Текст книги "Коранические сказания"

Марьям (А) в страхе и надежде

Наконец, Марьям (А) получила обещанного ребенка.

Почувствовав в своем чреве младенца, она ощутила страх, но и надежду также. Она знала, что ее новое состояние не пребудет в тайне. Люди скоро поймут, что в животе у нее дитя. Но кто поверит, что незамужняя женщина может забеременеть? Несомненно, ее оклевещут и обвинят в грехе.

С другой стороны, когда Марьям (А) поняла, что этот ребенок назначен Господом и будет пророком Божьим, она почувствовала над своей головой длань милости Господней. Она сказала про себя: «Как можно, чтобы Господь оставил меня одну! Раз Он обещал мне такого ребенка, то, несомненно, Он и защитит меня…»

Как бы то ни было, период беременности Марьям (А), со всеми этими опасениями и надеждами, завершился, родовые схватки проявили себя.

Марьям (А) предпочла, чтобы никто не видел ее роды, и поэтому вышла из города и направилась в пустыню.

В пустыне она обнаружила высохшую финиковую пальму и прислонилась к ней. В те мгновения жало услышанных от людей клеветнических слов вновь вонзилось в ее душу, и одновременно с изнурительными родовыми муками тяжесть горя и печали давила на плечи этой женщины. И она тихо простонала: «Ах, хоть бы я умерла до этого и была полностью забыта!» Но это состояние долго не продлилось, и вновь засверкал луч надежды, который всегда был у нее в душе.

Внезапно со стороны своих ног она услышала голос:

– Не печалься! Взгляни – вот Господь твой пустил из-под ног твоих источник воды! А теперь посмотри наверх – ствол высохшей пальмы позеленел, и множество фиников украсили ее ветви.

Не бойся! Потряси эту пальму, чтобы упали на тебя свежие финики. Вкуси этой животворящей еды и испей из источника, дабы глаза твои просветлели при виде младенца.

Младенец, говорящий в колыбели

Марьям (А) взяла новорожденного на руки и вернулась из пустыни в город, где пошла к родственникам.

Как она и полагала, ее начали укорять и порицать:

– Такое светлое прошлое и такое грехопадение!

– Эй, Марьям! Ты совершила грязный поступок!

– О, сестра Харуна[30]30
  Марьям называют сестрой Харуна (брата Мусы) в силу того, что у них была единая вера и убеждения.


[Закрыть]! Отец твой не был плохим человеком, и мать твоя была непорочна. При таких родителях что ты натворила?!

И тут Марьям (А), молчавшая по велению Господа, указала на младенца (чтобы спросили у него). Увидев это, стоявшие вокруг нее люди поняли, что она соблюдает обет молчания и поэтому ничего не говорит, и от этого жеста еще больше встревожились. Они подумали, что Марьям (А) тем самым насмехается над ними, и сказали:

– О, Марьям! После того, что ты совершила, ты еще и смеешься над нами?! Как мы можем говорить с новорожденным?

Шум и крики поднялись среди родственников Марьям (А), и они с каждым мигом все более раздражались. Но это долго не продлилось. Вдруг ко всеобщему удивлению младенец заговорил: «Я – раб Божий. Господь дал мне небесную Книгу и сделал меня Своим пророком».

Иса (А) произнес в колыбели и другие речи. В конце он сказал: «Благословение Господне на мне в день, когда я родился, в день, когда умру, и в день, когда воскресну!»

Первое переселение в Исламе

Теперь мы займемся историей первого переселения в Исламе. Этот рассказ имеет непосредственное отношение к Марьям (А).

Мусульмане Мекки сильно страдали от насилия и гнета со стороны язычников, при этом не имея возможности защититься.

Пророк (С), видевший происходящее, дал указание некоторым мусульманским мужчинам и женщинам переселиться в эфиопскую землю, дабы они обезопасили себя от вреда и мучений, причиняемых язычниками.

Весть о переселении мусульман дошла до глав племени Курайш. Они посчитали это для себя сигналом тревоги и поняли, что если оставят мусульман в покое, то после этого земля эфиопская превратится в убежище для них.

Они организовали совещание, на котором было решено выбрать двух мудрых и известных мужей племени, которые отправятся в Эфиопию.

Эти двое – Амро бин Ас и Абдуллах ибн Аби Рабийа; с ними было отправлено множество даров. Дары эти предназначались негусу (императору Эфиопии) и предводителям его войска.

По прибытии в Эфиопию мусульмане были весьма любезно приняты негусом. Они даже могли свободно совершать свои религиозные обряды, тогда как в Мекке таких условий не было.

Двое особых посланников Курайша, прибыв в Эфиопию, отправились сначала к предводителям войска и поднесли им свои дары. Потом они пришли к негусу и сказали:

– Группа наших невежественных молодых людей укрылась на вашей земле. Они покинули свою религию и обычаи, но и вашу веру не приняли. Религия их нечто новое, незнакомое и чуждое как нам, так и вам. И сейчас мы пришли сюда от имени вельмож города Мекки, дабы возвратить этих людей в наши края.

Негус увидел, что главари его войск находятся под сильным впечатлением от полученных даров. Сам же он даже не взглянул в сторону предназначенных ему подношений и очень обеспокоился от услышанного.

Он сказал:

– Клянусь Богом, я никогда так не сделаю! Эти люди нашли у меня убежище и предпочли мою страну из-за ее безопасности. Пока я не приглашу их и не разузнаю обо всем, я никогда не соглашусь на ваше предложение.

Негус отправил к мусульманам человека и пригласил их на свое собрание. Мусульмане сразу же организовали совещание. Кто-то должен был говорить с негусом и защитить их интересы.

После короткого разговора было решено, что говорить за них будет Джафар ибн Абу Талиб.

После прихода мусульман на это собрание негус спросил у них:

– Что это за вероисповедание, которое отделило вас от вашего народа, но и нашу религию вы не приняли?

Джафар ибн Абу Талиб сказал:

– О, император! Народ наш пребывал в невежестве и заблуждении. Люди поклонялись идолам и ели оскверненное мясо, занимались гнусными и постыдными делами, плохо обходились со своими родственниками. Были в плохих отношениях с соседями. Могущественные люди попирали права слабых. Но Господь избрал из нас Пророка (С), которого все мы хорошо знаем как правдивого, честного и добродетельного человека… Когда мы, мусульмане, со всех сторон подверглись гонениям, мы направились к вам. Мы хотим быть твоими соседями с надеждой на то, что никто здесь не причинит нам зла!

Негус внимательно выслушал эту речь. Когда Джафар прекратил говорить, император на некоторое время погрузился в свои тревожные мысли. Он должен был принять решение, произвести суд и вынести приговор.

Посланцы Курайша, главари эфиопского войска, мусульмане – все ожидали услышать его окончательное указание.

Подняв голову, он спросил у Джафара:

– Говорится ли что-нибудь в вашей священной книге о нашей религии?

Джафар шагнул вперед. Улыбка любезности и благодарности покрыла его лицо. Он, обладавший необыкновенным разумом и сообразительностью, понял, что негус ожидает услышать суждение Корана о святейших личностях христианской религии – Исе (А) и Марьям (А). Он прочел айаты Корана, свидетельствующие о непорочности Марьям (А) и пророка Исы (А).

Когда Джафар с захватывающей интонацией от чистого сердца изложил айаты, слова Аллаха произвели такое впечатление на сердце негуса и присутствующих на собрании христианских ученых, что слезы невольно заструились из их глаз.

Негус, будучи не в состоянии сдерживать свою радость и ликование, воскликнул, обращаясь к мусульманам:

– Клянусь Богом! То, что я сейчас услышал от вас, исходит из источника света Господня! Идите и живите в мире и спокойствии. Ибо я никогда не отдам вас им.

Когда Нил поглощает людей

В первом томе мы прочли историю о борьбе Мусы (А) с Фараоном. Также мы узнали о противодействии Мусы (А) колдунам, о том, как эти колдуны уверовали в Господа Мусы и не сдались перед угрозами Фараона. Теперь зададимся вопросами: что же дальше произошло с Фараоном? Как была наказана эта жестокая и непокорная личность?

Коран отвечает на наш вопрос: после поражения волшебников Муса (А) и его приверженцы, будучи в меньшинстве, вступили в противоборство с Фараоном.

Таким образом, прошло несколько лет. Они видели много горестных событий за это время. И вот однажды Мусе (А) пришло откровение: «О, Муса! Ночью выведи Моих рабов из Египта!»

По указанию Мусы (А) народ израильский приготовился к выступлению в сторону обетованной земли (Палестины).

Ночная темнота окутала город, и, кроме лая собак, доносившегося с развалин, ничего не было слышно. Израильтяне понемногу оживились и пришли в движение. Они привязали к вьючным животным оставшийся груз и бросили прощальный взгляд на стены города.

Указание к выступлению распространилось шепотом из уст в уста: «Двигайтесь к Нилу».

Река Нил, подобно сказочному чудовищу, дремала, обвив город, и тихий шум плещущихся о берег волн, словно успокаивающая музыка, распространялся в воздухе.

Израильтяне удивлялись – почему они должны выдвигаться к этой большой реке? Изменится ли в последние мгновения указание Господа? Если так не произойдет, то как они пройдут через Нил, по всей длине которого нет ни одного брода? Может быть, Господь приготовил для них корабль или какое-нибудь другое средство?

Когда они дошли до побережья, внезапно ужасная весть разошлась среди народа и повергла всех в дрожь: Фараон, узнавший о бегстве израильтян, с большим войском движется к Нилу!

Крик и шум людей вознесся к небу:

– Если Фараон придет сюда, он потопит всех нас!

– Видите, в какую ловушку мы попали по своей воле!

– Муса! Муса! Что ты скажешь, о, Муса?! Что нам делать?! Куда идти? В какую сторону бежать? Откуда у нас силы для борьбы и противостояния? Что за указание ты нам отдал?! Ты же видишь, что мы в когтях у Фараона!

И снова ослушание. Ослушание и возражения Мусе (А). А ведь река словно разгневалась, и с каждым мигом поток все увеличивался.

Муса (А) же ждал откровения. Оглушительный шум войск Фараона нарастал и становился ближе. Воины приближались, и вот, наконец, Мусе (А) снизошло откровение:

– Открой сухой путь по реке для своего народа! Путь, ступив на который не побоишься ни фараонов, ни потопления!

И путь раскрылся. Полоса суши пересекла глубины Нила поперек!

Перед изумленными глазами людей река развернулась, и Муса (А) с израильтянами ступил на эту дорогу посреди бурлящих волн. Вскоре Фараон и его воины подоспели к берегу. Они столкнулись с неожиданным и чудесным зрелищем.

Воины увидели великое чудо, и в любой миг это зрелище могло оказать на них свое мощное воздействие, выводя из подчинения Фараону.

Фараон почувствовал опасность и, не раздумывая, крикнул:

– Идите по тому же пути и преследуйте израильтян!

Когда последний воин Фараона ступил на пересекшую реку дорогу, на противоположном берегу последний израильтянин вышел на побережье. И в тот же самый момент потоку реки было дано приказание вернуться в прежнее состояние. Грозный и ревущий поток низвергся, подобно строению, опоры которого рухнули, и поглотил Фараона с его войском.

Небывалое покаяние

Мы не покидаем израильтян. Хотя они бежали из лап Фараона и отправились в Палестину, мы все равно последуем за ними, дабы увидеть, подчинится ли Господу этот капризный и непокорный народ, видевший столько чудес от своего Пророка (А).

Итак, однажды Мусе (А) поступило указание: «О, Муса! Для исполнения предписаний Господних возьми часть праведников народа своего и отправляйся на гору Синай».

Муса (А) сразу же выбрал некоторых израильтян и двинулся с ними к той горе. Он не чуял ног под собой от радости и хотел поскорее дойти до цели. Он шел к горе быстрее других и прибыл к назначенному месту раньше всех. В это время ему снизошло откровение: «О, Муса! Что послужило причиной того, что ты пришел сюда раньше людей из народа твоего и так спешил на этом пути?»

– Господи! Они идут вслед за мной. Я торопился к назначенному месту присутствия откровения Твоего, дабы Ты удовольствовался мною!

Когда пришли спутники Мусы (А), истины Господни выявились для них. Сперва было решено, что Муса (А) и его товарищи пробудут там 30 ночей, но пребывание их в том месте продлилось и составило в общем 40 ночей.

Оставшиеся же израильтяне, воспользовавшись отсутствием пророка Божьего, проявили свое лицемерие и неверие. Пошла ложная молва: почему Муса не взял нас с собой? Почему пребывание его на горе продлилось более 30-ти ночей?

В Египте израильтяне видели, что местные жители поклоняются коровам, а поскольку истинная вера еще не появилась в их сердцах, они решили, подобно египтянам, также поклоняться этому животному.

Брат Мусы (А), Харун (А), который в его отсутствие был наставником народа, не смог справиться со своей задачей и прекратить брожение.

В этой тревожной обстановке один самолюбивый и сбившийся с пути человек, обладавший необычайной смекалкой и сообразительностью, воспользовался удобным случаем и начал собирать золото и украшения израильских женщин, пообещав людям: «Вскоре я предоставлю вам то, что вы хотите».

Он быстро занялся делом: расплавив золото и драгоценности, отлил из золота статую тельца. После этого он выбрал одного из своих подельников и спрятал его в брюхе идола, дабы тот время от времени в ответ на поклонения людей издавал звуки, подобные мычанию.

Израильтяне, увидев подобное зрелище, полностью забыли учение Мусы (А) о единобожии и произнесли еретические слова: «Вот – Бог наш и Бог Мусы!»

Харун (А) же, грустный и расстроенный, ходил среди людей и говорил:

– Разве вы забыли, что брат мой, Муса, назначил меня своим наместником? Разве вы не помните, что он обязал вас подчиняться мне? Почему вы нарушаете свое обещание и следуете тропой разврата и гибели?

Израильтяне же вернулись к своему обычному образу жизни и были готовы отвергнуть любые слова истины. В ответ они сказали: «Мы будем так же продолжать поклоняться этому тельцу, пока Муса не вернется к нам!»

И вот уединение Мусы (А) и его друзей с Господом подошло к концу. Мусе (А) пришло откровение: «Мы подвергли народ твой испытанию во время твоего отсутствия, но они не выдержали его, и совратил их с пути Самири».

И Муса (А), наслаждавшийся красотами Божьих обличий, будто бы проснулся от крепкого сна. Все его тело словно запылало, и мир потемнел в глазах. Овладев собой, он в гневе и беспокойстве поспешил вернуться к народу.

Увидев плачевное состояние израильтян, Муса (А) воскликнул: «Вы полагаете, что отсутствие мое несколько затянулось? Подобает ли вам так погрязнуть в страшном омуте разврата? Неужели вы хотите этим своим гнусным деянием вызвать гнев Господень?»

Израильтяне, поняв безобразие своего поведения, принялись просить прощения и измышлять отговорки. Но Муса (А), который не мог принять их объяснений, пошел к своему брату и спросил:

– Разве перед тем, как уйти на гору, я не назначил тебя своим наместником и не указал наставлять этот народ, дабы он не пошел по пути грешников?

– Да.

– Так почему же ты не поднялся на борьбу с этими идолопоклонниками?

– О, брат мой! Отпусти меня! Я подумал, что если начну бороться с ними, то сильная вражда и распри начнутся в народе. Я поучал их, но воздерживался от вражды с ними, ибо боялся, что по возращении ты спросишь, зачем я внес раздор.

Муса (А), увидев, что Харун (А) невиновен, пошел к Самири и спросил:

– Что ты наделал?

Самири, сильно перепуганный и увидевший, что его ждет злополучный конец, стал придумывать лживые оправдания. Но Муса (А) не согласился с его речами и отдал в его отношении три указания:

1 – до конца своей жизни ты должен держаться вдали от этого народа и не вступать в связь ни с одним из его людей. Если кто-либо из израильтян придет к тебе, ты должен сказать: «Не общайся со мной!»

2 – в Судный День ты подвергнешься страшной каре, которая обязательно постигнет тебя.

3 – смотри на свое божество, которому ты поклонялся и так почитал его! Смотри, как мы сожжем этого мерзкого идола и развеем прах его в море.

Но дело Мусы (А) на том не закончилось. Ведь израильтяне совершили очень большой грех и не могли быть прощены просто так.

Он отдал израильскому народу удивительное приказание: «Ваш грех так велик, что для покаяния есть только один путь – выньте мечи и рубите головы тем, кто поклонялся идолу!

Эта грязная и скверная кровь, что течет в ваших жилах, должна пролиться на землю, дабы группа грешников была казнена. Быть может, после этого трудного и мучительного испытания мысли об отклонении от истины навсегда покинут вас».

Событие это стало известно в истории под названием «небывалое покаяние».

Чужой в языческом храме

Люди народа Ибрахима (А) были идолопоклонниками и не переставали заниматься своими гнусными деяниями. Ибрахим (А) решил бороться с ними. Но это дело нуждалось в тщательном продуманном плане. Нужен был замысел, который одновременно с борьбой против идолов нанес бы серьезный урон идеологии язычества.

Ибрахим (А) намеревался найти подходящее время для осуществления своего замысла.

Раз в году у язычников был великий праздник. В тот день они приготавливали еду и клали ее перед идолами в своем храме. Затем все вместе выходили из города и совершали в окрестностях особые ритуалы. В конце дня, после окончания обрядов, они возвращались в свое капище и съедали положенную перед идолами пищу. Ибо по их верованиям кушанья те становились святыми.

В праздничный день язычники предложили Ибрахиму (А) пойти с ними. Но он остался дома под предлогом болезни. После удаления идолопоклонников из города он взял дома большой топор и пошел в языческий храм. Мрак и тишина царили там, создавая тягостную, страшную атмосферу. В воздухе витали ароматы яств, каждое из которых было приготовлено особым образом. Вид идолов, которые, подобно камням, стояли на своих местах, создавал необычное зрелище.

Ибрахим (А) крепко сжал рукоять топора, вошел в храм и вгляделся в густую темноту. Сердце его бушевало множеством страстей, и радость одолевала его. Эта радость сверкала в его глазах, и он хорошо видел весь храм. Немного пройдя, Ибрахим (А) остановился, затем подумал и вернулся к двери. Снаружи ему в глаза бил яркий солнечный свет. Поэтому он приложил руки ко лбу, дабы создать для своих глаз тень, и затем устремил взгляд в обширную пустыню, находящуюся во власти жгучего солнца: вдали копошились люди, и тусклая пыль, подобно дымке, окутывала их.

Ибрахим (А) взглянул на блестящее лезвие топора, искрящееся и переливающееся на солнечном свету…

Обряды праздничного дня закончились, и язычники, обрадованные и удовлетворенные своими деяниями, вернулись в храм, дабы в конце дня поесть освященной пищи.

Едва только первый из них вошел в храм, как столкнулся с удивительной, неописуемой картиной: множество малых и больших идолов с поломанными руками и ногами были сброшены на землю. Пространство храма окутал странный запах: запах развороченной земли, запах раздавленных под идолами кушаний.

– Кто разрушил наших богов?!

– Кто бы он ни был, несомненно, это – жестокий и несправедливый человек.

– Найдите этого предателя, дабы мы покарали его.

– О, посмотрите! Посмотрите сюда!

Испуганные и вышедшие из орбит глаза язычников устремились в сторону. Один идол был цел! Самый большой идол храма абсолютно не был поврежден! И топор! Топор! Это смертоносное орудие, разрушившее других идолов, было привязано на веревке к шее главного идола.

И тут чей-то голос нарушил ужасную тишину храма:

– Чьих бы рук ни было это дело, он хочет обвинить во всем большого идола. Воистину, неужели мы глупцы и не знаем, что большой идол не может совершить подобное?!

– Ты прав, большой идол не может сделать ничего.

И тут по храму снова прокатился рокот. Уже скоро крики, ругань и стоны идолопоклонников нагнетали в капище атмосферу скандала и мести. Старики и слабые люди плакали. Старухи стонали и посылали проклятия. Молодежь пыталась узнать, кто это сделал.

Некоторые язычники, постепенно собравшись с мыслями, погрузились в размышления, и вскоре один из них воскликнул:

– Это тот юноша! Его зовут Ибрахим! Мы ведь несколько раз слышали, как он плохо отзывался об идолах!

Часом позже глашатаи пустились ходить по городу, выкрикивая:

– Эй, люди! Если кто-то знает что-либо о вражде Ибрахима с идолами и злословии его в отношении их, приходите на главную площадь города!

Необычайный шум и суматоха, наблюдавшиеся в городе после того события, привели многих жителей в назначенное место. Все хотели принять участие в процессе суда над ищущим приключений молодым человеком, враждовавшим с их религией.

Шум и гам людей привел в трепет весь город, и суд начался очень скоро:

– Эй, Ибрахим! Ты ли сотворил подобное с нашими богами?

Ибрахим (А) хорошо понимал сложившуюся гнетущую обстановку. Как он должен был отвечать на вопросы этой разгневанной толпы? Если и был путь для спасения, то только в честности и правдивости. Но как мог он открыто и прямо сказать им правду?

«Лучше я отвечу им так, чтобы немного поубавить их горячности и волнения».

– Почему вы спрашиваете у меня? Почему не обвиняете своего главного бога? Не кажется ли вам, что он разозлился на меньших богов или что увидел в них своих будущих соперников и таким образом свел с ними счеты?

Эта лаконичная речь произвела на собравшуюся толпу сильное впечатление, заставив многих умолкнуть.

– И действительно, разве главный бог не более могущественен, чем Ибрахим? Так почему же не допросить его самого?

– Но идол не может нам ответить.

– Какой у нас немощный и бесполезный бог!

Люди, уполномоченные судить Ибрахима (А), увидели, что толпа может отвергнуть идолов и возненавидеть их и воскликнули:

– Вы же знаете, что они никогда не говорят! Наши идолы всегда пребывают в молчании, храня свою гордость.

Ибрахим (А) взобрался на находившуюся поблизости возвышенность и крикнул:

– Горе вам! Горе вам и этим богам, которых вы выбрали вместо Господа! Способны ли вы думать, и есть ли у вас разум?

Но его слова не оказали воздействия на тот развращенный народ, и они возопили в один голос:

– Сожгите его и покажите, на что способны наши боги!