Текст книги "Девушка «амальфи»"

Глава 7

Лукка одарил Аннабел обольстительной улыбкой:

– О чем вы хотели услышать в первую очередь? Об одной из секретарш отца или о матери моей школьной подружки?

– О нет. – Аннабел покачала головой.

– Ни одна женщина из моих детских увлечений не выглядит привлекательнее той, что сидит напротив меня.

От таких слов Лукки, тембра его голоса, от его взгляда Аннабел стало жарко и пересохло в горле. Она глотнула кофе.

– После того как Фортунато ушел, что вы стали делать?

Он откинулся на спинку стула:

– Просмотрел список того, что мне необходимо для ремонта в доме.

– Это хорошо. Значит, вам было чем заняться.

У него слегка напряглись скулы.

– Мне надо многое сделать, но нога…

– Нога с каждым днем становится лучше. – Она знала, что долгой работы он не выдерживает, нога начинает болеть, а он раздражается. – Интуиция мне подсказывает, что вы с этим справитесь.

– Я бы хотел пригласить вас потанцевать, но пока что это verboten[19]19
  Запрещено (нем.).


[Закрыть]. Как и вождение.

– Лукка, послушайте меня! Прошло еще слишком мало времени. – Аннабел поставила пустую кофейную чашку на блюдце.

Взгляд его стал рассеянным.

– Я так долго мечтал о том, что сделаю на ферме.

– Не забывайте – у вас в ноге пластина, а это означает, что ваше выздоровление не может пройти гладко.

– Почему? – Он был весь внимание.

– Вы живете с постоянной болью. Вероятно, у вас развился артроз. Пластина, которую вам вставили сбоку бедренной кости, помогает выдерживать вес и дает возможность двигаться. Однако пластина защищает сустав от нагрузки, что не всегда хорошо.

Он выпрямился:

– Вы хотите сказать, хирург не знал, что делал?

– Нет, Лукка. – Она отрицательно покачала головой. – После той травмы вам была необходима экстренная хирургическая помощь. Но кость должна нести определенную нагрузку по мере того, как она приходит в норму, а то, что ее постоянно оберегают, имеет свои последствия. К примеру, ваша боль.

Он скорчил гримасу:

– Новости становятся все лучше и лучше.

– На самом деле – лучше, – заверила Аннабел. – Я бы советовала вам проконсультироваться у хирурга-ортопеда и выяснить, не нужно ли в какой-то момент извлечь пластину и тем самым избавиться от боли.

Он сжал кулаки.

– Если бы это было возможно…

– Я знаю, что возможно, но я не врач. Только он может определить, подходит ли для вас эта операция и как скоро ее можно сделать. Если все так, как я говорю, вы сможете вернуться к прежнему образу жизни. Даже если не удастся добиться стопроцентного успеха, хуже не будет, а качество вашей жизни повысится.

Он смотрел на нее во все глаза.

– Вы дали мне надежду, которую я почти потерял.

– Надежда – это все, правда? Но если врач не посоветует операции в вашем случае – это может лишить сустав опоры, – то я знаю, что вы со всем справитесь. Не зря же вы ас.

Ей не нужно было даже смотреть на него, чтобы понять – у него внутри бушует ураган.

– Хотите десерт? – спросил он.

– Я столько всего съела, что не смогу проглотить ни кусочка.

– Тогда вернемся домой, если только вы не передумали и решили все же остановиться в гостинице «Сasa Claudia».

Она не сможет бросить Луку теперь. Ему наверняка захочется поговорить о возможности улучшить свое состояние. Раз уж она завела этот разговор, то ничего другого ей не остается.

– Передумала. Боюсь, что я влюбилась в ваш дом.

И в вас.

– Замечательно, поскольку я уже отменил бронь и оплатил счет.

Аннабел лишилась дара речи. Он встал, и она встала тоже.

– Сегодня днем папа кое-что привез на ферму. Я бы хотел, чтобы вы помогли мне опробовать это.

У нее подскочило сердце.

– Не хитрите.

Он улыбнулся уголком рта.

– Это не матрац, хотя это изделие входит в список покупок. – Он оставил на столе деньги и повел ее из ресторана.

– Что означает «опробовать»? Вы меня заинтриговали.

Он сжал ей бедро, и от его прикосновения колени у нее стали подгибаться.

– Это означает, что приобретена новая вещь.

Чудо, как ей удалось завести мотор и выехать на шоссе без аварии.

Его рука лежала на спинке сиденья, а пальцы трогали кончики ее волос. Электрический разряд пробежал у нее по телу.

– А не поехать ли нам в Салерно за torta?

Надо как-то его отвлечь, а то она едва справляется с нарастающим желанием.

Он повернулся к ней:

– Вы боитесь ехать со мной домой? Я заметил, что еще до того, как мы встали из-за стола, – у вас на шее забилась жилка.

Его орлиный взгляд летчика не упускал ничего.

– Возможно. Я согласилась остаться у вас, но для меня… это непривычно.

– Ваша честность впечатляет. – Он потянул прядку волос. – Обещаю не делать ничего такого, чего вы не захотите.

– Синьор Каведзали… – У нее пересохло во рту. – Мы не можем спать вместе.

– Если вы пытаетесь сказать, что не хотите меня, то это неправда.

– Я очень вас хочу, – не могла не признаться она. – Но уверена, доктор предупреждал вас, что это слишком рано после операции.

– Если он и говорил, то я, вероятно, находился под действием наркотиков и ничего не услышал, – проворчал Лукка.

– Тем более необходимо проконсультироваться со здешним врачом. Если пластину можно удалить, то зачем травмировать то, что уже срослось? Не стоит рисковать. Вам следует поблагодарить Фортунато за то, что заявился прошлым утром до того, как мы нанесли вред вашей ноге.

Они подъехали к дому, и она выключила мотор. Он не успел ее коснуться, как она выскочила из машины.

Лукка пошел впереди и распахнул застекленную дверь террасы.

– Это стоит здесь.

Она посмотрела налево.

– Качели! – Садовые качели были вместительные, как раз по размеру Лукки, с мягкими подлокотниками и подушками. Обивка сиденья подходила по расцветке к мебели в доме. – Это то, что вам надо!

– Нам надо, – поправил ее он. – Сядь, а я положу голову тебе на колени и вытяну ноги.

Она не возражала, потому что… сама хотела этого. Она уселась, а он растянулся во всю длину своего крепкого мускулистого тела, взял ее руки и поцеловал в ладони.

– Раз это наше самое любимое место в доме, я решил, что оно должно быть удобным.

От присутствия Лукки это станет и ее любимым местом. Она посмотрела ему в глаза и утонула в них.

– Аннабел, нагнитесь поближе.

– Я придумала кое-что получше, чтобы мне было удобнее вас целовать, – прошептала она прямо ему в губы и соскользнула с качелей. Она доставит и себе, и ему удовольствие, не нанеся вреда его ноге.

Аннабел опустилась на колени и обвила руками шею Лукки. Их губы сомкнулись в едином ненасытном порыве. Предыдущий сексуальный опыт не подготовил ее к подобному проявлению страсти. Она не только дарила, но и взамен получала подарки. Поцелуи, которыми он покрывал ее лицо и рот, окунали ее в море наслаждений. Она едва могла дышать.

Он погрузил руки ей в волосы:

– Я мог бы съесть вас всю, Аннабел.

Она уткнулась лицом ему в шею.

– Я-то думала, что это я вас ем. Хорошо, что я вскоре возвращаюсь в Калифорнию. – И пошутила: – Иначе вам не поздоровилось бы. – Как же ей хотелось, чтобы он сказал, что хочет, чтобы она осталась с ним навсегда!

Вместо этого он произнес:

– Возвратитесь к чему?

– К работе у Мела. На ближайшее будущее, во всяком случае. Я должна подготовить его к мысли, что возобновлю свою сестринскую практику.

И опять никого намека, что он хотел бы быть с ней в будущем.

Она нежно поцеловала его в губы:

– Лежите и отдыхайте, а я займусь приготовлением ко сну.

Он сдвинул брови:

– Но еще рано.

Ему нужно общение. А ей – больше чем просто общение.

– Для меня – самое время. Завтра я рано должна быть на Капри. Когда вернусь, то куплю продукты и приготовлю нам ужин. Подходит?

– Вы угостите меня американским блюдом?

Она чмокнула его в щеку:

– Блюдом, которое любят в моей семье.

Это, кажется, ему пришлось по душе.

– А когда вы примерно вернетесь?

– Право, не знаю. Капри всего в двадцати милях отсюда, но, учитывая пробки, это может занять не один час. Обещаю поторопиться. – И поцеловала его в губы.

– Если меня не будет дома, то у вас есть ключ.

Естественно, что у него своя жизнь. Сейчас, когда ему не надо больше прятаться, он может связаться с семьей, чтобы они его куда-нибудь отвезли, или вызвать такси.

– Вам что-нибудь нужно, пока я не ушла к себе?

– Только вы. – Он так страстно поцеловал ее, что она чуть не задохнулась.

Как легко забыть обо всем, залезть к нему на качели… Но она справилась с собой, поднялась и потерла затекшие колени.

– Вы, по-моему, удобно устроились. Наслаждайтесь прекрасным вечером. – Она отвернулась, но он поймал ее руку. – Пожалуйста, больше не касайтесь меня сегодня, – взмолилась она.

– Всего один поцелуй, который поможет мне пережить ночь. Я склонен смириться с ночными кошмарами, если вы рядом, чтобы меня разбудить.

– Ох, Лукка. – Она лишалась последних остатков воли, когда он говорил ей такие слова.

Аннабел наклонилась и прижалась к нему, и сердце у нее билось в унисон с его сердцем. Весь ее мир – это он.

Она выпрямилась. Позови он ее, она бы осталась, несмотря на свои благие намерения. Но он снова ничего не сказал… Отчего? Оттого что хотел сохранить независимость? Она легонько толкнула качели.

– Спокойной ночи, Лукка.

– Спокойных снов, bellissima.

Цвет спортивного автомобиля «амальфи» можно было определить как синий металлик. Белый парусник на заднем плане создавал превосходный фон.

Автомобиль стоял у Марина Пикколо. Эта маленькая гавань была прелестна, а в выбранный Марчеллой для съемки наряд Аннабел влюбилась с первого взгляда. Белый шелковый чонсам[20]20
  Чонсам – китайский женский халат.


[Закрыть] с рисунком из голубых цветов разных оттенков выглядел божественно.

Волосы ей зачесали наверх в тугой пучок и переплели живыми голубыми цветами. На ногах – белые с перламутровым отливом сандалии на высоких каблуках. Одно запястье украшали браслеты с нежно-голубыми сапфирами в три ряда. Такие же сапфиры на серьгах.

– Mammamia… – не удержался от восклицания Джованни, когда она вышла из фургончика, готовая к съемке. – Вы никогда не выглядели так прекрасно. Интересно – почему?

Причина этому – Лукка. Сердце у нее начинало сильно стучать, стоило подумать о нем.

Базилио широко улыбался.

– Браво, Марчелла! Китайский стиль – это очень красиво. Аннабел, сегодня вы будете стоять перед автомобилем, положив одну руку на капот – ту, что с браслетом. Смотрите на лодку – вы ждете возлюбленного.

Аннабел многое отдала бы за то, чтобы за штурвалом этого парусника стоял Лукка.

– Не двигайтесь! – крикнул Джованни.

Сегодняшним утром она точно была влюбленной женщиной. Именно этот взгляд хотел поймать Джованни.

– С такими фотографиями у Гвилио не хватит календарей на всех, – заявил Джованни, снимая ее в разных ракурсах.

Она улыбнулась.

– Вы пытаетесь польстить мне, Джованни? Если так, то считайте, что вам это удалось.

– Вы самая удачная модель, с которой я когда-либо работал.

– Я делаю это исключительно ради Гвилио.

– Когда его сын увидит эти фотографии, он тут же в вас влюбится.

Эти слова так и не сорвались с губ Лукки. И, возможно, она их не услышит.

– Эй, Аннабел? Куда подевалась девушка «амальфи»? Мне нужно сделать еще несколько снимков.

– Я стараюсь изо всех сил.

– Хорошо. Завтра мы встречаемся в девять, до того, как откроются магазины, и улицы не будут кишеть туристами. Это последний день съемок.

Аннабел раздирали противоречивые чувства. С одной стороны окончание съемок означало расставание с Луккой. А с другой – она была рада, что работа моделью для нее закончилась. Но пока что ей надо поторопиться и успеть сделать покупки. Она побежала в фургончик, чтобы переодеться и смыть макияж. Когда она вышла оттуда в джинсах и розовой футболке, Джованни поморщился.

– Такая женщина, как вы, не должна быть похожей на туристку.

– Но я и есть туристка. Через пару дней я вернусь в Калифорнию к своей непосредственной работе.

– Да вам известно, сколько будущих моделей продали бы душу, лишь бы делать то, чем занимались здесь вы?

– Известно. Для меня это был новый замечательный опыт, но пусть этим занимаются профессионалы. Скажите, кто-нибудь знает, есть ли поблизости супермаркет?

– Есть, – сказал Базилио. – На Виа Матермания. – Он объяснил, как ей туда добраться.

Она чмокнула его в щеку.

– Спасибо, Базилио. Всем a domani![21]21
  До завтра, пока (ит.).


[Закрыть]

Лукка увидел на дисплее вызов.

– Да, слушаю.

– Это офис доктора Кодза. Соединяю вас с ним.

– Спасибо.

– Синьор Каведзали?

– Да. Ваша медсестра сказала, что вы мне перезвоните, когда освободитесь. Благодарю вас.

– Прошу прощения, что звоню так поздно. Она рассказала мне о вашей операции и о сопутствующей боли. О причине я смогу судить лишь после того, как увижу вас и сделаю рентгеновский снимок. Я смогу принять вас в следующий понедельник.

– Хорошо. – Еще одну неделю ему придется жить в неопределенности. – Но скажите, есть ли возможность удалить пластину?

– Да. Если боль от воздействия металла на ткани, то вероятность уменьшения болей весьма велика. Однако вам следует знать, что если дело не в этом, то устранить причину будет не просто.

– Понимаю. – Лукка судорожно сжал в руке телефон. – Каков риск?

– Возможные осложнения при таких хирургических вмешательствах очевидны. Наиболее общая проблема в том, что удаление пластины может привести к ослаблению кости в том месте, откуда изъят имплантат. Иногда образуются трещины около отверстия, куда были вставлены шурупы. Но в вашем случае этого может и не быть.

Ему то же самое говорила Аннабел.

– С вами свяжется моя медсестра и договорится о дне операции.

– Благодарю вас, доктор.

Лукке не терпелось сообщить новость Аннабел. Большую часть дня он созванивался с различными поставщиками и договаривался о ценах. Дом пятнадцать лет стоял пустым и требовал основательного ремонта. Он составил список того, что нужно заменить либо установить заново.

Раздался звонок. Увидев по определителю, кто звонит, он почувствовал, как бешено забился пульс.

– Аннабел?

– Привет! Как вы?

– Я весь в ожидании. Когда вы приедете?

– Я закончила делать покупки и на пути домой.

– Через сколько вы будете?

– Минут через сорок пять.

– Давайте через полчаса.

– Какой вы нетерпеливый! Я потороплюсь.

– Но не слишком. Я хочу, чтобы вы приехали целой и невредимой. Вы прекрасно водите машину, но это все-таки Италия.

– Я всю жизнь езжу по скоростным автострадам Калифорнии и до сего дня, как видите, дожила, – со смехом ответила она.

– Это не смешно.

Я не смеюсь. До скорой встречи.

Спустя тридцать пять минут Аннабел подъехала к дому.

Лукка встал с качелей и поспешил ей навстречу. Открыв кухонную дверь, он взял у Аннабел пакеты с продуктами и поставил на стол.

– Давно пора было приехать, – произнес он, обнимая ее.

– Ну и прием! Совсем не похож на тот… первый. – Фиалковые глаза выразительно смотрели на него.

– Забудьте про это. И забудьте того человека. Он больше не существует. – Лукка прижал ее к себе и начал целовать. – Почему вы так долго ехали? – Он не мог отвести от нее глаз. Она – самая красивая девушка, каких он только знал… и обнимал.

– Да потому, что у вас продают кукурузу исключительно для корма свиньям, и в продовольственном магазине ее не купить. Мне пришлось заехать на какую-то ферму и уговорить хозяйку продать мне штук шесть початков. Она ворчала что-то неодобрительное по поводу американцев, но все же продала.

Лукка захохотал:

– Вы угостите меня кукурузой на палке?

Она тоже засмеялась:

– Это называется початки. Вы когда-нибудь их ели?

– Нет, но со мной служили ребята из Америки, и они об этом мечтали.

– В таком случае вас ждет особое угощение.

– Моя помощь понадобится?

– Мне нужен большой котелок. Наполните его на треть водой. Еще мне нужна кастрюля – в нее налейте воды до середины. А также сковородка и толкушка для картофеля. Муку насыпьте в миску и передайте мне оливковое масло, перец и соль.

Лукка и не помнил, когда ему было так хорошо и весело. Наверное, никогда. Он старался изо всех сил. А она уже жарила цыплят и чистила картошку. Дошла очередь и до кукурузы.

– Я сварю четыре початка, чтобы наесться. Мне лично одного мало, нужно по крайней мере два. У нас это называется «сосать кукурузу».

Он зачарованно смотрел, как она очистила от листьев початки и опустила их в кипящую воду.

– Все сдабривается маслом, а сливки смешиваются с картошкой. Через минуту можем начать есть. А потом я хочу услышать, как вы провели день.

Вскоре они уселись за стол на террасе. Аннабел с интересом наблюдала за тем, как он пробует цыпленка с картофельным пюре.

– А теперь помажьте початок маслом, посолите и высасывайте зерна кукурузы.

Когда он съел половину початка, она сказала:

– Вот и произошло ваше крещение американской едой в стиле Аннабел. Ну как?

– Вкусно. Все вкусно. Вы потрясающая повариха.

Она радостно улыбнулась.

– Спасибо. Похвала от самого шеф-повара Каведзали многого стоит. Настоящий комплимент. – Она смотрела на него поверх своего второго початка. – Судя по вашему настроению, у вас выдался удачный день.

– Очень. – Он доел остатки картофельного пюре с цыпленком и расправился с последним, четвертым початком. – Перед тем как вы приехали, я говорил по телефону с хирургом из госпиталя. Он собирается заняться мной в понедельник.

Она замерла.

– Это самая лучшая новость для меня за последнее время.

– Если он сможет меня прооперировать, то я хочу, чтобы моей медсестрой были вы. Я понимаю, что Мел Джардин ждет вас обратно, но мне вы нужны больше, и я заплачу вам столько, сколько скажете.

Второй раз Лукка говорит ей, что она нужна ему как медсестра. Не об этом она мечтала, но пока что рано сказать ему «да» или «нет». Врач вообще может решить не оперировать. Вполне возможно, что Лукке не следует удалять пластину.

– Давайте вернемся к этому разговору после вашего визита к врачу. А пока что вам неплохо прилечь на качели и дать отдых ноге. Посуду я сама вымою.

– Я помогу.

– Нет-нет. Забыли правило? Кто в этом доме готовит, тот и моет посуду.

Аннабел поняла, почему Виетри называют жемчужиной побережья Амальфи. Над деревушкой возвышался собор Святого Иоанна семнадцатого века с изящным куполом из майолики. Богатое сочетание красок на матово-белом куполе было типично для искусства ремесленников Виетри. Коллекционеры во всем мире ценили их керамику.

За последней съемкой Гвилио наблюдал лично. Аннабел была потрясена красотой огромной вазы, которую Гвилио выбрал в художественной студии. На белом фоне – буйство зеленого, оранжевого и коричневого. Вазу стоимостью не одна тысяча долларов водрузили на пассажирское место спортивного автомобиля. На Аннабел было платье без рукавов с этрусским рисунком. С плеч до подола узкой юбки ниспадала царственная накидка. Рисунок на платье повторял узор на вазе. Ремешки светло-коричневых сандалий на высоких каблуках обвивали лодыжки. Парикмахеру пришлось потрудиться, чтобы заплести волосы Аннабел в косы, как носили этрусские женщины, и скрепить эти косички золотой заколкой. Золотые браслеты сверкали на руках выше локтей. Марчелла объяснила, что это копии подлинных этрусских украшений.

Для этой съемки макияж выглядел более театрально: разрез глаз удлинен, помада темно-бронзового цвета. Вся группа одновременно издала удивленный крик, когда Аннабел появилась из фургона.

– Моя дорогая, – к ней подошел Гвилио, – я знал, что вы именно та, кто поможет мне в выгодном свете представить новый автомобиль, но то, что я вижу, превзошло все мои ожидания.

– Не говорите мне этого сейчас, а иначе я испорчу слезами макияж.

– Сегодня сценарий такой: вы решили побаловать себя покупками и остановились, чтобы приобрести эту драгоценную вазу.

– Пожалуйста, не просите меня ее держать. Я умру, если уроню ее.

Он засмеялся:

– Ничего страшного от вас не потребуется. Просто сделайте вид, что вы только что ее купили и поставили в машину.

Съемка началась. Джованни сделал много снимков в разных ракурсах, а Марчелла то и дело поправляла накидку.

На расстоянии скопились туристы. Когда Джованни объявил, что закончил, толпа разразилась аплодисментами. Большинство хотело получить автограф, но Гвилио вместе с охраной попросил всех разойтись.

Аннабел скрылась в фургончике и стала снимать одежду и украшения. Потом избавилась от макияжа и проверила звонки на мобильном. Она надеялась, что звонил Лукка, но он, вероятно, занят с рабочими, которые должны сегодня прийти.

Итак, ее дни с Луккой подходят к концу.

Ее поджидал Гвилио.

– Нам надо многое обсудить. Сделаем это за обедом. Морепродукты здесь превосходные. Видите вон тот ресторанчик на берегу? Мы дойдем туда пешком.

Они попрощались со съемочной группой, и через несколько минут Гвилио уже заказывал креветки с чесночным соусом и устрицы на закуску. Он с нежностью смотрел на Аннабел.

– Вы слышали аплодисменты, и сегодня, и в отеле в Амальфи? Мы рассчитываем на большое количество заказов на автомобили. – Он налил им вина. – А теперь перейдем к делу. Завтра Марчелла приедет на виллу со своими помощниками и займется вами. На вас будет тот же наряд, который был во время съемок перед истребителем. Мы собираемся сделать две презентации. Большая будет в августе, и подготовка к ней идет, как и запланировано: корреспонденты, телевидение. Завтра вечером до обеда будет предварительный показ перед дилерами и членами семьи. Конечно, это в честь Лукки. Я скажу речь. Мы сделаем это в кинозале, где будут показаны слайды всех ваших съемок, включая сегодняшнюю. Джованни придется поспешить с последними фото. Я объясню, что это – слайды фотографий для календаря, который будет выслан всем в августе. Когда эта часть вечера закончится, я попрошу вас войти в зал и представлю как девушку «амальфи». Будьте готовы к тому, что вас станут осаждать вопросами. Ваша фотография, где вы перед истребителем, была увеличена для рекламных плакатов. Боюсь, что вам придется подписать кучу этих плакатов. Ведь вы – девушка «амальфи». Справитесь?

– Справлюсь, конечно.

У него все под контролем, он обо все подумал! Аннабел так долго находилась в напряжении, щадя чувства обоих мужчин, и вот этот день, когда все должно свершиться, почти настал.

– Мне позвонила Мария, пока вы переодевались. Она сказала, что Мел уже на вилле. Уверен, вам двоим есть о чем поговорить. Раз вы отказываетесь переехать сюда и работать у меня, то, вероятно, захотите улететь обратно с Мелом. Решение за вами, моя дорогая. Если бы я мог повлиять на ваше решение… Но вы похожи на Лукку. Не важно, как бы сильно ни было мое желание, не могу уговорить ни его, ни вас сделать то, чего вы не хотите. Мне остается только уважать ваше решение. – Он отдал официанту свою кредитку. Когда официант вернулся, Гвилио сказал: – Идем? У меня столько мелочей, которыми надо заняться.

Гвилио был очень возбужден. И она тоже. Но когда уйдет это возбуждение, то из ее жизни уйдет и радость.

Когда в среду утром Лукка встал, Аннабел уже уехала на отцовскую виллу. Он знал, что на домашнем приеме будут решаться и деловые опросы. Он предполагал, что Гвилио каким-то образом задействовал Аннабел, но не мог не почувствовать разочарования от того, что она не сообщила ему о своих планах на сегодня. Он хотел бы, чтобы она поехала с ним за покупками, но ясно, что он не увидит ее до вечера.

Днем приехал Фортунато, и они отправились покупать новый костюм. Племянник недавно получил водительские права и с радостью использовал любую возможность порулить.

Лукка уже не помнил, когда покупал новый костюм. Он не любил костюмы и носил их исключительно по необходимости. Гвилио удручало пристрастие сына к каждодневной одежде. Лукка, зная это, решил удивить отца и порадовать. И Аннабел тоже не видела его в костюме.

Фортунато уговорил его купить также новые ботинки, галстук и рубашку. По возвращении домой Лукка почувствовал, что устал. Он скрывал боль от племянника, но, когда Фортунато уехал, пообещав заехать позже, Лукка принял болеутоляющие таблетки, чтобы быть уверенным в том, что выдержит этот вечер и никто не догадается, что с ним не все в порядке. Аннабел, конечно, не провести. Она ведь все замечает. Он так сильно скучал без нее, что места себе не находил.

– Привет! Классно выглядишь, – сказал Лукка племяннику, когда тот приехал за ним в шесть вечера.

– Да? А вы какой стильный!

– Спасибо. Родители не против, что я на время позаимствовал тебя?

– Нет, что вы. Я слышал, как мама говорит папе, что я хотя бы при деле и не попаду в какую-нибудь историю. А когда вы купите себе машину?

– Не знаю. Я еще не решил, на какой модели остановиться.

– А мне можно будет пойти с вами ее покупать?

– Разумеется.

Фортунато засиял:

– Мне бы хотелось когда-нибудь иметь спортивный автомобиль. Вот здорово погонять на нем по Корнике! Обожаю машины.

– А девушек тоже обожаешь?

– Ага. И их тоже.

Лукка со смехом хлопнул его по плечу:

– Молодец.

– Я знаю, что мисс Марш будет на приеме. Не могу дождаться.

И Лукка тоже не может.

Когда они приехали на виллу, выяснилось, что Аннабел нигде нет. У Лукки было такое ощущение, будто его ударили под ложечку.

Вся семья приветствовала его. И не только семья, но и технический персонал, который пригласил отец. Лукка тепло обнял Марию и отца. Гвилио с нескрываемым удовольствием оглядел его новый костюм.

– Теперь, когда ты здесь, мы можем начинать. Сначала в кинозале, а потом перейдем в сад, где нас ждет обед.

Лукка чувствовал, что предстоит что-то грандиозное. Отец явно нервничал, что ему было несвойственно. Он прошел за отцом в кинозал, где отец обычно просматривал свои дизайнерские задумки на экране. Этим вечером там стояло не меньше шестидесяти стульев.

– Садись сюда, Лукка.

Он сел в центре первого ряда.

Вошли все остальные и расселись. У Лукки по спине пробежали мурашки.

Отец вышел вперед.

– Сегодня у нас двойной праздник: осуществились две мои мечты. Первая – это то, что мой сын Лукка переживет войну и вернется домой. Вторая связана с первой. Видите ли, я думал, что он не приедет в отпуск до августа. Но он приподнес мне сюрприз, и мне пришлось сдвинуть рабочий график на два месяца, чтобы в свою очередь сделать сюрприз ему. Сюрприз, который я планировал в его честь целый год.

Сюрприз?