Текст книги "После мюзикла"

Между землёй и чем-то чистым
Стихи 2000–2006гг.

Облом

 
Мне сегодня хуже, чем вчера,
Словно сдали Зимний юнкера,
Словно в Микронезию Колчак
Уволок империи общак
Или хоть старался, да не спас
Ни людей, ни золотой запас.
 
 
Знаю, как читаю по руке:
Дело не в ЧеКа, не в Колчаке,
Не в погоде, не в горшке с борщом,
Не в народе, ни вообще ни в чём —
 
 
Видимо, Господь, как высший чин,
Может обойтись и без причин.
 

2005

Структурный анализ

 
Её лицо во время секса
В сто раз мощней любого текста,
Хотя она такая дура —
Вот вам и вся литература!
 

2006

Уик-энд

 
Какие на субботу планы?
Давай поедем на Голаны,
Ракетно-ядерные пуски
Оставив СМИ, —
Как нынче говорят по-русски:
Их бин фор ми.
 
 
Свои тела погрузим в сани,
Глядишь, и вспомним песни няни,
Мол, тише, деточка, не плачь –
Как ни тесны по жизни джунгли,
Всем типам хватит места в Гугле —
Желаю творческих удач!
 
 
Ах, детство – что ни день, то клизма —
Встаёт заря постмодернизма
У них, у нас не до того,
Зато теперь вот мчимся с кручи,
И это несомненно лучше,
Чем ничего.
 
 
Но кто ты, некто из старейшин
Той или этой корпорейшн,
Которым счета нет? Ну да —
Казалось бы, куда уж ниже,
Когда такие вышли лыжи,
Ан есть куда.
 
 
С теченьем времени, товарищ,
Не так уж важно, что ты паришь
Из года в год, но ё-мА-ё —
Между землёй и чем-то чистым
Гора, покрытая батистом,
И мы, похоже, что с неё.
 
 
И нету истин, кроме мифа,
Подъёмник имени Сизифа
Ишачит именно к тому,
И даже если навернёмся,
То всё равно сюда вернёмся
И станем в очередь к нему.
 
 
Ну так прощайте же, Голаны,
Сады, коровы, друзов кланы
И, разумеется, снежок,
Который в наших палестинах
Такой, как на любых картинах,
Но всё-таки – культурный шок.
 
 
Так что сказать об уик-энде?
Уж остывает в сердце бренди –
Какой ни есть, а Божий дар –
И как на сей раз ляжет карта
Ещё узнаем: пахнет мартом,
А март по-здешнему – Адар.
 

2006

Утро помещика

 
Сижу в своем имении,
От истин ротозея,
Как говорили древние:
The truth is out there.
Играем в прятки – Бог и я,
Друг другом озадачены —
Vivat конспирология,
Мои счета оплачены:
И словно таски женские,
Поляны философские,
Дизайны достоевские,
Палаты склифософские,
Где верю и не верю я
Без всякого Писания,
Что данная империя
Падёт в одно касание.
 

2006

Ещё ноктюрн

 
Повисло мясо на костях
И появилось в новостях.
 
 
Но их не смотрит полуночница —
В далёком прошлом озорница —
Война и без неё не кончится,
Но всё равно не спится.
 
 
Её товарищ-полуночник
Внимает шороху газет,
Вчерашней жизни переносчик,
Он полунаг, полуодет
И к худшему готов уже
Как есть при полном неглиже.
 
 
А за окном висячим садом —
Землей и солнцем истомлен, —
Лицом к Луне и к ней же задом
Слезам не верит Вавилон.
 
 
На площадях и на бульварах
В ночи светло, как на пожарах,
Мутясь рассудком, ост и вест
Жуют один и тот же текст,
Где промелькнут видеорядом
И дальний мир, и тот, что рядом,
Являя сонмища красот,
Но только Богу ведом тот,
Сегодня конченый подлец,
А завтра нации отец.
 
 
Короче говоря, не спится
Народу, а в календаре,
Как предпоследняя страница,
Мечеть на Храмовой горе.
 

2003

Миллениум

 
Вновь посетив библейские места,
Без умысла худого мы заметим:
Евреи распиарили Христа
И продолжают заниматься этим.
 

2001

Памяти первенца

Овечке Долли

 
Я же не учёный, не моё и дело —
Усыпили клона глобалисты в белом —
Пусть им и не спится, родственник мой,
что ли,
Выведен в пробирке для житья в неволе
И в конечном счете на алтарь возложен
Не корысти ради, может быть? Но всё же
Сам себе казался я таким же клоном –
И умом, и сердцем, и в смятенье оном
Сам и догадался, что попутал враг нас,
А невропатолог подтвердил диагноз.
Так мне и сказал он: «Что за чушь овечья —
Вовсе не такая участь человечья,
А совсем другая, скажем, эти звезды,
Эти грозы, скажем, или этот воздух,
Истины моменты, времена и нравы,
Но и пациенты не всегда неправы:
Сам себе порою я казался клоном,
Только не овцою, а Наполеоном,
Хоть рулить страною не имею шансов,
Впрочем, Бог со мною, тут не до нюансов».
И едва на волю выбравшись из клетки,
Стал я сам собою принимать таблетки,
Говорить с луною, слушать запах серы,
А невропатолог выбился в премьеры.
 

2003

Записки колониста

Незваный гость

хуже аборигена.

Колонист

 
1.
Бог не заходит в Интернет
Не потому, что Бога нет —
Не заходил и не зайдёт,
Хоть бейся головой об лёд,
О чём предупреждал Спиноза,
Но мы не поняли прогноза.
 
 
2.
Исправить прошлое немного
Вполне по силам нам самим:
Вернём Спинозу в синагогу —
Нельзя быть вечно в ссоре с ним,
Но можно средь крещёных наций
Блюдя лицо и интерес,
Перед Христом не извиняться,
Поскольку он и так воскрес,
Нас убедив, что на погосте
Мы, как везде, всего лишь гости.
 
 
3.
В родных краях аборигены
К своим корням, конечно, ближе,
Об этом помнят наши гены
И наши души с ними иже.
Не то в сафари на чужбине:
Зверье снаружи, ты в кабине,
Кайфуй, пока не надоест —
Свинья не выдаст, волк не съест!
 
 
4.
А в остальном и спору нет —
Бог не заходит в Интернет.
 

2003

Волшебство

 
Под кадриль или под фугу,
Вся обласкана судьбой,
Лошадь бегает по кругу
Словно бы сама собой —
Так не хочется домой,
Говорю тебе как другу,
В мир, где, преданная плугу,
Лошадь ходит по прямой.
 

2006

Одноклассница

…Твой взгляд давно запатентован

психоделическим узором…

Марина Кравиц

 
1.
Я в жизни не встречал прикола
Чудеснее, чем наша школа, —
В психоделическом аспекте
Она была подобна секте —
Там в коридорах, словно птички,
Мелькали славные технички,
А на входных дверях, как царь,
Стоял всевидящий швейцар
В расшитой золотом шинели —
Шли годы и звонки звенели…
 
 
2.
Но, чу, смолкают голоса,
И всех охватывает дрожь,
То брови воздымая гневно —
На кофте брошь,
В руках коса —
В класс входит Марья Алексевна…
 
 
3.
Со стен сквозь нас взирают предки,
Как будто нам свои отметки
Уже поставили они,
На полке чучело зверушки,
В углу и вовсе не игрушки —
Людской скелет зевает, и
Нет сил моих скрываться боле:
Ходил я в школу ради Оли…
 
 
4.
Теперь я Олю помню смутно,
Зато остался общий снимок,
На нём, себе представьте, утро
И сорок с лишним невидимок
Родным и близким для плезира, —
И кто тут Оля, где там Ира,
Мне разобраться не дано,
Да и, признаться, я давно
Не перечитывал «Лолиту»,
Но, Гумберт, мы с тобою квиты…
 
 
5.
На Олю глядя плотоядно,
Во время оно, мать честная,
Чего я ждал – ежу понятно,
На что надеялся – не знаю,
Но всё же из последних сил
Её в «Ромашку» пригласил,
Ведь иногда в кафе «Ромашка»
Пускали даже первоклашку,
Хотя бы только до шести —
Мне не могло не повезти!
 
 
6.
Возможно, повезло и Оле,
То есть совпали наши вкусы,
И ей порою снится столик,
Ванильно-ягодные муссы,
Клубничный крем-брюле, а кроме —
Я весь в гражданке, а не в форме
Ученика 6-го «Б» —
Мне и сейчас не по себе!
 
 
7.
Итак, она, конечно, Ольгой
Звалась, зовётся, будет зваться,
И столько связано с ней, столько,
Что просто некуда деваться —
Пора бы позвонить ей, что ли —
Ты слышишь, Оля?
 

2006

Дар

 
1.
В медалях вся и в орденах
Ко мне любовь явилась, нах…
 
 
2.
Не попрекай, что на мели
Я из себя не корчу пана,
Пока в душе цветы цвели,
Я тоже дрался до тюльпана
Последнего, что не в напряг, —
Ещё бы знать, кто был мой враг.
 
 
3.
Я давно уже линяю,
Чтобы не сказать – лысею,
За бугром, но даже тут
Илиады всей Расеи
И её же одиссеи
Что-то мне напоминают,
Чем-то за душу берут.
 
 
Жизнь сложилась не по-детски —
Что ни день, то закидоны —
Хорошо нам было греться
В храме имени Мадонны
В год от мира сотворенья
Не припомнишь ли, какой?
Ты на лавочке сидела,
И душа моя балдела,
Обживая откровенье:
До тебя подать рукой!
 
 
Время шло бандитским ходом,
Ты довольствовалась мёдом,
Я, конечно, был уродом —
И куда девался Рим?
Где теперь твоя Расея?
Невозможной пылью сея,
Вся на свете Иудея
Доставалась нам двоим.
 
 
В общем, Эни, Бэни, Такл —
Лишь бы только Бог не плакал —
Закатилось солнце за пол,
И тогда для нас одних
Лично Ворон с того фронта
В переводе К. Бальмонта
Прокудахтал не без понта
Что-то вроде: «Невернихт».
 
 
4.
Жизнь – это в том числе и сказка,
Вот он и светится лицом,
Восстав из гроба службы царской
По меньшей мере мертвецом,
И восхитительно свободен
В движеньях, даром что не жив,
Он сам себе привет Господень
Проходит мимо сторожих
И сторожей земных угодий,
Которым он не свой уже,
Последний слушатель мелодий,
Что месятся в его душе,
 
 
Де-факто гражданин гламура —
Хоть не ахти каких сортов —
Де-юре выбраться из Ура
Он в принципе всегда готов,
Такой себе носитель данных
Нехилых, да чего там – змей,
Местечек сын обетованных,
Отец бесчисленных семей,
Он, допьяна испив из чаши,
Вполне безропотен и тих,
Глядит, как в небе птицы пашут, —
Зачем? И что ему до них?
 

2006

Таинство

 
Искусства, как всегда, в упадке,
Науки изначально лживы,
Зато при полной непонятке
И власти есть, и люди живы.
 
 
Вот и клянёшься бородою
И обжигаешься на вынос,
И уживаешься с бедою,
Не слишком жалуясь, плюс-минус.
 
 
Как будто впрямь от чар контракта
Освобождаются посмертно
Душа нетленная абстрактно
И тело бренное конкретно.
 
 
Следя, как тает звёзд укладка
На небесах, окстись и внемли
Своим глазам, закрытым сладко,
Поскольку истины – дешевле.
 

2004

Присутствие

 
Песнь херувимскую вслух напевая,
Ангел свалился с подножки трамвая,
Впрочем, ни лучше не стал и ни хуже
Можно сказать – ни внутри, ни снаружи —
И, если надо, готов, напевая,
Снова висеть на подножке трамвая
Или исполнить другое заданье,
То есть совсем не ему в назиданье
В городе всюду забегали мыши,
Стали часы и поехали крыши,
Словно бы свыше спустили напасти —
Чёрт подери эту логику власти!
 

Абсолютная лирика

 
Стенают заветные тётки,
а я не стенаю в ответ, —
опять не годится в подметки
мне лучший российский поэт
текущих недели и года,
опять моё дело – труба
архангела, благо природа
убийцы вождей и народа
скорее нежна, чем груба.
 

2006

Homo sapiens

 
Не помышляя стать генсеком,
с утра на службу семеня,
я не желал быть человеком,
но кто же спрашивал меня?
 
 
Все обошлось без лишней боли,
тем более без жарких нег,
когда, своей дождавшись роли,
в меня вселился человек.
 
 
Он мною сразу был опознан
и тут же поражён в правах,
но, оказалось, слишком поздно:
я духом весь его пропах.
 
 
С тех пор, лишь ангелам подсуден,
казнить себя не тороплюсь, —
я человеком стал, и люди
теперь не жалуются пусть.
 

2001

Собаке Качалова, кому ж ещё

 
Дай, Джим, на лапу счастье мне,
Пока коррупция в стране,
Пока не поздно,
Ведь лихоимец должен пасть,
И праведник войдёт во власть —
Нет, я серьёзно.
 
 
Смотри же и запоминай:
Бульвар Моше, кафе «Синай»,
За тайной тайна,
И как ни вреден труд в наём,
Мы не случайно тут живём —
А где случайно?
 
 
Отчизна тем и дорога,
Что, может, пустимся в бега
По разным меккам,
Где оклемаемся вполне —
Дай, Джим, на лапу счастье мне,
Будь человеком.
 

2003

И утро дня, и вечер ночи

 
1.
Совершая труд полезный,
Катит дворник бак железный
С мусором всего двора —
Это пять часов утра,
Это город в Палестине
На еврейской половине,
И в округе – свят, свят, свят —
Муэдзины голосят
Под трезвон колоколов:
У монахов свой улов,
И свои у них приколы,
Дворник думает: «Нацболы —
Это мы, а вот меньшинства
Чинят всякие бесчинства,
Допекли, хоть свет туши,
Да и наши хороши,
Чтобы не сказать, что наши,
Между нами, хуже даже —
Это дискурс виноват…»,
 
 
Дворник чистит автомат,
Ладит лук и точит саблю,
В банк сдает метлу и грабли,
А за сим из-под песка
Поднимаются войска:
Атлетические танки,
В танках всяческие панки,
Впрочем, бывшие уже
И в натуре, и в душе —
Молодёжь как молодёжь —
Пусть врага бросает в дрожь,
А не только пап и мам:
Аз воздам!
 
 
2.
Себя ли ради жук ползёт?
Его судьба – лишь эпизод,
Но слышит зов он, словно Жанна,
А Жанна в той же мере жук,
Но я такого не скажу,
Блюдя политкорректность жанра.
 
 
3.
А как же дворник? Жив ли он,
Пал смертью или взят в полон —
Всё это частности, а в целом
Такой выходит брудершафт:
Политкорректность хороша,
Политконкретность портит дело.
 

2003

Когда-нибудь сейчас

 
Я сроду не назарей,
Зато навсегда усёк:
Когда-нибудь на заре
Бог вырубит свет – и всё!
Он свой не упустит шанс
Остаться, покуда цел,
И жаль нам не будет нас —
Ни душ, ни тем паче тел.
 

2003

Очень личное

 
Позабуду про медиахолдинг,
Не пойду к зазывалам на митинг,
Но предчувствуя осени болдинг,
Обживу на окраине билдинг.
 
 
Не поддамся ничьим уговорам,
Возлюблю огородные грядки,
Ну а если умру под забором,
То внезапно и в полном порядке.
 
 
В общем, как-нибудь точно отмучусь,
Хорошо бы не в нищем квартале,
Хоть, конечно же, общая участь
Не вдаётся в такие детали.
 

2004

Наставление

 
О юноша: лук, стрелы, щит и меч
Годятся для солидного мужчины,
А ты пока надень шахида пояс.
 

2003

Время псалмов

 
1.
Вряд ли меня Ягве
пригласит в «Арагви».
 
 
2.
Ничем не хуже штат Коннектикут
страны моей, единственной на свете,
за коим чёртом я не там, а тут,
никто из смертных толком не ответит —
теорий просто тьма на этот счёт,
но можно догадаться без теорий:
сам по себе не так уж страшен чёрт,
пускай живёт, кому какое горе,
пускай плетёт, как хочет, кружева,
пусть отравляет быт всего квартала —
ещё и за него переживать
общественности только не хватало!
 
 
3.
на въезде в город Энск
стоит от века сфинкс
по телефону секс
его идея-фикс
 
 
и снится ему что в пустыне далёкой
где каждый прохожий не наш
в песке утопая грустит одиноко
до боли знакомый типаж
 
 
а тот в свою очередь вычислил сфинкса
что впрочем в порядке вещей
поскольку не может нормальная бикса
такому присниться вообще
 
 
тут вряд ли что выгорит кроме прелюдий
не быть истуканам вдвоём
плохого о них не подумают люди
в контексте сугубо своём
 
 
история эта не только о сексе
она и дружбе вполне
вот собственно все что я знаю о сфинксе —
не больше чем он обо мне.
 

2004

Ристалище

 
Материей востребованной самой,
Возможно, не является нетленка:
И Бродский, и физрук, и папа с мамой —
Все сочиняли лучше Евтушенко.
 
 
Их так и не узнал народ-кормилец —
Лик физрука давно уже не светел —
У Бродского хоть был однофамилец,
Которого старик Господь заметил.
 
 
А я не спец и не слагаю книжки,
И просто не могу смотреть с балкона,
Как во дворе гоняют мяч мальчишки —
Там каждый третий – сущий Марадона.
 

2003

Детский мир

 
Дорвалась до изобилия
китобойная флотилия,
день и ночь, полна экстаза,
жировала китобаза,
но во льдах порвала днище —
вот какая красотища!
 
 
И детишки всего мира
шлют друг другу поздравленья —
рыбьего не будет жира,
но останется варенье,
а родители в тревоге
от напасти ищут средство,
и не знают педагоги,
на хрена такое детство,
ведь теперь, как ни крутиться,
если здраво разобраться,
может всякое случиться,
может разное не статься:
 
 
Арафат родится русским,
и прощай его карьера,
или, скажем, Патрик Зюскинд
не напишет «Парфюмера»,
на глазах зачахнет проза,
навсегда усохнет знанье —
оказалось под угрозой
самое существованье…
 
 
В общем, если мы не дети,
будем говорить серьёзно:
хочешь мира на планете —
бей китов, пока не поздно,
как сквернейшую заразу
избегая даже слуха,
будто вправду китобаза
на себе порвала брюхо.
 

2002

Родная речь

 
Я живу на еврейском востоке,
Где алеет арабский восток,
Где когда-то чудили пророки,
Где и ныне при деле порок:
Онемечилось наше дворянство —
В синагогах его не найдёшь —
А в кибуцах – извечное пьянство,
И бежит из села молодежь.
Прохудились больничные кассы —
В каждом теле наследственный тиф —
И звереют народные массы,
Не имея иных перспектив.
Я, конечно, найду в себе силы
С головою зарыться в снегу —
Заимею до пенсии виллу,
От еврейской судьбы убегу.
Разорву неизменные узы,
Наконец-то избавлюсь от ссуд,
На ворота приклею мезузу,
Отыщу в Интернете Талмуд.
Одолею и эту науку —
Насмерть вызубрю каждый чертёж —
И скажу заграничному внуку:
«От еврейской судьбы не уйдёшь!
Уж такая мы, видимо, раса,
Как заметил назад много лет
Николай Алексеич Некрасов,
Тоже русскоязычный поэт».
 

Старинный напев

 
Секс дошел до апогея,
В каждом деле есть граница —
Полюбила гейша гея,
Гей решил на ней жениться.
Сексуальные меньшинства,
Несмотря на просвещенье,
От подобного бесчинства
Впали в полное смущенье:
Половые отношенья
Вовсе не для безобразий —
Хоть казни за превышенье
Эротических фантазий!
За общиной сила, вроде
Ясно и без агитаций —
Но любовь людей доводит
До потерь ориентаций.
И ни больше и ни меньше,
Напрочь жертвуя престижем,
Гей в любви признался гейше
И при этом даже выжил,
Но, конечно, стал изгоем,
Будто сроду не был геем —
Вот и всё, чего мы стоим,
В смысле том, что мы имеем.
Да поможет Камасутра
Сбросить хоть на час вериги —
Вечер был и было утро,
Как в другой писали книге.
Пусть не все пути Господни,
Но среди мужчин и женщин
Вспоминают и сегодня
Гея, что влюбился в гейшу.
 

2004

ЧАША
(рассказ о явном, зато в стихах)

Ложь изреченная есть мысль.

Правда

Мы мирные люди,

Но наш Мэри Поппинс

Стоит на запасном пути.

Из классики Страны Чудес

Памятка: все персонажи, нации и сверхъестественные существа, упоминаемые в данных частушках, выдуманы автором, и любые совпадения с именами физических, исторических или мифических лиц и народов, существующих в реальных природе, науке и религии, есть лишь полное или частичное недоразумение.

1.

Все евреи, лишь Бальзак

Запорожский был казак,

Переписывался с Гусом

И дружил с Христом Иисусом.

2.

Часто оба после баньки,

Вечерами близ Диканьки,

Перед тем как засыпали,

Говорили о Граале,

Раздражая хуторян,

Лиц, похожих на армян

Или, может быть, германцев,

Мастеров народных танцев,

Хоть в то время человек

И не ведал дискотек.

3.

Не поймёшь всего до точки:

На сакральной, что ли, почве

Иногда на танцплощадке

Возникали беспорядки,

И порой во время оно

Доходило до ОМОНа[2]2
  ОМОН – в те времена это отряд милиции особого назначения.


[Закрыть],

То бишь каждый рвался в бой

Всех своих между собой,

Ну а сразу после драки

Вспоминали о Бальзаке,

И людей тянуло вдаль —

Отвоёвывать Грааль,

Даже тех, кто в том Граале

Ничего не понимали, —

Тут какие примешь меры?

Так возникли тамплиеры.

4.

Не то чтоб миром правит хунта,

А я её не замечал,

Но просто каждая секунда

И есть начало всех начал,

Тем паче каждая эпоха,

Не говоря уже об эре, —

Конечно, можно видеть лоха

В любом конкретном тамплиере,

Но кто не знает: всякий гений

Суть плод отдельных недостатков

И постоянных заблуждений,

А что касается порядков,

То социальная беда —

Его обычная среда.

5.

Христос ушёл, Бальзак остался,

Нечистый дух в ночи метался,

Германцы отошли ко сну —

Кто в КПЗ[3]3
  КПЗ – это камера предварительного заключения во все времена.


[Закрыть], а кто снаружи, —

И вопль: «Спасите наши души»[4]4
  Спасите наши души – это уже и тогда был закодированный сигнал: SOS.


[Закрыть]

Держался прямо на весу.

Дневные и ночные звери

Вели дела согласно вере

Своих отцов, а между тем

История всё не кончалась —

То ли к себе питала жалость,

То ли с ума сошла совсем.

6.

Так скажем Господу спасибо

За чашу выпитую, ибо

Он мало что у нас просил,

Зато каким делился хлебом:

И я там был и даже не был —

Не знаю, как хватило сил!

7.

Пусть это глупости, однако,

Вполне возможно, неспроста

Читают до сих пор Бальзака

И ждут пришествия Христа,

Не забывая о Граале,

Ну и так далее…

8…[5]5
  8 – это символ бесконечности, поставленный на ноги.


[Закрыть]

Примечания

2004

Молитва

 
Я лбом уткнулся в Стену плача —
Физический предел пространства —
Но, к сожалению, удача
Терпеть не может постоянства,
Зато тем ярче свет блесны,
И хоть обманывают сны,
Когда толкуют их превратно,
Других не будет, вероятно.
 

2001

Иерархия

 
Вот ангел – и ростом, и чином велик —
Додуматься ж надо – он Архистратиг —
Завидев его, моментально исчез
Герой соцтруда, генерал ВВС —
Да что генерал, если я онемел
От этих, так нервы щекочущих, дел.
И чтобы понять это – время не трать:
Как нечисть пугает Небесная рать.
 

«Мне теперь не до смеха…»

 
Мне теперь не до смеха,
Только, как ни крути,
Я бы мог не уехать,
Да не мог не уйти,
Невзирая на лица
И прощаясь в бреду —
Как не мог не родиться,
Хоть себе на беду.
 

Проект эпитафии

 
Вот я теперь в каком дому —
Факт, хоть не верь, а потому,
Пока ты жив или почти,
Будь добр и памятью почти
Того, кто всем своим нутром
Не торопился в этот дом.
 

2006

Стихи из книги «Эпоха кабаре»

Пречистая баллада

 
Он был обладатель приза
За лучшую роль-анфас,
Её звали Мона Лиза,
Как мало кого из нас.
 
 
И вплоть до её финала —
Таков уж её финал —
Она его тайно знала,
А он её знать не знал.
 
 
Он умер спустя три года,
Став людям ещё родней,
Кумир всех слоев народа,
Чего не скажу о ней.
 
 
И если любовь от Бога,
Что впрямь исключает грязь —
Не будем судить их строго
За столь роковую связь.
 

1999

Эпоха кабаре

 
Пусть свет, который сам пузырь,
Пускает пузыри —
Ночь хороша и вкось, и вширь
До самой до зари.
И пусть, как шапки на ворах,
Горят огни реклам —
Ночь хороша и в пух и в прах
По всем своим углам,
Где балом правит поебень
И зла не превозмочь —
Ночь хороша, и плох тот день,
Когда не в радость ночь.
 

1999

Сизиф

 
Дела просты:
Помою пол,
Полью цветы,
Сошью камзол,
От сатаны избавлю Русь
И обязательно женюсь.
 
 
Потом испачкается пол,
Вконец износится камзол,
Забрав цветы, уйдёт жена,
На Русь вернется сатана,
И если я останусь цел,
То снова будет масса дел:
Помою пол, полью цветы —
Какие могут быть кранты!
 

1998

Миф о царевне

 
Без признаков распада
Лежит в гробу девица,
Тот, кто решит, что надо
Ему на ней жениться,
Обязан, выйдя к месту,
Где установлен гроб,
Поцеловать невесту —
Желательно не в лоб,
На трудности не глядя,
С позиций естества,
Не плюрализма ради
И не от скуки, а
Чтоб знали эти суки,
Кто всё-таки герой —
Душе такие штуки
Нужней любви порой.
 

1998

Куплеты

…Поэзия должна быть умновата…

Частное мнение

 
Поп-эзия эпохи кабаре,
неплохо бы пристроиться в каре
соединенных вечным страхом штатов,
откуда глядя, та ещё попса
созвездие, считай любого, Пса
на почве просвещённых эмиратов.
 
 
А почва, разумеется – пески,
в припадке боговедческой тоски
при всём народе названные мёдом, —
короче говоря, земля не рай,
каким дерьмом её ни удобряй,
молясь харизматическим погодам.
 
 
Да и саму погоду гонят здесь,
чем очень озадачен прочий весь
род людской, и остаётся в силе
история, как местный житель бес—
следно, но воистину воскрес,
иначе бы зачем его убили?
 
 
Иначе бы зачем не убивать?
ночь-улица, фонарь-диван-кровать,
и многие дела смешались втуне,
но все ещё толпится у дверей
постэсхатологический еврей
постантисемитизма накануне.
 
 
И мне ясна куплетов данных соль:
поэзия не делится на ноль,
народ руинам верен почему-то,
Мессия тем и занят, что идёт,
и только натуральный идиот
не ждёт Его с минуты на минуту.
 

1999