Текст книги "Тень Ворона"

– Сколько лет было твоему брату-Защитнику, когда он умер? – в конце концов спросил Таер.

– Ризовару было тридцать, – ответила она. Ее руки тряслись, как будто она хотела крепче прижать к себе Джеса, но боялась нанести ему увечье. – Он был в числе первых, кто умер от чумы.

– Значит, ты знаешь, как это делать, – решил Таер. – Джес остается с нами, и ты научишь меня, как растить Защитника, который умрет от старости в пожилом возрасте.

Ее лицо просветлело, и он понял, чего ей стоило быть с ним честной.

Когда они легли спать, она прошептала:

– Я убью любого, кто попытается его забрать.

– Я – тоже, – яростно ответил Таер, зарывшись лицом в ее волосах цвета лунного серебра. Никто никогда не разлучит их.

– Я – тоже, – вслух повторил Таер. Он сидел в своей камере во дворце в Таэле.

Как лучше перенести свое заключение? Ответ пришел в виде сухого тенора Геранта: «Знай своего врага. Узнай, что они хотят, чтобы ты знал, где ожидать следующего нападения. Найди, в чем их сила, и постарайся уклониться. Найди их слабые стороны и сыграй на них своей силой. Лучшее оружие – знание, а не меч».

Когда в его комнату вошла Мирцерия, он вежливо улыбнулся.

– Если вы пойдете со мной, господин, – предложила она, – мы подготовим вас к презентации. После церемонии вам будет дана в Орлином Гнезде свобода и все удовольствия.

В бассейне снова стояли те же женщины, которые хотели его тогда помыть в бане. На этот раз Мирцерия не стала их отсылать. Они терли, расчесывали, брили, подстригали и игнорировали его смущение от стыда и протесты.

Когда одна из женщин хотела обстричь ему волосы, Мирцерия схватила ее за руку.

– Нет, оставь их длинными. Мы заплетем ему косу, и он будет выглядеть чрезвычайно экзотично.

Они уговорили его надеть одежды, которые носят при дворе. Добровольно он никогда бы их не надел. Он вполне мог отказаться носить их, даже с решением быть кротким и покорным гостем, пока получше не узнает своего врага, если бы не страх в их глазах. Он смог увидеть его. Они разодели его как праздничную кобылицу, так что ему невозможно было терпеть. Поэтому он протестовал и делал невежливые замечания, но все равно пришлось надеть глупые вещи.

В стену было вправлено металлическое зеркало, и женщины толкали и пихали его, пока он не посмотрел на себя.

Мешковатые брюки красного бархата, плотно прилегающие на талии и коленях, были наполовину скрыты туникой, свободно свисавшей от плеч до колен. По весу туника была настоящей золотой одеждой. Под туникой шелковая рубаха кроваво-красного цвета была вышита нитями из чистого золота. Они выбрили ему лицо и чем-то маслянистым намазали волосы так, что при движении те отливали металлическим блеском. Потом они вплели в волосы золотые и красные шнуры, которые искусственно увеличили ему длину волос и теперь свисали до бедер, заканчиваясь на концах золотыми и красными кисточками. На ногах были надеты золотые башмаки, инкрустированные кусочками красного стекла. По крайней мере он надеялся, что это стекло.

Увидев себя в зеркале, он опустил голову и закрыл глаза.

– Милочки, если бы моя жена увидела меня в таком виде, она бы никогда не позволила мне загладить свою вину.

Мирцерия игриво шлепнула его наманикюренным пальчиком.

– Ты просто красавчик, согласись! Мы хорошо поработали, девушки. Хотя и первоначально он был неплох!

Таер снова посмотрел на себя в зеркале. Если бы он присмотрелся повнимательнее, он бы заметил, что вся его экипировка была сшита под одежды Вечных Странников. Они носили свободные штаны и тунику до колен, но одну черту Сэра любила в одеждах Редерн – их яркие цвета. Одеяние ее народа обычно было неокрашенным или землистых оттенков.

Таер вздохнул.

– Я рад, что здесь меня никто не знает. Я бы этого не пережил.

Они накрыли его великолепным коричневым плащом и натянули сверху капюшон, чтобы скрыть лицо.

– Вот теперь ты готов, – произнесла Мирцерия. Она медлила, и на мгновение с нее слетел флер дорогостоящей блудницы. – Ты облегчил нам работу. Позволь же помочь тебе советом. Колдуны будут ждать, когда мы выведем тебя за дверь. Иди с ними молча, они ничего тебе не сделают. Они пройдут с тобой эскортом через Орлиное Гнездо – самое большое помещение, принадлежащее Пути. Сегодня это зрительный зал, но обычно это просто помещение, где собираются люди. Колдуны выведут тебя на сцену и представят Воробышкам и тем Хищникам, которые захотят прийти.

Он взял ее руку и поцеловал.

– Спасибо вам за доброту, Мирцерия. Девушки.

Его ждали четверо в черных мантиях, как Мирцерия и обещала. Как и у него, их лица скрывали капюшоны.

Таер нерешительно медлил, он был не подготовлен к тому ужасному отвращению, которое почувствовал при виде них, и внезапной убежденности, что ближайший к нему держит в узловатой руке маленький нож, омытый кровью.

Он подавил страх и гнев. Слегка улыбнулся и стал в центре процессии.

– Тронемся, господа? – вежливо предложил он.

Орлиное Гнездо было выполнено в виде широких выступов горизонтального настила с короткими откосами между секциями; плоские выступы сужались у подмостков в дальнем конце помещения.

Самая дальняя, главная, секция, куда шел Таер с эскортом, была почти вся занята длинным столом. Позади него была открыта дверь, откуда появлялись официанты с подносами, уставленными блюдами с едой и кружками с элем.

У стены стояло несколько столиков, за которыми сидели люди, одетые в белые мантии. Они смотрели на Таера абсолютно равнодушно. Но большинство присутствующих составляли молодые люди в голубых мантиях, которые замолкали, как только процессия проходила мимо них. Когда эскорт приблизился к подмосткам, воцарилась зловещая тишина.

Колдуны провели Таера на возвышение, остановились посредине сцены и как один повернулись лицом к аудитории. Тут же огни Орлиного Гнезда потускнели: осталось освещение от камней, расположенных по углам.

Таер прищурился от странного освещения и увидел, что все медленно опускаются на установленные рядами стулья. Когда собрались все, раздался глухой рокот, вызывающий дрожь, и в клубе дыма и магических всполохов появился пятый член процессии в такой же черной мантии: Теллеридж.

Он стоял с открытым лицом, чтобы его все могли видеть.

– Друзья! – произнес он. – Для многих из вас это будет первое знакомство с секретами нашего Пути. Магия Вечных Странников из рук Пяти Богов! – он поднял правую руку и продемонстрировал магическую палочку, только на конце ее вместо искрящейся звезды была большая серебряная сова на цепи.

– Сова – это Бард! – объявил он.

Впереди слева от Таера подняли такой же предмет, только вместо совы был ворон.

– Ворон – это Маг! – снова объявил он.

«Пять богов?» – удивился Таер. Если они пользуются знаниями орденов, то пропустили одного. Колдунами были объявлены остальные представители: Жаворонок, Большой Баклан и Ястреб. Не было Орла. Он разволновался еще больше, потому что вспомнил, где раньше слышал о Пяти Богах: от нового священника в Редерне. «Сэра, – в панике метались мысли о семье, – мои дети! Кто после меня следующий?»

Поток магии прервал мятущиеся мысли Таера.

– Много веков, – продолжал Теллеридж, благодаря потокам магии его голос доносился до самых дальних углов помещения, – Вечные Странники прятали от нас свою силу… как император и его септы прячут от нас свои земли и титулы. Они думают, что из-за этого мы слабы и беспомощны. Но мы – адепты Тайного Пути и Сокрытых Богов: мы поклоняемся Птицам! Ворону – для магии, Жаворонку – для жизни и смерти, Большому Баклану – для господства над морями, Ястребу – чтобы найти нашу добычу и Сове – чтобы вести людей во тьме! Сегодня, мои друзья, мы примем участие в таинстве!

Он сделал шаг в сторону, чтобы зрители могли беспрепятственно увидеть Таера. Одновременно с этим один из колдунов, стоявших сзади, скинул с Таера мантию. Он что-то совсем тихо произнес – Таер даже не расслышал, что, – но что бы это ни было, Таер не мог пошевелиться.

– Ворон улетел! – объявил тот, что держал в руке символ ворона. – Улетел из наших владений!

При этих словах Теллеридж энергично поднял другую, свободную руку вверх и вся комната наполнилась ревом, как свора охотящихся псов. На Таера это бы произвело впечатление, если бы эффект не имел безукоризненного совершенства. Это был всего лишь отрепетированный с Воробышками отклик, боевой клич без энтузиазма.

Каждый колдун – Таер мог видеть – положил цепь на плечо так, чтобы черенок свисал за спиной, а впереди, на фоне черной мантии, была хорошо видна птица. Так как руки теперь были свободны, они начали хлопать в ладоши, медленно отстукивая тревожный ритм. Четырнадцать хлопков отдавались эхом из зала. На счет двадцать хлопали все, кроме Таера, и звук был чрезвычайно громким. На счет тридцать пять, звук резко оборвался, но сердце Таера продолжало колотиться резкими ударами в такт.

– Ворон улетел! – снова объявил колдун с вороном.

– Что ж, в добрый путь, Ворон! Какого гостя вы привели на этот раз? – поднялся со своего места взрослый человек в белой мантии.

– Мы привели Сову, искусную и превосходную. Сова преподнесет нам музыкальный подарок, – ответил Теллеридж.

– Кровью мы свяжем его, огнем скрепим печатью нашу сделку. Кровью освободим его через год и один день, – ответили Воробышки в один голос, но с сотнями ртов.

– Такова ваша воля, – согласился Теллеридж. Он дотронулся до фигурки совы, и из ее лапки внезапно появилось маленькое лезвие ножа. Размеренным шагом он сбоку приблизился к Таеру. Затем взял его безвольную руку и сделал неглубокий надрез на запястье. Потом приложил нож к ранке, пока серебряное лезвие полностью не обагрилось кровью.

Он приблизился к колдуну с вороном и прислонил палец к лезвию, потом дотронулся до ворона.

– Кровью, – ответил колдун-Ворон.

Теллеридж повторил процедуру со всеми по очереди. По окончании занял свое прежнее место справа от колдуна с Вороном.

Таер знал, что церемония была бессмыслицей, поскольку магия закончилась. Единственное магическое, что здесь происходило, это заклинание, которое заставило его неподвижно застыть. Но Таер мог читать настроение присутствующих. Возбуждение заполнило комнату как крепкое вино.

– Хищники, Воробышки, мастера! Я привел вам Сову! – крикнул Теллеридж, и зрители взревели.

Когда крики и улюлюканье прекратились, Теллеридж поднял руку, щелкнул пальцами, и в его руке появилась лютня.

– Сыграй нам, Бард, – приказал Теллеридж. – И мы вознаградим тебя правами гостя.

Таер сразу же смог пошевелиться.

Он быстро взвесил все возможные варианты и выбрал самый подходящий. Затем подошел к мастеру с Совой и взял из его рук лютню. Чудесный инструмент, на первый взгляд… но когда он сыграл несколько нот, покачал головой.

– Мирцерия, дорогуша, – произнес он таким голосом, чтобы она услышала его в темноте, скрывающей дальние ряды зрителей. – Сгоняй в мою комнату и принеси лютню, пожалуйста. Твои мастера дали мне барахло.

Таер знал, что проблема с торжественными церемониями и молодыми людьми состояла в том, что нарушить торжественность было почти неодолимо. Его неформальная просьба встретила спонтанно такой гул одобрения, каким даже Теллериджа не встречали. Он легко переключил внимание толпы с колдуна и таким образом умалил в умах присутствующих эффект ранее совершенной церемонии.

Он бы не стал просить, если бы его камера была далеко. Чтобы принести оттуда лютню понадобилось лишь мгновение… а это не настолько долго, чтобы зрители забеспокоились.

– Бард! – крикнул молодой человек. – Я думал, что Сова может играть на любом инструменте.

Таер согласно кивнул.

– Я это тоже слышал. Но никто никогда не говорил, что они будут играть на любом инструменте только потому, что могут.

Не Мирцерия, а один из Воробышков сбегал и принес лютню из камеры Таера. Таер взял потрепанный инструмент и сел на край сцены, свесив одну ногу вниз. Он держал ее в руках всего одну ночь, но лютня была как старый друг, когда он перебирал струны и настраивал тон.

– Итак… Что исполнить? – он так быстро сыграл гаммы, что невозможно было уловить ни ноты. – Нет, – покачал головой. – Никому, кроме музыканта, это не понравится. – Он снова подкрутил колок, чтобы струна воспроизводила определенный тон. Подумалось, что надо бы поставить новую струну.

– Военные марши на лютне звучат глупо, – пояснил он, и сделал проигрыш знакомой мелодии, и несколько человек стали в такт кивать головой, – по крайней мере, они глупо звучат без барабана.

– Сыграй «Падение Черного», – выкрикнул кто-то из толпы.

Таер покачал головой. Прошло слишком мало времени, чтобы снова повторять эту историю.

– Нет, ее знает каждый. А как насчет любовной баллады? – Он ударил по струнам и рассмеялся от рева зрителей. – Замечательно, – произнес он. – Попробую сыграть эту. – И он начал песню, которую собирался спеть с самого начала.

Это была озорная история о разбойнике, который однажды украл одежду богача, его убил, а себя выдал за аристократа. Таер мысленно усмехнулся, когда увидел, что молодая аудитория наслаждается двойным смыслом слов так же, как и солдаты, с которыми он когда-то воевал плечом к плечу.

Лютня при всей своей ветхости была, бесспорно, самым лучшим инструментом, на котором он когда-либо играл. Отзывчивая, с чистым тоном, она пела, дополняя его голос и придавая правильные акценты словам.

Он перешел к третьему стиху, толпа молчала, заглушив смех, чтобы не пропустить ни слова. Даже с таким замечательным инструментом было тяжело войти в контакт, который ему нужен, с такой массой людей. С одобрением они хором присоединились к припеву, и от звука завибрировала вся сцена.

Окончание песни было триумфальным. Он ощутил, что колдуны направились к нему, но он решил закончить представление без них.

– А теперь, – он умышленно усмехнулся. – Приглашаю присоединиться ко мне на званный обед и выпить пару-тройку… а я сделаю все от меня зависящее, чтобы как следует вас угостить и развлечь, – и с лютней в руке он спрыгнул с подмостков: подальше от колдунов. Он повел шумную орду совершить набег на бар в дальнем конце комнаты.

Глава 10

Уже почти стемнело, когда Джес вернулся домой.

Гура приветствовала его с крыльца, и Джес потрепал ее по жесткой шерсти. Сегодня была потребность в Защитнике. Джес устал, у него болела голова. Он старался не замечать, что что-то не так, потому что не знал, сможет ли на этот раз удержать под контролем в себе Защитника.

Когда Гура залаяла, Ринни не вышла.

Защитник также знал, что он устал и собирался подождать, пока они его узнают. Поэтому сзади лачуги уже шел Джес. Он увидел, что Ринни потратила совсем мало времени на работу и очень быстро отложила в сторону инструменты, где они и лежали.

Неужели Ринни потеряла терпение и отправилась за мамой и Лером? Сомнительно, особенно потому, что она оставила Гуру здесь. Он проследовал по следам мамы и Лера к лесу, но не смог увидеть ничего, что бы указывало, что Ринни здесь сегодня проходила. Земля вокруг их лачуги была слишком утоптана, чтобы он мог пойти по следу.

С неохотой он уступил в своем теле место Защитнику.

«Чтобы посмотреть новый храм, необязательно было там так долго торчать», – несчастно подумал Защитник. Просто он никогда раньше не видел ничего подобного: по Редерну из церкви расползалось зловоние. Он беспокоился о Хенне; лесной царь назначил его быть ответственным за ее безопасность. А что касалось храма, то там о безопасности не могло быть и речи. Связавшие ее геас не позволяли ее остановить: она вошла внутрь церкви. Но он сразу не ушел, остался там и долго недовольно мучился, пока Джес внутри него не убедил, что мама определит, что потом делать.

В волчьем обличье Защитник рыскал по краю леса, но Джес внутри него оказался прав. За мамой Ринни не пошла.

Он снова вернулся к дому. Гура послушно успокоилась, но Защитник не обратил на это никакого внимания. Гура не должна была отпускать Ринни одну. Собаки не могут быть хорошими охранниками – их учат повиноваться командам людей, для которых они служат.

Здесь запах Ринни присутствовал, но ему было трудно отделить один след от другого. Для такой работы ему нужен был Лер. Он поднял голову и метнул раздраженный взгляд в сторону леса; он прикидывал, сколько времени понадобилось, чтобы доставить Хенну из деревни к тому месту, где что-то произошло с папой. Мама и Лер должны вот-вот вернуться. Как только он повернул голову, тут же ощутил присутствие странного аромата.

Что здесь делал Бандор?

Джес редко навещал свою тетю. Обеим его сущностям – и Защитнику, и Джесу – в деревне было неуютно. Для Дже-са там слишком много людей, и его сбивали с толку их неконтролируемые эмоции. Поэтому для Защитника там реально было слишком много угроз. Но даже при всем при этом он знал запах Бандора: дрожжи, соль и мыло.

Звук быстро приближающихся шагов заставил его слиться с крыльцом, чтобы оставаться невидимым. Ветер дул в другую сторону, поэтому он не мог определить, кто это, пока в поле зрения не появилась Хенна.

Один рукав был сожжен, волдыри покрывали руку от пальцев до почерневшей от огня кожи на плече. Когда она оказалась около дома, то перешла на шаг, ее слегка покачивало.

– Сэра, – позвала она. – Джес! Вы здесь?

Защитник ощущал ее состояние – предположительно, над ней совершили насилие, хотя Джес пытался смягчить его чувства: ведь она могла навредить себе сама, потому что боль концентрировалась на запястье. Там были надеты геас. Хенна излучала запах гнева, страха и боли. А Джес так устал. Зверь тихо сердито зарычал.

Хенна с трудом дышала, и Защитник знал, что он внушал ей ужас своим волнением.

– Джес! – позвала она, приближаясь к лачуге. – Джес, нам надо поговорить. Со мной никого нет, и никто не пострадает. Пожалуйста! Мне надо с тобой поговорить!

По ее щеке сползла слеза, и она ее нетерпеливо смахнула.

– Ну пожалуйста! Мне нужна твоя помощь.

Если бы не лесной царь, Защитник просто игнорировал бы ее; но теперь она была ему не чужая. Поэтому он крадучись вылез из-за ступенек крыльца и дал ей возможность увидеть себя не боковым, а нормальным зрением. Хотя… Джес предпочел, чтобы она увидела его в обычном обличье, потому что он не хотел ее пугать еще больше. Она уже и так была сильно напугана. К тому же… Джесу Хенна нравилась.

– Джес, – обратилась она, безразличная к чудовищному волку, который подкрадывался к ней. – Извини, Защитник! Я предала вас всех. Я не знаю, что он замыслил, но это моя ошибка.

Очень тяжело говорить человеческим языком, если ты в обличье волка, но Защитнику удалось:

– Кто?

– Он все спланировал, – ответила она, неуклюже отклонив обожженную руку от туловища. – Я думала, что я такая умная и разгадала, что он играет с вашей семьей. Но его игра оказалась более тонкой, чем я предполагала. Он подставил меня. Всего-то и нужно было отправить меня к Сэре и сказать, что я думаю, что ваш отец не убит. Он знал, что она уйдет и возьмет Лера. Он знал, что Ринни останется здесь одна. На тебя ему плевать, он не знает, кто ты есть на самом деле. Но он хочет заполучить Ринни.

Джес помог Защитнику охладить свой гнев, и зверь внутри него утихомирился, что позволило совершить то, что нужно.

– Она у него? – спросил он.

– Нет… Когда я уходила. Я думала, что могла его здесь победить… Но она исчезла, не так ли? Вот почему здесь ты, а не Джес.

– Здесь был мой дядя, – сказал Джес. – Бандор – пекарь из деревни.

– Жаворонок забирает их всех, – прошептала она. – Бандор – один из самых активных последователей Волиса. Он пытается обратить твою сестру в веру Волиса?

– Он не захочет причинять ей боль сознательно, – не сразу ответил Защитник. – Но его намерения неважны, – так как Джес контролировал его свирепость, Защитник был готов снова четко думать и сосредоточиваться на цели.

– Нам надо их найти. Ты можешь бежать?

Лер был прав, и когда они достигли Редерна, было поздно. Сэра была истощена эмоционально и физически. Только необходимость заставить ответить священника солсенти давала ей силу духа подниматься в гору по крутой улочке Редерна.

Она даже чуть не прошла мимо пекарни. Если бы в комнате Алины не горел свет, она бы пошла дальше. Алина тоже любила Таера. Сэра нерешительно встала у двери.

– Мама, она не поверит тебе, – заверил ее Лер.

– Нет. Поверит! Потому что ей нужно верить, как верю я, – возразила Сэра и устало улыбнулась сыну. – Она по-прежнему будет думать, что это моя вина. Но по крайней мере она не будет думать, что он мертв. Она имеет право знать.

Сэра энергично постучала в дверь.

– Алина, это Сэра! Открой! – она подождала. Никто не откликнулся, и постучала снова. – Алина? Бандор?

Лер понюхал воздух.

– Пахнет кровью. А дверь заперта?

Сэра дотронулась до щеколды, и дверь легко отворилась. Света не было ни в передней комнате, ни в пекарне, но Лер свободно обходился без света, и Сэра последовала за ним в комнату Алины. Дверь оказалась чуть-чуть приоткрытой, и Лер осторожно ее отворил.

– Тетя Алина? – позвал он, и волнение в его голосе заставило Сэру нырнуть ему под руку, потому что он держал дверь рукой.

Алина была привязана рукой и ногой к кровати, а во рту торчал кляп. Кто-то бил ее по щекам, отчего треснула кожа, и оттуда лилась кровь на постель. Когда она увидела вошедших родственников, то принялась яростно извиваться.

– Тс-с, – успокоила ее Сэра и села рядом с Алиной. Она вынула свой нож и стала выбирать, где перерезать веревки, чтобы не поранить вздувшуюся плоть. – Я тебя сейчас освобожу.

– Ринни, – выдохнула Алина, как только кляп был вынут изо рта.

– Что? – спросила Сэра.

Но Алину начало трясти, и Сэра не могла понять, что она говорит.

– Помедленнее, тихо попросила она, чтобы больше не расстраивать Алину. – Что с Бандором и Ринни? Это Бандор тебя так?

Алина пыталась сесть, но ей явно было больно, и Сэра кинулась на помощь.

– Это Бандор, – произнесла Алина. Она часто поверхностно дышала из-за ушибленных ребер. – В последнее время он стал такой странный. Я не знаю, что с ним происходит. Сегодня после того, как пришел священник, он начал что-то бормотать о Ринни и тебе.

Она оборвала себя на полуслове и нервно сглотнула.

– Ты и я никогда не встречались с глазу на глаз. Сэра, ты же умрешь, чтобы защитить своих детей. Я это знаю. Поэтому, когда он начал говорить опасные вещи… такие речи возмутили бы всю деревню, если бы их услышали… Да! Я говорила ему, что он дурак. Что в тебе нет ничего дьявольского. И ему нечего тебя обвинять в том, что ты захвачена Тенью Зла.

У Сэры оборвалось сердце. Алина отвернулась.

– Он меня бьет. За последний месяц он дважды поднимал на меня руку. Я знаю, что у меня характер – не сахар, но… ты знаешь Бандора; он никогда раньше таким не был.

– Что еще? – потребовала Сэра.

– На этот раз это была не просто пощечина. Я боялась, что он не сможет остановиться. Мне помогает Эллеванал, а Бандор с ним не общается. Потом он стал что-то бормотать, а затем сказал, что ему не нужно, чтобы я вмешивалась. Он связал меня и ушел. Сэра, я не знаю, что он собирался делать.

– Он начал сразу, как ушел священник? Волис, не Карадок? – уточнила Сэра.

Алина кивнула.

– Мне он так не нравится. Бандор пошел к вам?

– Он говорил, что собирался делать? – спросила Сэра.

– Он сказал, что собирается спасти Ринни.

– Мы ушли из дому еще в обед, – ответила Сэра. – Я оставила ее с Гурой, но Гура знает Бандора. Мне надо идти искать дочь. С тобой будет все в порядке здесь?

Алина согласно кивнула.

– Найди ее поскорее, пока он не причинил ей вреда.

– Куда он мог отвести Ринни, – спросил Лер, – если сюда возвращаться не собирался?

– К священнику, – ответила Сэра. – Если он думал, что в нее проникла Тень Зла, то он поведет ее к священнику. Мы найдем их, – ответила она Алине.

– Будь осторожна, – предупредила ее сестра Таера. – Будь осторожна, Сэра. Бандор совсем не тот, каким ты его знаешь!

Сэра вышла на улицу и в нерешительности нахмурилась: идти в храм или сразу домой?

– Ты можешь сказать, проходили здесь Бандор и Ринни или нет? – она спросила Лера.

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, даже если бы светила полная луна… слишком много…

Он насторожился и стал оглядываться. Сэра тоже почувствовала, как по спине пробежал холодок, а в горле застыл ком, что невозможно сглотнуть.

– Джес, – позвала она. – Ты здесь?

– Слышишь? – предупредил Лер. – Кто-то сюда едет снизу верхом на лошади.

Она первой увидела Скью, его белые пятна были хорошо видны в лунном свете, когда он перепрыгнул крутой изгиб дороги, но копыта упорно скользили вниз. Как только он появился на прямом участке, тут же затрусил рысцой и остановился уже только около хозяйки.

– Священник, – выдохнула Хенна и соскользнула вниз с коня. – Я такая глупая. Он направил меня к вам, чтобы ты оставила дочь без защиты.

Сэра кивнула.

– Я уже догадалась. Ты думаешь, они забрали ее в храм?

– Да.

– Мы оставим Скью здесь, – решила Сэра. – Иначе он сотрет копыта о булыжники. Лер, ты можешь найти место, где он будет в безопасности?

– Около навеса для хранения дров есть немного места, – ответил он и взял коня под уздцы.

Хенна стояла немного криво, как будто ей было очень больно. Сэра создала магический светящийся шар, чтобы хорошенько рассмотреть ожог на руке Хенны.

– Самый легкий способ – сломать геас, – сухо сказала она.

– Я очень спешила, – ответила Хенна. Ее губы искривилась в слабой улыбке. – Я была так сердита.

– Ты могла сильно пострадать, – заметила Сэра.

– Я уже пострадала. Я буду бесполезна в любом виде битвы; моя магическая сила иссякла. Хотя… я могу подпи-таться твоей магией.

– Вот и хорошо, – ответила Сэра.

Вернулся Лер, и Сэра направилась быстрым шагом вверх по дороге. Конечно, Джес и Лер могли проделать весь путь до храма бегом, но Сэра и Хенна вынуждены были идти шагом, иначе им было бы совсем плохо, когда они туда доберутся. Она знала, что Джес с ними, судя по судорожно сжатому спазмом желудку, но увидеть его она могла мельком и только боковым зрением.

– Расскажи мне о Волисе, – попросила Сэра. – Все, что, считаешь, может пригодиться.

– Ясно, что он умнее, чем я думала. Остальные маги Тайного Пути уважали его силу. Но по стандартам солсенти он молодой и сложные заклинания для него трудноваты. Из-за этого он склонен пользоваться кольцом Ворона больше, чем своей собственной магией, когда ткет иллюзию.

Они вышли к крутому изгибу дороги, и Хенна замолчала, пока они снова не пошли прямо.

– Я говорила тебе, что колдуны воруют ордена и носят их. Обычно в виде колец, но есть несколько камней, заключенных в серьги и ожерелья. Он говорил мне, что многие кольца при использовании вызывают боль, некоторые вообще не работают. Большинство колдунов могут единовременно пользоваться только одним кольцом, но Волису удается пользоваться двумя. Первое связано с орденом Ворона. С ним в паре он обычно носит Сову. Хотя я его видела пару-тройку раз с кольцом Охотника. Ты поймешь, что он носит, когда его увидишь. Просто смотри.

– Неужели он выдерживает силу орденов?

– Как видишь, – ответила она. – Похоже, он верит, что орден Ворона – почти то же самое, как и его магия, разве что ему не надо исполнять ритуалы.

Сэра удовлетворительно улыбнулась.

– Скажи, а у него скверный характер?

Когда они подошли совсем близко к храму, Лер остановился и пригнулся к земле, как будто для того, чтобы коснуться земли. Но так и не коснулся, только отдернул руку.

– Что это, мама?

– Что? – Сэра тоже остановилась, но она ничего не видела.

– Вонь, – пояснил Джес. Должно быть, он подошел слишком близко к Хенне, и она нервно вскрикнула.

– На что это похоже?

– Как будто гнойная субстанция вытекает из-под земли наружу, – ответил Лер. – И воняет ужасно.

– Поглощен Тенью Зла, – тихо произнесла Хенна. – Я сомневалась.

– Она вытекает из храма, – продолжал Джес. – Там темнее.

– Именно там? – спросил Лер. – Мама, почему ты не видишь?

– Я не знаю, почему Вороны не могут увидеть воздействие Сталкера, и почему Жаворонки тоже, – ответила Сэра. – Я могу понять, почему древние не считали, что это необходимость для Совы и Большого Баклана, но Жаворонки и Вороны вынуждены вступать в бой с Тенью Зла.

– «Каждому ордену»… – зашептала Хенна.

– «Разные виды силы даны». Да, да, я знаю. Все это глупости. Поэтому Волис, вероятнее всего, самый Черный.

Быть практически полностью поглощенным Тенью Зла – такое случается весьма редко. Сэра никогда не соприкасалась с людьми, которые были поглощены Тенью Зла, хотя в ее учителе чернота присутствовала. Но он умер, не успев ей передать об этом почти никаких знаний. Потому ей еще во многом нужно было разобраться. Она знала, что Сталкер нуждается в отрицательных эмоциях или действиях, чтобы заполучить возможность влияния, и сила этого влияния различна. Ее учитель говорил, что человек, чья душа поглощена Тенью Зла, может быть черным в разной степени, потому что он призывал силу Сталкера сам и отдавал свою душу добровольно.

– Идем! – сказала Сэра. – Нам нужно найти Ринни. Они подошли к храму, и Лер попытался открыть дверь.

– Заперто, – сообщил он. – Думаю, заперто изнутри на засов.

Сэра произнесла какое-то короткое гортанное слово – она бы его даже не смогла припомнить, если бы остановилась и осознано раздумывала, что и как делать, – и дверь распахнулась, разметав по полу внутреннего помещения обломки и куски металла.

– Осторожно, – предупредила Хенна. – Гнев и магия – нехорошее сочетание.

– Куда он мог ее деть? – Сэра знала, что Хенна права, но с того мгновения, когда егерь явился сообщить, что Таер мертв, она была еще сильнее напугана, чем тогда той ночью, когда погиб ее брат. Однако страх, как и горе, вызвали гнев.

– Идите за мной.

Храм был ярко освещен расположенными на стенах канделябрами со свечами, поэтому Сэра без труда пробиралась через разбросанные обломки двери. Но комната на противоположной стороне за шторами отличалась от той, какую она помнила. Это была прямоугольная комната с низким потолком. Никаких летающих птиц и, тем более, высоких сводов.

– Что здесь настоящее: эта комната или зала с изображением птиц каждого ордена? – спросила Сэра у Хенны.

– А ты как думаешь?

Эта комната была выполнена в стиле, почти ничем не отличающемся от дома Виллона, и построена была меньше чем за сезон. Сэра не смогла уловить магии в этом помещении… но…

– Настоящая та, другая, – убежденно сказала Сэра.

Та комната была слишком детализована, чтобы оказаться иллюзией, созданной только для нее, да и он не мог показать ту комнату первому встречному. Эта же комната выглядела согласно представлениям жителей деревни.

Хенна согласно кивнула.

– Как я сказала, он очень хороший иллюзионист.

У задней стены располагалась маленькая неприметная дверь, куда и направилась Хенна. Они стали спускаться по узким ступенькам вниз.