Текст книги "Погоня за матерью"

Вулф поудобнее устроился в кресле, изучая ее.

– Я тоже рад вас видеть, мадам, – сказал он. – Безмерно рад. Ведь я разыскивал вас целых полтора месяца.

– Разыскивали меня? Но моя фамилия есть в телефонном справочнике. И в списке редколлегии журнала «Женщина и семья». – Всем своим видом и голосом она выказывала нетерпение.

– Тогда я еще не знал вашу фамилию, – кивнул Вулф. – Знал только, что вы родили ребенка, которого затем оставили. И мне пришлось…

– Вы не могли знать, что именно я родила ребенка. Никто этого тогда не знал.

– Теперь я знаю. В течение последних четырех месяцев беременности вы гостили в доме мистера Артура П. Джордана в городе Сарасота, Флорида. Шестнадцатого января под именем Клары Уолдрон вас поместили в городскую больницу Сарасоты, где вы той же ночью произвели на свет мальчика. Пятого февраля, когда вы под тем же именем взошли на борт самолета, следующего из Тампы в Нью-Йорк, мальчик был с вами. Что вы с ним сделали и где он сейчас?

Она не сразу обрела дар речи, но, когда заговорила, ее голос звучал почти естественно.

– Я не для того пришла сюда, чтобы отвечать на ваши вопросы, – сказала она. – Ваши люди наводили обо мне справки как в Нью-Йорке, так и во Флориде. Почему?

– Что ж, на этот вопрос могу ответить без утайки, – поджав губы, произнес Вулф. – Арчи, дай фотографию.

Я вытащил из ящика один из дюжины экземпляров ее фотографии и протянул ей. Кэрол взглянула на снимок, потом на меня, снова перевела взгляд на фото и наконец озадаченно уставилась на Вулфа:

– Я вижу его впервые. Где вы его взяли?

– Снимок был сделан скрытой камерой, вделанной в детскую коляску на Вашингтон-сквер.

Это сразило Кэрол Мардус наповал. Она широко раскрыла рот, но закрыла далеко не сразу, снова посмотрела на фотографию, потом судорожно разорвала ее сначала пополам, а затем изорвала в клочки. Покончив, аккуратно положила обрывки на приставной столик возле подлокотника кресла.

– У нас их много, – безмятежно проронил Вулф. – Можем подарить вам на память.

Рот Кэрол Мардус снова раскрылся и закрылся, но она так и не сумела выдавить ни звука.

– В общей сложности, – продолжил Вулф, – с помощью этих камер нам удалось сделать фотографии почти сотни женщин, но вы привлекли особый интерес, поскольку только вы приехали на площадь в такси с единственной целью посмотреть на ребенка. После того как увидели в «Газетт» фотографию няни с коляской. Вы сказали, что…

– Господи! – выпалила Кэрол. – Так вот почему она так поступила! Это вы ее надоумили!

– Да, предложение исходило от меня. Вы сказали, что пришли сюда не для того, чтобы отвечать на вопросы, однако дело существенно упростится, если вы согласитесь отвечать. Знакомы ли вы с мистером Лео Бингэмом?

– Вы это сами знаете. Благо следили за мной.

– Знакомы ли вы с мистером Джулианом Хафтом?

– Да.

– А про мистера Уиллиса Кинга я вас не спрашиваю, поскольку вы состояли с ним в браке. Все снимки, сделанные с помощью скрытых камер, предъявили для опознания этим троим мужчинам. Является ли один из них отцом вашего ребенка?

– Нет!

– Отцом вашего ребенка был Ричард Вэлдон? – (Молчание.) – Мадам, вы будете отвечать?

– Нет.

– Вы не будете отвечать или он не отец?

– Я не буду отвечать на этот вопрос.

– А напрасно. Известно, что в свое время вы состояли с мистером Вэлдоном в интимной связи. Дальнейшее расследование, безусловно, позволит установить, были ли вы близки весной прошлого года. – (Вновь молчание.) – Вы ответите?

– Нет.

– Пятого февраля вы прилетели в Нью-Йорк и привезли ребенка с собой. Что вы с ним сделали? – (Молчание.) – Вы ответите?

– Нет.

– Это вы оставили спеленатого ребенка в подъезде дома миссис Вэлдон на Одиннадцатой улице? – (Молчание.) – Вы ответите?

– Нет.

– Это вы изготовили послание, которое было пришпилено к одеяльцу ребенка, подброшенного миссис Вэлдон? Вы ответите?

– Нет.

– А вот на этот вопрос, мадам, я настоятельно рекомендую ответить. Каким образом вы узнали, что ребенок, который, по сообщению «Газетт», воспитывался в доме миссис Вэлдон, – ваш сын? – (Молчание.) – Вы ответите на этот вопрос?

– Нет.

– Где вы были вечером в воскресенье, двадцатого мая? Вы ответите?

– Нет.

– Где вы были ночью в пятницу, восьмого июня? Вы будете отвечать?

Она молча встала и вышла, причем, следует отдать ей должное, походка у нее была легкая и пружинистая. Чтобы опередить Кэрол, мне пришлось бы опрометью кинуться за ней, так что довольствовался я тем, что вышел в прихожую и запер за ней дверь. Вернувшись в кабинет, я уселся за свой письменный стол и уставился на Вулфа. Тот, в свою очередь, уставился на меня.

– Гр! – рыкнул он.

– Дело в последнем вопросе, – сказал я.

– Что ты имеешь в виду?

– Его можно было бы задать чуть-чуть пораньше. Кто знает, хотя это и маловероятно, но вдруг она даже не слышала про Эллен Тензер. Если же вы стремились ошеломить ее и спровоцировать на резкий шаг, то не лучше было бы предупредить Сола, чтобы он притаился поблизости? Или даже вызвать всю троицу?

– Пф! Она похожа на простофилю?

– Нет.

– Тогда по силам было бы даже Солу ее выследить?

– Возможно, и нет. Зачем тогда вы спросили ее про восьмое июня?

– Она пришла сюда, чтобы выяснить, насколько много нам известно. Я посчитал вполне логичным поставить ее в известность, что нас интересует не только происхождение ее ребенка, но и – косвенным образом – обстоятельства смерти Эллен Тензер.

– Хорошо. – Лично я ничего хорошего во всем этом не видел, однако спорить с ним не стал. – Что дальше?

– Не знаю. – Вулф ожег меня свирепым взглядом. – Проклятье, ну и женщина! Я должен подумать. Возможно, нужно будет пригласить к нам мистера Бингэма, мистера Хафта и мистера Кинга и спросить, почему ни один из них не узнал мисс Мардус. Хотя это может и подождать. Я подумаю. Как считаешь, не попытается ли она встретиться с миссис Вэлдон? Может, она сейчас уже на полпути к ней?

– Нет. Даю голову на отсечение, что это не так.

– Не грозит ли миссис Вэлдон опасность? Ей или этому ребенку?

Поразмыслив секунд пять, я замотал головой:

– Нет, не похоже.

– Да, наверное, – согласился Вулф. – Отчитайся перед ней и скажи, что она может возвратиться на Лонг-Айленд. Отвези ее туда, а домой возвращайся вечером. Если ты останешься здесь, то начнешь меня всячески шпынять и донимать, и мы неизбежно поссоримся. А завтра мы непременно предпримем какие-то шаги. Какие именно – сам пока не знаю.

Я тут же начал возражать:

– Миссис Вэлдон непременно захочет, чтобы на побережье у нее была собственная машина. Нет уж, лучше, отчитавшись перед ней, я попытаюсь выяснить, чем занималась Кэрол Мардус двадцатого мая.

– Нет! – Вулф треснул кулаком по столу. – Это и последний осел может сделать. По-твоему, мне воображения не хватает? Или смекалки? Разве я похож на недоумка?

– Только не спрашивайте, буду ли я отвечать. А то ведь могу и ответить. И попросите Фрица приберечь для меня омара с обеда. Боюсь, на Лонг-Айленде мне кусок в горло не полезет. – И я поднялся в свою комнату, чтобы переодеться.

А пять часов спустя я вновь валялся на теплом песке на берегу Атлантического океана. На расстоянии вытянутой руки от меня лежала наша клиентка. Ее реакция на мой отчет была истинно женской. Люси интересовало, что говорила Кэрол Мардус, буквально дословно, как она выглядела и во что была одета. По словам самой Люси, узнав об одеянии Кэрол, она могла с большей достоверностью решить, был ли Ричард Вэлдон отцом ее ребенка, однако заострять на этом внимание я не стал. Ни один мужчина в здравом уме не поверит, что женщина на самом деле имеет в виду именно то, о чем говорит.

Естественно, потом она пожелала знать, что мы собираемся предпринять дальше. Но я ответил, что если бы сам знал, то был бы сейчас где-нибудь в другом месте.

– Беда в том, – добавил я, – что мистер Вулф – гений. А гений не может себе позволить снизойти до таких пустяков, как, например, установить за кем-либо слежку. Нет, он должен всегда выкидывать неподражаемые трюки. Ходить нехожеными тропами. Любой дилетант может извлечь из шляпы кролика; гений должен уметь извлекать шляпу из кролика. Сегодня он весь вечер просидит в кабинете в кресле, поочередно втягивая и вытягивая губы. Таким образом он размышляет. Так, должно быть, и Ньютон открыл закон всемирного тяготения – сидел себе, зажмурившись, и шевелил губами.

– Ничего подобного. Ему на голову упало яблоко.

– Ну да. Он сидел, закрыв глаза, а яблоко тюкнуло его по носу.

Вернувшись в старый особняк из бурого песчаника вскоре после полуночи, я был уверен, что найду на своем письменном столе записку с просьбой зайти в спальню Вулфа в 8:15. Но записки на столе не оказалось. Должно быть, смекалки и воображения ему все-таки не хватило. Зато Фриц перещеголял самого себя. На кухне меня ждало блюдо омаров по-кардинальски и блюдце с натертым сыром пармезан. Я посыпал омаров сыром и поставил блюдо в духовку, а сам выпил молока и, готовя кофе, подумал, что утром Фриц, отнеся Вулфу в спальню поднос с завтраком, спустится на кухню и скажет мне, чтобы я заглянул к тому за распоряжениями. И что теперь, найдя мать, нам пора наконец браться за оружие.

Но нет. В субботу в 8:20 Фриц, сойдя вниз, не проронил ни слова. Представляете мое состояние? Я проспал едва ли шесть часов, настраиваясь на нешуточный бой. Что ж, решил я, придется растормошить Вулфа. Понимая, что его нужно перехватить, прежде чем он поднимется в оранжерею, я наскоро проглотил яйца-пашот по-креольски со свежевыпеченными булочками и даже отказался от второй чашки кофе. Но в то мгновение, когда я уже вставал из-за стола, зазвонил телефон.

Звонил Сол. Он спросил, слушал ли я выпуск новостей в 8:30, а я ответил, что нет, поскольку пребывал в раздумьях.

– Тогда готовься, – сказал он. – Я тебя огорчу. Три часа назад патрульный нашел в закоулке близ Перри-стрит труп женщины. Ее уже опознали. Это Кэрол Мардус. Кто-то задушил ее.

Я пытался ответить, но слова застряли у меня в горле. Наконец, прокашлявшись, я выдавил:

– У тебя все?

– Да.

– Спасибо. Думаю, можно не говорить, чтобы ты об этом не распространялся.

– Безусловно.

– Тогда жди указаний.

И я положил трубку. Затем взглянул на часы. 8:53. Я вышел в прихожую, взбежал по ступенькам, увидел, что дверь в спальню Вулфа приоткрыта, и, не дожидаясь приглашения, вошел. Вулф, покончив с завтраком, одевался. Он был в рубашке с коротким рукавом и в руках держал пиджак.

– Что тебе? – пробурчал он.

– Только что звонил Сол. В половине девятого он слушал очередной выпуск новостей по радио. Полицейский нашел в закоулке труп Кэрол Мардус. Ее задушили.

Вулф метнул на меня убийственный взгляд:

– Не может быть!

– Увы…

Он швырнул в меня пиджак.

Пиджак пролетел в считаных дюймах от меня, но я даже не попытался схватить его; я был попросту огорошен. А вот Вулф, ни секунды не мешкая, протопал к внутреннему телефону, нажал кнопку, снял трубку и мгновением позже произнес звенящим от бешенства голосом:

– Доброе утро, Теодор! Не жди меня до вечера.

Он положил трубку и принялся мерить шагами спальню, взад и вперед. Прежде он никогда этого не делал. Минуты через три он поднял с пола пиджак, молча надел его и направился к двери.

– Куда это вы? – изумленно спросил я.

– В оранжерею, – процедил он и вышел.

Несколько секунд спустя задребезжал лифт.

Да, Вулф был явно не в своей тарелке. Я спустился на кухню и выпил-таки вторую чашку кофе.

Глава 15

Если в то утро Вулф, как всегда, неукоснительно соблюдал свое расписание, то в одиннадцать часов, спустившись из оранжереи в кабинет, он обнаружил на своем письменном столе записку:

9:22. Я уехал на Лонг-Айленд. С миссис Вэлдон созвонился и предупредил о своем приезде. Новости по радио повергнут ее в такой же шок, как и вас, а последствия могут быть непредсказуемыми. Полагаю, от своих обязательств мы не отказываемся, и постараюсь заверить ее в этом. К ланчу вернусь. Номер телефона ее коттеджа на визитной карточке.

А. Г.

На самом деле никакого проку от телефонного номера не было, потому что в ту самую минуту, когда Вулф читал записку, мы с Люси сидели в «хероне» на обочине под сенью раскидистого дерева. Помимо горничной, кухарки и няни в коттедже гостили еще две подруги Люси, и обстановка для конфиденциальной беседы была не самая подходящая, а потому я усадил нашу клиентку в машину и увез. И вот теперь я готовился сообщить ей скверную новость. Чуя недоброе, Люси стиснула мою руку повыше локтя и закусила губу.

– Да, дело дрянь, – начал я. – Приготовься к самому худшему. И снова – проклятые «если». Если бы ты не обратилась к Ниро Вулфу, я бы не вышел на Эллен Тензер. Если бы я не нашел Эллен Тензер, она до сих пор была бы жива. Если бы ты не согласилась помочь нам со спектаклем с газетой и коляской, то мы не напали бы на след Кэрол Мардус. И она тоже была бы сейчас жива…

– Арчи! – Глаза Люси расширились от ужаса.

– Да, – кивнул я.

– Неужели ее убили? Это правда?

– Пока я это знаю только со слов Сола, а также из выпуска новостей, который услышал по дороге к тебе. Причем готов поставить миллион против одного, что убили ее именно по той причине, о которой я тебе только что сказал. Если ты согласна поставить точку на продолжении расследования из-за огромного риска, которому подвергнешь себя в противном случае, то поступишь совершенно благоразумно…

– Я не хочу прекращать расследование!

Со стороны я себя не видел, но почти уверен, что выпучился на нее.

– Не хочешь?

– Да. Я хочу, чтобы Ниро Вулф нашел его. Чтобы изобличил его. Я хочу, чтобы убийца понес наказание. Он ведь… убил их обеих, да?

– Да.

– И именно он подбросил мне мальчика.

– Да. Почти наверняка.

– Тогда я настаиваю на том, чтобы Ниро Вулф разоблачил его.

– Но рано или поздно он неизбежно попадет в лапы полиции.

– Я хочу, чтобы его поймал Ниро Вулф.

Я невольно подумал: до чего все-таки непредсказуемый народ эти женщины. Похоже, я напрасно старался со всеми «если» – они больше не заботили ее. Возможно, это объяснялось просто их количеством. Люси могла еще чувствовать себя ответственной за одно убийство, но уж никак не за оба. Как бы то ни было, результат моей миссии оказался совершенно иным, нежели я предполагал.

– Думаю, у мистера Вулфа просто руки чешутся его поймать, – сказал я. – Как и у меня. Однако ты наша клиентка, а это существенно усложняет дело. Если в случае с Эллен Тензер мы еще можем упорствовать, говоря, что ее убийство никак не связано с твоим поручением, то с Кэрол Мардус такой номер уже не пройдет. Если мы не расскажем полиции все, что нам про нее известно, а «мы» и «нам» включает и тебя, то тем самым встанем на скользкий путь сокрытия важных улик. Причем не сможем даже отпираться, уверяя, будто бы не знали, что это улики. Знали – куда тут деваться? Если полиция без нашей помощи опередит нас и схватит убийцу, то нам крышка. Мы с мистером Вулфом не только лишимся своих лицензий, но и, вероятнее всего, угодим за решетку. Тебе потеря…

– Арчи, я не хочу, чтобы…

– Позволь я закончу. Тебе потеря лицензии не грозит, но обвинение против тебя тоже могут выдвинуть. Лично я сомневаюсь, чтобы твоему делу дали ход, однако небольшой риск все же есть. Я хочу, чтобы ты все это тщательно взвесила, прежде чем примешь окончательное решение.

– Но ты… Тебя посадят в тюрьму?

– Вполне возможно.

– Хорошо.

– Что – хорошо?

– Тогда я готова прекратить расследование.

– Черт побери, Люси, ты все вывернула наизнанку! Хотя, возможно, это я тебя с толку сбил. Мы вовсе не хотим, чтобы ты отказывалась от продолжения расследования. Мистер Вулф рвет и мечет. Если убийство Эллен Тензер здорово вывело его из себя, поскольку он сам отправил меня к ней, то сейчас он просто взбешен. Если он не изобличит убийцу Кэрол Мардус, то объявит двенадцатимесячную голодовку. Но, несмотря на это, он все же посчитал своим долгом предупредить тебя о возможных последствиях.

– Но тебя заточат в тюрьму!

– Это мои проблемы. Для нас, частных сыщиков, это привычный риск. Положись на нас. В полиции пока не подозревают, что убийства Кэрол Мардус и Эллен Тензер связаны между собой и что ниточка тянется к нам. Если повезет, мы успеем поймать убийцу, прежде чем они эту связь установят, а тогда нам уже сам черт не страшен. Ты говорила кому-нибудь про Кэрол Мардус?

– Нет.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Ты ведь мне запретил. Даже, помнится, приказал.

– Это верно. А теперь приказываю, чтобы ты выкинула из головы нас с Ниро Вулфом и подумала только о себе. Ты продолжаешь или выходишь из игры?

Люси снова стиснула мою руку выше локтя. Ее пальцы оказались крепче, чем можно было ожидать, глядя на нее.

– Арчи, положа руку на сердце, скажи: ты сам хочешь, чтобы я не выходила из игры?

– Да.

– Тогда мы продолжаем. Поцелуй меня!

– Это звучит как приказ.

– Это и есть приказ.

Двадцать минут спустя я уже подкатил на «хероне» к коттеджу и притормозил перед входом. Поблизости не было ни души; должно быть, все любовались Атлантикой. Люси уже выбиралась из автомобиля, когда я сказал ей вслед:

– Есть у меня одна мысль. Примерно раз в год меня осеняет. Вдруг, скажем, случится так, что я окажусь поблизости от твоего дома и захочу заскочить в гости. Ты можешь дать мне запасной ключ?

Глаза Люси изумленно расширились. Девятьсот девяносто девять женщин из тысячи сказали бы на ее месте: «Могу, конечно, но зачем он тебе?» Она же сказала только: «Конечно», захлопнула дверь «херона» и вошла в коттедж. Пару минут спустя вернулась, вручила мне ключ со словами: «Тебе никто не звонил» – и даже попыталась улыбнуться. Я поблагодарил ее за ключ и умчался на всех парах.

На душе у меня скребли кошки, и мне совершенно не улыбалось провести ланч в обществе Вулфа. Для меня это было бы мучением похуже зубной боли. За обеденным столом Вулф имеет привычку разглагольствовать, а в данном случае это означало одно из двух: либо он станет безостановочно ворчать и брюзжать, либо, что еще хуже, выберет тему, имеющую как можно меньше отношения к младенцам и убийствам. Что-нибудь вроде влияния Фрейда на религиозные догматы. А мне и без Фрейда тошно было. Поэтому я остановился у придорожного ресторанчика и заказал утенка, которого подали под таким соусом, что Фрица хватил бы удар.

В итоге, когда я, оставив «херон» в гараже за углом, отпирал дверь нашего старого особняка из бурого песчаника на Тридцать пятой улице, было уже без пяти два.

В это время Вулф, как правило, заканчивал ланч. Однако на сей раз вышло иначе. В столовой не было ни души. Я пересек прихожую и заглянул в кабинет. И там Вулфа не оказалось, но зато я увидел кое-кого другого. В красном кожаном кресле устроился Лео Бингэм, а в одном из желтых расположился Джулиан Хафт. Оба, как по команде, повернули голову ко мне, но физиономии выглядели довольно унылыми. Я завернул на кухню, где и застал Вулфа. Он сидел за моим столом для завтрака, ел сыр с крекерами и запивал черным кофе. Увидев меня, он только хмыкнул и еще усерднее заработал челюстями.

– Утенок еще не остыл, Арчи, – заботливо известил меня Фриц. – Я приготовил его под фламандским соусом с оливками.

Клянусь, что, заказывая в придорожном ресторанчике утенка, я даже не подозревал о том, что замыслил на ланч Фриц. Пришлось брать грех на душу.

– Я успел перекусить на пляже, – соврал я Фрицу, а потом обратился к Вулфу: – Миссис Вэлдон хочет, чтобы вы изобличили убийцу. Я сказал ей, что полиция рано или поздно схватит его, но она ответила так – цитирую: «Я хочу, чтобы его поймал Ниро Вулф». Конец цитаты.

– Ты же знаешь, – скривился Вулф, – я терпеть не могу это выражение. Оно отвратительно.

– Я и чувствую себя отвратительно. Кстати, вы знаете, что вас ждут?

– Да. Мистер Бингэм пришел полчаса назад. Я ел, а потому его не видел. Но я попросил Фрица передать ему, что соглашусь с ним встретиться лишь при том условии, что он вызовет сюда мистера Хафта и мистера Кинга. И мистер Бингэм позвонил им обоим. – Говоря, Вулф положил на крекер ломтик сыра бри. – А почему ты задержался? Трудно было уговорить ее?

– Нет. Я нарочно слонялся, чтобы выиграть время. Боялся, что за ланчем вы опять чем-нибудь в меня швырнете. Тарелкой, например. А что, Кинг придет?

– Не знаю.

– Вы и правда отказались бы принять Бингэма, не уважь он вашу просьбу?

– Разумеется, нет, – ответил Вулф. – Но ему все равно пришлось бы подождать, пока я покончу с ланчем, а за это время он вполне мог позвать остальных. – Он ткнул в мою сторону пальцем. – Ты видишь, Арчи, я пытаюсь держать себя в руках. И ты должен следовать моему примеру, хотя я прекрасно понимаю, насколько тебе тяжело…

В дверь позвонили. Я двинулся в сторону прихожей, но Вулф остановил меня:

– Нет, пусть Фриц откроет. Отведай сыра. Кофе хочешь? Выпей чашечку.

Фриц отправился отпирать. Я налил себе кофе и положил на крекер бри. Я старательно держал себя в руках. Да, возможно, это Уиллис Кинг, однако с таким же успехом прийти мог и инспектор Кремер, а тогда тут начнется такое, что всем чертям в аду жарко станет.

Когда, вернувшись, Фриц сообщил, что провел мистера Кинга в кабинет, я на радостях так жадно глотнул кофе, что обжег язык и нёбо. Вулф же как ни в чем не бывало отправил в рот один крекер с сыром, а затем второй. Наконец, вежливо осведомившись, не желаю ли я еще, он отодвинул стул, встал и, привычно поблагодарив Фрица за угощение, направился в кабинет. Я пошел следом.

Не успели мы войти, как Лео Бингэм выпрыгнул из красного кожаного кресла и заорал:

– Что вы себе позволяете, черт побери?!

Вулф обогнул его и грузно протопал к своему столу. Мне же предстояло пройти по узкому фарватеру между столом Вулфа и креслами обоих наших посетителей. Устроившись в кресле, Вулф сказал:

– Садитесь, мистер Бингэм.

– Черт побери, вы мне…

– Сядьте! – гаркнул Вулф.

– Но я хочу…

– Сядьте!

Бингэм безропотно сел.

Вулф смерил его взглядом.

– В моем доме повышать голос могу лишь я сам, – заявил он тоном, не терпящим возражений. – Вы явились сюда без приглашения. Что вам надо?

– Меня сюда позвали, – сказал Джулиан Хафт, и его писклявый тенорок сорвался почти на фальцет. – Правильнее спросить: что вам от нас надо?

– Я сюда пришел не воду в ступе толочь! – запальчиво произнес Бингэм. – Вы хотели, чтобы я позвал Кинга с Хафтом, и вот они здесь. Когда вы с ними покончите, я хочу переговорить с вами с глазу на глаз.

Вулф медленно повернул голову направо, поочередно оглядев Хафта и Кинга, сидевшего ко мне ближе всех, потом снова посмотрел на Бингэма:

– Ваш приход сюда позволит нам сберечь время, поскольку всем вам я собираюсь задать один и тот же вопрос. Не сомневаюсь, что и каждый из вас хочет спросить меня об одном и том же. Всех вас интересует, почему среди присланных вам в четверг фотоснимков оказалась фотография Кэрол Мардус. Я же хочу спросить, почему ни один из вас не узнал ее?

– Как, вы и им послали ее фотокарточку?! – ошеломленно выпалил Бингэм.

– Да.

– Но где вы ее взяли?

– Это я вам расскажу, но после довольно длинной преамбулы. Прежде всего, чтобы внести ясность, хочу сообщить: все, что я вам наговорил здесь полтора месяца назад, чистейший вымысел, от первого до последнего слова. Никаких анонимных писем миссис Вэлдон не получала.

Бингэм и Кинг разразились возмущенными возгласами. Хафт же только поправил очки с темными стеклами.

Вулф пропустил выкрики мимо ушей.

– И обратилась ко мне миссис Вэлдон вовсе не из-за анонимных писем, а по поводу младенца, которого ей подбросили. Она поручила мне выяснить, во-первых, кто оставил ей младенца, а во-вторых, кто его мать. А также отец. И я полностью опростоволосился. После недели бесплодных поисков я принял решение проверить: а правда ли отцом младенца был покойный муж миссис Вэлдон? С этой целью я попросил миссис Вэлдон заручиться помощью троих или четверых его близких друзей. Чем это закончилось, вы сами прекрасно знаете. Мистер Аптон наотрез отказался помочь мне. Вы же по моей просьбе составили списки женщин, с которыми мистер Вэлдон общался весной прошлого года, то есть в то время, когда был зачат ребенок. Сразу скажу: ни в одном из ваших списков имя Кэрол Мардус не фигурировало.

– Она мертва, – буркнул Бингэм.

– Вот именно. Разумеется, смысл всей этой мистификации сводился исключительно к тому, чтобы выяснить, не рожала ли прошлой зимой одна из внесенных в списки женщин. Рожавших оказалось четверо, но дальнейшая судьба их детей нам хорошо известна. Эта стадия расследования, также бесплодная, отняла у нас почти четыре недели. Близкий к отчаянию, я решил проверить последнюю гипотезу, основанную на том, что мать, подбросившая своего ребенка, захочет его увидеть. Тогда я организовал публикацию в «Газетт», посвященную миссис Вэлдон… Но вы, должно быть, и сами обратили на нее внимание?

Да, все трое ее читали.

– Эта уловка сработала. В коляску были вмонтированы три скрытые камеры, которые фотографировали каждого, кто приближался к коляске, чтобы взглянуть на малыша. Именно так, господа, были сняты фотографии, которые в понедельник и вторник рассылали каждому из вас. И все вы единодушно отрицали, что узнали на этих снимках хотя бы одну женщину, а вот миссис Вэлдон узнала на одном из них Кэрол Мардус и сказала нам. Мы выяснили, что в сентябре Кэрол Мардус летала во Флориду, провела там несколько месяцев, а шестнадцатого января ее под вымышленным именем поместили в одну из местных больниц, где она произвела на свет мальчика. Пятого февраля, опять же под вымышленным именем, она вернулась в Нью-Йорк вместе с ребенком. Очевидно, что именно Кэрол Мардус родила малыша, подброшенного затем миссис Вэлдон, ведь статья про этого мальчика приманила ее на Вашингтон-сквер. Я пожелал с ней встретиться, и вчера утром мистер Гудвин уже собирался звонить ей, чтобы пригласить сюда, однако Кэрол Мардус опередила его и позвонила сама. Во сколько она позвонила, Арчи?

– Без десяти девять.

– А пришла в начале первого. Она…

– Она была здесь? – не удержался Лео Бингэм. – У вас?

– Да, сэр. Она узнала, что кто-то наводит про нее справки, и пришла, чтобы выяснить почему. Я объяснил причины нашего интереса к ее персоне, после чего начал в свою очередь задавать ей вопросы, однако ответила она только на три из них. О том, что знакома с вами, мистер Бингэм, и с вами, мистер Хафт, а также ответила, что ни один из вас, включая мистера Кинга, ее бывшего супруга, не приходится отцом ее ребенку. Сидела она вот здесь. – Вулф указал на красное кожаное кресло, которое занимал Бингэм. – Я задавал ей и другие вопросы, однако больше отвечать она не стала. И даже более того, внезапно встала и ушла. А теперь она мертва.

Воцарилась гробовая тишина. Бингэм пригнулся вперед, вцепившись обеими руками в подлокотники кресла и стиснув зубы. Взгляд его был прикован к Вулфу. Кинг зажмурился. Его длинное худое лицо, повернутое ко мне в профиль, казалось еще более вытянутым. Хафт сидел, скривив губы и часто-часто моргая. Я видел, как хлопают его ресницы за темными стеклами очков, потому что сидел сбоку от Кинга.

– Вот, значит, почему она хотела… – заговорил Кинг, но осекся.

– Да, и тем самым вы сами признаетесь во лжи! – выкрикнул Бингэм.

– Вы сказали, что она не ответила на остальные ваши вопросы, – произнес Хафт. – Значит, она не призналась в том, что этот ребенок – ее?

– На словах – нет, но это подразумевалось. Как видите, господа, я с вами полностью откровенен. Кэрол Мардус нет в живых, а при моей с ней беседе присутствовал лишь мистер Гудвин. Сами видите: мы легко могли бы наплести вам с три короба. Но я выкладываю карты на стол. Итак, совершенно неоспоримо установлено, что именно Кэрол Мардус является матерью мальчика, которого подбросили миссис Вэлдон, и она была крайне обеспокоена и даже испугана, узнав, что мне это известно. Также совершенно очевидно, что в истории этой замешан некий человек – назовем его Икс, которому Кэрол Мардус рассказала о беседе со мной. Опасаясь разоблачения, Икс убил ее. Так вот, господа, я собираюсь найти этого Икса и изобличить его.

– Но это просто… невероятно, – пробормотал Кинг.

– Возможно, вы и откровенны, – начал Хафт, – но мне непонятна мотивация этого Икса. Неужели он убил ее только потому, что подбросил ее ребенка миссис Вэлдон?

– Нет, – сказал Вулф. – Скажите, мистер Хафт, знакомо ли вам имя Эллен Тензер?

– Нет.

– А вам, мистер Кинг?

– Эллен Тензер? Нет.

А Бингэм спросил:

– Не так ли звали женщину, труп которой нашли в автомобиле? Задушенную. Недели три назад.

– Совершенно верно. В прошлом она работала няней, пока не вышла на покой. Одно время ребенок, которого позже подбросили миссис Вэлдон, проживал именно у нее. Мистер Гудвин разыскал Эллен Тензер и поговорил с ней, и в тот же вечер Икс убил ее. Поэтому Кэрол Мардус представляла для Икса двойную опасность: она знала не только про его роль в истории с ребенком, но и про его причастность к смерти Эллен Тензер.

– Откуда она это знала? – осведомился Хафт.

– Скорее всего, просто догадалась, – ответил Вулф. – Она, по-видимому, знала, что ее ребенок воспитывается в доме Эллен Тензер. Почти наверняка она читала газеты и знала о том, что Эллен Тензер убили, а незадолго до этого к ней приходил мистер Гудвин по поводу пуговиц на детском комбинезоне. Знала она и то, что полиция расспрашивает про ребенка, который недавно жил у Эллен Тензер. Сами видите, я предельно откровенен. Мне ведь ничего не стоило сказать, что Кэрол Мардус призналась в том или в ином, а мистер Гудвин охотно подтвердил бы мои слова. Но я предпочитаю откровенность, поскольку мне самому крайне необходима ваша помощь.

– Вы правду говорите? – усомнился Бингэм.

– Да.

– Про ребенка, Люси Вэлдон, вчерашний приход к вам Кэрол, Эллен Тензер?

– Да.

– А полиции вы все это рассказали?

– Нет. Я как раз…

– А почему – нет?

– Я как раз собираюсь об этом сказать. – Вулф обвел глазами всю троицу. – Господа, я хочу сделать вам одно предложение. Я исхожу из предпосылки, что вы, как и я, хотели бы, чтобы убийца Кэрол Мардус был изобличен и понес наказание. Если я расскажу полиции то, что мне известно, то мне придется рассказать все, что мне известно. Без утайки. Я расскажу им про списки, которые вы составили, про отказ мистера Аптона составить такой список, а также про то, что ни в одном из ваших списков Кэрол Мардус не была названа. Я расскажу про фотографии, которые были вам посланы, и про то, что ни один из вас не опознал на одной из них Кэрол Мардус, хотя качество фотографии было отменным. Думаю, вам будет несладко. Возможно, придется даже попотеть. В полиции не недоумки служат. Там сразу смекнут, что у каждого из вас имеются веские причины что-то скрывать. У кого-то они, несомненно, чисто личные, но если один из вас имеет отношение к ребенку Кэрол Мардус и вдобавок убил Эллен Тензер, то он наверняка намеренно не вписал имя Кэрол Мардус в свой список. И не опознал ее по фотографии. А раз так, то будьте готовы иметь дело с полицией, причем имейте в виду: церемониться с вами они не станут.