Текст книги "Император Николай II. Трагедия непонятого Cамодержца"

Глава 5. Начало царствования

Николай II в возрасте 26 лет стал Самодержцем Всероссийским, Главой самого большого в мире государства – Российской империи, территория которой к концу XIX в. равнялась 21,8 млн км² (то есть ¹/₆ часть суши). Ст. 1 Основных государственных законов Российской империи гласила: «Император Всероссийский есть Монарх Самодержавный и Неограниченный. Повиноваться Верховной его власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает»[400]400
  Свод законов Российской империи. Т. 1. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1857. – 1026 с. С. 1.


[Закрыть]. Самодержавие воспринималось в русском народе как земной образ Царствия Небесного, в котором царствует никем Неограниченный и Надзаконный Господь. Эмигрантский историк Г.М. Катков писал: «Самодержавие как институт дает самые благоприятные условия для воспитания личности, совершенно чуждой стяжательству и низким инстинктам»[401]401
  Катков Г.М. Февральская революция. Париж: YMCA-PRESS, 1984. – 430 с. С. 350.


[Закрыть].

В первые недели Николай II жаловался К.П. Победоносцеву, что он в буквальном смысле завален огромным количеством бумаг. На это обер-прокурор советовал «отклонить от себя многое пустое, тем более что на его утверждение часто представляют решения только с тем, чтобы избежать ответственности»[402]402
  Степанов В.Л. Самодержец на распутье. С. 151.


[Закрыть].

Действительно, Николаю II приходилось решать самые разные вопросы: 12 марта 1898 г. ему была подана Записка петербургского градоначальника «О назревших нуждах столицы», из которой он узнал, что из-за плохой очистки воды на каждые сто тысяч душ населения Петербурга приходится ежегодно 2600 смертей. Николай II должен был не только ознакомиться с этой информацией, но и принять по ней решения[403]403
  Записка петербургского градоначальника «О назревших нуждах столицы» 12 марта 1898 // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 838. Л. 3.


[Закрыть].

Государственные дела практически не оставляли Николаю II времени на личную жизнь. Государь писал в своём дневнике: «Невообразимо счастлив с Аликс, жаль, что занятия отнимают столько времени, которое так хотелось бы проводить исключительно с ней!»[404]404
  Дневники Императора Николая II. Т. 1. С. 132.


[Закрыть] «Ники должен видеться с людьми почти целый день, – писала сестре Императрица Александра Феодоровна 10 декабря 1894 г., – а потом прочитывать свои бумаги и писать. Мы вместе только за чаем, вся остальная еда наверху, в окружении людей»[405]405
  Цит. по: Буксгевден С. Указ. соч. С. 68.


[Закрыть].

Николай II в доверительном письме своему дяде Великому Князю Сергею Александровичу просил у него прощения за то, что не отвечает на его письма: «Но… я так недавно женился, ещё на днях вкусил начала блаженства на земле – совместной жизни с горячо любимым существом. Удивительно ли, что те два или три свободных часа, какие мне остаются в течение дня, я всецело посвящаю своей душке-жене? Иногда, я должен сознаться, слёзы навёртываются на глаза, при мысли о том, какой спокойной чудной жизнь могла бы быть для меня ещё на много лет, если бы не 20-е октября! Но эти слёзы показывают слабость человеческую. Это слёзы сожаления над самим собой, и я стараюсь, как можно скорее их прогнать и нести безропотно своё тяжкое и ответственное служение России»[406]406
  Император Николай II – Великому Князю Сергею Александровичу. 10 апреля 1895 г. // ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 70. Л. 97.


[Закрыть].

Вступив на престол, Император Николай II был убеждён, что всё пойдёт как при Александре III. Так как Николай II воспринимал свое царствование как логическое продолжение предыдущего, то он не видел необходимости в смене государственных сановников. На своих местах оставались обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, министр иностранных дел Н.К. Гирс, министр финансов С.Ю. Витте, министр внутренних дел И.Н. Дурново, военный министр генерал П.С. Ванновский.

Первую крупную отставку Государь произвёл 17 декабря 1894 г.: от должности министра путей сообщения был отстранён А.К. Кривошеин. Николай II уделял особое внимание строительству железных дорог в России, особенно строительству Великого Сибирского железнодорожного пути. Когда в ноябре 1894 г. Н.Х. Бунге спросил Государя о кандидатуре на место председателя Комитета Транссиба, тот ответил: «Это дело так меня интересует, что я желаю сам остаться Председателем»[407]407
  Цит. по: Степанов В.Л. Самодержец на распутье. С. 158.


[Закрыть]. 9 декабря 1894 г., выступая перед членами Комитета, Государь сказал: «Довершить с Божьей помощью это исключительно мирное и просветительное мероприятие составляет не только Мой священный долг, но и задушевное Мое желание, тем более, что дело это было Мне поручено Моим Дорогим Отцом»[408]408
  Полное собрание речей Императора Николая II. 1894–1906. Составлено по официальным данным «Правительственного вестника». СПб.: Книгоиздательство «Друг Народа», 1906. – 79 с. С. 5.


[Закрыть].

Поэтому понятна реакция Николая II, когда на следующий день после этих слов, Государственный контролёр Т.И. Филиппов во время доклада сообщил о «грустном и некрасивом деле Кривошеина»[409]409
  Витте С.Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 18.


[Закрыть]. Министра обвиняли в личном обогащении за счет строительства железных дорог и растратах. Расследование, проведенное под руководством Д.М. Сольского, подтвердило факты злоупотреблений. Как утверждал С.Ю. Витте: «Это был первый случай, когда молодому Императору, через два месяца после вступления на престол, пришлось встретиться с фактами, так сказать, злоупотребления министров; поэтому совершенно естественно, что это возмутило молодого Государя, который сам, по своей натуре, человек весьма честный»[410]410
  Там же.


[Закрыть].

Новым министром путей сообщения Государь назначил князя М.И. Хилкова. В своих мемуарах С.Ю. Витте утверждал, что именно он посоветовал Государю это кадровое решение. Причём Государь якобы сказал о Хилкове: «Я его совсем не знаю», а Витте на эти слова посоветовал «спросить совета Матушки», которая обязательно поддержит эту кандидатуру[411]411
  Там же. С. 24.


[Закрыть]. Но Николаю II не надо было «спрашивать совета Матушки», так как Хилкова он хорошо знал по работе в Комитете по строительству Транссиба. Поэтому Николай II не мог сказать о М.И. Хилкове, что он его «совсем не знает». Этот вымысел понадобился Витте, чтобы приписать себе в заслугу крайне удачное назначение. Князь Хилков сумел организовать работу министерства таким образом, что за десять лет протяженность железных дорог России выросла с 35 до 60 тыс. км, а их грузооборот удвоился.

Чем больше Николай II постигал государственно-административную систему империи, тем больше находил в ней крупные недостатки: отсутствие единого координирующего органа административной власти, когда рекомендации и желания главы одного ведомства прямо противоречили тому, что предлагал другой[412]412
  Боханов А.Н. Николай II. С. 118.


[Закрыть]. Для того чтобы постичь вопросы управления и выяснить истинное положение дел в различных отраслях имперского хозяйства, Государь начал практиковать создание «междуведомственных» комиссий и проводить небольшие совещания, на которых председательствовал сам. На них Царь внимательно выслушивал аргументы и доводы сановников, имевших за спиной многолетний административный опыт[413]413
  Там же. С. 118.


[Закрыть].

Генерал А.А. Мосолов писал, что «Государь вступил на престол 26 лет, когда характер его ещё не сложился окончательно и когда он по недостатку опыта еще не приобрел навыка понимать людей»[414]414
  Мосолов А.А. Указ. соч. С. 90.


[Закрыть]. Неудивительно, что в первые два года сановники отмечали у Николая II нехватку «устойчивости во мнениях». Военный министр генерал от инфантерии П.С. Ванновский сетовал, что Государь «советуется со всеми: с дядюшками, тётушками, маменькой и всякими другими»[415]415
  Ламздорф В.Н. Дневник 1894–1896. С. 405.


[Закрыть]. Но ведь в то время это были наиболее близкие и наиболее опытные для Николая II люди!

Государь считал, что высшие чиновники государства, не говоря уже о членах Династии, будут служить ему так же, как они служили его покойному отцу, по духу присяги: «честно и нелицемерно». Но вскоре выяснилось, что далеко не все из них были к этому готовы. Гораздо позже Государь в разговоре с флигель-адъютантом С.С. Фабрицким рассказывал: «Когда мой отец умер, я был просто командир Лейб-эскадрона гусар и первый год царствования только присматривался к управлению страной. В этот момент статс-секретарь Финляндии генерал фон Д.[416]416
  * Имеется в виду В.А. фон Ден (1838–1900), занимавший должность статс-секретаря Великого Княжества Финляндского в 1891–1898 гг. – Примеч. авт.


[Закрыть]*, занимавший эту должность ещё при покойном моем Батюшке, воспользовался моим доверием к себе и, дав мне на утверждение доклад, затем подшил к нему многое, о чем у нас не было речи». Государь лично убедился в подлоге, когда генерал П.С. Ванновский показал ему напечатанный в Сенатской типографский текст нового положения о Финляндии, которое должно было быть на другой день обнародовано. На первой странице было то, что Государь утвердил, «а обо всем остальном у меня никогда и речи не было со статс-секретарём. После этого пришлось сказать генералу фон Д. о невозможности его службы со мной»[417]417
  Фабрицкий С.С. Указ. соч. С. 106.


[Закрыть].

Особенно вызывающе вели себя по отношению к Государю некоторые великие князья. Николай II хотел назначить командиром Гвардейского корпуса генерал-адъютанта князя Н.Н. Оболенского. Однако старший дядя Царя, Великий Князь Владимир Александрович, оказал сильное давление на Государя и добился назначения на эту должность герцога Е.М. Лейхтенбергского. По этому поводу Николай II писал дяде 26 ноября 1896 г.: «Во всем этом инциденте виновата моя доброта, да я на этом настаиваю, моя глупая доброта. Чтобы только не ссориться и не портить семейных отношений, я постоянно уступаю и, в конце концов, остаюсь болваном, без воли и характера. Теперь я Тебя не только прошу, но предписываю: исполнить мою прежнюю волю – войти по команде с представлением о назначении кн. Оболенского командиром Гвардейского корпуса»[418]418
  Император Николай II – Великому Князю Владимиру Александровичу 26 ноября 1896 г. // Красный архив. Исторический журнал. М.—Л.: Центрархив, 1926. № 4(17). С. 220.


[Закрыть].

Но вскоре Николай II сумел поставить на место Великого Князя Владимира Александровича. Тот, в январе 1897 г. вместе с супругой пригласили в антракте спектакля в Царскую ложу своих гостей, не спрашивая на то разрешения Царя и Царицы. Великий Князь был удивлён, когда получил на следующий день от «милого Ники» письмо с суровым выговором: «Предупреждаю Тебя, что я положительно не желаю, чтобы в нашей ложе, с нами сидели разные приглашенные и затем ужинали бы в нашей комнате. <…> Мне в особенности больно, что вы сделали это безо всякого разрешения с моей стороны. При Папа́ ничего подобного не случилось бы, а Ты знаешь, как я держусь всего, что было при нём. Несправедливо пользоваться теперь тем обстоятельством, что я молод, а также ваш племянник. Не забывай, что я стал Главой Семейства и что я не имею права смотреть сквозь пальцы на действия кого бы то ни было из членов Семейства, которые считаю неправильными или неуместными»[419]419
  Боханов А.Н. Николай II. С. 438.


[Закрыть]. Делать выговор своему старшему дяде Государю было нелегко, тот помнил его ещё ребёнком, которого за шалости таскал за ухо.

По поводу поведения своих старших родственников Великий Князь Георгий Александрович писал Николаю II: «За последнее время милые дядюшки ведут себя весьма неприлично, я просто удивляюсь их нахальству»[420]420
  Великий Князь Георгий Александрович – Императору Николаю II // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1221. Л. 86.


[Закрыть].

В те редкие дни, когда Царю удавалось вырваться из бесконечной череды дел, приёмов и докладов, он вместе с Государыней спешил уединиться в каком-нибудь тихом укромном месте. 22 ноября Николай II и Александра Феодоровна уехали в Царское Село, где остановились в Александровском дворце – родном доме Государя. «Странно было провести ночь в спальне дорогих Папа́ и Мама́, в кот. [орых] я родился», – записал он в дневнике[421]421
  Дневники Императора Николая II. Т. 1. С. 133.


[Закрыть]. Здесь Император и Императрица чувствовали себя счастливыми: «Невыразимо приятно прожить спокойно, не видя никого – целый день и ночь вдвоем! Обедали tête à tête в угловой комнате и легли спать рано!»[422]422
  Там же. Т. 1. С. 133.


[Закрыть] Тогда они провели в Царском Селе пять дней: ездили в Павловск и Гатчину, одни пили чай: «Словами не описать, что за блаженство – жизнь вдвоем в таком хорошем месте, как Царское», оно «стало нам обоим таким дорогим местом: в первый раз после свадьбы оставались одни и жили действительно душа в душу»[423]423
  Там же. Т. 1. С. 134.


[Закрыть].

24 декабря в Аничковом дворце праздновали Рождество Христово. «И радостно и грустно, – писал Государь в дневнике, – какая перемена с прошлого года: дорогого Папа́ нет, Ксения замужем, я женат. Милая Мама́ нас всех по-прежнему осыпала подарками!»[424]424
  Дневники Императора Николая II. Т. 1. С. 134.


[Закрыть]

31 декабря Царская Семья присутствовала на молебне по случаю наступающего Нового года. Чувства, переживаемые в этот момент Государем, отразил его дневник: «Уповая на Бога, я без страха смотрю на наступающий год – потому что для меня худшее случилось, именно то, чего я так боялся всю жизнь!»[425]425
  Там же. С. 141.


[Закрыть]

Вступление на престол в 1894 г. молодого Императора наполнило общество надеждами. Генерал граф А.А. Игнатьев вспоминал: «Все мы с трепетом ждали лучшего от нового молодого Царя и радовались каждому его жесту, усматривая в этом если не начало новой эры, то, во всяком случае, разрушение гатчинского быта, созданного Александром III»[426]426
  Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю: в 2 т. М.: ГИЗ, 1955. Т. 1. – 589 с. С. 69.


[Закрыть].

Император Николай II вовсе не был косным реакционером, стремящимся любыми силами не допустить реформы. С.В. Куликов убеждён: «Будучи реформатором, Император, однако, считал, что модернизация России должна проводиться эволюционно, в соответствии с ее национально-историческими особенностями»[427]427
  Куликов С.В. Император Николай II как реформатор: к постановке проблемы // Российская история. № 4. 2009. С. 45.


[Закрыть].

Н.А. Павлов крайне критически отзывался о тех, кто помогал Государю в первые годы царствования. Пока, писал Н.А. Павлов, Император Николай II вникал в управление, правил по заветам отца, политическое влияние на него имели двое: «Победоносцев и Витте. Первый – защитник старины, и весь неподвижность. Второй – за прыжки в неизвестное. У обоих законченного плана управления – нет»[428]428
  Павлов Н.А. Указ. соч. С. 47.


[Закрыть].

Однако, вынося этот строгий приговор, Н.А. Павлов забыл о ещё одном человеке, весьма близкому тогда Николаю II, бывшем его преподавателе Н.Х. Бунге, который в 1894–1895 гг. занимал должность председателя Комитета министров. Бунге советовал Государю продолжить реформаторский курс Императора Александра II, но при этом охранять Самодержавие и всеми мерами не допускать западного парламентаризма. В.Л. Степанов отмечает: «Николай II очень многое воспринял именно от Бунге. Как и его наставник, Самодержец считал, что реформы должны проводиться постепенно, с учётом национальных и исторических особенностей России»[429]429
  Степанов В.Л. Самодержец на распутье. С. 166.


[Закрыть].

Вступив на престол, Николай II прекратил государственное финансирование журнала «Гражданин» князя В.П. Мещерского, который считался рупором крайне правых. Николай II стал тайно финансировать газету «Санкт-Петербургские ведомости», до этого влачившую жалкое существование. Газета была отдана в аренду камер-юнкеру князю Э.Э. Ухтомскому. И.И. Колышко в своих воспоминаниях писал: «Было время, когда гранки набора “Петербургских ведомостей” отсылались на просмотр в Царское Село. Царь стал как бы редактором газеты. <…> Под двуглавым орлом печатались статьи, которые не решались печатать левые газеты»[430]430
  Колышко И.И. Великий распад. Воспоминания. СПб.: Нестор-история, 2009. – 464 с. С. 39–40.


[Закрыть]. Газета должна была стать рупором консервативной мысли, которая, в отличие от К.П. Победоносцева, предлагала не просто постоянную «заморозку», но создание созидательной консервативной силы. Сохранение государственных и церковных традиций, по мнению Э.Э. Ухтомского, обеспечивало России ее положение как великой державы, «изменившая этим основам Россия – не более как незваная, запоздалая и <…> ненужная гостья в семье европейских народов»[431]431
  Колышко И.И. Указ. соч. С. 39–40.


[Закрыть].

Николай II, задолго до 1905 г., предполагал создать выборное совещание, представляющее все слои народа[432]432
  Куликов С.В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914–1917). Рязань, 2004. – 472 с. С. 32.


[Закрыть]. Одновременно Государь был убежден, что «действительная парламентская система будет означать гибель России»[433]433
  Степанов В.Л. Указ. соч. С. 154.


[Закрыть]. Беседуя с князем П.Н. Трубецким в 1897 г., Николай II сказал: «Ограничение Царской власти было бы понято народом как насилие интеллигенции над Царём, и тогда народ стер бы с лица земли верхние слои общества»[434]434
  Куликов С.В. Указ. соч. С. 32–33.


[Закрыть].

Конечно, никаким либералом Государь не был, о чём он откровенно заявил в 1904 г. князю М.Д. Святополку-Мирскому: «Отчего могли думать, что я буду либералом? Я терпеть не могу этого слова»[435]435
  Там же. С. 35.


[Закрыть]. Николай II недвусмысленно дал определение своих места и роли в жизни Российского государства, когда в анкете по переписи населения 1897 г. на вопрос: «занятие, ремесло, промысел», написал: «Хозяин земли Русской»[436]436
  Лист Всеобщей переписи 1897 г., заполненный Императором Николаем II за себя и свою семью 28 января 1897 г. [подлинный и копия] // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2. Л. 1.


[Закрыть]. Самодержавие и либерализм – понятия несовместимые. Но Самодержавие вполне и естественно могло сочетаться с выборным народным представительством, имеющим законосовещательные права.

С вступлением на престол Императора Николая II в земских кругах зародилась надежда, что молодой Государь под влиянием Н.Х. Бунге отправит в отставку К.П Победоносцева и возродит линию М.Т. Лорис-Меликова. В адресах ряда земств, поступивших на имя Николая II, содержались призывы считаться с мнением общественности. Особенно ярко эти настроения прозвучали в адресе наиболее либерального Тверского земства[437]437
  Степанов В.Л. Самодержец на распутье. С. 152.


[Закрыть]. Николай II на докладе министра внутренних дел написал: «Я чрезвычайно удивлён и недоволен этой неуместной выходкой 35-ти гласных Тверского губернского земского собрания»[438]438
  Цит. по: Сватиков Г. Общественное движение в России (1700–1895). Ростов-на-Дону: Изд. «Донская речь», 1905 г. – 402 с.


[Закрыть].

Между тем напор земцев всё увеличивался и поставил Николая II «в необходимость публично исповедовать свое политическое мировоззрение». В противном случае ему бы пришлось «либо приступить к политическим преобразованиям», которых он не желал, «либо общество, с известным основанием, сочло бы себя обманутым»[439]439
  Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. Т. 1. С. 98.


[Закрыть].

Поэтому, когда 17 января 1895 г. в Николаевском зале Зимнего дворца собрались для выражения верноподданнических чувств представители дворянства, земства и городов, Государь вышел на середину зала и решительным, твёрдым голосом произнес речь, которую закончил словами: «Мне известно, что в последнее время слышатся в некоторых зем. [ских] собр. [ниях] голоса людей, увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления. Пусть все знают, что Я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный Покойный Родитель»[440]440
  Текст речи Императора Николая II, обращённой к земской депутации (о «бессмысленных мечтаниях») // РГИА. Ф. 919. Оп. 2. Д. 609. Л. 1 [подчёркивания в тексте сделаны рукою Николая II].


[Закрыть].

Эти слова Николай II произнёс ясным, «твёрдым и спокойным голосом»[441]441
  Великая Княгиня Ксения Александровна – Великому Князю Георгию Александровичу 21 января 1895 г. // ГА РФ. Ф. 675. Оп. 1. Д. 177. Л. 9.


[Закрыть]. Но на душе у Государя было не спокойно. Он хорошо понимал, какую реакцию вызовет его речь в земских и либеральных кругах. Николай II в дневнике от 17 января отметил, что он «был в страшных эмоциях перед тем, чтоб войти в Николаевскую залу»[442]442
  Дневники Императора Николая II. Т. 1. С. 182.


[Закрыть]. Великая Княгиня Ксения Александровна писала Великому Князю Георгию Александровичу про душевное состояние их брата: «Бедный, он был страшно взволнован перед этим, ничего почти есть не мог»[443]443
  Великая Княгиня Ксения Александровна – Великому Князю Георгию Александровичу 21 января 1895 г. // ГА РФ. Ф. 675. Оп. 1. Д. 177. Л. 9.


[Закрыть].

Император Николай II полагал, что лидерство в реформаторском процессе должно сохраняться за короной. Этого ему либералы не простили никогда. Они не могли поверить, что Царь сам был инициатором этой речи, и принялись искать её «авторов». Но Николай II никогда не находился ни под чьим влиянием, хотя и выслушивал советы многих. Н.А. Павлов отмечал, что «все попытки влияния на Государя были безуспешны»[444]444
  Павлов Н.А. Указ. соч. С. 65.


[Закрыть]. В декабре 1896 г. Государь саркастически сказал, что Победоносцев «нарекомендовал ему много министров, а теперь начал рекомендовать корпусных командиров»[445]445
  Богданович А.В. Указ. соч. С. 218.


[Закрыть]. Николай II мягко, но уверенно отстранил К.П. Победоносцева от влияния на государственные дела. Много говорили о «влиянии» на Государя князя В.П. Мещерского. Однако, по меткому выражению Е.В. Тарле, «Мещерский, как и всякий без единого исключения человек, которому приписывалось “влияние” на Императора Николая II, “влиял” на него лишь вплоть до той минуты, пока говорил и делал то, чего желал Николай»[446]446
  Тарле Е.В. Граф С.Ю. Витте. Опыт характеристики внешней политики // Тарле Е.В. Сочинения: в 12 т. М.: Изд-во АН СССР, 1958. Т. 5. – 596 с. С. 536.


[Закрыть].

19 января 1895 г., спустя два дня после Царского обращения, бывший легальный марксист, свернувший в сторону либерализма, П.Б. Струве написал анонимное «Открытое письмо Николаю II», которое заканчивалось словами: «Вы первый начали борьбу, и борьба не заставит себя долго ждать»[447]447
  Николай II. Воспоминания. Дневники. С. 43.


[Закрыть]. Но более тревожным признаком стало скрытое недовольство речью Государя представителями российской элиты. 2 февраля 1895 г. К.П. Победоносцев писал Великому Князю Сергею Александровичу: «После речи Государя <…> в верхних кругах происходит нелепое раздражение. <…> Я уверен, к несчастью, что большинство членов Государственного Совета относится критически к поступку Государя и, увы, некоторые министры тоже!»[448]448
  К.П. Победоносцев – Великому Князю Сергею Александровичу 2 февраля 1895 г. // Письма Победоносцева Александру III. С. 356.


[Закрыть] Эти сановники, так же как и либералы, хотели ограничения Самодержавия.

12 декабря 1904 г. Император Николай II вычеркнул из проекта указа пункт о назначении в Государственный совет выборных от земств[449]449
  Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. Т. 1. С. 191.


[Закрыть]. Помимо прочего, причина, по которой Государь не хотел усиливать позицию земств, была напрямую связана с определением стратегического курса развития страны.

Император Николай II вступил на престол при полном внешнем спокойствии, чего нельзя было сказать обо всех его ближайших предшественниках, но никому из них «не приходилось принимать на себя такого огромного, тяжелого бремени, такой сложной задачи»[450]450
  Ольденбург С.С. Император Николай II. Опыт биографии // Русская летопись. Кн. 7. Париж: Издание «Русского очага», 1925. С. 22.


[Закрыть]. К началу XX в. в большинстве европейских государств и в США шёл процесс автоматизации промышленного производства: наступила «эпоха электричества», стал использоваться конвейер, появились гидроэлектростанции, высокоэффективные бензиновые двигатели внутреннего сгорания, двигатели немецкого изобретателя Р. Дизеля, резко увеличился спрос на нефть. Прогресс техники приобрёл значение научно-технического прогресса, в котором непосредственное участие стала принимать фундаментальная наука[451]451
  Сурин Л.И. История экономики и экономических учений. Учебно-метод. пособие. М.: Финансы, 1998. – 200 с.


[Закрыть].

Тем временем, к началу XX в. Россия продолжала оставаться страной аграрно-индустриальной со значительным преобладанием сельскохозяйственного производства. Необходимость модернизации русской экономики была очевидной. Она объяснялась не только внутренними условиями, но и внешними факторами: быстрыми темпами индустриального развития ряда западных держав, чреватого экономическим и военным отставанием России, что угрожало ее национальной безопасности и суверенитету[452]452
  Братченко Т.М., Синявский А.С. Раннеиндустриальная модернизация дореволюционной России // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Т. 9. № 2. 2007. С. 315.


[Закрыть].

Одним из главных сторонников индустриального пути был министр финансов С.Ю. Витте. В своих докладах Императору Николаю II он доказывал: «Международное соперничество не ждёт. <…> Медленный рост промышленности может затруднить выполнение великой международной задачи России, ослабить ее могущество, повлечь за собой политическую и культурную отсталость России»[453]453
  Всеподданнейший доклад министра финансов С.Ю. Витте Императору Николаю II о государственной росписи доходов и расходов на 1900 г. // Историк-марксист. № 2/3. 1935. С. 131–139.


[Закрыть]. Витте полагал, что Россия имеет все возможности стать великой промышленной державой. «Создание своей собственной промышленности – это и есть та коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционной системы»[454]454
  Всеподданнейший доклад министра финансов С.Ю. Витте // ГА РФ. Ф. 601. Оп.1. Д. 1026. Л. 5.


[Закрыть].

Другим убеждённым сторонником индустриализации был Н.Х. Бунге. Он считал необходимым укрепление индивидуальной крестьянской собственности на землю; привлечение «фабричного люда» к участию в прибылях частных предприятий; расширение прав местных выборных учреждений; реорганизацию центрального и местного государственного аппарата; преобразование системы народного образования. Бунге предлагал оказывать всемерную поддержку переселению крестьян в Сибирь. При этом он был противником любых «конституционных экспериментов». Во многом благодаря «завещанию» Н.Х. Бунге («Загробные заметки») Николай II поддержал программу С.Ю. Витте, ориентированную на рост отечественной промышленности[455]455
  Степанов В.Л. Самодержец на распутье. С. 166.


[Закрыть]. 15 апреля 1896 г. Государь подписал закон, который отменял практику насильственного возвращения самовольных переселенцев и упростил порядок выдачи разрешения на переселения[456]456
  Полное собрание законов Российской империи. Собр. третье. 1896 г. № 12777. С. 289–290. Т. XVI. Отд. 1. СПб.: Гос. тип., 1899.


[Закрыть].

3 июня 1895 г. Н.Х. Бунге скоропостижно скончался. Государь был сильно опечален этим событием: «Узнал чрезвычайно грустную весть о скоропостижной смерти Н.Х. Бунге. Ещё одним верным и опытным советником стало у меня меньше. Кончина его ставит меня в очень трудное положение!»[457]457
  Дневники Императора Николая II. Т. 1. С. 206.


[Закрыть].

Однако у сторонников политики протекционизма и индустриализации были серьёзные идейные противники. В первую очередь это были представители крупного дворянства, которое вследствие индустриализации беднело и теряло прежнее влияние. Распродаваемая дворянами земля переходила в руки других сословий – прежде всего крестьянам. К 1905 г. дворянство владело лишь 13 % всех земель[458]458
  Рябов Ю.А. Россия на рубеже XIX—XX веков. Часть 1. Государственность, основные сословия и классы в России в конце XIX – начале XX века. СПб.: Творческий центр «Борей-Арт», 1998. – 194 с. С. 126.


[Закрыть].

Конечно, было бы неправильно объяснять антииндустриальную позицию ведущих дворянских кругов только корыстными мотивами. Главной причиной, было их опасение, что Самодержавие перестало выполнять свою прежнюю охранно-попечительскую функцию. В 1896 г. киевский предводитель дворянства князь Н.В. Репнин-Волконский заявил, что «Самодержавия в истинном его смысле в России не существует», так как оно отказалось от своих прерогатив в пользу бюрократии[459]459
  Мещерский В.П. Дневник, 9 июля // Гражданин. 1901. 12 июля. № 52. С. 21


[Закрыть]. Многие из представителей этого круга считали, что индустриализация приведет патриархальную Россию к неисчислимым бедствиям. Сторонники аграрно-патриархального курса горячо поддерживали расширение прав земств. Именно по этому вопросу началось противостояние между министром внутренних дел И.Л. Горемыкиным, предлагавшим постепенно, но упорно распространять земства на все губернии, и С.Ю. Витте, считавшим, что Самодержавие и выборное самоуправление несовместимы.

Император Николай II был сторонником индустриализации и поддерживал политику протекционизма. Американский генерал Н. Майлс докладывал о своей беседе с Государем: «Он весьма заинтересован в развитии своей страны, особенно обширных диких пространств Сибири, условия которой очень напоминают наш собственный Запад некоторое время назад. <…> Я обнаружил, что он хорошо знаком с историей развития нашего Запада и преимуществ, принесенных туда развитием железных дорог, и он надеется последовать нашему примеру»[460]460
  Leslie,s Illustrated, 1895. T. 90.


[Закрыть].

Николаю II нужно было в кратчайшие сроки создать мощную экономику, совершить коренную перестройку всей экономической жизни России. Программа преобразований была огромной.

В мировой финансовой сфере шли процессы – предшественники современной глобализации. В конце XIX в. в связи с громадным ростом товарного обращения и развитием кредита, большинство государств (Великобритания, Германия, Франция, Австро-Венгрия, США, Бельгия, Швейцария, Италия) перешли к единой золотовалютной системе. Россия, ставившая перед собой задачи быстрого экономического роста и равноправного положения с мировыми державами, не могла оставаться в стороне. Денежная реформа готовилась в России долго, около 17 лет. Значительный вклад в её проведение внесли четыре министра финансов: М.Х. Рейтерн, Н.Х. Бунге, И.А. Вышнеградский и С.Ю. Витте. Суть реформы 1895–1897 гг. заключалась в осуществлении свободного обмена бумажных ассигнаций на золотые рубли. Оценивая реформу, С.Ю. Витте писал: «Это одна из реформ, которые, несомненно, будут служить украшением царствования Императора Николая II. В сущности, я имел за собой только одну силу, но силу, которая сильнее всех остальных – доверие Императора, а потому, я вновь повторяю, что Россия металлическим золотым обращением обязана исключительно Императору Николаю II»[461]461
  Витте С.Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 93–96.


[Закрыть]. Страна имела теперь устойчивую денежную единицу[462]462
  Братченко Т.М., Синявский А.С. Раннеиндустриальная модернизация дореволюционной России // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Т. 9. № 2. 2007. С. 321.


[Закрыть].

В 1896 г. по указу Императора Николая II был ограничен экспорт сырой нефти с целью развития собственной промышленности: 94 % всей нефти перерабатывалось внутри страны. Экспорт нефтепродуктов составлял лишь 12 % от всего объёма производства, т. е. вывозились «излишки», которые превышали объем потребления национального рынка[463]463
  Кононкова Н.В. Государственно-правовое регулирование иностранного предпринимательства и инвестиционной деятельности в Российской империи // Вестник АМГУ. № 58. 2013. С. 37.


[Закрыть]. В начале XX в. Россия ежегодно экспортировала свыше 50 млн пудов нефтепродуктов (керосина и осветительных масел)[464]464
  Манько А. Из истории экспорта нефтепродуктов // Нефтяное хозяйство 2000. № 1.


[Закрыть].

Французский историк М. Ферро вынужден признать: «Судя по темпам оснащения промышленности в первые годы царствования Николая II, Россия, несомненно – без установления коммунистического режима – уже обогнала бы Соединенные Штаты»[465]465
  Ферро М. Николай II. М.: Международные отношения, 1991. – 373 с. С. 88.


[Закрыть].