Текст книги "Девушка «амальфи»"

Глава 5

Аннабел вышла из машины, не зная, чего ожидать.

На кухне никого не было – голоса доносились из гостиной, говорили по-итальянски. Один голос был женским.

Конечно, останься Аннабел на кухне, Лукка не узнал бы, что она в доме. Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она подслушивает, поэтому пришлось торопливо пройти по коридору мимо гостиной, надеясь, что он ее не заметит.

Краем глаза она увидела, что он обнимает темноволосую женщину. Женщина была возраста Аннабел. Рыдания прерывали ее речь. Кто это? Прежняя подружка? Вероятно, она была его близкой знакомой, а иначе он не позволил бы ей сюда приехать.

Аннабел едва успела закрыть дверь спальни, как раздался стук. Это он.

– Аннабел?

– Да?

– Я бы хотел, чтобы вы познакомились со Стефаной. Она жена моего друга летчика Лео, который погиб.

– Я… я сейчас приду, – запинаясь, ответила она.

Какая драма у этой женщины! А ей, дурочке, пришло в голову, что та здесь совсем по другой причине. Причесавшись, она пошла в гостиную, обставленную в деревенском стиле. Аннабел раньше не была там, лишь раз заглянула.

Лукка сидел в кресле напротив Стефаны, которая устроилась на кончике обитого розовой материей дивана. Как только Аннабел появилась в дверях, Лукка встал:

– Прошу вас, синьорина Марш. Познакомьтесь со Стефаной Беральди. Я рассказал ей, что вы работаете у моего отца.

Когда женщина поднялась, Аннабел увидела, что она беременна. Скорее всего, уже шесть месяцев. Сердце у нее дрогнуло, потому что ребенок будет расти без отца.

– Здравствуйте, синьорина, – с сильным акцентом сказала Стефана по-английски.

– Здравствуйте, синьора Беральди. Мне очень жаль – я знаю про вашего мужа. У меня нет слов, чтобы выразить свое сочувствие.

Карие глаза Стефаны наполнились слезами.

– Трудно поверить, что его нет. Я приехала поговорить с Луккой. Я попросила его стать крестным нашей девочки, когда она родится.

Лукка перевел взгляд на Аннабел:

– Я сказал Стефане, что почту за честь. Она приехала из Неаполя, чтобы попросить меня лично.

Стефана подавила слезы:

– Мы с мужем говорили об этом, когда он в последний раз приезжал в отпуск. Он любил Лукку.

– Насколько мне известно, Лукка тоже любил вашего мужа. – Аннабел никогда не забудет его рыданий, когда он заново переживал страшные моменты воздушного боя, во время которого погиб муж Стефаны. Ей повезло хотя бы в том, что Лукка – ее друг на всю жизнь.

Стефана улыбнулась ему сквозь слезы:

– Мне пора.

– Я провожу тебя до машины.

Аннабел пожала Стефане руку:

– Хорошо, что вам не очень далеко ехать в вашем положении. Берегите себя и ребенка.

Та кивнула:

– Буду беречься. Она – это все, что у меня осталось от него.

Слезы покатились у нее по щекам, и они с Луккой ушли. Аннабел смотрела на них из двери кухни.

В свое время она хотела, чтобы у них с Райаном был ребенок, несмотря на то что их брак дал трещину. Но сейчас она не была уверена в том, хорошо бы это было. Стефане предстоит растить дочь одной, а это очень тяжело. Весь груз ответственности на ней. Если только Стефана снова не выйдет замуж. Но это может произойти не скоро.

Задумавшись, Аннабел смотрела, как Лукка и Стефана разговаривают у машины. Наконец она уехала, а Лукка вернулся в дом. Все переживания отразились у него на лице.

– Вы долго с ним дружили? – спросила Аннабел.

– Последние пять лет.

– И наверняка были очень близкими друзьями, раз она захотела, чтобы вы стали крестным отцом их ребенка.

– Между пилотами существует особая связь, братская. Мы обсуждали, чем займемся после службы, планировали совместный бизнес. Но судьба распорядилась по-своему.

Аннабел положила ладонь ему на руку:

– Она очень милая. А в том, что из вас выйдет замечательный крестный, я не сомневаюсь.

– Почему вы так решили?

– Как же вы можете им не стать, когда были лучшим другом ее мужа? Когда вы бредили во сне, я поняла по вашему голосу, как вы его любили. Я уверена – он там, на небесах, радуется тому, что вы станете крестным отцом их ребенку.

Потухшие глаза Лукки жили.

– Вы как лекарство. Почему вы сегодня так рано вернулись?

– Все хотели поскорее отправиться на уик-энд.

– Отец улетел утром в Милан. Выходит, вы больше не задействованы на съемках и свободны?

– Он улетел? – Аннабел повернулась к Лукке. – Откуда вы знаете?

– Я позвонил ему вчера поздно вечером и все рассказал.

Ей хотелось броситься ему на шею от радости.

– Все? На самом деле?

– Si.

У нее на глаза навернулись слезы.

– Слава богу. – Новость означала для Гвилио следующее: ему придется передвинуть презентацию. Неудивительно, что он отправился в Милан сделать новые распоряжения персоналу, которому предстоит проявить чудеса расторопности.

– Вы так искренне это сказали… Вижу, что для вас это имеет огромное значение. Я восхищаюсь вашей преданностью моему отцу. Действительно восхищаюсь.

– Он – потрясающий человек.

Лукка засмеялся:

– Мы с ним обсудили прекрасную синьорину Марш. Я сказал ему, что мне нравится ваше общество и я хочу, чтобы вы остались.

Она хотела этого больше всего на свете. Стоило ей проснуться, как ее охватывало возбуждение при мысли, что Лукка в доме, что они будут разговаривать, готовить вместе еду, да просто будут вместе.

– Обдумайте это, пока отдыхаете. А что вы собираетесь делать? – спросил он.

– Наверное, поеду куда-нибудь и проведу время так, как мне хочется.

Ей показалось, он немного обескуражен. Он охранял свою уединенность, но, сидя один дома, вероятно, стал этим тяготиться.

– Хотите поехать со мной? Я буду рада.

– Но я пока что не могу плавать.

– А я и не собираюсь этого делать.

– Удивительно. Большинство иностранцев с нетерпением ждут момента испортить свою кожу, жарясь на пляжах.

– Ну, я не типичная туристка. Сегодня я буду только созерцать. Джованни, фотограф, предупредил меня, чтобы я не сгорела. – Она улыбнулась. – Если согласны со мной ехать, жду вас в машине.

Когда спустя несколько минут она вышла из дома, то увидела, что он уже сидит на переднем сиденье. От радости она ног под собой не чуяла.

До сих пор она мучилась от того, чей секрет с наименьшим ущербом можно было бы раскрыть первым. Она достаточно узнала о прошлом обоих мужчин, чтобы понять – и тот и другой одинаково уязвимы. Но сейчас ей не нужно за это переживать. План Гвилио поразить сына не пострадал.

Лукка повернулся к ней. Он был в солнечных очках, и его глаз она не увидела.

– И каков вердикт? Моя медсестра собирается меня забыть и покинуть или я могу рассчитывать на то, что вы будете рядом, когда мне нужно выговориться? Обычно мне бывает плохо по ночам. А если я знаю, что вы в соседней комнате, то мне делается спокойнее. Вы даже не представляете, насколько спокойнее.

– Я еще не решила, – не сразу ответила она.

Тревожный звонок в мозгу, предупреждающий об опасности, отключился, и ей придется действовать на свой страх и риск. Этот человек уже многое для нее значит. Проведи она с ним чуть больше времени, и он заполнит весь ее мир. Но если он не ответит ей взаимностью, такого разочарования она не переживет.

Он искоса посмотрел на нее:

– Я так понял, после развода у вас бывают трудные минуты, и вам необходимо с кем-то поделиться. С человеком, которому вы доверяете. Если позволите, то я смогу стать хорошим слушателем.

Да, у нее были такие минуты, когда она хотела с кем-то поделиться помимо родителей. У Лукки сильно развита интуиция, и он это почувствовал. Также верно и то, что ему нужна помощь, а их совместное проживание предоставит ему эту помощь.

Аннабел не знала, когда это случилось, но около него она чувствовала себя надежно. Она уже разуверилась в том, что сможет когда-нибудь положиться на мужчину. А захочет ли она этого? От предательства Райана казалось, что душа умерла, но Лукка так благотворно на нее действовал, что она поняла – она всего лишь была погружена в зимнюю спячку.

– Вы похожи на своего отца – вам трудно отказать.

– Мне нравится, что вы сравниваете меня с ним, но это объясняет и наши с ним перепалки.

Она засмеялась, завела машину, и они отправились в путь. Лукка в роли навигатора указывал ей, какие дороги выбрать, чтобы попасть в самые красивые места. Они поднимались наверх к вершинам гор и ехали мимо виноградников, тянувшихся по склонам.

Несколькими часами позже, когда сгустилась темнота, они остановились в очаровательной деревушке около Салерно, чтобы отведать рыбных блюд. Ресторан располагался рядом с пляжем удивительного темного песка. Люди танцевали. Все было слишком замечательно. Слишком.

Она боялась забегать вперед в своих мыслях о Лукке, чтобы не совершить роковой ошибки.

– Вам не нравится рыба? – Он уже давно снял очки и выжидательно смотрел на нее.

– Нравится.

– Тогда почему у вас такой… озабоченный вид? Вам наверняка приходилось обедать с другими мужчинами после развода.

– Это были исключительно деловые обеды.

– И по этой причине вы не можете согласиться на то, чтобы остаться жить со мной в одном доме? Почему-то у меня такое ощущение, что вы обеспокоены тем, что у моего отца изменится мнение о вас, если вы согласитесь.

Аннабел смотрела на него поверх дрожащего язычка свечи. Набравшись смелости, она сказала:

– Не только мнение вашего отца меня волнует. Ваше тоже. Видите ли, я с почтением отношусь к вам обоим.

Почтение. Какое интересное слово. Оно звучит более значительно, чем «уважение» или «восхищение». Но «любовь» под почтением не подразумевается.

Глаза Аннабел казались фиалковыми, а не голубыми. Лукка и раньше замечал, что ее глаза меняют цвет, когда она сильно волнуется.

Черт, он не может ее понять. Пока они ели он боролся с желанием пригласить ее на танец, но доктор предупреждал до поры до времени воздержаться от этого. Ее лицо, ее тело рядом с ним на кровати – пусть и на короткое время – в ту ночь не выходило у него из ума. Ему необходимо ощутить в своих руках ее нежные округлости.

Она пахнет так же ароматно, как и цветы вокруг его дома. Даже лучше… Это наполняло его желанием, которого он не испытывал ни к одной другой женщине. Подсознательно он чувствовал, что ему недостаточно провести с ней только одну ночь.

То, что его посещают подобные мысли, настораживало. Неужели он не на шутку увлекся? Никогда в жизни он никого не ревновал, но ему кажется, что она не вытеснила до конца из своего сердца бывшего мужа. А иначе почему она снова не вышла замуж или не завела серьезного поклонника?

В ней есть какая-та незащищенность, и это повлияло на отца и на Мела Джардина – им обоим хотелось ее оберечь. Она околдовывает! Он отодвинулся от стола и встал.

– Болит нога? – тихо спросила Аннабел.

Болит, но не нога. Он положил на скатерть деньги.

– Немного. Я так спешил провести с вами день, что оставил дома таблетки.

У нее порозовели щеки.

– Тогда скорее вернемся.

Она пошла впереди него, сопровождаемая взглядами всех мужчин в ресторане. Длинные ноги, грациозная фигура, волосы, переливающиеся золотом в свете свечей…

Когда они подошли к машине, она распахнула для него переднюю дверцу и снова превратилась в заботливую медсестру. Он уселся, устроил больную ногу, а она обошла с другой стороны, села за руль и завела мотор.

Кто он для нее? Пациент?

Обратная дорога не заняла много времени. Оба молчали. Дома он принял таблетки и, лишь когда она направилась к себе в спальню, окликнул ее. Она обернулась.

– Мне было хорошо с вами, Аннабел.

– И мне тоже.

– Я знаю ваше отношение к моему отцу, поэтому хочу вам сказать, что он приказал мне относиться к вам как к принцессе. Вы и есть принцесса. Другими словами, он очень высокого о вас мнения. Он доверяет мне, что крайне важно, учитывая мою репутацию. Частично его опасения оправданны. Боюсь, что мне придется доказать, что я стою его доверия.

Она улыбнулась.

– Пока что я могу за вас поручиться.

У него напрягся подбородок.

– Не рассчитывайте, что это продлится слишком долго. Вас не испугает, если признаюсь, что я немного обескуражен тем, что я к вам испытываю? Buona notte.

* * *

Аннабел припала спиной к закрытой двери и прижала ладони к лицу. Лукка, Лукка… Сейчас от одного его взгляда ее бросило в жар, а в ресторане, когда он придвинул ей стул и коснулся ее, то у нее по телу пробежал электрический заряд.

Интуиция подсказывает, что если она позволит себе увлечься, то уже не сможет остановиться. Но очень трудно уйти от него, зная, что он еще слаб.

Завтра утром до того, как отправиться на съемку, она перевезет свои вещи в гостиницу. Таблетки он выпил и отключился, а когда проснется, то поймет – правильно, что она уехала.

Аннабел плохо спала. Около семи она проснулась от шума. Сев в постели, она прислушалась. Может, Лукка от боли не мог спать и встал, чтобы приготовить себе любимый чай с лимоном?

Звук повторился, и был похож на стон. Какое-то животное во дворе? Она накинула халат. Едва открыв дверь, она поняла – звук исходит из комнаты Лукки. Она прислушалась. Сомнений нет – его мучает кошмар. Неудивительно. Приезд Стефаны вызвал из подсознания воспоминания.

Она на цыпочках вошла к нему. Простыни валялись на полу, он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. У нее сердце разрывалось, видя, как рыдания сотрясают его тело.

Недолго думая она опустилась на кровать, обняла одной рукой за плечо, а другую положила ему на бедро.

– Лукка, – тихо сказала она. – Проснитесь. Это только сон. Ну же, проснитесь. – Ей удалось, осторожно покачивая его, уложить на спину. Она нагнулась и стала целовать веки и щеки. – Лукка? – шептала она. – Вы дома, вам ничто не угрожает. – Ее губы касались каждой морщинки на его искаженном страданиями лице. Она массировала ладонями плечи, помогая расслабиться и освободиться от кошмара. – Тише, тише, – шептала она ему прямо в губы, соленые от слез. – Вы не один. Я здесь.

В тот момент, когда она испугалась, что не сможет до него достучаться, он пробормотал:

– Аннабел?

– Да! – воскликнула она, обрадовавшись, что он очнулся.

Ей все равно, что он подумает о ее необычных методах. Он ранен и потерял лучшего друга. Она обняла его и стала укачивать. И вдруг он с неожиданной силой потянул ее к себе, и она оказалась лежащей подле него.

– Ваша нога…

– Я осторожно. Поцелуйте меня как следует, чтобы я понял – это не сон. – В следующую секунду его рот завладел ее губами, а она… она не сопротивлялась. Да и как могла не ответить ему, когда безумно его хотела.

Лукка терзал ее рот страстными поцелуями. Она задыхалась, но… целовала его не менее страстно. Такого восторга она никогда в жизни не испытывала. Время остановилось. Она попала в сказочную страну.

Аннабел не слышала стука в кухонную дверь, но Лукка вдруг оторвал губы от ее губ и со стоном сел. Он красив, как греческий бог. Даже красивее.

Упорный стук продолжался.

– Кто-то хочет вас видеть.

– Наверное, это Базилио с поручением от вашего отца. Видно, что-то важное, но странно, почему он мне не позвонил. У него же есть номер моего мобильного.

Смущенная и растрепанная, Аннабел освободилась из объятий Лукки и встала с кровати. Кожа горела от его небритых щек.

– Оставайтесь здесь, Лукка. Я посмотрю, кто это.

– Поскорее возвращайтесь. – Глаза у него были затуманены от жарких поцелуев.

Она плотно закрыла дверь спальни и побежала на кухню, на ходу затягивая пояс халата.

– Кто здесь? – спросила она, не открывая входной двери.

– Синьорина Марш? Это Фортунато Коломбари.

Внук Гвилио. Сделав глубокий вдох, она отворила дверь. На пороге, раскачиваясь на каблуках, стоял подросток лет шестнадцати – семнадцати, кареглазый, со светло-русыми волосами. Он с любопытством уставился на нее. Интересно, заметил или нет распухшие губы – результат пылких поцелуев Лукки?

– Мама прислала меня узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, – объяснил он на приличном английском.

– Как мило с ее стороны. Мне очень приятно познакомиться с тобой, Фортунато.

– И мне тоже. Мама прислала вам свежих дынь. Я положу их на стол. – И, не дожидаясь приглашения, он вошел на кухню с корзинкой дынь.

Аннабел закрыла дверь и обернулась. И тут увидела то, что, несомненно, увидел он.

Лукка очень устал прошлым вечером и, стянув с себя одежду, бросил ее на стул. Носки и ботинки валялись на полу, один ботинок – на боку. Хотя он принес посуду из гостиной, но не вымыл после завтрака, которым вчера угощал Стефану.

Аннабел в таком смятении выбежала из комнаты Лукки, что сразу ничего не заметила, но Фортунато, разумеется, все оглядел и пришел к выводу, что она живет здесь не одна. И к тому же не отличается аккуратностью.

– Фортунато, спасибо за дыни. И поблагодари свою маму.

Мальчишка скосил глаза на белые брюки карго и голубую спортивную рубашку. Он произнес:

– Я передам ей, что вы хорошо проводите время в Италии.

Аннабел почувствовала, как краска прилила к лицу.

Уже у двери Фортунато задержался.

– Вы еще более squisita[18]18
  Изысканный (ит.).


[Закрыть], чем говорил дедушка Гвилио. Женщины в нашей семье станут вам завидовать, а мужчины захотят с вами познакомиться. – Он послал ей воздушный поцелуй. – Ciao, signorina.

– Ciao. – Она смотрела, как он уезжает на шикарном вояджере «амальфи» цвета шампанского.

– Вы покорили сына Руджеро. – Подошел Лукка и обхватил за талию. Она ощутила на затылке тепло его губ. По телу струйками пробежало желание.

– Лукка, он знает…

– Он знает, что в доме есть мужчина, – сказал он, прижав губы к ее шее. – Но он не знает кто. Как только он расскажет своей маме, что у меня в доме остановилась squisita signorina, как она тут же заявится с визитом. Не все ли равно? Папа знает, что я дома. – Лукка развернул ее к себе лицом и обвил руками шею. Жаркий поцелуй в губы лишил ее сил.

Аннабел могла бы долго находиться в его крепких руках, но ей совсем не хотелось быть застигнутой врасплох матерью Фортунато, поэтому она отодвинулась от Лукки.

Он внимательно смотрел на нее сверху вниз.

– Не волнуйтесь. Фортунато вполне безобиден.

– Но он расскажет всем, что у синьорины Марш есть любовник.

– Вас это пугает?

– Да.

Он сдвинул черные брови и сжал ей плечи:

– Что-то мне подсказывает, что это связано с вашим бывшим мужем.

– Что?!

У него дрогнул уголок чувственного рта.

– Некоторые женщины испытывают вину оттого, что не находят счастья с другим мужчиной после развода. Им все еще кажется, что они любят бывших мужей и ждут, что они к ним вернутся.

– Вероятно, вы знали таких женщин, но это абсолютно безумная теория и ко мне не относится! – крикнула она.

– Разве?

– Что ж, можете заглянуть в мое сердце, и тогда вы узнаете, что в нем не осталось и следа от Райана, потому что он перестал для меня существовать в тот день, когда я узнала о его предательстве.

Он задумчиво на нее смотрел, а она испугалась, что если они будут продолжать в том же духе, то их обоюдная страсть может никогда не возобновиться.

– Неужели вы действительно думаете, что я оставила бы госпиталь, ушла работать к Мелу, если бы у меня была хоть малейшая надежда на то, что Райан одумается, пожалеет о том, что сотворил, и попросит меня дать ему еще один шанс? Он разрушил ту привязанность, которую я когда-то питала к нему.

Лукка пожал плечами:

– Вы меня убедили. Я больше не стану вам об этом напоминать.

– Спасибо. – Голос у нее дрогнул.

– Тогда что еще вас останавливает?

– Не понимаю, о чем вы. – На самом деле она все поняла.

– Я дал отцу слово относительно вас. Мне кажется, что вы слишком озабочены тем, какое впечатление произведете на него.

Она опустила голову.

Лукка разочарованно вздохнул:

– Позвольте рассказать вам кое-что о моем отце, Аннабел. Если бы вы были женщиной такого типа, он бы сразу это увидел и ни за что не попросил бы вас работать у него моделью. Он вас очень ценит, и вы должны это знать.

– Я знаю. И хочу, чтобы наши теплые отношения сохранились.

Лукка коснулся губами ее рта:

– Давайте оденемся и отправимся на берег. Поищу для вас одну из материнских шляп от солнца. Мы наймем катер и проведем день на воде.

Аннабел отвела глаза.

– Замечательно. – Лучше находиться от фермы подальше – так она будет чувствовать себя увереннее.

Собираясь, она прислушивалась, не раздастся ли снова стук во входную дверь. Когда она появилась на кухне, готовая к поездке, Лукка ждал ее с корзинкой в руке.

– Я приготовил все для пикника, – сказал он.

– А таблетки не забыли?

– Не забыл, сестра.

Она не отреагировала на подкол, быстро пошла к машине и открыла багажник. Он последовал за ней и положил туда корзинку. Когда они сели в машину, он улыбнулся ей и надел солнечные очки.

– Ничто не сравнится с тем, чтобы иметь собственного шофера и медика в одном флаконе. Мне начинает это нравиться.

– До тех пор, пока врач не сообщит, что один летчик достаточно здоров, чтобы снова сесть за руль.

Он засмеялся, а она искоса на него взглянула.

– Отдых и нормальное питание делают свое дело. Вас просто не узнать после той первой ночи. – И выехала на дорогу, ведущую к автостраде.

– Вы выглядите довольной.

– Так и есть.

Да, она довольна.

– Несмотря на то что пришлось утром ухаживать за раненым ветераном?

Я не собираюсь притворяться, что не получила от этого удовольствия… после того, как ветеран очнулся. – «Это больше чем удовольствие. Это наслаждение». И добавила: – Вы доказали мне, что есть жизнь после смерти.

– Приятно это слышать.

– Это ваш вклад в мое выздоровление, Лукка. Вы меня запрезираете, если я скажу, что благодарна вам за то, что заставили меня снова ощутить себя женщиной.

– Да я всего лишь несколько раз вас поцеловал.

– Для такой реликтовой особы и этого достаточно.

– Вы на самом деле такой себя чувствуете? Сколько вам лет? Двадцать пять?

– Почти двадцать семь.

– А вы знаете, какая вы красивая девушка? Да о таких, как вы, мечтают мужчины. Не вздумайте в этом усомниться. Сегодня утром я понял, какая вы к тому же любящая и самоотверженная. И не говорите мне, что я не знаю, что говорю, потому что я был рядом с вами.

Она улыбнулась:

– И у вас тоже есть надежда. Для переживших катастрофу мы неплохо справляемся. А теперь нам предстоит большой переезд до гавани. Расскажите мне о ваших сводных братьях. Как их зовут?

– Руджеро и Томазо.

– Вам они нравятся?

– Вначале не нравились. Нам всем пришлось жить вместе на вилле – это выше в горах.

Аннабел понимала, каково ему было после потери матери.

Я не представляла, что у них такие взрослые дети, как Фортунато.

– Они на пару лет меня старше. Удивительно, что отец вам всего не рассказал.

– Лукка, вы напрасно думаете, что я проводила с ним много времени. Гвилио пробыл в Лос-Анджелесе всего два дня. И все это время у него были встречи с Мелом. Когда на прошлой неделе я прилетела в Рим, он встретил мой самолет, и с тех пор мы занимались исключительно работой.

Он прислонился головой к окну:

– Вы видели Марию?

– Пока нет.

– И вы не спросите меня, нравится ли мне мачеха?

– Нет, не спрошу.

– Почему?

– Потому что я знаю, как сильно вы любили свою мать.

Я ее обожал, но со временем Мария стала мне нравиться.

– Я рада. – Аннабел хотелось узнать о нем все, и она спросила: – Какая из себя мать Фортунато?

– Помимо других девушек я встречался и с Челлиной до армии.

Из огня да в полымя, Аннабел!

Она с трудом проглотила слюну и надела темные очки.

– Это она – та самая другая причина, по которой вы не хотели, чтобы кто-нибудь узнал о том, что вы уже дома?

– Нет. Мои причины вам известны. Я не хотел, чтобы отец услышал от кого-либо, что я дома, пока я сам ему не скажу. Но удовлетворю ваше женское любопытство. Если бы я был в нее влюблен, то не уехал бы из Равелло.

Аннабел не могла удержаться, чтобы не задать еще вопросы.

– У вас были из-за нее неприятности с Руджеро?

– Уже нет. Но, как мне кажется, мой сводный брат был рад, что по долгу службы я не находился поблизости.

– Странно, что она прислала дыни.

– Ничего странного. Вся семья умирает от любопытства, почему это мой отец вдруг проявил такое внимание к американской женщине, которую встретил в Калифорнии.

Эмоциональное напряжение между ними было настолько ощутимо, что казалось, можно было его потрогать.

Аннабел включила радио. Ей необходимо успокоиться – Лукка разбудил в ней слишком сильные чувства.

Наконец она увидела гавань. Неужели они проведут целый день вдвоем в таком божественном месте! Сердце у нее подскочило от восторга. Обогнув ряд моторных лодок, она остановила машину у конторы. Но не успела взяться за ручку дверцы, как он зажал в ладонь ее затылок и поцеловал в губы.