Текст книги "Дорога в Эдем"

Шеба тем временем подошла к дивану и обнюхала ноги Евы. Потом села рядом с ней и подала лапу. Адама это удивило – собака никогда не приближалась к чужим. А тут она проявила настоящее дружелюбие. Значит, Ева ей нравится так же, как и хозяину. Адам знал, что животные великолепно чувствуют, кто из людей хороший, а кто нет. На их оценку всегда можно положиться.

Еву так разморило от тепла, вина и усталости, что она и не заметила, как задремала. Сквозь сон она слышала, как Адам вошел в комнату, а с ним и собака, было слышно ее дыхание. Надо бы открыть глаза…

Тут Ева почувствовала, как мокрый нос собаки коснулся ее руки, и подняла веки. Перед ней сидела красивая черно-рыжая пушистая колли с поднятой лапой. «Ага, ее зовут Шеба!» – вспомнила Ева и пожала протянутую для приветствия лапу. Тогда собака снова ткнулась носом в ее ладонь.

– Ах ты, красавица! – сказала Ева и потрепала Шебу по холке.

Та лизнула ее руку, и Ева, привстав, обняла собаку.

– Похоже, вы обе понравились друг другу, – заметил Адам смеясь.

– Она такая чудесная! – с восхищением воскликнула Ева, поглаживая Шебу по мягкой шелковистой шерсти. – А что…

Но она не успела ничего сказать, потому что в этот момент в окне показался свет фар подъехавшей машины, а собака подскочила и тявкнула. Адам встал:

– Должно быть, Сэйди. Пойду встречу ее. Она сейчас уложит тебя в постель, ты уже засыпаешь.

Он ушел, а Шеба осталась рядом с Евой. Через минуту появилась Сэйди и предложила Еве перекусить на ночь.

– Мне не хочется, спасибо, – отказалась Ева. – Мы так плотно поужинали.

– Ну, тогда ладно. Смотри-ка, вот чудеса, я никогда не видела, чтобы Шеба так с ходу привязалась к кому-нибудь! Она признает только Адама.

В доказательство своей новой привязанности Шеба положила голову на колени Еве и завиляла хвостом.

– Ну, похоже, у тебя появилась подружка, – рассмеялся Адам, который как раз вошел в комнату. – Все, девочки. Спать.

Адам подхватил Еву на руки, а Шеба стала с громким лаем бегать вокруг него.

– Сидеть, девочка! Тихо! – приказал Адам. Собака незамедлительно исполнила команду, села и заскулила, не спуская с них глаз.

Ева обняла Адама обеими руками за шею, почувствовав, как напряглись его мускулы. Он не смотрел на нее, и она с удовольствием разглядывала лицо Адама вблизи. Ей вдруг ужасно захотелось прижаться щекой к его щеке, а еще лучше… Но тут же Ева мысленно одернула себя – что за фантазии!

Адам, взглянув на собаку, заметил удивленно:

– Шеба, кажется, ревнует. Я для нее главный в доме и вообще чуть ли не идол. А в общем, это чисто женские штучки. Правда, девочка? – И он подмигнул собаке.

Та взвизгнула и залилась лаем. Все вместе отправились наверх, в спальню, – Адам нес Еву, Шеба следовала за ним по пятам. Замыкала шествие хохочущая Сэйди. В спальне Адам посадил Еву на кровать и позвал собаку, чтобы уйти вместе с ней. Но Шеба улеглась на коврик у кровати и не обратила никакого внимания на призыв хозяина.

– Пусть остается здесь, – сказала Ева, потрепав Шебу по голове. – Ты не возражаешь, Адам?

Тот пожал плечами. Вид у него был слегка озадаченный, но веселый.

– Да ничего, пусть остается, – ответил он. – Слушай, а может, Шеба ревнует тебя ко мне? Бывает такое? Вот так – растишь, воспитываешь, кормишь, а она теперь даже и не смотрит в мою сторону.

– Нам, женщинам, стоит держаться друг друга, – усмехнулась Ева. – Шеба это понимает. И потом – вдруг ей надоело быть все время в мужском обществе?

– Вот-вот!

Адам вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Сэйди, все еще продолжая посмеиваться, достала из чемодана Евы халат и ночную рубашку и аккуратно разложила на кровати. Потом она помогла Еве раздеться и повела в ванную, поддерживая девушку за талию. Шеба шла за ними, но осталась у дверей и радостно встретила Еву, вышедшую из ванной.

– Ее прямо не оттащить от тебя! – заметила Сэйди. – Теперь не выгнать.

Она осторожно повела Еву в спальню и стала усаживать ее на кровать. Ева была благодарна экономке: нога стала побаливать, хотя она старалась на нее не наступать.

Сэйди взяла черные трикотажные брюки Евы и осмотрела дырку на штанине.

– Придется выкинуть, – сказала Ева, устало откинувшись на подушки.

– Ничего подобного. Отдадим в чистку, и будут как новые. Там же их и починят. У нас с этим прекрасно справляются. Брюки, видно, дорогие. – Сэйди со знанием дела пощупала ткань. – Влетели тебе в копеечку, модница.

Ева испугалась, что покраснеет, она не знала, что ответить, и поэтому решила немедленно переменить тему.

– Сэйди, я хочу кое-что спросить, но боюсь показаться слишком любопытной.

Та отложила брюки в сторону и подошла к кровати. Улыбнувшись Еве, Сэйди присела у нее в ногах.

– Буду рада ответить на все твои вопросы, дорогая, – сказала она. – Что тебя интересует?

Ева подалась вперед и проговорила заговорщическим тоном:

– Может, конечно, это и не мое дело, но мне хочется узнать об этом Хартвиге. Что он такого сделал Адаму и почему стал для него чуть ли не врагом? Или Адам просто ненавидит богатых?

Сэйди стала очень серьезной.

– Понимаешь, Адам считает всех богатых похожими на Хартвига, а его он и правда ненавидит. У него есть на то причины, – объяснила она и тяжело вздохнула. – Адам вообще-то не злопамятный, очень отходчивый, но когда дело касается Хартвига…

Тут она вдруг замолчала и задумалась, может, вспоминала что-то… Потом вдруг встрепенулась и сказала:

– А ведь и не поверить, что они родственники.

– Кто? Адам и Хартвиг? – удивилась Ева.

– Ну да. Не прямые, конечно. Сейчас объясню. Дело в том, что мать Адама умерла, когда он был еще школьником. Тогда Эндрю, отец Адама, решил жениться вторично, как он считал, ради блага сына. Приглянулась ему сестра Эмери Хартвига, и не успел он оглянуться, как она женила его на себе. А надо сказать, что эта Фрэнсис была довольно избалованной дамочкой, ну прямо как Джейн. Не прожили они с Эндрю и месяца, как Фрэнсис стала жаловаться: и дом старый, и на грузовике ей стыдно ездить, и много чего ей еще захотелось. Эмери ей ничем не помогал. А они, Хартвиги, привыкли жить в роскоши, вот он и считал, что его сестре муж должен обеспечить все блага. Похоже, они думали, будто Вагнеры, как владельцы земель по всей долине, ну, большей их части, такие же богатые, как Хартвиги. А это было вовсе не так. – Тут Сэйди сокрушенно покачала головой. – Большая часть денег вкладывалась в хозяйство – ферма, сад, техника. А когда появлялись лишние деньги, то выкупались те участки, которые старик Рамсей, дед Адама, продал еще в годы Великой депрессии. Долгов у Вагнеров не было, и ферма процветала – до тех пор, пока Эндрю не влез в долги, чтобы угодить Фрэнсис. Построил вот этот дом.

Рассказывая эту грустную историю, Сэйди явно опечалилась и даже как бы стала выглядеть старше. Взгляд ее потускнел, она поджала губы и немного сгорбилась.

– Эндрю получил деньги под залог части своей земли, выстроил хоромы, купил шикарную обстановку и многие другие вещи, без которых Фрэнсис прямо прожить не могла. На этом настоял Эмери.

Сэйди опять замолчала. Почти уже догадавшись о том, что произошло, Ева спросила:

– Ну и как развивались события? Адам говорил мне по дороге, что некоторые участки его земли принадлежат другим людям. А потом еще сказал, что некоторые земли во владении одного банкира. Я тогда не поняла, о ком он говорит. Это же Хартвиг! Да?

– Кто же еще! Он забирает все закладные и ссужает деньги. Все перешло к нему.

– Почему?

– Потому что после того, как Фрэнсис погибла в автокатастрофе, он отказался продлить срок возвращения ссуды.

– О Господи! – воскликнула Ева. – Какой ужас! Сэйди тяжко вздохнула и потрепала ее по руке.

– Да ведь и Эндрю погиб вместе с ней. Пошла полоса неудач и несчастий. Тем же летом один работник попал под трактор, требовалась срочная операция, да и не одна. Рамсей неожиданно обнаружил, что Эндрю не продлил страховку. Поэтому пришлось оплатить две операции из своего кармана. После этого прошли две лютые зимы, а за ними – два засушливых лета. Догадываешься, какой урожай мы сняли? Старика это доконало. Но последний удар все-таки нанес Хартвиг. Он взял и продал все участки, кроме двух. Пока они принадлежали ему, при том что он ими не занимался, оставался хоть какой-то шанс выкупить их у него. Для него земля – просто капиталовложение, не больше. Но если во владение вступают фермеры, которые начинают вести хозяйство, тогда поди с ними потолкуй. Вот одна часть и отошла Стофалсам, там большая работящая фермерская семья.

Наступила пауза, и Ева решила уточнить:

– Так Адам никак не может выкупить те два участка земли, которые остались у Хартвига?

– Он неоднократно предлагал Хартвигу сделку, но тот не спешит продавать землю. А в отношении других фермеров, так Адам еще с Рамсеем вели с ними переговоры, чтобы быть первыми, если те надумают продать землю. Франкельсы почти готовы уехать из долины. Их дети живут в городах, сельским хозяйством не интересуются, как большинство молодых в наше время, а старикам уже трудно. Так что с ними будет несложно договориться. Да и Стофалсы обещали Адаму дать знать, если надумают продать землю. Один Эмери упирается.

– Похоже, он крепкий орешек, этот Хартвиг, – заметила Ева, поморщившись, и подумала, что ей бы вовсе не хотелось с ним завтра встретиться. – Спасибо, Сэйди, что не пожалела времени и рассказала мне все.

Экономка рассмеялась и встала.

– Карл говорит, что меня хлебом не корми – дай поболтать! Но я с удовольствием пообщалась с тобой, детка. – Она поправила одеяло. – Давай спи. А завтра я тебе расскажу обо всех, с кем тебе предстоит встретиться. Спокойной ночи!

Сэйди вышла, и Ева, выключив ночник, постаралась устроиться поудобнее, что оказалось не так-то легко с раненой ногой. В конце концов она закрыла глаза и стала вспоминать все, что произошло за этот вечер. Но мысли ее занимал Адам.

«Адам. Адам и Ева», – повторила она и тихонько рассмеялась. Как чудно, однако! Но и приятно думать, что за этим может скрываться. Так хорошо было в его сильных руках! Да что же это такое? Она просто таяла от восторга, когда он поднимал ее на руки как пушинку, а потом прижимал к себе…

Но нечего и думать о нем. У них нет будущего. Адам не любит богатых. А ей вообще не до мужчин. Сейчас важно заняться совсем другими делами.

Глава 4

Ева с трудом проснулась утром и некоторое время не могла понять, где находится. Постепенно вспомнила все, и хорошо, что до того, как двинула больной ногой. Осторожно повернулась и с непонятным ей самой радостным чувством оглядела уютную спальню. Сквозь неплотно задвинутые шторы проникал солнечный свет – значит, погода хорошая. Она глянула на коврик перед кроватью – Шебы нет, значит, кто-то уже выпустил ее отсюда. Тут дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Сэйди.

– Вот хорошо! – сказала она. – Проснулась!

Ева улыбнулась ей и откинула одеяло в сторону, собираясь встать.

– Что, очень поздно? – спросила она.

– Вовсе нет.

Сэйди уже направлялась к Еве. В руках она держала поднос, на котором стояли кофейник и чашка. В комнате сразу запахло ароматным кофе.

– Я тебя не тороплю, – заметила Сэйди, поставив поднос на столик у кровати. – Помочь?

Ева покачала головой и, опершись рукой о спинку кровати, встала на здоровую ногу.

– Посмотрим, как у меня самой получится, – сказала она и попробовала сделать шаг.

Наступать на ногу было больно. Ева приподняла край рубашки: вокруг повязки на коже появились синие и фиолетовые разводы.

– Красота какая! – усмехнулась она. – Очень живописно.

– Да, похоже на радугу, – усмехнулась Сэйди.

Ева с ее помощью надела халат и потихоньку двинулась к двери.

– Вижу, ты все-таки хочешь сама, – заметила экономка.

Ева только кивнула в ответ и вошла в ванную. Там она сняла бинт, оставив на ране пластырь, приклеенный крест-накрест, и встала под душ, стараясь не очень сильно намочить ногу. Через некоторое время Ева вернулась в спальню, где Сэйди поправляла ее постель и взбивала подушки.

– Молодец! – сказала она. – Я думала – не справишься, но всегда даю возможность людям проявить самостоятельность. – И, усадив Еву в кресло и придвинув к ней поближе столик, предложила: – Выпей кофе. Вот тут и сливки, и сахар.

Сэйди прошла к окну и отодвинула шторы.

– Смотри, как сегодня солнечно, но пока еще прохладно. Пожалуй, стоит надеть блузку и брюки, а сверху свитер, который ты можешь снять, если станет жарко. Скажи мне, что тебе принести из одежды? А потом я пойду убираться в комнатах. Позовешь меня, когда будешь готова.

Одежды Ева с собой взяла мало, поэтому выбор был небольшой: оставшаяся пара брюк, белая рубашка да синий свитер. Она поблагодарила Сэйди за помощь и принялась пить кофе.

Сидя в удобном кресле за изящным полированным столиком, девушка внимательно оглядела комнату, и она понравилась ей. Мебель темного дерева, обои приятного золотистого цвета, бежевые шторы. Ева вспомнила обстановку в гостиной и пришла к заключению, что, какой бы ни была эта Фрэнсис, во вкусе и чувстве стиля ей не откажешь. Поэтому у Адама такой уютный дом.

Адам… Задумавшись, Ева застыла с чашкой в руках. Неужели ее действительно влечет к нему или это вчера ей только показалось? Она стала медленно одеваться, припоминая все детали вчерашнего необычного вечера. Да, на нее что-то нашло. Знать человека всего несколько часов и вообразить такие глупости…

Но тут же она напомнила себе, что сегодня – новый день ее свободы. Ее никто здесь не знает, и она может вести себя так, как хочет. Главное – быть самой собой. У нее больше нет никаких планов, расписаний, деловых встреч, светских раутов. И больше никаких мужчин, разве только доктор, ее спаситель. Поэтому можно расслабиться, радоваться жизни, и тогда она скорее всего поймет, кем на самом деле является Ева Саттон.

Одевшись, Ева подошла к зеркалу. «Да, – подумала она, – природа могла бы быть и щедрее ко мне! Лоб слишком высокий, нос длинноват, а подбородок какой-то круглый. Настоящей красавицей не назовешь». Но при этом Ева вынуждена была признать, что у нее очень красивые, большие и выразительные глаза с длинными ресницами, а также великолепные светлые волосы. Рот с полными чувственными губами явно украшал ее лицо.

Ева умело наложила косметику, подкрасила губы и удовлетворенно взглянула на свое отражение. Вот теперь все в порядке – словно с картинки. Она прекрасно знала, как ей правильно и неброско подкраситься, денег на косметику не жалела и выглядела всегда ухоженной и привлекательной. Тщательно расчесав волосы и уложив их так, чтобы ниспадали волнами на плечи, Ева вышла из комнаты.

Она решила не беспокоить Сэйди и спуститься вниз сама. Но с больной ногой это оказалось не так-то просто. Тогда Ева села на верхнюю ступеньку и сползла потихоньку, что называется, на «пятой точке».

Услышав шаги Евы в холле, Сэйди выглянула из кухни.

– Вот это да! – удивленно воскликнула она. – А ты, оказывается, смелая девушка!

– Просто голодная, – усмехнулась Ева.

– Тогда садись здесь, я сейчас.

Сэйди все делала очень быстро. Ева только диву давалась, как ловко у той все получается: вот она в мгновение ока взбила яйца, минута – и готов пышный омлет, из теплой духовки достала тосты и жареный бекон, поставила блюда на стол.

Тем временем Ева огляделась вокруг. Ни в доме, ни во дворе не было слышно мужских голосов. Похоже, Карла и Адама нет. На столе только один прибор.

– Это мне? – спросила Ева, кивнув на еду. – А где же все остальные?

– Адам оставил записку, что ему пришлось на рассвете уехать к Иенсенам. У них там только что корова отелилась, что-то с ней неладно. А Карл отправился на поля, посмотреть, что там и как. Скоро приедет. Если Адам не вернется вовремя, мы и без него справимся.

Ева решила не обращать внимания на то, как екнуло ее сердце при одном упоминании об Адаме. И расстроиться из-за того, что его нет дома, она себе не разрешила. Он же ветеринар, у него, как и у врача, могут быть неожиданные вызовы. Ева придвинула табуретку под больную ногу и уселась поудобнее. Значит, Адам поехал к больной корове. Она представила себе животное с добрыми, грустными глазами, и ей стало жаль эту корову.

– А что, корова может умереть? – спросила она Сэйди.

– Нет, конечно, раз Адам рядом.

Ева решила воспользоваться случаем и поговорить об Адаме.

– А его часто вызывают по ночам?

– Ну, он в этот раз не ночью уехал, а на рассвете, но по весне Адама частенько беспокоят.

Ева тем временем набросилась на еду, так как не на шутку проголодалась. Сэйди наблюдала, как гостья поглощает завтрак, потом улыбнулась и сказала:

– Я рада, что у тебя появился аппетит. По мне – ты такая слабенькая и худенькая. Вот поживи у нас тут еще несколько дней, я тебя подкормлю, и ты хоть немного поправишься.

Ева исподлобья глянула на дородную Сэйди – по сравнению с ней она действительно тощая. Но весит Ева столько, сколько и должна в ее возрасте. Ей недавно исполнилось тридцать, и она старается сохранять фигуру. Но если она будет питаться так, как здесь принято, то не успеет и глазом моргнуть, как потолстеет. Правда, почему-то эта мысль теперь ее не испугала, а даже развеселила. Она представила себя эдакой кубышкой и прыснула.

Сэйди возилась у плиты, и Ева решила поговорить с ней о ярмарке и о тех людях, с которыми ей предстоит встретиться.

– Ну вот, слушай, – с готовностью начала Сэйди и присела к столу. – Сперва ты познакомишься с Элис Расмусен. Ей примерно столько же лет, сколько и тебе. Она хорошая, добрая девушка, и такая шустрая к тому же. Не успела открыть свой художественный магазин, как забеременела. Ничего, родила дочку и продолжает трудиться – и магазин, и уроки. Все это практически с ребенком на руках. Вот теперь порезала руку, так ее это на время выбьет из колеи, даже несмотря на то, что Глэдис ей помогает.

– А кто это – Глэдис?

– Глэдис Копфман. Она замещает Элис в магазине днем и заодно присматривает за ребенком, пока мамаша преподает в школе до трех часов. А теперь о ярмарке, в которой принимает участие весь город. Тут все друг друга знают с рождения, все дружат. Ты увидишь Конни Хаммель, дизайнера по интерьерам, и ее мужа Джима, у которого тут страховое агентство. Кларел Крапан – бухгалтер, а муж ее служит в фирме в Милуоки. Отто Нихофф – владелец супермаркета, а его жена Фрида хоть и не работает, зато возглавляет всякие местные комитеты; так же как и Каролайн, жена Эмери Хартвига. Они даже соперничают между собой, эти дамочки.

Ева с улыбкой слушала Сэйди, которая с увлечением перечисляла фамилии и старалась дать характеристику чуть ли не каждому жителю города. Надо отдать должное экономке: она ни о ком не говорила плохо, наоборот, каждого старалась представить в лучшем свете. Что удивило Еву, так это обилие немецких имен.

– А это потому, что тут раньше селились немцы, ну и янки тоже. Потом в эти края приехали норвежцы и другие выходцы из Европы, так что тут к началу этого века национальности были самые разные. Вот тебе и фамилии. Но браки-то смешанные, так что все – американцы. – И Сэйди улыбнулась, а потом вдруг снова стала серьезной и продолжала: – Тут другая проблема – семейное фермерство увядает. Молодые уезжают, но их нельзя в этом винить. Ведь даже хорошая большая ферма едва ли может обеспечить целую семью. Может статься, скоро тут никого вообще не останется, и все фермы пойдут с молотка, а на этом месте понастроят каких-нибудь заводов.

Ева постаралась подойти к этой проблеме более оптимистично.

– Я понимаю, что такая перспектива вас не радует. Но развитие этих районов привлечет сюда капитал, и город станет более благоустроенным. Землевладельцы могут получить хорошие дивиденды.

– Кому это интересно? Ну, пытаются тут некоторые наладить бизнес. Ну и что? Это сельскохозяйственный район, земля у нас плодородная, а кушать все хотят. Откуда тогда что возьмется? Ладно, не нам решать. Может, все еще изменится.

Они помолчали. Потом Ева спохватилась.

– У меня же столько дел на сегодня! – сказала она. – Можешь мне дать бумагу и карандаш? Надо прикинуть, что я буду рисовать на детских мордашках, я хоть поупражняюсь немного.

Сэйди просияла и принесла все, что просила Ева.

– У нас еще полно времени. Мы же не идем в церковь сегодня. Так что не торопись, работай себе.

– Ой, это ты из-за меня не пошла? Извини.

– Ничего. Пастор меня простит. – И Сэйди стала собирать посуду со стола. – У нас по весне частенько люди не ходят на воскресную службу – дел-то неотложных полно. Да и во время сбора урожая тоже.

Ева успокоилась и принялась за работу.

Адам поставил в гараж машину, буквально выпрыгнул из кабины и поспешил в дом. Давно он так не торопился домой. Но не стоит слишком обольщаться по поводу очаровательной гостьи. Ему будет позволено только переносить ее на руках туда, куда нужно, а ближе Ева вряд ли его подпустит. Но тем не менее предстоящие заботы о ней как-то окрылили его. Правда, Ева будет сегодня занята с детьми, да и у него на ярмарке полно всяких дел, но надо будет все-таки найти время и побыть с ней.

Из гаража он прошел в кухню и застыл в дверях, не сводя глаз с Евы, сидевшей за столом с карандашом в руках. Перед ней – лист бумаги, она увлеченно рисует, на полу у стола лежит Шеба. Сэйди что-то не видать.

Адам очень удивился, когда его колли собралась с ним вместе ехать на вызов рано утром. Думал, что собака вернется в комнату Евы и будет сторожить ее сон, как и всю ночь. Но привычка оказалась сильнее новой привязанности, Шеба в мгновение ока прыгнула в кабину и отправилась с хозяином, как делала с тех пор, как была еще щенком. У Иенсенов на ферме собака терпеливо ждала его. На обратном пути Адам заехал в коттедж деда, посмотреть, что там и как, хотя прекрасно знал, что его ожидает – до боли знакомый пустой дом. Вот тут собака и исчезла. Он открыл дверь и вошел в кухню. Огляделся, представляя себе, как тут поселится Ева, поэтому оценивал интерьер как бы ее глазами. Ну что ж, немного старомодно, но вполне прилично.

Теперь, у себя дома, Адам смотрел на Еву за столом и пытался понять, что она за девушка. Трудно определить с первого взгляда. Она довольно сдержанна, а к нему не испытывает ни малейшего интереса как к мужчине. Хоть и говорила, что рассталась с женихом. Но может, у нее есть кто-то еще? Да непохоже. Ее что-то тревожит, какие-то неурядицы, раз она сбежала на месяц, чтобы в себе разобраться, как она сама ему сказала.

Адам сбросил куртку и обратился к Еве:

– Уже не терпится порисовать с утра?

Она словно не слышала ничего. Адам подошел к столу и встал рядом. Только тогда Ева подняла голову.

– Привет, – сказала она. – Извини, но я не поняла, что ты обращаешься ко мне. Так увлеклась, что не замечаю ничего вокруг.

– Это и называется умением сконцентрироваться.

– Да называй это как угодно. Просто мне так легче работается. – Ева усмехнулась. – Только сейчас я не работаю.

Она бросила взгляд на лист бумаги, подправила карандашом какие-то линии, подштриховала и уставилась на набросок, словно удивляясь самой себе.

Даже глядя на ее рисунок издалека, Адам сразу узнал, что там изображено – лежащая на полу Шеба.

– Можно мне взглянуть? – спросил он.

– Ни в коем случае! – со смехом ответила Ева и пододвинула к нему рисунок. – Это всего-навсего эскиз, не суди строго.

Адам внимательно рассмотрел эту зарисовку и еще один набросок головы собаки, в самом углу листа. Ему очень понравилось то, что он увидел.

– Хотя я и не специалист, но не могу не признать, что сразу узнаю мою собаку, – сказал он, возвращая Еве рисунок. – Ты даже не представляешь, сколько раз я видел на мордочке Шебы именно такое выражение! Когда я ее ругаю за что-то, она положит голову на лапы и смотрит из-под ресниц, словно хочет сказать: «Ты это мне?» Ведь вот недавно удрала от меня, а сейчас пришел – даже не выбежала встречать.

– Ей стыдно! – рассмеялась Ева. – Когда Шеба тут появилась, я спросила ее, где ты, а она вот так на меня посмотрела.

Они оба глядели на собаку, которая только дружелюбно помахивала хвостом, чувствуя, что говорят о ней, но не поднимаясь. Адам снова бросил взгляд на рисунок. Как это Еве удалось схватить с первого раза характер Шебы? Можно представить, как она преуспеет в рисовании, если займется этим серьезно.

– Ты позволишь мне забрать твой эскиз? – спросил он. Ева слегка покраснела, смутившись.

– О нет, не надо… Если мне удастся купить себе сегодня альбом для рисования в магазине Элис, я сделаю для тебя другой рисунок. Прямо сегодня вечером, а то вдруг завтра уже починят мою машину.

– Хорошо, спасибо.

Адаму было совсем не по душе упоминание об отъезде. Надо бы найти сегодня Шнейдера и переговорить с ним насчет машины Евы – объяснить, в чем там должна быть проблема и когда следует починить ее. Пусть повозится.

Адаму вовсе не хотелось вернуться завтра вечером в пустой дом. Да и послезавтра тоже.

На столе лежали листочки с набросками рисунков для детей – всякие смешные рожицы, эмблемы, персонажи из мультиков, птички и животные.

– О, да я вижу, детишкам сегодня предстоит повеселиться как следует! – воскликнул он. – Неужели твой отец не понимал, как ты талантлива?

– Очень признательна за похвалу, но…

– Да я вовсе не просто хвалю тебя, а говорю чистую правду.

Увидев на лице Евы выражение боли, как уже было недавно, когда разговор зашел об отце, Адам оставил эту тему. Взглянув на часы, он сказал:

– Нам пора ехать. А где Сэйди?

– Я здесь! – раздался из холла голос экономки, и тут же она сама вошла в кухню.

Адам обнял ее за плечи.

– Ну что? Все хлопочешь? А мы с Карлом собрались сопровождать двух самых привлекательных женщин на ярмарку!

Сэйди с нежностью взглянула на хозяина и рассмеялась. Глядя на них, Ева поняла, как они друг к другу привязаны и что между ними просто родственные взаимоотношения. Улыбнувшись, она решила встать, потому что от долгого сидения у нее затекла спина.

– Как нога? – поинтересовался у нее Адам.

– Когда я ее почувствую, то смогу ответить, – ответила Ева, потирая поясницу.

Он усмехнулся и направился к двери.

– Я сейчас!

Вернулся Адам с подушкой в руках.

– Вот, смотри! Будет полегче и удобнее сегодня сидеть. Я бы тебя сейчас отнес в машину, но нужно подвигаться немного, чтобы размяться.

Тем не менее Адам подхватил Еву под руку, помогая ей передвигаться. На больную ногу еще было больно наступать, и Ева была благодарна за такую предупредительность, хотя сперва хотела отказаться от помощи.

Шеба жалобно заскулила, увидев, что все уходят. Адам пообещал собаке, что они скоро вернутся, та слушала его, приподняв уши, и все равно поскуливала. В гараже Карл и Сэйди поджидали хозяина у грузовичка. Тут Адам подхватил Еву на руки и осторожно усадил в машину.

И что же? Не успел он до Евы дотронуться, как у нее снова екнуло сердце и дрожь пробежала по телу. Надо же! А она себя успокаивала тем, что это только фантазии…

Испугавшись, что Адам увидит ее замешательство, Ева оглянулась назад, как бы проверить, где там машина Карла, а потом торопливо спросила:

– Ну, как корова, которую ты лечил?

– Когда я уезжал, она уже была в порядке. Немного слабая, но стояла на ногах.

– Она поправится?

– Да, конечно.

– А что с ней было?

– Низкий уровень кальция в крови. Называется «молочная лихорадка». У отелившихся коров это частенько случается.

Ева не очень хорошо поняла, о чем идет речь, но не вдаваться же во все детали ветеринарной науки! Животное выздоровело – и хорошо. Что она и сказала Адаму.

– Ты что, беспокоилась о корове? – удивился он и тут же улыбнулся. – А, ну конечно! Ты же большая любительница животных!

Ева только усмехнулась:

– С чего ты решил? У меня никогда не было никого. Животных я видела только в зоопарке.

– Что, серьезно? Ни кошки, ни собаки? – удивился Адам, и когда Ева отрицательно покачала головой, сказал: – Если ты чувствуешь, что в детстве тебя обделили, то мы здесь это исправим. Уж чего-чего, а животных тут видимо-невидимо.

Ева вдруг поняла, что Адам прав: в детстве ей явно не хватало четвероногого друга, а повзрослев, она уже и не думала об этом. Теперь же неожиданная привязанность к ней Шебы тронула Еву до глубины души. Но только не хватало ей сейчас расчувствоваться или удариться в воспоминания о детстве и о прошлом. И Ева приникла к окну, обозревая окрестности.

Они уже выехали из долины Адама и мчались по шоссе. Вдалеке на пригорке паслось стадо коров.

– Знаешь, что я подумала? – сказала Ева. – Наверное, приятно осознавать, что ты в состоянии принести кому-то облегчение, вылечить. Это же более благодарная работа, чем писать отчеты или подсчитывать бюджет.

– Да, верно. Отчеты, сметы и бюджет – все это я терпеть не могу и всегда тяну с этим до последнего, – сказал Адам. Удивленный взгляд собеседницы заставил его рассмеяться. – А ты разве не знаешь, что и в мелком бизнесе требуется элементарный бухгалтерский учет и совершаются разные финансовые операции? Я работаю ветеринаром на два синдиката и прежде, чем взять их в клиенты, должен прикинуть стоимость моих услуг для каждого отдельного случая. А потом мне надо ежемесячно представлять им отчет и предъявлять счета к оплате. – Адам поморщился. – Не люблю этим заниматься, честное слово. Как вспомню об этих бумагах, так в холодный пот бросает. Но все-таки справляюсь.

В окно Ева увидела, что они въехали в тот самый город, который проезжали ночью. С обеих сторон широкой улицы стояли большие двухэтажные дома, перед которыми расстилались зеленые лужайки. Везде раскидистые деревья, кустарник, цветы. Когда они остановились на перекрестке, Ева с интересом поглядела в обе стороны улочки: налево дорога упиралась в парк, а направо, поодаль, виднелась церковь, вокруг которой стояло множество машин. Надо заметить, что ей очень понравился этот уютный городок, тишину которого нарушало лишь веселое щебетание птиц. Они проехали еще пару кварталов и остановились у художественного магазина.

В магазине было столько разнообразных товаров, что Ева поразилась: неужели в городке есть такой спрос на кисти, краски, холсты, бумагу, наборы для рукоделия? Кроме того, здесь торговали картинами и эстампами. Почему-то Ева представляла себе Элис Расмусен эдакой розовощекой цветущей особой, вроде Сэйди в молодости. Но та оказалась высокой стройной женщиной с каштановыми волосами и добрыми карими глазами.

Ева хотела было обменяться с Элис рукопожатием, а потом заметила, что у той правая рука забинтована. Хозяйка магазина с горькой усмешкой кивнула на свою руку.

– Видишь, что случилось? Меня это совершенно выбило из колеи, – сказала Элис. – Огромное спасибо тебе, что согласилась помочь.

– Очень хорошо тебя понимаю, – посочувствовала Ева. – Но никто не застрахован от подобных мелких неприятностей. Взгляни на меня, только не смейся!