Текст книги "Демократизация"

Глава 9. Политическая культура, массовые убеждения и изменение ценностей

Кристиан Вельцель, Рональд Ф. Инглхарт

Обзор главы

Эта глава посвящена анализу часто недооцениваемого аспекта процесса демократизации, а именно роли массовых убеждений и изменению ценностей. Основываясь на одном из центральных допущений теории политической культуры – тезисе о конгруэнтности, мы утверждаем, что массовые убеждения имеют решающее значение для шансов страны на то, чтобы перейти к демократии и сохранить этот режим. Причина состоит в том, что массовые убеждения определяют, будет ли политическая система восприниматься как легитимная или нет, а от этого в огромной степени зависит вероятность выживания режима. Будучи мотивационным источником противостояния режиму или его поддержки, массовые убеждения имеют решающее значение для его будущего и определяют, будет ли режим успешно продолжать свое существование или окажется свергнутым.

Идея о том, что политический порядок общества отражает превалирующие среди населения убеждения и ценности, т. е. политическую культуру, имеет глубокие корни. Аристотель[427]427
  Aristotle, 1962 (350 до н. э.)


[Закрыть] утверждал в IV книге «Политики», что демократия возникает в сообществах среднего класса, в которых граждане являются сторонниками равенства в политическом участии. И многие последующие теоретики полагали, что тип политической системы, возникающей и сохраняющейся в стране, зависит от ценностей и убеждений, господствующих среди ее населения. Так, Шарль-Луи де Монтескьё[428]428
  Montesquieu, 1989 (1748)


[Закрыть] писал в своем труде «О духе законов», что законы, посредством которых управляется общество, отражают тип ментальности, доминирующий среди населения: оказывается ли страна тиранией, монархией или демократией, зависит от того, превалируют ли в обществе соответственно страх, честь или добродетель. Схожим образом Алексис де Токвиль[429]429
  Tocqueville, 1994 (1837), р. 29


[Закрыть] замечал в труде «Демократия в Америке», что процветание демократии в США отражает либеральные ориентации американского народа и его высокую оценку политического участия.

В современной истории наиболее драматической иллюстрацией того факта, что политический порядок требует совместимых с ним ориентаций среди населения, был крах демократии в Веймарской Германии. Хотя на бумаге демократическая конституция, принятая Германией после Первой мировой войны, выглядела идеально подобранным набором институтов, она никогда не была укоренена в убеждениях и ценностях людей, все еще не отвыкших от авторитарной системы, которую они имели ранее. Когда же новая демократия не смогла обеспечить порядок и экономическое процветание, в результате демократических выборов к власти пришел Гитлер. Крах демократии в Германии имел настолько катастрофические последствия, что он на протяжении десятков лет занимал умы исследователей в сфере социальных наук, психологии и общественного мнения; научные поиски, последовавшие за этим бедствием, так или иначе указывали на то, что демократия хрупка, если это «демократия без демократов»[430]430
  Bracher, 1971 (1955)


[Закрыть].

К схожим выводам пришел и Гарольд Лассуэлл[431]431
  Lasswell, 1951, р. 473, 484, 502


[Закрыть], отмечавший, что возникновение и выживание демократических режимов во многом зависит от массовых убеждений. Кроме того, когда Сеймур Мартин Липсет[432]432
  Lipset, 1959, р. 85–89


[Закрыть] изучал, почему модернизация благоприятна для демократии, то пришел к заключению, что она меняет массовые ориентации на такие, которые склоняют людей поддерживать демократические принципы (например, политический плюрализм и контроль над власть имущими со стороны населения). Не так давно Сэмюэль Хантингтон[433]433
  Huntington, 1991, р. 69


[Закрыть] утверждал, что растущие запросы народных масс на свободы представляют собой опосредующий механизм, который объясняет, почему в последние десятилетия модернизация дала импульс демократическим движениям во многих странах мира.

Габриэль Алмонд и Сидней Верба[434]434
  Almond, Verba, 1963, р. 498


[Закрыть], а также Гарри Экстайн[435]435
  Eckstein, 1966, р. 1


[Закрыть] ввели в научный обиход термин «конгруэнтность» и предположили, что политические режимы обретают стабильность лишь в той степени, в какой их паттерны власти (authority patterns) согласуются с убеждениями людей по поводу власти; как отмечал Экстайн[436]436
  Eckstein, 1998, р. 3


[Закрыть], это справедливо вне зависимости от типа режима. Согласно тезису о конгруэнтности, авторитарные режимы стабильны, пока люди убеждены в легитимности диктаторской власти, а демократические – пока люди убеждены в том, что политические полномочия должны быть поставлены под контроль населения.

Рональд Инглхарт и Кристиан Вельцель[437]437
  Inglehart, Welzel, 2005, р. 187


[Закрыть] обобщили эту гипотезу, предположив, что политические режимы способны выжить, только если их степень демократичности достаточна для удовлетворения запроса на демократию со стороны населения. В поддержку этого утверждения они приводят эмпирические данные, показывающие, что страны, в которых на пике глобальной волны демократизации массовый запрос на демократию превосходил уровень демократичности режима, имевшийся до названного пика, впоследствии совершили самый большой демократический прорыв; в то же время страны, в которых демократия предоставлялась в большей степени, чем того требовал массовый запрос на нее, в последующем десятилетии имели тенденцию становиться менее демократичными.

В большей части недавно появившейся литературы по демократизации на роль массовых убеждений обращается на удивление мало внимания. Это касается обеих традиций, доминирующих в литературе о демократизации: структурно-ориентированных и акторно-ориентированных подходов.

Структурно-ориентированные подходы фокусируются на структурных аспектах общества, таких как модернизация, уровень равенства в доходах, групповые расколы, классовые коалиции, религиозный состав населения, колониальное наследие или место в мировой системе[438]438
  Doorenspleet, 2005


[Закрыть]. Сторонники этих подходов проводят изощренные статистические исследования, чтобы показать, насколько те или иные структурные факторы повышают или понижают вероятность того, что страна перейдет к демократии или останется ею. Однако эти исследования не указывают на механизмы, посредством которых структурные факторы вызывают коллективные действия, инициирующие, реализующие, консолидирующие и углубляющие демократизацию. Между тем структурные факторы, такие как высокий уровень образования или ВНП, сами по себе не могут вызвать демократизацию – для этого необходимы действия людей.

Вторая исследовательская традиция концентрируется именно на таких действиях. В рамках этой традиции процессы демократизации описываются сквозь призму действий элит и народных масс, благодаря которым и случаются политические изменения[439]439
  Casper, Taylor, 1996


[Закрыть]. Однако описание, реконструкция, классификация и симулирование этих действий еще не объясняет их. Такое явление, как демократизация, может быть объяснено только через внешние по отношению к нему причины, в противном случае объяснение тавтологично. Акторно-ориентированные подходы обогащают наше понимание благодаря «рассказыванию историй» (telling narratives) и плотным описаниям. Они показывают, как достигается демократизация, но не способны объяснить, почему она произошла; для ответа на этот вопрос требуется обнаружить связь между действиями, приведшими к демократизации, и условиями, в которых она становится вероятной. Отсутствие этого промежуточного звена с особенной силой заявляет о себе, когда ясно, что действия, ведущие к демократизации, могут возникнуть со значительно большей вероятностью при одних структурных конфигурациях, чем при других. К примеру, почти все страны, ставшие демократиями в ходе глобальной волны 1986–1995 гг., были странами со средним уровнем доходов; лишь очень немногие из них были странами с низким уровнем доходов.

Структурно-ориентированные и акторно-ориентированные подходы имеют общее «мертвое пространство»: они не показывают связи между структурами и действиями. Структурно-ориентированные подходы не способны продемонстрировать, как структурные факторы переводятся в действия, посредством которых осуществляется демократизация. Со своей стороны, акторно-ориентированные подходы умалчивают о том, как действия, благодаря которым совершается демократизация, связаны со структурными особенностями. Проблема заключается в том, что ни структурно-ориентированные, ни акторно-ориентированные подходы не принимают во внимание массовых убеждений, в то время как они составляют «недостающее звено», соединяющее между собой две исследовательских традиции.

Массовые убеждения необходимы, чтобы перевести «структуры в действия». Все коллективные действия, включая те, что вызывают демократизацию, вдохновляются общими целями их участников[440]440
  Tarrow, 1998


[Закрыть]. Отсюда следует, что если структурные аспекты общества повышают вероятность появления действий, осуществляющих демократизацию, то они должны порождать и ориентации, склоняющие людей воспринимать демократию как цель. Таким образом, убеждения людей представляют собой опосредующую переменную между общественной структурой и коллективным действием. Игнорирование этой переменной приводит к неадекватному пониманию процессов демократизации.

9.1. Ключевые положения

• В литературе о демократизации доминируют структурно-ориентированные и акторно-ориентированные подходы.

• Обе исследовательские традиции не склонны учитывать массовые убеждения как потенциальный источник импульсов демократизации, даже несмотря на то что эти убеждения помогают транслировать структуры в действия.

В работах по тематике политической культуры прослеживается тенденция приравнивать предпочтения населения в пользу демократии с действительным массовым запросом на демократию[441]441
  Seligson, 2007


[Закрыть]. Однако предпочтения населения в пользу демократии не переводятся автоматически в массовые действия, направленные на демократизацию.

Предпочтения в пользу демократии зачастую поверхностны или чисто инструментальны[442]442
  Schedler, Sarsfield, 2006


[Закрыть]. В наши дни большинство людей в большинстве стран положительно высказываются о демократии просто потому, что она оценивается обществом как желанный политический режим и имеет позитивные коннотации. Предпочтение демократии по этим причинам – это поверхностное предпочтение[443]443
  Inglehart, 2003


[Закрыть]. Поскольку очевидно, что западные демократии процветают, некоторые люди полагают, что если и их страна станет демократической, то она также будет богатой. В таком случае предпочтение демократии носит инструментальный характер[444]444
  Bratton, Mattes, 2001


[Закрыть]: демократия оказывается желанной по причинам, отличным от высокой оценки политических свобод, которые конституируют демократию.

Массовые предпочтения в пользу демократии распространены практически всюду, но если они поверхностны или инструментальны, они не будут мотивировать людей бороться за демократию или рисковать ради нее своими жизнями. Люди более всего настроены на жертвы, сопряженные с такого рода борьбой, если они высоко ценят свободы, которые предоставляет демократия. Значительное давление на элиты со стороны населения, оказываемое либо с целью введения демократических свобод, когда они отсутствуют, либо с целью их защиты, когда они находятся в опасности, возможно только тогда, когда люди ценят демократию саму по себе.

Но как мы можем знать, поддерживают ли люди демократию из-за определяющих ее свобод? Демократия – это достижение эмансипации, она освобождает людей от притеснения и дискриминации и дает им возможность «жить той жизнью, которую они имеют основания ценить»[445]445
  Sen, 1999


[Закрыть]. Таким образом, ценности, определяющие демократию, делают акцент на равенстве, свободе и толерантности и предоставляют людям возможности устраивать их жизни по своему разумению как в частной, так и в общественной сфере. Люди, ставящие эти ценности выше других, являются сторонниками эмансипационных ценностей. Если они поддерживают демократию (как это делает большинство), то это будет объясняться скорее свободами, которые она предоставляет, чем убежденностью в том, что демократия порождает экономическое процветание, или другими инструментальными соображениями. Убеждения, лежащие за предпочтениями людей в пользу демократии, так же важны, как и сам факт такого предпочтения[446]446
  Bratton, Gymiah-Boadi, 2005


[Закрыть].

Действия масс, направленные за завоевание демократии, необязательно возникают просто потому, что большая доля населения предпочитает демократию перед ее альтернативами. Если эти предпочтения поверхностны и инструментальны, то поддержка населением существует лишь на словах, и только если предпочтение демократии основано на высокой оценке свобод и самовыражения, люди с относительно высокой вероятностью будут склонны на деле бороться за демократию. Следовательно, чтобы знать, предпочитают ли граждане демократию из-за ее внутренних свойств (intrinsically), т. е. из-за определяющих ее свобод, нужно выявить, в какой степени люди являются сторонниками эмансипационных ценностей. Ответы респондентов на вопросы, указанные в табл. 9.1, позволяют это измерить.

Из таблицы видно, что эмансипационные ценности отдают приоритет принципу равноправия перед принципом патриархата, толерантности перед требованиями о строгом соответствии нормам (conformity), автономии перед авторитетом и властью, свободе самовыражения – перед безопасностью. Эмансипационные ценности тесно связаны с ценностями самовыражения, описанными Инглхартом и Вельцелем[447]447
  Inglehart, Welzel, 2005


[Закрыть]; исследователи демонстрируют, что ценностям самовыражения, как они были ими измерены, присущ эмансипационный пафос, что позволяет использовать термины «ценности самовыражения» и «эмансипационные ценности» как взаимозаменяемые. Так как эти ценности включают широкий спектр пересекающихся ориентаций, в совокупности представляющих собой связное мировоззрение, они могут измеряться разными способами; однако разные способы измерения будут выявлять один и тот же фундаментальный фактор, лежащий в основании эмансипационных ориентаций. Используемое в настоящей главе понятие эмансипационных ценностей в концептуальном плане более отчетливо и более явно сфокусировано на теме эмансипации, нежели понятие ценностей самовыражения. Хотя индикаторы, выбранные для измерения ценностей самовыражения и эмансипационных ценностей, различны, и сами понятия операционализируются по-разному, две оценки очень сильно коррелируют друг с другом (r = 0,9), что является свидетельством устойчивости предмета измерения. Теоретическое разъяснение факторов, порождающих ценности самовыражения, может быть в равной степени отнесено и к эмансипационным ценностям.

Страны, располагающиеся в разных культурных зонах, на удивление мало различаются по тому, в какой степени их население высказывает предпочтения в отношении демократии. В наши дни демократия стала самой желанной политической системой по всему миру, даже в странах, управляемых посредством авторитарных институтов[448]448
  Klingemann, 1999


[Закрыть]. При этом страны значительно различаются по тому, в какой степени их население предпочитает демократию из-за ее внутренних свойств, – и как раз это различие имеет значение: если предпочтение демократии из-за ее внутренних свойств проявляется слабо, то наличный уровень демократичности низок; но если оно проявляется сильно, то этот уровень, как правило, высок[450]450
  Welzel, Inglehart, 2006


[Закрыть].

Таблица 9.1. Индекс эмансипационных ценностей[449]449
  ^a Результаты получены на основе факторного анализа сведений от 340 000 респондентов из 90 стран мира, собранных в ходе пяти волн опросов в рамках проекта World Values Survey в 1981–2007 гг. Субиндексы рассчитываются как среднее арифметическое составляющих их компонент, приведенных к шкале от 0 до 1. Индекс эмансипационных ценностей рассчитывается как среднее арифметическое четырех субиндексов. В случае отсутствия одного из них основной индекс рассчитывается как среднее арифметическое трех оставшихся субкомпонент.


[Закрыть]

Некоторые исследователи делают допущение, что для большей части населения автократии всегда нелегитимны и что подавляющее большинство рядовых граждан почти всегда предпочитают автократии демократию[451]451
  Acemoglu, Robinson, 2006


[Закрыть]. С этой точки зрения автократиям недостает легитимности и они способны выживать только потому, что могут подавлять оппозиционное большинство. В исторической перспективе, однако, этот взгляд неверен: автократии прошлого и настоящего не всегда воспринимались как нелегитимные.

К сожалению, люди не всегда поддерживают демократию из-за конституирующих ее свобод. Результаты опросов в рамках проекта World Values Survey и других межнациональных опросов показывают, что страны чрезвычайно сильно различаются друг от друга по степени выраженности среди населения эмансипационных убеждений, и если эти убеждения проявляются слабо, люди отдают приоритет сильной власти и вождизму перед свободой и самовыражением. Это не мешает людям быть при наличии соответствующих причин неудовлетворенными политикой авторитарного режима и своими представителями. Но разочарование в политическом курсе и властях еще не означает, что люди воспринимают диктаторский режим как нелегитимный сам по себе. Даже неудовлетворенные текущим положением дел граждане могут продолжать отдавать предпочтение авторитарному правлению и вождизму. Они могут желать заменить одного диктатора на другого, не демонтируя при этом режима в целом. Таким образом, если эмансипационные ценности выражены слабо, люди более склонны смиряться с ограничениями демократических свобод ради государственного порядка или каких-либо иных целей.

Важно также и то, что отсутствие эмансипационных ценностей размывает в понимании людей границу между демократией и автократией. Как показывают опросы World Values Survey, когда эмансипационные ценности выражены слабо или не проявляются вовсе, люди могут принимать авторитарные режимы за демократические: ключевыми индикаторами являются для них хорошее экономическое положение и порядок, а не политические права и гражданские свободы.

Неверно, что население стран с авторитарными режимами всегда высоко ценит демократические свободы и что авторитарные режимы выживают только благодаря своей способности подавлять оппозицию. Однако же предпочтение демократии из-за конституирующих ее свобод может возникнуть (и действительно возникает) в странах с авторитарными режимами, когда в них происходит модернизация, меняющая ценностные приоритеты и репертуар действий рядовых граждан.

Теория межгенерационного ценностного сдвига, разработанная Инглхартом и Вельцелем[452]452
  Inglehart, Welzel, 2005


[Закрыть], предполагает, что практически все люди положительно воспринимают свободу, но они не обязательно ставят ее в перечне своих приоритетов на первое место. Порядок приоритетов отражает социально-экономические условия, в которых проживают люди, и самая большая субъективная ценность приписывается тому, в чем более всего испытывается нужда. Так как средства к существованию и физическая безопасность – это первые и необходимые условия выживания, при недостатке того или другого люди отдают приоритет целям, связанным с выживанием; в то же время в обстоятельствах достатка и процветания люди становятся более склонными делать акцент на ценностях самовыражения и свободы. В течение последних 50 лет экономические успехи и повышение физической безопасности во многих странах привели к постепенному межгенерационному ценностному сдвигу, который проявился в смещении акцента с ценностей выживания на эмансипационные ценности. Кроме того, возросший уровень образования и изменения в структуре занятости привели к развитию способности населения ясно выражать свои требования и пожелания, а также к тому, что для значительной части общества стало более привычным мыслить самостоятельно. Оба процесса способствуют распространению эмансипационных ценностей, в которых эгалитаризму отдается предпочтение перед патриархальностью, толерантности – перед требованием строгого соответствия нормам, автономии – перед авторитетом, самовыражению, – перед безопасностью. По мере распространения этих убеждений диктаторские режимы теряют свою легитимность.

В значительной части литературы неявно подразумевается, что то, признают ли люди режим легитимным или нет, имеет значение для демократии, но не для автократии[453]453
  Easton, 1965


[Закрыть]. Для демократии это важно потому, что если большинство отрицает ее, то антидемократические силы могут стать достаточно сильными для захвата власти и ликвидации демократических институтов. Автократии же с этой точки зрения не нуждаются в легитимности, так как они могут подавлять даже широкую оппозицию. Отсюда следует, что пока авторитарный режим сохраняет контроль над армией и тайной полицией, он способен выжить даже несмотря на мощное массовое сопротивление ему.

Но это неверно. Недавние случаи демократизации демонстрируют, что, когда массовая оппозиция становится достаточно сильной, даже жесткие и репрессивные авторитарные режимы могут не устоять[454]454
  Schock, 2005


[Закрыть]. Репрессии не обязательно разрушают массовую оппозицию – в действительности иногда они укрепляли ее и способствовали ее распространению[455]455
  Francisco, 2005


[Закрыть]. Кроме того, имеют значение и характеристики самой массовой оппозиции. Она, как правило, терпела поражение, если возглавлялась сравнительно небольшими и легко идентифицируемыми группами, изолировать которые не представляло труда. Но эмансипационные ценности обычно распространяются при высоком уровне экономического развития, образования, интеллектуальных навыков, при достаточной обеспеченности материальными ресурсами и высокой плотности социальных сетей. Когда эти обстоятельства имеют место, большие сегменты общества располагают как средствами, так и амбициями противостоять авторитаризму (см. рис. 9.2). Эмансипационные ценности и расширение репертуара действий позволяют рядовым гражданам оказывать эффективное давление на элиты.

Рис. 9.1. Эмансипационные ценности и либеральное понимание демократии

Примечание: Эмансипационные ценности измерены способом, указанным в табл. 9.1, но в зависимости от степени выраженности разбиты на 10 категорий (они расположены на шкале от 0 до 1). Первая категория включает эмансипационные ценности со степенью выраженности от 0 до 0,1, вторая – со степенью выраженности от 0,1 до 0,2, и т. д. до десятой категории (степень выраженности эмансипационных ценностей в ней – от 0,9 до 1). Оценка либерального понимания демократии фиксирует долю людей, определяющих демократию через гражданские права, свободные выборы, свободное голосование на референдумах и равные права для обоих полов. Шкала имеет минимум в 0 (наименее либеральное понимание демократии) и максимум в 1 (наиболее либеральное понимание демократии).

Расширение возможностей людей (human empowerment) способствует распространению эмансипационных массовых движений при любом режиме. В автократиях такие движения становятся оппозиционными и стремятся установить в стране демократическое правление. В демократиях же эти движения пытаются сделать правительство более чутким к запросам населения. В обеих ситуациях эмансипационные ценности способствуют трансформации политических институтов.

Рисунок 9.1 показывает, как смещение акцента в сторону эмансипационных ценностей меняет понимание демократии. При слабой выраженности эмансипационных ценностей люди склонны ассоциировать демократию с экономическим процветанием, государственной поддержкой безработных, эффективной борьбой с преступностью и другими характеристиками, придающими демократии лишь инструментальную ценность. Чем более выраженными становятся эмансипационные ценности, тем более демократия ассоциируется с назначением политических лидеров по результатам свободных выборов, гражданскими правами, защищающими свободы людей, гендерным равенством и возможностью граждан менять законы. С каждой ступенью на лестнице выраженности эмансипационных ценностей понимание населением демократии приобретает все более либеральный характер и фокусируется на свободах, расширяющих возможности людей и наделяющих их властью.

Ни определенное понимание того, чем является демократия, ни значение, которое люди придают обретению демократических свобод, не являются константами, как это предполагается в моделях, разработанных, например, Бошем или Асемоглу и Робинсоном. И трактовка демократии, и важность, которая ей придается, отражает массовые ценности, изменяющиеся в зависимости от уровня социально-экономического развития. Как уже давно утверждается научной школой, изучающей политическую культуру, массовые убеждения имеют значение: они играют роль в определении того, признается ли данный режим легитимным или нет.