Текст книги "Золото Будды"

Глава 11

Судья посещаем настоятеля буддийского храма; он обедаем на набережной

Всю дорогу к Восточным воротам судья Ди молчал. И только когда их переносили по мосту Радуги, он высказал Хуну свое восхищение прекрасным видом на храм Белого облака – его белоснежные ворота, украшенные синей плиткой, выделялись на фоне зеленого склона горы.

Их внесли по широкой мраморной лестнице и поставили носилки в просторном дворе, окруженном широкой галереей. Судья Ди отдал пожилому монаху свою большую красную визитную карточку. Монах сказал:

– Его святейшество как раз заканчивает свою полуденную молитву.

Он провел гостей через три других дворика, расположенных выше по склону горы и соединенных красивой резной мраморной лестницей.

В задней части четвертого дворика тоже виднелись ступеньки. Поднявшись по пим, судья Ди увидел длинную узкую террасу, которая как бы врезалась в заросший мхом валун. Слышались звуки льющейся воды. Судья спросил:

– Здесь родник?

– Вы правы, ваша честь, – ответил монах. – Он существует уже четыре века. Его обнаружил божий избранник, он же нашел здесь святую статую бога Майтреи. Статуя помещена в часовню, на другой стороне расщелины.

Судья только сейчас заметил, что между террасой и высокой каменной стеной есть расщелина шириной около пяти футов. Узкий мостик, состоящий из нескольких досок, вел к большой темной пещере.

Судья Ди ступил на мостик и посмотрел вниз. В глубине, примерно в тридцати футах, по камням бежал быстрый ручей. Приятной прохладой веяло от него.

В пещере, по другую сторону моста, он увидел золотую решетку, с другой стороны которой свешивалась красная шелковая ткань. Она-то и закрывала святую святых, часовню бога Майтреи.

– Покои настоятеля находятся в конце террасы, – сказал старый монах.

Он проводил их в маленькое строение с ажурным потолком, которое располагалось в тени деревьев. Вскоре вышел настоятель и пригласил судью войти в дом. Старшина Хун сел на каменную скамью возле двери.

В комнате у задней стены стояла резная кушетка из эбонитового дерева со множеством красных шелковых подушек. В середине комнаты, скрестив ноги, сидел маленький кругленький человек в одежде из плотной золотистой парчи. Он кивнул круглой гладко выбритой головой и жестом пригласил судью сесть па большое резное кресло перед кушеткой.

Настоятель повернулся и с уважением положил визитную карточку судьи на маленький алтарь в нише за кушеткой. Стены были покрыты шелковыми занавесями, вышивка на них изображала эпизоды из жизни Будды. Комната была наполнена странным тяжелым ароматом.

Старый монах поставил перед судьей Ди резной чайный столик из розового дерева и налил ему чашку душистого чая. Настоятель подождал, пока судья сделает первый глоток, затем сказал удивительно сильным звучным голосом:

– Я собирался посетить суд завтра, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Я очень огорчился, что вы опередили меня и нанесли визит первым. Я не заслуживаю такого внимания с вашей стороны.

Он дружески взглянул на судью большими глазами. Хотя судья Ди был стойким конфуцианцем, не испытывающим симпатии к буддистам, ему пришлось признать, что маленький настоятель был неординарной личностью, с чувством собственного достоинства. Судья Ди произнес несколько вежливых фраз о размерах и красоте храма. Хозяин поднял свою пухлую руку.

– На все воля нашего бога Майтреи! – произнес он. – Четыре века назад он соблаговолил явить себя миру в виде пятифутовой фигуры из сандалового дерева, изображающей его сидящим, скрестившим ноги и пребывающим в медитации. Скульптуру обнаружил божий избранник в пещере, возле которой был построен храм Белого облака как страж восточной части нашей империи и защитник всех моряков. – Перебирая четки, настоятель тихо произнес молитву. Затем он продолжил: – Я планировал пригласить вашу честь на церемонию, которая скоро состоится в этом скромном храме.

– Почту за честь, – сказал судья Ди, кланяясь. – А что за церемония будет?

– Преданный нашей вере господин Ку Meнпинь, – объяснил настоятель, – получил разрешение сделать копию святой статуи и подарить ее храму Белой лошади, центру буддизма, расположенному в столице нашей империи. Это был благотворительный акт с его стороны. Он нанял мастера Фана, лучшего буддийского скульптора провинции Шаньдун, сделать наброски святой статуи и снять ее размеры. Затем мастер Фан работал в доме господина Ку, исполняя его заказ из кедрового дерева, в соответствии со своими расчетами. Все время, пока мастер Фан работал у господина Ку, последний считал его своим почетным гостем, а когда скульптура была завершена, хозяин устроил грандиозный праздник в честь ее автора. Сегодня утром статуя из кедра была доставлена в храм в прекрасном ящике из розового дерева.

Настоятель с улыбкой кивнул лысой головой – очевидно, подобные события приносили ему огромное удовольствие. Оп снова заговорил:

– Когда определится дата церемонии, статуя будет торжественно освящена в храме. Начальник гарнизона добился разрешения, чтобы при перевозке статуи в столицу ее сопровождал отряд стражников. Я тут же вам сообщу день и час священнодействия, как только мы установим точную дату.

– Уже все решено, ваше святейшество, – раздался сзади низкий голос. – Церемония состоится завтра, после второго ночного обхода.

Высокий худой монах выступил вперед. Настоятель представил его – Хупэнь, старший священник храма.

– Это не вы опознавали тело монаха сегодня утром? – спросил судья Ди.

Священник горестно наклонил голову.

– Для нас это какая-то загадка, – сказал он. – Зачем монаху, раздающему милостыню, посещать столь отдаленное место в такой поздний час. Единственным объяснением может служить то, что его позвал кто-то из крестьян для важного дела, а по дороге на него напали бандиты. Я надеюсь, что у вашей чести уже есть какие-то ключи к разгадке?

Задумчиво пощипывая свои бакенбарды, судья Ди ответил:

– Мы полагаем, что здесь замешан третий, пока неизвестный нам человек, который приложил все усилия, чтобы нельзя было узнать убитую женщину. Когда он случайно увидел вашего монаха, то решил украсть у него монашеское одеяние, чтобы завернуть в нeгo труп женщины. Вы ведь знаете, что на теле вашего монаха было только нижнее белье? Полагаю, что была драка и Цзухай умер от сердечного приступа.

Хупэнь кивнул. Потом спросил:

– Ваша честь, а нe было ли палки около тела?

Судья на минуту задумался.

– Нет, – отрывисто сказал он. И вдруг вспомнил любопытный факт. Когда он неожиданно встретился с сюцаем Цзао в зарослях шелковицы, в руках у сюцая ничего ве было. А когда судья обогнал его на обратном пути, тот уже держал длинную палку.

– Хочу воспользоваться возможностью, произнес Хупэнь, – и сказать вам, что прошлой нoчью три разбойника забрели в храм. Привратник случайно увидел, как они перелезали через ограду. К тому времени как он поднял тревогу, негодяи уже скрылись в лесу.

– Я сейчас же займусь этим, – кивнул судья. – Привратник может описать их?

– Оп не очень их разглядел в темноте, – ответил Хупэнь, – но он говорил, что это были высокие мужчины и у одного из них он запомнил жидкую всклокоченную бороду.

– Было бы больше помощи, если бы привратник оказался более наблюдательным, – сухо сказал судья Ди. – Они ничего ценного не украли?

– Так как они не были знакомы с планировкой храма, – ответил Хупэнь, – то искали только в задней части здания, где нашли лишь несколько гробов!

– Вот это повезло! – усмехнулся судья и, обратившись к настоятелю, сказал: – От души благодарен за приглашение, завтра прибуду в назначенный час.

Он поклонился и направился к выходу. Хупэнь и настоятель проводили его и старшину до паланкина.

На обратном пути судья Ди заявил старшине Хуну:

– Не думаю, что Ма Жун и Чао Тай вернутся до полуночи. Давайте сделаем крюк и побываем у верфи и причала у Северных ворот.

Хун отдал приказ носильщикам, и те пошли на север по торговой улице.

За Северными воротами царила ужасная суета. На верфи на опорах стояло несколько старых лодок. Тучи рабочих, на которых были лишь набедренные повязки, толпились на судах и под ними, слышался громкий гул голосов и удары молотков.

Раньше судья никогда не был на верфи. Он все рассматривал с огромным интересом, шагал за Хуном по двору верфи. Они остановились около лежащей на боку большой джонки. Шестеро рабочих поджигали под ней траву. Ку Менпинь и его управляющий Ким Сан находились неподалеку, разговаривали с десятником.

Когда Ку увидел судью и Xyнa, он отпустил десятника и поспешил навстречу. Судья Ди с любопытством спросил, чем занимаются рабочие.

– Это одна из моих самых крупных океанских джонок, – стал объяснять Ку. – Они перевернули ее, чтобы очистить дно от морской травы и мидий, которые скапливаются па киле, что мешает набирать скорость. Сначала они все соскребут, а потом снова заделают швы. – Судья хотел подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть, что делают рабочие, но Ку рукой задержал его. – Не подходите ближе, ваша честь! – предупредил он. – Несколько лет назад от сильного огня одна балка разломилась и упала мне на правую ногу. Перелом был серьезный, нога срослась неправильно, и с тех пор я хожу с палкой.

– У вас очень красивая палка, – заметил судья с неподдельным интересом. – Пятнистый бамбук – очень редкий сорт.

– Да, верно, – довольно улыбнулся Ку. – Его бы надо как следует отполировать. Но этот бамбук слишком тонок для трости, поэтому я скрепил два стебля. – Затем он вполголоса добавил: – Я присутствовал на последнем заседании суда. Ваше разоблачение глубоко потрясло меня. То, что делала моя жена, – ужасно! Позор для меня и всей моей семьи.

– Не следует делать поспешных выводов, господин Ку, – заметил судья. – Ведь я подчеркнул тот факт, что женщина еще не опознана.

– Я ценю вашу осторожность, – поспешно сказал Ку. Он бросил быстрый взгляд на Ким Сана и старшину Хуна.

– Вы узнали носовой платок? – спросил судья.

Ку мельком взглянул на вышитый платок, который судья достал из рукава.

– Конечно, – ответил он. – Это один платок из набора, что я подарил жене. Где вы нашли его, ваша честь?

– На дороге, недалеко от заброшенного храма, – сказал судья Ди. – Я подумал…

Вдруг он замолчал. Он вспомнил, что забыл спросить у настоятеля, с каких пор и почему храм перестал действовать. Затем судья спросил:

– До вас доходили какие-нибудь слухи об этом храме? Люди говорят, что там кто-то бывает. Конечно же это ерунда. Но если ночные визитеры существуют на самом деле, я должен их увидеть. Вполне возможно, что нечестивые монахи храма Белого облака затевают что-то нехорошее. Тогда это объясняет присутствие одного из них около хозяйства Фаня – он направлялся в храм! Пожалуй, я вернусь в храм Белого облака и спрошу об этом настоятеля или Хупэня. Между прочим, монахи рассказали мнe о вашем благочестивом деянии. Освящение будет происходить завтра вечером. Я с радостью принял приглашение настоятеля.

Ку низко поклонился и сказал:

– Ваша честь нe может уехать, хотя бы нe перекусив. На другом конце пристани есть чудесная харчевня, которая славится своими вареными крабами. – Обращаясь к Ким Сану, он добавил: – Продолжайте, ведь вы знаете, что делать.

Судья хотел поскорее вернуться в храм, но понимал, что дальнейшая беседа с Ку может принести пользу. Он велел Хуну возвращаться в суд, асам пошел с Ку.

Темнота сгущалась. Когда они оказались в изящном павильоне, стоящем у самой воды, прислужники уже зажгли цветные фонарики, свисавшие с карниза крыши. Оба сели около покрытого красным лаком невысокого ограждения, где можно было наслаждаться прохладным ветерком с реки и веселыми огоньками цветных фонариков на корме джонок, проплывавших вверх и вниз по течению.

Прислужник принёс большое блюдо дымящихся красных крабов. Ку разломал для судьи панцири нескольких крабов. Судья доставал серебряными палочками выглядевшие весьма аппетитно куски белого мяса и окунал их в тарелку с имбирным соусом. Выпив маленькую чашу желтого вина, он обратился к Ку:

– Когда мы разговаривали во дворе, мне показалось, что вы убеждены, что убитая – ваша жена. Мне неловко было выяснять это при Ким Сане, но есть ли у вас основания предполагать, что она была вам неверна?

Ку нахмурился и, немного помолчав, ответил:

– Нельзя жениться па женщине не своего круга, ваша честь. Я богат, но не очень образован. Мне льстило стать мужем дочери ученого человека. Но я ошибся. Хотя мы провели вместе всего три дня, я понял, что ей совсем не по вкусу ее новая жизнь. Я прилагал все силы, чтобы понять, что ей нужно, но, так сказать, ответа нe получил. – С внезапной горечью в голосе он добавил: – Она считала, что я ей не ровня, а поскольку она была высокообразованной женщиной, я полагал, что могу рассчитывать на преданность… – Его рот скривился, и он быстро осушил чашу с вином.

– Третьему лицу трудно высказывать мнение, когда дело касается отношений между супругами, – сказал судья Ди. – Видимо, у вас есть веские основания для подозрений. Но я отнюдь не убежден, что та женщина – ваша жена. Я даже не уверен, что ее в самом деле убили. Что касается вашей жены, вы лучше меня знаете, в какую переделку она могла попасть. Если так, то лучше расскажите мне все сейчас. Ради нее и… ради себя.

Ку бросил на судью быстрый взгляд. Судье показалось, что в глазах собеседника мелькнул ужас. Но Ку удалось справиться с собой, и голос его зазвучал ровно:

– Я уже рассказал вам все, что звал, ваша честь.

– На реку спускается туман, – произнес судья Ди, поднимаясь. – Пожалуй, мне пора. Благодарю за столь чудесное угощение.

Ку проводил судью до паланкина, и носильщики пронесли его через город к Восточным воротам. Они едва юге бежали, мечтал скорее освободиться, чтобы пойти поужинать порцией риса.

Стражники у храма удивились, вновь увидев судью. Первый внутренний двор храма был пуст. Из главного зала, сверху, доносились монотонные звуки пения. Очевидно, у монахов шла вечерняя служба.

Довольно угрюмый молодой священник вышел встретить судью. Он сказал, что настоятель и Хупэнь ведут службу, а его послали проводить судью в покои, где для него приготовлена чашка чая.

Оба в молчании пересекли двор. Добравшись до третьего двора, судья Ди внезапно остановился на ступенях.

– В заднем зале пожар! – воскликнул он. Густые клубы дыма и злые языки пламени вырывались из двора, находившегося ниже.

– Там готовятся кремировать Цзухая, – улыбнулся монах.

– Я никогда прежде юге видел кремации, – сказал судья. – Давайте пойдем, взглянем. – Он направился к лестнице, но молодой монах тут же остановил его, схватив за плечо.

– Посторонним не разрешается наблюдать за этим обрядом, – объяснил он.

– Ваше невежество можно извинить только вашей молодостью, – процедил судья Ди, высвобождая руку. – Не забывайте, что вы разговариваете с судьей. Пропустите меня.

Во дворе у дальнего зала в открытом очаге полыхало пламя. Вокруг никого не было, кроме одного монаха, который раздувал мехи. Около него стоял глиняный сосуд. Судья Ди увидел также возле костра продолговатый ящик.

– А где находится тело? – спросил он.

– В этом ящике из палисандрового дерева, – угрюмо ответил монах. – Его на носилках доставили ближе к вечеру. После кремации прах поместят в сосуд.

Жар был почти невыносим.

– Проводите меня в покои настоятеля, – бросил судья.

Они поднялись на террасу, и монах отправился на поиски начальства. Похоже, он совсем забыл об обещанном чае. Судья Ди не был этим расстроен; он прогуливался по террасе, наслаждаясь прохладным влажным воздухом из горного ущелья, особенно приятным после чудовищного жара костра.

Вдруг он услышал сдавленный крик. Он замер и прислушался. Стояла тишина, нарушаемая лишь плеском ручья, текущего по ущелью. Снова послышался крик. Теперь он звучал громче и перешел в стон. Крик доносился из пещеры Майтреи.

Судья быстро направился к деревянному мосту входа в пещеру. Сделав два шага, он остановился. В полумраке ущелья он увидел на другом конце моста фигуру мертвого судьи.

Ужас холодными клещами сжал сердце. Не шевелясь, он разглядывал одетого в серое призрака. Чернота пустых глазниц и мерзкие пятна разложения на ввалившихся щеках вызывали у судьи жуткий страх. Призрак поднял худую прозрачную руку в указал под ноги судье, медленно покачав головой.

Судья проследил за его жестом, но не заметил ничего, кроме широких досок настила. Он снова поднял глаза. Призрак словно растворился в тумане. Больше ничего не было.

Судью охватила дрожь. Он осторожно поставил ногу на доску посредине моста. Доска обломилась и рухнула вниз. Он услышал треск, когда она достигла камней на дне ущелья, которое находилось на глубине тридцати футов под мостом.

Он некоторое время недвижимо стоял, глядя в черный проем перед собой. Потом отступил назади вытер со лба холодный пот.

– Я глубоко сожалею, что заставил вашу честь ждать, – послышался голос.

Судья Ди обернулся. Увидев стоящего рядом Хупэня, он молча показал на дыру, зияющую посреди моста.

– Я уже не раз просил настоятеля заменить подгнившие доски, – сказал Хупэнь в волнении. – Когда-нибудь на мосту произойдет несчастный случай!

– Он уже едва не произошел, – сухо ответил судья. – К счастью, я вовремя остановился, когда шел через мост. Я слышал чей-то крик из пещеры.

– О, это все лишь совы, ваша честь, – объяснил Хупэнь. – Они свили гнезда вблизи пещеры. К сожалению, настоятель не может покинуть службу, пока не произнесет благословение. Могу ли я быть вам полезен, ваша честь?

– Можете, – ответил судья. – Передайте мое почтение его святейшеству.

Повернувшись, судья направился к ступеням лестницы.

Глава 12

Признание прозревшего любовника; исчезновение корейского ремесленника

Когда Ма Жун привел крестьянскую дочь домой, ее тетка, подвижная старушка, заставила его съесть целый горшок жидкой каши. Чао Тай некоторое время дожидался его в караульном помещении, а затем вместе с начальником стражи приступил к вечерней трапезе, состоявшей из риса. Как только Ма Жун вернулся, они вдвоем пустились в дорогу.

На улице Ма Жун спросил попутчика:

– Знаешь, что мне сказала эта Сунян, когда я был с ней?

– Она сказала, что ты красивый парень, – равнодушно ответил Чао Тай.

– Ты ничего не понимаешь в женщинах, братец, – покровительственно произнес Ма Жун. – Конечно, она так думает, но женщины не произносят этого вслух, во всяком случае в начале знакомства. Нет, она сказала, что я добрый.

– О, силы небесные! – воскликнул пораженный Чао Тай. – Ты – в вдруг добрый? Ты – завзятый бабник! Впрочем, я могу не беспокоиться – у тебя нет шансов. Ведь у тебя нет ни клочка земли, не так ли? А ты слышал, как она говорила, чего хочет.

– У меня зато есть кое-что другое, – самодовольно ответил Ма Жун.

– Как бы мне хотелось, чтобы у тебя в голове были не только юбки, – усмехнулся Чао Тай. – Сторож много рассказал мне об этом парне, об А Куане. Нет смысла искать его в городе; сюда он наведывается редко, только чтобы выпить или поразвлечься азартными играми. Мы найдем его где ни будь в деревне – там его место.

– Пусть он и деревенщина, – сказал Ма Жун, – но не думаю, что нам следует идти так далеко. Он наверняка появится в лесу к западу от города.

– С чего бы это? – спросил Чао Тай. – Он же думает, что против него нет никаких улик. На его месте я бы на несколько дней затаился где ни будь поблизости и посмотрел бы, откуда подует ветер.

– В таком случае, – заявил Ма Жун, – мы одним выстрелом убьем двух зайцев, если начнем искать его с того заброшенного храма.

– Положим, ты прав, – кисло произнес Чао Тай. – Пойдем туда.

Они выехали из города через Западные ворота и направились к караульному помещению на перекрестке дорог. Там они оставили лошадей и пешком пошли к храму, придерживаясь левой стороны дороги, где можно было укрываться за деревьями.

– Начальник стражи сказал мне, – прошептал Чао Тай, когда они приблизились к разрушенным воротам, – что А Куан полный профан во всем, что не касается плотницкого дела и охоты. Кроме того, он умеет лихо обращаться с ножом. Поэтому надо отнестись к делу серьезно и постараться подойти к храму так, чтобы он нас не засек – если он, конечно, там.

Ма Жун кивнул и, опустившись на землю, пополз, прячась в траве. За ним таким же манером двинулся Чао Тай.

Они несколько минут продирались сквозь густой кустарник, и наконец Ма Жун поднял руку. Осторожно раздвинув ветви, он кивнул своему товарищу. Вдвоем они внимательно разглядывали высокое здание из источенного временем камня, поднимавшееся по другую сторону заросшего мхом двора. К главному его входу, который теперь был похож на черную дыру, вел один пролет каменной лестницы с разбитыми ступенями. Среди бурьяна порхали две белые бабочки. Иного движения вокруг не наблюдалось.

Ма Жун взял небольшой камешек и бросил его в стену храма. Отскочив, он застучал по ступеням. Оба напряженно ждали, не спуская глаз со входа.

– Я заметил, как внутри что-то зашевелилось, – прошептал Чао Тай.

– Я поползу туда, а ты обогни храм и проникни в него через боковые ворота. Если что-нибудь обнаружим, свистнем друг другу.

Чао Тай пополз через кусты вправо, Ма Жун стал двигаться в противоположном направлении. Когда он определил, что находится около левого угла здания, то встал и прислонился к стене. Он осторожно оглядывался до тех пор, пока не наткнулся на ступеньки. Он прислушался. Вокруг было тихо. Он быстро взбежал по лестнице, вошел внутрь здания и остановился возле двери.

Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел, что большой высокий зал был пуст, но на алтаре у дальней стены что-то было. Четыре мощные колонны поддерживали свод; они были скреплены под потолком тяжелыми балками.

Он покинул свой наблюдательный пункт и направился к двери около алтаря. Проходя мимо колонн, он услышал над головой тихий звук. Ма Жун посмотрел вверх и быстро отступил в сторону. Большая темная тень с шумом летела вниз и ударила его в левое плечо.

От толчка Ма Жун упал с грохотом, который, казалось, отдался во всем теле. Огромный человек, который только что хотел сломать спину Ма Жуну, тоже свалился на пол, но он вскочил на ноги раньше Ма Жуна и прыгнул на него, стараясь дотянуться до горла.

Ма Жун обеими ногами толкнул мужчину в живот и затем перебросил его через голову. Пока Ма Жун приходил в себя, его противник был уже около него. Ма Жун нацелился ударить его в пах, но тот отпрыгнул с быстротой молнии и тут же захватил Ма Жуна в железные объятия.

Тяжело дыша, каждый из них старался поймать другого мертвой хваткой. Незнакомец был также силен и высок, как Ма Жун, но он не был опытным борцом. Ма Жун принудил его медленно отходить спиной к алтарю, делая вид, что он не может высвободить руки. Когда противник коснулся края стола поясницей, Ма Жун внезапно освободил свои руки и сомкнул их на горле врага. Поднявшись на цыпочки, он, нe размыкая рук, стал гнуть противника к поверхности стола. И когда руки мужчины безвольно опустились вдоль тела, Ма Жун сильно толкнул его. Раздался отвратительный хруст, и тело здоровяка обмякло.

Ма Жун ослабил захват, и тело рухнуло на пол. Прерывисто дыша, он стоял и смотрел на противника. Человек лежал тихо, глаза были закрыты.

Вдруг мужчина зашевелил рукой. Его веки дрогнули. Ма Жун присел около него на корточки. Он знал, что этот человек обречен.

Поверженный противник глядел нa Ма Жуна маленькими злыми глазками. Его худое смуглое лицо исказилось. Он пробормотал:

– Я не могу двигать ногами!

– Не обвиняй меня в этом, – сказал Ма Жун. – Судя по твоему состоянию, нам не долго осталось наслаждаться знакомством друг с другом. Хочу тебе сказать, что я – помощник судьи. А ты Куан, верно?

– Чтоб ты сдох! – проговорил мужчина и начал стонать.

Ма Жун подошел к двери и свистнул, засунув пальцы в рот. Затем он вернулся к А Куану.

Когда Чао Тай вбежал в здание, А Куан начал ругаться. Потом он промямлил:

– Обмануть противника – один из самых старых приемов в вашей профессии.

– Твоя попытка прыгнуть мне на шею с потолка тоже не нова, – сухо заметил Ма Жун и, обратившись к Чао Таю, сказал: – Он долго не протянет.

– По крайней мере, я убил эту суку Сунян! – прорычал мужчина. – Спать с новым любовником, да еще в постели хозяина! Для меня и сеновал в сарае был хорош!

– В темноте ты допустил маленькую ошибку, – сказал Ма Жун, – но я не буду огорчать тебя сейчас правдой. Без сомнения, в ином мире сатана прекрасно все объяснит тебе.

А Куаи закрыл глаза и застонал, его дыхание участилось. Он пробормотал:

– Я – сильный. Я не умру! А ошибки не было. Коса разрубила ей горло до кости.

– Ты искусно управляешься с косой, – заметил Чао Тай. – А с кем она была в постели?

– Не знаю и не хочу знать, – тихо сказал А Куан сквозь стиснутые зубы. – Он свое тоже получил. Ее залила кровь из его горла. Так и надо суке! – Усмешка начала кривить его губы, вдруг он дернулся, и его лицо стало мертвенно-белым.

– Кто еще был у Фаня в тот день? – небрежно спросил Ма Жун.

– Никого не было, кроме меня, идиот, – пробормотал А Куан. Вдруг он взглянул на Ма Жуна, в глазах его мелькнул дикий страх. – Я не хочу умирать! Я боюсь!

Друзья в подобающем случаю молчании смотрели на него.

Его лицо исказила кривая ухмылка. Руки судорожно дернулись, и он затих.

– Парень умер, – хрипло сказал Ма Жун. – Он чуть не прикончил меня. Он лежал, распластавшись на балке под потолком, и ждал меня. Но перед тем, как упасть оттуда, он издал какой-то звук, и я успел увернуться. Как раз вовремя. Если бы он упал мне на шею, как он и хотел, то сломал бы мне спину!

– А потом шею сломал ему ты, значит, вы квиты, – кивнул Чао Тай. – Давай обследуем этот храм, ведь судья дал нам такое задание.

Они осмотрели центральную и заднюю части двора, обыскали каморки монахов и небольшой участок леса, расположенный непосредственно за территорией храма. Но кроме перепуганных полевых мышей, они ничего не нашли.

Друзья вернулись в зал, и Чао Тай задумчиво посмотрел на стол около алтаря.

– Ты помнишь, – сказал Чао Тай, – что в храмах за алтарем бывают тайники, где монахи в тяжелые времена прячут серебряные подсвечники?

Ма Жун кивнул.

– Можно проверить, – заметил он.

Они отодвинули тяжелый стол. В самом деле, в каменной стене была низкая глубокая ниша. Ма Жун наклонился и заглянул внутрь, потом выпрямился и выругался.

– Вся ниша битком набита всяким хламом и прохудившимся тряпьем монахов, – с отвращением сказал он.

Они вышли с территории храма через главные ворота и направились к караульному помещению. После того как они дали распоряжения стражнику, который находился на дежурстве, о доставке тела А Куана в суд, Ма Жун и Чао Тай вскочили на лошадей и отправились в обратный путь.

Когда они выезжали из Западных ворот, было уже темно.

Со старшиной Хуном друзья встретились у здания суда. Он рассказал им, что только что вернулся с верфи, где судья Ди ужинал с Ку Менпинем.

– Сегодня мне повезло, – заметил Ма Жун. – Поэтому я приглашаю вас обоих в харчевню Сад девяти цветов.

Когда они вошли туда, то сразу же увидели По Кая и Ким Сана за угловым столиком. Перед ними стояли два больших кувшина вина. У По Кая шапочка съехала назад, и вообще он пребывал в благодушном настроении.

– Добро пожаловать, друзья мои! – радостно закричал оп. – Садитесь и присоединяйтесь к нам! Ким Сан только что явился, вот вы и поможете довести его до моей кондиции!

Ма Жун подошел к нему и сурово сказал:

– Вчера вечером ты был пьян, как свинья. Ты сильно обидел меня и моего друга, кроме того, ты пронзительно кричал непристойные песни. Поэтому я предлагаю тебе заплатить за выпивку! Закуску я оплачу сам!

Все рассмеялись. Хозяин принес простую, но вкусную еду. Мужчины уже изрядно выпили. Когда По Кай заказал новый кувшин вина, старшина Хун встал и сказал:

– Нам пора возвращаться в суд, скоро туда придет судья.

– О Небо! – закричал Ма Жун. – Конечно! Я должен доложить ему о происшествии в храме.

– Вы наконец увидели там свет? – скептически спросил По Кай. – А какой храм предпочитаете вы для молитв?

– Мы поймали А Куана в заброшенном храме, – сказал Ма Жун. – Действительно, он в полном запустении. Там ничего нe осталось, кроме старого барахла монахов.

– Очень важные улики! – засмеялся Ким Сан. – Вашему начальнику это понравится!

По Кай захотел проводить друзей до суда, но Ким Сан предложил:

– По Кай, давай останемся в этом гостеприимном месте и выпьем еще вина.

По Кай заколебался. Потом снова сел за стол и произнес:

– Ладно, по последней чаше перед сном. Запомните – я осуждаю пьянство.

– Если для нас не будет никакой работы, – сказал Ма Жун, – мы заглянем сюда попозже вечером, только для того, чтобы убедиться, как ты следуешь своему принципу!

Друзья и Хун нашли судью Ди в своем кабинете, размышляющим в одиночестве. Старшина Хун сразу заметил, что судья выглядит очень уставшим, скорее даже изнуренным. Он просиял, когда услышал доклад Ма Жуна об обнаружении А Куана.

– Итак, мое предположение, что убийство совершено по ошибке, было правильным, – констатировал он. – Но проблема в том, что мы всё нe знаем, кто эта женщина. А Куан ушел сразу же после того, как совершил убийство, он даже не взял деньги. И он, конечно, не знал, что случилось после его бегства оттуда. Вороватый слуга Ву могу видеть кого-то третьего, кто, безусловно, замешан в этом деле. В свое время мы узнаем кто это был – тогда, когда поймаем его.

– Мы тщательно осмотрели всю территорию храма и полоску леса, прилежащую к нему, – сказал Ма Жун, – но мертвой женщины мы там не нашли. Мы только обнаружили позади алтаря мусор и рваное тряпье монахов.

Судья выпрямился в кресле.

– Вещи монахов? – недоверчиво спросил он.

– Только старые, ненужные, ваша честь, вставил Чао Тай. – Все они были негодными.

– Какая любопытная находка! – медленно сказал судья Ди. Он глубоко задумался. Затем встал с кресла и обратился к друзьям: – У вас был напряженный день, сходите куда-нибудь и расслабьтесь. Я останусь здесь, мне надо побеседовать с Хуном.

Когда помощники ушли, судья Ди опять сел в кресло и рассказал старшине о провалившейся доске в храме Белого облака.

– Я повторяю, – заключил он свой рассказ, – что меня преднамеренно хотели убить.

Хун озабоченно посмотрел на него.

– С другой стороны, – произнес старшина, – эта доска вполне могла быть изъедена червями. И когда вы надавили на нее всем своим весом…

– Я не наступал на нее, – отрывисто сказал судья. – Я только постучал по ней ногой, чтобы проверить ее. – Увидев непонимающий взгляд Хуна, он быстро добавил: – Как раз в ту минуту, когда я собирался наступить на нее, передо мной появился призрак покойного судьи.

Грохот захлопнувшейся где-то в здании двери заполнил комнату.