Текст книги "Детектив без детектива. Автобиографический роман"

На докладной стоят подпись и виза президента ВАСХНИЛ, академика Лысенко.

Берия задумался. Он отлично понимал, что присланная докладная ставить целью устранение всех, кто мешает Т. Д. Лысенко. Понимал Лаврентий Павлович и то, что Исай Израилевич Презент, написавший эту докладную, не остановится перед тем, чтобы не направить бумагу самому Сталину. Берия приказал доставить ему досье на Вавилова и Презента.

 
Ну, что поделать, если дураки
Внедряются в среду науки?
Расходы станут велики
И умницы испытывают муки.
 
 
Ведь знали – дураков не сеют,
Пригрели на своей груди.
Окрепли дураки, на шею сели.
Все остальное – впереди!..
 
 
Ведь глупость была незаметна,
Подняла власть на пьедестал.
Беда становится конкретной —
Ум потускнел и не блистал!
 
 
К утратам мудрость терпелива,
(Теряла многие века).
Ум ждет высокого прилива,
Чтобы очиститься слегка!
 

Написавшего донос глупым никак не назовешь… И личной местью здесь не пахнет. Только расчет. Убрать того, кто может его Исая Израильевича легко лишить служебного местечка и материальных благ связанных с ним. Обосноваться во Всесоюзной сельскохозяйственной академии, стать академиком, не зная биологии, никогда не изучая естественных дисциплин совсем непросто ему, окончившему трехгодичный факультет философии при Ленинградском университете.

Изучавшим марксистко-ленинскую философию и не истребованных самим партийным аппаратом следовало подумать о том, куда пристроиться, чтобы к куску хлеба и кусочек масла прилип. Стать подобием рыбы-прилипалы там, где властвуют физика, химия и математика, Исай Израильевич не мог, слишком легко математические науки определяют невежество. Вот и решил начинающий философ полем деятельности своей избрать биологию, где немало невежественных нашло прибежище.

Несколько лет он пытался пристроиться к какому-нибудь крупному ученому с тем, чтобы находясь с ним рядом облекать чужие научные мысли в одежды марксистской философии… в качестве философа теоретически осмыслять чужие научные идеи. Несмотря на природную изворотливость «философу» никак не удавалось прилепиться к достаточно крупному «шефу». Отверг его и Николай Иванович Вавилов, когда он пытался соблазнить того своими лестными предложениями. А вот для Лысенко такая фигура, как Презент, была истинной находкой. Одесский агроном слишком быстро поднимался по общественной лестнице. Следовало подумать, как на достигнутых высотах закрепиться? Надо было показать себя «ученым», а знаний для этого явно не хватало. Элементарные знания биологии были за семью замками для него. Нужны были какие-то общие идеи, теоретические взгляды. Надо было явить себя ученым. Лысенко завял бы на своих делянках, копаясь в земле, как увяли и ушли в безвестность многочисленные «новаторы» того периода времени.

 
Петля за петлей – возникает узор,
Сплетает паук паутину.
В науке паук на созданье не скор,
Он долго рисует картину.
 
 
И ждет: попадет в паутину простак,
(Использовать нужно идею),
Фальшивка научная – это пустяк,
Ведь жертва ее не имеет.
 
 
Пока разберется, а время ушло,
Вернуться назад невозможно.
И солнце удачи за горы зашло,
А то, что усвоил – все ложно.
 

Встреча с Презентом была для Трофима Денисовича истинным подарком судьбы. На одном огульном отрицании генетики и неподкрепленном наукой практицизме долго на поверхности не продержишься. Надо было поддержать марксистско-ленинскими идеями, придать вид собственной позитивной программы Презент стал для Лысенко «серым кардиналом»

 
Дилетант в науке, не биолог
И философ тоже невелик,
Ищет, где такой найдется олух,
Чтобы был известен, но безлик.
 
 
Чтобы должность была у невежды
К ней еще достаточный разгон.
Вот тогда и сбудутся надежды —
Станет академиком и он!
 

Возможно так же думал и Берия об академике Презенте, когда рассматривал побудительные причины, заставившие того использовать общие фразы, без единого намека на конкретные дела. Время атаки Презент рассчитал точно: Лысенко находился в пике карьеры, а Вавилов – на спаде. Берия прекрасно знал характер Сталина, жестокий и непредсказуемый. Но еще одно твердо знал Лаврентий Павлович, что редко кто из опалы вновь фавора добивался Тут предстоит поработать, чтобы не ошибиться… И опору найти, ну, скажем в лице Вячеслава Михайловича Молотова, курирующего науку. Пусть он санкционирует арест Вавилова.

Вспомнил Берия выступление Лысенко на Втором съезде колхозников-ударников. Стоя за трибуной тот говорил:

– Вредители-кулаки встречаются не только в вашей колхозной жизни. Вы их по колхозам знаете хорошо. Но не менее они опасны, не менее они закляты и для науки. Немало пришлось кровушки попортить во всяческих спорах с некоторыми так называемыми учеными по поводу яровизации, в борьбе за ее создание, немало ударов пришлось выдержать в практике. Товарищи! Разве не было и нет классовой борьбы на фронте яровизации?

…В колхозах были кулаки и подкулачники, которые не раз нашептывали крестьянам: «Не мочи зерно. Ведь так семена погибнут». Было такое дело, были такие нашептывания, такие кулацкие вредительские россказни, когда вместо того, чтобы помогать колхозникам, делали вредительское дело и в ученом мире, а классовый враг – всегда враг, ученый он или нет…»

Речь Трофима Денисовича внезапно прервал Сталин, воскликнув: «Браво, товарищ Лысенко, браво!» И зааплодировал… Вслед за ним бурными аплодисментами взорвался весь зал Кремлевского Дворца. С этого выступления началась новая эра в жизни Лысенко. Через три месяца он стал академиком, а еще через три года президентом Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина.

Лысенко становится любимцем Сталина. Иосифу Виссарионовичу Сталину нравятся люди широкого размаха действий Чего только стоит один заказ Лысенко на восемьсот тысяч пинцетов для колхозников, занятых внутрисортовым скрещиванием! Масштаб-то каков! Сын крестьянина, человек из народа. И говорит по делу, придерживаясь его, сталинской ориентации…

И вырывает цепкая память Лаврентия Павловича эпизоды встречи Сталина с Вавиловым. Они были не личными, а происходили на глазах общественности, где каждое слово вождя особенно ценно, оно конкретно свидетельствует об отношении его к той или иной личности. На одном из совещаний, где Сталин приветливо беседовал с Лысенко и ободрил академика Цицина словами: «Экспериментируйте, мы Вас поддержим», он демонстративно вышел, когда начал выступать Вавилов.

Еще более откровенно продемонстрировал Сталин свое нерасположение к ученому в специальной встрече с руководителями Академии сельскохозяйственных наук, когда обращаясь к Вавилову, сказал:

«…зарубежные поисковые экспедиции ботаников никому не нужны. Многие ученые-ботаники не думают об урожае, а занимаются у себя в лабораториях и институтах ерундой…».

И, сверля недобро глазами Николая Ивановича, предложил: «Идите на выучку к стахановцам полей!»

…В июле 1940 года Молотов получил от Берии письмо, специально посвященное Вавилову и положению в биологической науке. Комиссар государственной безопасности первого ранга сообщал, что, по имеющимся сведениям, после назначения академика Лысенко Т. Д. президентом Академии сельскохозяйственных наук Вавилов Н. И. и возглавляемая им буржуазная школа так называемых «формальных генетиков» организует систематическую кампанию, которая призвана дискредитировать академика Лысенко как ученого. Берия не скрывал цели своего демарша: он ждал от Молотова, ведающего в ЦК наукой, согласия на арест Вавилова. В письме Берии ничего не говорится о троцкистских взглядах Вавилова, о Вавилове-вредителе, пособнике Бухарина и Милюкова. В деловой переписке двух государственных мужей такая мишура была излишней. И Берия и Молотов знали, что уничтожить академика Вавилова надо потому, что он не приемлет «открытий» Лысенко и тем раздражает товарища Сталина. Такова была голая правда. Облечь же ее в подобающие формы, сфабриковать обвинения против Вавилова – вредителя и шпиона – это уже детали, методика, которой впоследствии займется аппарат НКВД – НКГБ

Берия, получив от Молотова санкцию на арест, приказал вызвать к нему старшего лейтенанта Хватова. Судьба Вавилова Николая Ивановича была решена!

Арест произошел тогда, когда Вавилов думал о том, что пора неудач и опалы прошла. Он это связывал с тем, что в 1940 году ему было поручено Наркомземом возглавить научную комплексную экспедицию по западным областям Белоруссии и Украины, присоединённым к СССР в 1939 году. Ученый ошибался: 6 августа, находясь в Черновцах, он был арестован.

Не знал Вавилов того, что фабрикация дела против него была начата органами НКВД РСФСР (ОГПУ) ещё с 1931 года В дело поступали донесения платных агентов НКВД. Дело пополнялось за счёт доносов платных агентов НКВД (ботаника А. К. Коля, академика И. В. Якушкина и доктора биологических наук Г. Н. Шлыкова) а также доносов других научных работников, привлечены органами спецслужб к сотрудничеству,

Не знали многие о том, что пользуясь своим высоким административным положением Т. Д. Лысенко начал расправу со своими идейными врагами.

Пользуясь поддержкой властей, Лысенко и его окружение систематически преследовали учёных-генетиков. Многие из них лишились работы и были арестованы. Самого Вавилова до поры до времени защищал от преследований его международный авторитет крупного учёного.

В постановлении на арест Вавилова было сказано, что, «продвигая заведомо враждебные теории, Вавилов ведёт борьбу против теорий и работ Лысенко, Цицина и Мичурина, имеющих решающее значение для сельского хозяйства СССР».

Начались бесконечные допросы, их было более четырехсот, во время допросов он подвергался пыткам, Вавилова доводили до состояния невменяемости, когда от бессонных ночей, от постоянных унижений и угроз любой человек терял не то что самоконтроль, а был согласен признаться в чём угодно, лишь бы выйти живым из кабинета следователя.

Старшему лейтенанту любыми средствами надо было доказать, что Н. И. Вавилов не выдающийся ученый, не гордость советской науки, не организатор отечественной агрономии, а заклятый враг Советской власти и, как таковой, должен быть уничтожен.

В конце июня 1941 года следствие затребовало характеристику на Вавилова как учёного. Экспертная комиссия специалистов, созданная Лысенко, состояла только из противников Вавилова. Такая комиссия не могла дать объективную характеристику!

9 июля 1941 года состоялось заседание Военной коллегии Верховного суда СССР, на котором рассматривалось дело в отношении Вавилова. Заседание продолжалось всего несколько минут. На суде присутствовали лишь обвиняемый и трое военных судей. Свидетели и защита отсутствовали!..

9 июля 1941 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Вавилова к расстрелу. Он был признан виновным в том, что он в 1925 году якобы являлся одним из руководителей никогда не существовавшей «антисоветской организации», именовавшейся «Трудовая крестьянская партия», а с 1930 года якобы являлся активным участником также никогда не существовавшей «антисоветской организации правых», действовавшей в системе Наркомзема СССР; Вавилов, используя служебное положение Президента сельскохозяйственной Академии, директора института Растениеводства, директора института Генетики и, наконец, вице-президента сельскохозяйственной Академии наук им. Ленина и члена Академии наук СССР, в интересах «антисоветской организации» якобы «проводил широкую вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя и на развал и упадок социалистического земледелия в СССР»; кроме того, Вавилов, «преследуя антисоветские цели», якобы «поддерживал связи с заграничными белоэмигрантами, передавал им сведения, являющиеся государственной тайной Советского Союза».

9 июля 1941 года Вавилов обратился с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР об отмене приговора. 26 июля 1941 это ходатайство было отклонено.

Странно, что Вавилову дали саму возможность обжаловать приговор. Мало того, осталось неясным, почему в случае с Вавиловым возникла отсрочка исполнения приговора, тем более, что шла война и приговоренного к смерти академика этапировали почему-то в Саратов. Обычно расстрелы осуществлялись в первые часы от вынесения самого приговора.

В саратовской тюрьме Вавилов содержался сначала в карцере-одиночке, а затем его перевели в камеру, где сидели академик И. К. Луппол и один из инженеров-лесотехников. Николай Вавилов дважды находился на лечении в тюремной больнице. Тяжёлые условия содержания в тюрьме (отсутствие прогулок, запрет на пользование тюремным ларьком, получение передач, мыла и т. п.) подорвали его здоровье

25 апреля 1942 года Вавилов направил заявление на имя Л. Берии с просьбой о смягчении участи, предоставлении работы по специальности и разрешении общения с семьёй

23 июня 1942 года Президиум Верховного Совета СССР постановил заменить Вавилову высшую меру наказания 20 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях. Заявление Вавилова на имя Берия «совпало с решением Лондонского Королевского Общества от 23 апреля 1942 г. об избрании Вавилова своим иностранным членом. О нём вспомнили в связи с высокой оценкой его вклада в науку со стороны высшего научного учреждения Англии – союзницы СССР по антигитлеровской коалиции… Но никто не рискнул бы, даже Берия, осуществить «перевод Вавилова в особый лагерь» и допустить к работам в области растениеводства столь известного человека без санкции официального главного растениевода страны, каковым был Лысенко, поддерживавшийся Сталиным.

Однако, несмотря на отмену смертного приговора, «мало что изменилось в положении Вавилова. Ни одна из его просьб, по существу, не выполнена… Он остался в саратовской тюрьме. Состояние его здоровья резко ухудшалось.

Во время пребывания в саратовской тюрьме Вавилов заболел воспалением лёгких и переболел дизентерией, которой он заразился во время эпидемии в 1942, Итогом всех болезней стал упадок сердечной деятельности, из-за которого наступила смерть.

Акт о смерти заключенного сохранился в Государственном архиве Российской Федерации:

…Мною, врачом Степановой Н. Л., фельдшерицей Скрипиной М. Е., осмотрен труп заключенного Вавилова Николая Ивановича рожд. 1887 г., осужденного по ст. 58 на 20 лет, умершего в больнице тюрьмы №1 г. Саратова 26 января 1943 года в 7 часов 15 минут. Телосложение правильное, упитанность резко понижена, кожные покровы бледные, костно-мышечная система без изменений. По данным истории болезни, заключенный Вавилов Николай Иванович находился в больнице тюрьмы на излечении с 24 января 1943 года по поводу крупозного воспаления легких. Смерть наступила вследствие упадка сердечной деятельности…

Похоронен Вавилов в общей могиле.

Пришло время, когда следовало заняться теми, кто безвинно погиб, был оклеветан, да так, чтобы и памяти о нем не осталось

20 августа 1955 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила судебный приговор от 9 июля 1941 и прекратила дело в отношении Н. Вавилова за отсутствием состава преступления. Тем самым с Вавилова были сняты абсолютно все обвинения.

Незаконность действий следователя Хвата, в том числе применение физических истязаний при допросах, зафиксирована документально.

Отчёт 1955 г. главного военного прокурора майора юстиции Колесникова гласил: «…материалы дела против Вавилова были фальсифицированы». Отчёт характеризовал следователя А. Хвата как известного «фальсификатора следственного материала».

Итак, вроде бы правда восторжествовала! Но, какова судьба главных вершителей судьбы Вавилова? Какую ответственность они понесли за содеянное?

Главный фигурант «народный академик» Трофим Денисович Лысенко после смерти своего покровителя И. В. Сталина перенес кратковременную опалу. Затем наблюдался взлет его, когда к власти пришел Н. С. Хрущев. После смерти последнего покровителя он исчез из науки, хотя и не забыт. Возникло слово хлесткое – «Лысенковщина», означающая невежество, облаченное в мантию научности Не забыли его и за рубежом. Любое невежество в науке отмечается французской либерально-консервативной организацией «Club de l’Horloge», учредившей «Prix Lyssenko» (премия Лысенко). Согласно формулировке оргкомитета, эта анти-премия вручается автору или лицу, которые своими произведениями или деятельностью внесли образцовый вклад в дезинформирование в области науки или истории, используя идеологические методы и аргументы.

Премия эта вручается ежегодно, начиная с 1990 года

Сам же академик властью не преследовался. Званий и наград он не лишен.

Не пострадал и тот, кто оформлял уголовное дело на Вавилова. На сорок восьмом году жизни Хват, в полном расцвете сил, в звании полковника, вышел в запас с полной пенсией.

Не тронули его и тогда, когда были расстреляны его начальники Берия и Абакумов, когда в «органах» шла чистка, многих бывших следователей за прежние грехи лишали пенсии, выгоняли из партии. Полковник Хват выкрутился!.. Или его выкрутили?..

Что поделать, на земле многие страшные дела во тьму прячутся. Цена этим делам потомкам не представляется, хотя тяжелым камнем на плечи ложится. Коллективизация и «Лысенковщина» довели страну до того, что она стала продукты питания, в том числе и хлеб, закупать за границей.

Вред причиненный сельскому хозяйству оказался настолько серьезным, что принимаемые партией и правительством «продовольственные программы, не могли компенсировать убытки. Денежные дотации отстающим колхозам продовольственного вопроса не решали.

Развал страны привел к уничтожению множества сел. Бурьяны и запустение там, где пели петухи и раздавался детский смех.

Чернозем Украины вывозится за рубеж, земля – кормилица безумным ведением хозяйства до полного истощения доводится. Все продается за зеленые, а выручка в зарубежные банки помещается или вкладывается там в недвижимость.

 
Пришла на смену власть —
Что только можно, все продаст!
Продаст и то, что даже
Не может подлежать продаже!..
 
 
В продаже память предков —
Наследье поколений.
И фикция нередко —
В продаже, вне сомнений…
 

Сижу на солнышке – реабилитация после перенесенной полостной операции. По аллее детские коляски двигаются. Люди пожилые прогуливаются и ли так же, как я на скамьях сидят, тело свое солнышку подставляя. Птицы поют, на ветки усевшись. Стайка воробьев атаковала кусок кем-то брошенной булки. Смотрю на этот кусок и вспоминаю голодное детство мое, особенно ту часть его, которая выпала на пребывание в немецком концлагере, когда из-за куска хлеба, люди были готовы на все!

Почему так много бед на долю человеческую сваливается? И очень часто они наваливаются с той стороны и в то время, когда их совсем не ожидаешь! И вспомнилось мне, как обрушились беды разом на Крымский медицинский институт! В ту пору я студентом 3-го курса лечебного факультета был. Что-то мне нравилось, что-то нет – без подобного не бывает! В профессорско-преподавательском составе четко прослеживалось преобладание евреев – их было более 80%:. Многие семьи буквально оккупировали кафедры: профессор, доцент, ассистенты были близкими – кафедра Эпштейнов, кафедра Михлиных, кафедра Штейнбергов… И все же – это не повод для того, что произошло: семь профессоров, 14 доцентов и 146 ассистентов лишились работы Не много ли?.. Были среди них разные люди: приятные и неприятные, обходительные и явные самодуры… Подобное мне приходилось видеть и в Воронеже, и в Куйбышеве (Самара). Более других запомнился мне профессор Одноралов, заведующий кафедрой нормальной анатомии Воронежского института. Среднего роста, солидного вида, он всегда шел посредине длинного коридора, высоко подняв голову. На приветствия студентов и ассистентов, встречающихся на его пути, он ни наклоном головы, ни словом не отвечал. Олицетворение – открытого хамства!

Доцент Морозова, напротив, при встрече источала сладость, так широко улыбался ее рот, но он мгновенно свертывался в туго связанный пучок губ, после того, как приветствующий ее оказывался за спиной.

Семейные кафедры в Крыму изгонялись без указания мотивов. В других указывалось на несоответствие образцам, поддерживаемых государственной властью. Вина ли их была в том, что тогда практиковалось повсеместно.?Виноваты ли были ученые в том, что им навязывают под страхом отлучения от науки псевдонаучные взгляды? Пришлось мне познакомиться и с учением Бошьяна, пытавшегося совершить переворот в микробиологии, заявившего, что им открыта способность вирусов образовывать кристаллическую форму. Ветеринару Бошьяну без защиты диссертации тут же была присвоена ученая степень доктора медицинских наук. А профессору —микробиологу Пяткину проглотить горькую пилюлю за отрицание такой способности вирусов. А тут еще одно величайшее открытие в биологии, сделанное О.Б Лепешинской, заявившей о получении ею клеток из внеклеточного бесструктурного белка. Два «величайших» открытия советских ученых, да еще пересмотр направления в отечественной физиологии, произведенного Быковым нанесли такой удар нашей науке, что она не оправилась и до сих дней! Я упомянул о трех фамилиях наиболее славных только потому, что к ним невероятно быстро, перестроившись, прилипло множество других, решивших поберечь энергию в «научных» спорах

Корень зла крылся в том, что все лженаучные направления в Советском Союзе укладывались в рамки господствующего атеизма. Все они вместе с теорией академика Опарина «О происхождении жизни на земле» становились непреодолимым заслоном против классических научных достижений и требовалось время и издевательства над нашей глупостью, доносившиеся из заграницы, чтобы просветление ума сменило глупость