Текст книги "Склад = The Warehouse"

Цинния зашла на портал банка, для этого пришлось провести часами перед диском. Экран засветился, и на нем появилось приветственное сообщение:

«Добро пожаловать, Цинния!»

Она принялась за работу: подключила фиктивный банковский счет на стороне и перевела на свой счет в Облаке эквивалент 1000 долларов, что после конвертации составило эквивалент 994,45 доллара. В паузах между нажатиями на экранные кнопки она рассматривала банкомат – большой, массивный, из пластика, с сенсорным экраном. Никаких портов доступа она не заметила.

В нижней части устройства находилась панель, вероятно, с USB-разъемом и, возможно, с какими-то другими, которые могли бы представлять для нее интерес, но тут возникало несколько вопросов сразу: как снять панель, как не допустить регистрации ее часов ближним полем, как сделать все это, не привлекая внимания? Может быть, эти вопросы отпали бы сами собой, если бы ей официально удалось получить доступ к таким устройствам.

Она полистала сайт и выяснила, что текущая норма оплаты труда отыскивающих товар составляла девять кредитов в час, то есть что-то между восемью и девятью долларами.

Теперь, когда у нее на счету, привязанном к часам, появились деньги, она вернулась в пассаж и некоторое время бродила по пустым проходам, пока не нашла то, что искала.

Пакмэн. Классическая версия. Впервые выпущена в Японии в 1980 году. Японцы называли его Паккуман. Выражение паку-паку обозначало звук, возникавший при многократном быстром открывании и закрывании рта. Цинния любила видеоигры, и эта была ее любимая.

Она провела облачными часами перед диском и начала игру, подталкивая маленькую желтую кляксу по лабиринту, стала пожирать белые точки и избегать разноцветных призраков, делая резкие движения джойстиком направо и налево. При этом джойстик стучал об автомат так, что, казалось, она его вот-вот разобьет.

Игровые автоматы, как и все прочее вокруг нее, предположительно питались за счет энергии солнца и ветра.

Предположительно.

То, чем она занималась, называлось техническим термином «корпоративная разведка». Термин «корпоративный шпионаж» обозначал то же самое, но носил романтический оттенок. Цинния внедрялась в самые неприступные системы безопасности, в самые секретные компании, чтобы выведать наиболее тщательно охраняемые ими сведения.

И это ей хорошо удавалось.

Но с Облаком она прежде не работала. И даже не думала об этом. Такая работа напоминала восхождение на Эверест. Впрочем, судя по тому, как обстояли дела, получение доступа к тайнам Облака было лишь вопросом времени. Облако всасывало в себя предприятия быстро, как пылесос, так что вскоре могло не остаться никого, кому нужен был бы человек, шпионивший за предприятием-конкурентом. Раньше она могла выполнять по заданию раз в несколько месяцев, и этого было более чем достаточно. В последнее время задание доставалось ей раз в год, и она считала это удачей.

Согласившись выполнить задание, связанное с Облаком, она понимала, что вряд ли узнает что-либо стоящее, и сначала думала, что, скорее всего, ей поручили его из-за чьей-то ошибки. Но видела фотографии, сделанные со спутников. Прямоугольные поля солнечных батарей. Крапинки фотогальванических элементов. Номера и выходные параметры ветровых турбин. Цинния поняла, что ее работодатели правы: Облако никак не могло производить количество энергии, необходимое для своего функционирования.

Облако освобождалось от налогов, среди прочего, и благодаря своим проектам, дружественным по отношению к окружающей среде. Для получения длительных налоговых каникул компания должна была удовлетворять требованиям к потреблению энергии, установленным правительством. Так что если инфраструктура Материнского Облака не может производить энергию в количестве, необходимом для функционирования системы, значит, Облако получает ее откуда-то еще. Вероятно, из источников, которые дружественными по отношению к окружающей среде назвать нельзя. А это значит, что компании предстоит потерять миллионы, может быть, и миллиарды.

На хвосте у Пакмэна появился оранжевый призрак. Цинния стала двигать желтую кляксу главным образом по уже пройденным дорожкам экрана, стараясь оторваться от преследования и избежать нападений призраков, пока не довела ее до крупного светящегося круга, что вызвало появление на экране таблицы. Призраки посинели, и преследовать их стал теперь уже Пакмэн.

Итак, кому выгодно?

Не то чтобы это требовалось знать для выполнения задания, но вопрос не давал ей покоя. Это мог быть кто-то из журналистов или какая-то правительственная группа, постоянно цеплявшаяся к Облаку из-за применявшихся здесь трудовых правил и из-за монополии на розничные продажи через сетевые магазины. Газеты долгие годы пытались внедрить своих людей в Облако, но послужные списки и действовавшие в компании правила всегда позволяли таких людей выявить и выполоть. Циннии потребовался месяц на создание фальшивого послужного списка с достаточно надежным обоснованием, чтобы пройти анкетирование.

Она понимала, что скорее какая-нибудь компания, торгующая строительными материалами, заинтересована в падении стоимости акций Облака на несколько пунктов. Чтобы вернуть себе позиции, утраченные после бойни в Черную пятницу.

Сейчас имело значение только то, что учреждение такого размера и с таким количеством сотрудников для своего функционирования должно потреблять мощность около пятидесяти мегаватт. Солнечные батареи и ветровые генераторы давали пятнадцать, может быть, двадцать мегаватт. Остальное бралось неизвестно откуда. Требовалось найти источник. Это означало, что энергия возникает в Облачной инфраструктуре. На выполнение задания отводилось несколько месяцев, после чего она могла располагать временем по своему усмотрению. Никакой связи с работодателями. Даже через защищенное приложение в ее телефоне. Она понятия не имела, каковы в этом отношении возможности Облака.

Цинния резким движением перевела Пакмэна на другую дорожку и направила к последним из оставшихся точек. Призраки двигались по обе стороны от Пакмэна. Она собиралась сделать первый крутой поворот налево, но поняла, что не успеет. Через несколько секунд Пакмэн попал в ловушку, оранжевый призрак догнал его, послышался свист, плеск, Пакмэн сдулся и исчез.

2
Ориентирование

Гибсон

Я помню немало дней, проведенных в Облаке, но охотнее всего вспоминаю первый день. Помню его, потому что он был самый трудный. После него все уже казалось легче.

Все думали, что я свихнулся, стремясь открыть эту компанию. Многие, наверно, даже не помнят, что когда-то была другая, делавшая кое-что из того, что делаем теперь мы, только в гораздо более скромных масштабах. Но ее беда заключалась в том, что интересы ее владельцев были слишком приземленными.

Я с детства был одержим небом. Его простором. Казалось, у нас гигантские ресурсы над головой, а мы их на самом деле не используем. Естественно, самолеты летали туда-сюда, но мне представлялось, что у неба потенциал гораздо больше.

С довольно раннего возраста я уже знал, что будущее за дронами. Все дороги забиты гигантскими грузовиками, занимающими все место, отравляющими воздух. Если решить проблему грузовиков, мы бы смогли решить и множество других. Транспорт, загрязнение среды, потери жизни в дорожных авариях.

Знаете, во что обходятся перевозки? Около десяти лет назад, когда прямые и косвенные потери от них достигли просто чудовищных масштабов, речь шла о примерно 305 миллиардах долларов в год. Это по данным Института экономических исследований.

Что это значит? Потери включают в себя время, проведенное в транспорте, стоимость топлива, урон, наносимый окружающей среде, расходы на поддержание в порядке дорог и человеческие жертвы в результате аварий. Общественный транспорт позволяет сократить потери, но не более. Даже во времена моей юности значительная часть инфраструктуры общественного транспорта уже разваливалась, и расходы на ее восстановление исчислялись астрономическими цифрами. Все мы помним, как наконец развалилась нью-йоркская система подземки. С тех пор город уже не тот.

Решение заключалось в том, чтобы запустить в небо дроны и перестать относиться к ним как к развлечению для детей.

Помню свой первый дрон. Этот невзрачный летательный аппаратик не мог пролететь более тридцати метров без того, чтобы не свалиться на землю. Разумеется, он был слишком маломощен, чтобы нести большой груз. Но время шло, дроны совершенствовались и уже могли поднимать больший вес. Я стал возиться с ними, а затем купил акции производившей их компании. Инвестиция оказалась удачной, как раз вскоре после этого акции этой компании взлетели в цене, так что я заработал кругленькую сумму.

Называлась эта компания «Вертушка». Название мне не нравилось, но продукцию они выпускали замечательную. И вот их инженеры подумали:

– Если бы мы проектировали дроны с нуля, зная все, что знаем сегодня, как бы мы могли их усовершенствовать?

Начали с чистого листа. Пересмотрели положение двигателей. Экспериментировали с новыми легкими композитными материалами. «Нью-Йорк Таймс» назвала это технологией, изменяющей наш мир. И я, черт возьми, горжусь, что принял в этом участие.

С этого момента началось долгое лоббирование в Администрации федеральной авиации, чтобы дроны и самолеты могли находиться в воздухе одновременно, не врезаясь друг в друга. Дроны летают на меньшей высоте, но важно было избежать столкновений при взлете и посадке.

Сказать по совести, чертовски трудно решалась эта задача. Дело даже не столько в столкновениях – ребята из «Вертушки» разработали отличную технологию обнаружения дронов самолетами, находящимися поблизости. Начинали мы с наземной доставки товаров, но когда задумали большую часть доставки осуществлять дронами по воздуху, пришлось работать с федеральным правительством. Вот где был кошмар. Годы и годы попыток найти решение. И вот наконец достигли мы соглашения о взятии под свой контроль Федерального авиационного агентства. Мы его приватизировали, укомплектовали сведущими людьми – и оно стало лучше.

За время, необходимое для строительства одного здания за казенный счет, можно выстроить сто домов на средства их будущих хозяев, и все из-за одного существенного различия – частные лица хотят зарабатывать деньги, а правительство желает обеспечить людей работой. И во втором случае это означает проволочки, проволочки, проволочки, насколько это возможно.

Как бы то ни было, многие думают, что я назвал компанию Облаком потому, что дроны целыми тучами вылетают из торговых центров, неся товары покупателям. Нет, я назвал компанию Облаком, потому что таков был мой девиз.

В небе для нас не было границ.

Итак, возвращаюсь к первому дню. С первого дня были мы вдвоем: я и, да, Рей Карсон. Помимо могучей спины, было у него еще одно важное качество: он легко находил общий язык с любой техникой, гораздо легче, чем я, и он мне очень помог, мог переводить на человеческий язык, когда кто-нибудь начинал бросаться словами, состоявшими из более чем трех слогов. Я сделал Рея своим вице-президентом. Кроме нас с ним было еще несколько ребят. Первое, что надо было сделать, – подключить несколько компаний и добиться, чтобы они разрешили нам доставлять покупателям их товары. Если бы мы нашли несколько хороших компаний и хорошо им послужили, я знал, что за этим последует большее.

Взяли мы в аренду офисное здание в центре города, неподалеку от того квартала, где я вырос, что было для меня важно, поскольку я хотел поддерживать связь с родным кварталом. Не хотел забывать, откуда вышел.

И вот приходим в офис, а там пусто. Честное слово, риелтор обещал нам, что помещение будет с мебелью. Площадь невелика, нельзя даже сказать, что прилично велика, но мебель-то хоть какая-то нужна. И вот мы входим, а там голо. Ничего, кроме стен и полов, да провода из потолка торчат там, где раньше висели светильники. Компания, которая занимала дом раньше, бухгалтерская фирма, должна была оставить все это на месте.

Они даже чертовы унитазы вывезли!

Стал я звонить этому риелтору, настоящему жулику, чье имя хотел бы я вспомнить, я бы им сейчас весь интернет обклеил. И он клянется и божится, что нет, никогда он не говорил, что дом нам достанется с мебелью. И было это во времена моей юности, когда я был чуть энергичней, чем сейчас, но, пожалуй, меня было легче отвлечь. Мы не заключали с риелтором договор на бумаге, скрепили сделку лишь рукопожатием.

Которое для этого парня, по-видимому, не значило ничего.

И вот мы с Реем и еще с десяток людей стоим и, не зная, что делать, смотрим на голый пол. Вот тут-то и сыграла свою звездную роль Рене. Раньше она была военной, умная и крутая – знаете, какие они бывают. Скажешь ей что-нибудь невероятное, а она эдак хитро усмехнется и скажет:

– Сделаю.

Я многому у нее научился.

И вот становится она на рога, призывает всех святых и пытается найти для нас необходимое. Почти все свои деньги, полученные от продажи акций «Вертушки», я истратил на аренду этого здания, лицензирование и другие расходы, связанные с открытием бизнеса. Положился я на Рене. А она выяснила, что рядом есть школа, которая тогда не работала в связи со слиянием с другой школой в этом же районе, и мебель из нее вынесли во двор, чтобы увезти на свалку.

Такая удача! Я не из тех, кому подавай шикарные вещи. Мне не нужен шикарный стол, у которого можно менять высоту столешницы, который сам заваривает вам кофе и говорит, что вы прекрасно выглядите. Мне нужны телефон, компьютер, блокнот, ручка и место для сидения. Конец списка.

Мы с Реем и еще с несколькими ребятами идем к этой школе, и там, разумеется, видим целую гору мебели. Мы забираем все. Тогда мне не хотелось привередничать. Я даже не знал, что из всего этого нам понадобится. Я решил так: что можно, унесем и посмотрим – пригодится или нет.

Было там два учительских стола, металлические громады весом по миллиону фунтов, но на всех их бы не хватило. Но школьных парт было много. Знаете, с откидными крышками и помещением для портфеля или ранца. Мы их забрали несколько десятков, а у себя поставили по три в ряд и скрепили шурупами.

И стали называть их тройнями. Одну тройню я взял себе. Мне казалось важным, что я не взял себе учительский стол. Не хотел, чтобы сотрудники думали, будто мне нужно какое-то особое отношение. Я бы вообще всем поставил тройни, но Рей влюбился в один из больших столов, которые мы притащили. Любил он класть на него ноги, размышляя, и я решил, что пусть возьмет его себе.

Эта тройня, доставшаяся мне, по-прежнему стоит у меня в подвале. Вот почему, если зайдете в наши офисы, увидите, что все работают за такими. Не за столами по 10 тысяч долларов, вырезанными из цельного куска черного дерева. Со временем я полюбил внешний вид этих троен. По-моему, это хорошее напоминание. Будь скромен. Огромные шикарные столы нужны тому, кто хочет показаться более важным, чем есть на самом деле.

Нашли мы там и много выброшенного компьютерного оборудования. Взяли мы на работу Керка, вот уж точно вундеркинд. Он-то и забрал все это и создал большущую компьютерную сеть, вот так мы и встали на ноги.

Думаю, так и должно было быть. Это стало нашим первым серьезным испытанием.

Строго говоря, первым испытанием стало то, что мне пришла в голову эта идея, и я смог убедить достаточное количество людей, что у меня хватит мозгов для ее воплощения в жизнь. Но с мебелью было наше первое физическое испытание. Один из тех случаев, когда все одновременно поднимают руки вверх и говорят, что все, точка. Моя команда не сдалась и нашла решение в сложной ситуации.

Помню, перетащили мы все, что хотели, а солнце к этому времени уже давно село, и пошли с Реем в местный бар, куда заходили иногда, назывался он «Литейная». Тело у нас обоих болело, забрались мы на табуреты возле стойки бара, как старики, и решили, что надо бы выпить за наши успехи. Заказали себе по хорошему стакану скотча или чего-то вроде того. Заглянул я к себе в бумажник, а он пуст – в тот день я угощал ленчем всю нашу команду. И на картах ничего не оставалось.

Рей, благослови его Господь, кладет карточку на стойку бара и заказывает нам по скотчу со льдом. Но и у него на карте тоже было негусто, поэтому пришлось взять по «Уэлл-Скотчу»[9]9
   Сорт виски.


[Закрыть], от которого пахнет, как от горящей аккумуляторной кислоты.

Более вкусного пойла в жизни не пробовал.

Перед тем как разойтись по домам – а, уж поверьте, мы были не из тех, кто напивается, когда рано утром на работу, – Рей похлопал меня по спине и говорит:

– Кажется, это начало чего-то важного.

Такое непросто сказать, особенно при том, как все надеялись на меня в это время, но я ему не поверил. Сидел я в баре, думал о своей тройне, о нашей компьютерной сети, которая, казалось, вырубится, если ветер подует чуть сильнее, и было мне страшно. Получалось, я убедил людей, что я нормальный, и они теперь от меня зависят.

Благодаря Рею у меня открылось второе дыхание. Прямо с самого начала. У меня нет ни братьев, ни сестер, но у меня есть Рей, и это почти так же здорово.

Цинния

Цинния натянула джинсы и красную рубашку поло, присев, надела обувь и поняла, что выбрать можно одно из двух, причем и то и другое не бог весть что.

Она привезла с собой пару крепких сапог, поскольку думала, что ее включат в команду техников. Подошвы же у сандалий были тонкие, что в них ходить, что в одних носках – примерно одно и то же. Сандалии она любила, их можно было скатать и засунуть в сумочку, но чтобы провести весь день на ногах, они не годились. Кроме того, лодыжка у нее еще немного побаливала после падения в Бахрейне месяц назад. Лодыжке требовалась поддержка, поэтому она выбрала сапоги.

Она сняла Облачный Поясок с зарядного коврика и надела на запястье. Устройство зажужжало и выдало сообщение:

«Доброе утро, Цинния».

Затем:

«Твоя смена должна начаться через 40 минут. Тебе вскоре выходить».

Затем на экране устройства вместо сообщения появилась пульсирующая стрелка, указывавшая на дверь. Цинния встала и сделала полный оборот на месте. При любом положении тела стрелка указывала на дверь. Когда Цинния выходила в коридор, часы на запястье зажужжали, и стрелка стала показывать направление к лифтам.

Так, следуя указаниям стрелки, Цинния дошла до остановки трамвая, где уже ожидала большая толпа сотрудников. Тут были рубашки разных цветов, но большей частью красные. Трамвай подъехал к остановке, заполнился народом и двинулся дальше. Цинния пропустила еще два. Ей удалось втиснуться в четвертый, люди здесь стояли, прижав локти к бокам и наклоняясь в стороны, чтобы удержаться на ногах при поворотах.

Все выходили у главного складского помещения, народ молодой и подтянутый. Пожилых, беременных и людей с ограниченными возможностями она не заметила. Толпа выстроилась в длинную очередь, которая, извиваясь по просторному помещению, направлялась к проходам, отгороженным друг от друга колоннами.

Между колоннами располагались турникеты, позволявшие людям проходить по одному после того, как каждый прикладывал часы к диску, расположенному на передней панели турникета.

В стены было встроено несколько экранов, все они показывали один и тот же клип. Мужчина в нем наклонился, чтобы поднять коробку, послышалось жужжание, и на экране появилась красная буква «Х». Мужчина в клипе присел, согнув колени, спина его оставалась прямой, послышался звон колокольчика, и на экране появилась зеленая галочка.

Затем показали женщину, спокойно несущую коробку к ленте конвейера. Изображение застыло, и появились слова: «Идите, а не бегите».

Затем на экране появился мужчина, несущий коробку, которая казалась для него слишком тяжелой. «Сообщите начальнику, если не можете поднять более 11 килограммов».

На экране появилась женщина, забиравшаяся, как обезьяна, по торцевой стороне стеллажа. Жужжание. Красная буква «Х». «Всегда пользуйтесь страховочным снаряжением».

Дождавшись своей очереди, Цинния прошла через турникет, и коридор привел ее в помещение настолько просторное, что у нее закружилась голова.

Повсюду, скрываясь за горизонтом, тянулись стеллажи. Со своего места она не видела наружных стен, а только массивные колонны, уходящие до потолка, который оказался ниже, чем она ожидала. Три этажа. Может быть, четыре. Высота стеллажей вдвое превосходила ее рост, они скользили по полированному бетону, поворачивались и менялись друг с другом местами. Люди обоих полов в красных рубашках поло метались между стеллажами, извлекая из них упаковки. В помещении двигалось несколько конвейерных лент желтого цвета, по ним неслись покупки.

Шум вращающихся валиков, шум шагов и тихое жужжание двигателей сливались в симфонию хаоса. Пахло машинным маслом, чистящими средствами и чем-то еще. Так пахнет в спортивных залах. Потом в смеси с дезодорантом и резиной. Воздух прохладный и влажноватый. Цинния смотрела на работу этой огромной машины, танцующей, не замечающей ее, а может быть, и самоё себя.

На запястье у нее зажужжали часы. На экране пульсировала стрелка, указывая вперед. Цинния пошла в указанном направлении. Затем часы снова зажужжали, и стрелка стала указывать направо. Цинния перевела взгляд с часов в направлении, указанном стрелкой. Каждые десять шагов приходилось уступать дорогу бегущим людям в красном и движущимся стеллажам.

Вот тебе и «Идите, а не бегите».

Сделав несколько поворотов, она заметила, что характер жужжания для каждого нового направления стал особым. Прилегавшая к запястью поверхность часов жужжала, когда следовало повернуть направо, когда идти вперед – та часть, которая ближе к кисти, назад – к локтю. Чтобы понять это, потребовалась минута, но, поняв, Цинния уже не могла не замечать различий получаемых сигналов. Через несколько поворотов она обнаружила, что может ориентироваться по вибрации, не глядя на часы.

– Круто, а?

Она оказалась у дальней стены или, может быть, просто у перегородки в помещении склада. Определить это она не могла. Перед ней, прислонившись к стене, стоял парень-латиноамериканец. Сильный, мускулистые руки, курчавые черные волосы.

– Мигель, – сказал он, протягивая руку. Ремешок часов у него был из темно-зеленой материи. – Моя обязанность – помочь вам освоиться.

– Цинния, – сказала она, пожимая ему руку. Кожа у него на ладонях была растрескавшаяся и мозолистая.

– Итак, mi amiga[10]10
   Мой друг (исп.).


[Закрыть], вы, похоже, научились ориентироваться с помощью часов. Давайте пройдемся немного, я объясню, что тут происходит. А тогда и начнем.

– Так это у вас путеводная звезда? – сказала Цинния, указывая на запястье.

– Единственное, что необходимо для перемещений. Идите за мной.

Мигель оттолкнулся от стены и пошел по складу. По обе стороны были видны кабинеты, комнаты отдыха, туалеты. Между ними тянулись стены с расположенными на них экранами, на них демонстрировались фрагменты из ознакомительного фильма, который они смотрели в автобусе по дороге в Материнское Облако.

Молодая мать.

– Честно, – говорит она, – если бы не Облако, я просто не знала бы, что делать.

Затем показали то, чего Цинния еще не видела. Счастливые, улыбающиеся люди, работающие в Облаке. Они выбирают товар из баков и кладут его на конвейерные ленты. Время от времени довольный покупатель рассказывает о том, как ему помогло Облако.

Ребенок в комнате общежития, выходец из Юго-Восточной Азии.

– Мне бы не сдать экзамен в середине семестра, если бы у меня вовремя не появился учебник.

Чернокожая девочка перед ветхим домом.

– У меня по соседству нет книжных магазинов и библиотек. Если бы не Облако, у меня бы вообще книг не было.

Пожилой белый, сидящий в старомодной гостиной.

– Мне теперь тяжеловато ходить по магазинам. Спасибо, Облако.

– Добро пожаловать на пол, – сказал Мигель, расставляя руки. – Так мы это называем. Все эти красавцы и красавицы – красные. – Он оттянул ткань своей красной рубашки поло. – Белые – начальники. Они бродят тут, присматривают за работающими. Кстати, о начальниках. Возникнет вопрос, нажмите на верхнюю часть часов и скажите: «Начальник». Система пришлет вам ближайшего начальника, который окажется свободен.

Цинния посмотрела на часы и подумала, что они, вероятно, слушают не только после такого нажатия.

– Так что все довольно просто, – сказал Мигель. – Серьезно, часы делают за вас большую часть работы. Они указывают вам направление к вещи, вы ее находите, берете, тогда часы указывают вам направление к нужному конвейеру. Кладете вещь на ленту. Ба-бах! Следующая. И так девять часов. Два пятнадцатиминутных перерыва, чтобы зайти в туалет, плюс полчаса на обед.

– А просто так в туалет нельзя? – спросила Цинния.

– Давайте покажу вам желтую линию, mi amiga. – Мигель поднял руку с часами и постучал пальцем по экрану. Вдоль его основания проходила зеленая линия толщиной с волос. – Сейчас выглядит не так уж плохо, но с началом работы она будет отмечать ваши успехи. Зеленый цвет означает работу в достаточном темпе. Если отстаете, линия делается желтой. Если делается красной, ваш рейтинг стремительно падает. Так что не доводите дело до красного.

– Эти ребята просто одержимы цветами своих линий, верно?

Мигель кивнул.

– Тут многие ни слова не знают inglés[11]11
   По-английски (исп.).


[Закрыть]. Как бы то ни было, отвечаю на ваш вопрос: проводя слишком много времени в туалете, вы отстаете. Лучше потерпеть. А о перерывах надо знать вот еще что. – Он остановился и поднял брови, как бы желая подчеркнуть важность того, что собирается сказать. – У вас полчаса на обед. Если вы все время работаете в дальней части склада, добраться до комнаты отдыха сможете минут за двадцать. Алгоритм не должен такого допускать, но тем не менее такое иногда случается. Мой совет – в торговых автоматах можно купить белковые батончики. Они насыщают и дают силы. Носите батончик в заднем кармане. Он восполнит израсходованные калории.

– А как же вода?

Мигель пожал плечами.

– Тут повсюду фонтанчики для питья. Не доводите дело до обезвоживания. Вы не поверите, но в таком огромном пространстве временами бывает жарко, как в аду. – Он посмотрел на обувь Циннии и поморщился. – Купите себе кроссовки. Закажите сегодня же вечером. Поверьте мне, в таких сапогах через несколько часов вам станет не по себе.

– Да, я уже поняла, – сказал Цинния. – Так надо взять товар и положить на конвейер. А крупногабаритные вещи?

– Это в другой части пола, – сказал Мигель. – Вы туда попадете, лишь проработав некоторое время здесь. На первой должности в Облаке полагается поднимать не более 9 килограммов. – Минутку…

Он поднял руку, не прикасаясь к Циннии, но так, что мог при необходимости остановить ее. Мимо пронеслась девушка в красной рубашке поло. Цинния едва успела заметить ее краем глаза. Волосы развевались, она бежала, держа что-то под мышкой. По багровому от напряжения лицу струились слезы. Она добежала до угла, повернула и пропала из виду.

– Пожар? – спросила Цинния.

– У нее смена закончилась, – сказал Мигель. – Алгоритм отводит вам достаточно времени, чтобы подойти к товару в хорошем темпе, взять его и перенести к конвейеру. Но так бывает не всегда. Иногда жуки перемещают товары по складу, и они находятся не на тех полках, где должны быть, так что вы тратите время на поиски. Иногда под конец смены приходится поднажать, чтобы поправить цвет линии на экране. – Он указал на еще одного молодого человека, который пронесся вдоль ряда и исчез. – Если слишком часто отстаете, то рейтинг падает.

– Жуки? – переспросила Цинния.

Мигель подошел к стеллажу, знаком подозвал к себе Циннию, наклонился и указал под полку на небольшой желтый купол на колесиках, соединенный крючком с основанием стеллажа. Затем указал на наклейки со штрихкодами на бетонном полу.

– Эти маленькие штуки, передвигающие вещи, мы называем жуками, – сказал он. – Ну, что, попробуем найти первую вещь, чтобы вы представляли, каково это.

– Давайте, конечно.

Мигель поднес к лицу руку с часами и нажал на верхнюю их часть.

– Предварительное обучение закончено, переходим ко второму этапу.

Часы на руке у Циннии зажужжали. На экране появилась стрелка. Мигель поднял руку ладонью вниз и поклонился.

– Буду следовать за вами, mi amiga.

Цинния последовала в том направлении, куда указывала стрелка на часах, вполне сознавая, как важно ориентироваться, не глядя на экран часов. В пространстве среди движущихся стеллажей и мечущихся сотрудников в красных рубашках легко можно было, зазевавшись, получить травму.

– Прирожденный талант, – сказал Мигель.

– Так что же обучаете меня вы, а не кто-нибудь из начальства?

– У начальства задачи поважнее, – сказал Мигель, и она по тону поняла, что он в этом сильно сомневается. – Это добровольная программа. Мне она ничего не дает, кроме возможности час-другой не бегать по складу. Мне это нравится. Вы быстро схватываете. Большинство учится следовать указаниям часов только к концу первой смены.

Цинния свернула, чтобы обойти стеллаж, загородивший им дорогу.

– Вроде несложно, – сказала она.

– Вы еще удивитесь.

«Вряд ли», – подумала Цинния, а вслух спросила:

– Давно вы здесь?

– Пятый год.

– Нравится?

Он ответил не сразу. Цинния посмотрела на него. На лице у Мигеля было такое выражение, будто он жует что-то мягкое и неприятное. Цинния смотрела на него не отводя глаз. Он пожал плечами и ответил:

– Это работа.

Ответ как ответ. Она решила, что это и все, но он продолжал:

– Муж подталкивает меня пройти тестирование на должность начальника. Пробивайся, пытайся. Но меня и такое положение устраивает.

Цинния подумала о начальниках. Видимо, редкий сотрудник становился начальником. Она видела сотни людей в красных рубашках, но очень редко человека в белом. Каждый начальник целеустремленно шел с компьютером-планшетом в руке.

– Я бы сказала, что работа начальника требует чуть меньше усилий, – сказала Цинния.

– И лучше оплачивается. Но не знаю… – медленно проговорил Мигель, глядя на Циннию и тщательно выбирая слова. – У них эта программа, «Радужное объединение», считается, что она посвящена продвижению по карьерной лестнице представителей меньшинств. Этническое разнообразие. Не знаю, насколько она эффективна. Большинство из тех, кто носит белые рубашки… имеет белый цвет кожи. Понимаете, о чем я?

Цинния кивнула с видом заговорщицы.

– Вы латиноамериканка или?.. – спросил Мигель, но покачал головой. – Простите, мне не следовало спрашивать.

Цинния улыбнулась ему, как бы говоря: «Да не волнуйтесь вы», а вслух сказала:

– У меня мама.

– Тогда подумайте о подаче заявления.

Часы прожужжали несколько раз подряд. Она посмотрела на экран, где был выведен номер 8405-А. Посмотрела вверх и увидела тот же номер на стеллаже перед собой.