Текст книги "Queen. Все тайны Фредди Меркьюри и легендарной группы"

23. Начало конца

15 февраля 1990 года в Лондоне вручали премии Британской индустрии грамзаписи – Queen получали награду за выдающийся вклад в музыку. Журналисты ждали сенсации: впервые за долгое время все четверо участников группы должны были появиться вместе на публике. При этом группа решила совместить два события – помимо празднования получения награды было решено отметить и двадцатилетие совместной деятельности.

Фредди вышел из своего «роллс-ройса» одетый в ярко-голубой шелковый костюм – и собравшиеся ахнули: от прежнего мускулистого красавца не осталось и следа. Фредди был похож на призрак самого себя: одежда висела на нем, осунувшееся лицо было покрыто толстым слоем грима. Тем не менее Меркьюри был весел, много шутил. Бодрой походкой он вышел на сцену, принял награду и с неизменной улыбкой помахал всем собравшимся.

На вечеринке в ресторане «Гручо» Меркьюри снова был в центре внимания: Queen представили собственную версию игры «Монополия», оформленную в стилистике A Kind Of Magic. Фирма Hasbro, выпустившая ограниченный тираж игры, оформила ее в стилистике A Kind Of Magic и снабдила соответствующими фигурками музыкантов (по предзаказам игра разлетелась в считаные часы), Собравшиеся журналисты и приглашенные гости ждали, что группа исполнит несколько вещей вживую, но ожидания были напрасны – музыканты активно фотографировались и даже разрезали праздничный торт (он тоже был оформлен в виде игрового поля «Монополии»), но так и не сыграли ни одной ноты.

Наибольший фурор произвела Дебби Лэнг, щеголявшая в шикарном бриллиантовом колье, которое ей накануне подарил Роджер. Сами же музыканты держались достаточно скромно (Джон едва промолвил пару фраз), но приветливо. Никто и не думал, что эта вечеринка станет последним совместным публичным появлением всей четверки…

Все, включая в первую очередь журналистов, отметили невероятную бледность Меркьюри. Его волосы сильно поредели, он явно похудел: шелковый костюм сидел на нем несколько мешковато – но извечная пластика, легкость движений и обаяние было по-прежнему при нем. Каждому из гостей вечеринки он уделил должное внимание, пококетничал с женщинами, подурачился с фотографами, пообщался с многочисленными друзьями, которые прибыли на вечеринку – тут были Лайза Минелли, Джордж Майкл, Род Стюарт и многие другие представители шоу-бизнеса. О роковой болезни никто не говорил, а Фредди всем своим видом давал понять, что у него все в порядке, и никакие слухи не поддерживал. При этом он был чрезвычайно скромен – старался не находиться в центре внимания, пил шампанское, острил и выглядел одним из радушных хозяев праздника.

Отпраздновав юбилей, группа продолжила запись нового альбома. Кроме того, Брайан и Роджер, помимо работы в Queen, продолжили активную сольную работу: Брайан обустроил у себя дома студию, где работал над музыкой к спектаклю «Макбет» для театра «Рэд энд голд». Мэй пошел на авторский эксперимент – при создании музыки для «Макбета» он практически не использовал гитару. «Я опасался, что музыка может не вписаться в постановку, что зрители решат, что рок не может сочетаться с пьесой Шекспира. А потом я подумал – а почему? Ведь что Шекспир, что Queen – делали одно и то же: устанавливали контакт со зрителем!». Премьера спектакля прошла с успехом, но в зале, помимо прожженных театралов было полно фанатов Мэя. И неизвестно еще, кого было больше.

«Я рад, – прокомментировал премьеру Брайан. – Возможно, теперь многие любители театра станут относиться к рок-музыке как к полноценному виду искусства, а не как к одноразовому развлечению. Мне бы, во всяком случае, хотелось в это верить».

Роджер тоже не сидел на месте – у The Cross вышел новый альбом под названием Mad, Bad And Dangerous To Know («Безумный, безнравственный и опасный для знакомства»). Типично британское название – в название альбома была вынесена характеристика, которую в XIX веке дали эксцентричному лорду Байрону. Альбом продавался не слишком хорошо.

Намечалось юбилейное переиздание всех альбомов на CD, каждая из пластинок снабжается бонус-треками. Кроме того, готовится к изданию вторая подборка хитов, фотографий и видеоклипов – Greatest Hits, Greatest Pics и Greatest Flix, снабженные цифрой 2.

Но прежде чем выпускать очередной сборник, нужно сделать еще один полноценный альбом. Фредди и остальные прекрасно понимают: возможно, этой пластинке суждено стать последней прижизненной работой Меркьюри. А уходить зороастриец может исключительно на высшей точке. Никаких полумер ему не надо – и он начинает работать уже не для себя и даже не для слушателей и зрителей.

Он работает для Вечности.

24. Innuendo

Innuendo оказался для поклонников весьма неожиданным подарком. Queen вернулись к эклектичной стилистике, при этом альбом был просто переполнен потенциальными хитами – и, соответственно, раскладывался на синглы. Снова было принято решение отойти от персонального авторства каждой песни и подписывать треки авторством всей группы – но на Innuendo куда больше, чем на The Miracle, видна авторская индивидуальность каждого из треков: для этой пластинки музыканты Queen сочинили, может быть, свои лучшие вещи.

Название альбома (innuendo – «косвенный намек») придумал Фредди, играя в скрэббл, он сложил это не самое распространенное слово, и заявил, что неплохо было бы его где-нибудь использовать. Сперва так решили назвать новую песню, основную заготовку для которой принес Роджер. Ее начали делать втроем в ходе джема – подключившиеся к Тейлору Мэй и Дикон придумали основную аранжировку. Однако все переменилось, когда в студию пришел Фредди. «Здесь нужен промежуточный фрагмент!» – заявил Меркьюри и прямо на глазах у собравшихся набросал легкую мелодию в испанском стиле. После этого Фредди и Роджер принялись за слова – тут-то и пригодилось давешнее слово «innuendo».

Фредди захотелось внести в запись трека некую «свежую струю» – пригласить кого-то из друзей группы сыграть придуманный им фламенко-кусок, и тут как нельзя кстати пришелся Стив Хау, легендарный гитарист группы Yes. Стив и Фредди приятельствовали еще с 70-х, когда Yes записывались в Townhouse Studio. Именно Yes стали одними из первых сторонних клиентов Mountain, когда ее приобрели Queen – в Швейцарии был записан альбом Going For The One, а чуть позже инженер Майк Стоун работал над дебютным альбомом супергруппы Asia, в которой также играл Стив.

По счастливой случайности Хау оказался в Монтре: он заехал в гости к своему старому приятелю Мартину Глоувсу. Мартин продолжал работать на Mountain, отвечая за техническое обеспечение студии. За ужином он рассказал Стиву о том, что Queen сейчас в студии и пишут новый альбом. Хау позвонил Фредди – просто чтобы поздороваться, а в ответ услышал: «А ну-ка, бросай все и немедленно приезжай к нам».

Вспоминает Стив Хау: «Я зашел в студию, а там уже сидели Фредди, Брайан и Роджер. И Фредди спросил: «Хочешь послушать наш новый альбом?». Кто бы отказался от такого? Они стали заводить мне новые вещи, но Innuendo приберегли напоследок. И как только я услышал эту песню – я был покорен».

Фредди предложил Стиву сыграть в качестве приглашенного гитариста на записи песни. «Это будет заглавный трек, и нам тут нужна такая безумная испанская гитара», – объяснил Меркьюри. Хау начал что-то подбирать прямо в студии, но после нескольких часов проб и ошибок, попросил у группы немного времени на репетицию. «Нужно было очень четко запомнить гармонию песни – и потом на аккорды нанизать всю структуру соло, которое я хотел сыграть», – вспоминал Хау.

К вечеру «испанский фрагмент» был записан, музыканты прервались на ужин, а после ужина вернулись в студию и прослушали сделанную несколько часов назад запись. Фредди вынес вердикт: «Это ровно то, что нам надо. Отлично!».

Другими песнями пластинки, о которых нельзя не упомянуть, стала совместная работа Фредди и Брайана Bijou и милая зарисовка Delilah, которую Фредди посвятил своей любимой кошке.

Естественно, о любви Меркьюри к этим пушистым существам не обходится ни одна книга о Фредди: истории о том, какую роль играли кошки в его жизни, обожает рассказывать каждый биограф – да что там, каждый знакомый Меркьюри. Фредди действительно был завзятым кошатником и аквариумистом – рыбки (в первую очередь японские карпы кои, которых Фредди привез после одних из гастролей в Стране восходящего солнца) и кошки были его главной страстью. Кошкам позволялось практически все: они могли лежать где угодно, бродить где угодно, – особенно много беспокойства они доставляли повару Джо Фанелли: то и дело очередная хвостатая бестия норовила стащить что-нибудь с кухни или залезть в тарелку с уже готовой едой.

Количество кошек в доме постоянно менялось – порой их число доходило до девяти. Фредди чрезвычайно заботился о своих любимцах – покупал им на гастролях разные кошачьи игрушки и даже отмечал дни рождения. В последние годы жизни рядом с ним были Лили, Мико, Ромео, Далила (Делайла, та самая, воспетая в песне!), Оскар и Голиаф. Любимцами музыканта были рыжий красавец Оскар и неутомимая проказница Далила, которая, как явствует из песни, однажды надула прямиком на дорогую мебель хозяина. Кошке, надо сказать, ничего за это не было.

Для записи Delilah Queen впервые использовали talk box: этот прибор позволял имитировать живые звуки – и в результате гитара Брайана Мэя по-настоящему «замяукала».

Кстати, небольшое лирическое отступление – в соответствии с завещанием Меркьюри, забота о кошках была возложена после его смерти на Мэри Остин, и надо сказать, что со своими обязанностями она справлялась не слишком-то хорошо: например, Оскар сбежал из дома, а Мэри не предприняла ни малейшей попытки найти кота. Оскара обнаружили на помойке соседи – уж больно не напоминал холеный кот трущобных зверей, питавшихся объедками, – и вернули хозяйке, которая не особенно-то и поблагодарила добросердечных людей за находку. Вот такая грустная судьба!

Ну а для песни Bijou исхитрился уже Брайан Мэй – это еще один шедевр гитарного звука, лишь немного подкрепленный клавишными партиями Фредди. В этой песне всего несколько строк текста, но Фредди спел их так, что это невозможно забыть. На уже упоминавшемся туре с Полом Роджерсом Bijou была включена в концертную программу – Мэй выходил сольно, его лишь «поддерживал» Спайк Эдни, исполнявший партию клавишных. Но затем на огромном экране возникал Фредди – звукорежиссеры пускали вокальную дорожку, и у зрителей возникала иллюзия того, что Меркьюри действительно поет вместе со своей группой.

Роджер Тейлор, помимо заглавной песни, обеспечил группу и быстрым боевиком Ride The Wild Wind – отличной песней, под которую сам Бог велел мчаться по скоростному шоссе. Брайан Мэй тоже отличился двумя боевиками – Headlong и Hitman – в меру бодрыми и бойкими, наполненными жизнелюбием и верой в будущее. Ну а в зонг All God’s People, который Фредди изначально планировал записать для своего сольного альбома, Меркьюри притащил Майка Морана, который подыграл на клавишах и помог с аранжировкой (а потому попал в число соавторов песни).

Так что, несмотря на осознание того, что вся четверка работает вместе последние месяцы, альбом оказался вовсе не пропитан горечью или грустью – напротив, Innuendo чуть ли не одна из самых оптимистичных пластинок Queen.

Но главная наша трагедия, конечно же, – это то, что материал The Miracle и Innuendo так никогда и не был исполнен группой «вживую»: да, некоторые композиции впоследствии исполнялись и на концерте памяти Фредди, и на последующих турах Queen с приглашенными вокалистами – но увидеть эти песни сыгранными во всей концертной мощи Queen нам было не суждено.

Понимали это, конечно же, и сами музыканты вместе с Дэвидом Ричардсом – но потому ставка была сделана в первую очередь на студийный звук. Все понимали, что играть новый материал «вживую», видимо, никогда не придется, но пластинки должны были звучать безупречно. Собственно говоря, так они и звучат.

Джон Дикон подарил нам массу хитов, главным из которых стал Another One Bits The Dust

25. 1991

В феврале Фредди вместе с остальными участниками группы приезжает на студию Limehouse, где их ждут верные Руди и Ханнес: необходимо снять клип на песню I’m Going Slightly Mad. Основной сценарий клипа разработал Фредди – видео должно быть наполнено сюрреалистическими визуальными образами, в точности иллюстрирующими текст песни. Для Роджера Тейлора готовят шляпу в виде кипящего чайника, приносят шутовской колпак для Джона Дикона и накладные когти для Брайана Мэя. Фредди снимается в черном сюртуке, огромном парике и гигантской мантии, словно сшитой из павлиньих перьев. Кроме того, из шкафа извлекается пингвиний костюм Брайана Мэя, памятный нам еще по обложке альбома Queen – а в довершение безумия на съемки привозят четырех живых пингвинов. Ради нескольких секунд в кадре несчастные птицы мучаются под софитами практически сутки. Про пингвинов съемочная группа в суматохе позабыла, и птицы чуть было не погибли от перегрева, если бы не Фредди. Он вовремя заметил, что с пингвинами происходит что-то неладное, и срочно принес воды, которой начал поить несчастных пернатых актеров.

Для промоснимка музыканты решили сфотографироваться с одним из пингвинов: вся группа уселась на огромный кожаный диван, а Фредди посадил пингвина между собой и Роджером. Но в самый ответственный момент птица повела себя совершенно непрофессионально и наделала лужу. Съемочный процесс пришлось прервать, чтобы быстро отчистить кожаную поверхность дивана.

Сам Фредди выглядел усталым, но окружающим это было не очень заметно: свободный сюртук скрывал худобу музыканта, а на его лицо был нанесен грим, скрывавший бледность. В гримерной Фредди поставили кушетку, чтобы он мог отдохнуть, а всем непосвященным в тайну болезни Меркьюри сообщили, что он повредил колено и не может долго стоять на ногах. Но Руди Долезал догадался, что дело обстоит куда хуже. «В одной из сцен, – вспоминал режиссер, – Фредди не просто вставал на колени, а полз на четвереньках перед диваном, на котором сидели остальные музыканты группы. С больным коленом такого не сделаешь».

Тем не менее проблемы с ногой у Фредди были – единственный, с кем он поделился разраставшимися проблемами со здоровьем, был Брайан Мэй. «Мы сидели в гримерке, и вдруг Фредди приподнял штанину и я увидел, что на его ноге была как будто свежая рана. «Видишь, Брайан, я восстанавливаюсь уже не так, как раньше, – сказал он мне. – Это просто порез, но который не спешит затягиваться». И тут он как-то грустно улыбнулся, и я понял, что говорить что-то о его здоровье совершенно бесполезно».

Тем не менее Фредди работает на износ, практически без отдыха – он руководит съемками, отсматривает каждый кадр, по нескольку раз переснимает дубли, которые кажутся ему недостаточно хорошими. «Он придумал все эти образы, практически весь покадровый сценарий, – говорил Руди, – нам оставалось просто перенести его фантазии на пленку, и все».

Одним из гостей, приглашенных на съемки, стал Элтон Джон, который активно обсуждал с Фредди сценарий и даже шутки ради напялил на себя костюм гориллы. В клипе обезьяне отводилось не самое последнее место – она преследует героя Меркьюри, Фредди пытается скормить ей банан, а в финале горилла в прямом смысле теряет голову: у обезьяны отваливается башка. «То, что во время работы над сценарием выглядело очередной шуткой, – вспоминает Долезал, – в итоге превратилось в один из самых страшных элементов. Мы сняли этот кадр, думая, что он будет забавным, а он получился каким-то зловещим. Но Фредди посмотрел на получившийся результат и сказал: «Это то, что надо, оставляем именно так», – и мы не стали ничего менять».

Влезать в обезьянью шкуру Элтону было не впервой – в 1973 году он в таком виде выскочил на сцену во время концерта Iggy and The Stooges. Игги Поп был разъярен не на шутку и даже намеревался поколотить неизвестного хулигана, но когда из-под обезьяньей маски показалось лицо Элтона, расхохотался, и после концерта они вдвоем здорово напились. Здесь же обстановка была куда менее веселой, хотя Фредди и Элтон вовсю обменивались шутками и даже снова затеяли болтовню о том, что неплохо было бы записать что-нибудь вместе.

Последней прижизненной съемкой Фредди становится клип на песню These Are The Days Of Our Lives. Его Долезал и Россахер тоже решают снять в черно-белой манере, но в отличие от Slightly Mad в нем не должно было быть никаких спецэффектов. Queen просто стоят перед камерой и играют новую песню.

Для съемок Фредди надел новую жилетку, подаренную ему Дональдом Маккензи. Маккензи дружил с Джо Фанелли и давно хотел сделать какой-нибудь подарок Меркьюри. Тогда Джо предложил сшить жилет, на котором были бы изображены все любимые кошки Фредди. Фанелли взял фотографии любимцев Фредди, передал их Маккензи – и через несколько недель шелковый жилет был готов. Фредди был в восторге.

Меркьюри был очень слаб – и выглядел чрезвычайно болезненно. Костюм он тоже выбирает, чтобы максимально скрыть свою худобу: свободная рубашка и широкие спортивные штаны скрывают физическую немощь артиста, но глаза Фредди все такие же – живые и лучащиеся светом. Он трогательно улыбается в камеру, а на последних словах песни: «Я все еще вас люблю» – делает зороастрийский молитвенный жест.

На съемках Фредди снова активен и трудолюбив: он тщательно следит за съемкой каждого кадра, снова настаивает на нескольких дублях, пока отснятый материал не начинает его полностью удовлетворять. Когда Руди и Ханнес предлагают ему немного передохнуть, он отвечает достаточно жестко: «Я хочу снять этот видеоклип – и снять его хорошо».

Через несколько недель после съемок Фредди звонит Брайану: «Нам надо продолжить работать в студии, у меня остается не так много времени», – говорит он. Queen встречаются в Монтре вчетвером – и между музыкантами происходит последний серьезный и очень откровенный разговор. Фредди наконец-то полностью раскрывается перед ними: «Не думаю, что доживу до Нового года, поэтому давайте попробуем записать столько, сколько сможем. Может быть, я уже не смогу сочинять, как раньше, – но вы должны что-то сочинить для меня».

26. Последние записи

Они принципиальное не говорили ни о болезни Фредди, ни о каких-либо перспективах: все было понятно без слов. Меркьюри лишь бросил короткое: «Я хочу, чтобы у вас было с чем работать, когда меня не станет». После этого музыканты вообще не затрагивали тему состояния Меркьюри – они просто решили создать ему максимально комфортные условия для работы, благо студия в Монтре это позволяла.

Кроме того, прервано табу на разговоры о болезни – теперь Фредди готов обсуждать с друзьями все тяготы своего существования. Позднее Брайан проговорится, сказав: «Он ни о чем таком с нами официально не говорил вплоть до последних нескольких месяцев». Заметьте это слово «официально»! – неофициально все всё понимали и уже со всем смирились. Но теперь Фредди делится своими соображениями о возможности отказа от приема лекарств или о ходе лечения – вопрос стоит ребром, Меркьюри хочет знать, сколько ему осталось, но изможденный болезнью организм подает роковые сигналы: осталось немного.

Фредди приезжал в студию тогда, когда находил в себе силы записываться. К сожалению, с каждым днем сил становилось все меньше и меньше. Но он старается использовать любой удобный момент – если можешь петь, то вставай к микрофону и пой, на жалобы или стенания, а равно как и на передышки уже попросту нет времени. И Меркьюри продолжает сочинять и записывать музыку – он уже толком не может ходить, передвигается с трудом, движения причиняют ему колоссальную боль, но работа не останавливается. Даже лежа в постели, он просит, чтобы рядом всегда были ручка и блокнот – он готов сочинять, когда боль отступает ненадолго и можно хоть чуть-чуть, но сосредоточиться.

Последней вещью, сочиненной Меркьюри, стала баллада A Winter’s Tale – он написал ее в Монтре, импровизируя за роялем: проникновенная мелодия и очень добрый, даже несколько наивный текст демонстрировали покой и просветленность Меркьюри. Его больше не тянуло в энергичные рок-боевики или яркие быстрые поп-хиты. Он хотел большего – не размениваться ни на минуту, и A Winter’s Tale стала своеобразным актом прощания: последней песней умудренного гения.

Писать самому ему становится все тяжелее – все силы уходят на борьбу с болезнью, и Меркьюри просит остальных участников Queen: «Сочиняйте для меня! Сочиняйте как можно больше! Я все спою, а вам останется, с чем работать, когда меня не будет!». Просьба страшная, но невероятно мужественная.

Фредди слабеет с каждым днем, и тут Мэй вынужден вспомнить просьбу друга. Пока Фредди в очередной раз просто импровизирует в диско-стиле перед микрофоном (из этих обрывочных фрагментов и вокальных импровизаций чуть позже сошьется, как лоскутное одеяло, фанковая You Don’t Fool Me), Мэй сочиняет трагическую гитарную тему, к которой Фредди немедленно сочиняет слова. Песню решают назвать Mother Love.

«Фредди был уже совсем слаб, – вспоминал Мэй, – «но дух его был по-прежнему силен. Он уже не мог даже стоять перед микрофоном и пел сидя. Большую часть времени он просто лежал на диване, слушал музыку и что-то помечал в блокноте. Его тело слабело, но голос… Его голос преображался. Казалось, его голос становится сильней – в обратной пропорции тому, как слабело его тело. Он брал ноты такой высоты и с такой страстью, какой мы раньше просто не слышали. Во втором куплете Mother Love он достиг совершенно невиданных высот. Мы просто обомлели. Но когда пришла пора записывать вокал для третьего куплета, он неожиданно встал и вышел из вокальной комнаты. «Ребята, сегодня я уже не смогу ничего записать, – сказал он. – Давайте закончим в следующий раз». Но следующего раза не случилось».

Последний куплет Mother Love спел Мэй. Уже в одиночестве.

В редкие минуты отдыха (в гримерной)