Текст книги "Дорога Патриарха"

Удар был такой силы, что молодого человека пришлепнуло к стене, и он повис, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Все его тело покрывал клей, не давая вздохнуть.

Нелликт отреагировал мгновенно. Он направил на незваных гостей палочку и уже собрался выкрикнуть: «По воле Талоса!» – но не смог. Слова застревали в горле, мысль сбивалась – ментальная атака Киммуриэля Облодры оказалась более стремительной, чем ответный удар Нелликта.

Маг остался без защиты. Чародей, прилепленный к стене, беспомощно шевелил кончиками пальцев и ступнями, а телохранители крепко спали, сваленные с ног снотворным зельем. Сам Нелликт не мог даже произнести нужные слова. Он в ярости отшвырнул палочку и хотел мысленно сотворить короткое заклинание, чтобы мгновенно перенестись подальше отсюда. Но мощная волна псионической энергии помешала ему сделать и это.

Восемь темных эльфов вошли в личный покой Нелликта, как к себе домой. Четверо заняли позиции у двери и по краям образовавшегося в стене провала. Пятый, по знаку Джарлакса, подошел к обездвиженному чародею и прорезал отверстие в зеленом клее, чтобы тот мог дышать и расширенными от ужаса глазами следить за тем, что происходит. Один из магов-дроу деловито проговорил заклинание, помогавшее обнаружить спрятанные сокровища.

Джарлакс же, Киммуриэль и еще один маг спокойно встали перед Нелликтом.

– Все твои старания тщетны, чародей, – сказал Джарлакс, – ведь тебе неведома магия разума.

Но Нелликт упрямо навел руку на дроу и попытался выкрикнуть короткое заклятие, однако псионик вновь ему помешал. Маг от ярости выпучил глаза.

– Ты бы послушал меня, – посоветовал Джарлакс.

Нелликт был растерян, его трясло от злости, но он все же оставался главой огромной слаженной организации убийц и умел владеть собой. Поэтому, когда в соседней комнате появилось несколько бойцов, пришедших ему на помощь, он ничем не выдал, что заметил их.

Только на сей раз он имел дело с дроу. Они и сами все слышали и видели.

Джарлакс круто развернулся, не дожидаясь, пока стражи у дверей пустят в ход приготовленные мечи. Люди Нелликта закричали, поняв, что их обнаружили, маги спешно начали произносить заклинания, а солдаты с ревом бросились на врагов, только маленький хафлинг в легких доспехах поспешно отступил в тень.

Джарлакс едва заметно двигал руками, и из его магических наручей вылетали ножи. Солдаты-дроу у дверей не смели пошевелиться, чтобы не попасть под град клинков. Один из бойцов Нелликта бросил меч, обеими руками вцепился в нож, вонзившийся ему в горло, и рухнул на пол. Второй, ринувшись в покой мага, развернулся в прыжке и получил не только три ножа в грудь, но и три в спину, настолько стремительно вылетали магические клинки дроу. Один из магов, покачнувшись, тоже упал – ему нож вошел в горло через открытый рот. Второй еще успел поднять руки после того, как клинки вонзились ему в оба глаза.

– Будь ты проклят! – вскричал солдат, оставшийся в живых, и попытался подойти ближе, несмотря на несколько ножей, торчавших между пластинами его панциря.

В ответ в него полетели еще два клинка, и он рухнул на пол. А Джарлакс, будто вспомнив о чем-то, повернулся и метнул нож в сторону. Никто сначала не понял, куда он целился, а оказалось – в хафлинга, которому все его мастерство не помогло остаться незамеченным. Хотя один глаз темного эльфа и был закрыт повязкой, это вовсе не значило, что он видит хуже, чем остальные, наоборот, он видел много больше, чем все.

– Ну что, теперь ты готов беседовать со мной? – обратился дроу к Нелликту.

Вся охрана мага была перебита за считанные мгновения.

Только один остался в живых – тот самый упрямый солдат, он снова попытался встать на ноги. Джарлакс взмахнул рукой, даже не оборачиваясь, – нож вонзился точно в глаз. Упрямец рухнул и больше уже не шевелился.

Бойцы Бреган Д'эрт во все глаза смотрели на Джарлакса, впервые за долгое время напомнившего им, каков он на самом деле.

– Какие бессмысленные потери, – с сожалением проговорил Джарлакс. – А ведь мы пришли поговорить о взаимовыгодном обмене.

– И при этом ты уничтожаешь моих солдат! – процедил сквозь зубы маг и получил новый ментальный удар от Киммуриэля.

– Да, нескольких пришлось убить, – согласился Джарлакс. – Их было бы гораздо меньше, если бы ты нам не мешал.

– Да ты знаешь, кто я такой? – вскипел Нелликт, подавшись к нему.

Джарлакс тоже сделал шаг вперед и почему-то показался гораздо выше и внушительнее мага.

– Я очень хорошо помню, как ты ко мне отнесся когда-то! – с ноткой угрозы в голосе сказал он. – И если бы не мое человеколюбие, твое сердце сейчас трепыхалось бы у меня в кулаке, а ты следил бы за его последними ударами.

Нелликт яростно зарычал и снова попробовал выкрикнуть заклинание, но Джарлакс ткнул ему в шею кинжалом, и из-под кожи выступила капелька крови. Глаза мага стали круглыми от изумления.

– Все твои защитные чары – невидимая броня и все такое – уже давно рассеялись, дурачок, – сказал дроу. – И чтобы убить тебя, совсем не нужно прибегать к услугам виртуоза ментальной магии. Я даже с большим удовольствием сделал бы это сам. – Джарлакс с улыбкой поглядел на Киммуриэля, убрал кинжал и лениво отошел в сторону. – Но мне это не нужно, – продолжал он. – Прежде всего я – деловой человек. Мне кое-что требуется от тебя, и я намерен это получить, однако ты тоже можешь не остаться внакладе.

– С какой стати я должен верить?…

– А у тебя нет выбора, – перебил мага Джарлакс. – Оглянись-ка. Или ты один из тех магов – книжных червей, которые ни черта не разбираются в жизни и в людях?

Нелликт с достоинством выпрямился.

– Ах нет, ты же второе лицо в банде наемных убийц, это не про тебя. Тогда ради себя самого, Нелликт, покажи, что ты здравомыслящий человек.

– Кажется, все преимущества сейчас у тебя.

– Только ли кажется?

Нелликт с ненавистью воззрился на темного эльфа.

Джарлакс обернулся. Один из его подручных-магов рылся на рабочем столе Нелликта, а другой стоял рядом с Киммуриэлем. Бывший главарь кивнул, и чародей-дроу, приблизившись к несчастному, распростертому на стене, начал творить какое-то длинное путаное заклинание. К нему присоединился и Киммуриэль, помогая направить мысленную энергию.

– Что вы задума… – грозным тоном начал Нелликт, но темные эльфы одновременно посмотрели на него так, что он сразу смолк.

– Говорю один раз, – строго произнес Джарлакс. – Мне нужно кое-что, что я могу взять у тебя без труда. Но… – он сделал паузу и повернулся к перепуганному беспомощному магу, – я могу получить то же самое у него. Поверь, ты этому будешь только рад.

Нелликт затих, а псионик и чародей-дроу по знаку Джарлакса продолжили колдовать.

На короткое время воцарилась тишина, потом зеленоватое свечение объяло попавшего в ловушку молодого колдуна. За этим сиянием лицо его стало неразличимым. Бедняга стонал и рвался, но высвободиться не мог.

Свечение погасло, и стало видно, что человек на стене превратился в точное подобие мага Нелликта.

– Само собой, мое милосердие кое-чего стоит, – сказал Джарлакс. – Обычно Бреган Д'эрт требует надежного залога верности.

Нелликт готов был рвать и метать.

– У Подземья огромные преимущества, – продолжал дроу. – Наши туннели повсюду, но вам не дано знать, откуда мы появимся. Мы можем возникнуть в любом месте в любое время, Нелликт. Ты ведь не станешь все время смотреть под ноги, а вот мы всегда смотрим вверх.

– Что тебе нужно, Джарлакс?

– Даже меньше, чем ты думаешь. Останешься в выигрыше, если перестанешь злиться. Да, кстати, тебе же будет лучше, если госпожа Калийа еще жива.

Нелликт поджал губы, и Джарлакс понял, что прав.

– Вот и славно. Значит, мы еще можем заключить сделку.

– Главный в Цитадели Убийц Тимоско, а не я.

– Если хочешь, можно изменить и это.

Нелликт невольно побледнел, поняв, насколько велики их силы.

В этот момент один из воинов-дроу подошел к чародею, висящему на стене. Щелкнул арбалет, и бедный парень, потерявший свой облик, заснул.

К его же счастью.

* * *

– Все приветствуют короля, – процедил Энтрери, когда в распахнувшуюся дверь его темницы вошел Гарет Драконобор.

Обернувшись к охраннику, король сделал ему знак удалиться.

Стражник заколебался, с подозрением глядя на пленника, но не посмел ослушаться короля.

– Прости, что не падаю на колени, – сказал убийца.

– Я тебя и не просил.

– А вот твой монах может меня заставить. По его слову собственные мышцы перестают меня слушаться.

– Мастер Кейн имел право убить тебя без всякого следствия, но не стал. Ты должен быть признателен ему.

– Наверняка пощадил, чтобы поглядеть, как меня повесят.

Гарет промолчал.

– Зачем ты пришел? – спросил Энтрери. – Подразнить меня? – Он некоторое время рассматривал короля, потом широкая улыбка расползлась на его лице. – Нет, я знаю, зачем ты пришел. Ты меня боишься.

Гарет не ответил.

– Ты боишься меня, король Дамары, потому что чувствуешь, что я прав, верно?

Расхохотавшись, Энтрери стал мерить шагами камеру, а Гарет настороженно следил за ним, и во взгляде его отражалась глубокая, затаенная мучительная борьба.

– Да, ты знаешь, что я прав, – рассуждал убийца. – Там, в тронном зале, все рассвирепели, только ты один не вышел из себя. Наверняка каждое мое слово эхом отзывалось в твоем сердце. Ты сам понимаешь, что твое право стоит не больше моего.

– Я никогда этого не говорил и не считаю так.

– А есть вещи, о которых можно и не говорить. Ты знаешь правду, и я знаю правду.

– Не слишком ли много ты предполагаешь, король Артемис?

– Не называй меня так!

– Не я наградил тебя этим титулом.

– И не я. Он мне не подходит. И не нужен.

– Мы что, начинаем торговаться?

Энтрери посмотрел на него с издевкой:

– Знаешь что, благочестивый король? Был бы у меня сейчас меч, всадил бы его тебе прямо в сердце. Если надеешься услышать мольбы о пощаде, ищи где-нибудь в другом месте. Пусть этот твой монашек и может заставить меня упасть на колени, но, если я так стою не по своей воле, имеет ли смысл говорить о моей покорности? Не будет ли это так же лживо, как твоя корона?

– Я уже сказал, ты слишком много предполагаешь. Чересчур.

– Да что ты? Почему тогда ты здесь?

Глаза Гарета гневно вспыхнули, но он промолчал.

– Может, тебе просто повезло? Родись я у твоей матери, стал бы законным королем. И твои соратники сражались бы на моей стороне, как сейчас сражаются за тебя. И твой монах по моей просьбе практиковался бы на моих врагах.

– Все намного сложнее.

– Да ну?

– Недостаточно быть царственным по крови. Деяния…

– А ты не забыл, что я убил драколичи? – перебил пленник.

– И что же, сумма всех благих и геройских поступков привела тебя сюда? – резко спросил Гарет. – Ты прожил жизнь, достойную того, чтобы взойти на престол?

– Я выживал там, где тебе и не снилось! – рявкнул Энтрери. – Сыну дворянина просто кричать о том, что путь его чист! До чего суровые испытания выпали на твою долю, наследник Драконобора! Да барды могут целый месяц развлекать народ историями о твоих свершениях.

– Довольно! Ты ничего не знаешь обо мне.

– Достаточно того, что ты здесь. И я знаю почему.

– В самом деле?

– Ты хочешь побольше узнать обо мне. Изучаешь меня. Ведь тебе так важно понять, в чем же разница между нами. Хочешь удостовериться, что мы не так уж и похожи.

– А ты действительно считаешь, что мы похожи?

Энтрери даже не обратил внимания на его изумление.

– Похожи, и даже больше, чем ваше величество готовы допустить, – уверенно заявил он. – И вот вы здесь, чтобы понять, где и в чем расходятся наши пути и характеры. Потому что иначе, Гарет Драконобор, все твои худшие страхи окажутся обоснованными.

– И что же это за страхи?

– Главный – твое право. Право и законность твоей короны. Звучит странно, не правда ли? Что это значит, быть королем по праву? Значит ли это, что ты самый сильный? Или святее других? Или то, что ты – помазанник твоего Ильматера?

– Я потомок прежнего короля, который правил Дамарой задолго до того, как война расколола эти земли.

– А если бы в твоей семье родился я?

– Это невозможно, – покачал головой Гарет. – Я не только плод их любви, но еще и плод их воспитания и традиций.

– Следовательно, это не просто удачное стечение обстоятельств? Твоя родословная что-то значит?

– Да.

– Тебе приходится на это уповать, чтобы не сойти с ума. Ты король, потому что твой отец был королем?

– Нет, он был бароном. В то время в Дамаре не было короля. Королевство вновь стало единым лишь после того, как все мы объединились в борьбе против Женги.

– И именно тогда по деяниям своим Гарет возвысился над другими баронами, герцогами и их детьми?

Король понял, что Энтрери над ним потешается.

– Какое дивное стечение случайных обстоятельств и вековой традиции! Я тронут до слез!

– Что же мне, вручить тебе меч и убить в поединке, чтобы доказать, что Вааса принадлежит мне по праву? – спросил Гарет, глядя в улыбающееся лицо пленника.

– А если я убью тебя?

– Мой бог этого не допустит.

– Ты обязан в это верить, правда? Но давай развлечемся, ладно? Представим на минутку, что поединок состоялся, но победил я. Следуя твоим рассуждениям, я стану законным правителем Ваа… Ох, погоди! Теперь я понял. Все равно ничего не выйдет, потому что у меня поганая родословная. Хитро вы устроили, ты и вся самозваная знать подлунного мира! По вашим правилам лишь вы одни можете быть королями да королевами и нарядными вельможами двора, а крестьянам остается пасть на колени в грязь и пресмыкаться, да еще и не вздумать жаловаться, ведь это бог поставил вас над ними. Смерд обязан смириться со своей грязной, голодной долей и радоваться, что служит законному королю.

Гарет сжал зубы, не сводя с пленника немигающего взгляда.

– Насколько лучше для тебя было бы, если б Кейн убил меня там, в замке. Я – твое отражение, король Гарет. Разбей зеркало, и сам себе покажешься пригожим.

Гарет постоял молча и пошел к двери камеры, которую распахнул перед ним стражник. Рядом с солдатом стоял мастер Кейн.

Увидев его, Энтрери отвесил нарочито глубокий поклон.

Гулко стуча каблуками по каменному полу, король решительно прошел между монахом и охранником.

– Наверное, жалеешь, что не убил меня, – обратился заключенный к Кейну. – Но не все в твоих руках. Я уже чувствую дрожь твоего жуткого прикосновения.

– Я тебе не судья.

– Ага, только палач.

Чуть поклонившись, Кейн повернулся. Короля он нагнал уже не в башне, а вблизи его частных покоев.

– Ты слышал наш разговор? – спросил Гарет.

– Он умен.

– Разве он так уж не прав?

– Да, не прав.

Гарет резко обернулся и поглядел на монаха.

– В моем Ордене достичь высокого положения можно только собственными усилиями, – начал Кейн. – Но в таком большом государстве, как Дамара, подобный порядок породил бы анархию и всевозможные бедствия. Так добиваются власти только орки.

– Поэтому у нас есть королевские династии?

– Отчасти поэтому. Но родословная ничего бы не значила без героических деяний. В самые мрачные времена Дамары, когда правил Женги, вперед выступил Гарет Драконобор.

– Многие тогда выступили. Ты, например.

– Я последовал за королем Гаретом.

Гарет с благодарной улыбкой похлопал Кейна по плечу.

– Титул владеет тобой не меньше, чем ты владеешь титулом, – сказал монах. – Очень тяжело нести на своих плечах ответственность за судьбу целого народа.

– Бывают минуты, когда я боюсь, что не выдержу и сломаюсь.

– Одно неверное решение может повлечь за собой гибель людей. И ты один – защитник и мерило справедливости. Если ты растерян или подавлен – пострадают люди. Твое чувство вины проистекает из боязни, что ты недостоин своего положения. Тебя смущает роскошь, в которой ты живешь. Но людям нужен вождь, и они хотят верить в то, что он стал им по закону.

– А этот вождь купается в роскоши, – сказал Гарет, широким жестом указывая на украшенный гобеленами и скульптурами коридор. – Сладко ест и мягко спит.

– Ты должен выделяться богатством и положением, чтобы в обычных людях зародилась надежда на лучшее существование, – сказал Кейн, – если не сейчас, то в другой жизни. Ты – воплощение их мечтаний.

– Неужели это так необходимо?

Кейн ответил не сразу, и, пока он думал, Гарет внимательно рассматривал старого друга. Этот человек велик и, тем не менее, одет в грязную, потрепанную одежду. Может, подумал он, улыбнувшись, пора бы знати Бладстоуна проявить немного щедрости.

– Люди говорят, бог благословил Дамару, и добрые люди Ваасы тоже полны надежд, что их страна скоро окажется под твоей защитой, – сказал, наконец, Кейн. – Ты же слышал, как они ликовали в замке. Уингэм и другие жители присягнули на верность Гарету.

– Хороший ты друг.

– Я говорю то, что вижу.

Гарет снова похлопал его по плечу.

– Что будешь делать с Энтрери? – спросил Кейн.

– Нужно было прикончить эту тварь там, в болотах Ваасы! – раздался голос Кристины, показавшейся в дверях спальни.

– Неужели затеянная им глупая игра заслуживает столь сурового наказания?

– Он сам признал, что убил госпожу Эллери, – напомнил Кейн.

Гарет нахмурился, и Кристина воскликнула:

– Прикончила бы его собственными руками!

– Нет, – возразил Гарет. – В этом деле еще не все ясно.

– Конечно, если во всем ему верить… – заметила королева.

– Мастер Кейн, разве не я защитник справедливости?

– Ты.

– Значит, продолжим следствие и выясним всю правду.

– А потом казним эту тварь, – добавила Кристина.

– Если он этого заслуживает, – ответил Гарет. – Только если заслуживает.

Но Гарет умолчал о том, что надеется, что до этого не дойдет, и Кейн его понял.

* * *

Король только что получил донесения из Ваасы о том, что его гарнизон расквартирован в Палишуке, и попросил мажордома ввести командующего гарнизоном Гелиогабалуса, откуда уже неделю приходили обнадеживающие вести. Но когда двери растворились, к изумлению короля, Кристины и находившегося с ними брата Дугальда, вошел вовсе не офицер Армии Бладстоуна.

Это был тот самый темный эльф, и его лысая голова блестела в лучах утреннего солнца, льющихся сквозь многочисленные высокие окна. Джарлакс с улыбкой шел к трону, держа в руках огромную шляпу, на которой при каждом шаге подрагивало гигантское перо.

Стражники у двери подобрались, готовые ринуться на него по первому слову короля.

Однако король молчал.

Джарлакс ступал по толстому ковру, но каблуки его громко цокали.

– Король Гарет! – воскликнул он, приблизившись к тронному возвышению и отвешивая глубокий, несколько театральный поклон. – Воистину светлее стало в Дамаре с вашим возвращением сюда.

– Ты что, безрассудно смел или отчаянно глуп?! – вскричала Кристина, первой опомнившаяся от изумления.

– Отчаянно глуп, если верить тому, что обо мне говорят, – согласился Джарлакс, и король, королева и священник быстро переглянулись. – Да-да, я знаю, вы верите этим слухам, – добавил дроу. – Такова уж моя доля.

Мажордом, появившийся за его спиной вместе с посланцами из Гелиогабалуса, замер на месте.

Гарет сообразил, что Джарлакс очутился в зале с помощью какого-то магического фокуса, минуя переднюю, в которой, как считалось, нейтрализуются все чары. Рука короля потянулась к мечу, называемому Священным Возмездием, волшебный клинок которого обезвреживал любые заклятия. Перепуганного мажордома король отослал взглядом.

– Странно, что вы удивлены, – проговорил Джарлакс и также проводил взглядом мажордома. – А я-то думал, меня здесь ждут.

– Ты пришел, чтобы сдаться? – спросила Кристина.

Джарлакс поглядел на нее так, будто не понял, о чем речь.

– Может, у тебя есть близнец, – спросил Дугальд, – который приехал в Палишук, а потом поселился в замке вместе с Артемисом Энтрери?

– Нет, конечно, это я и был.

– Ты друг короля Артемиса Первого?

– Забавный титул, правда? – засмеялся Джарлакс. – Я решил, что нужно действовать так, чтобы наверняка заставить вас выступить. Разве можно было упустить богатейшие возможности замка Д'эрт?

– Ну-ка, рассказывай все, – приказала Кристина.

Джарлакс обернулся на шум за спиной. В зал осторожно, но не прячась, вошел мастер Кейн. В дверь опасливо заглянул мажордом. Отодвинув его, в комнату решительно прошествовал Седой Эмелин, шепча заклинания и тщательно осматриваясь.

Джарлакс ответил поклоном Кейну, ставшему в сторонке и готовому в любую минуту броситься на врага.

– Итак, ты говорил… – напомнила Кристина, когда дроу вновь повернулся к королю и королеве.

– Да, в самом деле, – подхватил Джарлакс. – Хотя, если откровенно, я рассчитывал если не на изъявления благодарности, то хотя бы на то, что мои действия будут отмечены.

– Благодарности? – переспросила королева. – За посягательство на престол?

– Нет, за то, что помог укрепить лояльность Ваасы, – подсказал Гарет, и Кристина изумленно обернулась к нему.

– Полагаю, ты этого добивался?

– Совершенно верно, кроме того, я постарался освободить ближайшие окрестности Палишука от всякой нечисти – нескольких сотен гоблинов и кобольдов, – которые наверняка причинили бы горожанам немало неприятностей за долгую зиму.

Седой Эмелин хихикнул.

– Что за чушь! – воскликнул брат Дугальд. – Просто ты понял, что проиграешь, пришлось отказаться от нечестивых замыслов, и теперь… – Он осекся, повинуясь жесту Гарета.

– Полагаю, никто из твоих бравых солдат не получил серьезных ранений, когда эти твари хлынули на них, – продолжал Джарлакс, будто и не слышал слов жреца. – Я тщательно рассчитал момент, когда их выпустить, чтобы всех успели перебить прежде, чем они добегут до передних рядов твоих воинов.

– И ты ждешь благодарности за то, что развязал сражение? – уточнила Кристина.

– Это было истребление, сударыня, а не сражение. Нужно было, чтобы король Гарет лично участвовал в бою, выиграв который сместил бы короля Артемиса. Представляете, какое впечатление это произвело на полуорков? Самозваный король призывает на свою сторону презренных тварей, а законный король разбивает их наголову! С каким жаром они славили короля! Предания о героическом взятии замка Д'эрт со временем станут еще более красочными и захватывающими, а благодаря Уингэму и его странствующей труппе распространятся по всей Ваасе.

– Значит, ты с самого начала это задумал? – с легким сарказмом поинтересовался король.

Джарлакс прижал кулак к груди, будто его ранили в самое сердце.

– Но ведь необходимо было добиться, чтобы все выглядело достоверно, – сказал он. – И провозглашение Артемиса королем, и вынужденное выступление твоей армии. Никто, даже у тебя при дворе, не должен был догадаться, что это подстроено, иначе все было бы напрасно и сам ты оказался бы в двусмысленном положении.

– Думаю, он лжет, – нарушила ошеломленное молчание Кристина.

– Точно, лжет и боится, – подхватил Дугальд.

Гарет жестом подозвал Эмелина и Кейна и попросил Джарлакса подождать в передней. Дроу вышел в сопровождении стражей.

– Зачем мы тратим время, выслушивая откровенную ложь? – спросила Кристина. – Попытка завладеть Ваасой не удалась, и теперь он пытается хоть как-то выкрутиться.

– Как жаль, что они с товарищем выбрали такой путь, – сказал Гарет. – Из них вышли бы отличные бароны на окраинах Ваасы.

Слова короля изумили всех, а Кристина задрожала от ярости.

– Если бы Ольвен был здесь, он бы на тебя набросился за такие слова, – заметил Эмелин.

– Ты веришь этому дроу? – спросил Кейн.

Гарет задумчиво покачал головой, он привык доверять своему чутью.

– Не уверен, что он с самого начала это задумал, скорее, это попытка выйти сухим из воды.

– С этим Джарлаксом опасно иметь дело, – промолвил Эмелин.

– А за его дружком наверняка столько преступлений, что по нему давно плачет виселица! – жестко добавила Кристина. – У него в глазах ничего, кроме ненависти и злобы, а оружие какое…

– Что он делал раньше, мы не знаем, – возразил Гарет. – Или я должен казнить человека, руководствуясь только твоими подозрениями?

– Можно все выяснить, – предложил Эмелин.

– На каком основании? – рявкнул король.

Все присутствующие, кроме Кейна, озабоченно переглянулись. Уже бывало, что король в подобных ситуациях твердо стоял на своем и переубедить его было невозможно. Приходилось подчиняться, ведь он монарх, помазанник, все в его власти.

– Оснований нет, – подал голос Кейн, и Кристина едва не задохнулась от возмущения. – Единственное преступление, вмененное в вину Артемису Энтрери, – государственная измена.

– За это отправляют на виселицу, – подхватила королева.

– Но объяснение Джарлакса, по меньшей мере, правдоподобно, – возразил монах. – Нельзя не согласиться, что благодаря действиям этой пары, каковы бы ни были их первоначальные намерения, популярность короля на севере увеличилась, полуоркам еще раз напомнили о прошлых героических свершениях, утвердив их надежду на лучшее будущее.

– Ты что, веришь, что этот… этот… дроу отправился в Ваасу и все это устроил лишь для того, чтобы поспособствовать благосостоянию твоего королевства? – спросила Кристина.

– Но у меня также нет оснований с уверенностью утверждать, что у него были иные мотивы, – ответил монах.

– Но они же выпустили на нас этих тварей, – напомнил Дугальд, и Эмелин неожиданно разразился презрительным смехом.

– Они собрали в замке орду гоблинов и кобольдов, а потом отправили их на верную смерть, – сказал Гарет. – Я не знаю, глуп Джарлакс или необыкновенно мудр, но ничуть не сомневаюсь, что, выпуская их из ворот, он был уверен, что весь этот сброд будет перебит, не достигнув даже первых рядов войска. Гораздо опаснее были бы горгульи и другие исчадия замка, но их он почему-то не призвал.

– Да просто не смог, – уверенно заявил Дугальд.

– А Уингэм, Аррайан и Ольгерхан свидетельствуют иначе, – возразил Кейн. – Они видели летающих горгулий, когда обнаружилось, что замок снова пришел в движение.

– Вот и получается, что этих двоих можно обвинить только в дерзости и в вызванных их действиями непредвиденных расходах, – заключил Гарет. – Они нарушили условности и вынудили меня предпринять поход на север, хотя на поверку все это пошло на благо государственной власти. А доказательств, что они замышляли нечто иное, у нас нет.

– Они посягнули на твой титул, – возмутилась Кристина. – Если ты спустишь им это с рук, беззакония начнутся по всей стране.

– А может, кое-что и похуже, – подхватил Эмелин. – Не забудьте, о чем предупреждали Ильнезара и Тазмикелла: этот Джарлакс намного коварнее и хитрее, чем кажется.

Все примолкли, и Гарет, наконец, принял решение:

– Их можно обвинить только в заносчивости и самонадеянности, но разве мы сами не были такими много лет назад, когда решалась судьба Дамары? Возможно, и даже резонно, что все происходило именно так, как Джарлакс описал, что это была хитроумная – даже чересчур, я бы сказал, поскольку роль его оказалась двусмысленной, – попытка завоевать наше благоволение. Может, он хотел получить от меня титул. Не знаю. Но держать Артемиса Энтрери в заточении я долее не намерен, поскольку оснований вздернуть его все равно нет. А повесить человека из-за собственных страхов или подозрений я не могу. Оба они должны покинуть земли Бладстоуна в течение десяти дней и больше не возвращаться сюда под страхом заточения.

– Под страхом смерти! – с нажимом сказала Кристина, и Гарет решил не спорить.

– Как скажешь, – согласился он. – Пусть убираются подальше.

– И хорошо бы предостеречь соседей, – подсказал Эмелин.

Гарет протянул руку, и чародей вытащил из-под мантии свиток, найденный на сиденье трона в замке. Король жестом попросил друзей сойти с возвышения и снова вызвал дроу. Через минуту Джарлакс опять предстал перед ним, держа в руках свою огромную шляпу.

Гарет бросил ему свиток со словами:

– Твоего ума хватило бы и на двоих.

– Я жил в Подземье, – с лукавой улыбкой ответил Джарлакс, – моего ума хватило бы на сотню, поверь.

– Тебе же хуже, потому что, исходя из этого подозрения, я решил, что вы с Артемисом Энтрери виновны в произошедшем на севере Палишука.

Казалось, Джарлакс нисколько не удивился, и соратники Гарета невольно подобрались, готовые дать отпор.

– Но мы не знаем, в каком именно преступлении вас обвинить, – продолжал король. – Поэтому ради блага моей страны я принял единственно возможное решение. Вы изгоняетесь из земель Бладстоуна и должны покинуть эту страну в течение десяти дней.

Джарлакс, пожав плечами, спросил:

– Мой друг тоже?

– Артемис Энтрери или дворф? – уточнил Гарет.

– А, так Атрогейта схватили! – воскликнул дроу. – Хорошо! А то я переживал за беднягу, ведь он волей обстоятельств оказался впутан в дела Цитадели Убийц.

Гарет молчал.

– Я, конечно, имел в виду Артемиса Энтрери, – пояснил Джарлакс. – Он наказан так же, как я?

– Мы думали о более суровой каре, – заметила Кристина.

– Так же, – ответил Гарет. – Несмотря на то, что незаконно провозгласил себя королем он, замок был назван твоим именем. Схожие преступления, одинаковое воздаяние.

– Что ж, справедливо, – с поклоном согласился дроу.

– А если и нет? Неужели ты думаешь, что королю важно, что ты думаешь о его суждениях? – бросила Кристина.

Джарлакс одарил ее такой безмятежной улыбкой, что королева беспокойно передернула плечами.

– Что ж, тогда еще одно небольшое дельце, – сказал он. – Я хотел бы забрать с собой и дворфа. Он ведь не закоренелый преступник, хоть и выяснилось, что был связан с Цитаделью.

– Ты что же, торговаться вздумал?! – негодующе воскликнула королева.

– Но у меня есть что предложить взамен, – заверил ее Джарлакс и вытащил из кармана жилета свиток.

Кейн подошел ближе, и дроу без промедления передал ему пергамент.

– Это карта тайного убежища Цитадели Убийц, – пояснил он.

– И откуда же она у тебя? – спросил Гарет, удивленный не меньше остальных.

– Я так умен, что вашему величеству и не представить, – улыбнулся дроу и запустил руку в шляпу. – К тому же у меня есть невидимые друзья, – добавил он и, достав какой-то предмет, поставил его на ступеньку перед троном.

Это была голова Нелликта.

Подождав, пока смолкнут удивленные и испуганные возгласы, Джарлакс поклонился королю и сказал:

– Я согласен принять наказание, но прошу уступить мне дворфа за карту и голову мага. Хоть я уже и передал их тебе, уповаю на то, что ты привык играть честно. Я покину эту страну, но не забудь, Гарет Драконобор, король Дамары, а теперь еще и Ваасы, что благодаря мне ты стал сильнее, а враги твои – слабее. Я не жду ни благодарностей, ни даров – только отдай мне одного несносного дворфа, который тебе все равно не нужен. Ты хочешь, чтобы мы ушли, – мы уйдем, получив заслуженное, навстречу новым приключениям.

Темный эльф отвесил глубокий поклон и, выпрямляясь, нахлобучил шляпу на свою блестящую макушку.

Гарет не мигая смотрел на голову Нелликта, не в силах поверить, что кто-то, пусть даже дроу, смог так круто расправиться с могущественным чародеем.

– Кто же ты такой? – проговорила Кристина.