Текст книги "Decoctum"

Глава 20. Владычество Чёрные Горы. 113-й год Века Отчаяния

Со дня погребения королевы Йолии народ долгое время жил в страхе, опасаясь следующего покушения на королевскую семью. Але тоже каждый день готовилась к роковой встрече с убийцами бабки, но шли дни, недели, месяцы, а Виализонии больше не появлялись. Спустя полгода о девах и их злодеяниях перестали вспоминать. Поначалу изнуряя себя тренировками, Але не расставалась с мечом и кинжалами, но потом тоже понемногу успокоилась. Надеялась, что Избавители поймали ведьм, и те уже никому не навредят.

На Лауну так повлияла смерть бабки, что она дольше положенного носила траур, а когда сняла чёрное платье, сообщила родителям:

– Я хочу стать Избавителем и уничтожить всех Виализоний!

Фиара и Халорн опешили и долго переглядывались. Давно заметили, что их младшую дочь словно подменили. После похорон Йолии она ни разу не заплакала, ни разу ничего не попросила. В ней появились чуждые ей решительность и целеустремленность. Она твердила, что хочет до смерти бороться с нежитью, и не собиралась отступать от задуманного. Мать и отец не воспринимали её всерьез, по меньшей мере, три месяца. Но когда и полгода спустя Лауна продолжала настаивать на своем, пригласили к ней лекаря. Конечно, они не могли удовлетворить её странную просьбу. Более того, подозревали, что она тронулась умом.

– Мы побеседовали, – спустя несколько дней отчитывался перед королем лекарь, – и я не счел её поведение неестественным. Безусловно, трагедия в семье оставила свой отпечаток. Но принцесса последовательна в своих рассуждениях и приводит разумные доводы, объясняя свое желание стать борцом против нежити.

– Раз у тебя нет снадобья от такого помешательства, ты предлагаешь пойти ей на уступки и позволить стать Избавителем? – возмущался Халорн, всё быстрее расхаживая по зале. – Девочка не понимает, но ты-то знаешь, на какое существование она собирается себя обречь! Я не позволю, чтобы моя дочь опустилась до такого! Принцесса, наследница королевской династии и вдруг окажется среди неотесанных наставников и таких же учеников? А потом и вовсе проведет жизнь, разъезжая по болотам и кладбищам, охотясь на опасных чудовищ! Да не бывать этому! Подобру прошу, вразуми несчастное дитя!

Лекарь вжимал шею в плечи и молчал каждый раз, когда Лауна подходила к родителям и просила разрешения поехать учиться. Первое время Фиара поддерживала мужа, но потом поговорила с дочерью и приняла её сторону. После бурных споров с королем, всё же настояла на том, чтобы тот уступил.

– Ты будешь обучаться в Доме Магических Знаний, – объявил как-то вечером Халорн, вызвав к себе упрямую дочь. – Там ты получишь больше знаний за короткий срок, научишься чародейству и будешь содержаться в достойных принцессы условиях.

– Благодарю.

Лауна столько времени добивалась своего, а когда отец сдался, никак не выразила довольства и пошла собирать вещи. Через месяц, простившись с семьей, она в компании провожатых, прислужниц и охранителей отбыла познавать секреты колдунов. После прибытия в Дом Знаний от неё регулярно приходили послания, в которых она рассказывала о своих скромных успехах и всё спрашивала, не появлялись ли в королевстве Виализонии.

Нет, всё было тихо, и за несколько месяцев до пятнадцатилетия Солиры королевские семейства отправились в загадочную страну горного владыки. Будущие родственники потребовали, чтобы обряд объединения проходил по их древним обычаям и непременно во владениях жениха. Халорну подобное условие пришлось не по душе, но он был вынужден согласиться, чтобы не портить отношений. Ещё не хватало, так долго желая мира, развязать негаданную вражду!

Простившись с королевством и его обитателями, толпой провожавшими молодую принцессу, Солира вытерла слезы и больше ни разу не оглянулась. Уверенно смотрела в будущее, с нетерпением ожидая торжественного события. Ей хотелось поскорее оказаться в новых хоромах. Она заранее готовилась восхититься красотой песчаных долин и величием гор.

Але поглядывала на взволнованную сестру с сочувствием. Если уже сейчас горцы заявили о своей воле, то, как они поведут себя дальше? Она не удивится, если Солира после замужества потеряет право голоса и будет во всем подчиняться властному супругу. Жить в чужом замке, окруженном безжизненной пустыней, вдали от родных…

– Смотрите! – оживилась Солира, отдернув штору. – Какое чудо!

Але перестала обмахиваться перьевым веером и прильнула к оконцу. Ничего чудесного не увидела. Скорее, её ужаснул открывшийся вид. Ещё недавно хоть изредка попадались жалкие кустики и одинокие деревья, бросавшие кривые тени. Теперь же до самого горизонта – красные пески, изборожденные волнистыми полосками. Словно тысяча змей проползла, оставив причудливые следы.

Отяжеленные дарами и приданым повозки вот уже с месяц ползли по заметённой песками дороге. Вовсю припекало по-летнему жаркое солнце, в сухом воздухе вилась пыль, а бледно-голубое небо напоминало вылинявшее полотно. А ведь шел только второй месяц весны! В королевстве сейчас сады стояли в белом цвету, распускались запашистые листья и желтели в травах пушистые лютики.

– Там море! – радостно подпрыгнула на сидении Солира. – Смотри! А ты говорила, что Лашир – не заморский принц!

– Эту лужу и озером назвать стыдно, – не разделила восторга сестры Але, осматривая серебрящуюся на солнце полоску воды.

– В неё впадают две реки, грозящие пересохнуть в ближайшие годы.

– Ты во всем видишь плохое!

Фиара, за годы замужества не утратившая страсть к путешествиям, пожелала ненадолго остановиться в этом колоритном местечке. Все приглашенные гости, утомленные затянувшейся поездкой, вышли на раскаленный песок. Солира побежала к воде, Халорн принялся изучать занятные колючки, а молодой Рифрон подошел к Але. В последнее время они редко виделись, каждый занимаясь своими делами. Сейчас Але заметила, как сильно изменился её жених. Пожалуй, она бы назвала его красивым, если бы не суровый взгляд свинцовосерых глаз. Они становились теплее, только когда он смотрел на свою невесту.

При каждой встрече Але удивлялась тому, что Рифрон до сих пор не увлекся другой девушкой и терпеливо ждал объединения.

Ему исполнилось восемнадцать, он возмужал и похорошел и, вполне возможно, проводил время со смазливыми прислужницами тетки. Ходили слухи, что он ни одной даме разбил сердце, но отказываться от по-прежнему неприступной Але не хотел. Может, простой расчет? Он, как и она, видел выгоду в их союзе?

– Вы утомлены?

– Я скорее обеспокоена. Меня тревожит судьба Солиры, – наблюдая за сестрой, присевшей у воды, призналась Але. – Я кое-что читала о порядках и обычаях местного народа и была поражена суровостью законов. Солира ослеплена счастьем, а когда прозреет, будет слишком поздно. Впрочем, мы с ней очень разные. То, что я сочла бы по отношению к себе недопустимым, она может принять как должное.

– Я вас не совсем понял, – нахмурился Рифрон и тоже посмотрел на Солиру. – Чем ей грозит замужество?

– Она потеряет статус и власть принцессы.

Словно желая развеять опасения, Рифрон нежно взял Але за руку. Поцеловав пальцы, неприлично долго задержал взгляд на её груди.

– Пора ехать! – объявил Халорн.

Але отдернула руку и опустила глаза. Кивком простившись с женихом, поспешила скрыться в повозке. Устроившись на сидении, осторожно выглянула из-за шторки. Впервые от встречи с ним так сильно забилось сердце!

– Что с тобой? – подалась вперед Солира, сев у оконца. – Глаза сияют как у кошки! На щеках пылает румянец! Неужели это встреча с принцем так на тебя повлияла?

– Ты мастер говорить глупости.

Але распахнула веер и, лениво обмахиваясь им, уткнулась в книгу. Спустя пару часов обнаружила, что ничего из прочитанного не помнит. Топталась на трёх истертых страницах, а думала совсем о другом. Определенно, во время разговора с женихом с ней что-то произошло. Уж не это ли волнение Солира называла первой искрой? Пока всячески хотела пробудить в себе чувство к Рифрону, оно от неё виртуозно ускользало! Когда же решила ни за что не влюбляться… Чем бы ни было это ощущение, она его непременно искоренит!

– Взгляните на это чудо! Это ведь не мираж?

Под вечер, подобно видению, из дрожащего воздуха выплыли отполированные до блеска скалы. К острым чёрным и буро-красным вершинам, кое-где увенчанным узкими замками, тянулись ленты прорубленных ступеней.

На берегу расходящейся во все стороны, играющей бликами реки, толпились закутанные в синие одежды женщины. Набирая в большие кувшины воду, они ставили их на спины гигантских ящеров и, подхватывая поводки, возвращались к обитаемым скалам. Пара девушек, идущих впереди, частенько оглядывалась на вереницу повозок.

На полпути гостей встретили посыльные владыки. Они приехали стоя на спинах устрашающих ящеров. Вооруженные полупрозрачными копьями, выточенными из стекловидного камня, они сопроводили повозки к стоявшей отдельно горе. Набежавшие прислужники в тряпочных сапогах со шнуровкой до самых колен, приложив ладони к груди, застыли в глубоком поклоне. Не двигались с места, пока чужаки не ступили на их землю. Когда сопровождающие указали на лестницу и попросили следовать за ними, едва не ставшие статуями слуги ожили и начали стаскивать с сидений тяжелые сундуки гостей.

– Я не осилю ещё столько же ступеней, – пробуя отдышаться, сказал король Рифрон, поднявшись до середины лестницы. – Как здешние владыки могут жить на такой высоте? Одна мысль пугает – как спасаться в случае надобности?

– Раз здесь живет семья владыки, нам бояться нечего.

– Не зря эти горы называют загадкой пустынь, – заговорил принц, осматривая полосы и прожилки на скальных стенах. – Кто бы нам поведал, откуда здесь взялись эти чудные обсидиановые глыбы? Они напоминают осколки, случайно оброненные богами.

– Это – обсидиан? – Але погладила местами пористую, местами гладкую стену и обернулась на Рифрона. – Вы уверены, принц?

– Взгляните, а вон та гора походит на застывшую смолу! – воскликнула Солира, указав на блестящую соседнюю скалу. – Нет-нет, лучше повернитесь и посмотрите туда! Вы видите эти бегущие ручьи? Какой странный у них цвет!

– Жидкое золото! – пораженно сказал Рифрон и повернулся к Але. – Под руководством чародеев мастера заливают его в формы и остужают. Наверное, так здесь делаются различные украшения.

Боясь отстать от остальных, они пошли дальше, но ещё долго оглядывались на трудившихся у соседней скалы мастеров. Чтобы добраться до замка владыки понадобилось около двух часов. Гости то и дело останавливались, чтобы отдышаться и попривыкнуть к высоте. Король Рифрон жаловался на сердцебиение, заложенность ушей и головокружение. Сыну приходилось его поддерживать, чтобы тот не свалился с подобия лестницы. Ступени были довольно широкими, но гладкими и ничего не стоило с них соскользнуть.

– Да кто же до такого додумался? Птицы и то ниже гнездятся.

Не представляю, как буду спускаться с такой высоты! Как посмотрю вниз, так всё начинает плыть перед глазами.

– Зато какой чудесный вид открывается отсюда! – глубоко вздохнув, улыбнулась Фиара и посмотрела на алый круг солнца.

– Люди превратились в точки, а огромные ящеры – в запятые!

– Там водопад! – воскликнула Солира, указав на бегущие по вершине дымчато-серые ручьи. – Нет, это жидкое серебро или платина сочится из потаенных недр волшебной горы! Вот откуда привозили в наши края завораживающей красоты украшения!

Они достигли замка, когда уже начало темнеть. Гостей приветствовали выстроившиеся коридором одинаковые фигуры, державшие на цепочках граненые светильни. Владыка Дишар развел руками, блеснув широкими браслетами, и приложил ладонь к груди, склонив повязанную тряпицей голову.

– Владыка гор и равнин приветствует дорогих гостей в своих владениях, – поспешил занять место рядом с хозяином переводчик. – Владыка интересуется, благополучно ли вы добрались?

И снова обмен любезностями затянулся на несколько часов. Вымотанные путешествием и долгим подъемом в гору гости не могли дождаться, когда же хозяин предложит располагаться в предоставленных им покоях. Но и тут Дишар решил показать свою власть! Недобро прищурившись, колол взглядами будущих родственников, бесцеремонно проверяя их выдержку. Мало того, что гости смертельно устали, так ещё и чувствовали себя неуютно. А то! Следуя местным обычаям были вынуждены сидеть на подушках, разложенных на полу. Ни Халорн, ни Фиара не потеряли самообладания и старались поддерживать беседу, а вот король Рифрон покраснел от злости.

Пожалуй, одну Солиру не утомил этот долгий прием. Она осматривала залу с арками вместо окон, занятной формы колоннами и подвешенными на цепочках светильнями. По углам стояли огромные вазоны с голыми волнистыми ветками. Вдоль стен тянулись ряды обуви, поскольку гостей и прибывшую с ней свиту заставили разуться.

– Ты слышала? – склонившись к Але, с трудом сдержала улыбку Солира, переглядываясь со своим женихом. – Лашир с его очаровательным акцентом называет гостей костями!

– Не в акценте дело. Так мы им всем видимся, – откликнулась Але, исподволь изучая владыку и его сына. – Порой мне кажется, что одно неосторожное слово и нас скормят ящерам.

Солира не восприняла её опасения всерьез. Но помрачнела, когда владыку удивили сундуки с её приданым. Дарами королевств он остался доволен, а всё остальное приказал погрузить обратно в повозки. Став женой Лашира, принцесса будет жить по законам принявшей её страны и по обычаям здешнего народа. Ей не понадобятся эти роскошные, до неприличия откровенные наряды. Здесь женщинам не принято носить платья, так как подолы – лёгкая добыча вечно гуляющего по вершинам ветра. Не понадобятся и украшенные перьями шляпы. Их заменят расшитые золотом более практичные лоскуты, именуемые вязами. Не пригодятся и привезённые с родных земель украшения, так как они отличаются от тех, что принято носить жене владыки.

– Принцессе надлежит познакомиться с местными традициями, – с безразличным видом говорил за хозяина пожилой советник, – и в ближайшее время выучить наш прекрасный язык.

Далеко за полночь гостей развели по огромным комнатам. Опасаясь, что и спать придётся на полу, все облегченно вздохнули при виде круглых белых кроватей. Окруженные высокими ширмами с реющими на ветру шелками, они напоминали парившие в ночи облака. На потолках серебрились начищенные звезды, на окнах-арках вздымались синие шторы и ласкали пол пышными кистями.

Несмотря на окружавшую их изысканную красоту и роскошь, гостям не хотелось надолго задерживаться в этой обители. Всех тяготила всепоглощающая воля Дишара и распространившиеся на чужеземцев непонятные им обычаи. К счастью, хозяин тоже не горел желанием задерживать у себя будущих родственников. Потому обе стороны решили провести обряд объединения, как только Солира достигнет совершеннолетия. Торжество назначили на день рождения принцессы и через несколько недель этот час настал.

Солира, облаченная в голубые штаны и подобие блузы, покрыла голову воздушным покрывалом с полумесяцами. Лашир, взяв невесту за руку, ослепил всех золотыми солнцами, щедро украсившими его атласный наряд. Пара подошла к стоявшим в центре залы родителям, и слуги подали жениху поднос. Тот подхватил из стоявшей на нем розетки горсть мелких ягод. Принцесса приподняла вуаль и, склонившись, начала есть у него с ладони.

– Да будет это последней горечью, какую познаешь ты за свою жизнь с твоим избранником, – бесцветным голосом произнес советник и повернулся к Лаширу. – Да будет это последней горечью, какую познаешь ты за свою жизнь с твоей избранницей.

После пара угостила друг друга янтарным мёдом с завязшими в нем ядрами орехов. Советник тем же бездушным тоном, не глядя на молодых, пожелал:

– Да будет ваша жизнь сладкой и светлой как этот дар земли.

Лашир взял с подноса кинжал и порезал ладонь, уронив пару капель крови в чашу с вином. Так же поступила и Солира, после чего они обменялись чашами и опустошили их.

– Теперь вы одной крови, и как не обратит на себя злой умысел жена, так не обратит она злого умысла на своего мужа. Как муж не обратит на себя злой умысел, так не обратит он его и на свою жену.

В знак того, что Солира всегда будет почитать мужа, она покорно омыла ему ноги и обула в тряпочные сапоги. Халорн и Фиара сжали кулаки, чтобы скрыть недовольство. Им нелегко было видеть, как их любимая дочь склонила голову перед женихом, уже сейчас превратившись в его бесправную тень.

– Она похоронит свою красоту под синими вуалями, – не могла смириться Але, после объединения сестры прогуливаясь по коридору с перилами вместо стен. – Любимица народа – солнце нашего королевства! Король совершил ошибку, выдав ее за Лашира.

– Солирада выглядит всем довольной, – не очень уверенно решил успокоить Але сопровождавший её принц Рифрон.

– Отныне она не посмеет выказать недовольства. Здешние господа требуют от своих женщин полного повиновения и жестоко карают за ослушание. Во времена, когда этими землями правил дед Лашира, говорливым женам отрезали языки, а неверных – сбрасывали с вершины скалы. Не думаю, что многое изменилось с тех пор.

– Простите меня, – встав у Але на пути, попросил Рифрон. – Простите за то, что одно время считал вас бездушным существом. А вы просто умеете скрывать свои чувства.

– Мне совестно, потому что на месте Солиры могла быть я. Порой кажется, что я получила желаемое и собираюсь радоваться жизни за её счет.

Она остановилась у высоких перил и, щурясь от лучей закатного солнца, осмотрела сияющие вершины гор. Рифрон встал рядом и положил ладонь на её скрещенные руки, вынудив посмотреть на него. За тот месяц, что они гостили у владыки, Але привыкла к их недолгим прогулкам. Ей стало недоставать общества принца, и она радовалась, когда выдавался случай остаться наедине.

– У нас так не принято! – воскликнул советник, когда Рифрон потянулся к Але, чтобы поцеловать её. – Прошу вас, уважайте обычаи владений, где изволите находиться. Вы, как-никак, – чужестранцы, дорогие гости, и владыка на многое закрывает глаза. Но не испытывайте его терпения, не нарушайте приличий в этом доме.

После объединения Солиры не прошло и недели, а всем гостям уже не раз напомнили, что им пора возвращаться. Но Фиара и Халорн не хотели расставаться с дочерью, чувствуя свою вину за то, что ради блага королевства обрекли её на вечное затворничество. Как бы ни было тяжело, им всё же пришлось покинуть горный замок.

– Я очень счастлива, – на прощание улыбнулась сестре Солира и поправила кисти голубого вяза. – Вам незачем волноваться. Правда, мне здесь нравится.

– Надеюсь, что так будет всегда. Я буду скучать по тебе.

Они обнялись и долго стояли на ветру, не в силах разомкнуть объятья, поскольку обе не знали, когда смогут увидеться вновь.

Обратный путь показался ещё утомительнее. Уже никого не удивлял песочный пейзаж, не забавляли возящие воду ящеры, оттого дорога домой превратилась в мучение. Всем не терпелось оказаться на родных землях, окунуться в благостную прохладу богатой зелени и насладиться покоем.

По прибытию все распрощались с думами о долгожданном отдыхе. Поначалу не могли понять, что произошло за время их отсутствия и что так напугало людей. Повозки ехали по пустым улицам, мимо занавешенных окон домов. Никто не вышел встретить своих господ. Пораженные незнакомой тишиной, королевские семейства растерянно пожимали плечами, пока им навстречу не выбежал простолюдин. Бросился под колеса, припал на колени и воздел руки к небу.

– Спасители вы наши! Пропадает несчастный народ!

– Да говори ты толком! – велел король Рифрон. – Что случилось?

– Нашествие Виализоний! Три месяца бесчинствуют!

– Что? – охнула Фиара и посмотрела на мужа.

– Девушек в себе подобных чудищ обращают! – продолжал причитать заполошный, утирая рукавом слезы. – Молодым парням каждую неделю кровь пускают! Только и успеваем хоронить несчастных!

– А что же Избавители? Никто не послал за ними?

– Посылали! Да ни один посыльный до них живым не добрался! Всех нашли близ кладбища обескровленными! Народ как об этом прознал, так больше не решается ехать за Избавителями!

Матери сыновей не пускают, жены – мужей!

Простолюдин испуганно вскрикнул, услышав долетевший издалека хохот. Над башней замка проплыла фигура в белом платье и исчезла во тьме. Але сжала руку матери, обменявшись с ней взглядами. Когда, ослепленная жаждой отомстить за смерть бабки, она не расставалась с мечом, Виализонии и не собирались показываться. Сейчас же… Ждали случая, чтобы застать врасплох успокоившийся народ.

– Каким неухоженным стал наш сад! – приближаясь к замку, покачала головой Фиара и коснулась увядших цветов. – Садовники его совсем запустили!

Странное запустение чувствовалось во всем. Перепуганные бесчинствами Виализоний прислужники боялись выходить на улицу. Ступив в приемную, Але сразу отметила, как потемнели не чищеное серебро лепок и бронза напольных подсвечников. Похоже, живущие в замке люди все два месяца только и делали, что тряслись от страха, забившись в угол.

– Вас они искали! – после долгих оправданий и причитаний, повернулась к Але служанка. – Боюсь, воротятся. Вам бы уехать, госпожа, да укрыться в безопасном месте.

– Пожалуй, так и впрямь будет лучше, – сжал пальцы на плечах дочери Халорн. – Я прикажу страже сопроводить вас с матерью…

– Я никуда не поеду! – твердо сказала Але и посмотрела в лицо короля. – Это мои земли, мои владения, мое наследие. Я не позволю, чтобы из-за людского страха всё пришло в запустение! Именно сейчас здесь нужна твердая рука, дабы держать испуганный люд в кулаке. Мы найдём смельчаков, что отважатся послать призыв о помощи. Сможем пару недель продержаться до приезда Избавителей!

Але вымылась после долгой дороги, но вместо ночного платья велела подать ей бархатные штаны, свободную блузу и корсет. Отныне она даже спать будет в пригодной для схватки или побега одежде. Не расстанется с мечом и кинжалами, пока не прибудут спасители. Теперь одна надежда на Избавителей.