Текст книги "Петралаши, или Смешная книжка для отдыха"
Автор книги: Петр Пинских
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Петралаш тридцать пятый. Вместо прав – костыли
В одном, из петралашей я рассказывал – какое отношение было у гаишников к моему «Запорожцу» при встречах на постах ГАИ. Помните: ковыряние асфальта носком ботинка, презрительный взгляд вослед…
Однажды, вернувшись из дальней поездки с «Большой земли», рассказал я об этом же своему соседу по гаражу. Еще будучи под свежим впечатлением, так сказать. Очень внимательно слушал меня сосед, молодой казах, тоже Алик, как и тот, у которого – помните – я в учениках ходил. И тоже – из местных. Оба, в смекалке и изобретательности, ничуть не уступающие друг другу.
Целую неделю после того ходил мой сосед, о чем-то серьезно думая. То к «Запорожцу» подойдет, заглядывая в салон, то что-то высчитывать, начнет, вычерчивая прутиком на земле.
– Алик, – спрашиваю у него, – что за дилемму такую сложную решаешь, который день? Вон, даже бриться перестал. Скоро на душмана будешь похож.
Тот ничего не отвечал, только хитро улыбался.
А через месяц, действительно, стал похож на душмана. Густая всколоченная борода старила его, минимум, лет на пятнадцать. И одеваться стал как-то по-стариковски.
«Запорожец» у него появился. Не новый, как у меня. Подержаный. «Ушастик» еще. Но – в хорошем состоянии.
Явно, что-то задумал Алик. Пассажирское и заднее сиденья из салона сразу выкинул. С работы – в системе ЖКХ он работал – временно (как он сам выразился), уволился. По всему было видно: к чему-то усиленно готовится! А потом пропал…
Недели три не было соседа возле гаражей. Наконец, как-то иду я с работы, смотрю: копается он в своем «Запорожце». Я, конечно же – сразу к нему.
– Ладно, сосед, – опередил он меня, – удовлетворю твое любопытство. Кроме того, у меня – для тебя «должок». Заходи в гараж. – И достает из багажника своего «ЗАЗ-966» бутылочку дорогого коньячка.
– Только не торопи и не перебивай меня. – Начал он свой рассказ, неторопливо готовя на стол закуску, и разливая коньяк по стаканам. – Я в Ташкент сейчас «мотаюсь». Пять рейсов, уже сделал.
– Как, в Ташкент? – Не удержавшись, перебил я его. – У тебя же: ни водительского удостоверения, ни техпаспорта – на машину? Ты сам говорил.
– А вот, все мои необходимые документы, – достает Алик из салона два старых облезлых костыля. – Вот, мои права, – поднимает он один костыль. – А вот, техпаспорт, – показывает – другой.
– Ну, ты даешь, Алик! – Начиная понимать, что – к чему, восхищаюсь я. – С этого места, давай, подробнее.
– Пожалуйста, подробнее. Когда ты мне рассказал – какая у гаишников реакция на «Запорожец», я сразу смекнул, что это можно использовать с хорошей пользой для себя. Остальное придумал и просчитал уже потом.
– В Узбекистане, особенно в Ташкенте, скот – очень дорогой. – Продолжал неторопливо Алик. – По сравнению с нашими степными ценами – в два, а то и в три раза дороже. «Запорожец», как ты сам знаешь, машина – вместительная. Если в салоне оставить только водительское сиденье – двух телят, или одного хорошего полугодовалого бычка вполне можно запихнуть…
И дальше сосед во всех подробностях и деталях, рассказал обо всех этих пяти рейсах: в Ташкент и обратно.
В поисках дешевой молодой скотины, «рыскал» он по дальним глухим аулам. Находил, сторговывался, покупал, чуть ли не по бросовой цене, а в Ташкенте продавал – втридорога.
Финансовая сторона его похождений меня мало интересовала, поэтому об этих подробностях я слушал только ради приличия.
Оживился и от души насмеялся, когда Алик рассказал, как он мимо постов проезжал.
…Не доезжая до поста ГАИ несколько сот метров, он открывал правое, по ходу, окно и высовывал из машины оба костыля. А когда гаишник выбегал на дорогу, Алик делал вид, что останавливается и вытягивал на себя, почти до отказа, ручку «подсоса» карбюратора. «Запорожец» при этом приближался к посту, дергаясь, захлебываясь, кашляя и чихая. В довершение, поравнявшись с гаишником, наклонившись к открытому окну, показывал ему свою бородатую «замызганную» рожу. И все это… на фоне костылей! Представляете!
Естественно, гаишник, глядя на такую красочную картину – «Запорожец», костыли, старый дед – махал своей полосатой палкой вперед: «Давай, проезжай быстрей на своем «драндулете». И брезгливо отворачивался. Тут уж, не до ковыряний асфальта носком ботинка, как в моем случае.
В советские времена границы между республиками были чисто символическими. Пост – с одной стороны, пост – с другой. Все. Поэтому с переездом из Казахстана в Узбекистан проблем тоже не возникало. Кроме того, узбеки к старикам и инвалидам относились более почтительно. Костыли здесь сыграли существенную роль.
За лето Алик сделал почти двадцать таких рейсов. Свое финансовое положение поправил значительно. Можно было бы вместо «Запорожца» и машину купить, и права, и техпаспорт сделать. Но с костылями, как-то надежнее. Ведь в советские времена подобные дела спекуляцией назывались, не бизнесом, как сейчас. Запросто, «загреметь» можно было.
«Заглох» его бизнес внезапно. Но тоже удачно. Однажды, все-таки остановили соседа. Попросили предъявить документы. Видно «намозолил» он глаза некоторым гаишникам своими регулярными появлениями и наглой демонстрацией костылей.
Но и здесь повезло Алику. На обратном пути это случилось. То есть, когда он «порожняком» ехал. Отдал он гаишникам: и ключи от «Запорожца», и сам «Запорожец», а приехал домой на автобусе. Для подстраховки «шкандыбал» вокруг поста на костылях до самого конца «разборок». Это, конечно, тоже сыграло определенную роль.
А костыли… на одной, из остановок подарил он их какому-то случайно подошедшему к автобусу бродяге.
Петралаш тридцать шестой. Алкотестирование по-воронцовски
Когда Михаил Задорнов говорит со сцены: «наши люди», думаю – он имеет в виду не только Россиян. Но и всех остальных, которые могли бы подпасть под всеобщее, когда-то, определение – «советский народ». То есть, воспитанных советской системой, или ее отголосками.
Важнейшим звеном Системы были в те времена, конечно же, службы ГАИ. Принципы работы ГАИ и действия гаишников на всей территории БССР (Бывшего СССР) не слишком отличались друг от друга. Естественно, похожими были и способы противодействия. На какие только ухищрения не шел наш народ, чтобы «обвести вокруг пальца» гаишников! Чего только не придумывали наши люди!
Но то, что придумал один, из моих земляков, превзошло все, что когда где-либо я видел, или слышал.
Из горного села Воронцовка, где я жил под Бишкеком, в город, минуя президентскую резиденцию, никак нельзя было проехать. Дорога только одна – мимо резиденции. Значит, гаишников – не миновать.
Девяносто процентов жителей Воронцовки, у которых был хоть какой-то автомобиль, занимались тем же, что и я – «таксовали». Кто – в городе, кто – по местному маршруту: Воронцовка – Бишкек – Воронцовка. Земляк, о котором я хочу рассказать, работал на местной линии. Значит, проезжал мимо резиденции по нескольку раз в день.
А он был страстным любителем пива.
– Как, ты мимо гаишников ездишь? – Допытывались все у него. – От пива же разит намного сильней, чем от водки?
– Секрет надо знать. – Ухмылялся тот, в ответ. А секрет этот не раскрывал никому.
Но однажды, совершенно случайно его тайна была мною раскрыта.
Как-то, прямо на работе сломался мой «Москвич», поэтому его я оставил в городе. Самому пришлось подниматься в Воронцовку на «попутке», какой в тот день оказалась машина этого таксиста.
Едем. Самый крутой и затяжной подъем – с западной стороны резиденции, где в основном и «пасутся» гаишники. Перед самым подъемом землячок покосился на меня, руку в карман засунул, поковырялся там и что-то кругленькое в рот положил. Я еще обратил внимание на карман: через обтянутую штанину просматривались какие-то кругленькие бугорки.
Только взобрались на подъем: вот они – легки на помине – гаишники. Земляк быстро-быстро начал разжевывать это что-то, что он загодя в рот закинул…
Здесь, мне опять придется сделать небольшое отступление. Что такое – алкотестеры, мы все в Киргизии, знали тогда, а это – первый год нынешнего века – только понаслышке. Поэтому алкотестирование проводилось простым, известным, дедовским способом: из тетрадного листочка гаишником загодя сворачивался кулечек. Тестируемый в этот кулечек дышал, а гаишник усердно этот выдох нюхал. То есть: количество промилей «определялось», чисто по запаху.
Так было и в этот раз. Гаишник сунул – извиняюсь – к морде таксиста свой кулечек, тот дыхнул… что было дальше – надо было видеть!
…Тестирующий даже не успел донести кулечек до своего носа! Глаза его округлились! Он чуть ли не позеленел весь.
– Ты, что – говно жрал, идиот! – Вскричал гаишник, отпрянув в сторону.
– Да. – Коротко и совершенно спокойно ответил ему мой земляк.
– Ф-фу! Ф-фу! Ну, и прет от тебя! Давай, «вали» отсюда. Да, по быстрей! – Замахал руками «один из представителей Системы», скорчив такую кислую рожу, какую среди этих «представителей» я больше никогда не видел.
– Что, это было? – Спросил я земляка, когда он вернулся в машину.
– А то, и было. – Ответил он, вынул из кармана и показал мне несколько сухих, круглых, бараньих… какашек! – Только смотри: об этом – ни-ко-му.
– Могила. – Пообещал я ему тогда.
Но это было давным, давным-давно… и сегодня про это, уже можно – всему свету. Что, я и сделал.
… «Семь бед – один ответ». Расскажу еще об одном его ухищрении.
Разбудил он меня как-то около полуночи:
– Выручай, земляк. Мать нужно срочно в город отвезти, а у меня, как назло машина сломалась.
– Не могу, – развел я руками, – перед сном сто грамм «хряпнул». А бараньи шарики, как ты жевать не собираюсь.
– Не бойся. За руль – я сяду. Ты, рядом будешь.
– Можно подумать, ты не пил. – Возразил я ему. – И уж конечно, не сто грамм.
– У меня, на такой случай, другой секрет есть. Поедем. Сам увидишь. – И для убедительности добавил:
– Если вдруг, «проколемся» – свою машину тебе отдам. Но «вдруг» – не будет.
Убедил он меня. А больше любопытство взыграло: что он еще, такое, придумал.
Пока мать его собиралась, усаживалась, он зарезал курицу. В свежую кровь несколько раз обмакнул свой носовой платочек, аккуратно его завернул в целлофановый пакетик и положил в карман.
…Как и следовало ожидать, возле резиденции на самом освещенном месте стояли гаишники.
Останавливаемся. Земляк быстро вынимает и разворачивает из целлофана платочек и, выходя из машины, начинает, как чахоточный в него кашлять…
– Я сразу все понял. У нас в Воронцовке – туберкулезный диспансер. Вот, на чем он решил сыграть! Ох, артист! Ох, артист! Как «красиво» кашляет! Задыхаясь, со свистом… ну, точно – туберкулезник.
– Кха, кха, кха! – Кашляя и комкая окровавленный платочек, не спеша, подходит он к гаишнику. – Тьфу, блин, уже и руки кровью выпачкал. – Показывает, действительно, запачканные свежей куриной кровью пальцы. – Кха, кха-кха! – И переведя дух, с трудом выговаривает:
– Туберкулез, проклятый! Умирать, что ли, выписали? Кха, кха, кха!
Гаишник – задом, задом… и от него, да – за свою машину! Сморщил лицо жалостливо, растерялся, выговорить ничего не может.
А я для пущей убедительности свою дверь открыл и громко недовольно пробурчал:
– Ну, чего там? Долго еще?
– Да! Ой! – Спохватился гаишник. – Езжайте, езжайте! – Это, земляку моему.
– Извините. Извините, пожалуйста. – Это, уже мне.
Петралаш тридцать седьмой. Последняя встреча
Ну, что? Говорят, чтобы не надоесть нужно уметь вовремя удалиться. Пора, наверное, мне потихоньку «сворачиваться».
Долго размышлял: что бы, такое, рассказать напоследок? И решил – исповедаться. Рассказать о своем предательстве по отношению к одному, своему самому лучшему другу, которого, однажды, пусть и по объективным причинам откровенно предал.
За то время пока вы читали петралаши, думаю, что мы с вами успели подружиться. И вы, в какой-то степени, успели понять: кто – я, и что из себя представляю. Поэтому – кому, как не вам, мне поведать свою исповедь?
Правда – уж, извините – опять, «Запорожская» тема.
Во второй половине девяностых переехали мы с берегов Балхаша снова в Киргизию. И наступили для нас самые тяжкие времена. Уже вскоре, пришлось продать даже своего самого лучшего и верного друга – «Запорожец».
С тяжелым сердцем продавал я его. Думал все: больше никогда не увижу. Ан, нет. Пришлось нам, однажды, совершенно случайно с ним встретиться. Неизгладимый след оставила в моей душе эта последняя встреча!
…На долгое время, превратившись в обычного пешехода, ходить по Бишкеку, в те дни приходилось мне, очень много.
И вот, однажды, проходя мимо одной из автозаправочных станций, чуть в сторонке увидел я «Запорожец» бывшего цвета морской волны. Потому «бывшего», что цвет морской волны угадывался с трудом: настолько он был грязный, облезлый и покрытый ржавчиной. Екнуло сердце, когда я его увидел. Чем-то притягивал, звал он к себе.
Встречались мне до этого «Запорожцы» с голубизной. И ничего. А этот: весь обшарпанный, облезлый, но… как бы зовет, приглашает. Вот, чувствую: зовет он меня – и все! Прохожу мимо, скосив взгляд. Но чем дальше от него удаляюсь, тем зов этот ощутимее.
Слышали такое выражение: «На душе кошки скребут». Примерно – то, же самое. Такое чувство, как будто – это мой «Запорожец», только весь израненный. И… живой!
Не выдержал я. Подошел к нему. Заглянул в салон. Господи! Передняя панель – вся покоробленная. Дермантиновая обшивка – черная, местами рваная. Обшивка сидений – тоже рваная, грязная, даже оплавленная местами…
Нет. Не мой – это «Запорожец». Не может этот «лохмот» – быть моим, пусть даже и бывшим! У меня был – красавец! А этот…
Я повернулся и пошел. Но что-то держит меня! Метров на тридцать отошел. Остановился. Не могу идти дальше – и все, тут! Зовет он меня! Зовет!
«Ладно», – думаю, – «сейчас вернусь, загляну под мотор, если на поддоне стоят мои заглушенные штуцера, то…». Не хотелось даже представлять, что этот «убитый» драндулет может оказаться моим. Вернулся, заглянул, и… горячей волной обдало меня! Боже! Не может быть! Мои! Мои штуцера! Вот, они! Стоят именно на тех местах, где когда-то больше десятка лет назад, я их ввернул, «изобретая» дополнительное охлаждение масла.
Я так и сел прямо на асфальт, рядом с «Запорожцем». Отдышавшись, пошел искать хозяина. Где-то там, внутри, теплилась еще маленькая толика надежды, что все это не так, что все это – просто невероятное совпадение!
– Извините, вы случайно не знаете: чей – это, «Запорожец»? – Спросил я дежурную АЗС дрожащим голосом, наклонившись к ней в окошко.
– Вон тот, «раздолбаный» «Запор»? – Кивнула она в сторону, откуда я только что пришел. – Это, «Запор» нашего оператора Жумагула. – И показала на одного из джигитов, суетящегося с заправочным пистолетом возле подъехавшей к колонке иномарки.
«Уф-ф!»… – У меня отлегло немного от сердца. Я ведь продал свой ЗАЗ гаишнику, не оператору АЗС, и совсем не молодому. Но, чтобы уже совсем до конца развеять, какие бы то, ни было сомнения, подошел к этому самому оператору.
– Слушай, братишка, – обратился я к нему, как подобает здесь обращаться старшему – к младшему. – Ты, хозяин вон того «Запорожца»?
– Ну, я. – Ответил он утвердительно. – А в чем дело?
– Да, я в прошлом году точно такой «Запорожец» продал одному гаишнику…
– Да. Точно. – Перебил он меня. – Мой брат – гаишник. В прошлом году купил он его у одного русского. На работу приехал, а все – как, давай, над ним смеяться: «Гаишник – и… на «Запорожце»! Даже шеф его в кабинет вызвал и сказал: «Не позорь нашу профессию!» На следующий же день брат и отдал его мне.
И понесло Жумагула рассказывать все подробности. А у меня земля из под ног чуть было не ушла! Когда не осталось сомнений, что мой – это «Запорожец»!
– Что же ты довел его до такого состояния? – Спросил я нового хозяина. – У меня он одиннадцать лет «красавчиком» был! Это – я, тот русский, у которого твой брат «Запорожец» купил.
– Да? – Удивился Жумагул. – А для меня – он, очень несчастливой машиной оказался. Два раза я на нем переворачивался. Однажды, зимой на гололеде, его автобусом-гармошкой зажало. А раз, даже чуть не сгорел. Проводку у него замкнуло. Хорошо – огнетушитель под рукой был.
– Не знаю, не знаю. – Возразил я. – Мне он одиннадцать лет верой и правдой служил. Ну, бывало, ломался. Но, ни одной аварии, ни одного происшествия – за все время.
– Ладно байке (старший брат), – уважительно, как здесь подобает младшему – к старшему, обратился ко мне новый хозяин, – я все понял. «Ностальгия, то да, се…». Вот, вам – ключи, сделайте прощальный круг вокруг заправки, разрешаю. – И протянул, до боли знакомые мне, ключи от «Запорожца».
Взяв ключи и понурив голову, я медленно поплелся к своей бывшей машине, чтобы сделать на ней последний прощальный круг. Подойдя, увидел, что мой «Запорожец», как-то встрепенулся, оживился чтоли.
Вот, тогда-то я впервые и подумал, что ВСЕ — вокруг, душу имеет. Не только живые существа.
Когда я сел за руль и вставил ключ в замок зажигания, «Запорожец» обрадовался и, как бы, спросил: «Мы, сейчас уедем? Мы, убежим?»
Общение, конечно же, шло не на словесном уровне. Если все это можно было бы назвать – общением. Просто в моем мозгу были четко сформулированы именно эти, адресованные мне, два ясных вопроса. Я даже чуть-чуть испугался. Поэтому ничего не ответил. Завел мотор и…
Боже, мой! Стук! Скрежет! Какие-то хлопанья и хлюпанья! Это, так работал мотор. Сердце заныло от боли. Какой уж тут, «последний прощальный круг»! Минуты три послушав эту какофонию, совсем уж расстроившись, заглушил двигатель.
Долго стояла мертвая и глухая тишина. Потом я вышел из машины, со скрипом захлопнул дверь, закрыл ее на ключ и только хотел уйти, как снова в моем мозгу отобразились два четких и ясных вопроса: «Ты, собираешься уходить? Ты, хочешь опять меня бросить?» Я даже вздрогнул.
И тут, понеслось: «Не уходи! Не бросай меня! Ты, же видишь, во что меня превратили! Не оставляй меня!»
Но что, я мог ответить? Я, молча, прижался к своему «Запорожцу» всем телом, погладил его по капоту и сказал вслух:
– Прости, друг. Прости. Не могу. У нас, у людей, все – очень и очень сложно. Тебе – не понять. Спасибо за все. И прости…
Потом резко повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. А вдогонку неслось:
– Стой! Стой! Не уходи! Не бросай меня! На кого ты, меня оставляешь? Предатель!
…Жумагулу я отдал ключи на ходу. О чем-то он спрашивал меня. Но я не слышал.
И после всего этого, кто-то еще смеет говорить, что наши машины – совершенно бездушные куски железа?!…
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
