Текст книги "Сквозь тьму и свет"

Аллерон остановился в двадцати футах от окраины перед большим двухэтажным строением с надписью «Медный кабан».

Постоялый двор окутывал горьковатый запах эля.

– Еда, теплая ванна и кровать. Я позабочусь, чтобы каждый из вас все это получил. На другой стороне находится амбар, это будет самое удобное место, где дракон может провести ночь. Я отведу тебя туда, а Алвен проводит остальных в гостиницу. – Аллерон махнул одному из своих людей, высокому задумчивому мужчине с холодными глазами и длинными вьющимися волосами соломенного цвета. Он объяснил воину, что требуется сделать.

Снова повернувшись к Кейлену, Аллерон еще раз посмотрел на Валериса, который ответил на его любопытный взгляд. Некоторое время они разглядывали друг друга, но потом мужчина со смехом тряхнул головой.

– Проклятье… Дракон. Пойдем, нам лучше войти внутрь, я ведь даже не представляю, как люди отнесутся к дракону, который разгуливает по ночам.

Кейлен кивнул.

– Дай мне минуту.

Фальмин, Корик и Лопир без колебаний последовали за Алвеном. Сейчас они мечтали только о еде и тепле.

Но Вейрил, Эрик и Тармон оставались рядом с Кейленом, не собираясь уходить. Каждый из них выглядел так, словно был в шаге от смерти. Их лица стали бледными и сине-белыми, и они с огромным трудом сдерживали дрожь.

– Идите, – сказал Кейлен, – прошло слишком много времени с тех пор, как вы ели настоящую пищу и спали в мягких постелях. Сегодня я останусь в амбаре вместе с Валерисом. И поем то, что мне вынесут.

– Дралейд, я не могу…

– Вейрил, иди.

На самом деле Кейлен не хотел компании. Сейчас ему не требовалось ни выпить, ни разговаривать, ни чтобы кто-то заглядывал ему через плечо. Больше всего на свете он желал лечь на землю рядом с Валерисом и спать до скончания времен, хотя бы пять минут побыть в одиночестве, когда рядом нет никого, кто смотрел бы ему в спину, наблюдал за ним или чего-то от него ждал.

Эльф неодобрительно нахмурился, но не стал спорить.

– Как пожелаешь, дралейд.

Вейрил коротко поклонился и ушел своей обычной изящной походкой. Несмотря на то что Кейлену Вейрил нравился, он твердо знал, что никогда не поймет эльфов. Они обладали необычным чувством юмора – и это в лучшем случае, а еще у него сложилось впечатление, что, по их мнению, он ни разу не сказал ничего правильного.

– Не обращай на него внимания, – сказал Эрик. – Просто он на взводе. Как и все мы. Ты уверен, что не хочешь, чтобы кто-то из нас остался с тобой?

Кейлен покачал головой.

– Со мной все в порядке. Я не могу оставить Валериса одного, и мне хочется побыть с ним сегодня.

– Хорошо, – пожав плечами, сказал Эрик. – Я выпью за тебя эля. На самом деле я готов выпить за троих. Пойдем, Тармон, посмотрим, как капитан королевской гвардии может напиться.

Тармон быстро покосился на Эрика и возвел глаза к небу.

– Мы будем рядом, Кейлен. Утром я к тебе загляну. Спокойной тебе ночи.

Когда за ними закрылась дверь постоялого двора, Аллерон жестом предложил Кейлену следовать за ним. Обойдя здание, он распахнул двери амбара и впустил Кейлена и Валериса внутрь.

– Здесь вполне достаточно места для вас обоих, – сказал Аллерон. – Обычно во время сильных холодов мы держим в амбаре скотину. Но после нападения араков у нас не осталось коров. Так что весь амбар в твоем распоряжении. Я попрошу Миррен принести тебе одеяла, теплую воду, чтобы помыться, и чего-нибудь горячее поесть. Ты уверен, что не хочешь остановиться на постоялом дворе?

– Спасибо, Аллерон. Здесь мне будет хорошо.

Воин не преувеличивал. Амбар оказался достаточно большим, в нем свободно поместились бы сто человек, не говоря уже о Кейлене и Валерисе. Почти сорок футов в ширину, и еще больше в длину: огромный сеновал находился в глубине, и всюду лежали кучи сена. Единственным источником света служило серебристое сияние луны, чей свет проходил через маленькие прямоугольные окна на уровне второго этажа. Валерис промчался мимо Аллерона и Кейлена и плюхнулся на огромный стог сена в углу амбара.

Кейлен даже не пытался скрыть слабую улыбку, когда Валерис, довольно урча, устраивался на мягком сене: от дракона исходило чувство расслабленности и удовольствия.

– Кейлен, – теперь Аллерон заговорил серьезно, прежняя теплота исчезла, к тому же изменился его взгляд. – Я должен знать правду. О тебе. О… нем. – Аллерон кивнул в сторону лежавшего в углу амбара дракона. – О том, как вы сюда попали. До нас доходили слухи. О человеке в Илльянаре, объявившем себя дралейдом и выступившем на стороне Белдуара, который объявил войну Лорийской Империи. Мы слышали, что боевые маги и Инквизиторы разослали послания всем высоким лордам Юга с требованием схватить и задержать этого дралейда. Мой отец ждет его со дня на день в Арисфолле.

– Твой отец?

Аллерон вздохнул и почесал в затылке, а потом присел на стог сена.

– Меня зовут Аллерон Хелмунд. А моего отца – Лотал Хелмунд. Он – высокий лорд Дрифейна.

Высокий лорд? Кейлен онемел, не зная, что сказать. Впрочем, его ни о чем не спрашивали. Но можно ли верить хоть кому-нибудь из высоких лордов? Даже если забыть о других легендах, из историй Тэрина следовало, что высокие лорды способны продать собственную бабушку, если им будет выгодно. Даже Кастор Кай, высокий лорд Илльянары. Кейлен слышал множество историй о том, как началась Ворсундская война, и в половине из них виноватым оказывался именно он. Внезапно Кейлену показалось, что он идет по тонкому льду и любой неверный шаг приведет к падению в воду. И все же что-то в Аллероне производило успокаивающее впечатление. Между противоречивыми чувствами юноши разгорелся конфликт, пока Аллерон молча на него смотрел.

Сын высокого лорда не стал отводить глаз.

– Я здесь не для того, чтобы выдать тебя Империи, хотя не сомневаюсь, что мой отец сделал бы это без колебаний. Послушай, мы оба очень многого не знаем. Давай я попрошу Миррен принести что-нибудь поесть, и тогда мы сможем поговорить. Все, что ты скажешь, останется между нами. Я клянусь Матерью и Отцом. Однако я должен знать, кого я приютил на своей земле и что ты планируешь делать дальше.

Кейлен поднял руку, чтобы почесать короткую бородку, которая начала расти, когда они бродили по туннелям. Сейчас ему хотелось только поесть и выспаться, даже мытье подождет до утра. Но складывалось впечатление, что у него не было выбора. Похоже, у него никогда не бывало выбора, так уж устроен мир. Он стал дралейдом и получил огромную силу – он никогда не думал, что такое возможно, – но теперь его связали цепи и он не мог сойти с этого пути. Кейлен вздохнул, пригладил руками волосы, повернул голову, пытаясь сбросить напряжение в шее, и услышал треск своих костей.

– Ладно… давай поговорим.

В больших каменных каминах «Медного кабана» пылал огонь, заливая заполненный людьми зал мягким оранжевым светом. Ни один из длинных деревянных столов не пустовал, пахло свежей похлебкой, потом и пивом. Впрочем, Фальмин знал, что так пахло на любом приличном постоялом дворе. Вместе с Эриком, Лопиром и Кориком он поднимал и с громким стуком опускал низкие деревянные кружки на стол. Он надувал щеки и гримасничал, когда золотая с коричневым жидкость обжигала горло. Виски – так назвал этот напиток обитатель Дрифейна Алвин, когда поставил бутылку на стол. Напиток сильно ударял в голову, но зато почти сразу согревал. Крепкая выпивка способна делать с человеком поразительные вещи. Всего пару часов назад создавалось впечатление, что всем сидящим за столом оставался всего один шаг до гибели. Но немного горячей похлебки, оживленный постоялый двор, и теперь даже два гнома выглядели так, словно были готовы снова выйти на снег и холод.

На самом деле Фальмин знал, что его тело находилось на последнем издыхании. Благодаря виски оно об этом забыло, но его сознание все прекрасно понимало. Он не планировал покидать постель до тех пор, пока солнце вновь не покажется над горизонтом. И ему совершенно точно не хотелось прерывать свой чудесный сон и устраивать соревнование «кто кого перепьет» с двумя гномами, обитателем Дрифейна Алвеном, который, казалось, родился с бутылкой виски в руках, и юношей, глотавшим огненную жидкость с энтузиазмом грудного младенца, припавшего к груди кормилицы. Ну уж нет. Бывало, он совершал глупости, но не совсем же он дурак. У него еще будет время, чтобы выжечь из памяти ужасные воспоминания с помощью выпивки.

Фальмин поморщился, глядя, как Алвен наливает новую порцию виски в стоявшие на столе деревянные кружки. Шесть. Пять для тех, кто сидел за столом, и одну для воина, который, тут Фальмин нисколько не сомневался, не собирался возвращаться, чтобы ее выпить. А эльф и дралейд так и не появились.

Впрочем, навигатор их не ждал. После случившегося с драконом и Кейленом в туннелях это имело какое-то отношение к Искре, но больше ничего Фальмин сказать не мог – не вызывало сомнений, что с той минуты юноша передвигал ноги только благодаря силе воли. Штурман был уверен, что дралейд не проснется завтра раньше него. А эльф никогда не отходил от Кейлена дальше чем на пять футов.

– В Дрифейне считается, что у тебя впереди семь лет плохого секса, если ты закрываешь глаза, когда пьешь виски, – совершенно спокойно заявил Алвен, протягивая деревянные кружки гномам. – И десять лет, если ты подавишься, – добавил он, обращаясь персонально к Эрику.

Фальмин отрицательно покачал головой, когда Алвин протянул ему кружку.

– Нет, нет, – сказал Фальмин. Поднимаясь на ноги, провел пальцами по краю потянутой чашки, затем, прихватив ее со стола, и вторую в придачу. – Я возьму их с собой. Меня зовет постель, и нет никакого желания смотреть, как вы подавитесь, когда будете пить свой виски.

Сначала Алвен рассмеялся, когда Фальмин отошел от стола. Но краем глаза штурман заметил, что выражение его лица изменилось. Вот. Он просто реагирует слишком медленно. Но теперь он все понял.

Пробиться сквозь толпу пьяных жителей Дрифейна, не пролив ни капли виски из двух кружек, оказалось ничуть не легче, чем пройти через туннели. Он содрогнулся, когда вышел на крыльцо, где на него набросился морозный воздух.

Тармон Хорд находился именно там, где ожидал Фальмин. Он, конечно, не думал, что найдет его сидящим на деревянном стуле и едва защищенным от снегопада накинутым на плечи одеялом и с массивным мечом в ногах. Но он поставил свое кресло прямо напротив амбара, где спал дралейд.

Лорд-капитан вызывал интерес у штурмана. Всех людей что-то мотивирует. Для большинства таким мотивом служат деньги… или женщины. Обычно и то и другое. Иногда мужчины, но это частные случаи. Не вызывало сомнений, что первый мотив не имел отношения к Тармону. Второй… вполне возможно, но, если бы это являлось правдой, сейчас он бы храпел на постоялом дворе или мечтал вернуться к развалинам Белдуара. Его не интересовали ни выпивка, ни полный желудок. Нет, он был одним из благородных людей. Лорд-капитан королевской гвардии. Ты не получил бы свое звание, если бы не мог рисковать жизнью, спасая тех, кто недостоин такой жертвы. Вот почему они дают тебе право поступать так снова и снова. Фальмин не мог этого понять, но, пожалуй, уважал людей, подобных Тармону.

– Для тебя внутри слишком тепло? – сказал штурман, вкладывая чашку с виски в руки явно не ждавшего ничего подобного Тармона.

Солдат искоса на него посмотрел и только после этого, не спуская глаз с амбара, недоверчиво взял деревянную кружку, поднес ее к губам и сделал большой глоток обжигающей жидкости, даже не поморщившись.

– Как по мне, так сегодня не самый подходящий день для праздника, – заявил Тармон.

Фальмин вздохнул и прислонился плечом к одному из столбов, которые поддерживали навес над крыльцом.

– Нет? А я думал, что спасение из туннелей стоит отметить, – пожав плечами, сказал штурман. – Нужно радоваться любой победе, даже маленькой, лорд-капитан.

Выражение лица Тармона не изменилось, он даже не посмотрел в сторону Фальмина. Взгляд солдата был неизменно устремлен сквозь снежную пелену в направлении амбара.

Он сделал еще один глоток виски.

– Как ты думаешь, сколько человек погибло в Белдуаре? – негромко спросил Тармон.

Фальмин хорошо знал этот голос. Так говорили люди, которые не ждали ответа. Тысячи погибли в Белдуаре. Их раздавили падавшие камни, отняла дыхание лорийская сталь, сжег живьем огонь драконов. От этих мыслей по спине штурмана пробежала дрожь, но он постарался не обращать на нее внимания. Должно быть, Тармон понял его молчание.

– Как остальные?

– Празднуют. – Фальмин пожал плечами, взглянул на обильный снегопад и вздохнул. – С ними все в порядке. Молодой Вирандр и оба гнома веселятся. Очень скоро они напьются до бесчувствия. И, полагаю, ты знаешь, что эльф не с ними.

Тармон кивнул и тихо рассмеялся.

– Он сидит на пороге амбара с тех пор, как мы сюда пришли. Не может отойти больше чем на десять футов от Кейлена. Забавные существа эти эльфы. Вот уж не думал, что мне доведется встретить одного из них. Впрочем, я даже представить не мог, что познакомлюсь с дралейдом.

Теперь и Фальмин сквозь снежную пелену разглядел фигуру эльфа, сидевшего с закрытыми глазами и скрестив ноги, сбоку от дверей амбара. Только козырек над входом не давал снегу завалить его с головой. Штурман перевел взгляд с эльфа на Тармона и с трудом подавил смех. Казалось, солдат не заметил иронии собственных слов. Да, забавные существа.

– А что ты о нем думаешь, штурман? – Тармон склонил голову, и теперь Фальмин смог увидеть его светлые глаза.

Фальмин сделал глоток виски и поморщился, когда напиток обжег его горло.

– О ком, об эльфе?

– О дралейде. Что ты о нем думаешь? – Тармон повернулся, и их взгляды встретились.

В глазах лорд-капитана Фальмин увидел огонь, который не понимал.

– Я? Какое значение имеет, что я о нем думаю? – ответил вопросом на вопрос штурман.

– Огромное. Ведь то, что пришло в движение, уже не остановить, – заявил Тармон. – Люди будут приходить и присоединяться к нему и к тем, кто за ним стоит.

Фальмин знал лишь о связи между драконами и дралейдами, о чем не раз слышал в легендах. Менее половины из них заслуживали доверия, но он не верил и второй половине. Но знал про дралейда Кейлена, что он сильный молодой человек, готовый умереть ради своего дела. Фальмин прочел это в его глазах: именно по взгляду можно понять подобные вещи.

– А что ты о нем думаешь? – спросил штурман.

Тармон принял прежнюю позу на стуле и сделал еще один солидный глоток виски.

– Он хороший человек.

– И все? Я думал, что услышу вдохновляющую речь. – Фальмин усмехнулся и выпил свою порцию обжигающей жидкости.

Да, виски определенно добавлял тепла.

Тармон допил остатки из своей кружки и откинулся на спинку стула.

– Осталось совсем немного хороших людей, – сказал он.

Глава 16. Тайны

Рендалл впился зубами в мякоть персика, и сок тек по его пальцам, пока он спускался по длинной каменной лестнице. Темницы Бероны были идеально расположены, чтобы стать штаб-квартирой Инквизиции в городе. Они находились глубоко под землей, от стен исходил холод, который компенсировал жару: рядом находились Выжженные земли.

Когда он оказался внизу, у подножия лестницы, Рендалл доел персик, швырнул косточку на землю и зашагал к залам допроса. Здесь было тише, чем обычно, чего следовало ожидать из-за участившихся нападений араков на Империю. Многих Инквизиторов отправили на помощь боевым магам, чтобы обеспечить порядок на окраинах Империи. В конечном счете они были ничуть не хуже самодовольных обладателей черных плащей.

Впрочем, это не имело значения. Рендалл знал, куда шел, и прекрасно понимал, чем займется, когда окажется на месте. Его помощник уже наверняка ждет. Молодой человек обладал неплохим потенциалом. Он не имел доступа к Искре, в чем Рендалл не видел проблемы; они могли назначить его Ищущим. В этом Инквизиция отличалась от остальной части Круга. Не Искра делала тебя инквизитором. Иногда тем, кто был способен прикасаться к Искре, не удавались другие важные вещи. Способность делать то, что необходимо, во имя Империи выделяло Инквизиторов из остальной серой массы.

Новичок недавно прибыл на лодке из Фолстайда, расположенного на Юге, после небольшой экспедиции, в которую его отправил Фарда. С точки зрения Рендалла, Фарда был более чем странным. Он мало говорил, казался вечно рассеянным без всякой на то причины и ужасно раздражал, когда принимал решения при помощи своей монеты. Судья или нет, но Фарда постоянно вызывал досаду, и Рендалл не сомневался, что он послал ученика в погоню за призраками только для того, чтобы доказать свою правоту.

Темницы Бероны представляли собой лабиринт – именно так их и строили. Всякий, кому удавалось выбраться из камеры, обнаруживал перед собой запутанную сеть коридоров и туннелей. Очень многих узников, сумевших открыть дверь своей темницы, примерно через месяц после побега находили в виде сгнивших трупов. Но Рендалл знал здесь все повороты, как помнил расположение веснушек на лице своей дочери. Каждый Инквизитор и каждый, кто работал в темницах, должен был выучить лабиринт, чтобы их бездыханные тела потом не нашли в каком-нибудь коридоре.

Направо, потом двадцать футов прямо, поворот налево, затем свернуть в третий проход слева, через невысокую арку, снова два левых поворота и три правых, вверх по лестнице, и в третий коридор, уходящий вправо.

Он нашел своего ученика именно там, где и рассчитывал: тот сидел на маленьком деревянном стуле в комнате для допросов номер сто сорок семь.

Хорошо, ты уже запомнил карту.

Рендалл потянулся к Искре, к нитям Духа, вплел их в свой голос и добавил толику угрозы.

– Ученик.

Молодой человек вскочил, держа руки строго вдоль тела.

– Инквизитор Рендалл. Фритц Нетли, сэр. Рад снова видеть вас, сэр.

– Твое имя пока не имеет значения, ученик. И так будет до тех пор, пока ты не заслужишь свой цвет. Ты принес то, о чем я просил?

Молодой человек сглотнул, его руки слегка задрожали, но в остальном он выглядел спокойным. Хорошо.

– Да, сэр. Я все принес. – Молодой человек показал рукой на другой деревянный стул и ткнул в большую кожаную сумку, которую Рендалл так хорошо знал.

– Дай мне, – сказал Инквизитор, протягивая руку и забирая красную сумку, ухватив ее за ремень. – А теперь пойдем. Пришло время для твоего первого урока.

Рендалл повернулся к толстой деревянной двери в каменной стене, находившейся рядом со стулом, к которой были гвоздями прибиты цифры: один, четыре и семь, вытащил из кармана тяжелый железный ключ, вставил его в находившийся в центре замок и повернул до щелчка. Дверь скрипнула и слегка подалась, после чего Рендалл ее распахнул.

Как только она открылась, в лицо ему ударил горячий воздух. Он уловил запахи влаги, пота, крови и экскрементов, на языке Рендалла появился так хорошо знакомый металлический привкус. Он уже давно привык к гнилостной вони комнат для допросов, однако услышал, как ученик с трудом подавил позывы к рвоте. Очевидно, он еще не успел привыкнуть к тяжелой атмосфере комнат для допросов. К тому же они являлись единственным местом в темницах, где стояла невыносимая жара – так и было задумано. Узник, оказавшийся здесь, не должен получить ни мгновения передышки.

Масляные лампы, висевшие в коридоре на стене, отбросили клин света в темную комнату.

Рендалл жестом приказал ученику следовать за ним и шагнул в комнату, где тяжелый воздух ударил ему в лицо.

– Закрой за собой дверь, – приказал Инквизитор.

После короткой паузы дверь заскрипела и закрылась, и в комнате снова стало темно. Послышался звук глухого удара – дверь наконец плотно захлопнулась.

– Ну и как мы? – сказал Рендалл, ни к кому конкретно не обращаясь, лишь стук его тяжелых сапог по каменному полу эхом разнесся по комнате.

В ответ послышался звон цепей.

Рендалл потянулся к Искре, к нитям Огня, почувствовал, как они лижут его кожу. Придерживая их, он зажег свечи, стоявшие в нишах камеры, и комнату озарил теплый, но тусклый оранжевый свет.

Комнаты для допроса имели квадратную форму – десять на десять футов. В них отсутствовали окна или сточные канавки, стены не пропускали звуки, а единственным источником воздуха служили щели в деревянной двери. В каждой такой комнате имелся маленький металлический столик со складными колесиками и длинная деревянная скамья, на которую укладывали человека.

Две панели были вделаны в каменный пол в центре комнаты и еще две в потолок – прямо над ними. Узников удерживали на месте при помощи кандалов на запястьях, которые соединялись цепями с двумя панелями на полу.

– Просыпайся. – Рендалл метнул нить Огня вдоль спины лежавшей посредине комнаты груды лохмотьев, но несчастный лишь сдавленно застонал.

Хорошо, значит, ты еще не утратил упрямства.

Рендалл указал на стол со складными колесиками, который стоял в углу комнаты.

– Ученик, привези мне его.

Пока ученик возился со столиком, пытаясь сдержать позывы к рвоте, Рендалл посмотрел на своего пленника. Толстые шрамы покрывали спину и плечи эльфа, загрубевшая кожа все еще не зажила на пальцах рук и ног, с которых Рендалл сорвал ногти. Он не рассчитывал, что это сломает эльфа, – всего лишь начал с ним заниматься, – но подобная процедура была удобной во время путешествия из Белдуара.

Эльфа поместили в комнату номер сто сорок семь около четырех дней назад. Рендалл позаботился о том, чтобы его сразу же отправили сюда, не давая ни минуты для отдыха. Он уже знал, что очень часто узников ломала не боль. Человек способен терпеть ужасающие муки, пока в его сердце живет надежда. Но это понимали далеко не все. А чтобы вырвать надежду с корнем, первым делом следовало избавить узника от чувства времени. Как только заключенный лишается возможности чувствовать течение времени, надежда быстро его покидает.

– Как прошел твой день? – спросил Рендалл, стоя над лежавшим на полу эльфом.

На правом запястье эльфа возле кандалов появились красные полосы. С кандалами на другой руке эльфа пришлось повозиться из-за того, что у него отсутствовала левая кисть, остался только обрубок. Сначала Рендалл хотел оставить левую руку свободной, но потом приказал одному из учеников вплавить кандалы в предплечье эльфа при помощи Искры. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

– Я собираюсь поставить тебя на ноги. У нас не получится нормального разговора, если ты будешь лежать.

Рендалл снова потянулся к Искре, к нитям Огня, Земли и Воздуха, направил нити Огня к болтам, которые удерживали цепи узника возле двух панелей, и нагрел их так, что они расплавились. Используя нити Земли и Воздуха, он извлек расплавленные капли металла и перенес их к панелям на потолке.

И цепи потащили пленника за собой. Сначала в воздух поднялись только его руки, и он начал болтаться, как кукла на веревочках, но потом цепи натянулись, и бессильное тело стало медленно подниматься вверх.

Как только болты оказались возле потолочных панелей, Рендалл выпустил нити Огня и впаял их в панели. Это была полезная конструкция.

Теперь эльф висел перед ним, наручники врезались в плоть его рук, темные грязные волосы закрывали лицо и шею.

– Я знаю, что ты проснулся, эльф. – Рендалл кивнул ученику, поставившему перед ним столик. Засунув руку в сумку, которую продолжал держать в другой руке, Рендалл вытащил большой парусиновый сверток, положил его на столик, а сумку бросил на пол.

– Некоторые мужчины и женщины хорошо реагируют, когда их ломают физически, – продолжал Рендалл, развязывая шнурки на свертке. – Сломанные кости, побои. Такого рода вещи.

Он услышал металлический звон цепей – пленник пошевелился.

– Но я не думаю, что ты настолько прост. – Рендалл развязал узел и стал разворачивать парусину, а через мгновение свет блеснул на металлических инструментах. – Нет, я так не думаю. Некоторых людей следует ломать медленно, снимать слой за слоем. Я полагаю, что ты принадлежишь именно к такой группе. А как ты считаешь?

Тишину нарушало лишь медленное тяжелое дыхание эльфа, прерывавшееся тихими стонами в те моменты, когда он пытался занять более удобное положение.

– Я согласен, – сказал Рендалл, доставая из свертка маленький стальной нож для чистки овощей.

Затем он вытащил из сумки небольшой дневник, завернутый в кожу.

– Возьми это, – сказал он ученику, доставая перо и чернильницу. – Будешь делать записи.

– Слушаюсь, сэр.

– Ну а теперь ты, – сказал Рендалл, подходя к эльфу. – Ты знаешь, что я почти целитель? Я мог бы стоять рядом с тобой в белых одеяниях и заниматься твоими ранами. Какая ирония, но таковы мои способности. – Он пожал плечами, надув нижнюю губу. – Однако и они имеют применение. – Рендалл поднес руку к подбородку эльфа и повернул его голову так, чтобы заглянуть в глаза. Надо отдать должное эльфу: тот не отвел взгляда и его выражение оставалось восхитительно дерзким. – Все дело в том, что не имеет значения, сколько кожи я сдеру с твоей спины, я всегда смогу ее восстановить и начать снова – ведь Искра способна делать удивительные вещи. И это будет продолжаться без конца, эльф. Но сегодня я не стану задавать тебе вопросов.

Рендалл натянул нити Воздуха, на случай, если пленник начнет дергаться. Инквизитор медленно обошел вокруг эльфа, и звук его тяжелых шагов отражался от стен, потом поднес лезвие ножа для овощей к затылку эльфа так, чтобы прохладная сталь касалась его кожи. Слегка надавив на лезвие, он повел его вдоль затылка эльфа, разрезая кожу, и маленькие струйки крови потекли с обеих сторон.

Эльф пока не кричал, но он обязательно начнет.

Дверь комнаты номер сто сорок семь открылась и заскрипела, выпуская Инквизитора и его ученика в коридор. Пелленор не шевелился. Его обереги зрения и духа защищали его, если он оставался в полнейшей неподвижности, а за долгие столетия он довел эту способность до совершенства.

Пелленор был впечатлен. Инквизитор с учеником пробыли в комнате для допросов более четырех часов. Само по себе это не вызвало особого интереса; комнаты для допроса у Инквизиторов всегда оставались жаркими, в них пахло смертью и дерьмом. Но Пелленора поразило то, что за все время пребывания в комнате Инквизитора и ученика оттуда не донеслось ни единого крика – он не услышал даже сдавленного стона. Либо эльф обладал силой духа, равной богу, либо душа несчастного была уже разбита и боль не имела для него значения. Пелленор надеялся, что имел место первый вариант, а не второй.

Член Драконьей гвардии наблюдал, как Инквизитор разговаривал с учеником, потом протянул ему красную кожаную сумку и отправил выполнять обычные обязанности. При любых других обстоятельствах Пелленор ушел бы, ведь он уже собрал информацию. Но он что-то чувствовал в Инквизиторе, как всегда бывало, когда он имел дело с людьми. От него исходило нетерпеливое ожидание. Каким бы делом ни занимался Рендалл в комнате для допросов, он его еще не закончил. Как и следовало ожидать, когда ученик свернул за угол, Рендалл немного подождал, а потом пересек коридор и засунул ключ в замок двери комнаты номер сто сорок восемь. Скрип поведал, что она начала открываться, потом послышался щелчок, и дверь заперли на засов изнутри.