Текст книги "Подлинная история сталкера Француза. Книга первая. Нет правды на земле…"

Полчаса спустя застолье ожило. Все раскрепостились и загалдели каждый о своём, наболевшем. Рассказывали анекдоты, смеялись и вспоминали разные удивительные истории Зоны и её всем известных легендарных личностей. Поддатый Дед попытался вызнать у одного из гостей возможность приобретения гаусс-пушки, за что Саныч одёрнул его, извинился перед гостями, а затем объявил присутствующим, что ему с учёными надо переговорить наедине и что они могут ещё пообщаться сами. Француз без хозяина, приняв очередную порцию коньяка, совсем разошёлся и выдал для женщин пару шикарных задушевных стихотворений, от которых у тех появились слёзы на глазах. Рыжий при этом спал уже в салате, а уставший на дневной ходке Дед вовсю клевал носом. Лопоухий же исчез незаметно сразу после ухода Саныча с гостями, при этом ни с кем не попрощавшись. Тут Клёна поднялась, устало глянула на стол, вздохнула и принялась собирать посуду. Поняв, что застолью конец, Олеся вместе с Дедом потащили невменяемого Рыжего в кубрик, а Янина предложила Французу сыграть с ней в бильярд на интерес. Француз даже и не предполагал, что за кабинетом Саныча есть бильярдная, куда допуск посторонним был невозможен, но Янине хозяин ключ пожертвовал в святая святых своих личных апартаментов без всякого сожаления. Ясно стало, что ему встреча с учёными была крайне важна.

Оставив соперника по игре на пару минут, чтобы тот приготовил стол и шары, Янина сходила переодеться и явилась к нему в невозможно коротких джинсовых шортах, из которых вываливались смуглые аппетитные ягодицы, и в чёрной футболке с огромной белой надписью «Kiss me», под которой не было бюстгальтера и пышные груди сексуально колыхались при каждом резком движении хозяйки. Игра шла вяло, потому что Француз не был мастером покатать шары, просто ему очень интересна была сама соперница. Та видела это и как могла провоцировала его своими формами и позами. Кончилось всё тем, что она в конце концов повернулась к нему спиной и прилегла на бильярдный стол для удара по шару так, что её донельзя короткие шорты просто оголили всё её богатое женское хозяйство, отчего Француз, глядя на неё, осознал, что сильно возбудился и никак не может с этим справиться. Янина, не поднимаясь со стола, обернулась, хитро глянула на него и с коварной улыбкой проворковала:

– Ну что, мужчина, позанимаемся ерундой?

– В каком смысле? – не понял «мужчина».

Она разочарованно поднялась, подошла к нему вплотную и, потирая вверх-вниз свой кий в руках, томно указала взглядом на него, а затем в район ниже пояса соперника и пояснила недогадливому:

– Вот в этом самом.

При этом изо рта провокаторши пахнуло такой смесью табака и алкоголя, что у Француза всё возбуждение как рукой сняло.

– Я это… – растерялся он. – Сейчас… В туалет надо…

– Ну-ну… Недолго там… – согласилась та и вдруг, хищно глянув на него, как лиса на цыплёнка, произнесла почти неслышно: – Как же это ты так удачно там, в Припяти, пригнулся, прямо почуял как будто…

Сталкер ничего не ответил и, чувствуя головокружение от явно излишнего коньяка, направился в лазарет. Там его стошнило и так начало рвать в туалете, что он не раз обматерил себя за то, что вновь перебрал спиртного.

Появилась Олеся, присела рядом со своим изнурённым рвотой возлюбленным на топчан и, ни словом не упрекнув его за тёрки со снайпершой, лишь сочувственно спросила:

– Что, Лёш, совсем плохо, да? На, выпей вот. – И протянула стакан с белой мутноватой жидкостью.

Тот молча кивнул в ответ, чувствуя невыразимый стыд за себя и за своё предательство, выпил противное содержимое стакана, и буквально через пару минут ему полегчало. Он с наслаждением вытянулся тут же, на топчане, устроил тяжёлую от опьянения голову на бедро своей спасительницы и заснул.

***

Выходя на рассвете в самый ответственный поход своей сталкерской жизни, Француз, поправляя тяжёлую ношу за плечами, невинным шёпотом обратился к своей подруге, желая узнать её отношение к его вчерашней встрече с гостьей:

– Ну что, научники-то ушли уже?

– А-а, ты об этой сучке своей? – без обиняков отреагировала преданная подруга. – Собираются после нас выдвинуться. Я спросила её, чего она к тебе прилепилась вчера, если столько голодных мужиков поблизости, только помани. И знаешь, что она мне ответила?

– Что? – спросил заинтригованный женскими тайнами мужчина.

– Она сказала, что решила меня проучить, чтобы я «не выё**лась».

– Мда-а… – крякнул поражённый женской коварностью сталкер и двинулся на маршрут.

***

В поход за «компасом» пришлось взять и напросившегося Сверчка. Как бы ни хотел Француз отказать своему малоопытному в сталкерских делах другу, но без его помощи, пусть даже в качестве носильщика или простого наблюдателя, никак не выходило. Обычное сталкерское снаряжение, паёк и вода на несколько дней, оружие и боеприпасы да ещё несколько килограммов Досиной взрывчатки… На них двоих с Олесей никак не получалось. Позарез нужен был ещё кто-то. Свой, трезвый и не болтливый.

Вот и идут они к своей цели уже целый день, неспешно, присматриваясь к незнакомым местам в ожидании встречи с всевозможными неприятностями Зоны. Француз первый, за ним Сверчок, а замыкающей Олеся. Увы, Сверчок начинал сдавать. Он сопел натужно за спиной своего командира, ни на что не жалуясь, но по тяжёлому дыханию и по тому, как он часто останавливался, чтобы поправить груз и при этом хоть немного передохнуть, было ясно, что надолго его не хватит. Старший товарищ уже и оружие у него забрал, чего в Зоне никогда делать не следовало, но тот всё равно отставал всё больше. Дошло до того, что Француз в какой-то момент обнаружил, что за ним вообще никого нет! Он кинулся назад и увидел следующую картину: в старой, заросшей побегами молодого клёна автобусной остановке, мимо которой он проследовал пару минут назад, лежал, раскинув руки, с рюкзаком в ногах, и тяжело дышал взмокший от пота и покрытый дорожной пылью Сверчок, а над ним – Олеся, которая ласково щебетала ему как тяжелобольному пациенту:

– Славик, ну что такое? Ты чего улёгся? Дальше идти надо! Ты же мужчина! У тебя сил должно быть больше.

На что Славик ей трагическим голосом отвечал:

– Должно быть! А нету-у!

Француз разочарованно вздохнул, не зная, что тут ещё можно предпринять, и, набрав побольше воздуха в лёгкие, рявкнул зычным командирским голосом:

– Отставить отдых! Это что такое, солдат?! Встать в строй! До привала четверть часа. Дойдём до озерца, оно нас с востока прикроет, и привал.

Обещание скорого привала возымело действие. «Солдат» бодро поднялся, взвалил рюкзак за спину и споро зашагал за своим командиром.

Расположились на привал на пригорке, что был усыпан крупными камнями и высился у дороги, огибающей озеро. Ночевать чуть выше над болотными зарослями да под прикрытием его камней было как-то спокойнее. Развели огонь, поели и попили чаю. Сверчок, не допив из своей кружки, так с нею и заснул, разморившись у жаркого пламени, а Олеся, уложив его головой на рюкзак и прикрыв шинелью, обратилась к своему другу:

– Мальчишка совсем. Восемнадцать… И здоровьем явно не вышел. Тяжело ему в походе. Ты завтра не спеши так уж сильно, как сегодня. Хорошо?

– В войну такие мальчишки победу на своих плечах принесли. Характер у него есть. Выдержит. А я, конечно, сбавлю темп. Куда деваться?

– Я прилягу? – вновь обратилась к нему подруга. – Посплю часа три-четыре, а потом сменю тебя. Ок? А этот пусть спит, сил наберётся.

– Ок, – согласно кивнул сталкер и, спрыгнув на землю, устроился через дорогу ближе к воде, в основании огромного, полувросшего в землю валуна, что торчал из осоки в трёх метрах от грузовика.

Немного погодя он услышал, как к посвистыванию спящего Сверчка прибавилось сладкое посапывание подруги, и предался своим раздумьям. За спиной в отсвечивающем в закатных сумерках озере оживала жизнь. Точь-в-точь, как когда-то, когда он сбежал от белорусских комитетчиков. Что-то вопило, ухало, а иногда заходилось истеричным плачем. Посередине водоёма на каком-то небольшом островке вспыхнул заманчивым красным огнём неизвестный артефакт. Он загадочно помаргивал, словно маяк, отсвечивая всполохами по озёрной глади. Но сталкер не стал даже заострять на нём внимание, так был уверен, что более ценного, чем «компас» Лесопилки, там ничего не найдёт.

Раздался шорох с левой стороны заросшего просёлка. Француз направил в ту сторону ствол, положив тихонько автомат цевьём на камень, и приподнял голову. Из сумерек появилась огромная фигура его четырёхлапого друга.

– Вот так встреча! – пробормотал удивлённо человек, так как был уверен, что Барон просто так никогда бы не пришёл.

Пёс был один. Он тихо подошёл и приветственно ткнулся Французу головой в живот. После чего растянулся рядом в траве, положил голову на передние лапы и громко засопел. Так они и промолчали не один час, каждый думая о своём. При этом мысли Француза сами собой переключились на темы о мутантах Зоны, их порождениях и на его встречу с Чёрным Сталкером в Мёртвом городе. И тут какая-то догадка стала вертеться у него в голове: «Как он, как он тогда сказал мне? «Страхи, они ведь так часто пленят нашу волю…». Блин, так ведь Чёрный Сталкер – это же и есть порождение Зоной наших страхов! Они являются к нам в тяжёлые минуты в виде безликого сталкера. Если человек совладает с ними, то найдёт выход из любой тяжёлой ситуации и обретёт спасение. А если позволит страхам пленить свою волю, то перестанет адекватно мыслить и, в конце концов, погибнет…»

Вот к такому выводу пришёл, сидя на берегу озера рядом с Бароном, Француз. А пёс вдруг поднялся, прошёл несколько шагов туда же, откуда появился, затем оглянулся на человека, тяжело осуждающе вздохнул, и растворился в темноте…

– Зачем он появился на их пути к Лесопилке? Чем был расстроен и о чём хотел предупредить? – Гадал оставшийся на ночёвке друг, да так и не понял. Но решил, что Барон пришёл помочь понять сущность Чёрного Сталкера и предостеречь от чего-то. Знать бы от чего…

***

На рассвете подошли к Лесопилке. Остановились в паре сотен метров от неё, и Француз довёл друзьям свой план действий:

– Олеся, ты тут, напротив ворот, замаскируйся – если что, прикроешь меня. А ты, Сверчок, тихонько к башне. Видишь, там лестница на неё ведёт? Она крепкая. Наверх залезь, там и безопаснее, и видно далеко – если что, мне просигналишь. Только зря не шуми. А то тут, говорят, не только зомби, тут и сталкеров алчных, и бандитов можно встретить. А нам никак нельзя этого допустить! Зомбаков убрали, вход в здание под водокачкой взрывом пробили, «компас» по-быстрому нашли – и домой! Ходу!

Друзья согласно кивнули и покинули своего командира. Тот дал им десять минут форы и, пробормотав «Господи, помоги!», пошёл во двор Лесопилки. Да, как ему и говорил на дежурстве над Бункером Паша Курок, время хорошо поработало над её постройками. И крыша навеса, под которой в полах проходила ржавая узкоколейка и валялись полусгнившие брёвна, и крыши других построек потеряли немалую часть своего кровельного материала и лишь зияли сгнившими стропилами да провалами. Француз, беззвучно ступая между рельсами, вглядывался во все стороны в поисках опасности, но нигде никого не видел, к огромному своему удивлению. Как будто вымерли все. Однако, что здесь он далеко не один, он нисколько не сомневался. Откуда-то тянуло дымом костра. Огибая одноэтажное здание из белого кирпича с распахнутыми воротами, что располагалось напротив навеса, он увидел их там, внутри! Зомби! Они расположились там своей группой, опираясь спинами на стеллажи у стен, сидя на верстаках и вокруг костра, разведённого прямо на каменном полу. И было их многие десятки! В рваной грязной одежде, с чёрными глазницами без белков, с язвами на лицах, косматые, и каждый с каким-нибудь оружием. Ни звука не слышно было оттуда! Прямо над ними висела какая-то густая жуткая тишина, из-за которой неосторожный человек так сильно приблизился к ним, не слыша опасности.

Увидев сталкера, один из зомби ожил, и, будто подчиняясь его сигналу, ожили все остальные. Они, как по команде, вставали и направлялись рядами по трое-четверо вслед за убегающим от них человеком.

Француз добежал до грузовика, замеченного им накануне рядом с навесом, запрыгнул в его кузов и, улёгшись на полу, направил ствол в приближающихся зомби. А те каким-то непонятным образом почувствовали спрятавшегося в машине и взялись ещё издалека поливать его свинцом из автоматического оружия, беспрерывно меняя на ходу пустые магазины.

Грохот разрастался над Лесопилкой неимоверный! К огню Француза присоединились и Олеся слева с холма, и Сверчок с крыши водонапорной башни. Зомби недоумённо вертели головами под перекрёстным огнём и снопами падали один за другим. Полчаса спустя над Лесопилкой вновь повисла девственная тишина. Олеся и Сверчок по знаку своего командира приблизились к нему, и вся троица со всеми предосторожностями направилась к нужному зданию, проверяя по пути всевозможные закоулки.

Ворота в здании под водокачкой были словно монолитными, и под ударами плеча ни одна из створок даже не шелохнулась. За грязными стёклами пары небольших окон, что располагались чуть ли не под самой металлической крышей, виднелась старая кирпичная кладка. Было очевидно, что попасть в здание обычным путём просто невозможно. Француз, как и планировал, уложил взрывчатку посередине восточной, наименее прочной, как ему показалось, стены, вставил детонатор и показал друзьям уйти, а сам завернул за башню, насколько хватало провода, и поднёс к проводам батарейку. Бахнуло громко, ударив по округе взрывной волной. Здание, содрогнувшись от взрыва, выстрелило в воздух кирпичными осколками и пылью. Друзья, выждав пару минут, осторожно направились в пролом. Внутри помещения стояла плотная пыльная завеса, из-за которой ничего нельзя было разглядеть. Дождавшись, когда та немного уляжется, охотники за артефактом принялись за осмотр. У стен, как и в здании, где Француз обнаружил зомби, стояли стеллажи со старым поржавевшим инструментом, скамейки и верстаки. Под самой башней вошедшие с удивлением обнаружили вполне работоспособные коммуникации, гудение электромоторов и множество толстых разнокалиберных труб, покрытых обильным конденсатом, которые тянулись из подвала в разные стороны. Артефакта нигде не было видно.

– Товарищ старшлант, – обратился к старшему Славик Сверчок. – А как этот «компас» выглядит-то? Что искать?

– Да, – поддакнула ему Олеся, – что ищем?

– Я его и сам не видел, – ответил старший команды. – Говорят, типа мяча футбольного. Коричневый, круглый и с отростками светлыми в разные стороны…

Тут Олеся знаком показала Французу подойти. Там, где она стояла, он обнаружил вход в нижний этаж. Показав друзьям оставаться наверху и следить за обстановкой вокруг башни, командир шагнул вниз, подсвечивая фонарём. Нижний этаж оказался коридором, который был отчасти заставлен старой конторской мебелью. Потолочные фонари коридора помигивали тусклым светом и хоть немного, но помогали привыкшим глазам сталкера присмотреться. Ничего интересного…

Вдруг Француз услышал впереди из темноты непонятное пугливое бормотание и топоток. Резко направив туда фонарь, он даже успел разглядеть несколько карликовых фигур, которые скрылись в темноте

«Бюреры, что ли?» – подумал он.

И в подтверждение его догадкам в него полетели из темноты и тумбочки, и табуретки, и всякое такое.

– Ах вы, с-су-уки! – не сдержался человек. – Я что вам сделал-то? Отвалите от меня, придурки! Слышите?

Но «придурки» и не думали успокаиваться. В коридоре уже стоял беспрерывный треск от влетающей в бетонные стены старой мебели. Бюреры, видать, решили изжить незваного гостя всеми возможными им путями.

– Значит так, да? – рассвирепел Француз. – Я не хотел, так вы сами напросились.

И бросил в темноту, рискуя сам попасть под шальные осколки, гранату. Грохнуло в коридоре так, что у человека зазвенело в ушах. Со стороны взрыва кто-то плаксиво заверещал, раздался удаляющийся топот нескольких пар ног, и наступила желанная тишина.

– Вот так вот. Теперь будете знать! – злорадно пробормотал сталкер и двинулся дальше.

Примерно через тридцать метров он обнаружил ответвление влево и внимательно присмотрелся в недосягаемую темноту обнаруженного коридора. Там, ему показалось, что-то отсвечивает желанными бликами искомого артефакта. Светом его самой желанной добычи… Он сделал ещё пару шагов в ту сторону и почувствовал: что-то давит ему в голову и мешает прислушаться и сосредоточиться. Перед глазами предстала ванная комната, обложенная белой кафельной плиткой, а у её стены – наполненная до краёв кровавой водой ванна, в которой лежала обнажённая Олеся с закрытыми глазами и мертвенно-бледным лицом. Он попытался сделать шаг к ней, чтобы убедиться, что любимая жива, но что-то не давало ему это сделать, а ванна, наоборот, отдалялась…

– Зачем всё это? – слышит он откуда-то издалека стократным эхом её крик. – ЗАЧЕМ ВСЁ ЭТО-О-О?

Изо всех сил отстраняясь от увиденного и сосредоточившись на звуках, идущих извне, Француз вновь обнаружил себя в тёмном коридоре, а сверху с первого этажа слышались крики его друзей и грохот автоматов. Он догадался, что только что побывал под влиянием контролёра, а наверху его друзья ведут с кем-то бой. Вытряхнув из головы остатки наваждения, сталкер бросился к ним на помощь.

Наверху он обнаружил, что Олеся лежит за трубами, а Сверчок – за кучей кирпичей, и они стреляют в пролом по кому-то короткими очередями.

– Что такое? Что там? – испуганно обратился он к ним.

– Бандиты. Ты там внизу почти два часа был, – ответила женщина. – Я уж хотела на твои поиски отправиться. Да эти вот нарисовались. Видать, на звук взрыва нашего пришли.

– А чего им надо? – уточнил он у подруги, прячась за бетонную опору от шальных пуль.

– А спроси вот…

– Не стреляйте! – скомандовал он обоим стрелкам. – Погодите!

И обратился погромче на улицу:

– Эй, вы, кто там? Мужики! Не стреляйте! Нам проблемы не нужны! Мы сейчас уйдём. Без претензий. Сами зайдите сюда и берите, что вам надо.

– Мужики в колхозе, фраер! – раздалось поблизости за стеной. – А ты хабар свой отдашь с оружием? И бабу? Тогда отпустим. А сам ты нам не впёрся со своим доходягой.

Блокированным из подвала мутантами, а снаружи – бандитами, сталкерам просто некуда было деться, и Француз просто закипал от злости на себя. Тем более его переполняла ярость на бандита, который, прекрасно понимая их положение, злорадствовал там, за стеной.

– А дырку вам от бублика не дать, твари?! – обратился он к невидимому переговорщику. – Ишь, чего, бабу ему дай! Может, очко тебе ещё смазать?

– Ну, тогда хавай лимончик, падла! – услышал он знакомый голос, и прямо под ноги к нему, шипя взрывателем и вращаясь, словно варёное яйцо, влетела Ф-1.

Француз совершенно неосознанно пнул гранату назад, и спустя мгновение за стеной раздался взрыв и дикий вопль раненого бандита:

– А-а-а!!! Тва-а-арь! Падла-а-а!

Сталкер, конечно же, не мог видеть, как отправленная им наружу граната просто пригвоздила к стене своими чугунными осколками обоих бандитов, прячущихся за ней. Один из них рухнул замертво, а второй, изрубленный рваным металлом, катался по земле и кричал, не в силах совладать с невыносимой болью.

Так как других врагов не было слышно, Француз решил, что там больше никого нет, и, скомандовав своим оставаться на месте, осторожно приблизился к раненому. Тот лежал перед ним на спине в окровавленных кроссовках и спортивных штанах, изрешечённых осколками, зажимая полой куртки ужасающую рану у себя на груди, из которой виднелись белые рёбра и внутренности. Сталкер, вглядываясь в его побелевшее от боли и в старых шрамах лицо с выпученными глазами и помня, что тот лишь секунды назад хотел его убить, зло поинтересовался:

– Ну что, сука, схавал лимончик?! Так тебе и надо! Просил же по-хорошему отпустить нас? Так тебя жаба заела. Чужого захотел. Чувствуешь, как холодеют ноги? А как мрак застилает зрение?

Умолкший бандит, тяжело дыша от еле сдерживаемой невыносимой боли, внимательно выслушал его и, улыбаясь и булькая тёмной кровью, вытекающей изо рта, злорадно ответил:

– Ты что, фраерок, думаешь, твоя взяла? Бога за бороду ухватил? Погоди, сейчас кореша наши подтянутся… И от судьбы-злодейки ты не уйдёшь… Всё получишь сполна. Потому что нет правды на земле…

Затем вновь кашлянул кровью, осклабился и, со стоном выгнувшись, замолчал навечно.

Именно в этот момент Француз услышал, что по земле сзади катится что-то, и оглянулся. Примерно в трёх метрах от него в пыли вращалась какая-то ржавая консервная банка, из которой, шипя, вырывалась струйка белого дыма. Откуда ему было знать, что у бандитов, что подошли к месту их боя, были в запасе, помимо современных гранат, и старые советские РГ-42?

«Консерва, что ли?» – только успел подумать он, как из банки с грохотом ударил огромный сноп белого пламени и чёрной шторкой закрыл белый свет…

***

– Вот сука, оборзевший фраер! – услышал, как сквозь вату, Француз голос явно какого-то бандита. – Ты посмотри-ка: и Пашу Тяника, и Колю Южного грохнул, падла.

После этого, полагая, что лежащий перед ним сталкер мёртв, он пнул его от души в бок, отчего тот чуть не вскрикнул от боли, и грубо стянул с него сталкерское снаряжение.

Было слышно, как бандиты весело гоготали, обсуждая трофеи и пленных в виде женщины и молодого сталкера, а их раненый и ограбленный командир лежал без движения и ничем не мог им помочь, потому что вновь отключился…

В очередной раз придя в себя от острой боли в боку, от которой невозможно было нормально вздохнуть, Француз понял, что возле него снова кто-то есть. Он чуть приоткрыл глаза и с трудом узнал на фоне светлого дневного неба знакомое обличье того шустрого офицера в чёрной униформе, который командовал за Периметром белорусскими комитетчиками и которого Саныч назвал Сёмой Стрижом. Помня, что тот ему вовсе не друг и может пристрелить, раненый пошарил рядом рукой в поисках автомата и услышал:

– Ну-ну, поищи. Бандюки прямо оставят тут что-нибудь. Обобрали тебя уже. Почему не добили только? Загадка. А я узнал тебя. Ты тот самый «турист», что свалил от нас пару лет назад в болотах. Шансов у тебя выжить там не было, так ты, вон, ещё как-то и в Зону прошёл! Одна-а-ако… Я укол промедола тебе поставил, три ранения от осколков на ногах йодом замазал. Загниют – сами вылезут. Ещё рёбра, видать, у тебя с правой стороны сломаны, но тут я не помощник. Отдаю тебе свой макаров, пару магазинов и сухпай. И это не подарки, а награда за то, что ты убрал двух бандитов. Нам меньше работы. Дальше сам как-нибудь, если повезёт…

После этих слов нежданный помощник исчез, а Француз, полежав ещё с полчаса, собрал все силы в кулак, поднялся и отправился, хромая, в сторону Бункера в надежде добраться туда и придумать что-то со спасением своих друзей.

***

Каждый его шаг отдавался болью в сломанных рёбрах, отчего невозможно было дышать. Голова страшно болела и кружилась. Тошнило… В эти минуты Француз понимал, что даже дойти до того грузовика, где они с Олесей и Сверчком ночевали, ему теперь, видно, не судьба. Он ступал и ступал с огромным трудом, а сознание временами теряло связь с окружающей действительностью. Когда оно в очередной раз прояснилось, то Француз понял, что забрёл неизвестно куда. В этот момент физические силы совсем оставили его, а переживание за пленённых по его вине друзей просто отняло остатки веры в себя. Впереди чуть правее, в туманной низине, он вдруг заметил заманчиво переливающийся прозрачной оболочкой телепорт и решился пойти ва-банк да попытать в нём счастья. Кто знает, может, там ждёт спасение? А если нет, так в этом мире ему всё равно светит лишь умереть мучительной смертью от полученных ранений либо в пасти у голодных мутантов.

Провалился Француз в телепорт уже без сознания, а обнаружил себя лежащим на каком-то жёстком ложе в окружении слепящего белого света. Кто-то невидимый суетился рядом и говорил на каком-то скрипучем незнакомом языке. Разговор был доброжелательным и заботливым, и поэтому не вызвал в нём никакой тревоги. Вдруг перед его лицом на мгновение выплыла улыбающаяся морда зеленоватого ящера, отчего раненый чуть не вскрикнул: «Ящер-то точь-в-точь как в подземелье у Седонии!..»

А ящер, словно услышал его мысли, доброжелательно произнёс по-русски:

– Седония – наша сестра. Мы с ней из одного племени Анунаки-Ши. Зови меня Игрилл. Мы тебе очень благодарны за то, что ты ей помог. Заштопаем тебя, не переживай. Тут время течёт по-другому, на Земле и часа не пройдёт, как вернёшься.

После этих слов у Француза на душе сразу стало легче, он вновь вспомнил свою встречу с Седонией, их доверительную ночную беседу и её славного и грустного малыша Пепе, после чего спокойно заснул…

P. S. Мы не по своей воле пришли в этот мир, не выбирали время, в какое лучше родиться, страну, национальность, пол и обличье. И если у нас есть воля, пополняем армию тех, кто не согласен с таким положением, и пытается изменить свою судьбу. Редко когда получается. Но зато не за что будет себя упрекнуть…

Продолжение следует