Текст книги "Queen. Все тайны Фредди Меркьюри и легендарной группы"

8. Маркс и Богема

Название для нового альбома предложил Фредди – «Ночь в опере», именно так назывался один из самых известных фильмов комиков братьев Маркс. Уникальные эксцентрики, они сочетали в своих фильмах и музыку, и трюки, и гомерические гэги. Основой труппы были три брата – Чико, Харпо и Граучо (всего братьев было пятеро, но один из них – Зеппо – довольно быстро прекратил сниматься в кино, а пятый брат – Гаммо – участвовал только в сценических скетчах труппы), и к моменту выхода альбома из троицы был жив лишь Граучо.

Как и творчество братьев, альбом должен был сочетать в себе самую разную музыкальную стилистику, совершенно не важно было думать о том, к какому именно виду музыки будут относиться те или иные песни. Группа начинает фиксировать все идеи подряд, записываются самые разные звуки и самые невероятные инструменты: от оркестровой тубы до расчески с папиросной бумагой. Альбом пишется сразу в нескольких студиях: на Rockfield Роджер Тейлор пишет барабаны, на Sarm – Брайан Мэй работает над гитарным звуком, на Rockfield – записывается бэк-вокал, а когда музыкантам надо еще что-то дописать, то они отправляются еще в три студии: Olympic, Scorpio и Landsdowne Studios. Ну а затем звукоинженер Майк Стоун и продюсер Рой Томас Бейкер снова возвращаются в Sarm, где занимаются сведением.

Альбом получается разноплановым, не сказать – эклектичным: но каждому из музыкантов при этом предоставляется возможность отработать «на все сто», заложив в будущую пластинку все музыкальные идеи, которых, памятуя успех Killer Queen и завершение борьбы с Trident, у всех предостаточно. Музыкального материала не просто много – его ОЧЕНЬ много. И в этой лавине идей, помимо собственно студийной работы, начинается кропотливый труд по систематизации песен (или их отдельных кусков), чтобы они выстроились в общее цельное и монолитное полотно.

Брайан, например, продолжает работать над эпическими, масштабными композициями: конечно, апогея гитарного мастерства он достиг в Brighton Rock, которым открывался альбом Sheer Heart Attack, но и на новой пластинке ему есть, где развернуться – здесь есть и утяжеленный блюз Sweet Lady, и многоплановая The Prophet’s Song – с явными христианскими аллюзиями: конечно, не такими прямыми, как в Jesus, но тоже – весьма читаемыми.

Одной из самых популярных вещей Мэя стала акустическая песня «’39» – в ней было все необходимое для настоящего хита, и отличная мелодия, и запоминающийся текст – и Брайан сам ее спел (правда, на концертах композицию исполнял Меркьюри). Другим хитом, спетым не Фредди, стала песня Роджера I’m In Love With My Car – дань уважения давнему хобби барабанщика: тот был страстным поклонником автоспорта в частности и хороших машин вообще.

Ну а Фредди, помимо уже упомянутой Death On Two Legs, сочиняет еще одну вещь, которой суждено стать одним из символов музыки Queen – балладу Love Of My Life. Сочинена и исполнена она была на рояле, но на концертах было решено вставлять ее в «акустический блок», и исполняли ее Фредди и Брайан вдвоем: Меркьюри пел, а Мэй аккомпанировал ему на акустической гитаре. Подобная версия песни так полюбилась фанатам и самим музыкантам, что спустя несколько лет Меркьюри признавался (Love Of My Life к тому времени стала обязательным номером концертной программы): «Я даже забыл, как играть ее на фортепиано – попросите меня сейчас ее сыграть, я и не сразу-то вспомню!».

Спустя много лет, когда Фредди уже не было в живых, а Queen отправились в тур с Полом Роджерсом, Love Of My Life тоже стала неотъемлемой частью сет-листа группы: на этот раз ее исполнял один Брайан. Он выходил на авансцену с акустической гитарой – но ему даже не приходилось петь: многотысячный зал всегда сам подхватывал слова, а Мэй порой не мог сдержать слез. На концерте в Москве поклонники даже подготовили музыкантам сюрприз – при первых аккордах Love Of My Life зрители подняли принесенные с собой белые бумажные сердца – и этот океан маленьких сердечек ознаменовал собой неизбывную любовь к ушедшему Меркьюри, которого российские поклонники группы так и не смогли увидеть живьем на сцене…

Но был и еще один хит – даже не просто хит, а, так сказать, универсальный хит всех времен и народов. Главную песню одного из лучших альбомов Queen Фредди впервые сыграл группе и Рою Томасу Бейкеру, когда те как-то пришли к нему в гости. «Фредди просто сказал: «У меня есть пара идей», – сел за рояль и заиграл, – вспоминал Бейкер. – Песня уже тогда звучала отлично, хотя еще не были дописаны слова, а Фредди все играл и играл основную мелодию, а потом вдруг остановился и сказал: «А вот тут начинается оперный кусок».

Всю новую песню – Фредди решил назвать ее «Богемная рапсодия» (именно «богемная», а не «богемская», как иногда неверно переводят название Bohemian Rhapsody – речь в песне идет именно о терзаниях и, в принципе, о безумии человека из высшего общества, которому дозволено все, включая безнаказанное убийство, и ему за это ничего не будет, во всяком случае, в этом мире) – Фредди записал на листочках нотной бумаги. «Это была не партитура, а записи, понятные только ему одному – но в этих каракулях была вся песня, целиком. Она вся была в голове у Фредди, полностью – часть слов была вообще записана на листах, вырванных из телефонного справочника, настолько Фредди спешил записать то, что пришло ему в голову», – вспоминал Брайан Мэй.

Группа сперва записала «рок-кусок»: тут все было понятно с аранжировкой и приходилось двигаться по знакомому пути, но оперные вставки решено было записывать позже, оставив паузы в записи. Голоса решили записывать втроем – Фредди и Брайан отвечали за средний и нижний голос, а вот фальцет доверили Роджеру Тейлору. Сам Тейлор, спустя много лет, с усмешкой вспоминал те далекие времена: «Я вытягивал эти верхние ноты на пределе связок – теперь-то мне без плоскогубцев такие ноты не взять».

Вокальные гармонии писались наложением: под рукой у группы был всего лишь 16-дорожечный магнитофон, и пленку приходилось то и дело перематывать туда-сюда: в итоге было записано аж 180 вокальных партий. Вспоминает Тейлор: «Как-то мы решили переслушать, что у нас получилось – и с ужасом обнаружили, что высоких частот практически не слышно, весь записанный мною фальцет куда-то делся. Оказалось, что износ ленты – это не миф, а реальность: мы достали пленку из магнитофона, посмотрели на нее против света и ужаснулись – она была практически прозрачная, магнитный слой почти стерся. Пришлось лихорадочно делать копию и затем работать с ней». «В студии сидели все шестеро – мы вчетвером, Бейкер и Стоун, – вторит Роджеру Мэй. – Руки на пульте, и порой мы полтора дня вообще не выходили из студии. Фредди было не остановить – мы валились с ног, а он все повторял: «Ребята, давайте-ка запишем еще немного вот этих Galileo». И в итоге стало понятно, что мы создаем настоящее чудо – чудо, которое мы просто обязаны выпустить в качестве сингла».

Проблема состояла в том, что шестиминутная композиция, выпущенная на сингле – это был настоящий нонсенс. Кто согласится проиграть столь длинную штуку по радио? Но Queen собирают пресс-конференцию, проигрывают «Рапсодию» журналистам, и радиоведущий Кенни Эверетт оказывается настолько покорен песней, что попросту стащил пластинку прямо с презентации. Эверетт мчится на ВВС, где он вел программу – и начинает постоянно ставить «Рапсодию» в эфир. И – все, песня начинает гулять по стране.

Кроме того, Фредди решает снять на нее полноценный клип – группа снова не может попасть на эфир в Top Of The Pops, поэтому быстро снимает Elstree Studios и приглашает своего приятеля, телережиссера Брюса Гоуэрса, чтобы тот за 4500 фунтов (довольно крупная сумма по тем временам) снял им видеоклип. Гоуэрс с удовольствием вспоминает, как проходила работа: «Времени было немного, всего несколько часов – на столько была арендована студия. Но мы справились – взяли для ориентира обложку второго альбома, воспользовались видеоэхом, получились спецэффекты, все довольно просто». «А в итоге, – вторит ему Тейлор, – наша песня прокатилась по всему миру: нас увидели даже, например, в Австралии – можно было и не ездить на гастроли, хотя я лично ничего против Австралии не имел».

Песня взлетает на вершины британских чартов, где провела феноменальные девять недель, а видеоклип произвел фурор: телевидение крутило ролик без конца – и таким образом боссы телевидения начинают понимать, что видеоклипы вполне могут иметь собственную коммерческую ценность. Queen оказались и тут первопроходцами: они придумали новую индустрию – индустрию видеоклипов. Теперь они будут снимать клипы на все свои хит-синглы: это станет обязательным условием – новая идея становится обязательным бизнес-правилом.

«Рапсодия» станет одной из главных рок-н-ролльных композиций вообще – и переведет рок-музыку на кардинально новый этап: Фредди уверенно доказывает всем и вся, что занимается не просто развлечением на потеху публике. Нет, рок-н-ролл может быть великим искусством, понятным разным поколениям и сочетающим в себе творческое наследие предшествующих времен. И само время доказало это – «Расподия» становится самой продаваемой песней Queen: она занимает верхнюю строчку британского хит-парада целых девять недель подряд. В 2000 году ее признают «Лучшей песней тысячелетия», а через два года возглавляет хит-парад синглов Гиннесса. Вряд ли какой-то другой рок-песне в ближайшее время удастся преодолеть подобный рекорд.

В заключение этой главы еще раз вернемся к тому, о чем уже вспоминали – собственно, о смысле «Рапсодии». Часто в литературе о Фредди можно встретить довольно странную цитату о том, что «я сочиняю песни удовольствия ради, не ищите в них глубинного смысла». Конечно, Меркьюри скромничает – проводить месяцы в студии, оттачивая песню до совершенства, чтобы отнестись к ней как к однодневке? Нет, Фредди не таков. Но утруждать себя погружением в философию собственных произведений – вовсе не на это он хочет тратить свое время. Хотя сюжет «Рапсодии» действительно прост: фактически это исповедь убийцы из высшего общества, а оперный кусок – это хор высших сил, которые призывают возмездие на его голову. Но вот только возмездие это падет на него исключительно при попадании в жизнь вечную, а пока – ветер носит вокруг все проблемы и страхи, и ничего с героем не случится: в этом мире, мире земном, ему, в силу собственного статуса, подвластно все – зато в вечности его бесспорно настигнет кара.

Вот такая жутковатая метафора: через тридцать лет точно так же, в земной жизни богатеи будут распоряжаться наследием и судьбой Фредди, и мы можем призывать лишь к высшему суду, в то время как найти земную управу на этих сплетников и злопыхателей не будет никакой возможности… Но, впрочем, до этих трагических событий остается еще много лет и ничто не предвещает беды: Queen движутся к вершине – и очень скоро достигнут одной из высших точек в своей карьере.

Кепка с рожками принадлежала кому-то из технического персонала, но так понравилась Фредди, что он надел ее на съемки клипа Another One Bites The Dust

9. Земная слава

Материала, оставшегося после записи A Night At The Opera хватало еще на один альбом – изначально Queen планировали записать двойную пластинку (и мы можем представить, какой это мог быть двойник!), но в студию группа возвращается только летом 1976 года сразу после концертов в Японии и Австралии (они таки добрались туда, несмотря на всю иронию Роджера!). Бейкеру дана временная отставка – музыканты решают сами продюсировать пластинку и посмотреть, что получится из этой затеи (звукорежиссер Стоун, впрочем, остался при них).

Процесс студийной работы они прерывают лишь на несколько концертов, ключевым из которых становится выступление в Гайд-парке: эта площадка становится весьма популярной среди рокеров – тут уже триумфально выступили The Rolling Stones, а теперь пришла и очередь Queen. Место символическое – столетиями здесь собирались ораторы, чтобы выступить перед публикой по любому актуальному для них поводу (замечу, абсолютно бесплатно), и теперь приходит время рокеров донести до зрителя свою музыку, свою концепцию видения окружающего мира. Фредди и Брайан (именно им принадлежала идея концерта) хотели, кроме того, посвятить свое выступление памяти своего кумира Джими Хендрикса, который умер 18 сентября, собственно, в день концерта за шесть лет до этого.

О масштабах популярности группы свидетельствует количество пришедших на концерт зрителей – в парке собирается толпа из полутора сотен тысяч человек. Единственное ограничение, которое власти Лондона накладывают на группу, это четкий и строгий временной лимит на выступление. Queen соглашаются, но публика не хочет отпускать своих кумиров и начинает вызывать музыкантов на бис. В итоге все закончилось тем, что полиция попросту взяла и вырубила электричество во всем парке, прервав таким образом выступление.

Однако концерт был невероятно мощным: группа предстала перед публикой во всей красе, продемонстрировав всю свою звуковую мощь, – они играют ретроспективу всего своего творчества, представляя песни со всех четырех альбомов и единственная критика, которую они получают (да и та довольно беззуба) – это то, что при исполнении «Рапсодии» во время оперного куска музыканты уходят со сцены, а звучит фонограмма. Тем не менее точки над i расставил Брайан Мэй: «Мы не хотим обманывать зрителя: этот кусок не предназначен для живого исполнения, это студийная работа – именно поэтому мы и уходим со сцены, ничего тут не понятного нет».

Новый альбом назывался A Day At The Races – в честь еще одного фильма братьев Маркс, – да и оформление перекликалось с предыдущей пластинкой: аскетичный герб Queen, но изображенный на этот раз не на белом, а на черном фоне. Конечно, на пластинке не было хитов, которые можно было бы сравнить с Bohemian Rhapsody, но альбом содержал ряд прорывных хитов, таких как рок-боевик Tie Your Mother Down Мэя или сильнейшая баллада Somebody To Love Меркьюри.

Больше всего группа боялась самоповторов – об этом прямо сказал Тейлор: «Мы легко могли бы наплодить двойников наших предыдущих песен, но мы стремились не к этому. Нам не хотелось идти по наезженным рельсам, нам нужны новые музыкальные пространства». И у них получилось – они снова пошли по пути выпуска пластинки, наполненной разноплановыми, разножанровыми и разными по содержанию песнями (чего стоит, например, написанная Мэем композиция White Man, посвященная, ни много ни мало, а уничтожению индейцев конкистадорами!).

Альбом поднимается на верхние позиции чартов, хотя пресса относится к нему довольно прохладно: Sounds, например, пишет, что «альбом чересчур продуман, чересчур высокомерен, перегружен исполнительством в ущерб вдохновению». Однако Queen продолжает в принципе не реагировать на выпады прессы – и спокойно уезжает в американский тур.

Там с группой случается неприятность: Фредди не успел как следует отдохнуть от напряженного графика – и у него обостряется фарингит. Пропадает голос – и два концерта приходится отменить, врачи осматривают Меркьюри и предлагают ему сделать операцию на связках, но Фредди отказывается. После американского турне музыканты берут короткий отпуск, но в мае 1977 года снова отправляются в путь – на этот раз в европейский тур. Заканчивается турне тоже чрезвычайно мощно – двумя концертами в Earls Court, посвященными «серебряному юбилею» – 25-летию царствования Елизаветы II. Меркьюри в этот момент в очередной раз признается в искренней любви к правящей семье: «Я до ужаса патриотичен и попросту влюблен в королеву, что еще тут можно сказать?».

Но в чартах в этот момент поселяется довольно опасный зверь: на свет выползает панк-рок – уже в декабре 1976 года в хит-парады ворвался сингл The Sex Pistols – Anarchy In The UK. Стараниями своего менеджера Малькольма Макларена группа подписала контракт с EMI, так что две группы волей-неволей пересекались в студии. Роджер Тейлор любил вспоминать историю, как однажды на репетицию Queen забрел пьяный вдрызг Сид Вишес и, приобняв Меркьюри, пробормотал: «Ну че, Фред, несем балет в массы?» – на что Фредди мгновенно отреагировал: «Да уж, мистер Бесноватый, стараемся потихоньку!».

Я успел поговорить с вокалистом The Sex Pistols Джоном Лайдоном, который подтвердил, что действительно в те годы они вели себя откровенно по-свински: для них Queen были явным пережитком былой музыки, представителями «классического рока», которые, по мнению панков, должны были отправиться прямиком на свалку истории. Так что ничего удивительного, что любимым развлечением The Sex Pistols было вломиться на студию к Queen во время записи или репетиции и устроить, например, бешеные танцы с кривляниями. Надо сказать, Лайдон и по сей день не ощущает ни малейшей доли вины за хамское поведение в молодости и считает, что был вполне в своем праве: старое на слом, надо дать дорогу новому.

Панк-движение поддерживали давние недруги группы – журнал NME, который не уставал выпускать очередные статьи с выпадами в адрес Queen, на что наиболее рационально отреагировал Роджер Тейлор: «Наши пластинки продаются миллионными тиражами. Странно даже подумать, что миллионы человек могут тратить деньги на ерунду».

Тем не менее новые песни пишутся – и группа решается на спонтанный выпуск еще одного альбома под названием News Of The World (еще один укол в сторону вездесущих журналистов – именно так назывался один из главных британских таблоидов), в котором есть два стопроцентных хита, даже больше, чем хита, – стопроцентных спортивных зонга, мгновенно подхваченных болельщиками: We Will Rock You Брайана Мэя и We Are The Champions Меркьюри. Клип на первую из песен снимают на заднем дворе дома Роджера Тейлора (и параллельно делают видео на песню Джона Дикона Spread Your Wings), а вот для видео на Champions группа идет на интереснейший эксперимент. Queen обращаются к своему фан-клубу – и лондонские фанаты группы собираются на импровизированное выступление, материалы с которого войдут в видеоклип.

В альбоме есть и другие жемчужины – например, сделанная в ритме сальсы Who Needs You Джона Дикона (где Фредди предстает в новой для себя роли перкуссиониста и играет на ковбеле), или же ленивое буги Sleeping On The Sidewalk, которая родилась в результате студийного джема и была записана с первого и единственного дубля.

Отдельно следует сказать об обложке альбома. Однажды в руки Роджеру попал журнал Astounding Science Fiction Magazin, на обложке которого красовался гигантский человекоподобный робот, залитый кровью и сжимающий в железных лапищах безжизненное человеческое тело. Выяснилось, что Брайан тоже помнит эту обложку (Мэй был большим поклонником фантастики и читал практически все литературные фантастические журналы), и Брайан с Роджером решили отыскать автора иллюстрации.

Выяснилось, что художника зовут Келли Фрис и что он живет в Америке, в Вирджиния-Бич. Фрис был чрезвычайно удивлен тем, что к нему обратились английские рок-музыканты, но согласился подкорректировать для обложки свою старую иллюстрацию: теперь робот сжимал в руке окровавленных Брайана и Фредди, а Роджер и Джон падали из его лапищи вниз. Обложка как бы намекала – посмотрите, что делает с нами эта чудовищная молва, подогретая бульварной прессой – она попросту нас уничтожает.

Несмотря на страшноватый конверт, пластинка продавалась весьма неплохо (не говоря уже о том, что две песни плотно пошли «в народ», и Queen по-прежнему столбила за собой ведущие позиции одной из главных британских групп. Кроме того, им наконец-то удалось окончательно и бесповоротно развязаться с Trident: Джим Бич окончательно вошел в доверие музыкантов, и группа при его содействии выкупает у Trident тот самый один процент отчислений. Кроме того, Бич посоветовал музыкантам сократить число обслуживающего персонала – теперь они не нуждались в менеджере, делами группы мог отлично заниматься Джим. Группа увольняет Джона Рида под предлогом того, что тому тяжело одновременно работать и с Queen, и с Элтоном Джоном. Рид по-дружески уходит, но ему выплачивают циклопические отступные: 15 процентов гонораров от всех выпущенных к этому моменту альбомов. Однако теперь всеми делами группы практически единолично будет заниматься Джим (при минорном содействии бывшего помощника Рида Питера Брауна), а вот концертным менеджером становится Джерри Стикелз. Все, команда собрана – и Джим наконец-то получил, что хотел: он становится фактически пятым членом группы, ответственным за все ключевые бизнес-решения.

Выступление на Live Aid, без сомнения, стало одним из лучших концертов Queen