Текст книги "Отзвуки убийства"

Глава 9

Претенциозная гостиная в квартире Данди на Пятой авеню тонула в полумраке. Тишину почти не нарушал городской шум. Обивка дивана и покрытие подушек сочного красного цвета создавали великолепный фон для золотистого халата Джудит Данди.

Обута она была в домашние туфли в тон платью, но без чулок.

Хикс слегка переместился на стуле, чтобы изменить точку обзора. Раздражали голые ноги, выглядывающие из-под длинного подола.

– Если смогу, постараюсь не задремать, – сказала миссис Данди. – Обычно я снотворного не принимаю, но сегодня выпила таблетку. Я уже лежала в постели, когда вы позвонили.

– Виноват, – не очень любезно отозвался Хикс.

– Ну что вы. Ничего страшного, особенно если у вас есть для меня новости.

– Хорошего мало. После нашей предыдущей встречи кое-что произошло. – Острый взгляд его глаз выгодно контрастировал с ее тусклым взором из-под тяжелых век. – Я подумал, что вы снабдите меня кое-какой информацией, которая может оказаться полезной. До вас дошли новости?

Она нахмурилась:

– Новости? Вы имеете в виду – от моего мужа?

Ничего нового не слышала. Что же касается прежних сведений, то обо всем рассказала вам еще вчера…

– Я говорю о событиях не вчерашнего дня, а сегодняшнего.

– Не пойму, о чем вы. – Миссис Данди, похоже, начинала сердиться. – Я же сказала вам, что муж отказывается обсуждать со мной свое странное поведение, да я его с тех пор и не видела…

– А я видел. И не только его. Произошло убийство.

– Убийство? – Ее глаза широко раскрылись. – Убийство… – недоверчиво повторила она. – Кого? – На пол свалилась подушка, когда она резко подалась вперед, чтобы схватить Хикса за руку. – Росса? Дика?

Моего сына? Мужа? – Она сильно сжала его руку и принялась трясти ее. – Да не сидите же как истукан, сверкая на меня глазами…

– Нет, не вашего сына и не мужа. Убили женщину по имени Марта Купер.

– А с ними ничего не случилось?

– Насколько мне известно, ничего. Вы знали Марту Купер?

– Нет. Что вы…

– Выслушайте меня. Вы знакомы с девушкой по имени Хитер Глэдд, которая работает в лаборатории в Катоне?

– Незнакома.

– Вы когда-нибудь ездили туда?

– Нет.

– Миссис Купер доводилась сестрой Хитер Глэдд и сегодня поехала туда с ней повидаться. После обеда, между без десяти три и без двадцати пять, кто-то на террасе дома ударил ее бронзовым подсвечником по голове и убил.

Миссис Данди вытаращила на Хикса глаза.

– Какой ужас! Там, в Катоне? В доме, где живет мой сын? – Она слегка содрогнулась. – И кто же это сделал?

– Не установлено. Брегер, мисс Глэдд и я вне подозрений, потому что были в это время в лаборатории. Джордж Купер, муж жертвы, а также миссис Пауэлл и оба Данди – старший и младший – находились в это время в доме.

– Дик тоже был там?

Хикс кивнул:

– Он и сейчас там. Так же как и Росс. Они сами так захотели. Полиция их не задержала… пока что…

– Вздор! – отрывисто выпалила миссис Данди. – Они не станут бить женщину подсвечником. Но ради всего святого, скажите, что происходит? Почему вы все оказались там? Как вы туда попали?

– Доехал на поезде. Обо всем этом расскажу в свое время, если сочту нужным. Сначала ответьте мне на пару вопросов. Например, где вы сегодня были? Как провели день?

– Где я была и как провела день?

– Вот именно.

Миссис Данди пристально смотрела на него и, независимо от того, приняла она снотворное или нет, взгляд был ясен, а веки больше не опускались.

– Действительно. – произнесла она, – вас трудно упрекнуть в недостатке наглости…

– Поберегите колкости для другого случая, – грубо прервал ее Хикс. – Вы попросили меня кое-что для вас сделать, чем я и занялся. Следовало поступить разумнее, даже если мне и нужен был новый костюм. Но что теперь говорить об этом… Не собираюсь выяснять, имеется ли у вас алиби на тот отрезок времени, когда было совершено убийство.

Просто спрашиваю вас: где вы были между полуднем и пятью часами вечера? Не вижу тут ничего оскорбительного. Проще всего, не теряя времени, ответить мне.

– И все же… при сложившихся обстоятельствах… это звучит дерзко.

– Хорошо, пусть дерзко. Так где вы были? Здесь?

Дома?

– Нет, я вышла из дома незадолго до полудня. За покупками. Потом отправилась в музей современного искусства.

– На какой машине, кто шофер?

– Я брала такси.

– Были ли вы где-нибудь еще, кроме магазинов и музея?

– Позже я отправилась в «Рустерман» в компании друзей…

– Я имею в виду промежуток времени до музея.

Вы посещали только магазины?

– Да.

Хикс достал бумажник, вынул из него несколько купюр, пересчитал их и положил на диванную подушку. Поднялся.

– Очень хорошо, – сказал он. – Здесь все, что осталось от ваших двух сотен. Семнадцать долларов.

Счет закрыт. Сдается мне, больше я вам ничего не должен. Запомните: я не марионетка, которую дергают за ниточки. И можете сколько угодно злиться.

Возможно, вам стоит нанять кого-то другого, учитывая происходящее. В таком случае посоветую начинать с самого главного и конечно же не забудьте рассказать ему о своем сегодняшнем визите в офис Вейла. Вы лгунья, но имеете право получить кое-что за те ваши деньги, которые я потратил. У вашего мужа имеется запись, сделанная на электрическом подслушивающем аппарате, установленном в офисе Вейла. И доказательство, о котором он говорил, – это запись разговора между вами и Вейлом в четверг пятого сентября. Думаю, завтра он будет располагать пластинкой с записью вашего сегодняшнего разговора.

Миссис Данди смотрела на Хикса широко раскрытыми глазами.

– Святые Небеса! – ошеломленно воскликнула она.

– Да будут они к вам благосклонны, – сухо добавил Хикс. – Вы здорово увязли во всем этом. Счастливого вам избавления. – Он повернулся и пошел к выходу.

Хикс не видел, как Джудит Данди поднялась с дивана, но ее рывок, похоже, был стремительным, поскольку он успел сделать только три шага, когда она остановила его, ухватив за рукав. Хикс повернулся, но миссис Данди не разжала руки и, двигаясь по инерции, потеряла равновесие. Ей пришлось другой рукой ухватиться за лацкан его пиджака, чтобы удержаться на ногах. Она стояла вплотную к нему, глядя снизу вверх.

– Послушайте, – хрипло произнесла она. – Может быть, вы считаете, что со стороны выглядите этаким суперменом, но я не позволю так просто отделаться от меня. У мужа не может быть никакой записи моего разговора в кабинете Вейла. Я прежде никогда в жизни не ходила к нему в кабинет.

– Но вы же побывали там сегодня.

– Да, сегодня побывала. Но раньше этого никогда не случалось. Я пошла туда и сказала ему, что если он не может не красть производственные секреты Данди, то я не позволю втягивать себя в эту его затею и делать козлом отпущения.

– Это вы здорово придумали. – Хикс скосил желтовато-карие глаза, чтобы встретить ее устремленный вверх взгляд. – И этот визит, на ваш взгляд, освобождает вас от подозрений? Он дал вам заверения в письменной форме?

Миссис Данди отпустила его пиджак.

– Знаю, я поступила глупо, – призналась она. – Он сказал мне, что никогда не крал формул Данди.

Но для вашего сарказма не вижу оснований. Когда вы спросили, где я сегодня была, мне не захотелось признаваться, что я поступила по-идиотски и поехала уговаривать Джимми Вейла.

Миссис Данди подошла к дивану, взяла семнадцать долларов, возвратилась к Хиксу и запихнула эти деньги в карман его пиджака. Потом серьезно спросила:

– И это все, что у вас осталось? Тогда вам понадобятся дополнительные средства. Я выпишу чек. – Она села на диван, обхватив голову руками. – Дико разболелась голова от этой паршивой таблетки. Присядьте и расскажите мне о записи разговора, которого не было в природе. Вы видели эту пластинку, прослушивали ее?

Хикс опустился на стул.

– Вы – удивительная женщина, – заметил он. – Даже не спросили, каким образом я узнал, что вы сегодня побывали в офисе Вейла.

– Какое это имеет значение? Полагаю, вы кого-то подкупили. На мои же деньги. Мне куда интереснее побольше узнать об этой пластинке. Никакой записи быть не может. О чем в ней говорится?

– Я сам ее не прослушивал. О ней мне рассказал ваш муж…

Он замолчал, услышав посторонний звук.

– Звонят в дверь, – пояснила миссис Данди. Она дернулась, но подниматься с дивана не стала. – Горничные давно спят. – Она взглянула на свои наручные часы. – Уже за полночь.

– Может быть, я посмотрю?

– Будьте любезны.

Хикс через арку вышел в просторную прихожую, подошел к двери и открыл ее. Не распахнул гостеприимно, а приоткрыл на ширину своих плеч и, выглянув на лестничную площадку, не стал открывать шире.

– Здравствуйте, – поприветствовал Хикс пришедшего.

– Здравствуйте, – отозвался мужчина.

Тогда Хикс обратился к лифтеру, который стоял у открытых дверей лифта в ожидании, пока кто-либо из жильцов квартиры ответит на звонок гостя:

– Все в порядке. Благодарю вас.

После мимолетного колебания лифтер закрыл двери, и кабина, погромыхивая, поползла вниз.

Хикс, все еще загораживая дверь, встретился взглядом с маленькими серыми глазками посетителя.

– Я так же удивлен, как и вы. Возможно, даже больше. И заинтригован. Пришел повидать миссис Данди.

– У нее разболелась голова.

– И все-таки я бы хотел поговорить с ней.

– В такое позднее время?

– Не знаю, будет ли у меня другая возможность.

– Подождите минутку.

Хикс захлопнул дверь перед носом позднего визитера, удостоверился, что замок закрылся, прошел в гостиную и сообщил миссис Данди:

– Это мистер Менни Бек, руководитель сыщиков Вестчестерского графства.

– Кто?! – От удивления она лишилась дара речи.

– После обеда Бек тоже, был в Катоне. Он расследует дело об убийстве. Вряд ли ему известно о ваших неприятностях с мужем. Он не сказал, что следил за мной по пути сюда. Пришел повидаться с вами, но зачем – не знаю. Можете его впустить или не впускать, как вам угодно. Только учтите: не пустите его сейчас, он снова появится здесь завтра утром. Лучше, пожалуй, принять его, пока я здесь. Кстати, я зашел к вам, чтобы обсудить конфиденциальный вопрос, который его не касается, и, конечно, сообщил об убийстве.

Миссис Данди сидела, напряженно выпрямившись и стиснув сплетенные пальцы.

– Но я ничего не знаю… Что он может…

– Я в таком же неведении. Может быть, выясним?

– Пожалуй.

– Ну и ладушки. – Хикс потрепал ее по плечу. – Если он огорошит чем-то неожиданным, то зажмурьтесь и застоните от головной боли. Я ему уже сказал, что у вас разболелась голова.

Хикс подошел к входной двери, отворил ее и сказал Менни Беку:

– У миссис Данди действительно болит голова, но она готова уделить вам десять минут при условии, что я буду присутствовать как живой хронометр. Готов утолить любопытство, и скажу, что ее интересует, как выполняется задание, которое дал мне ее муж.

Об этом я и пришел ей доложить. Ну и конечно же сообщил об убийстве.

– Ясное дело, – буркнул Бек и переступил порог квартиры.

Если новости, которые собирался сообщить Бек, и могли огорошить, то он, похоже, этого не осознавал, потому что даже и не подумал обрушить их на присутствующих. Вопрос, содержавший такие новости, он задал спокойно, обыденно.

Поприветствовав хозяйку дома, он сел на стул, который пододвинул ему Хикс, и извинился за позднее вторжение если не с изысканной учтивостью, то, во всяком случае, вежливо. Даже посочувствовал миссис Данди в связи с ее головной болью. Заметил, что, как он догадывается, Хикс сообщил миссис Данди о случившемся днем в доме Данди в Катоне.

Она кивнула и приложила ладонь ко лбу.

– Вы знакомы с мистером Джорджем Купером? – спросил Бек.

– Нет.

– Знали ли вы его жену, Марту Купер?

– Нет. Даже не слышала о них, пока несколько минут назад мистер Хикс не назвал мне их имена.

Так… – Бек нахмурился, но через мгновение лоб его опять стал гладким. – Значит, это Хикс сообщил вам печальные новости. Я думал, что вы, возможно, раньше узнали об этом.

– О чем?

– О происшествии в Катоне. Об убийстве.

– Откуда же я могла узнать об этом?

– Я подумал, вдруг это стало известно еще до вашего отъезда оттуда. А когда, кстати, вы туда приехали?

Глаза миссис Данди удивленно расширились.

– О чем вы говорите? Куда приехала?

– В Катону. В принадлежащий вашей семье дом.

Сегодня после обеда?

Ее глаза оставались широко раскрытыми.

– Я никогда не была в этом доме.

– До сегодняшнего дня?

– Это нелепо! Я и сегодня не была там.

– Вы там не были?

– Конечно не была!

Бек настолько недоверчиво хмыкнул, что его возглас скорее походил на насмешку.

– Ваш сын Росс позвонил вам сегодня вечером, без пяти шесть, не так ли?

– Он… – Миссис Данди на мгновение прикрыла глаза. – Не знаю, сколько было времени, когда он позвонил.

– Было без пяти минут шесть. Он звонил по параллельному аппарату из коридора на втором этаже.

Спросил вас, в какое время вы приезжали туда сегодня после обеда и когда уехали. А вы отказались ему ответить.

– Минуточку, – вмешался Хикс. – Тут какое-то…

– Абсурд, – презрительно бросила миссис Данди. – Я вовсе не отказывалась отвечать ему. Я сказала, что ему, видно, это приснилось, ведь меня там вовсе не было.

– А он уверен, – ворчливо произнес Бек, – что вы там побывали, так как слышал ваш голос.

– А! – воскликнул Хикс.

– Что такое?

– Да просто воскликнул – а!

– По какому поводу?

– Так просто. Продолжайте. У вас еще две минуты.

– Нет, это полный абсурд! – уверенно повторила миссис Данди. – Я сказала сыну, что он никак не мог слышать моего голоса, потому что меня там не было. Тогда он сказал, что, возможно, ошибся, попросил не придавать его словам значения и повесил трубку.

– Понятное дело, – ухмыльнулся Бек. – Ваш сын догадался, что его засекли и подслушивают, и повесил трубку. Конечно, он против того, чтобы его мать втягивали в расследование убийства, и вы, разумеется, тоже этого не хотите. Поэтому вам лучше всего сказать мне, когда вы туда приехали, что там делали и как долго находились.

Миссис Данди посмотрела на Хикса и язвительно спросила:

– Этот человек в самом деле глуп или прикидывается?

– Ни то ни другое, – возразил Хикс. – Способности его выше средних, и ко всему прочему он чертовски напорист. Помните, Бек, когда расследовалось дело Атертона, я дал вам честное слово, что обнаруженный вами в пруду велосипед не имеет отношения к делу? Вот и теперь даю вам честное слово, что миссис Данди сегодня в Катону не ездила.

В порядке любезности, чтобы избавить вас от напрасного беспокойства.

– Спасибо, – произнес Бек без малейшего намека на признательность. – Тогда вопрос исчерпан.

С вашей точки зрения. Но люди пока не летают из Нью-Йорка в Катону и обратно на ковре-самолете.

Об этом вы подумали?

– А как же. Именно это я имел в виду, говоря о том, что хочу избавить вас от напрасного беспокойства. Если вы не поверите мне на слово… – Хикс пожал плечами и заметил: – Десять минут истекли.

Хотите еще о чем-либо узнать? Тогда спрашивайте поживее.

Бек поднялся. Его маленькие серые глазки вперились в хозяйку дома.

– Если вы не замешаны в убийстве, миссис Данди, то ведете себя неразумно. Совсем неразумно. – Он повернулся к Хиксу и, наклонившись, коснулся согнутым указательным пальцем его колена. – Послушайте, шут! Вы опять выставили меня обезьяной.

Это слишком. Хватило бы и одного раза.

Он повернулся и направился к выходу. Хикс проводил его до дверей и постоял на пороге, пока не подошел лифт. Бек шагнул в кабину, повернулся и, наставив на него выпрямленный указательный палец, буркнул:

– Даже одного раза чересчур много.

Двери лифта захлопнулись.

Хикс возвратился в гостиную, где, опершись локтями о колени и спрятав лицо в ладонях, сидела миссис Данди. Он уселся, скрестил на груди руки и стал рассматривать ее, кривя краешек рта. Выждав примерно минуту, он хрипловато сказал:

– Я отваливаю, а вы примите еще таблетку и ложитесь спать.

Она покачала головой, потом подняла на него глаза.

– Это ужасно, просто омерзительно! – В ее голосе появились металлические нотки, точно заговорил другой человек. – И ту женщину убили… там… сегодня… какая нелепость! – Махнув рукой, миссис Данди попросила: – Расскажите мне о той пластинке. Расскажите…

Хикс ушел от нее в час ночи. В кармане он уносил денежный чек, но никакой существенной информации не добыл. Миссис Данди, по ее словам, приехала в офис Вейла вскоре после полудня и встретила там холодный, но любезный прием. Вейл решительно отрицал, что когда-либо передавал другим компаниям профессиональные секреты Данди. Телефонный разговор с сыном состоялся примерно в шесть часов вечера и длился минуту или около того, что подтвердил и Бек. Она дважды пыталась связаться с ним, но их номер был занят. Она настаивала, что до этого дня никогда не входила в кабинет Вейла. Миссис Данди прекрасно знала, что такое подслушивающее устройство. Одно такое устройство даже некоторое время стояло в ее собственной квартире в порядке эксперимента. Примерно через месяц она потребовала его снять. Все это происходило примерно год назад.

Когда Хикс поднялся, чтобы уходить, она проводила его до двери. Он не сразу нажал кнопку вызова лифта, чтобы задать напоследок вопрос:

– Кстати, та фотография, которую вы мне дали вчера, этот ваш снимок вы давали кому-нибудь еще?

Только близким друзьям. Почему вы об этом спрашиваете?

– Любопытно. В Катоне случайно оказался в комнате Брегера и увидел у него такой же снимок.

– Ах, это… – Она поморщилась. – Весьма забавно, если сейчас вообще уместно говорить о забавных вещах. Он попросил меня, и я подарила ему этот снимок. – Джудит Данди попыталась изобразить улыбку, но не сумела. – Он хранит ее на виду?

Значит, больше не боготворит меня. Еще одна беда.

Обожай он меня по-прежнему, хранил бы ее в укромном месте. Вы, случайно, не хотите узнать, удостаивала ли я мистера Вейла какими-нибудь любезностями?

– Господи упаси! – торопливо выпалил Хикс.

– Заверяю вас, что не удостаивала. В моем возрасте обожатели становятся редкостью, а такие вещи, как снимки, уже не кажутся драгоценными.

– Однако вы даже мне дали одну фотографию, – подыграл миссис Данди Хикс и нажал на кнопку вызова лифта.

Выйдя на улицу, он завернул за угол квартала, где припарковал машину. Возвращаясь в центр города, подумал было поставить машину в гараж на Первой авеню, но решил сэкономить доллар и припарковать ее на улице. А этот доллар потратить на прокат кровати, которая, как он знал, пустует в квартире над ним. А может быть, переправить на следующий этаж Джорджа Купера, если понадобится, даже перетащить его туда. Матрас был его собственностью. Отличный матрас – один из немногих обременяющих предметов, с которым может примириться свободный человек.

Но в ту ночь ему не пришлось лечь на свой матрас.

Оставив машину у кромки тротуара, он поднялся по лестнице на второй этаж, ключом отпер дверь своей комнаты, вошел, включил свет и увидел, что его кровать пуста. Некоторое время он тупо смотрел на нее, потом спустился на первый этаж. Нет, Джорджа Купера не оказалось и в туалете. Хикс снова поднялся в свою комнату, постоял, сердито хмурясь, у кровати, решил, что момент на редкость подходящий, чтобы отведать шоколада, подошел к конторке и выдвинул ящик. Тут его захлестнула волна ярости.

– Бог ты мой! – в ужасе воскликнул он. – Эта проклятая гнида утащила мои сладости!

Хикс присел на край кровати и обдумал сложившуюся ситуацию. До чего же мрачное и запутанное дело. Три версии относительно неприятностей миссис Данди и по крайней мере четыре версии развития событий, приведших к убийству. А теперь и вовсе совершенный хаос. Возможно, Купер – просто парень, у которого крыша поехала от горя и потрясения. Это открытие ничего не меняет, если не считать утраченных сладостей. Но если подтвердится четвертая версия убийства, то это уже совсем другое дело.

До утра может произойти второе убийство.

Возможно, уже произошло… Или происходит в данный момент…

Он вышел из комнаты, спустился по лестнице на улицу и сел в машину. Часы на приборном щитке показывали половину второго ночи, когда Хикс поворачивал с Первой авеню на север.

Глава 10

Сентябрьская ночь за городом дарила прохладу, а трескотня кузнечиков и цикад сливалась в приятную и сложную симфонию. Маленькие музыканты старались вовсю, предчувствуя неминуемость ранних заморозков, способных заставить их смолкнуть навсегда.

Окна в конторе лабораторного здания зашторили, чтобы отгородиться от ночи. Поэтому концерт кузнечиков едва достигал слуха троих мужчин, собравшихся там примерно в полночь. Впрочем, судя по озабоченному выражению их лиц, они не обратили бы на него внимания в любом случае. Герман Брегер выглядел взвинченным, раздраженным, Росс Данди – упрямым и агрессивным, а Р.И. Данди едва сдерживался, чтобы не взорваться.

И в конце концов он взорвался. Оттолкнул в сторону проигрыватель, отодвинул стопку дисков и громыхнул по столу кулаком:

– Это же идиотская выходка! Я угрохал двадцать лет жизни, чтобы превратить наше предприятие в самое надежное и преуспевающее в стране, и что в итоге?

Вам это не нравится, не так ли? Господи, мне тоже! Но я повторяю и буду повторять без конца – моя собственная жена предает меня, и один из вас помогает ей в этом! Заткнитесь! И выкладывайте все начистоту!

Я не удивлюсь, если окажется, что вы оба замешаны в этом! Ничуть! Нисколечко не удивлюсь! Клянусь Господом, я разгоню всю администрацию на фабрике.

Прикрою это заведение и все начну сначала!

Он не мог унять нервную дрожь.

– Готов уволиться, – дрогнувшим голосом объявил Брегер. – Это единственное, что я могу сделать с достоинством. Подаю в отставку.

– И я тоже, – подхватил Росс. Его лицо побелело, взгляд остановился на отце. – Пожалуй, мать оказалась права: мне не стоило соглашаться работать у тебя. Мы оба должны были предвидеть такой исход. Но сегодня после обеда я сказал тебе… даже вспылив, ты не должен вести себя как ненормальный.

Данди встал, подошел к окну и остановился там спиной к собеседникам.

– Каждый человек время от времени срывается, – заметил Брегер. – Я же не позволю себе терять над собой контроль. Не срывался уже тридцать лет.

Единственное, что могу сделать, не потеряв уважения к себе, – это подать в отставку.

Наступила продолжительная тишина, нарушаемая лишь уличным оркестром, звуков которого присутствующие по-прежнему не слышали. Наконец Данди обернулся и посмотрел на собеседников.

– Факты – упрямая вещь, – хрипло произнес он.

Бергер покачал головой.

– Но не в науке, – заявил он. – Факт – это феномен, который наблюдается и регистрируется несовершенными инструментами.

Вздор! Подслушивающее устройство, может быть, и несовершенно, но оно не врет, как то делаете вы, или мой сын, или оба вместе. Я прослушал эту пластинку, слышал голос своей жены. И это – факт.

Брегер поджал губы.

– Я не стану раздражаться. Повторю то, что уже сказал. Мне ничего не известно об этой записи. Возможно, ваш сын и лжет об этом, не знаю. Любой мальчуган может на многое пойти ради своей матери. Но попытайтесь трезво взглянуть на вещи, Дик.

Я же не в таком положении, как он. Зачем мне делать такое?

– Точно не знаю, могу лишь догадываться. Однажды я слышал ваш разговор с моей женой.

– Я много раз разговаривал с вашей женой.

– Да, но в этот раз вам не было известно, что я нахожусь поблизости. Услышанное тогда отнюдь не возмутило меня, лишь позабавило. Подобные вещи никогда меня не задевали, потому что и другие мужчины находили мою жену привлекательной и желанной. Какого же дьявола обижаться? Но если вы спросите, какая у вас причина лгать ради нее или вступать с ней в сговор, чтобы заложить меня, то я отвечу, что могу догадаться. Я прямо спрашиваю вас, Герман, что вы затеваете?

Но первым отреагировал не Бергер, а Росс. Он порывисто поднялся и направился к двери:

– Я ухожу.

– Вы оба останетесь здесь, пока мы не разберемся со всем этим.

– Нет, я вас покидаю. И не скажу больше ни слова. – Подбородок Росса дрогнул. Он сжал челюсти и продолжил говорить сквозь зубы: – После обеда я умолчал об этом, а теперь скажу. Ты – мой отец, я отлично знаю тебя и думаю, что ты пытаешься избавиться от матери. Эта твоя пластинка с записью – фальшивка, ты сам все подстроил. Мне не хотелось говорить об этом. – И он вышел, оставив открытой дверь.

Данди бросился было за ним, но Брегер проявил удивительную живость, поймав его за руку и удержав.

– Дик, позволь ему уйти, – примирительно посоветовал Брегер. – Пусть молодой человек остынет.

Росс и в самом деле остыл – разгоряченное лицо остудила царившая под звездным небом прохлада, а остановившись на мостике над ручьем, он сбросил с себя и внезапно нахлынувшую раздражительность.

Со стороны могло показаться, будто он прислушивается к журчанию ручья, однако Росс ничего не слышал. Он думал об отце и матери. Всю жизнь душой он был ближе к матери, отдавал себе в этом отчет и не видел тут ничего противоестественного. Но теперь его мучило сомнение, сумеет ли он сохранить непредвзятое отношение к каждому из родителей при сложившихся обстоятельствах. Как разобраться во всем этом? Вновь и вновь анализировать факты? Но в течение последних дней он только этим и занимается, а результата никакого. Постепенно мысли Росса устремились в иное русло. Хитер любит этот ручей, подумал он, и снова услышал журчание воды.

Возможно, она лежит сейчас в кровати с открытыми глазами, или сидит на стуле, или ходит взад и вперед по комнате, горюя о своей погибшей сестре.

Росс миновал лес, вышел на лужайку возле дома и убедился, что Хитер занималась совсем не тем, чем он представлял себе. Она сидела на боковой террасе, в десяти шагах от нарисованного на полу силуэта своей погибшей сестры. Меловые линии явственно белели в свете звезд.

Росс свернул с тропинки, поднялся на террасу и подошел к Хитер. Она повернула голову на звук его шагов и, ничего не сказав, отвернулась.

– Мне хотелось бы поговорить с вами, – произнес он.

Девушка не ответила.

Росс пододвинул стул и сел справа от нее. В тусклом свете звезд ее профиль большинству наблюдателей показался бы неузнаваемым, но он явственно различал знакомые черты.

– Кто-нибудь из полицейских еще здесь? – спросил он.

– Думаю, что нет. – Она пошевелилась и опять замерла. – В доме – ни одного из них. Все машины разъехались.

– Полагаю, все они охотятся за Купером. Не знаю, что и сказать об этом. Боюсь ненароком вас обидеть, потому что не знаю, что вы думаете на сей счет. Не хочу задеть ваши чувства. Конечно, если именно он поступил так… в отношении вашей сестры…

– Он этого не делал.

Молодой человек удивленно уставился на нее.

– Но кто же, если не Купер? – воскликнул он и тут же торопливо добавил: – Простите, только я не вижу повода для сомнений. Больше ведь никого не было… Кто еще находился здесь?

– Здесь находились вы, ваш отец и миссис Пауэлл.

Росс продолжал глядеть на нее во все глаза.

– Бога ради! Подобную глупость слышу от вас впервые. Я? Мой отец?

– Я часто говорю глупости. – Хитер подвинулась на стуле. – Вы спросили, кто еще находился здесь, и я вам ответила. Вы были на втором этаже, когда миссис Пауэлл поехала в деревню за покупками. Она отсутствовала около часа. От дороги недалеко – в дом мог зайти кто угодно.

– Но, Святые Небеса… – Росс не скрывал изумления.

– Давайте оставим эту тему, – перебила его Хитер. – Просто не могу думать об этом. Голова идет кругом.

– Простите, что я назвал вас глупой. У меня дурная привычка…

– Да ладно. Я действительно глупая, как вы уже справедливо отмечали и раньше.

– Вы неверно меня поняли. Это было общее замечание, оно касалось всех несведущих людей, которые пытаются рассуждать о науке.

– Не имеет значения. Я давно забыла об этом.

Росс открыл было рот, чтобы возразить, и неожиданно для самого себя закрыл его, так ничего и не сказав. Этот нелогичный поступок ознаменовал для него конец одной эпохи и начало другой. Это была безоговорочная победа физического над умственным.

Физическое состояло из частичек плоти и костей, которые весили сто девятнадцать фунтов и отличались от других частиц не своей химической формулой, а совершенно ненаучным названием «Хитер Глэдд». И разум молодого человека на сей раз отверг логику. Он открыл рот, чтобы высказать безупречное замечание по поводу ее неуместного упоминания о некогда сделанном им обобщении, которое она исказила да еще объявила, что давным-давно забыла об этом. Но так и не проронил ни слова.

Впрочем, Россу и в голову не пришло столь глубоко анализировать это обстоятельство.

– Я всегда не с того боку подхожу к вам, – произнес он после паузы. – Так случилось и в самый первый день. Нет, не тогда, когда я увидел вас впервые – ну, вы знаете… в тот день, когда я пригласил вас в кино.

– Пригласили? Нет, вы приказали мне пойти с вами в кино.

– О господи! Я приказал? Я приказал вам?! Да я дословно помню, что тогда произнес: «Выгоните из гаража машину, пока я переодеваюсь, и мы поедем в кино». Разве не так?

– Приблизительно так. Да это, в общем, не важно.

– А вы ответили, что не собираетесь ехать. И я отправился с Брегером и миссис Пауэлл. А через три минуты после нашего отъезда вы сели в универсал и поехали в кино. И все потому, что рассердились на форму…

– Я не рассердилась. Мне просто захотелось пойти в кино одной.

– Да нет, признайтесь, вам не понравилась форма моего приглашения, не так ли?

– Конечно, не понравилась. – Хитер теперь смотрела на него. – Но я не такая привередливая, как вам кажется. Просто для меня очевидно: поскольку вы мистер Данди-младший, то считаете, что я должна исполнять любую вашу прихоть. У меня же другие взгляды на это.

– Что? Вы серьезно?

– Конечно. Это же очевидно. Только не подумайте, ради всего святого, что я жалуюсь. Это меня нисколько не задело. Я отлично понимаю, что самонадеянное дитятко богатых родителей вроде вас зачастую не отдает себе отчета, что говорит.

– Самонадеянное! Господи!

– Вы и в самом деле не понимаете, что самонадеянны? Вы именно такой тип. Сынок босса. Такие водятся во всех лучших фирмах. Иногда мне кажется, что для них существует свод правил поведения, и вы неукоснительно этих правил придерживаетесь.

Стрекот кузнечиков и цикад постепенно стихал.

– Послушайте, – попытался переубедить девушку Росс, – это же курам на смех. Вы, наверное, разыгрываете меня. Возможно, я немного самонадеян в отношении своей работы… Но нет, даже в этом я не самонадеян, просто уверен, что в совершенстве овладел своей профессией. А что касается девушек… поверьте, я почти не интересовался ими. Сверстники в школе, бывало, даже поддразнивали меня, будто я стесняюсь девочек. Однажды, года четыре назад, я всерьез задумался, почему девушки не привлекают моего внимания. И пришел к заключению, что просто больше интересуюсь другими вещами. Конечно же изредка я танцевал с девушками и все такое прочее… Но знаете, все эти поцелуичики и другие штучки не слишком меня увлекли. Я даже объяснил это себе глубокой привязанностью к матери, но один мой приятель – единственный человек, с которым я поделился своими соображениями, – сказал, что вряд ли это так, в этом случае я был бы более эмоционален. Ну, как бы там ни было, у меня никогда не возникало желания поцеловать девушку, как это бывает у других парней, или потрогать их грудь… Так продолжалось до того дня, когда в кабинете – помните? – я наклонился и поцеловал вас в щеку.