Текст книги "Притворство"

Я переделаю ее, – внезапно сказал он.

Если вы согласны поработать сверхурочно – Буду рада вам помочь.

– Спасибо, малышка.

– Пять и шесть десятых фута не такой уж маленький рост, – запротестовала она. Он ухмыльнулся.

– Я всегда мысленно считаю вас маленькой. Может, это потому, что вы такая тощая.

– Я не тощая! – с бессознательным кокетством парировала Энн.

Он повернулся к ней и стал ее разглядывать, заставив почувствовать неловкость оттого, что ее платье сбилось выше колен. Она стесненно поправила юбку, но этот жест привел к эффекту, противоположному тому, к которому она стремилась. Его глаза потемнели. Он поймал ее в объятья, и его лицо, склоненное прямо над ней, заслонило солнце Время остановилось.

Она смотрела ему в глаза, а ее веки начали опускаться, губы их встретились. Он нежно прижал ее к себе, но когда она расслабилась в его объятиях, нежность поцелуя перешла в страсть, и он вжал ее в подушки. Голова его покоилась у нее на плече, и она ласково перебирала его волосы. Он что-то мягко пробормотал, и она совсем расслабилась, не желая испортить этот чудесный момент.

– Когда я тебя целую, ты становишься совсем другой, – хрипловатым голосом бормотал он. – Нежная, теплая и испуганная.

– Не испуганная, – прошептала она.

– Испуганная. Ты ужасно боишься меня и себя саму Не нужно. Я не обижу тебя.

– Вы можете сделать это, сами не желая того.

– Нет, дорогая, не сделаю.

От этого ласкового “дорогая” все поплыло перед ее глазами, она крепче прижалась к нему.

Наконец они отодвинулись друг от друга, и Пол, потерявший свое привычное сардоническое спокойствие, откинулся на свою часть гамака и вытащил из кармана сигареты. Энн, устроившись поудобнее на подушках, полузакрыв глаза, смотрела, как он курит.

– О чем вы думаете? – мягко спросила она.

– О пьесе. – Повернув голову, он увидел на ее лице разочарование. – Не смотри так, я делаю тебе комплимент. Когда мои мысли прямо от тебя переходят к пьесе, которую пишу, это потому, что ты часть ее.

– Это самый приятный комплимент, какой вы мне делали. – Она перекинула ноги через край гамака и встала.

– Не надо этого, – сказал он, поднимаясь на ноги.

– Чего?

– Не вставай так. Это плохо влияет на мое давление.

Уголки ее губ поднялись.

– Может, мне лучше накинуть плащ-палатку?

– Если ты так сделаешь, я залезу в эту палатку вместе с тобой!

Рассмеявшись, он поймал ее руку и повел в кабинет. Усадив ее за письменный стол, он подошел к серванту налить себе чего-нибудь выпить.

– Я собираюсь Фрэнка тоже переделать. Сделать, если смогу, его роль побольше. Энн ухмыльнулась.

– Для Лори Лэнгема чем больше, тем лучше.

– Лори? – Голос Пола прозвучал так странно, что она повернулась к нему.

– Да, – неуверенно повторила она. – Он ведь играет Фрэнка. Разве нет?

– Откуда вы знаете? Я вам этого не говорил. Врать было поздно. Разозлившись на себя, Энн, заикаясь, выговорила:

– Он.., он сам сказал мне об этом. Он был так доволен.., что заехал сюда вчера днем и подвез меня домой.

– Понимаю. – Глаза Пола подозрительно сощурились. – Чего вы хотите добиться, встречаясь с ним? Лоренс Лэнгем не ваш тип мужчины.

– А мне обязательно надо иметь низменные мотивы? Я виделась с мистером Лэнгемом, потому что он добр ко мне.

– Никто не встречается ни с кем просто так. Добр к вам? – яростно повторил Пол. – Этот пожилой Ромео…

– Прекратите! – крикнула Энн. – Ни слова не говорите против него! Слышите? Ни слова!

Пол так побледнел от злости, что глаза его сверкали черным огнем.

– Я все слышу. Я не глухой.

– Простите. – Ее гнев погас так же быстро, как вспыхнул. – Я не хотела на вас кричать.

– Это я виноват, – холодно ответил он. – Я вам не сторож и не должен давать советов, как поступать. Только предупреждаю: Анжела Лэнгем мой добрый друг, и я не позволю вам ее обижать.

Неожиданно до Энн дошел юмор этой ситуации, и ее лукавая улыбка взбесила Пола окончательно.

– И не воображайте, что это смешно, – рассердился он. – Конечно, у вас преимущество возраста, но больше в вас ничего нет.

Горечь этих слов потрясла ее.

– Почему вы так легко осуждаете меня? С самой первой минуты нашей встречи вы даже не сомневаетесь, что я плохая.

– Я не хочу обсуждать это, – И он сел за свой письменный стол. – Я предлагаю приниматься за работу.

– Но, Пол."

– Нет, Энн, хватит.

Эни опустила голову, слезы застилали ей глаза, и блокнот для записей дрожал и расплывался в их пелене. До середины дня она сосредоточенно писала под его диктовку. Изменения были очень обширны. Страницы диалогов второстепенных героев оставались практически неизменными, но в текстах Мэра-Джейн и Франка акценты сместились очень резко. Хотя она была сосредоточена на записи под диктовку, но не могла не оценить то, что делал Пол. Ее поражала тонкость, с которой он менял настроение пьесы, все ее акценты. Он был на середине фразы, когда дверь отворилась и вошла Сирина.

Даже не пытаясь скрыть раздражение. Пол уставился на нее:

– Какого черта ты сюда приперлась?

– Пол. – Голубые глаза наполнились слезами. – Ты собирался позвонить мне сегодня утром.., и не позвонил. Поэтому я и… – Она ощупью стала искать в сумочке платок. – Если ты занят, я уйду Я не хочу мешать.

– Проклятье, извини меня. Я собирался позвонить тебе, но совершенно забыл. Сирина вздохнула:

– Неважно. Я тебя прощаю. Должно быть, это твое обаяние действует.

Она выглядела такой огорченной, что он подошел к ней и взял за руку.

– Дорогая, мне действительно очень жаль. Я больше никогда так не поступлю.

– Ох, Пол, я так люблю тебя, когда ты такой милый.

Эни резко отвернула голову, стараясь не прислушиваться к разговору.

– Раз я уже здесь, можно я останусь на ланч? – попросила Сирина.

– У нас не будет ланча. Мы поедим сандвичи и сразу продолжим работу.

– Ты не можешь отослать меня домой совсем без ничего! Даже ты не можешь быть настолько жестоким!

– Тогда чашку кофе. – Он повернулся к Энн. – Попросите Смизи приготовить кофе. Пожалуйста.

С поджатыми губами Энн вышла из комнаты, а Сирина сама взяла себе сигарету.

– Должна сказать, что от этой девицы у меня мурашки по коже. Из нее просто источается неприязнь ко мне.

Пол с безучастным выражением лица сунул руки в карманы и, пройдясь по комнате, остановился перед окнами. Он закрыл глаза, подставив лицо солнечному теплу, но, видимо, это не согревало его.

– Я прослушал твою запись, вернувшись вчера вечером домой, – произнес он. – И должен принести тебе мои извинения.

– За что?

– За то, что сомневался в твоих актерских способностях. —После того, как я услышал твое исполнение монолога Мэри-Джейн… – Он нахмурился. – Ты вложила в него гораздо больше, чем я написал. Последнюю неделю я мучился, меня не удовлетворяло то, что я сделал, но когда я вчера прослушал тебя, я понял, где ошибался. Сирина, твоя интерпретация абсолютно верна. Наверное, тебе хотелось это знать.

– Дорогой, как чудесно, что ты мне это сказал! – Она скользнула к нему поближе. – Я же говорила тебе, что способна на большее? Я рада, что ты, наконец, поверил в меня.

– Да, – вздохнул он. – Я поверил. Когда ты дочитала этот монолог до конца, я понял, что никто, кроме тебя, не сможет ее так сыграть.

Она напряглась.

– До конца монолога, дорогой? Он кивнул.

– До тех слов, когда ты, обращаясь к Фрэнку, говоришь, что между вами все кончено.

– Разумеется, – ресницы изящно опустились на фарфорово-голубые глаза. – Теперь припоминаю. Мне надо будет как-нибудь снова послушать эту запись. Я так ее себе и не прокрутила.

– Мы поставим ее, когда вернется Энн. Я хочу, чтобы она поняла, чего я добиваюсь в новом варианте.

Сирина отодвинулась от него.

– Я не хочу, чтобы она слушала эту запись… И она только будет язвить по этому поводу.

– Ну, как хочешь, – невыразительно проговорил он. – Это зависит от тебя.

Входя в комнату, Энн услышала эту фразу, и руки ее затряслись так сильно, что посуда зазвенела на подносе.

– Я принесла кофе, – холодно сказала она. – Пожалуй, я не будут тратить на него время, – ответила Сирина. – Не хочу мешать Полу работать. – И, обернувшись к нему, спросила:

– Я увижу тебя сегодня вечером?

– Я позвоню.

Сирина легко выбежала из комнаты, а Энн резко поставила на стол поднос.

– А вы будете пить кофе?

– Нет, спасибо, но вы можете выпить, – голос Пола звучал так же холодно, как и ее. – Возможно, вам будет интересно узнать, что я попросил Сирину прослушаться на роль Мэри-Джейн.

– Когда вы ее услышите, она вам не понравится.

– Напротив. Я ее слышал, и она мне очень понравилась.

– Быть этого не может!

– Безусловно понравилась. Она передает именно ту интерпретацию, какой мне хотелось достичь. – Он снова повернулся к окну. – Я передумал насчет кофе. Налейте и мне чашку.

Энн взяла кофейник и разлила кофе. Дорогие фарфоровые чашки матово мерцали сквозь застилавшие ее глаза слезы.

Глава 6

Как Энн ни старалась, она не могла понять Пола, его восхищения металлически сухим чтением Сириной роли Мэри-Джейн. И чем больше она раздумывала об этом, тем непонятней все становилось.

За внешностью девочки Сирина скрывала характер жесткий и цепкий. Эгоизм руководил всеми ее чувствами и поступками. Искренние чувства были вытравлены напрочь эгоизмом и жаждой благополучия. Казалось невероятным, что Пол мог поверить, что такая женщина поможет ему изменить взгляд на мир! И все-таки это произошло. Помощь Энн, долгие часы споров и обсуждений были отброшены, как будто ничего и не было; Рассуждая холодно, аналитически, она приходила к выводу, что первоначальная причина, по которой она пришла к нему, исчезла, превратилась в ничто. Энн понимала, что, любя его так, как любит она, далее оставаться рядом с ним невозможно. Правильнее было бы уйти и постараться его забыть.

А вместе с тем нехорошо было оставлять незаконченную пьесу, и она решила, что постарается продержаться до окончания работы над ней. Пока сможет. В глубине души она все еще надеялась, что он обратит на нее внимание всерьез. Из осторожности Энн не давала этой мысли закрепиться в сознании, хотя в последующие дни на это потребовалась вся ее воля.

Пол работал еще напряженней, чем раньше. Не было времени на разговоры, не было времени ни на какие личные отношения.

Время текло медленно. Солнце почти каждый день пряталось за облаками, и гамак, где он поцеловал ее, был накрыт непромокаемым чехлом от дождя. При взгляде на этот малопонятный предмет Энн начинало казаться, что вся эта сцена, когда он держал ее в объятьях и шептал ласковые слова, ей просто привиделась. Была ли это с его стороны мгновенная вспышка желания или нечто большее? Но если бы, существовало это самое “большее”, не вел бы он себя с ней как посторонний, малознакомый человек. Глядя на них, никто бы не смог даже предположить, что он когда бы то ни было любовно прикасался к ней, и она собрала всю свою гордость, чтобы вести себя с ним так же безразлично, как и он с ней.

– Не кажется ли вам, что следует передохнуть? – спросила она его после особенно тяжелого дня. – Вы сегодня работали восемь часов без перерыва.

– Я не могу расслабиться, когда пьеса еще сидит у мен” в мозгу.

– Но ведь вы уже не меняете сюжет, вы только разрабатываете характеры.

– Я прекрасно знаю, что я пытаюсь сделать, – сухо проговорил он. – Не надо объяснять мне мои собственные действия.

– Я всего лишь хотела заставить вас понять, что нажимать, торопиться – это самое худшее, что можно сделать.

– И что вы мае предлагаете? Делать каждый час перерыв на коктейль? – Он отодвинулся на стуле и потянулся за сигаретой. – Иногда вы меня так раздражаете, что я удивляюсь, почему я вообще с вами связался.

– Если хотите, я могу уйти.

– Только не в середине пьесы! Вы что, думаете, мне сейчас только не хватает заниматься поисками другого секретаря?

Эни ничего на это не ответила. “Другой секретарь”. Вот как Пол видел ее. Это наводило на мысль, что если она хочет обрести душевный покой, то следует думать о себе самой.

Зазвонил телефон, и она автоматически сняла трубку. Это была Сирина, и Энн протянула трубку Полу. Хотя она слышала только одну сторону разговора, понять его смысл было несложно. Сирина не могла поехать с ним на уик-энд к Риисам.

– Ты могла бы сказать мне об этом раньше, – раздраженно выговаривал он ей. – Если бы я знал, что ты не поедешь, я бы остался в городе и поработал… Нет, я не согласен – Ладно, поступай, как знаешь… – Он положил трубку, но недовольное выражение лица не изменилось.

– Миссис Браун заболела? – осторожно спросила Энн.

– Прилетел из Нью-Йорка Хайрам Гордон. Он подбирает актеров в свой новый фильм.

– Во время уик-энда?

– Он будет здесь только до понедельника, и Сирина хочет попытать счастья.

Энн старалась, чтобы ее голос звучал ровно!

– Я думала, что она приняла роль в вашей пьесе.

– Сирина не любит упускать благоприятный шанс. Я ее в этом не виню. Если она сможет получить роль в фильме Хайрама, я ей не буду нужен.

Молчание Энн было таким выразительным, что Пол улыбнулся. Начав с легкой ухмылки, улыбка его все расширялась, перешла в фырканье и потом в хохот.

– Дорогая моя, не смотрите на меня с видом “я вам это говорила”! Сирина просто старается показать мне, что я не должен считать ее своею собственностью. Как и большинство представительниц вашего прекрасного пола, она убеждена, что любовь надо все время подтверждать и доказывать.

– Я не считаю, что любовь вообще надо подтверждать. Во время ухаживания, конечно, нужно…

Она замолчала, и он вопросительно поднял брови.

– Неуверенность необъявленной любви? Вы это имеете в виду?

– Да, – решительно подтвердила она.

– И вы верите в то, что когда любовь открыта, объявлена, больше нет неуверенности и сомнений?

– Если есть полное доверие, то нет.

– Никогда не может быть полного доверия между мужчиной и женщиной.

Это был подходящий момент, чтобы вернуться к работе, подумала Энн и, наклонив голову к странице, положила пальцы на клавиши. Она как раз вынула один лист из машинки и вставляла другой, когда он заговорил:

– Что вы делаете в эти выходные?

– Еще не знаю.

– Не хотите ли поехать к Риисам? Мы там сможем немного поработать.

Энн подумала и осторожно поинтересовалась.

– Вы меня приглашаете или просите как наниматель?

– А в зависимости от этого у вас есть разные ответы?

– Да.

– По крайней мере честно, – сухо заметил он. – Можете считать, что я предлагаю это как ваш наниматель.

– Тогда я поеду. – Энн передвинула каретку. – Хотите, чтобы я взяла с собой машинку?

– Хватит блокнота. За сверхурочные я вам заплачу то, что полагается.

– В этом нет нужды.

– Дорогая моя девочка, я рассматриваю это как чисто деловую договоренность. Вы же сами этого хотели. Не правда ли?

– Да, но вы пригласили меня не совсем из-за этого. В пьесе сейчас почти ничего не нужно доделывать. Мне осталось только перепечатать ее целиком, а это я легко могу делать одна.

– Тогда почему же, по-вашему, я пригласил вас на уик-энд к Риисам?

– Чтобы уесть Сирину.

– Однако вы сегодня язвительны. – Он поднялся на ноги. – Лучше идите-ка домой и уложите чемоданчик. Я заеду за вами в пять.

Точно в назначенный час автомобиль Пола прогудел под окнами ее дома, и Энн поспешила выйти с чемоданом в руках.

Во время поездки они почти не разговаривали, потому "то движение было напряженным, и им потребовался почти час, чтобы выехать на фулхэмскую дорогу через мост Патни. На пустом шоссе машина рванула, и они полетели мимо Чессингтонского зоопарка, где верблюды пытались жевать проволочный забор, принимая его, видимо, за колючки, и вверх, через Бокс Хилл. Затем они резко повернули направо и поехали по узкой аллее.

– Еще пятнадцать миль, и мы там, – сказал он. – Вы знаете эту местность?

– Нет, но тут очень красиво.

Он не ответил, и она продолжала смотреть в окно. Медленно обогнули они несколько тесно поставленных каменных коттеджей и проехали сквозь бревенчатые арочные ворота на изогнутую дугой дорогу. Она пролегала через два поля и сворачивала затем влево к низкому зданию, окруженному аккуратно подстриженной живой изгородью и обсаженному цветущей алой геранью. Машина остановилась у подножия крыльца, и Пол помог Энн выйти. Дверь была приоткрыта, и он, распахнув ее настежь, прошел, ведя за собой Энн, через холл в гостиную.

При их появлении с дивана встала пухленькая женщина, и с ее колен посыпалась груда разноцветных книжек и яркий мячик, подкатившийся по ковру к ногам Энн.

Пол прошагал по ковру к женщине и, склонив голову, поцеловал ее в темно-рыжие волосы.

– Кора, дорогая, как поживаешь? Я надеюсь, ты не будешь возражать, я привез с собой Энн Лестер. Сирина в последнюю минуту не смогла поехать.

Кора улыбнулась и протянула руку.

– Рада видеть вас. Извините за беспорядок, но когда мои дети знают, что я дома, они категорически не хотят играть в детской.

– Потому что ты их балуешь, – рассмеялся Пол. – Они вырастут маленькими разбойниками. Мальчик и девочка, которые стояли у дивана и разглядывали Энн, бросились вперед и обняли Пола за ноги.

– Эй вы, маленькие чудовища, вы меня опрокинете! – Пол свалился в кресло, а дети, явные близнецы прыгнули на него сверху.

Кора улыбнулась.

– Джек и Джилл любят его, – обратилась она к Энн. – Единственная угроза, которая способна их образумить, это сказать, что не подпущу их к Полу, когда он приедет.

– Какие очаровательные имена вы для них выбрали, – заметила Энн.

– Это была идея Эдмунда, а не моя. Вы уже видели моего мужа?

– Нет.

– Ну, увидите за обедом. Вы знаете, что он ставит пьесу Пола?

– Обязана знать, – улыбнулась Энн. – Я его секретарь.

Кора была несколько ошеломлена.

– Я понятия не имела. – Она обернулась к Полу. – Где ты нашел такую обворожительную секретаршу?

– Она хотела выйти за меня замуж, – ехидно сказал Пол. – Как-то однажды она заявилась ко мне на дом с предложением.

– Я в это не верю. – Кора засмеялась и повернулась к Энн. – Пойдемте, дорогая. Я покажу вам вашу комнату.

Энн последовала за хозяйкой дома на второй этаж в спальню с кроватью под балдахином и мраморным умывальником. Разрисованные вручную занавески на окнах сочетались с цветом стен, а большая ваза была заполнена летними цветами, осыпавших лепестки на узор ковра.

– Мы обходимся без церемоний, если у нас в гостях только Пол, – объяснила Кора. – Когда будете готовы – спуститесь.

Дверь за ней закрылась, и Энн села на край кровати.

Она вспомнила, как Кора Риис играла роль Герды в “В тисках”. Боже, насколько изменилась эта женщина за последние четыре года! Вообще, как же много всего случилось за эти четыре последних года! Брачный побег Сирины и ее возвращение, цинизм Пола и его неохотное оттаивание, ее собственная любовь… Она вздохнула и начала распаковывать чемодан.

Быстро переодевшись в легкое платье цвета лютиков, она спустилась в гостиную. Кора уже была там с мужем. Эдмунд Риис, еще более полный, чем его жена, сидел на диване с бокалом в руке.

– Как приятно, что вы к нам приехали. – Он поднялся на ноги, астматическое свистящее дыхание затрудняло его речь. – Особенно, когда мы ожидали увидеть Сирину!

– Ну, ну! – одернула его Кора. – Не ехидничай, это привилегия женщин.

– Не проси меня сдерживаться в моем собственном доме, – возразил ее муж. – Только Господь знает, как я переживу репетиции!

Кора вздохнула и, посмотрев на Энн, похлопала по дивану рядом с собой, приглашая ее сесть.

– Пол читает детям сказку на ночь. Он скоро освободится. Идите ко мне, посидите.

Энн так и сделала, доброта хозяйки дома согревала душу.

– У вас чудесный дом, миссис Риис, но вы никогда не жалеете, что оставили сцену?

– Никогда. Или почти никогда. – Кора склонила голову набок. – Только когда иду с Эдмундом на премьеру, я могу немножко пожалеть себя, но тут же вспоминаю свой дом, своих детей и, довольная, успокаиваюсь.

– А вы не могли сочетать карьеру и дом?

– Эдмунд не хотел, чтобы я была тут и там, и это для меня решило вопрос.

Энн на мгновение закрыла глаза. Счастливая Кора, у которой так счастливо устроилась жизнь!

За дверью послышались шаги, и она открыла глаза как раз, когда в комнату вошел Пол.

– Я разделался с Золушкой вдвое быстрее, чем обычно, – сказал он. – Умираю, хочу выпить. Эдмунд помахал своим бокалом в воздухе.

– Наливай себе сам, старина.

– Спасибо, сейчас.

Держа в руке бокал с виски, Пол подошел к дивану и сел напротив Энн.

– Вы очень эффектно выглядите. Это новое платье?

– Оно у меня много лет.

– Подарок мачехи?

На минуту Энн растерялась, не сообразив, что он имеет в виду, но так как он продолжал смотреть на нее, залилась густой краской.

– О нет, моя.., мачеха не покупала его. Я сама его купила.

Эдмунд Риис поднялся на ноги.

– Оно очень милое. Но давайте поговорим об этом за столом. Я умираю с голоду!

Столовая, как и весь дом, была очень удобной, свободной от мебели, хотя повсюду стояли – довольно беспорядочно – вазы с цветами. Во время обеда Энн почти не принимала участия в разговоре, она была довольна тем, что слушала троих своих сотрапезников. Только за кофе она обратилась прямо к Полу и спросила его, будет ли он сегодня вечером работать.

Кора в изумлении уставилась на обоих.

– Вы что, действительно собираетесь работать во время уик-энда?

Пол слегка улыбнулся в ответ.

– По крайней мере, мы намеревались это сделать.

– Тогда вы сошли с ума. – Кора наклонилась вперед, свет свечей серебрил легкую седину в ее красивых рыжевато-каштановых волосах. – Побездельничайте немного, пока вы здесь. Я уверена, что тебе стоит немного отдохнуть.., и Энн тоже! – Алые губы улыбнулись. – Если я знаю Пола, то он эксплуатирует вас нещадно до полусмерти!

Энн улыбнулась ей в ответ.

– Я не возражаю. Я люблю работу.

– А как вам нравится его новая пьеса? Пол наклонился вперед.

– Она считает ее дрянной!

Наступила неловкая пауза, Энн почувствовала, что краснеет. Легкий ветерок веял в открытое окно и колебал пламя свечей, отбрасывая на стены прыгающие странные тени.

– Всем не угодишь, – тихо проговорила Кора. – Пожалуй, Полу полезно столкнуться с оппозицией.

Пол задвинул стул под стол.

– Последние четыре года я только тем и был занят, что сталкивался с оппозицией. Как будто на меня наложили какое-то заклятие.

– На тебе и было заклятие, – ответила Кора. – Вся беда в том, что оно вернулось. Сирина – не…

– Кора! – Эдмунд говорил таким приказным тоном, что Энн вскочила со стула. – Не твое дело говорить Полу, что ему делать со своей жизнью.

– Я могу как друг…

– Как друг не вмешивайся не в свое дело.

Наступило напряженное молчание. Щеки Коры то вспыхивали, то бледнели, и она прикрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Когда она снова открыла их, то уже взяла себя в руки. Она тронула мужа за руку и посмотрела на Пола.

– Прости меня. Эдмунд прав. Это не мое дело.

Пол глядел на своих друзей и разглаживал на столе смятую салфетку.

– Вы ведь знаете, что можете говорить мне все, что посчитаете нужным, но, по-моему, Энн умрет от скуки, если мы начнем ворошить прошлое.

– Если бы это было прошлым! – пробормотала Кора и, увидев, как снова нахмурился ее муж, быстро встала из-за стола и взяла обоих мужчин под руки.

– Как мне везет, что у меня рядом двое таких мужчин!

Они вышли из столовой, Энн за ними, чувствуя себя удивительно одинокой. Во время этой перебранки проявились характеры: Эдмунд, такой полный, добродушный, казавшийся нетребовательным, вдруг заявил о себе как о личности: стало ясно, что силу свою Кора черпает в нем. Энн медленно перешла холл. Кора обернулась, выражение ее лица смягчилось, когда она увидела, как выглядела девушка на фоне темной деревянной обшивки.

– Вы, дорогая моя, совсем как лютик. Я никогда не видела таких изумительных белокурых волос. Вам надо быть на сцене.

– Ради Бога, не забивайте вы ей голову! – яростно проговорил Пол. – Мне до смерти надоели эти бредящие театром женщины!

– И однако, обе женщины, которые нравились тебе больше других, были актрисами!

– Ты и Сирина совсем разные, – лукаво сказал Эдмунд. – По крайней мере, так думает твой муж о своей собственной женщине.

Кора рассмеялась и поманила Энн:

– Пойдите-ка сюда и поговорите со мной. Я просто не хочу позволять Полу заставить вас сегодня работать.

Остаток вечера они провели на террасе. Последний свет летнего дня погас, и небо из розового стало серым, а потом темно-синим. Новорожденный месяц тонко просвечивал сквозь листву. Пол зашевелился и вытянул ноги.

– Здесь так чертовски тихо и мирно! Не понимаю, почему я не живу в деревне.

– Деревня хороша для детей, – ответил Эдмунд. – Подожди, пока заведешь себе жену, а потом перебирайся сюда.

Пол не ответил, а Энн, сдержав зевок, улыбнулась хозяину дома:

– Извините меня, я хочу пойти спать. От свежего воздуха я чувствую себя какой-то усталой.

– По вашему виду этого не скажешь. Наверное, потому, что вы так молоды.

– Не переходи на личности, Эдмунд, – запротестовала Кора. – Энн это может не понравиться.

– Тогда она дура, – довольно решительно провозгласил коренастый постановщик. – Все умные женщины обожают комплименты!

Продолжая улыбаться, Энн ушла в свою комнату, но еще долго лежала без сна, слушая доносившиеся с террасы голоса. Как может Сирина вторгаться в жизнь, которую так резко нарушила четыре года назад? Только женщина очень решительная и бесчувственная будет стараться возобновить грубо разорванные отношения, чтобы продолжить с того момента, где все закончилось тогда.

Энн зашевелилась, взбила подушку и подумала, насколько все-таки верна житейская мудрость, что люди всю жизнь повторяют одни и те же ошибки. Только когда очень хорошо разберешься в себе, появится возможность не возвращаться в свое прошлое.

Она заснула беспокойным сном и проснулась раньше обычного. К восьми часам она уже оделась и спустилась вниз, позавтракала на террасе и пошла побродить по саду.

Большая его часть была неухоженной и за исключением лужаек сохраняла естественный вид. По крайней мере так это выглядело. Голубые и розово-лиловые шапки гортензий виднелись тут и там, а прямо около террасы стояли высокие кустики белого табака. Цветы закрылись от солнца и берегли свою красоту до ночи. С тыльной стороны дом казался гораздо больше, и вдоль всей его длины шла вымощенная плитами дорожка. Она полюбилась вьюнкам, покрывавшим стены и деревья, росшие живописными группами вокруг дома. Неудивительно, что Кора оставила сцену, чтобы поселиться здесь со своей семьей.

Энн села на траву, размышляя о том, сделала бы это она сама, если бы достигла успеха. С детства она росла с сознанием того, что ее отец великая фигура в театре, и ее всегда немного тянуло на сцену, но только после его исчезновения и предполагаемой смерти это желание стало достаточно сильным. А теперь, когда он вернулся домой, как велико было ее желание добиться успеха?

– О чем вы задумались? – раздался глубокий низкий голос, и, оглянувшись, она увидела Пола.

Глядя на него снизу вверх, она получила ответ на свой вопрос. Все, что она хотела от жизни, – это провести ее рядом с ним. Она вздохнула и поднялась на ноги.

– Я думала о том, какое это прелестное место и как я завидую миссис Риис.

– Здесь действительно прелестно, – согласился он. – Даже лучше, чем в Хэмпстед Мьюз.

– Почему вы не переедете сюда?

– Три провала подряд оставили меня почти без денег. Почиваю на своих лаврах, Энн, но они высохли и стали колкими. – Он рассеянно закурил. – Я думаю, мы сегодня устроим пикник. Это предложила Кора вчера, после того как вы ушли спать. В этом доме работать невозможно. Джек и Джилл прилипают насмерть, как пиявки. Если мы возьмем с собой сандвичи и фляжку с кофе, то по крайней мере побудем в тишине и покое.

– Звучит заманчиво.

Окрыленная перспективой провести несколько часов наедине с ним, хотя бы и в работе, Энн бегом помчалась собирать все необходимое. Когда она спустилась вниз. Пол уже ждал ее, держа в руках корзинку с едой. Они прошли через сад, в дальнем конце его перелезли через ограждение и очутились на ячменном поле.

– Нам надо пройти еще немножко, – сказал он. – Надеюсь, вы не возражаете?

– Нет, мне здесь все так нравится. “Еще немножко” оказалось классическим преуменьшением, потому что только спустя час они вышли наконец из леса и оказались на берегу маленького озерка. Оно было тихим и спокойным, по темной воде плавала стайка диких уток, солнце золотило их перья.

Энн буквально упала на колени.

– Какое красивейшее место! Вы бывали здесь раньше?

– Да. – Пол сел на землю, спиной прислонившись к дереву. – Несколько раз в хорошую погоду я тут ночевал. Здесь особенно хорошо ранним утром.

– Проводить здесь целую ночь мне что-то не хочется. Я люблю комфорт.

– Ну, вы у нас тепличное растение, – начал поддразнивать ее Пол, – Такой нежный цветочек, я буду вас называть Дэйзи-Белл, Маргаритка-Колокольчик.

– По-моему, в диснеевских фильмах так зовут корову!

– Виноват! Тогда выкинем Маргаритку, оставим Белл или лучше с французским прононсом:

"Белль” – Красавица!

– Джингл-Белл – “Звени колокольчик” будет веселее.

– Нет, – мягко поправил он. – Я же говорю “Belle”, и не надо краснеть, потому что это ведь правда. Вы действительно очень красивы. У вас, Энн, изумительно красивое сочетание цвета волос, глаз, кожи.

– Спасибо, – она опустила глаза.

– И к тому же длинные ресницы. Понять не могу, почему для вас оказалось проблемой найти мужа.

– Наверное, я хочу слишком много.

– По-видимому, – сухо произнес он. – Машины, меха и драгоценности, если я правильно запомнил. Я искренне надеюсь, что вы не совершите глупости и не влюбитесь в бедняка.

Ругнув себя за тщетную надежду, что он забыл ее ранние высказывания, Энн достала из сумочки блокнот.

– Я готова начать работать, как только скажете.

– Я вижу, вы хотите, чтобы я сменил тему разговора.

– Мы пришли сюда побыть в тишине и покое.

– Именно для этого. И теперь, когда вы поставили меня на место, я вас не подведу. Мне надо разделаться по крайней мере с дюжиной писем, так что, как видите, я привел вас сюда под не совсем надуманным предлогом.

Он поудобнее прислонился спиной к дереву и с закрытыми глазами начал диктовать. Он кончил в час дня. Открыв глаза, потянулся.

– Надеюсь, ваше чувство долга удовлетворено, Дэйзи-Белл. Я собираюсь искупаться.

– Замечательная мысль. Жалко, что я не взяла с собой купальника.

– Я тоже, – ухмыльнулся он. – Но меня это не остановит! Если вы закроете глаза, когда я буду входить в воду, обещаю, что охотно отвечу вам тем же.

– Нет, спасибо, – поторопилась сказать она. – Но вы купайтесь. А я полежу, отдохну.

Она вытянулась на траве и закрыла глаза. Напевая что-то себе под нос, Пол разделся. С легким шорохом упала на траву рубашка, послышался звон мелочи в карманах – это он снимал брюки. Затем все стихло, и немного погодя со стороны озерка раздался всплеск.