Текст книги "Погоня за матерью"

– Господи, не представляю даже, – развел руками Джулиан Хафт.

– У швейцарских банков свои правила игры, – вставил Уиллис Кинг. – Порой непредсказуемые.

– Так вот, – кивнул Вулф, – план, который разработала эта женщина, по хитроумности даст моей схеме сто очков вперед. Сама она не рискует абсолютно ничем – ни личных встреч, ни каких-либо окольных способов установить ее личность. И тем не менее мы обязаны ее найти. В связи с этим я разработал два варианта действий. Первый чрезвычайно дорогостоящий, и на претворение его в жизнь могут уйти многие месяцы. Второй же целиком зависит от доброй воли людей, которые дружили или сотрудничали с мистером Вэлдоном. Он заключается в том, что по предложению миссис Вэлдон мы отобрали четверых таких людей – это вы. И вот теперь я прошу от ее имени, чтобы каждый из вас составил список всех женщин, с которыми, по вашим сведениям, Ричард Вэлдон общался или мог общаться в период с марта по май прошлого года. Абсолютно всех женщин, вне зависимости от того, насколько скоротечными или несерьезными, на ваш взгляд, были его контакты с ними. И мне бы очень хотелось получить эти списки как можно быстрее. Скажем, к завтрашнему вечеру.

Трое из них заговорили одновременно, однако баритон Лео Бингэма перекрыл голоса остальных.

– Непростое задание, скажу я вам, – прогремел он. – Дик Вэлдон был малый общительный.

– Дело не только в этом, – добавил Джулиан Хафт. – Меня интересует, каким образом вы собираетесь искать эту женщину. Только в моем издательстве не меньше десятка девиц и женщин, с которыми общался Дик. Как вы намерены к ним подступиться, если я внесу их всех в список?

– А в моем агентстве их четверо, – сказал Уиллис Кинг.

– Послушайте, – проскрежетал Мануэль Аптон. – Вы должны рассказать нам об этих обвинениях.

Вулф опорожнил стакан и отставил его в сторону.

– Для достижения нашей цели, – произнес он, – списки должны быть абсолютно полные. Не сомневайтесь, пользоваться полученными от вас сведениями мы будем с крайней деликатностью. Досаждать никому не станут, никого не обидят, ничьего любопытства не возбудят и даже слухов никаких не вызовут. Более того, необходимость непосредственно обратиться к какой-либо женщине, упомянутой в ваших списках, может возникнуть лишь в самом крайнем случае. Логические умозаключения, которые я сделал после изучения писем, существенно сужают круг возможных кандидатур. Со своей стороны заверяю вас, что ни один из вас не пожалеет, что оказал эту услугу миссис Вэлдон. С единственной оговоркой: если вдруг случится так, что автор писем – женщина, которая вам небезразлична, то вам придется смириться с тем, что ее постигнет разочарование. Больше вы ровным счетом ничем не рискуете. Прошу вас, мистер Бингэм, угощайтесь еще.

Бингэм встал и подошел к столу.

– А ведь это подкуп! – жизнерадостно провозгласил он, наливая себе еще. – Настоящая взятка. – Он отпил. – Но какая взятка! – И вновь ослепительно улыбнулся.

– Я бы хотел узнать, в чем обвиняют Дика, – проквакал Мануэль Аптон.

– Я не могу нарушить обещание, которое дал своей клиентке, – покачал головой Вулф. – Это даже не обсуждается.

– Она ведь и моя клиентка, – вставил Уиллис Кинг. – Я был литагентом Дика, а теперь, когда Люси унаследовала его авторские права, представляю ее интересы. Но я также ее друг, поэтому мне крайне неприятно, что ее шантажируют. К завтрашнему дню я составлю для вас список.

– Черт побери, а ведь я на крючке! – возвестил Лео Бингэм. – Меня купили с потрохами. – Он лукаво посмотрел на Вулфа. – Давайте заключим сделку. Если случится так, что ваша дамочка окажется в моем списке, вы даете мне бутылку этого волшебного напитка. Идет?

– Нет, сэр. На сделки я не иду. А вот в знак благодарности за вашу услугу, быть может.

Джулиан Хафт избавился от очков с затемненными стеклами и теперь сидел, теребя их за дужки.

– А как насчет писем? – осведомился он. – Они были отправлены из Нью-Йорка? Из самого города?

– Да, сэр.

– И конверты у вас сохранились?

– Да, сэр.

– А можно на них взглянуть? Хотя бы на сами конверты? Почерк, вы сказали, искажен, но, возможно, кто-нибудь из нас узнает что-то знакомое?

– Именно поэтому я и воздержусь, – кивнул Вулф. – Кто-нибудь из вас может и впрямь опознать автора по каким-то мелочам и умолчать об этом. Тогда моя задача многократно усложнится.

– У меня вопрос, – прохрипел Мануэль Аптон. – Я слышал, что в доме миссис Вэлдон появился какой-то ребенок и она даже завела кормилицу. Сам я их, правда, не видел, но источник информации – человек вполне надежный. Есть ли какая-то взаимосвязь между ребенком и анонимными письмами?

Вулф нахмурился.

– Ребенок? – переспросил он. – Вы имеете в виду ребенок миссис Вэлдон?

– Я не сказал, что это ее ребенок. Я сказал, что в ее доме появился какой-то ребенок.

– Понятно. Что ж, мистер Аптон, я спрошу ее. Если взаимосвязь существует, то кому, как не миссис Вэлдон, об этом знать. Кстати, я просил ее, чтобы о письмах она никому не говорила ни слова. Без исключений. И судя по всему, господа, она никому из вас не проговорилась. Это дело полностью в моих руках.

– Что ж, ну так и занимайтесь им дальше, – сварливо сказал Аптон и встал. По весу он уступал Вулфу более чем вдвое, но, глядя на усилия, которые он затратил, чтобы встать, вывод можно было сделать обратный. – Судя по тому, как у вас это получается, вы успешно его запорете. Лично я Люси Вэлдон ничем не обязан. Если же она хочет, чтобы я сделал ей одолжение, пусть обратится ко мне сама.

Он двинулся к двери, наскочив по пути на выставленный локоть Лео Бингэма. В ответ Бингэм другой рукой пихнул его так, что Аптон едва удержался на ногах.

Учитывая, что гость прежде всего гость, а также сомневаясь, что у него хватит сил и желания захлопнуть за собой дверь, я тоже встал, обогнал Аптона уже в прихожей и выпроводил. Возвращаясь в кабинет, я услышал голос Джулиана Хафта:

– …но, прежде чем я это сделаю, мне хотелось бы переговорить с миссис Вэлдон. Я не согласен с мистером Аптоном, что дело вы ведете… скажем, нездорово, однако просьба ваша, согласитесь… мм… довольно необычная. – Он снова водрузил на нос темные очки и повернулся к литагенту. – И с тобой, Уиллис, я согласен: анонимов жалеть не стоит. Ты, наверное, думаешь, что я чересчур осторожничаю?

– Это твое право, – пожал плечами Кинг.

– К чертям права! – заявил Бингэм и снова сверкнул белозубой улыбкой. – А ты, Джулиан, вовсе не осторожничаешь, а просто увиливаешь от ответственности. Любой заяц по сравнению с тобой храбр как лев.

Я решил, что эти люди заслужили, чтобы к ним относились терпимее. Продавцы и покупатели. Для литагента издатель – возможный клиент, тогда как для телевизионного продюсера он лишь очередной торговец.

Глава 10

Передо мной на столе лежит копия отчета о финансовых затратах по делу Люси Вэлдон. Вторая стадия расследования, посвященная проверке имен, представленных Уиллисом Кингом, Лео Бингэмом, Джулианом Хафтом и самой нашей клиенткой (Мануэль Аптон так и не удосужился выполнить просьбу Вулфа), продолжалась двадцать шесть дней (с 12 июня до 7 июля) и обошлась Люси в 8674 доллара 30 центов, помимо моего жалованья, которое входит в общую сумму гонорара, а в отдельную статью не выделяется.

В список Люси входило сорок семь имен, Хафта – восемьдесят одно, Бингэма – сто шесть, а Кинга – пятьдесят пять. Любопытно, что в списки Хафта и Бингэма попала одна из дочерей Аптона (та, что была замужем), в то время как Кинг ее не упомянул. Напротив, замужняя дочь Хафта оказалась только в списке Люси, тогда как ни один из мужчин включать ее в свой реестр не пожелал. А некая подружка Бингэма – про ее существование пронюхал Орри – вообще не значилась ни в одном списке. Разумеется, многие имена перекрывались, однако в целом во всех списках оказалось сто сорок восемь имен, которые я подразделил так:

В следующей таблице я свел данные о количестве женщин в каждом разделе, которые в период с декабря прошлого года по февраль нынешнего произвели на свет детей:

Единственная женщина с ребенком из раздела А (незамужние) служила в агентстве Кинга, и все сотрудники знали, что ее малыша на совершенно законных основаниях отдали (или продали) в службу усыновления. За две недели упорных поисков Сол твердо установил: этого ребенка и впрямь усыновили, а не подбросили Люси Вэлдон. Женщина из раздела Г (овдовевшие) могла иметь тайны от подруг и врагов, но только не от нас. Мужа она потеряла за два года до рождения младенца, но ребенка сохранила у себя и скрыть этого не пыталась. Я видел малыша собственными глазами.

А вот у двух женщин из раздела Б (замужние, живут с мужьями) детишек оказалось не двое, а трое; одна произвела на свет близнецов. Все дети жили с родителями. Фред видел близняшек, а Орри лично убедился в существовании третьего ребенка.

Помимо всех этих матерей, в интересующий нас период – полностью или частично – дома и на работе отсутствовали две девушки из раздела А, две женщины из раздела Б, две из В, и одна из Г. Чтобы разыскать следы пребывания одной из них, Орри пришлось смотаться аж во Французскую Ривьеру, а Фред за другой дамочкой прошвырнулся в Аризону.

Со времен египетских фараонов, когда главный жрец выследил служку, стащившего из храма сосуд с елеем, не было более четкой и гладкой сыскной операции. Все шло без сучка без задоринки. Однажды только не в меру бдительный консьерж приволок Орри (не по его вине) к коменданту дома, да и Фреда как-то раз выставили из-за кулис в театре, но без таких пустяков в нашем деле и дня не обходится. В остальном же наша бравая команда действовала образцово. Тем не менее седьмого июля в половине третьего дня, когда позвонивший Сол доложил, что поставил точку в деле об усыновлении, увидев ребенка собственными глазами, операция была завершена, и мы очутились точно там же, где и были двенадцатого июня, двадцать шесть дней назад.

Хотя и с небольшой разницей. Кое-какие события все же произошли, хотя и без нашего участия. Во-первых, выяснилось, что после меня, не считая убийцы, с Эллен Тензер общался еще один человек. В ту пятницу днем она заехала на Восточную Шестьдесят восьмую улицу к миссис Джеймс Р. Несбитт, за которой когда-то, в бытность свою сиделкой, ухаживала. Миссис Несбитт заявила об этом лишь две недели спустя, поскольку не хотела фигурировать свидетелем в деле об убийстве, однако по прошествии времени в ней заговорила совесть. Окружной прокурор вроде бы пообещал сохранить ее имя в тайне, но какой-то пронырливый журналист все-таки сумел об этом разнюхать – да здравствует свобода прессы! Хотя по большому счету проку от показаний миссис Несбитт было не так уж много. Эллен Тензер сказала лишь, что нуждается в услугах юриста, и попросила миссис Несбитт посоветовать ей надежного адвоката. Миссис Несбитт была только рада ей помочь и, позвонив знакомому адвокату, условилась о том, что он встретится с Эллен Тензер. Однако та на встречу так и не явилась. И причину своего желания побеседовать с адвокатом не объяснила. На всякий случай миссис Несбитт добавили в список Сола, хотя в течение последних десяти лет детей она не рожала; не было еще детей и у ее двадцатилетней дочери.

Второе событие, куда более значимое, заключалось в том, что мы едва не лишились клиентки. Второго июля, в понедельник, Люси Вэлдон позвонила нам в пятом часу вечера. Разумеется, по мере необходимости, я старался поддерживать с ней контакт и информировать о том, как продвигается расследование. Ведь самое малое, что можно делать для клиентки, более трехсот долларов из кармана которой ежедневно выбрасывается коту под хвост, – это время от времени звонить ей либо иногда заскакивать, здороваться и говорить, что да, мол, погодка стоит славная, но вот только дождичка не хватает для урожая.

Как-то раз мне удалось присутствовать в доме Люси при кормлении малыша, однажды я провел с ней ланч, дважды пообедал, обучал ее игре в пинокль, а ее игрой на пианино наслаждался в общей сложности в течение шести часов. Кроме того, мы несколько раз танцевали с ней под музыку в столовой, не застланной коврами. Танцевала Люси так, что провести с ней вечер-другой во «Фламинго» или в «Джилотти» было бы одно удовольствие, однако с этим приходилось повременить – не нарушать же конспирацию! И все же, задай вы мне вопрос, стал бы я тратить столько времени и сил на клиентку, будь она косоглазой или колченогой, я бы твердо ответил «нет».

Второго июля, когда зазвонил телефон, я снял трубку и не успел произнести привычную формулу «Кабинет Ниро Вулфа», как голос Люси прервал меня на полуслове:

– Арчи, вы можете ко мне приехать? Прямо сейчас.

– Пожалуй, да, – без колебаний ответил я. – Что-нибудь случилось?

– Ко мне приходил полицейский. Он только что ушел. Спрашивал, когда именно я обратилась к Ниро Вулфу, интересовался ребенком. Так вы придете?

– А что вы ему сказали?

– Да ровным счетом ничего. Я сказала, что он не имеет права совать нос в мои личные дела. Кажется, так вы мне посоветовали.

– Правильно. А фамилию его вы узнали?

– Он представился, но я… Словом, я забыла.

– Может, Кремер?

– Кремер? Нет.

– Роуклифф?

– Нет.

– Стеббинс?

– Да, похоже. Точно, он назвался Стеббинсом.

– Здоровенный, как шкаф, с мясистым носом, широким ртом и отчаянно старающийся держаться вежливо?

– Да.

– Это он. Мой любимый коп. Не волнуйтесь. Поиграйте на пианино. Я доберусь за двадцать минут, поскольку о хвосте можно не беспокоиться.

– Так мне вас ждать?

– Безусловно.

Я положил трубку и позвонил по внутреннему телефону в оранжерею. Полминуты спустя в ухо ворвался родимый рык:

– Да?

– Звонила миссис Вэлдон. К ней приходил Пэрли Стеббинс и расспрашивал про вас и младенца. Она была нема как рыба. Хочет, чтобы я к ней немедленно приехал, и я спешу уважить ее просьбу. Указания есть?

– Нет. Проклятье!

– Да, сэр. Привести ее?

– Только в случае крайней необходимости. – В трубке запищали короткие гудки.

Я отправился на кухню известить Фрица, чтобы во время моего отсутствия он следил за телефоном и звонками в дверь, и ушел. Спустившись с крыльца на тротуар и повернув на восток, я машинально осмотрелся по сторонам, хотя по большому счету мне было наплевать, увяжется за мной хвост или нет. Наверняка за домом Люси Вэлдон установлено наблюдение.

Я проделал весь путь пешком. На такси я сэкономил бы минут пять, однако мне хотелось поразмять ноги. Когда я свернул на Одиннадцатую улицу и приблизился к ее дому, то снова по привычке огляделся, хотя ни малейшей необходимости в этом не было. Фитиль был уже подожжен, и сейчас главным для нас было не подорваться самим. Я взбежал по четырем ступенькам, но звонить в дверь мне не понадобилось: она была распахнута настежь, а в проеме стояла сама Люси.

Не проронив ни слова, она впустила меня в дом, заперла дверь и, повернувшись ко мне спиной, направилась к лестнице. Я последовал за ней. Судя по всему, Люси напрочь позабыла о том, что в последнее время у нас установились теплые, почти сердечные отношения. Поднявшись на второй этаж, она прошла в гостиную, дождалась, пока я войду, закрыла дверь и, вперив в меня пристальный взгляд, произнесла:

– Он меня про Эллен Тензер спросил.

Я пожал плечами:

– Естественно. Ничего удивительного.

– Естественно? – взвилась Люси. – Да как у вас только язык повернулся такое сказать! Да я бы никогда… Ведь не обратись я в свое время к Ниро Вулфу… Впрочем, Арчи, вы и сами все это понимаете.

– Обращайтесь ко мне мистер Гудвин.

Огромные серые глаза изумленно расширились.

– Дело в том, – пояснил я, – что смешивать личные отношения с деловыми – значит загубить и то и другое. Если хотите, чтобы мы держались за руки, я согласен. Если желаете быть обидчивой клиенткой – бога ради. Я не против. Однако обидчивые клиентки не должны называть меня Арчи.

– Я вовсе не обидчивая!

– Хорошо, тогда капризная.

– И не капризная. Сами ведь знаете: не обратись я к Ниро Вулфу, Эллен Тензер осталась бы в живых. Это просто ужасно, ужасно! А теперь в полиции пронюхали и про Ниро Вулфа, и про этого малыша. Наверное, мне придется рассказать им всю правду. Поэтому я и попросила вас прийти. Вы должны мне посоветовать, куда идти и к кому обратиться. К самому окружному прокурору, да? И еще я хотела просить вас пойти со мной вместе.

– Нет. Могу я воспользоваться вашим телефоном?

– Ну конечно. А что? Зачем…

– Я хочу сказать мистеру Вулфу, что он отстранен от дальнейшего расследования и может…

– Но я вовсе не сказала, что он отстранен!

Я приподнял брови:

– По-моему, миссис Вэлдон, вы просто не в себе. Мы с вами несколько раз обсуждали и даже репетировали, как вам вести себя в случае внезапного визита полиции. И мы договорились, что будем держаться до последнего. По вашей просьбе я объяснил вам, что такое утаивание улик и воспрепятствование следственным действиям. Мы твердо решили, что если нас припрут к стенке, то мистер Вулф сам примет решение о чистосердечном признании. Теперь, поскольку вы его опередили, я должен позвонить и предупредить его о том, что пора идти в полицию с повинной. Что же касается отстранения его от расследования, то оттого, что вы обзовете это как-нибудь иначе, суть дела не изменится. Хорошо, я позвоню снизу. – Я повернулся, чтобы идти.

– Арчи! – Она стиснула мою руку.

Я обернулся и терпеливо произнес:

– Послушайте, это не игра. И если вы перетрусили, то я не собираюсь отпаивать вас коньяком и растирать вам ноги.

Вместо ответа Люси внезапно обвила мою шею руками и впилась в мои губы пылким поцелуем…

В итоге пятнадцать или двадцать минут спустя мы сидели рядышком на диване и медленно потягивали «Мартини».

– Что за ерунду ты наплел мне насчет смешивания личных отношений с деловыми? Я ведь уже целый месяц веду себя так, а ничего страшного не случилось. Еще в первый раз, когда ты ко мне пришел, я предложила, чтобы мы попробовали «Мартини» друг у друга, и сказала, что толком и флиртовать не умею. Почему ты тогда не поднял меня на смех?

– Отчего же нет? Стоило мне только сказать, что флиртуют и устрицы, как ты обиделась и ушла.

Люси улыбнулась:

– Знаешь, я должна кое в чем признаться.

– Прекрасно. А потом – я.

– Когда я это говорила, то на полном серьезе не собиралась с тобой флиртовать. Представляешь, какой я была дурой!

– Нет, – решительно ответил я. – А впрочем, кто знает…

– Что? – грозно спросила Люси и тут же рассмеялась. – Спасибо за откровенность. Хотя я и сама порой догадывалась, что могла бы быть поумнее. Например, ты только что спросил, не намекнул ли этот полицейский, каким образом они узнали, что я прибегла к услугам Ниро Вулфа… Так вот, будь я более сообразительной, то, наверное, сумела бы выведать у него это. Как ты считаешь?

– Нет, – покачал головой я. – Только не у Пэрли Стеббинса. Порой он испытывает затруднения, подбирая выражения, но зато всегда прекрасно знает, о чем умалчивать. – Я отпил «Мартини». – Ну что ж, раз мы снова заговорили о деле, то давай расставим все точки над «i». Ты остаешься нашей клиенткой или я заблуждаюсь на сей счет?

– Остаюсь.

– И ты согласна рисковать?

– Да.

Она протянула мне руку, которую я мягко пожал. С такого же пожатия три недели назад и начались наши личные отношения. В тот вечер я несколько задержался у Люси, помогая ей выбрать четверых мужчин, к которым мы можем обратиться за помощью. Так вот, когда обыкновенное рукопожатие продолжается хотя бы на мгновение дольше положенного – это своего рода проверка. Если вы оба одновременно решаете, что с вас достаточно, – прекрасно. Если же женщина отнимает руку первой, то смотрите в оба. Это означает, что ее в вас что-то не устраивает. И наоборот. В первый раз мы с Люси прервали рукопожатие одновременно. И сейчас – тоже.

– Хорошо, – произнес я. – Должен сказать, что положение весьма щекотливое. Впрочем, ты это не хуже меня знаешь. Задача твоя хотя и проста, но требует стойкости и присутствия духа. Ты просто должна набрать в рот воды и не отвечать ни на какие вопросы, кто бы их ни задавал. Поняла?

– Да.

– Если тебя пригласят к окружному прокурору, ты имеешь полное право смело отклонить приглашение. Если тебя навестит Стеббинс или еще кто-нибудь, можешь его впустить, а можешь и не впускать – это не важно. Главное – ничего ему не говори и, бога ради, не пытайся выведать хоть что-то у него. Что касается того, откуда копы узнали про ребенка и про то, что ты обратилась к Ниро Вулфу, то сейчас это уже не имеет значения. Думаю, что напел им Мануэль Аптон, хотя мне ровным счетом наплевать на это. Если наводчик и в самом деле он, то тебя наверняка спросят про анонимные письма. Этот вопрос для нас с Ниро Вулфом один из самых каверзных, но он это предвидел. Соврал твоей бравой четверке, что письма покоятся в его сейфе. Если судья их затребует в официальном порядке, а Вулф ответит, что никаких анонимных писем у него нет и не было, его могут обвинить в уничтожении вещдоков. Вот потеха будет… Не забыть бы только посмеяться.

– Арчи…

– Что?

– Еще каких-то полтора месяца назад я жила как у Христа за пазухой. Не было этого мальчика, не было тебя… Я и представить не могла, что со мной может случиться… такое. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать, да?

– Да. – Я взглянул на часы, залпом допил коктейль, поставил стакан на стол и встал. – Все, я потопал.

– Как, уже? Может, пообедаешь со мной?

– Не могу. Уже половина шестого. Пятьдесят шансов из ста, что в шесть или в начале седьмого к нам явится Стеббинс или инспектор Кремер. Я должен быть на месте.

Люси со вздохом поднялась с дивана:

– Что ж, значит, я буду помалкивать в тряпочку. – Чуть запрокинув голову, она посмотрела на меня. – А ты приходи позже и расскажи мне о вашей встрече. Благо отношения у нас с тобой деловые.

Не знаю даже, что меня рассмешило: ее слова, тон или что-то еще. Как бы то ни было, но я сначала улыбнулся, а потом прыснул. Люси тоже рассмеялась. А ведь всего полчаса назад, скажи мне кто, что мы с Люси будем хохотать во все горло, я бы посмотрел на него как на сумасшедшего. Как бы то ни было, разговор наш прервался на хорошей ноте, и ушел я в приподнятом настроении.

Без двух минут шесть я открыл дверь своим ключом, заскочил на кухню, известил Фрица о своем приходе, затем прошел в кабинет. Даже самым опытным и знающим людям порой случается задавать совершенно ненужные вопросы. Не избежал этой участи и я, поинтересовавшись у Фрица, не звонил ли кто. Во-первых, он и сам, не дожидаясь вопроса, сказал бы мне об этом, а во-вторых, ни Кремер, ни Стеббинс, за редким исключением, не утруждали себя телефонными звонками. Они просто сваливались на нас как снег на голову, причем почти всегда в одиннадцать утра, либо в половине третьего, когда Вулф заканчивал ланч, либо в шесть. Расписание Вулфа они давно выучили назубок.

Когда я пересекал порог кабинета, послышалось жужжание спускающегося лифта. Вскоре появился Вулф. Обычно он направляется прямиком к своему письменному столу, устраивается в кресле и лишь потом спрашивает – голосом или глазами. Но на сей раз он остановился посреди кабинета и рыкнул:

– Ну?

– Бывает и хуже, – ответил я. – Все складывается так, как мы предполагали. Ожидать удара и получить его – совсем не одно и то же. Она слегка струхнула. Нужно было подбодрить ее, заверить, что вы все еще в седле. Судя по всему, мне это удалось. Она поняла, почему не должна отвечать на вопросы. Пэрли поинтересовался, не была ли она знакома с Эллен Тензер. Похоже, нам остается только твердо стоять на своем.

– Да. – Вулф протопал к книжным полкам и принялся разглядывать корешки.

Мое сердце уже давно не замирало при виде Вулфа, запрокидывающего голову, чтобы обозреть верхние полки. Решив снять книгу, до которой нельзя было дотянуться, он просто приставлял к полкам лестницу, уверенно забирался по ней на нужную высоту, а потом столь же уверенно слезал вниз. При этом не только ни разу не свалился, но и лестница даже не качалась. Однако на этот раз совершать восхождение он не стал, а переключившись на огромный глобус, начал медленно его вращать. Должно быть, высматривал место, где скрывалась беспутная мамаша, подкинувшая Люси малыша, либо подыскивал себе подходящее убежище на случай бегства от полиции.

Настало время обедать, а незваные гости нас так и не посетили. Два раза нам звонили по телефону, но не из полиции. Сначала позвонил Сол, который вычеркнул из списка еще два имени, а потом Орри. Он тоже избавился от одной возможной кандидатуры, и в его списке остались всего две фамилии. Фред был в Аризоне. Мы почти исчерпали свои ресурсы.

Когда, покончив с десертом «Клубника Романов», Вулф вытер губы салфеткой и отодвинул стул, я встал из-за стола и сказал:

– Кофе пейте без меня. После обеда они являются лишь в случае крайней необходимости, а у меня в некотором роде свидание.

Вулф хмыкнул, потом спросил:

– Я могу с тобой связаться?

– Да, по телефону миссис Вэлдон. Номер найдете на ее визитке.

Вулф пристально посмотрел на меня:

– Опять наплел с три короба? По твоим словам, ты ее подбодрил и заверил, что я в седле. Может, она все еще паникует?

– Нет, сэр, она полна решимости пройти этот путь до конца. Но попросила, чтобы после разговора с вами я пришел и доложился.

– Пф!

– Вы, конечно, правы, но ведь она знает вас не так хорошо, как я. Да и вы ее мало знаете.

С этими словами я бросил салфетку на стол и был таков.