Текст книги "Святой князь Дмитрий Донской"

Но всё же неужели мы так ничего и не унаследовали от Орды? Унаследовали. Одно из наследий отмерло ещё в середине XIX века, а другое живёт и в наши дни, живёт и отравляет жизнь, приносит страдания миллионам славян.

«При монголах впервые появляются известия о прикреплении крестьян к земле – не к личности землевладельца, а к месту приписки. Это было вызвано, видимо, резким уменьшением числа рабочих рук и налогоплательщиков в деревне». (История Ирана, 154.) Таким образом, при монголах появились первые ростки крепостного права.

«…одним из самых долгосрочных последствий ига было не влияние монголов на самобытность Руси, а разделение Руси на северо-восточную и юго-западные части. Это разделение, ставшее объективной геополитической реальностью, было результатом факта вторжения клина монгольской армады в тело русских земель, которые до этого находились в тесном естественном взаимодействии… Закладывалось отделение юго-западной Руси от северной. Юго-западные русские земли, захваченные Литвой… попали под власть католической Европы, на части их стала формироваться „малороссийская народность“. Сегодня видно, какие важные и драматические последствия для русской нации имели эти явления». (Нарочницкая, 113.)

Вот то единственное, что осталось нам в наследие от Орды. От худого нечего ждать хорошего. Учёные-лингвисты говорят, что и матерная брань нам осталась от этих же «благодетелей», но этой детали в книге о святом угоднике Божием и его праведной супруге мы касаться не станем.

Глава двадцатая
Спор о Дмитрии

 
Ужель нужно ворога снова,
грядущего землю губя,
чтоб вольное имя Донского
в тебе разбудило тебя?
 

Л.Н. Васильева

Для нас привычны следующие определения Дмитрия Донского: выдающийся государственный деятель и полководец; расширил границы Московского великого княжества… проявил полководческий талант, нанёс сокрушительное поражение Мамаю; ярко проявился полководческий талант Д. Донского… передал великое княжение по наследству старшему сыну Василию без санкции Золотой Орды.

Но как вам покажется следующее высказывание, ныне известное разве что историкам?

«Княжение Дмитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории многострадального русского народа…Сам Дмитрий не был князем, способным мудростью правления облегчить тяжёлую судьбу народа; действовал ли он от себя или по внушениям бояр своих – в его действиях виден ряд промахов. Следуя задаче подчинить Москве русские земли, он не только не умел достигать своих целей, но даже упускал из рук то, что ему доставляли сами обстоятельства. Он не уничтожил силы и самостоятельности Твери и Рязани, не умел и поладить с ними так, чтобы они были заодно с Москвою для общих русских целей. Дмитрий только раздражал их и подвергал напрасному разорению ни в чём не повинных жителей этих земель; раздражил Орду, но не воспользовался её временным разорением, не предпринял мер к обороне против опасности, и последствием всей его деятельности было то, что разорённая Русь опять должна была ползать и унижаться перед издыхающей Ордой». (Костомаров, 134, 135.)

Это наиболее острое проявление исторического феномена «Спор о Дмитрии Донском».

Спор начался ещё во времена самого великого князя, когда летописец, гораздо более осведомлённый о причинах поступка Дмитрия, тем не менее вписал недрогнувшей рукой… «не ста на бой противу его (Тохтамыша. – Р.Б.) ни подня рукы противу царя, но поеха в свой град на Кострому».

В 20-е и 30-е годы минувшего столетия не в диковинку было прочитать следующее: «Великодержавные буржуазные историки идеализировали Д., как национального героя, боровшегося за „единую“ Русь против татарского владычества». (БСЭ, вып. 1, т. 22, 419.) (В списке литературы к статье в энциклопедии есть ссылка на Костомарова. Во 2-м издании БСЭ этой ссылки нет.)

Древнему летописцу вторит современный историк, знаток древнерусской письменности Г.М. Прохоров, который пишет: «Сам-то великий князь позорно бежал при приближении к Москве Тохтамыша». (Прохоров, 137.)

«Как же так? Как они могут? – спросит неравнодушный читатель. – Ведь Дмитрий Иванович – национальный герой, а княжение его, напротив, принадлежит к самым славным эпохам великого русского народа».

Были люди, для которых Дмитрий Донской был не героем, а совсем наоборот. Эти люди есть и сейчас, среди нас. Они пишут о Дмитрии Донском и о Куликовской битве изумительные вещи (старое слово: «изумиться» обозначает «выйти из ума») и спокойно при этом спят.

Но, может быть, они правы? Ведь сейчас столько разговоров об относительности добра и зла, не у нас ли на глазах с пьедесталов свергают героев и топчут их в грязь. Надо разобраться.

Будем разбираться по порядку.

Сначала о Н.И. Костомарове. Орда издыхала ещё больше века. И даже после 1480 года, который официально считается концом татарского ига, Москва ещё очень долго была вынуждена считаться с татарскими ханами. Поэтому я бы поостерёгся упрекать великого князям в том, что он не воспользовался временным разорением Орды. Непозволительно преуменьшать реальную силу Орды в то время. Она продолжала оставаться страшным и жестоким врагом.

А хотели ли сами Тверь и Рязань поладить с Дмитрием Донским? Борьба с ними как раз потому и шла, что ладить они с великим князем Московским не хотели. Не такими были Михаил Тверской с Олегом Рязанским, чтобы для кого бы то ни было жар своими руками загребать.

И совсем уж для историка странно упрекать Дмитрия Ивановича, что он не сделал того, что стало возможным только через 100 или 150 лет. Тверь присоединена к Москве в 1485 году, а Рязань – в 1521-м.

Таким образом, все обвинения Костомарова в адрес Дмитрия Донского антиисторичны, безосновательны.

Что касается позорного бегства Дмитрия Ивановича из Москвы при нашествии Тохтамыша, то кому, как не Г.М. Прохорову, знать, что отъезд князя из стольного города для сбора сил был обычной практикой, пока не появилась постоянная, регулярная армия. Точно так же поступил сын Дмитрия Донского Василий, когда под Москву пришёл Эдигей. В 1408 г. великий князь Василий «оставил защищать Москву дядю Владимира Андреевича, да братьев своих Андрея и Петра Дмитриевичей, а сам с княгиней и детьми уехал в Кострому». (Соловьёв, 361). Не опасаясь услышать от потомков обвинения в трусости, внук Дмитрия Донского Василий Васильевич в 1451 году, когда татары подошли к Москве, «жену с другими детьми отпустил в Устюг, а сам со старшим сыном Иваном отправился к Волге». (Соловьёв, 430.)

Никто звука не произнес в адрес обоих Василиев, а их отцу и деду каждое лыко в строку.

Затем Г.М. Прохоров защищает святителя Киприана, оправдывает его бегство: «…митрополит в отличие от князя – не ратный человек». (Хорошев, 103.)

Никто не обязывал митрополита заходить на стену, биться копьём или стрелять из лука. Его дело, его задача, говоря военным языком, была оставаться в Москве, как часовому на посту, ждать прибытия великого князя и своим присутствием, как представителя верховной власти, скреплять, цементировать волю к сопротивлению, возвысить архипастырский голос, уберегая горожан от необдуманных решений. С этой задачей митрополит не справился. И это ещё куда ни шло, Дмитрий Иванович не прогневался бы на него, при думах о Тохтамышевой орде, стремительно приближавшейся к Москве, поджилки затряслись бы и у испытанных воинов. Но митрополит не только бросил вверенный ему пост, но из Москвы побежал в Тверь и там благословил Михаила Тверского на искательство ярлыка у хана. А ведь великий князь простил Киприану попытку прокрасться в Москву без спросу, простил и поверил ему во всём. Позднее, видимо, многое передумав и пережив, при сыне Дмитрия Ивановича Василии, Киприан стал истовым православным митрополитом, за что и прославлен в лике святых, но в эти годы он был явно не на высоте своего положения как человек государственный. Ведь церковный деятель, находящийся на самой вершине архиерейского служения, не может быть только молитвенником и богословом, он обязан быть государственным мужем.

Всё начинается с малого, с принижения заслуг князя, с умаления его исторической роли, а затем следует переход к оправданию или, как нынче выражаются скользким дипломатическим языком, к желанию понять мотивы их поступков.

Л.Н. Гумилёв, во что бы то ни стало стараясь обелить монголов, говорит, что они брали города в отместку за убийство их послов, чтобы восстановить справедливость. Помилуйте, за убийство трёх-четырёх человек истреблять целый город? О какой справедливости тут говорить?

Даже немцы не мстили так зверски. За убийство Гейдриха они уничтожили в Лидице только 198 человек.

С монголами можно сравнить только ранних большевиков, когда за покушение на Ленина по всей Совдепии было расстреляно 15 тысяч человек [29]29
  Источник. 1998. № 1. с. 78.


[Закрыть].

«На реке Калке, – пишет Л. Гумилёв, – восьмидесятитысячная русско-половецкая армия обрушилась на двадцатитысячный отряд монголов. Эту битву русская армия проиграла из-за полной неспособности к самой минимальной организации». (Гумилёв, 109.) Во-первых, откуда взяты эти цифры; во-вторых, откуда взялась такая армия вообще; в-третьих, как же низко нужно ценить русское войско. Если Л.Н. Гумилёв имеет в виду, что князья не могли между собой договориться, кто из них будет главным, то откуда же 80 тысяч, если одна часть войска дралась, а другая бездействовала, а если дрались все 80 тысяч, значит, часть войска, находившаяся в стороне, насчитывала ещё несколько тысяч. Но такого войска было не собрать на Древней Руси, это из области фантастического романа. Если Гумилёв приводит эти цифры только для того, чтобы доказать, что до монголов мы не умели воевать, то куда мы денем походы Святослава на Хазарию, походы Олега и Игоря на Византию? Умели организовываться, а потом разучились? Так не бывает. Налицо явная выдумка, если не сказать резче. Симпатии маститого учёного явно на стороне сынов монгольских степей и якутской тайги, это почувствует каждый, кто внимательно прочтёт его труды. М.А. Булгаков сказал, что своих героев нужно любить, но не в такой же степени.

В последнее время (лет десять-пятнадцать) получила хождение нелепая версия, что Куликовской битвы вообще не было, вернее, она была, но не на Куликовом поле, а в Кулижках, пригороде средневековой Москвы.

Как любого нормального русского человека, эта версия меня возмутила, и я с пылом принялся собирать факты, опровергающие её.

Но Куликово поле и Кулижки не одно и то же. Куликово поле названо по изобилию обитавших на поле куликов, птицы болотной. Действительно, вокруг Куликова поля в те годы было много болот. Учитывая это, Дмитрий Донской построил план битвы. Кулижки же происходят от диалектного слова «кулига» – «небольшой, отдельно стоящий лес».

Если мы примем версию подмосковных Кулижек, то весь летописный рассказ об эпопее битвы окажется сочинённым от начала до конца. Выпадает сбор войск у Коломны, длительный марш к Полю, восьмидневное «стояние на костях», обратный марш и т. д.

О Куликовом поле (а не о Кулижках) говорят не только отечественные, но и иностранных источники. Сведения о разгроме войск Мамая армией Дмитрия Донского мы находим в хрониках Посилге, Дитмара, Кранца…

На Куликовом поле до сего дня находят нательные кресты, наконечники стрел. И тут не было сражения? Если бы некогда тут был большой город или проходила ежегодная ярмарка, этим находкам можно было придать иное толкование, но поскольку ни города, ни ярмарки не было, то факт находок стрел свидетельствует об одном: здесь была битва. Конечно, находки не столь многочисленны, как хотелось бы, но после битвы собирали всё оружие, кольчуги, щиты и т. п., что-то утратилось со временем. (Музей-заповедник, 88.)

И, вообще, если мы будем писать историю, опираясь на созвучия в названиях (а здесь как раз тот случай), то забредём так далеко, что вряд ли сможем вернуться назад и безнадежно застрянем в событиях трёх-, а то и четырёхтысячной давности.

В «Анналах» Тацита читаем: «(Такфаринат) стал вождём уже не беспорядочной шайки, как это было вначале, но целого племени мусуламиев (выделено мной. – Р.Б.). Племя это, совершенно не знавшее городской жизни, взялось за оружие и вовлекло в войну с нами соседних мавританцев, которыми предводительствовал Мазиппа» (Тацит, 83.)

Ну, чем не эпохальное историческое открытие? Оказывается, мусульмане существовали уже в Древнем Риме, а щирый украинец Мазепа родом был мавританец. Какой роскошный дворец можно построить из этих двух плохо обожжённых кирпичей! Можно перевернуть всю мировую историю!

А какой это подарок для украинских наци. Чтобы откреститься от русских, славянских корней, они придумывают каких-то никогда не существовавших укров, а на самом-то деле они происходят от гордого африканского племени.

Смешно. А не смешно притягивать московские Кулижки к Куликову полю?

А вот ария из той же оперы, только на другой мотив. Один из таких продвинутых историков договорился до того, что слово «монголы» происходит от греческого слова «мегалион» (Денисов, 62), и это означает большое количество. Следовательно, это были вовсе не монголы, а кто-то, кого было очень много.

Диковинно, конечно, слово из группы алтайских языков толковать словом, происходящим из славной семьи языков индоевропейских. Впрочем, достаточно взять карту Монгольской народной республики и прочесть названия рек: Баян-гол, Уйгарын-гол и, конечно же, легендарный Халхин-гол. Никаким Мегалионом в слове «мон-гол» не пахнет, не ночевал он там.

Дальше больше. Дмитрий – князь никуда не годный, Куликовская битва под вопросом. Под вопросом оказывается и само татаро-монгольское иго.

Л.Н. Гумилёв утверждает, что «осуществлялся симбиоз Великороссии с Золотой Ордой», «тесный союз Орды и России».(Чивилихин, 642.)

Энциклопедический словарь 1955 года определяет симбиоз, как сожительство организмов, приносящее им взаимную пользу. Словарь 1993 года объясняет, что это форма совместного существования разных видов, включая паразитизм. Часто симбиоз взаимовыгоден.

Трудно, очень трудно найти крупицы пользы и выгоды, которые Русь получала от Орды.

Так было иго или симбиоз? Описан ли в русской истории хотя один такой случай, когда ордынский хан (конечно, посол, ханы не занимались такими мелочами) приехал в Москву, его там обвинили в измене, зарезали и обнажённый труп его не один день валялся бы на Красной площади, где его рвали на куски собаки? Не было такого случая! А с русскими князьями бывали.

Вспомним, как сгорела заживо княгиня Агриппина и её сострадальцы, замкнувшиеся во Владимирском соборе. Был ли хотя бы один случай, когда русские, захватив город, населённый мусульманами (татарами), сожгли запершихся в мечети людей? Не было такого случая.

Если было бы возможно, хорошо бы спросить благоверную княгиню Анну Кашинскую: было иго или не было его, а процветал благостный симбиоз? Или спросить о симбиозе её мужа, сыновей и внука, нашедших в Орде смерть.

Так что же представлял собой этот «симбиоз» и «тесный союз» не «с точки зрения Клио», а на самом деле, с точки зрения очевидцев и хроникёров, и насколько «порядок, установленный таким образом на Руси во второй половине XIII века, был далёк от идеала?»

Замечательный русский писатель Серапион Владимирский, очевидец нового порядка на Руси XIII века, писал эпически просто и трагично: «Кровь и отець и братья нашея, аки вода многа, землю напои… множайша же братья и чада наша в плен ведении быша; села наши лядиною проросташа, и величество наше смирися; красота наша погыбе; богатства наша… труд наш погании наследоваше… земля наша иноплеменником в достояние бысть». (Чивилихин, 643.)

В середине XIX века в Любече был найден синодик – список князей, от татар за веру православную убиенных. (Чивилихин, там же.)

«Михаил черниговский, казнённый… по приказу Батыя в 1246 году: это его били пяткой против сердца, – был не первой жертвой нового „порядка“, установленного на Руси (погиб отец А. Невского Ярослав Всеволодович, рязанские князья Роман Олегович, Иван Ярославич, Василий Константинович, тверские Михаил Ярославич, Дмитрий Михайлович Грозные очи, Александр Михайлович и Фёдор Александрович… Ярослав Ярославич суздальский и другие, и все эти жертвы приходятся на первые сто лет владычества над Русью – таков-то был на самом деле „симбиоз“ между ними!» (Чивилихин, 645.)

Нет, не было во второй половине XIII века никакого единого «восточноевропейского» государства, не было «симбиоза» и «тесного союза» Золотой Орды и Руси! Была у ордынских ханов обширнейшая средневековая колония с жестоким режимом грабежа и геноцида, управляемая через посредство русских феодалов…

«Первый удар пришёлся по политической линии – традиции Александра Невского, – продолжает Л.Н. Гумилёв в другом месте честить великого князя. – За легкомыслие князя расплатился народ гибелью тысяч русских людей на Куликовом поле. Не будь интриг Митяя и ссоры Дмитрия с Алексеем (Алексий к Куликовской битве уже два с половиной года как был мёртв. – Р.Б.), потери в войне были бы меньше, а результат больше.» (какой ещё больше, если мы победили в битве? – Р.Б.). (Гумилёв, 492.)

Под традицией Александра Невского учёный разумеет союзнические отношения между Русью и Ордой.

Святой благоверный князь Александр ко времени Куликовской битвы был более ста лет мёртв. В мировой истории не наблюдается примеров, чтобы союзнические отношения продолжались так долго. Никаких документов о союзничестве нет.

Союзничество могло быть, но очень короткий период. Когда Александр Невский был нужен Батыю в борьбе за власть, возможно, какой-то отрезок времени между ним и Батыем (а не Ордой и Русью) было нечто похожее на союзнические отношения. Отношения эти, кстати, основываются на полном равноправии и общей цели, как правило, в борьбе с общим врагом. Но Русь была однозначно вассалом Орды, какое уж тут равноправие, только подчинение. Вообще, о каком союзничестве может идти речь, если представитель Орды официально возводил великого князя на престол во Владимире?

Это всё равно как если бы Сталин съездил в США, посадил там Рузвельта на третий срок президентом, потом слетал в Лондон, прокатил там Черчилля на выборах в парламент, а потом говорил, что мы союзники. Ни Сталин, ни Рузвельт, ни Черчилль не имели никакого влияния на внутренние дела стран-союзниц, ордынские ханы имели самое прямое влияние (и вмешательство) в дела Руси. И хорош же союзник, который сначала посылает с войском Бегича, чтобы наказать московского собрата по коалиции, а потом с этой же целью идёт походом сам!

Легкомыслие князя. Как язык поворачивается сказануть такое. Это легкомыслие русский народ помнит более 600 лет.

И разве был когда-нибудь у нас с Ордой общий враг, если таким врагом была она сама.

Да ханы охотно участвовали в междоусобицах, помогая одним русским князьям бить других, но не больше. И это называется союзничеством?

Последний довод об отсутствии ига: не было дани. «Г. Губайдуллин и Х. Юнусова отрицают факт уплаты русскими дани Золотой Орде. Если бы было так, рассуждают они, то Монголия и Золотая Орда должны были стать богатыми и развитыми, но не стали. Следовательно, никакой дани не было». (Кучкин – 3, 24.)

Однако разве уж так редки факты, когда правители тратили на свои собственные нужды чудовищные суммы денег, а народу не перепадало ничего или перепадали какие-то ничтожные крохи.

Допустим, римский император Вителлий меньше чем за год спустил 900 миллионов сестерций на еду (Светоний, 323), а Калигула за тот же срок промотал 2 миллиарда 700 миллионов сестерций, которые накопил Тиберий (там же, 115). Что же получил римский плебс? Свои обычные раздачи хлеба и вина.

А в наше время, когда люди, получившие в свои руки заводы и фабрики, нефтяные месторождения, построенные трудом советского народа, покупают футбольные команды, океанские яхты и виллы на Лазурном берегу, тогда как основная масса народа озабочена одной проблемой: как прожить от получки до получки. Чем же лучше были монгольские ханы распутных римских императоров или наших олигархов? Ханы возводили себе дворцы, ели и пили на золоте, а народ как жил в юртах, так и продолжал жить в них.

Но чем больше я собирал аргументов для опровержения вздорных версий, чем настойчивее вдумывался в них, тем яснее становилось, что спор о Дмитрии Донском уже давно не научный, а идеологический.

Хотя думается, какая может быть тут идеология? Проблемы, волновавшие Русь шестьсот лет назад, давно умерли. Оказывается, нет.

Почему всё это с нами происходит? Все эти разговоры, было ли иго, была ли битва и где, происходят от общего падения культуры и потери исторического чувства в народе, а вовсе не от того, что сейчас появилась свобода и можно высказывать неожиданные точки зрения. Когда дух народа твёрд и чувство истории живо и действенно в сердцах, завиральные гипотезы элементарно не находят отклика и сразу угасают, а сейчас душа народная растревожена, ослаблена, происходит извращение исторического чувства, хочется чего-то такого, необычного, пусть нелепого и даже дикого, но нового. Эти измышления не забава, не досужие теории в узком кругу учёных.

Здесь всё серьёзней. Не было битвы. Не было благословения Сергия. Не было марша от Коломны. Не было поединка Пересвета и Челубея. Не было удара засадного полка. Не было стояния «на костях». Придумана битва. Придумана и вся история. Придуман и сам народ. Мы – не народ, фикция, туман исторический, который развеется и воспоминания о нём не останется.

Авторам нелепых версий отвечали серьёзные историки, занимающиеся этими вопросами со студенческой скамьи. Возражали аргументированно, разбивали их теории в пух и прах, но разве они читали эти опровержения, они плевать на них и то не хотели.

Ведь все их писания – это оружие информационной войны – пропаганда, а на неё не действуют доводы разума, логика и точная наука, каковой является история, в этих случаях бессильны. Они же не для этого пишут, не для истории, не в поисках истины. Перед людьми поставлена хорошо оплачиваемая задача, лишить наш народ исторической памяти, подорвать его дух. Они эту задачу отрабатывают и кормятся этим.

По этому же чертежу происходит и кампания очернения народного подвига в Великой Отечественной войне. Авторы разные, а подход один. Не было Великой войны, была схватка двух одинаковых фашистских режимов, только имевших разные наименования. Не было подвигов, все они дутые, выдуманные. Не было великих полководцев, а были падкие до званий и наград маршалы-мясники, покорно исполнявшие злобную волю Сталина. Не было всенародного массового героизма, было тупое серое солдатское стадо, которое гнали в бой под автоматами заградотрядов.

Нас лишают родовой, исторической памяти, а ведь мы радуемся: да, да, всё это правда и о Дмитрии Донском (не было ига, не было битвы), и о Великой Победы (забросали немцев трупами)… Наконец-то, дожили мы до свободы слова, ура!

Спор о Дмитрии Донском продолжается. Это спор о России, но о России не XIV века, а о нынешней. Быть ли нам свободным, независимым народом или попасть в рабство, которое готовят нам «иных времён татары и монголы».

Куликовская битва продолжается за души нашего народа. На чьей стороне мы будем в этот раз? Под шитым шелками стягом великого князя с изображением Спаса или пересечём поле и встанем в чужие ряды?