Текст книги "Горная кошка"

Его сменил Куинби Пеллетт. Склонившись над Кларой и сжимая ее локоть, он быстро заговорил:

– Нам здорово повезло, правда, Клара? Какая удача, что этот студент видел, как я отнял сумочку.

Какой прекрасный юноша и как хорошо, что с ним была девушка! Какое счастливое совпадение!

– Да, все это просто чудесно, дядя Куин! – согласилась Клара, не сводя глаз с двери.

Но вот она распахнулась, и в комнату вошла Делия Бранд, а вслед за ней – шериф. – Тайлер Диллон бросился ей навстречу, но, сделав три шага, сконфузился и остановился. Делия выглядела спокойной, не побледневшей и не осунувшейся. Если бы студенту-психологу вздумалось изучать утомленные и напряженные физиономии, она оказалась бы наименее подходящим объектом. Обведя взглядом толпу и заметив Клару, Делия подбежала к ней и, обнимая и целуя, воскликнула:

– Сестричка, что случилось? Я действительно…

Неужели все позади? – Они продолжали держать друг друга в объятиях. – Но что произошло? И ты тоже здесь, Тай?.. Хорошо, можешь поцеловать меня в щечку… Ну, чего стоишь! Полюбуйся на себя, ведь тебя всего трясет… Хорошо, мистер Саммис, поцелуйте меня… и ты, дядя Куин, хотя, я знаю, ты не любишь на людях проявлять свои чувства…

Окружив Делию, ее друзья громко говорили, восклицали все одновременно, перебивая и не слушая друг друга; за захватывающей сценой с интересом наблюдали: ухмылявшийся Франк Фелан и двое полицейских в форме, снисходительно улыбавшийся психолог, довольные мистер Арчер и двое мальчишек, Кен Чемберс, делавший вид, что все это его совсем не касается, и преподобный Руфус Тоул, который шевелил губами в беззвучной молитве. Именно такую картину застали вернувшиеся Харви Ансон и Эд Бейкер.

Подойдя к шерифу, Бейкер вручил ему бумаги, пояснив:

– Вот постановление, Билл, передай его тюремному надзирателю. – Затем он повернулся и возвысил голос: – Мисс Делия Бранд! Пожалуйста! – Все собравшиеся застыли в ожидании. – Мисс Бранд, – начал Бейкер официальным тоном, чеканя каждое слово, – вы освобождаетесь из-под стражи. Искренне сожалею о том, что вас – пусть временно – обвинили в преступлении, которого вы не совершали.

Я не приношу извинений, так как обвинение было предъявлено под давлением улик, которые, казалось, не вызывали сомнений. Ваше освобождение отнюдь не означает, что обвинение не может быть предъявлено вновь в случае обнаружения новых фактов, хотя лично я считаю это маловероятным. Однако хочу, чтобы вы ясно представили себе свое положение. – Бейкер внимательно и твердо посмотрел на собравшихся. – Существуют подозрения, что, арестовывая мисс Бранд, я руководствовался иными соображениями, отличными от заботы о соблюдении законов.

Это неверно. Если мисс Бранд не виновна – а я теперь в этом убежден, – никто не радуется ее освобождению больше, чем я. И позвольте сказать вам следующее: я полон решимости довести расследование убийства Дана Джексона до конца, найти и наказать виновного. Или виновную! Я поздравляю вас, мистер Ансон, с благополучным исходом дела. Ваш клиент на свободе, но прошу не забывать, что по-прежнему остается открытым вопрос: кто убил Дана Джексона? И я намерен на него ответить.

– Ну что ж, Эд, действуйте, – вставил Лем Саммис.

– И я буду действовать, невзирая на лица, Лем.

Постараюсь выяснить истину, чего бы это ни стоило.

Так и знайте! А продолжу я свое расследование прямо сейчас, задав Делии Бранд несколько вопросов…

Подождите, пожалуйста… Вам, Ансон, известно, что я не получил от мисс Бранд практически никакой информации. После встречи с вами ночью во вторник она не сообщила ничего существенного, отказываясь разговаривать со мной. А между тем Делию Бранд застали в служебном кабинете с мертвым Джексоном вскоре после того, как его убили, и застрелили его из револьвера, который ранее находился в ее сумочке. Все эти обстоятельства делают мисс Бранд свидетелем преступления. Отказываясь отвечать на мои вопросы, она поступала правильно и вполне законно до тех пор, пока обвинялась в убийстве, но теперь ситуация изменилась. Мне нужно кое-что выяснить у мисс Бранд, и, если она опять наберет в рот воды, я прикажу задержать ее как важного свидетеля. Я не могу заставить мисс Бранд быть со мной откровенной, но очень надеюсь на ее благожелательное содействие.

– Позвольте ей сперва хотя бы одну ночь поспать в собственной постели, – мягко заметил Ансон.

– Я не стану возражать, если она будет настаивать, но мне хотелось бы приступить к расследованию немедленно и начать с нее. Как вы на это смотрите, мисс Бранд?

Все глаза уставились на Делию.

– Мне придется отвечать на любой ваш вопрос? – спросила она после некоторого молчания.

– Вы не обязаны, но если вы законопослушная гражданка, то постарайтесь в силу своих возможностей помочь в раскрытии преступления.

– Я хочу присутствовать при допросе, – заявил Ансон. – Мисс Бранд по-прежнему моя клиентка.

– Вы ошибаетесь, – вмешалась Делия. – Я вовсе не ваша клиентка.

– Как так? Разве я не ваш адвокат?

– Нет, с этого момента. – Она холодно взглянула на Ансона. – Вы думали… вы не сомневались, что это я убила Джексона. И не только… Вы полагали, что убийство – это месть… – Делия вспыхнула. – Вы сами знаете, с какими мыслями приходили ко мне. Поэтому я больше не считаю вас своим адвокатом.

– Возьми меня, Дел, – поспешил Тайлер Диллон использовать благоприятную возможность. – Тебе ведь нужен адвокат, и если ты отвергаешь мистера Ансона…

– Нет, адвокат мне вовсе не нужен, – заявила Делия решительно. – Ты в полном порядке, Тай, но я, мне думается, никогда впредь не сделаю и не скажу ничего такого, что в итоге может вынудить меня искать помощи адвоката. Я многое поняла, лежа на тюремной койке… Открывая глаза, я всякий раз видела по ту сторону решетки миссис Уэлш, сидевшую возле камеры не по обязанности, а только по зову сердца, из чувства сострадания ко мне. Я размышляла о вещах, над которыми раньше вообще никогда не задумывалась. Сперва я страшно испугалась, но потом стала анализировать ситуацию и впервые поняла, насколько опасна жизнь обычного обывателя, занятого своими будничными заботами. Он не может быть уверен, что при каких-то не зависящих от него обстоятельствах не окажется в дураках. Я никогда больше не допущу такой ошибки. И никто, кроме самого человека, не в состоянии определить, свалял он дурака или нет…

У вас есть права задавать мне вопросы и в отсутствие адвоката, я вас правильно поняла? – взглянула Делия на Бейкера.

– Да, есть, и подобный разговор мне был бы больше по душе.

– Возможно, ты сейчас как раз совершаешь глупость, Делия, – заметил Лем Саммис. – Ансон вызволил тебя из тюрьмы, а? Какое имеет значение, что он думал? Видимо, порой он, как все, тоже бывает глупцом.

Однако, судя по всему, в результате усиленных мыслительных упражнений на тюремных нарах Делия, помимо прочего, приобрела – по крайней мере временно – непреодолимое отвращение ко всякого рода адвокатам. Несмотря на протесты и уговоры Ансона, Лема Саммиса, Клары, Диллона и дяди Куина, она твердо стояла на своем и в конце концов отправилась вместе с окружным прокурором наверх, в его служебный кабинет.

Через несколько минут в комнате никого не осталось, кроме двух шерифов. Некоторое время они сидели молча, затем Таттл глубоко вздохнул.

– Ну, и как тебе это нравится? – начал Кен Чемберс. – Что я тебе толковал? – Он достал из кармана пачку жевательного табака. – Нет, сказал ты, не трогай Скуинта Харли, он, дескать, мой коронный свидетель, а Дана, мол, прикончила та девица Бранд. Нет, сказал ты мне затем, сиди здесь, а если попытаешься уйти, прежде чем мы договоримся, я пущу за тобой моих ребят.

Ах, перестань! с горечью махнул рукой Таттл. Не то чтобы я не сочувствовал Делии Бранд, но взгляни на это свинство! Ты слышал, что заявил Эд Бейкер? Он постарается выяснить истину во что бы то ни стало! Она может стоить ему и мне наших должностей еще до того, как расследование завершится. По твоим словам, преступление совершил Скуинт Харли. Все возможно. А вдруг окажется, что это сделал не кто иной, как сам Лем Саммис?

Зазвонил телефон. Таттл коротко переговорил и, положив трубку на место, поднялся.

– Эд Бейкер, – пояснил он, – хочет, чтобы я разыскал Скуинта Харли и держал его наготове, намеревается побеседовать с ним после разговора с Делией Бранд.

Шериф округа Силверсайд спрятал пачку табака в карман, встал и потянулся.

– Я пойду с тобой, – сказал он.

– Тогда не вмешивайся и держи язык за зубами.

Оба шерифа вышли вместе.

Глава 10

Примостившись на камне с тяжелым автоматическим пистолетом в руке, Уинн Коулс осторожно выглядывала из-за края огромной скалы, нависшей над узким глубоким ущельем. Пистолет и камень, скала и ущелье являлись ее собственностью, так как находились в пределах ее обширных владений. К моменту первого приезда Уинн Коулс в Коуди, два года тому назад, дела на ранчо «Разбитое кольцо» окончательно пришли в упадок, и она приобрела по сходной цене понравившийся ей участок земли внушительных размеров.

Чтобы удовлетворить собственный каприз, она вложила в эту землю столько времени, энергии, находчивости и, главным образом, денег, что их с лихвой хватило бы на постройку железной дороги.

И вот сейчас Уинн Коулс затаилась с пистолетом в засаде. Постепенно ее стало одолевать нетерпение, и она, покинув укрытие, подползла к краю пропасти, желая убедиться, что овечья туша по-прежнему на месте. Пристально всматриваясь, женщина различила серое пятно на дне ущелья. Значит, приманка в порядке. Тогда почему они не появляются? Уинн вернулась в укрытие и вновь стала ждать. Время приближалось к пяти часам вечера. Она даст им еще тридцать минут, не больше. Но не прошло и половины этого срока, как ее зоркие глаза заметили плывущие высоко в голубом небе черные точки. Сняв пистолет с предохранителя, Коулс следила за ними, прижимаясь к скале.

Постепенно точки снижались, двигаясь по сужающейся к земле спирали. Скоро стали различимы и крылья; ими не махали, на них лишь изящно и плавно скользили. И вот уже точки превратились в огромных птиц. Уинн ясно видела голые шеи и ненавистную ей жадность в блестящих круглых глазах. В ее собственных глазах застыло выражение глубокого отвращения. Она подождала, пока птицы, кружась над ущельем, не оказались почти на одном с ней уровне, прицелилась, затаила дыхание и нажала на спусковой крючок. Промах! Она выстрелила снова, и один из грифов – примерно в ста ярдах – внезапно завалился, какое-то мгновение неподвижно висел в воздухе и затем, подобно большому черному листку, опустился на дно ущелья. Семь или восемь остальных грифов теперь уже усиленно махали крыльями и быстро удалялись. Уинн Коулс выстрелила вдогонку четыре раза, но расстояние было уже слишком велико, и пуля только случайно могла попасть в движущуюся мишень.

Она подошла к краю пропасти и посмотрела вниз. Не более чем в двадцати шагах от приманки на камнях бился, как обезглавленная курица, сраженный пулей гриф.

– Зря вы это, госпожа! – раздался за спиной Уинн Коулс чей-то голос. – Ей-богу, зря! Эти птицы, как санитары, содержат всю округу в чистоте.

Она обернулась и увидела маленького жилистого человека с добродушными глазами.

– Я подстрелила только одного, Джо. Видел, как он рухнул? Сперва летел важно, как орел, а потом внезапно потерял всякую опору в воздухе. Мне надоело палить по сусликам – в них я никогда не промахиваюсь. Что ты здесь делаешь?

– У меня для вас послание. Вы знаете Эда Бейкера, окружного прокурора?

– Нет. А мне следовало бы его знать? Что с ним?

– Он только что сообщил по телефону, что хотел бы поговорить с вами. В его кабинете, в здании суда, или он мог бы, по его словам, приехать сюда к вам.

Просил передать, что он беседует со всеми, кто разговаривал с Даном Джексоном в день его убийства.

Я пообещал позвонить ему и дать ответ.

– Но я полагала… – нахмурилась Уинн Коулс. – Черт, не люблю разговаривать с властями. – Она сунула пистолет в кобуру, висевшую на поясе. – Впрочем, мне, возможно, удастся замолвить словечко за эту строптивую козочку, Делию Бранд.

– Вы все равно собирались в город на вечеринку.

– Да. Поехали.

Их кони мирно паслись в тени отвесного утеса, и они вместе двинулись мимо обширных загонов для скота, добротных хозяйственных построек и орошаемых тучных полей. Жилой дом представлял собой окруженное деревьями низкое белое строение с внутренним двором. Веранду и теннисную площадку защищали от солнца ярко-зеленые тенты, рядом за изгородью резвились несколько вилорогих антилоп. На низком горизонтальном суке дерева возле веранды искусно изготовленное чучело кугуара приготовилось к прыжку, вероятно, прямо на стол внизу, на котором валялись иллюстрированные журналы, стояли ваза с фруктами и резная коробка для сигарет. «Разбитое кольцо» было не только чрезвычайно живописным и дорогостоящим ранчо, но и высокоэффективным рентабельным предприятием, и Джо Пали по праву считался лучшим овцеводом в северной части Вайоминга. Передав ему свою лошадь, Уинн Коулс направилась в свои апартаменты с окнами во внутренний двор, разделась, с удовольствием взглянула на свое отражение в зеркале и прошла в душевую кабинку.

Сидевший в своем кабинете за письменным столом Лем Саммис с раздражением заметил:

– Не имеет никакого значения, Харви, говорю вам. Делия Бранд снова на свободе, и вовсе не благодаря вашим усилиям. Теперь для нас самое главное – остановить Эда Бейкера.

– Губернатор обещал поговорить с ним сегодня вечером, а Олли Невинс… – начал было Харви Ансон мягким тоном, стараясь как-то успокоить расходившегося босса.

– Болтовня! Пустая болтовня – и больше ничего!

Неужели вы утратили способность соображать? – Саммис ударил кулаком по столу. – Разве вы не видите, что происходит? Этот тупоголовый Карлсон решил использовать убийство Дана, чтобы наконец свалить меня. Вы понимаете английский язык? Он ухватился за этот случай, рассчитывая повлиять на ход расследования и заставить меня защищаться на невыгодных позициях. Карлсон прекрасно знает, что из-за Эми руки у меня связаны. Подлый трус пытается нанести удар, прикрываясь моей дочерью, как щитом! Он меня знает! Я не допущу, чтобы в моем собственном штате какие-то мерзавцы вовлекли мою родную дочь в публичный скандал, чтобы ее прилюдно расспрашивали в зале суда о ее супружеской жизни с этим кобелем! Боже праведный!

Если только вспомнить, какие я раньше дела затушевывал! Ни словечка не появлялось в газетах и никаких судебных разбирательств. А теперь вы утверждаете, что я не в состоянии прибрать к рукам Эда Бейкера!

– Речь идет об убийстве, Лем.

– Вы рассуждаете, как учитель воскресной школы!

– Вовсе нет, – развел руками Ансон. – Постарайтесь быть благоразумным, Лем. Тот факт, что в данном случае мы имеем дело с убийством, позволяет Карлсону оказывать на Бейкера давление.

Люди любопытны; в нашем округе нет такого человека, который не слышал бы о любовных похождениях Джексона. И вот у них появился шанс узнать пикантные подробности, и они этот шанс ни за что не упустят. Им в высшей степени наплевать, что в скандал вовлечена ваша дочь. Бейкер не может просто замять дело. Карлсон в состоянии вышвырнуть его из штата. А потому, я повторяю, мой совет: не пытайтесь заставить Бейкера совершить скачок, который ему не по силам, иначе он закусит удила. У него не останется выбора. Будьте с ним заодно!

Окажите ему всяческое содействие в расследовании и уговорите Эми, чтобы она поступила таким же образом, с условием, что Бейкер сохранит в тайне все то, без чего можно обойтись в зале суда, когда дело дойдет до судебного разбирательства. Другой вопрос: состоится ли оно когда-нибудь вообще.

Лично я в этом сильно сомневаюсь.

– Вы советуете позволить Бейкеру беспрепятственно копаться в грязном белье моего семейства? Моей дочери?

– Я советую не мешать, а содействовать его расследованию с условием…

– Никогда! Позволить этому наглому выскочке, который когда-то ползал на брюхе за гонорар в сто долларов?.. Да ни за что на свете!

– Поступайте как хотите, Лем, – пожал плечами Ансон. – Я знаю, вы упрямый человек, но я также видел, как вы смирялись и даже шли на попятный, когда того требовали обстоятельства. Я неоднократно наблюдал, как вы выходили из игры при неблагоприятных для вас условиях. Зачем же теперь лезть на рожон? Возможно, мой совет не совсем удачен, но если это и так, то лишь потому, что мне, как я начинаю подозревать, известны не все факты.

– Вам известны все факты, которыми располагаю я. Кто-то ночью пришел в кабинет Джексона и застрелил его. Никаких других сведений у меня нет.

– Прекрасно. Но послушайте, Лем, быть может, вы не в состоянии сейчас здраво рассуждать из-за того, что все эти события слишком близко затрагивают Эми? Гнев лишил вас способности, подобно мне, хладнокровно смотреть на вещи. Я всецело на вашей стороне, вы это отлично знаете, но я не могу дать вам квалифицированный совет, не имея полной информации. Если вы держите что-то в себе, лучше поделитесь со мной своим секретом. Иначе мне трудно понять, почему вы отвергаете предлагаемый мною метод действий, который в сложившейся ситуации является, на мой взгляд, наиболее разумным.

– Мне известно не больше вашего.

– Хорошо, Лем, пусть будет по-вашему, – пожал плечами Харви Ансон.

Делил Бранд встала со стула. На ее осунувшемся лице отражалось утомление, куда более сильное, чем то, которое подметили друзья и родные два часа назад, когда ее ввели в служебный кабинет шерифа.

Окружной прокурор допрашивал учтиво, но основательно.

– Это все? – спросила Делия.

– Не совсем.

– Я… я очень устала.

– Охотно верю, – ответил Бейкер, внимательно наблюдая за девушкой. – Надеюсь, вы не забыли мои слова, которые я сказал вам внизу при освобождении из-под стражи относительно возможности повторного обвинения в случае обнаружения новых фактов. Я хочу, чтобы вы четко уяснили себе свое положение, тем более что вы добровольно согласились отвечать на мои вопросы в отсутствие адвоката.

– Но повторного обвинения быть не может! Не существует никаких фактов…

– Вы не правы, они существуют. И вы должны реально смотреть на это. В данный момент я не верю, что вы застрелили Джексона, но кто-то его убил, причем из револьвера, который вы носили с собой в сумочке. Конечно, вы оружие потеряли, что неопровержимо доказано. Ну а если потом вы снова заполучили свой револьвер в руки? Пока ни о чем нельзя судить с абсолютной уверенностью.

– Но я не могла вновь заполучить револьвер! Как я уже говорила вам, из конторы Джексона я отправилась прямо на ранчо «Какаду» и заметила пропажу сумочки, лишь проехав значительное расстояние, потом я посетила кладбище, а затем…

– Знаю. Но есть еще странный эпизод с исчезновением сумочки, когда Пеллетт, ваш дядя, лежал без сознания у подножия лестницы, и вы – единственный живой человек, который в тот момент находился поблизости. Я вовсе не обвиняю вас в том, что вы стукнули его по голове куском породы…

– Вы не в состоянии обвинить меня в этом, даже если бы и хотели. Я сидела вместе с Джексоном в его кабинете, когда мы услышали, как дядя свалился с лестницы.

– Это утверждаете вы, – заметил Бейкер сухо. – А Джексон мертв.

Слегка раскрыв рот, Делия в изумлении смотрела на окружного прокурора.

Не поймите меня превратно, продолжал Бейкер. – Я вовсе не намекаю на то, что вы ударили своего дядю по голове или забрали сумочку, пока он лежал без сознания, я просто разъясняю ваше положение. Пеллетт поднялся по лестнице, имея при себе сумочку с револьвером, но с того момента, как он получил удар по голове, судьба сумочки мне неизвестна. Кто ее унес? Вы могли ее подобрать так же легко, как и любой другой, даже с меньшим риском.

Кроме того, вы все-таки не были полностью откровенны со мной, отказались объяснить, что значила ваша реплика продавцу лавки Макгрегора и вопрос, который вы задали Тайлеру Диллону, предварительно записав его на листке бумаги. А узнал я о вашем отношении к Руфусу Тоулу и смог поговорить с вами на эту тему только благодаря телефонному звонку шерифа, рассказавшего мне о визите священника.

Помимо того, не все ясно и в эпизоде с Эми Джексон, подъехавшей к дому поздно вечером во вторник почти одновременно с вами.

– Что вы имеете в виду? – удивилась Делия. – Я описала вам все, как произошло на самом деле.

– Вы упомянули лишь о факте ее приезда. Верно? Но ничего не сказали о том, что вместе с ней в машине сидел ее отец.

– Но я… Его с ней не было! Он находился на ранчо.

– Почему вы так уверены? Ведь ночь стояла темная, разве не так?

– Да, в самом деле. – Делия взглянула на прокурора, сдвинув брови. – Мне кажется, вы сами себе противоречите. Сперва вы утверждаете, что я не совсем откровенна с вами, потому что ничего не сказала о мистере Саммисе, который якобы находился вместе с дочерью в ее автомобиле, а потом заявляете, что из-за темноты я не могла определить, сидел он с ней или нет. Во всяком случае, я чистосердечно сообщила вам обо всем, что имеет хоть какое-то отношение к Дану Джексону и известно мне. Я сказала вам, что он мне никогда не нравился и что я редко встречалась с ним даже при жизни отца, когда они являлись партнерами.

Откинувшись на спинку кресла, Бейкер пристально смотрел на девушку.

Наконец она спросила:

– Это все?

– Как будто все… на сегодня.

– Тогда мне хотелось бы… Могу я получить свою сумочку?

– Нет, не можете. Ее убрали в сейф как вещественное доказательство.

– Я не имела в виду револьвер, только сумочку.

Бейкер отрицательно покачал головой:

– Она лежала на письменном столе, и, по вашим словам, положили ее на стол не вы. Сумочка представляет собой важную улику.

Делия сжала задрожавшие губы:

– В ней фотографии моих матери и отца. Быть может, вы отдадите мне хотя бы снимки?

– Сожалею, но сумочка временно конфискована вместе со всем содержимым. Вы получите ее обратно в свое… в свое время.

– Благодарю вас, – тихо произнесла Делия, повернулась и вышла.

Она уже решила, что следует предпринять в первую очередь, но с осуществлением плана произошла небольшая заминка. Хотя стрелки показывали уже около шести часов вечера, в приемной окружного прокурора толпилось много народу. В одном углу разговаривали вполголоса четверо мужчин – один из них в форме муниципальной полиции. У стены сидели еще трое: Билл Таттл и Кен Чемберс, а между ними – просто одетый мужчина с обветренным лицом и почти седыми волосами, которого Делия в последний раз видела во вторник ночью, когда с револьвером в руке обернулась на звук его голоса. Не успела Делия как следует оглядеться, как ее уже атаковали сразу с двух сторон. Сперва к ней поспешила пара репортеров – один с микрофоном, второй с фотоаппаратом; в ту же секунду с другой стороны наперерез газетчикам бросился Тайлер Диллон, предупрежденный дядей Куином, а Клара, схватив Делию за руку, увлекла ее за собой из комнаты.

– Но, сестренка… зачем… вам не следовало ждать меня так долго.

– Здание окружила огромная толпа, Дел… Это просто ужасно!..

Они пробежали к запасному выходу и вниз по лестнице, ведущей в помещения первого этажа. Вскоре их догнали запыхавшиеся от быстрого бега Диллон и Пеллетт. Запертую заднюю дверь охранял дежурный полицейский. Диллон вручил ему какую-то бумажку, и дверь перед ними распахнулась; асфальтированный двор, где оставляли свои автомобили служащие учреждений, расположенных в здании суда, был почти пуст, а наши беглецы устремились к темно-бордовой машине Диллона.

– Садись скорее! – скомандовал он Делии.

– Я не хочу домой! – затрясла она головой, пятясь.

Все трое ошеломленно уставились на нее.

– Сперва я должна повидаться с доктором Тоулом.

– Боже праведный! – воскликнул дядя Куин. – Вы только послушайте ее!

– Но ты же не пойдешь пешком! – взвился Диллон. – А потому полезай живее в машину!

Все расселись по местам, адвокат включил зажигание. Мотор взвыл, автомобиль на большой скорости описал крутую дугу и через узкий проход вырвался на улицу. Перед взором Делим промелькнуло множество лиц.

– Но почему собралась такая толпа? – спросила пораженная девушка сестру. – Неужели из-за меня?

– А то из-за кого же? – ответила Клара, сжимая локоть сестры. – По радио объявили, что Делию Бранд допрашивают в качестве свидетеля и скоро отпустят. Они хотели приветствовать тебя и нести до дома на руках… Что ты хочешь от преподобного Руфуса Тоула?

– Мне нужно его видеть.

Клара вознамерилась спросить что-то еще, но в этот момент автомобиль сильно накренился на крутом повороте, и она ухватилась за ремень, а потом, по-видимому, раздумала задавать вопросы. Через три минуты они остановились под раскидистым деревом на Ривер-авеню, и Тайлер Диллон, обернувшись, сказал:

– Послушай, Дел. По правде сказать, твое место сейчас дома. Как ты утверждаешь, последние два дня тебе довелось много размышлять, не так ли?

– Да, Тай, – ответила Делия спокойно. – Разумеется, мое место сейчас дома. Но сначала я увижусь с доктором Тоулом.

– Зачем он тебе? – простонал Пеллетт.

– Успокойся, дядя, я не стану совершать никаких опрометчивых поступков. Я знаю, вы все думаете, что я взбалмошная дурочка. Вам кажется, что после освобождения из тюрьмы мне не терпится сразу же предпринять что-то радикальное, драматическое. Но, клянусь вам, вы ошибаетесь. У меня самые простые и чистые помыслы. Можете довезти меня до дому, и я возьму свой автомобиль… Между прочим, где он? Я оставила его на Халли-стрит…

– Он дома, в гараже, – ответила Клара. – Его доставил вчера Франк Фелан.

– Словом, если вы довезете меня до дома, я в дальнейшем воспользуюсь своим автомобилем.

– Ни в коем случае, – заявил Диллон. – В своей открытой машине ты будешь повсюду собирать вокруг себя толпы зевак. Черт возьми! Ты нынче подлинная героиня дня! Все в городе уверены, что это ты застрелила Джексона и что тебя выпустили лишь благодаря влиянию Саммиса. Послушай моего совета: отправляйся-ка домой и запри покрепче дверь. Что тебе понадобилось от Тоула?

– Тай, я теперь уже не та, какой была прежде, – не унималась Делия. – Я действительно переменилась.

Но прежде чем я снова войду в дом своего отца, в дом, где умерла моя мама, мне нужно кое-что сделать, что я считаю справедливым и правильным.

– Хорошо, – наконец согласился Диллон, – мы отвезем тебя к доктору Тоулу и подождем возле дома твоего возвращения.

Уютный красивый домик вдовьего священника Руфуса Тоула стоял за церковью на Малтви-стрит. Стол, за которым он по вечерам в одиночестве скромно ужинал, ставили в нише у окна гостиной. Тоул предпочитал эту комнату столовой, где принимал гостей; здесь в это время суток было прохладнее, и, кроме того, он мог видеть висевшую на стене увеличенную и раскрашенную фотографию покойной жены. Священник как раз обгладывал косточку бараньей отбивной, когда экономка доложила, что его желает видеть мисс Делия Бранд.

– А вы не ошибаетесь, миссис Боннер?

– Нет, сэр.

– Хвала Всевышнему! Проводите ее, пожалуйста, в библиотеку.

Медленно и методично Руфус Тоул вытер пальцы салфеткой, шевеля губами в беззвучной молитве, выпил воды, поднялся, застегнул сюртук на все пуговицы и направился в библиотеку – небольшое помещение по другую сторону коридора.

Делия стояла, не спуская глаз с двери, в ожидании появления священника.

Остановившись в трех шагах от нее, Тоул мягко предложил:

– Присядьте, дитя мое.

Делия покачала головой, сглотнула и потом с трудом произнесла:

– Я на минуту… пришла вам только сказать…

– Но вы можете сделать это сидя. Гости и друзья – дети Господа…

– Я не гость и не друг, доктор Тоул, и не дитя Господа… вашего Господа…

– Бедняжка, перенесенные невзгоды переутомили вас…

– Сегодня вы заявили шерифу Таттлу, что я вас хотела убить, – резко проговорила Делия.

– Совершенно верно. Я пытался увидеться с вами…

– Вы правы. – Делия стояла подчеркнуто прямо, держа руки по швам. – Я действительно желала вашей смерти. И мне казалось, что и в самом деле убью вас. Во всяком случае, я приняла решение. Но в последние два дня я заглянула в такие уголки собственной души, куда никогда не заглядывала прежде, и поняла, что не смогла бы убить человека. Наверное, я просто пребывала в состоянии истерии и сама себя обманывала. Но все это осталось в прошлом. Однако я пришла сказать вам: мне известно, что вы убили мою маму. Не знаю, как вы это сделали и почему, но вы ее убили. Мне все равно, понесете вы наказание или нет. Когда я лежала на койке в тюремной камере, напряженно размышляя о случившемся со мной, миссис Уэлш что-то заметила мне… о грехе и милосердии. Я не могу просить для вас милосердия, даже если бы и было у кого попросить, хотя и не желаю больше впадать в истерию и делать вид, что я… я…

Душевные силы оставили Делию, ее губы продолжали двигаться, но ни одно слово не сорвалось с них.

Руфус Тоул шагнул к ней, протягивая руку.

– Бедное дитя! Да благословит вас Господь…

– Не смейте прикасаться ко мне! – крикнула девушка и выбежала из комнаты.

Пять минут священник стоял неподвижно, глядя на дверь, которую она оставила открытой. Затем, затворив ее, он вернулся к столу в нише у окна, взглянув на раскрашенную фотографию жены и, опустив глаза, увидел, что вторая баранья отбивная уже остыла и покрылась тонким слоем застывшего жира.