Текст книги "Источник магии"

Огр зарычал.

– Каменная морда говорит: я-то думал, что тут воняет, а это грязный грифон гуляет.

Разгневанный грифон набычился, полураскрыл свои сверкающие крылья и заклекотал.

– Это можно легко исправить, если хорошенько дать тебе в нюх, – перевел голем.

Великан напыжился так, что стал казаться еще больше, и взревел.

– Оторву тебе башку, истолку ее в муку, – перевел голем.

Затем последовала смесь рычания и квохтанья, во время которого голем воспроизводил весь диалог.

– Ну-ка выйди сюда и повтори, голова садовая.

– Заходи ко мне в домишко, клювастая мышка, и твои косточки затрещат, как досточки, я поддам тебе так – улетишь на чердак.

– Да твой чердак развалится, как только ты шевельнешь мозгой! – прочирикал Кромби.

– А что, все огры говорят стихами? – поинтересовался Бинк, когда в диалоге возникла пауза для подбора новой серии оскорблений. – Или это выдумка голема?

– Этот маленький болван туп, как истинный чурбан, – перевел голем, но тут же со злостью завизжал: – Это кто еще маленький болван, морда твоя лягушачья, да…

– Огры, как, впрочем, и все существа, бывают очень разными, – вкрадчиво заметил Хамфри. – Похоже, нам попался вполне дружелюбный.

– Дружелюбный! – воскликнул Бинк.

– Для огра – да. Пожалуй, будет лучше, если мы зайдем в дом.

– Из тех, кто так смел, я супчик ел, – прорычал, пользуясь големом, великан.

Но грифон уже прошмыгнул в дом, и огру пришлось неохотно посторониться.

Как и положено жилищу монстра, внутри было тесно и мрачно. Яркий свет, который ослепил их, когда открылась дверь, исчез: очевидно, хозяин, перед тем как открыть дверь, зажег новый факел, который уже сгорел. На полу валялась подгнившая солома, вдоль стен высились поленницы веревочного дерна, а посреди комнаты над ярким пламенем очага булькал вулканической грязью огромный котел. Однако нигде не было видно груды костей. По крайней мере, это обнадеживало. Бинк никогда раньше не встречал огров-вегетарианцев, но демон Борегар определенно знал, что говорил.

Бинк, поняв, что нескончаемый поток угроз – пустые слова, почувствовал досаду из-за того, что его провел такой добродушный – для людоеда – монстр.

– Как тебя зовут? – спросил он великана.

– Ты обед прямо в рот, Хруп за ним сейчас пойдет.

Великан явно его не понял.

– Меня зовут Бинк, а тебя?

– Ты меня удивляешь, коли Хрупа не знаешь. – Великан сунул грязную волосатую лапу прямо в кипящий котел, помешал варево, зачерпнул полную горсть, плюхнул в кривую деревянную миску и протянул ее Бинку: – Вот Бинку первую половинку. Хруп обед дал и Бинка узнал.

– Он хочет сказать, что его зовут Хруп, – сообразил Честер. – Он предлагает тебе поесть. Для него, похоже, любая еда – обед.

– Вот оно что… Спасибо, Хруп, – неловко поблагодарил Бинк.

Теперь его «Ты обед прямо в рот, Хруп сейчас за ним пойдет» обрело какой-то смысл. Таким образом, это была вовсе не угроза, а одновременно ответ на вопрос Бинка и предложение перекусить. Таким же манером огр угостил похлебкой и друзей Бинка; казалось, его рука вовсе не чувствовала жара.

Бинк начал с подозрением разглядывать варево. Оно казалось слишком густым, чтобы его пить, но слишком жидким, чтобы его можно было брать руками. К тому же, несмотря на энергичное бульканье, оно выглядело не вполне сварившимся. Варево было темно-красного цвета с зелеными вкраплениями, однако пахло настолько аппетитно, что даже плавающая сверху дохлая муха не могла испортить общего впечатления.

Честер со знанием дела понюхал предложенную ему стряпню.

– Да это же алый бульон с зеленью сумасбродного дерева – редчайший деликатес! Но ведь, чтобы добыть сок для бульона, требуется особая магия, а сумасбродное дерево может отыскать только зеленый сумасбродный эльф. Как ты это добыл?

Огр расплылся в улыбке. Несмотря на полумрак, улыбка выглядела ужасно.

– У меня тут эльф есть, ко мне наняться считает за честь, – перевел голем.

Затем великан взял бревно из поленницы и поднял его над котлом. Он принялся выкручивать бревно, как выжимают мокрое полотенце. Из бревна в котел полилась тонкая струйка алой жидкости. Отжав бревно, огр без особых усилий разодрал его на волокна и бросил их в огонь, где они тут же вспыхнули ярким пламенем. Ну что ж, неплохой способ сушить дрова.

Бинку никогда раньше не доводилось видеть такую необузданную силу. Не вдаваясь в обсуждение увиденного, он выловил из миски муху, сунул палец в остывающую студенистую массу, выловил клейкий комок и осторожно положил его в рот. На вкус варево оказалось великолепным.

– Никогда раньше не ел ничего подобного! – восхищенно воскликнул он.

– Вот, Бинк, как бывает, а ты думал: воняет, – проревел польщенный огр.

Отведав из своей миски, Кромби зачирикал.

– Ты можешь вонять, а похлебка хоть куда, – перевел голем.

Хруп, очень довольный такой двойной похвалой, зачерпнул целую пригоршню булькающего варева и отправил его прямо в свою разинутую огромную пасть. Он облизал пальцы и зачерпнул еще пригоршню. Когда путники опустошили свои миски, великан той же рукой зачерпнул им добавки. Никто и не думал протестовать, в конце концов, какие магические микробы выживут в таком горяченном вареве?

Поев, вся компания расположилась на соломе коротать вечер. Все уже собрались укладываться спать, но Бинку что-то не давало покоя. Очень скоро он сообразил, что его тревожит:

– Слушай, Хруп, у нашего народа принято за гостеприимство оказывать хозяину какую-нибудь услугу. Что мы можем сделать для тебя в благодарность за такой великолепный ужин и ночлег?

– Точно, – согласился Честер. – Может, нам поколоть дров или сделать что-нибудь еще?

– Нет смысла это затевать, когда их можно наломать, – проревел огр.

Он взял бревно, бахнул по нему кулаком, и оно разлетелось в щепки. Похоже, в этом деле помощники ему не нужны.

Зачирикал Кромби.

– Птичий клюв говорит, что может указать направление на что угодно. На что тебе указать, каменное лицо?

– Хочу я завалиться спать, а не язык с тобой чесать, – буркнул огр.

– Подожди, сначала мы для тебя что-нибудь все-таки сделаем, – продолжал упорствовать Бинк.

– К чему пустая болтовня – отстаньте лучше от меня!

Хруп взял пригоршню соломы и сжал ее в кулаке, а когда разжал, солома оказалась спрессованной в прут. Этим прутом великан принялся ковырять в своих огромных зубах.

– Не можем же мы силой навязать ему услугу, коли он этого не хочет, – предупредил друзей Честер.

– Может, он просто не знает, чего хочет, – выдвинул предположение Бинк. – Мы должны соблюдать кодекс чести.

– Вот ведь настырный олух, – сказал голем, на этот раз сам от себя. – Ну что ты ищешь себе на голову приключений?

– Это дело принципа, – неуверенно заявил Бинк. – Кромби, можешь ты нам указать, где находится то, чего хотелось бы огру?

Грифон утвердительно чирикнул, завертелся, разворошив под собой солому, и вытянул крыло. Оно указало прямо на доброго волшебника Хамфри, который прикорнул в уголке, подпихнув себе под голову охапку соломы.

– Даже не думайте, – сонно проворчал Хамфри, – я в пищу не гожусь.

– Он же вегетарианец! – напомнил Бинк. – Нет, речь не о том. Может, он просто хочет задать тебе вопрос.

– Не буду же я отвечать на его вопрос за одну ночь паршивого ночлега! Ему придется за это отслужить мне целый год, как и положено.

– А у меня вопросов нет, и не нужен мне ответ, – проворчал великан.

– У меня складывается впечатление, что мы навязываем нашему хозяину то, чего он совсем не хочет, – на удивление дипломатично заметил Честер.

Выкручивание и превращение бревна в щепки, а также прессовка соломы, похоже, произвели на кентавра глубокое впечатление. Определенно, такого сильного существа наши путешественники еще не встречали.

– Но есть же что-то такое, чего Хруп хочет, просто он сам об этом не догадывается, – возразил Бинк, – и мы должны найти это для него.

Возражать никто не стал, но Бинк прекрасно понимал, что всем хотелось, чтобы он оставил эту затею.

– Слушай, Кромби, – продолжал настаивать Бинк, – может, ему нужен не сам волшебник, а что-то такое, что находится на волшебнике. Ну-ка уточни, куда ты показывал.

Кромби устало и покорно что-то прочирикал, опять закружился и вытянул крыло. Бинк собственным пальцем провел линию от крыла до волшебника.

– Вот! – воскликнул он. – Он хочет что-то, находящееся у него в паху. – Потом несколько смутился и добавил: – Может, ему понравилась его куртка.

Но уставший волшебник уже заснул. Вместо ответа они услышали только похрапывание.

– Ну, давайте же! – сказал голем. – Я сейчас проверю.

И он проворно вскарабкался на волшебника и полез ему под куртку.

– Я не думаю, что… – начал было Бинк, пораженный такой храбростью.

– Это твои трудности, – ответил голем уже откуда-то из-под куртки. – Должно быть, вот это!

Он вынырнул наружу, обхватив обеими руками пузырек. Для голема пузырек был довольно тяжел.

– Это же пузырек с демоном, – сказал Честер. – Только не вздумай…

Но Гранди уже выбил пробку.

Бинк ринулся к нему, но, как всегда, опоздал. На этот раз пробка не сопротивлялась, она вылетела из горлышка как раз в тот момент, когда Бинк схватил пузырек.

– Ну вот, доигрались, – сказал Честер. – Если волшебник проснется…

Бинк продолжал держать пузырек, в то время как дым превращался в демона, которого теперь не удерживали ни пентаграмма, ни заклинание.

– Кто… кто… кто-нибудь, сотворите… – заикаясь, бормотал Бинк.

Но из дыма уже возник Борегар, который стоял перед Бинком, держа под мышкой огромный том. Он взглянул на Бинка поверх очков.

– …пентаграмму, – закончил за Бинка демон. – Я думаю, не стоит.

– Что я натворил! – простонал Бинк.

Борегар пренебрежительно махнул свободной рукой.

– Да ты, Бинк, ничего и не сделал. Это все старания дурака голема.

– Но затея была моя.

– Возможно. Но не расстраивайся. Лучше считай, что ты был просто рукой судьбы. Пойми, ни пентаграмме, ни бутылочке меня не удержать, я просто соблюдал эти условия из соображений профессиональной этики. У нас с волшебником договор, что я буду служить ему в качестве резервного источника знаний, пока меня не освободят обстоятельства, соответствующие общепринятым условиям повелевания демонами. Вот такой случай и представился, как и было предначертано судьбой. По-настоящему плененный демон в таких условиях обрел бы свободу, поэтому и я теперь предоставлен самому себе. Я благодарен тебе за эту случайность и теперь ухожу.

Демон начал бледнеть и растворяться в воздухе.

– Подожди, – крикнул Бинк, – ответь, по крайней мере, на вопрос этого милого огра!

Борегар снова предстал перед Бинком:

– У него же нет вопросов. Он хочет только спать. Ограм надо много отдыхать, иначе они лишатся своего предназначения.

– Но талант Кромби указал…

– А, ты об этом! Конечно, здесь что-то есть, но он и сам не осознает этого.

– Пусть так, – согласился Бинк. До сих пор он и не подозревал, что у огров могут быть неосознанные желания. – Прежде чем уйти, расскажи нам об этом.

– Он хочет узнать, стоит ли ему жениться, – ответил демон.

Великан что-то проревел.

– Как я дальше заживу, коль жену себе возьму? – перевел голем.

– А вот это уже интересно, – заметил Борегар, – голем, отрабатывающий ответ, который не в силах понять.

– Кто найдет смысл в ответе из одного слова? – спросил Гранди.

– Только настоящее существо, – ответил Борегар.

– В том-то и дело, – заметил Бинк, – он же не настоящий и хотел узнать, как стать настоящим.

Борегар повернулся к кентавру:

– А ты хотел бы узнать, есть ли у тебя магический талант. Я, конечно, могу тебе сказать, но тогда тебе придется отработать ответ, а ни ты, ни я этого не хотим.

– Почему бы тебе просто не ответить на вопрос огра и не уйти? – спросил Бинк, не очень-то доверяя слишком знающему освободившемуся демону.

– Я не могу дать прямой ответ, Бинк. Я же демон. Огр не сможет воспользоваться моим ответом, каким бы рациональным он ни был. Он, как и ты, слишком нерационален, поэтому ответ на его вопрос должен дать ему ты.

– Я! Но я… – Бинк запнулся на полуслове, вспомнив о неурядицах, которые на данный момент возникли между ним и Хамелеошей.

– Я хотел сказать, что этот ответ вы должны дать все сообща, – несколько снисходительно пояснил Борегар. – Ты, Честер и Кромби должны обсудить свои отношения с вашими уважаемыми половинами; общее мнение, к которому вы придете в результате этого обсуждения, и будет ответом огру. – Демон немного подумал и добавил: – Вообще-то в этих условиях мои комментарии тоже могут быть уместны.

И он уселся на солому рядом с ними.

Последовала тишина.

– Э-э-э… Как ты… Есть у тебя на примете какая-нибудь великанша? – спросил Бинк Хрупа.

Великан разразился целым потоком рычания и фырканья, сопровождавшегося поблескиванием желтых зубов. Это было все, что голем получил в качестве основы своего перевода, но Гранди воспользовался возможностью и показал себя в полном блеске.

– Раз прекрасным мрачным днем, когда только первый гром приближенье бури сильной сообщил округе мирной, я от дома вдалеке в чаще шастал налегке. В самочувствии прекрасном, в настроенье самом мирном, ощущая благодать, я искал, чего пожрать. Так от дома далеко не отважится никто в одиночестве бродить, чтоб себе не навредить. Ты дракона там не встретишь, монстра тоже не приметишь, да в такой дали от дома не увидишь даже гнома. Я забрел в дремучий лес, где деревья до небес, и под сенью тех ветвей был я словно муравей.

Чтобы в чаще той пройти, даже не было пути. И внезапно предо мной в середине чащи той, прямо будто наважденье, появилось вдруг ущелье. Не ущелье, просто клад, да полушки там кишат, да с зеленою трясиной, полной жирной яркой тины, в общем, честно вам сказать, все, о чем я мог мечтать. Ну а в самой глубине скрылся замок в темноте, вместо стяга саван вьется, вместо кисти череп бьется. В стенах замка ветер воет так приятно, словно стонет, похоронный слышен звон от костей со всех сторон. У ворот дракон зевает и такое охраняет, что, признаться, даже я удивился, как дитя. Там фонтан из красной глины – ну как будто бы с картины – алой кровью в небо бил. Я как был у тех ворот, так и встал, разинув рот, даже слюнки распустил, сапоги все замочил. Но откуда-то я знал, как – и сам не понимал, стоит лишь начать мне жрать или что-нибудь сказать, и все чары пропадут и с собою унесут это чудо из чудес, что таил дремучий лес. Не терпелось мне узнать, что еще за благодать ожидает храбреца, коль дойдет он до конца. В центре замка, в гамаке, на засаленном мешке величаво возлежала, гордо голову держала людоедка-великанша – так собою хороша, как кошмарный страшный сон, тот, что порождает стон. Шапка спутанных кудрей опускалась до бровей, словно заросли крапивы, что так осенью красивы, кожа словно шлак вулкана, а это гордость великана, на лице такой оскал, что и зомби не мечтал. Изо рта такой душок, что меня поверг он в шок, от самой такая вонь, что подохнет даже конь. Тут меня чуть не стошнило, так все было сердцу мило. Словом, эта красота – словно в животе глиста. Я по морде красавице той засадил волосатой рукой – огры так признавались всегда в нежной страсти во все века. Потом поднял ее высоко я за левую ногу и ее за собой поволок, чтоб для нас отыскать уголок. И все в замке тогда пробудились и навстречу нам с криком спустились. Поздравлять нас валили гурьбой гоблин, тролль, вурдалак молодой. Чтоб поздравить героя с красоткой, зашвыряли нас тухлой селедкой. В своем радостном ликованье напоролись мы на заклинанье; оно тут же забило тревогу, зазвенело на всю берлогу, и все злющие духи проснулись, и с тревогой они встрепенулись, и наслали на замок сон, чтоб столетия длился он, – всем нутром ненавидят они людоедов счастливые дни. И проклятие вдруг появилось и за нами в погоню пустилось; от него мы тотчас без оглядки припустили – сверкали лишь пятки. От него мы пытались уйти, свои души надеясь спасти, но оно все равно нас догнало, в самой гуще деревьев поймало. И я в ужасе громко вскричал: «Я костей никогда не глодал!» Все же счастие мне привалило, и дурное проклятие решило: людоеды сумели сбежать, и теперь их уже не догнать. В яркой вспышке проклятие пропало, на деревьях всю злобу сорвало. И стоит теперь мертвым тот бор, я же в страхе живу с тех пор. Опасаюсь я кости глодать – духи озера могут узнать, что проклятие их промахнулось, что меня оно и не коснулось. Могут снова проклятие наслать, от которого уж не сбежать. А красавица дремлет в лесу и проспит всю свою красу. Но сомненье меня терзает, обо мне ли она скучает. И никак не могу я понять, надо ли мне ее спасать.

Выслушав этот замечательный рассказ, все долго сидели молча. Наконец Кромби зачирикал.

– Это было великолепное и очень романтическое приключение, – перевел Гранди. – Хотя я и восхищен достоинствами твоей избранницы, скажу тебе по собственному опыту, что все женщины – чудовищные создания, весь смысл жизни которых заключается в том, чтобы обольстить, заманить и сделать несчастными мужчин. Так что…

Огр взревел, оборвав грифона на получирике.

– Э-ге-ге-ге-гей! – перебил сам себя Гранди. – Я сейчас бегу за ней!

Честер улыбнулся:

– Несмотря на рекомендации моего друга, я должен тебя предупредить. Как бы ни лягала кобылица своего жеребца и как бы глупо все это ни выглядело, настанет время, когда она принесет первого жеребенка. И тогда у нее пропадет всякий интерес к…

– Прекратит меня лягать? Значит, счастья не видать, – разочарованно проревел Хруп.

– Но постепенно все войдет в свою колею, и часто прошлое кажется просто забавным. И вообще, я считаю, что немного пинков лучше, чем вовсе никаких пинков, так что почему бы не спасти твою красавицу и не дать ей шанс попробовать? Она может сделать твою жизнь совершенно невыносимой.

Глаза огра вспыхнули, как факелы.

– Должен признать, – сказал Борегар, – что этот разговор демонстрирует очень интересный взгляд на природу эмоций людей, огров и животных. То, что досаждает людям, у огров вызывает только восторг. Этот материал послужит великолепным заключением для моей диссертации.

– Твоей – что? – спросил Бинк.

– Для моей докторской работы «Снижение умственных способностей у всех остальных жителей Ксанфа», – пояснил Борегар. – Для этой своей работы я искал материал у человеческого волшебника Хамфри, и он убедил меня, что, послужив ему, сидя в бутылке, я получу такой материал, так как по тем вопросам, ответы на которые люди считают жизненно важными, можно лучше всего понять человеческую натуру. Так оно и вышло, и теперь я уверен в успехе моей научной работы. А ученая степень, которую я получу благодаря этой работе, позволит мне установить постоянные отношения с моей избранницей-демонессой – она, на мой взгляд, стоит этих усилий. Тем не менее я хочу подарить каждому из вас по крупице знания из моей научной работы. – Он повернулся к Честеру: – Я не скажу тебе прямо о твоем магическом таланте по причинам, которые уже называл, но намек все-таки дам: твой талант отражает те черты твоего характера, которые ты в себе подавляешь. Ты, как и все кентавры, не веришь в существование магии среди своих собратьев, а потому целый пласт твоей личности оказался полностью скрыт в глубине твоей души. Если ты сумеешь преодолеть такое положение дел, то твой талант проявится сам собой, естественным образом. Поэтому не стоит тратить год своей жизни взамен на ответ. Просто дай полную волю своим желаниям.

Он повернулся к Кромби.

– А тебе своей судьбы так просто избежать не удастся. Когда ты вернешься из этого путешествия, если, конечно, вернешься, Сабрина заманит тебя в ловушку несчастного брака, при условии, что ты, до того как ее увидишь, не найдешь ей подходящей замены. Поэтому радуйся напоследок жизни, гуляй на свободе последние денечки и не думай о завтрашнем дне, который будет хуже сегодняшнего. Но если уж говорить по большому счету, то для тебя попасть в семейные сети вовсе не хуже смерти; ты поймешь это, когда посмотришь в лицо смерти.

Он отвернулся от расстроенного грифона и обратился к голему:

– Смысл ответа, который тебе дал добрый волшебник, в следующем: люди волнуются, а бездушные создания – нет. Только испытав настоящие чувства, которые отодвинут на второй план логику, ты станешь настоящим. Но, чтобы достичь этой высоты, тебе придется потрудиться. И запомни: чувства, которые испытывают настоящие одушевленные существа, в большинстве своем не так уж и приятны.

Теперь он повернулся к Хрупу.

– А тебе, великан, скажу только одно: отправляйся за своей дамой. Судя по твоему рассказу, она составит тебе вполне достойную компанию: похоже, она во всех отношениях настоящая стерва.

Огр был так тронут этим советом, что, можно сказать, даже покраснел.

А Борегар уже повернулся к Бинку:

– Я никогда раньше не мог оценить твою магию, но сейчас я почувствовал ее на деле. Она необычайно сильна, но то, что ты ищешь, намного сильнее. Если ты будешь упорствовать в своем решении, то рискуешь погибнуть сам и погубить все, что тебе так дорого. А ты будешь упорствовать, поэтому прими мои соболезнования. Ну, до следующей встречи…

И он растворился в воздухе.

Оставшиеся сидеть кружком друзья обменялись взглядами.

– Пойдемте-ка спать, – предложил Честер.

И, похоже, это была самая разумная идея за весь вечер.