Текст книги "Призрак дракона"

– Они поехали в ту сторону, – воскликнула Тайсала, указывая рукой на юг. – Конь Варда и, по всей вероятности, еще пара лошадей.

Она повернулась к Орегу и едва успела подскочить к нему, чтобы поддержать – он падал на землю.

В это самое мгновение сзади послышался какой-то шум, и Тайсала резко повернулась, занося меч для удара.

К счастью, в появившемся из-за деревьев коренастом мужчине она сразу узнала еще одного человека Варда, Аксиэля. По словам ее отца, подобные имена носили гномы. Когда-то давным-давно они занимались торговлей в Каллисе.

Аксиэль быстро осмотрел труп убитого товарища и опустился на колени рядом с парнишкой, который тихо постанывал.

– Орег?..

– С ним часто случается подобное? – спросила Тайсала.

– Не знаю, – ответил Аксиэль. – При мне – впервые.

Он легонько похлопал мага по бледным щекам.

– Орег, в чем дело? Что случилось с Пенродом?

Колдун издал душераздирающий стон. И притих.

– Его нет… Во всем я виноват… – запричитал он чуть позже.

– Кого нет, Орег? – осторожно поинтересовался Аксиэль.

– Я думаю, он говорит о Варде, – сказала Тайсала, потому что Орег ничего не ответил. – Я осмотрела местность, но сказать могу лишь немногое: Вард и еще несколько человек, скорее всего двое, поскакали в том направлении.

Не говоря ни слова, Аксиэль поднялся на ноги и стал внимательно обследовать землю.

– Если бы в последние два месяца беспрерывно не шел проливной дождь, думаю, я мог бы лучше понять, что здесь произошло. Сейчас лишь могу подтвердить твои слова: трое всадников – по крайней мере их кони – поскакали в ту сторону. Следы от копыт слишком крупные, значит, жеребцы принадлежат кому-то из наших. Еще одна лошадь удалилась туда, возможно, это был мерин Пенрода. Мы с Орегом здесь, Сиарра помогает раненым, Пенрод мертв… Это означает, что три человека, направившиеся куда-то вместе, – Вард, Тостен и Бастилла.

– Зачем им понадобилось уезжать? – спросила Тайсала.

Аксиэль пожал плечами.

– Понятия не имею. Возможно, они поскакали за тем человеком, который убил Пенрода.

– Значит, когда они его нагонят, вернутся в деревню. Верно?

Аксиэль издал непонятный звук, и она приняла его за подтверждение.

– Нам следует унести отсюда Орега и позаботиться о нем. А за телом Пенрода я кого-нибудь пришлю, – ровным голосом добавила Тайсала. Ей было хорошо известно, что такое горячка боя и как от нее отходят, поэтому состояние Орега не сильно ее беспокоило. Следовало выждать какое-то время. Позднее он вполне придет в себя, как другие солдаты.

– Я сам вернусь за Пенродом, – сказал Аксиэль. – Мы были с ним друзьями, я не смогу бросить его здесь.

Он с легкостью поднял Орега на руки, хотя вряд ли весил намного больше его.

– Я найду Сиарру и расскажу ей, что произошло, – ответила Тайсала, придерживая длинноногого жеребца Орега и помогая Аксиэлю усадить несчастного мага в седло.

Ей хотелось отпустить еще одно язвительное замечание в адрес чрезмерно крупных лошадей северян, но она ни за что не позволила бы себе подобной грубости, потому что четко знала, с кем допустимы шутки и насмешки, а с кем – нет.

Аксиэль уложил Орега на матрас и укрыл двумя одеялами. Но Орега продолжало колотить.

– Я должен забрать Пенрода, – пробормотал Аксиэль, но Орег его не слышал.

Через несколько мгновений сын короля гномов уже усаживался в седло. Его конь вздохнул как-то совсем по-человечески и послушно зашагал в сторону перелеска.

– Эх, дружище, дружище, – пробормотал Аксиэль, обращаясь к верному четвероногому товарищу. – Даже не знаю, почему последствия сражения зачастую бывают более страшными, чем сам бой.

Аксиэль тоже устал. Конечно, люди неспроста рассказывали друг другу истории о поразительной выносливости гномов, но он был гномом лишь наполовину. К тому же все сильнее ощущал тупую боль в районе ребер, но пытался не придавать этому большого значения. По крайней мере до тех пор, пока не позаботится о покойном Пенроде.

Странно, подумал он, как воин, подобный Пенроду, мог уйти из жизни так по-глупому? Хотя… Не стоит ломать над этим голову! Надо принять факт смерти и смириться с ней.

Этому он давно был научен.

Тело Пенрода лежало на том же месте. Вечерело, и тень от утеса, падавшая на покойника, придавала его виду какой-то особенной жути.

– Спи спокойно, дружок, – пробормотал Аксиэль и поднял Пенрода на руки так аккуратно, словно тот был всего лишь ранен.

Сиарра безмолвно рыдала, наблюдая за тем, как оранжевые языки пламени поглощают Пенрода.

Аксиэль с нежностью положил руку ей на плечо. Сам он не плакал. Предавать огню умершего друга доводилось ему далеко не раз. Тела мертвых людей чернели и лишь потом рассыпались в прах. Обычные люди не видели из-за огня, что происходит, а он был сыном гнома, и его зрение сильно отличалось от зрения окружающих. Он смотрел на костер, почти не мигая, плотно сжав пересохшие после боя губы.

Когда Сиарра уткнулась ему лицом в грудь, он обнял ее и погладил по голове.

– Пойдем, девочка. Разобьем палатку, пока совсем не стемнело. Скоро вернутся твои братья. Вернутся, поедят и сразу улягутся спать.

Было почти темно, когда Бекрам и Кирковенал достигли лагеря, разбитого на окраине деревни. По догоравшим углям в большом кострище они сразу поняли, что недавно здесь шло сражение.

Никто из попадавшихся им по пути солдат не знал, где находится Вард. Неожиданно Бекрам почувствовал, что кто-то схватил его за рукав маленькой, почти детской рукой. Он повернулся и увидел Сиарру.

– Сиарра! Где Вард? С ним что-нибудь случилось? Сиарра покачала головой, потом растерянно пожала плечами, сильнее сжала руку Бекрама и повела его в центр лагеря. Кирковенал спрыгнул с лошади и последовал за ними.

У дымящегося над костром котла стоял Аксиэль.

– Бекрам, что ты здесь делаешь? – удивленно спросил он, увидев сына Дараха.

– Ищу своего кузена. Ты не знаешь, где он?

Аксиэль передал половник молоденькому солдату.

– Постоянно помешивай кашу. А не то она подгорит и ужинать будет нечем. – Он подошел к Бекраму, Сиарре и Кирковеналу. – Не могу сказать точно, куда уехал Вард. По нашим предположениям, они вместе с Тостеном и Бастиллой поскакали за кем-то из ворсагцев. Мы сражались с ними часа два назад. В момент их отступления Вард с Пенродом, Тостеном и Бастиллой устремились в тот лесок. Пенрода мы нашли мертвым у небольшой скалы за деревьями. А Вард с братом и Бастиллой, по-видимому, устремились на юг. Зачем он тебе понадобился так срочно, Бекрам?

На протяжении всего пути от Каллиса Бекрам обдумывал полученные от Кирковенала сведения, сопоставлял их с рассказами и догадками Варда и пришел к некоторым выводам.

– Черный Сирнэк из Эстиана продает информацию королю Кариану. А раньше продавал ее его отцу, – начал говорить он. – Поначалу это были лишь сведения, касающиеся военных вопросов. Но новый правитель Ворсага захотел иного – завладеть как можно большим количеством магии. Поэтому люди, работающие в таверне Сирнэка, стали покупать – а также, наверное, и воровать – и приносить хозяину различные магические предметы. Пару лет назад, когда отец Кариана заболел, Сирнэк нанял несколько новых работников, в том числе и рабыню – Бастиллу. На самом деле никакая она не рабыня. Она и раньше работала на Кариана.

– Бастилла работала на Кариана?.. – воскликнул Аксиэль.

– Мы считаем, что именно поэтому она решила направиться в Хурог, – пояснил Бекрам. – Бастилла не нуждалась в свободе. Кирковенал знает наверняка, что одного человека эта женщина убила, а над другим страшно издевалась. Сирнэк не смел ею командовать – она управляла им. Нам кажется, Бастилла услышала сказку о хранящихся в Хуроге драгоценностях и решила проверить, правду говорят люди или лгут. А ее любовник, Ландислоу, отправился вслед за ней. Побоялся, что она присвоит богатства себе.

Аксиэль решительно покачал головой.

– Когда мы сбегали из Хурога, ее ноги все еще были израненными… А на спине у нее я видел шрамы.

В разговор вмешался Кирковенал:

– Я сам был свидетелем того, как она резала ножом спину живого человека. Просто так. Это доставляло ей удовольствие. Кроме того, я не раз наблюдал, как Черный Сирнэк, которого побаивается даже король, съеживается от страха, когда она чем-то недовольна. Видел также, как ловко ей удается разыгрывать из себя невинную скромницу или умелую обольстительницу.

Бекрам первым нарушил молчание, которое последовало за словами Кирковенала:

– Перед тем как Бастилла «сбежала» в Хурог, Ландислоу долго выспрашивал у меня, есть ли в замке Хурогметена драгоценности гномов. Это полная чушь, я так ему и отвечал, но им, по-видимому, захотелось удостовериться, что я не вру. Единственное, чего я никак не могу понять, так это почему Бастилла осталась с Вардом.

Неожиданно ему в голову пришла хорошая мысль.

– Может, она что-нибудь обнаружила? Нечто такое, чем ей не удалось завладеть так просто… Вард спасает ее, говорит ей, что он едет в Оранстон, и эта ведьма решает отправиться с ним. Отсюда легче всего связаться с Карианом.

– Хавернесс считает, что у ворсагцев на территории Оранстона есть свой лагерь, – сказал вдруг Кирковенал. – Ты сказал, Аксиэль, что Вард, его брат и Бастилла отправились на юг, верно? Бурил совсем недалеко отсюда.

– Замок Гарранона? – спросил Бекрам.

Кирковенал кивнул.

– А управляет им в данный момент Ландислоу. Ландислоу, любовник Бастиллы.

– Который ненавидит короля гораздо больше, чем ворсагцев, – добавил Бекрам.

– Все это только слова, – заявил Аксиэль. – У вас нет доказательств!

Лицо Бекрама стало жестким.

– Когда Вард уехал? – спросил он.

Аксиэль пожал плечами.

– Сразу после боя.

– Ответь мне на такой вопрос: может ли военачальник, прошедший школу Стейлы, оставить свое войско после сражения? Тем более ради того, чтобы погнаться за парой недобитых врагов? – спросил Бекрам.

Аксиэль промолчал.

– Не может! Я считаю, что Бастилла до сих пор верит в существование хурогских драгоценностей, но полагает, что без помощи Варда ей их не заполучить! А Тостена она наверняка намеревается использовать в качестве дополнительного способа влияния на Варда.

Глава 13
ВАРДВИК

Одержимость – странная штука. Иногда она – пламя, закаляющее лезвие ножа, но чаще – трещина, из-за которой ломается меч.

Мне снился Хурог. И все настолько походило на реальность, что, казалось, я чувствую запах заплесневелых книг, когда вхожу в хурогскую библиотеку.

Запах запыленных томиков, написанных на языках, которых давно никто не знает. Где-то здесь должна была лежать карта секретных дорог. Где-то в длинном неглубоком выдвижном ящике… Я внимательно осмотрел шкаф, но ящика нет. Если я не найду карты, моего брата убьют, стучит в моих висках.

Послышался вскрик Тостена, отдаленный и приглушенный, и мне стало нестерпимо больно.

– Ты должен заботиться о сестре и брате, – сказала мне мать. – Мне ведь некогда. Я ухаживаю за садом.

– Хорошо, мама , – ответил я, беря за руку Тостена и целуя Сиарру в макушку. Ярко светило солнце, и цветы в саду радостно купались в его теплом оранжевом сиянии.

– Где кости дракона?

Тостен вскрикнул. Его крик отдался страшной болью в моей голове, и сад исчез. Я заметил, что стою в драконьей пещере, в самом сердце своего Хурога. Мне нужно выбраться отсюда, но разве это возможно без помощи Орега? Я залез сюда по туннелям сточной системы, по узким трубам, сжимавшим мое тело, как тиски…

– Магия Хурога отравлена, дитя мое, – услышал я шепот Орега. – Она ищет слабое место в крови дракона. Мечтатели часто сбиваются с пути. Злость перерастает в ярость умалишенного. Честолюбие превращается в одержимость. Ненависть изъедает душу.

Хурог , – подумал я.

«Хурог» означает «дракон».

Когда я проснулся, Хурога не было. Он находился так далеко, что я ощутил тягостную пустоту утраты, и от беспомощности мне захотелось орать. Мою правую руку наполнял страшный холод, и с каждым мгновением она замерзала все больше и больше. Ледяные волны, появлявшиеся в том месте, где у меня на пальце было кольцо, расходились безжалостными потоками по всему моему телу. Я попытался поднять руку, чтобы положить за пазуху – так я всегда согревался студеными зимними вечерами, – но ничего не вышло. Зловещий звон цепей известил меня о том, что я прикован к стене.

Я не помнил, как очутился в этой маленькой темной камере с высоким потолком. Свет в нее проникал лишь сквозь единственное крохотное окошко наверху. Пахло сыростью и гнилью.

Я думал, что сижу здесь один, пока не взглянул на пол.

– Тостен? – вырвалось из моей груди, и я мгновенно забыл о собственных отвратительных ощущениях.

Мой брат лежал на спине в несколько неестественной позе. Его рука была распухшей, глаза – закрыты. Я не мог понять, дышит он или нет.

– Тостен?!. – закричал я, страстно желая убедиться в том, что его не убили.

Как будто в ответ на мой вопль дверь со скрипом отворилась, и в камеру вошел Кариан. Я сразу узнал его. Молодой и стройный, он был всего на год или на два старше меня. Его темные, аккуратно уложенные волосы достигали плеч, а одежда отличалась элегантностью и сдержанностью.

Но на него я почти не смотрел, лишь окинул беглым взглядом. Все мое внимание было приковано к его спутнице.

К Бастилле.

Произошедшие в ней изменения были столь разительными, что сначала я не мог поверить, что вижу перед собой именно ее. Вместо отважной воительницы рядом с королем Ворсага стояла кроткая женщина, настоящая рабыня в легких шелковых одеяниях, закрывающих лишь незначительную часть ее тела. Бастилла смиренно смотрела в пол.

Что он с ней сделал? – с тревогой подумал я.

– Стражники доложили мне, что ты проснулся, Вард, – весело сообщил Кариан.

Я перевел взгляд на него.

– Прости за братца. – Кариан коснулся Тостена ногой. Если бы мои руки не были закованы в цепи, я свернул бы ему шею. – Против тебя магия не сработала. Мой главный колдун заверил меня, что все у нас получится. Бастилла же не была в этом убеждена.

Он протянул руку и погладил Бастиллу по голове, как будто рядом с ним стояла собака, правильно выполнившая новую команду. Я напряженно следил за ней, поэтому плохо расслышал последующие слова Кариана.

– …Поэтому Бастилла привезла сюда вас обоих. Она была права; ты слишком долго не хотел говорить, и он закричал. Ты не понял, что нам нужно. Я и не предполагал, что хурогский лорд не в состоянии добраться до своего богатства без помощи колдуна. – Он вопросительно изогнул бровь. – Впрочем, это не столь важно. Бастилла оставила клочок волос в пещере, так что мой маг сможет сам определить местоположение сокровища. Конечно, на это будут потрачены лишние магические силы, но что они значат в сравнении с костями дракона?

Произнося слова «костями дракона», Кариан просиял. Таким становился мой отец, когда провожал взглядом новую молоденькую служанку.

Я сглотнул, и боль разодрала пересохшее горло.

Бастилла улыбнулась. Такой я никогда ее не видел – довольной и лукавой.

– Для чего ты рассказываешь мне все эти вещи? – спросил я у Кариана.

Его губы тоже расплылись в улыбке.

– Я до смерти устал от стариков, твердящих мне, что молодость глупа и неумела. Мне нужны молодые люди, смелые и сильные.

Он сделал паузу – по-видимому, хотел, чтобы я ответил на его слова. Но я подумал вдруг о своей руке, которая онемела, и стал с тревогой размышлять, что с ней: может, они пытались снять мое кольцо?

– Я могу завладеть Хурогом, Вард.

Услышав упоминание о безумно любимом мною Хуроге, я забыл о руке и сконцентрировал все свое внимание на словах Кариана.

– В моих силах разрушить этот старый замок до основания и забрать кости дракона, ведь я обладаю огромным количеством магии. Но другой вариант меня устроил бы гораздо больше: я возвращаю тебе Хурог, а ты отдаешь мне свое сокровище добровольно. Так всем будет лучше. Джаковен не подходит для роли правителя Пяти Королевств, ему на всех наплевать. А я смог бы по-настоящему заботиться обо всех шести. Я сделал бы тебя главой Шавига. Помимо верховного, каждая земля должна иметь отдельного короля, как раньше.

Я молча обдумывал слова Кариана. Самое ужасное состояло в том, что не согласиться с ним было сложно. Джаковен действительно не имел права властвовать. Кариан вряд ли продолжал бы беззаботно развлекаться, если бы в его земли вторглись бандиты. Понимал я даже безумную страсть этого человека к магии. Я сам как ненормальный был влюблен в Хурог.

Лежавший у моих ног Тостен пошевелил рукой, и я мгновенно перевел на него взгляд.

Кариан, заметив это, вскрикнул:

– Бастилла в состоянии его вылечить. Насколько мне известно, об этом своем таланте она тебе не рассказывала. Извини, что позволил ей играть с ним так долго. Я должен был отблагодарить ее за проделанную работу. Смотреть, как подобные ему юные создания корчатся от боли, доставляет ей превеликое удовольствие.

Я не верил своим ушам. Видеть распухшую руку Тостена было страшно.

Сможет ли он после пережитых пыток продолжать играть на арфе, – думал я.

– Покажи ему свою зверушку, хозяин! – сказала вдруг Бастилла.

Кариан резко дернул за цепь, прикрепленную к ее серебряным наручникам, и она, пошатнувшись, опустилась на колени.

– Ты имеешь право открывать рот только тогда, когда я тебе велю! – взревел король Ворсага, задыхаясь от ярости. – Наверное, я отпустил тебя слишком надолго, и ты забыла, как должна себя вести!

Я с замиранием сердца взглянул на Бастиллу и с ужасом заметил, хоть в камере и было довольно темно, что ее лицо не выражает ни страха, ни обиды, а озарено каким-то внутренним радостным светом.

Кариан удовлетворенно прихрюкнул, словно прочтя мои мысли.

– Бастилла – мой подарок. Его преподнесли мне к тринадцатилетию. Она полностью мне принадлежит, душой и телом. Так ведь, Бастилла?

– Тебе одному, – ответила Бастилла.

А мне казалось, лучших актерских способностей, чем у меня, просто не бывает, подумал я, все еще ошарашенно глядя на Бастиллу. Оказывается, я крупно ошибался.

– Она – мой хамелеон. Становится такой, какой мне хочется ее видеть, – снова заговорил Кариан. – Мне привезли ее от Колиты.

Он окинул свою рабыню гордым взглядом и направился к выходу, ведя ее за собой.

Когда дверь за ними захлопнулась и лязгнула задвижка металлического замка, Тостен негромко застонал и открыл глаза.

– Думаешь, такой ее сделала магия?

– Не знаю, – еле слышно пробормотал я.

– Эй! Только не вздумай в произошедшем со мной винить себя! – сказал Тостен. – Ты тут ни при чем.

Он помолчал.

– А ведь я считал ее нашим другом. Она выкручивала мне пальцы и тут же целовала меня, смакуя боль, которую я испытывал… Слизывала кровь с моей спины… – Его голос звучал прерывисто, и казалось, каждое слово доставляет ему адские муки. – Пожалуйста, Вард, скажи мне, что Бастилла заколдована, что ею управляют демоны.

Я тяжело вздохнул.

– К сожалению, братик, иногда волшебство и даже сам дьявол не имеют никакого отношения к человеческой жестокости. Некоторым нравится наблюдать за страданиями других. Таким был наш отец… – Я вспомнил вдруг свою первую любовницу. Однажды она рассказывала мне, захлебываясь слезами, как Хурогметен насиловал ее. – Каждый раз, избив меня до полуобморочного состояния, он спокойно отправлялся в постель с первой женщиной, что попадалась ему навстречу.

Тостен тихо засмеялся.

– Как старший брат, ты обязан убедить меня в том, что мир не так ужасен, каким видится мне в настоящий момент. А ты толкуешь об обратном.

– Очень важно знать о жизненных опасностях как можно больше, – ответил я. – Их не избежать, но нужно уметь преодолевать. Посмотри, к примеру, на маму. Она на протяжении долгих лет пыталась делать вид, что не понимает, какое чудовище наш отец, прибегала для этого к любым способам. Поэтому и махнула рукой на нас.

Впервые в жизни я признался самому себе в том, что глубоко презираю свою мать. За то, что она позволила отцу истязать нас, за то, что не предотвратила отчаяния Тостена, доведшего его до крайности.

Орег, являясь ко мне иногда в сновидениях, объяснял поведение моей матери воздействием на нее хурогской магии. И все равно я злился, чувствуя, что она могла хотя бы попытаться защитить нас.

– Ты занимался нами вместо мамы, – спокойно сказал Тостен, и я дернулся от неожиданности. – А я такой же, как она. Утопаю в своих проблемах. Придаю слишком много значения тому, что не так уж и важно. Например, тому факту, что Орега ты любишь больше, чем меня. Наверное, я слабак.

– Ты не прав, – возразил я. – Один мудрый человек сказал мне как-то такую вещь: конь брыкается и неистовствует не оттого, что он злой и неуправляемый, а потому, что в нем живет страх перед насилием и людской свирепостью.

Я повторял слова Пенрода, и сердце мое обливалось кровью.

– Я тебе не конь! – гневно отрезал Тостен.

– Но тоже боишься насилия и жестокости, так ведь?

Он не ответил.

– Чтобы победить страх, даже в животном, надо докопаться до причины его возникновения, – продолжил я. – И попытаться обращаться с этим животным совсем по-иному.

Тостен рассмеялся, явно смягчившись.

– Можно просто его прирезать.

Если бы за нашей беседой наблюдал посторонний, он непременно решил бы, что мы тронулись умом. Закованные в цепи и подвергшиеся пыткам люди не болтают, находясь в сырой вонючей камере, о разных глупостях, и уж тем более не смеются.

– Ты собираешься вызволять нас отсюда? – спросил Тостен. – У тебя ведь есть такая возможность. Для этого требуется всего ничего: переметнуться от одного мерзавца, которому ты присягал на верность…

– К другому, еще более опасному, – закончил я его мысль. – Вообще-то у меня есть план поинтереснее.

Указательным и большим пальцами левой руки я коснулся своего кольца. С того самого момента, когда я сжег трупы деревенских жителей, я больше не пробовал прибегать к помощи магии. Нетренированное колдовство опасно, может привести даже к смертельному исходу.

К моему великому удивлению, у меня все получилось. Волшебство мгновенно наполнило мою заледеневшую руку приятным теплом. А через несколько мгновений у моих ног уже лежал Орег.

Трясясь, как будто в лихорадке, он вцепился мне в запястье и запричитал ужасающим дрожащим голосом:

– Только не оставляй меня больше… Никогда… Не уходи от меня так далеко… Пожалуйста…

На него было больно смотреть. В первое мгновение я подумал, что убил бы того подонка, который заставил его так мучиться, если бы знал, кто он. Но тут же вспомнил про рассказ Орега об отце, которого давным-давно не было в живых. Пожалуй, кроме Орега, я не знал человека, чей родитель в своей безжалостности превосходил моего. Наверное, это сходство сближало нас сильнее, чем волшебная сила кольца.

Тостен приподнял голову и в ужасе уставился на содрогавшегося у моих ног Орега, который походил сейчас на припавшую к хозяину избитую собаку.

– Что ты с ним сделал? – спросил он и с отвращением отвернулся.

– Я ничего с ним не делал, Тостен, – ответил я. – Дадим ему немного прийти в себя, а потом я все тебе объясню.

– Где мы находимся? – спросил Орег почти нормальным голосом.

– В Буриле, – проворчал Тостен, понимая по моему молчанию, что я не в состоянии ответить. – Это владение Гарранона.

– Гарранона?..

Я сильно удивился. Поверить в то, что Гарранон связан с ворсагцами, не представлялось мне возможным. Хотя… О Бастилле я тоже был совершенно другого мнения.

– Как вы сюда попали? – спросил Орег. – И где Бастилла?

– Именно она и привезла нас сюда, – ответил я, пытаясь держаться как можно более непринужденно. Когда разговариваешь с человеком, который, как раб, прижимается к твоим ногам, то чувствуешь себя крайне неловко. – Бастилла действительно невольница. Но не Сирнэка, а Кариана. Из его слов я понял, что в его рабыню ее превратили в храмах Колиты. Подобное возможно?

Орег медленно кивнул и немного отстранился от меня.

– Возможно. Но совершаются такие превращения только с согласия потенциального раба.

Я пристально взглянул ему в глаза. В камере было почти темно, но его зрачки оставались узкими.

– А ты знал правду о ней?

Орег покачал головой.

– Единственное, что мне стало известно сразу, так это что она обладает огромной магической силой. Все остальное в человеке, претерпевшем изменения, о которых ты упомянул, увидеть почти невозможно.

Я усмехнулся.

– А мы с ней похожи! Можем становиться кем захотим.

– Ошибаешься, – спокойно и уверенно возразил Тостен. – Бастилла превращается в такую, какой не сама она желает быть, а какой ее желают видеть окружающие.

Орег слушал его очень внимательно, даже отпустил мою руку.

– Ты, Вард, – продолжил Тостен, – считал, что спас ее. Аксиэлю и Пенроду требовалась любовница, которая не ожидает от партнера ничего серьезного. Я… Со мной она просто разговаривала, когда я нуждался в собеседнике. А Сиарры сторонилась, потому что не понимала, о чем та думает.

Орег воодушевленно кивнул.

– А Вард такой, каким сам считает нужным быть, Ему никогда не отделаться от своих настойчивости и благородства.

– А еще от неистребимого стремления помогать всем, с кем он встречается, – подхватил Тостен.

– Тостен, я должен раскрыть тебе одну тайну, – несколько смущенный услышанными комплиментами в свой адрес, сказал я. – Орег вовсе не внебрачный Надоеда отца, а семейный призрак. Но в еще большей степени опытный колдун. Он принадлежит Хурогу.

– Призрак?.. – пораженно воскликнул Тостен. – Почему ты не рассказал мне об этом раньше?

– Потому что сам познакомился с Орегом лишь в День смерти отца, – ответил я.

Орег вскинул голову и посмотрел на меня, как смотрят на предателя. А как еще я должен был объяснить брату его странное появление в камере?

Тостен тоже испепелял меня взглядом.

– Я думал, Орег сам заговорит с тобой об этом, – произнес я, обращаясь к Тостену. – Но он, наверное, не посчитал такую беседу необходимой.

По всей вероятности, мои аргументы не казались убедительными ни Орегу, ни Тостену. Я решил сменить тему.

– Орег, ты в состоянии вытащить нас из этой конуры?

– Да, хозяин, – с готовностью ответил Орег. Глаза Тостена округлились, а брови превратились в сплошную полоску. Я понял, чем вызвано его возмущение: очевидно, наши с Орегом отношения напомнили ему Кариана и Бастиллу.

– Не испепеляй меня взглядом, Тостен. И перестань…

Послышался странный звук – оглушительный рев, от которого задрожала стена за моей спиной.

Орег встрепенулся.

– Василиск! Откуда у них взялся василиск?!.

Я нахмурился.

– Ты это о чем?

– О каменном драконе… По крайней мере в Шавиге его называют именно так, – ответил Орег.

Его глаза взволнованно блестели.

– То, что мы искали в Серебряных горах, умеет так кричать? – удивился я.

– Нет. Василиск – это совсем другое. Он всего лишь пахнет, как дракон, – пробормотал Орег, мечтательно глядя на маленькое окошко под потолком.

– Так что же собой представляет этот твой василиск? – сгорая от любопытства, спросил я.

– Они похожи на огромных ящериц, – сказал Орег, не отводя глаз от окна.

– А почему их называют каменными? – настойчиво допытывался я.

– Потому что их взгляд способен превратить человека в камень, – пояснил Тостен. Он явно тоже был заинтригован невиданной тварью Кариана. – Разве ты не помнишь, Вард, песен о нем? Например, «Охота на василисков»?

Он напел мне мелодию, и я, узнав ее, кивнул.

– Василиск смотрит на свою жертву и парализует ее при помощи колдовства, а потом спокойно поедает, – промолвил Орег.

Я поежился, представив себе, как отвратительно это должно выглядеть, и спросил:

– Ты можешь перенести Тостена туда, где находятся сейчас Аксиэль и Сиарра? Я должен остаться здесь, узнать, что замышляет Кариан. Не хочу, чтобы он использовал моего брата, чтобы оказать давление на меня.

Орег покачал головой.

– Во-первых, мне нельзя опять удаляться от тебя на столь большое расстояние. Во-вторых, сила кольца может лишь привлечь меня к себе. Вернуться на прежнее место оно мне не поможет.

– Значит, ты не в состоянии перекинуть к Аксиэлю и Сиарре даже нас обоих… – пробормотал я.

– Я могу сделать лишь единственное: вынести вас за пределы этого замка.

В коридоре послышались шаги.

– Сюда идут! – встревоженно прошептал я. – Прячься, Орег!

Тостен быстро опустил голову и принял прежнюю позу, а Орег отошел в сторону и, наверное, сделался невидимым для посторонних, как это бывало в Хуроге.

Через несколько мгновений в камеру вошли трое воинов, освободили меня от оков и вывели в коридор. На Орега ни один из них даже не глянул.

Мы спустились по длинной винтовой лестнице.

Странно , – думал я. – В Хуроге заключенных держат под башнями, в подземелье, а здесь – наверху. И почему в нашей камере так сыро? Наверное, из-за дождей…

Меня ввели в просторный тронный зал и проводили к дальней стене, вдоль которой располагались Кариан и десять его приближенных.

– Милорд! – радостно поприветствовал меня ворсагский король. – Мы ждали вас с нетерпением!

Создавалось такое впечатление, что он принимает не пленника, а дорогого гостя.

Гарранон тоже был здесь. Но это явно не доставляло ему удовольствия. Половину его лица покрывали уродливые синяки. Руки и ноги были закованы в цепи. Он стоял у правой стены рядом с молоденькой женщиной в старом обтрепанном платье придворной дамы. Ее голова была гордо приподнята, а спина и плечи – расправлены.

– Лорд Гарранон никогда не возит свою супругу ко двору, – притворно доброжелательным тоном воскликнул Кариан. – Не думаю, что вы знакомы с леди Аллисайан, лорд Вардвик.

Я почувствовал вдруг странное облегчение. Узнать о том, что человек, отобравший у меня Хурог, не предатель, было невероятно приятно.

– Гарранон, ты не намереваешься поприветствовать нашего гостя? – омерзительно улыбаясь, спросил Кариан.

Гарранон смерил меня презрительным взглядом. В отличие от него на мне не было кандалов, а дружелюбное отношение ко мне ворсагского короля выглядело вполне правдоподобным. Естественно, Гарранон решил, что я изменник.

– Вы знаете, для чего мы здесь собрались?

Кариан обвел всех присутствовавших таинственным взглядом.

– Не иначе, ты надумал продемонстрировать этому северянину, как твоя тварь кушает, – произнесла жена Гарранона и метнула в мою сторону уничижительный взгляд.

Кариан довольно рассмеялся.

– Уверяю вас, миледи, вам это зрелище тоже понравится.

Он щелкнул пальцами, и в ту же секунду огромные двери в левой стене бесшумно растворились.

Сначала я ничего не мог рассмотреть – дверной проем заполнило нечто громадное.

Василиск раскрыл пасть с несколькими рядами мелких белых зубов и издал леденящий кровь крик.

Я уже слышал подобный вопль, когда находился в камере с Орегом и Тостеном, поэтому не слишком испугался.

В плечах это диковинное животное, покрытое чешуйками размером с мою ладонь, было не больше Нарцисса, но по высоте превышало его втрое, а по длине… Я даже затруднился точно определить. На обвязанной вокруг здоровенного туловища кожаной ленте чернели какие-то знаки. Вероятно, это были слова заклинания, при помощи которого зверюгой управляли.