Текст книги "Разбитая Сфера"

13. Кнут и пряник

Что такое Мультиситема? Единое живое существо? Или же это комплекс независимых элементов? Или и то и другое вместе, вроде гигантского кораллового рифа, состоящего из объединенных в одно целое мельчайших существ? С другой стороны, не бессмысленна ли вообще подобная постановка вопроса? Способно ли человечество адекватно определить сущность харонской цивилизации?

Хорошо известно, что харонцы существуют во множестве весьма непохожих друг на друга форм. Дерево рождает листья, которые в конце концов облетают. Новые листья не повторяют в точности конфигурацию опавших. В процессе эволюции они навсегда отказываются от некоторых своих форм и соответственно свойственных этим формам пороков и недостатков.

Сделаем вывод. Как бы хорошо, на наш взгляд, мы их ни изучили, – а в наших руках масса останков с записанными в них генетическими кодами, – это не повод для самоуспокоения. Мы должны быть готовы к неожиданностям. Их у нас еще немало впереди.

Ларри Чао. Харонцы (из неопубликованного). 2427.

Земля. Нью-Йорк. Штаб-квартира Управления пространственных исследований

Сумерки давно сменились непроглядной ночной теменью, но Вольф Бернхардт и не думал отдыхать – работы было невпроворот. Ему только что удалось найти исключительно верную формулировку: «ОбнаПур и „Терра Нова“ наверняка объединят свои усилия в поисках путей к спасению».

Вряд ли ОбнаПур представляет собой реальную силу. Что-либо предпринять может только «Терра Нова». Посылаем вам большое количество бесплатного оборудования. Пожалуйста, примите его. ОбнаПур давно просит это оборудование – без него ему крышка, это ясно.

Дело ведь не только в спасении пурпуристов. Странно, что до сих пор мало кто понимает огромное значение ОбнаПура для землян. Во-первых, это уникальный наблюдательный пункт. Во-вторых, если Землю не удастся спасти, то популяция землян сможет выжить только в ОбнаПуре. Это самое важное. Сейчас необходимо подыскивать укрытие, хотя бы временное, на случай катастрофы. И лучше ОбнаПура ничего не придумаешь.

Впрочем, теперь, после зловещей информации об ОРИ и уникальных открытий мисс Колетт, ситуация резко изменилась, и комитет по финансам вряд ли будет артачиться. Необходимость массовой транспортировки материалов и оборудования в ОбнаПур (их должно хватить на многие годы или даже десятилетия) очевидна.

Остается «Терра Нова». Вопрос, отвлечет ли идея Колетт Диану Стайгер от самоубийственных экспериментов с ОРИ? Или повторение полета «Рэкера» – дело решенное?

Во всяком случае, на ОбнаПур надо перебрасывать грузы и для «Терра Новы». Самое сложное – правильно сформулировать задание. Диана Стайгер не единственный человек на борту «Терра Новы». Хорошо, если Макдугал заинтересуется поиском «Затерянного мира». Уж он-то сможет убедить капитана Стайгер, она всегда прислушивается к его мнению.

Конечно, итог такого путешествия заранее предсказать невозможно. Но другого варианта сейчас попросту нет. Мы решаем не абстрактную академическую задачу, это этап борьбы со страшным врагом человечества, и без риска не обойтись. Раньше люди сражались с харонцами практически вслепую, теперь же в их руках оружие, способное наконец решить исход войны в пользу землян.

В мыслях Вольф Бернхардт еще раз взвесил все возможные «за» и «против». Нет, только вперед. Пример других Захваченных планет ясно показывал, что смириться – значит обречь себя на полное уничтожение.

И Вольф Бернхардт снова погрузился в работу.

Дальний космос. «Терра Нова»

Капитан Диана Стайгер недоуменно вертела перед собой распечатку с последним сообщением. Простейшие приказы, поступавшие на борт «Терра Новы», несли в себе несколько скрытых подтекстов, и приходилось разбираться в них, как в шараде. Этот же превзошел все предыдущие. Пока ясно было одно: старт «Партизана» следует отменить.

Вольф Бернхардт, старый лис, никогда не говорил напрямую, без обиняков. Определенно нужно посоветоваться с Макдугалом.

– Внимание! Найдите первого помощника и пригласите его в каюту капитана корабля.

– Есть, – бесстрастным голосом отозвался компьютер и спустя мгновение добавил: – Задание выполнено.

Отлично. Один ум хорошо, а два лучше. В ожидании Джеральда Диана перечитала полученное послание. Когда она добралась до конца, раздался слабый сигнал. Диана встала из-за стола и с распечаткой в руке отправилась к двери. Щелчок замка, и дверь распахнулась.

– Привет, – поздоровался Джеральд. – Что стряслось?

– Посмотри-ка. – Диана, закрывая за ним дверь, вручила ему распечатку. – Интересно, что ты скажешь по этому поводу…

Пока Джеральд пробегал глазами текст, Диана удобно устроилась на своей койке. Откинув голову на подушку, она с наслаждением вытянула ноги. Диана Стайгер очень, очень устала. Такая работа все-таки не для женщины, черт побери. Она прикрыла глаза и помассировала руками щеки.

Само по себе управление кораблем не слишком изнурительно, подавляло другое – она была командиром людей, давным-давно осознавших, что ничего, кроме «Терра Новы», в их жизни уже не будет. И даже смерть не освободит их из этой проклятой оболочки.

Принцип экономии был главным принципом жизни на корабле. Его экосистема не допускала бессмысленной потери биомассы. Если не считать «Рэкера», уничтоженного вместе со всем экипажем, на борту после его старта произошло три самоубийства. Еще несколько человек погибли при авариях, их произошло две. Жертвы были «захоронены» в отсеке органического воспроизводства. Говоря по-простому, они были переработаны и использованы в замкнутом органическом цикле «Терра Новы».

Все это, разумеется, не прибавляло оптимизма экипажу. После гибели «Рэкера» люди и вовсе приуныли.

«Что же меня в конце концов ждет? – думал каждый, и Диана Стайгер не была исключением. – Вечное странничество? И вечная тоска на фоне мысли о неизбежной смерти?»

И вдруг появился слабый просвет, если, конечно, сообщение о Централе Харона не «утка». Диана открыла глаза, ее взгляд уперся в надоевший до чертиков низкий потолок. Она задумчиво скрестила руки на груди и посмотрела на Макдугала.

– Итак, Джеральд? – спросила она, стараясь не выдавать своего волнения.

– Если это правда, то у нас есть шанс! – воскликнул он. – Централ Харона, если это действительно он, – наше спасение. Я уж не говорю о том, что об изучении подобного объекта всякий учений может только мечтать…

Воодушевление Джеральда вызвало в Диане нечто вроде ревности. Почему она не радуется вместе с ним? С каких пор она стала настолько равнодушной, что даже Великое землетрясение оставило ее совершенно спокойной? Или в ней говорит предосторожность, чувство ответственности за вверенный ей корабль?

– Полегче, Джеральд! Ты, надеюсь, не собираешься немедленно ринуться к этому «Затерянному миру»? Это, безусловно, наиболее защищенное место во всей Мультисистеме, будь она неладна, ведь там ее мозговой центр. Вероятно, вокруг Централа носятся целые тучи ОРИ!

– Конечно, пробраться туда будет нелегко, но в конце концов лететь к Централу придется. Из текста можно понять, что на Земле приступили к перехвату идущих из Централа команд, и, если мы со временем научимся отдавать ОРИ собственные приказы, то обезопасим «Терра Нову», и полет к Централу Харона станет вполне возможным.

– Вы с Бернхардтом два сапога пара, – со вздохом сказала Диана, садясь на койке. – Ты даже опережаешь – он такой задачи перед нами пока что не поставил. В тексте послания нет даже намека.

Руководство полетом «Терра Новы» осуществляло Управление пространственных исследований, то есть формально Диана напрямую подчинялась Вольфу Бернхардту. Но вместе с тем Диана считала, что «Терра Нова» – слишком ценный аппарат, чтобы забивать им бюрократические гвозди, и решила ни в коем случае не подвергать его неоправданному риску. Ни одного корабля, кроме «Терра Новы», у Земли в открытом космосе не осталось, и в ближайшее время появиться не могло. Капитан Стайгер твердо решила игнорировать любые приказы, которые она сочтет излишне опасными для «Терра Новы». И помешать ей никто не мог.

Практически все поступавшие с Земли приказы были именно такими, и Бернхардт, понимавший это не хуже Дианы, вместо «приказов» слал на борт «рекомендации», оставляя тем самым лазейку для вольного их толкования, чем Диана постоянно и занималась.

Только что поступивший текст сильно отличался от прежних посланий – в нем не встречались ставшие уже привычными обороты и намеки Бернхардта. Внезапно Диану озарило.

– Дай-ка мне на секундочку, – попросила она, поднявшись.

Да, так и есть. Он отправил это сообщение через несколько часов после того, как впервые услышал о теории Жанны Колетт, поздней ночью, когда Бернхардта на работе обычно не бывает. Немецкий акцент проступал в каждом слове.

– Знаешь, – сказала Диана, – похоже, этот текст Бернхардт составил собственноручно и в большой спешке. Нет в нем ничего вроде «…в соответствии с рекомендациями, полученными от экспертов в области…», а это типичный стиль его обращений. Скорее всего он даже не посоветовался перед его отправкой со своими многочисленными помощниками.

– Да, кажется, он торопился, – подтвердил Джеральд.

– Пытаясь упредить наши действия, – продолжила его мысль Диана. – Мне остается единственное – отменить запланированный старт «Партизана».

– Ну что же, не буду притворяться разочарованным, – заявил, улыбаясь, Джеральд.

– Гора с плеч свалилась? Ты ведь твердо решил лететь на нем, да? – присев на край стола, спросила Диана.

– Да, капитан. Я не имею права посылать на верную смерть людей, сам находясь на борту «Терра Новы» в полнейшей безопасности…

– Ты, кажется, называл этот полет самоубийственным заданием…

– Но ты же сама понимаешь, что это действительно так. Да Бог с ним, с «Партизаном», – все решилось само собой. Теперь мы победим, Диана! – Макдугал разве что не прыгал от радости.

– Все-таки ты неисправимый оптимист, – с завистью сказала Диана. – Но не спеши радоваться… – Она взяла со стола еще один лист и протянула его Джеральду. – Это куда более официальная бумага. Наши худшие догадки относительно ОРИ подтверждаются. Планеты действительно служат здесь складами материала для самовоспроизводства харонцев. Земле грозит та же участь.

– О Господи, – прошептал Джеральд. Он взял вторую распечатку и углубился в чтение.

– Мм-м-да, – вздохнула Диана. Она снова завалилась на койку. – Положение Земли хуже некуда. Бернхардт сообщает, что высылает грузовые транспорты в ОбнаПур – там есть и наша доля. Второй, кстати, намек на то, что надо плюнуть на этот ОРИ.

– Типичнейшая политика кнута и пряника. Все предельно прозрачно. Каков, однако, иезуит! – Джеральд вслух прочитал концовку: – «Исходя из новых задач, вам необходимо прервать любые действия с обнаруженным ОРИ, немедленно отправиться в околоземное пространство и приготовиться к стыковке с ОбнаПуром».

– Твое мнение? – спросила Диана.

– Давненько Бернхардт не слал нам столь откровенного приказа – вот мое мнение! – сказал Джеральд.

– Всего лишь с тех пор, как мы проигнорировали его предыдущий приказ, – поправила Диана. – Но на этот раз он, кажется, очень хочет, чтобы мы его приказ выполнили.

– Того же самого желаешь и ты…

Диана поднялась и задумчиво поглядела на него.

– Вероятно, так, – наконец сказала она.

– Есть одно обстоятельство, которое мне не слишком по душе. Очевидно, нам все-таки придется отправить им шифровку с просьбой прислать на «Терра Нову» людей.

– Каких еще людей? – изумилась Диана.

– Видишь ли, у нас немало хороших инженеров, но если мы действительно полетим к «Затерянному миру», их будет недостаточно. Нам нужны специалисты, способные решать новые задачи.

– Но как они переправятся на «Терра Нову»?

– На борту грузовых транспортов, направляющихся в ОбнаПур. Мы заберем их вместе с грузом.

– Ты хоть представляешь, с каким риском это связано? – возмутилась Диана.

Джеральд, потупив взор, кивнул.

– Да, конечно, – смущенно сказал он, – но если у Земли одна перспектива – уничтожение, риск оставаться на Земле ничуть не меньше. Кроме того, другой возможности пополнить наш экипаж попросту не будет. А нам позарез нужен кто-нибудь из тех, кто вычислил этот «Затерянный мир».

– Ты думаешь, у Земли нулевые шансы?

– Даже если земляне отразят первую волну атакующих и харонцы откажутся от этой затеи, что маловероятно, то последствия атаки будут сравнимы с последствиями небольшой ядерной войны. В любом другом случае Земля погибнет. – Джеральд замялся. – Вместе со всем населением, – все-таки добавил он.

Диана размышляла совсем недолго. Джеральд, разумеется, кругом прав. Если Земля падет и «Терра Нова» будет вынуждена продолжать борьбу в одиночестве, нужно собрать здесь как можно больше специалистов.

– Хорошо, – заключила она. – Отправь соответствующий запрос Бернхардту и подготовь корабль к полету в околоземное пространство. Траектория должна быть самой экономной. На все тебе даю шесть часов. Старт через восемь часов.

– Слушаюсь, мадам, – это был его обыкновенный ответ.

Джеральд покинул каюту.

Капитан Диана Стайгер развернулась на сто восемьдесят градусов и плюхнулась в койку. Все, спать. К старту она должна быть свеженькой как огурчик. Диана прислушалась к себе – что-то поселилось в ее душе. Страх?

Да, это был страх. Скупые строки бернхардтовских посланий маячили перед глазами.

«Наконец-то, – подумала она. – Наконец-то».

И заснула.

14. Мусор на входе

Внимательно изучив историю Похищения, можно прийти к выводу, что в принципе катастрофы можно было избежать, – для этого требовалось только, чтобы научное руководство прислушивалось к мнению собственных подчиненных.

Доктор Вольф Бернхардт. Из выступления в честь открытия Мемориала экипажу «Рэкера» 4 июня 2436 г.

Земля. Нью-Йорк. Штаб-квартира Управления пространственных исследований

Солнечная звезда на востоке была уже высоко, когда Жанна вошла в кабинет Бернхардта. Она заметила время, потому что здесь были абсолютно прозрачные стены.

Нью-йоркский офис Вольфа Бернхардта размещался в исполинской башне «Неоготика», построенной еще в двадцать третьем веке. Находилась башня на Колумбус-авеню, в двадцати пяти кварталах южнее Колумбийского университета. Сам офис представлял собой гигантское, скупо и беспорядочно обставленное модернистской мебелью пространство. Тяжелый паркетный пол тускло поблескивал отраженным светом. Больше всего Жанну поразил рабочий стол Бернхардта – по площади он превосходил весь кабинет Жанны в ИИМе.

На стенах не было ни картин, ни полок, ни декоративных украшений. Сладкая мечта всякого борца с порядком, подумала Жанна. Комната была словно специально предназначена для того, чтобы наваливать здесь невообразимые кучи самого разнообразного хлама.

В креслах для посетителей сидели Уолли и Соколов. Уолли был начеку – держал в руках карманный компьютер. В этом не было ничего удивительного – удивительнее было бы отсутствие у него какой-нибудь счетной железки.

Поднос перед ними был уставлен кофейными приборами, вазами с фруктами, бутербродами и пирожными. Торжествовал принцип самообслуживания, и Уолли особенно не скромничал, что уже было событием невероятным.

Вольф Бернхардт тоже являл собой нарушение фундаментальнейших законов психологии. Для хозяина этого кабинета поставить на стол кофе и кексы, подвергая неслыханной опасности его девственную чистоту, было столь же принципиально невозможно, как папе римскому – танцевать на дискотеке.

Однако невозможное стало возможным, и теперь трое мужчин, веселых и спокойных, непринужденно расположившись в креслах, поедали выставленное угощение.

Жанна же, напротив, чувствовала себя очень скованно. Входя сюда, она судорожно сцепила руки на груди, и расцепить их ей никак не удавалось.

– А, мисс Колетт, – приветствовал Бернхардт. Он даже не снял ноги со стола, не постарался принять традиционный неприступно-важный вид, а только махнул рукой, приглашая Жанну сесть рядом. Сразу за ее креслом находилось окно во всю стену. Жанна внутренне содрогнулась – она не любила высоты.

– Вы вовремя. Доктор Соколов и мистер Стурджис как раз обсуждают ваше объяснение потерянных тридцать семь минут задержкой Земли на некоей промежуточной орбите. Присаживайтесь, присаживайтесь. Кофе, пожалуйста.

Жанна, окончательно смешавшись под взглядами мужчин, медленно направилась к своему месту. Слава Богу, кофе не пролила, сахар не просыпала, бисквит не уронила на пол. От такого неожиданного успеха она даже несколько пришла в себя и сделала вид, что с интересом внимает болтовне Уолли Стурджиса.

– …конечно, у большинства туннельных коридоров, называемых червоточинами, очень малое время жизни и пригодны они только для мгновенной транспортировки. Считается аксиомой, что Сфера давно готовилась к переброске Земли, ведь Кольцо в Точке Луны появилось всего через несколько секунд после появления Земли в Мультисистеме. Остается маленькая загвоздка. Почему в таком случае новая орбита Земли столь нестабильна? Ответа на этот вопрос нет.

– О чем это вы? – удивился Бернхардт.

– А вот о чем. Большинство Захваченных планет обращаются вокруг своих Захваченных Солнц по стабильным орбитам, которые не претерпят больших искажений в течение ближайших миллионов лет. Это как минимум. Однако орбита Земли проходит чрезвычайно близко к орбитам других планет нашей Солнечной звезды. Доктор Соколов рассчитал, что наша система была вполне стабильна до появления Земли.

Соколов, глядя на Вольфа Бернхардта, объяснил подробнее:

– Существует несколько моделей планетной системы Солнечной звезды, и все они сходятся в том, что система в результате переброски сюда Земли перешла в нестабильное состояние. Орбиты ближайших планет, задуманные как бы навечно, неизбежно исказятся в ближайшие три сотни лет, а то и раньше. Сфере придется затратить огромное количество энергии, чтобы наша система не рассыпалась, словно карточный домик. Последствия подобной катастрофы трудно даже вообразить. Напрашивается вывод о случайном характере переноса Земли, словно его предприняли в страшной спешке и Сфере просто не хватило времени подготовить место для новой планеты…

Помолчав, Соколов продолжал:

– Теория мисс Колетт несколько приподнимает завесу тайны. Времени у Сферы действительно было мало, но оно было. Это те самые тридцать семь минут, проведенные Землей на некоей промежуточной орбите. Негусто, но все-таки не сорок – пятьдесят секунд, зарегистрированных между моментом Похищения и появлением Земли в Мультисистеме. Почему тридцать семь минут, а не час, не два, не сутки? Самый очевидный ответ – использование промежуточной орбиты обходится Сфере слишком дорого…

– А все-таки что это за промежуточная орбита? – спросил Бернхардт.

Уолли словно ждал этого вопроса и радостно перехватил инициативу, загундосив:

– Вы ловите Землю в туннеле, а потом используете модальные трансформационные последовательности Мтабе. Модальные трансформации позволят туннелю целиком передвигаться в пространстве в виде сложной волны…

– М-м-м? – промычала Жанна, и это был первый ее вклад в сегодняшнюю беседу.

– Ну, это совсем просто. – Уолли был в ударе. – Опускаете Землю в туннель и зажимаете его концы, образуя таким образом некое подобие замкнутого объема. После этого полученной конструкцией можно запросто манипулировать. При этом Земля находится внутри. С точки зрения стороннего наблюдателя, у вас имеется сверхтяжелая заряженная частица, управляемая при помощи электромагнитных полей. В принципе если у харонцев есть гигантская система «кольцо – черная дыра», то ее магнитное поле сможет удержать частицу с массой, равной массе Земли. – Тут Уолли вернулся с заоблачных высот. – Но существует одна трудность, которая заключается в том, что подобная червоточина – я имею в виду ее массу – обладает тенденцией к самопроизвольному испарению. Справиться с этим, впрочем, тоже можно, следует лишь разогнать ее до околосветовой скорости. Тогда время растянется…

– Разумеется, – иронично добавил Бернхардт, изумленно следивший за полетом мысли Уолли.

Хотя Стурджис временами напоминал барона Мюнхгаузена, кое-что его рассуждения все-таки проясняли. А он продолжал свою вдохновенную речь, не обращая внимания на Соколова, глаза которого как будто остекленели:

– Возможно и другое решение проблемы. Когда опасность испарения становится велика, Сфера извлекает Землю из одной червоточины и помещает в новую. Такую процедуру можно повторять сколько угодно раз.

– Так в чем же дело? – спросил Бернхардт. – Почему только тридцать семь минут, а не больше? Почему Землю не бултыхали из дыры в дыру, пока не подыскали более или менее стабильную орбиту?

Уолли молчал. Соколов пожал плечами.

– Я полагаю, что Сфере не хватило не времени, а энергии. Такое лихое жонглирование, как живо описал Уолли, должно требовать невероятных затрат. Почему мы решили, что энергетические запасы Сферы безграничны? Вряд ли это так.

– Кстати, а что произошло бы, не окажись у Сферы энергии даже на тридцать семь минут? – полюбопытствовал Бернхардт. – Могла бы Земля убежать с промежуточной орбиты?

– А вот это как раз непонятно, – ответил Уолли. – Представим на секунду: у нас идет постоянное и принципиально неконтролируемое испарение червоточины, в которой находится планета… – Уолли гениально вжился в роль Сферы. Судя по его мимике, испаряющийся гравитационный туннель был для него чем-то вроде порядком надоевшего пустяка, вроде пыли, скопившейся под кроватью.

– А что это значит? – Бернхардт сегодня играл под простачка.

Уолли онемел от его «наивности».

– Е=mc^2, – наконец выдавил он из себя. – Масса Земли может быть выражена в виде энергии.

– Подобное испарение очень опасно, – сухо добавил Соколов. – Взрыв при полном испарении червоточины будет такой силы, что запросто уничтожит саму Сферу. Да и большинство захваченных планетных систем тоже, по крайней мере тех, что поближе.

Бернхардт слегка приподнял брови.

– Все это очень любопытно, – сказал он, откинувшись на спинку стула и задумчиво уставившись в потолок. – И, в сущности, не противоречит описаниям очевидцев похищения, к которым вы, Уолли, судя по институтскому фольклору, не относитесь. Небо быстро меняло черный цвет на ярко-белый, и наоборот. Похоже на кувыркание Земли в гравитационном туннеле. Периодически проносившаяся по небу и все закрывавшая плоскость вполне могла быть Сферой – она казалась столь огромной, потому что была очень близко…

– То есть все сходится? – не выдержала наконец Жанна, до этого лишь робко следившая за разговором. «Почему я, собственно, должна молчать как рыба? – подумала она. – Идея-то моя».

– И не просто сходится! – рассмеялся Бернхардт, его слишком благостный вид даже встревожил Жанну. – Ваша теория не только объясняет накопленные нами данные. Она заслуживает самых лестных оценок еще по двум причинам. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Ну, во-первых, ее предсказания можно проверить экспериментально, – с готовностью ответила Жанна и тут же пожалела о своих словах. Зря она поспешила – наверное, Бернхардт хотел сказать их сам. Уолли послал ей дружескую улыбку – мол, не обращай внимания.

– Ну да, конечно, – перебил ее Бернхардт. – Вы дали нам теорию, которую можно проверить. Мы можем исследовать «Затерянный мир» и определить, согласуется ли его поведение с вашей моделью. Это сделать легче, нежели изучать всю огромную поверхность Сферы в поисках неизвестно где расположенного Централа.

Жанна кивнула, предусмотрительно решив снова помолчать.

– Собственно, наш друг, доктор Грубер, уже приступила к проверке, – сказал Соколов. Он протянул Жанне карманный компьютер. – Начиная со вчерашнего вечера, мы фиксируем все данные, касающиеся «Затерянного мира». Возьмите, посмотрите сами.

Здесь, кажется, слишком преувеличивают ее умственные способности, испуганно подумала Жанна. Разве она в состоянии разобраться в колонках неизвестно как и откуда полученных цифр? Но делать было нечего, она взяла компьютер, взглянула на крошечный экран, и… страхов как не бывало. Все было совершенно очевидно .

– В поле зрения Грубер попала почти вся траектория «Затерянного мира», – пояснил Соколов, – точнее, около девяноста процентов его орбиты. Наблюдения проводились в видимом спектре, но вскоре мы надеемся получить с «Терра Новы» и снимки, сделанные в ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах…

Жанна почти не слушала его, пораженная тем, насколько они с Уолли оказались правы. Вот они, эти Кольца! Пять, шесть, семь… – считала она про себя. Перед ней мерцало размытое, искаженное помехами и шумами изображение, но сомневаться не приходилось – это были типичные харонские Кольца. Черные дыры в центре них, конечно, на таком расстоянии не различимы, но Кольца есть Кольца, значит, должны быть и дыры.

– Единственное, в чем я ошибся, – вставил Уолли, – так это их количество. На экране их семь, за Сферой еще одно, и девятое – в самом «Затерянном мире».

– Таким образом, теория блестяще подтверждается, – заключил Бернхардт.

Жанне некогда даже было смутиться от такой похвалы, она нетерпеливо листала снимки.

Урсула Грубер распорядилась направить все телескопы на «Затерянный мир», но телескопам не хватало разрешения. «Затерянный мир» отделяло от Земли расстояние, в восемь раз превосходящее расстояние между Солнцем и Плутоном в прежней Солнечной системе. К тому же рядом с планетой находилась гигантская Сфера, а мощное электромагнитное излучение ее поверхности глушило другие сигналы. На этом фоне не то что исследовать – просто обнаружить «Затерянный мир» было чрезвычайно трудно.

– А что-нибудь вроде закодированных сигналов? Кто-то, конечно, пытается выделить? – спросила Жанна.

– Да, – ответил доктор Бернхардт. – Грубер накопила столько информации, что аналитической группе работы хватит на неделю, не меньше. Чтобы обнаружить частоту, на которой из Централа идут приказы, придется перетрясти весь электромагнитный диапазон.

– Думаю, таких частот несколько, – задумчиво поправила его Жанна.

Бернхардт был явно сконфужен. Он снял ноги со стола и почесал в затылке.

– Не могли бы вы пояснить свою мысль?

– Вспомните первые харонские сообщения, перехваченные в Солнечной системе, – рассеянно ответила Жанна, не отрываясь от экрана. Она увидела, что Грубер почему-то уже отбросила некоторые любопытные сигналы, характеризуя их как «естественные» или «стационарные». Откуда, интересно, такая уверенность?

Соколов вежливо вывел ее из задумчивости, спросив:

– Мисс Колетт, почему вы вспомнили первые сообщения харонцев?

– Что, простите? Ах да. Первый сигнал был перехвачен на частоте 21 см, а ответ шел на частоте 42 см. А это уже как минимум два канала связи. Чем больше каналов, тем лучше. Растет пропускная способность, да и защита от помех становится более эффективной. Это очень важно в условиях Мультисистемы, где радиосвязи препятствует множество плотных газопылевых облаков.

– Э-э, не забывайте, что, помимо всего прочего, харонцы общаются при помощи направленного гравитационного излучения, – добавил Уолли. – Правда, с тех пор, как Земля оказалась в Мультисистеме, детекторы молчат.

– Как же, как же, помню. – Бернхардт не мог смотреть на Уолли без улыбки. – Их молчание ни о чем не говорит. Чувствительность детекторов зависит от подаваемого напряжения, а энергию нам, к сожалению, приходится экономить. Быть может, стоит вернуться к гравитационным детекторам старого образца?

– Как это? – удивился Уолли.

– Очень просто. Они способны регистрировать высокочастотные возмущения и провести локацию источника. Точность локации, впрочем, нас вряд ли удовлетворит…

– Я вообще-то не уверена, – сказала Жанна, продолжая о чем-то размышлять, – не думаю, что харонцы часто используют для связи высокочастотное гравитационное излучение. Для этой цели гораздо удобнее радиоволны.

– Вот тут-то нас и поджидают трудности, – сказал Соколов. – Сотрудники Грубер скрупулезно изучили весь радиодиапазон. «Затерянный мир» действительно очень сильно излучает, выделить на фоне шума что-нибудь экстраординарное не удалось. Грубер считает, что радиоизлучение – результат обыкновенного взаимодействия магнитных полей «Затерянного мира» и поверхности Сферы. Короче, команда Грубер отбросила все эти радиошумы, классифицировав их как естественные и как радиомусор класса МВМВ.

«Господи, какая древняя аббревиатура!» – подумала Жанна. «Мусор на Входе – Мусор на Выходе». Смысл ее состоял в том, что поступающая на вход электронного устройства маловразумительная информация останется такой же маловразумительной на выходе. Со временем смысл сокращения изменился. Термином «МВМВ» стали называть любой космический фон.

Итак, зарегистрировано то, что всегда определялось, как мусор. Но… Пальцы Жанны быстро забегали по клавиатуре компьютера. Все вопросительно уставились на юную леди.

Первым не выдержал Соколов.

– Мисс Колетт?

– Э-э, одну секунду, сэр. – Ее взгляд лихорадочно рыскал по экрану, Жанна еще не совсем представляла, что именно хотела увидеть.

И тут ее осенило.

– Кажется, у меня есть идея, – сообщила она. – Имеется источник бессмысленных сигналов, так? А сколько за эти пять лет было зафиксировано шумов, источник которых неизвестен?

– Да сколько угодно! – воскликнул Бернхардт.

– Вот именно, – удовлетворенно сказала Жанна. – Я работала по программе ОРИ, и мы постоянно сталкивались с такими сигналами, называя их то электромагнитными аномалиями, то случайными возмущениями, то еще как-нибудь, – о них упоминал доктор Соколов. Ну а найдя подходящее название, мы с легкой совестью отбрасывали их, решив, что вполне понимаем их природу.

– Так вы полагаете, что сотрудники Грубер вместе с водой выплеснули ребенка? – спросил Бернхардт.

Жанна отрицательно покачала головой:

– Нет, не сотрудники, а компьютеры. Обработка первоначальной информации автоматизирована. Если компьютер считает, что некая величина по своим характеристикам относится к шуму, от отбрасывает ее. Люди же работают над тем, что предлагает им компьютер.

– Вот оно что, – протянул Бернхардт.

– Мы вроде пьяницы, который хотел отыскать свой ключ от дома, – сказала Жанна.

– Что это значит? – брови Бернхардта поползли вверх.

Соколов закашлялся.

– Мисс использовала образ из моих лекций. Пьяница, потерявший на улице ключи, ищет их не там, где потерял, а там, где светлее, под уличными фонарями.

– Так. Значит, вы предполагаете, что «Затерянный мир» передает свои инструкции на частотах, отбрасываемых компьютером на стадии первоначальной обработки? – Бернхардту хотелось абсолютной ясности.

Жанна кивнула.

– Это только гипотеза, – сказала она. – Кроме того, мы не знаем характера этих сигналов…

– Совершенно верно, – поддержал ее Соколов. – Хотя в качестве образца имеются сообщения, перехваченные в Солнечной системе, но вовсе не доказано, что язык «Затерянного мира» исчерпывается ими. Тут большой простор для фантазии. А что, если, например, частота харонского сигнала столь велика, или, наоборот, мала, что наши детекторы попросту не в состоянии его уловить?