Текст книги "Decoctum"

Чародей протянул Дарнету кубок. Тот принял его и снова посмотрел на сестру. Ему совсем не понравился её оценивающий взгляд.

– Теперь вот узнала и то, почему ты меня разыскивал. – Лейлини подалась вперед, уперлась локтями в колени и глянула исподлобья. – Вспомнил о сестрице, когда со всех сторон обложили Избавители? Когда понял, что больше не на кого положиться? Когда подумал, что пропащей чародейке нечего терять, и она хоть на что-то сгодиться? Она ведь у дорогого брата в долгу, обязана ему своими способностями. Не пришло ли время расплатиться за полученные знания, да?

Дарнет не успел ничего сказать. Чародей швырнул в него светящийся сгусток, в полете развернувшийся магической сетью. Бьющие током нити опутали всё тело, от боли потемнело в глазах. Алеврелийя испуганно вскрикнула и бросилась к нему, но и её свалила с ног обвившая спиралью светящаяся веревка.

Избавитель не понял, как очутился на полу. Последнее что видел перед тем, как разум застелил мрак, это вставшую над ним Лейлини.

Глава 24. Королевство Медовых Полей. 116-й год Века Отчаяния

– Вас сочтут одержимой! – наблюдая за дочерью, упрекнул её Халорн. – Вы спутали отвагу с сумасбродством!

Але взволнованно перебирала привезённое оружие, недозволительно игнорируя опасения отца. Глянув на старого чародея, уточнила кое-что и, осмотрев приглянувшийся золотой кинжал, сунула его в ножны дорогой перевязи.

– Бросаясь спасать других, вы подвергаете себя опасности! Вам ведь известно, что Виализонии охотятся на королевских особ!

Взмахнув серебряным мечом, Але кивнула и отправила его в ножны. Она уже и не помнила, когда в последний раз надевала платье. Превратилась в отчаянно сражающуюся за свои земли воительницу, оставаясь манерной принцессой. Иногда её злило, что приходилось держать при себе столько оружия, вносившего в безупречный образ нотку безвкусицы. Но она никогда не уступала строгому чувству меры, поскольку знала, что оружия много не бывает. Поэтому на левом бедре носила меч, на правом – кинжал. Вокруг ляжки, прикрывая юбкой-шторкой, повязывала кожаную косынку с заткнутыми в петли метательными ножами. В пришитых к голенищам сапог чехлах всегда торчали платиновые ножи. В карманах короткого кафтанчика – флаконы с зельями.

Покидая пределы двора, она не знала, вернется ли в родной замок. Поначалу ужасно боялась, но потом вытравила из себя страх. Творящийся вокруг хаос и людское бессилие сделали её сильнее. Два года она знала, за что борется, что пытается спасти, каждый день пробегая по краю пропасти. Сейчас же боролась скорее по привычке, закрывая глаза на поселившееся в этих краях отчаяние. Она не могла простить подданным этого преступного смирения. Мало у кого остались силы противостоять Виализониям. Одни забились по углам в надежде отсидеться или продлить никчемное существование. Другие, побросав жилища, бежали в относительно спокойные районы.

– Дочь моя, опомнись! – не выдержал Халорн, ухватив её за плечи. – Опомнись, ведь не осталось ничего, ради чего ты рискуешь жизнью!

– Мои земли, мой народ, мое наследие…

– Твое наследие пропало! – прокричал король, встряхнув её. – Медовые колосья погибли, когда работники в страхе разбежались! Разросшиеся кладбища ныне теснят наследованные земли! А твои подданные – кучка самоотверженных простолюдинов, кому уже нечего терять! Мы давно лишились своего богатства! Так что же ты стараешься спасти?

– Надежду, – высвободившись из его рук, посмотрела на отца Але. – Я не оставлю свой родной край, как это сделали владыки других королевств. Буду стоять до конца за верящий в меня народ. Если мне не удастся, то найдутся другие, кто отстоит наши земли. Мы живы, пока в нас теплится огонек веры. Без него мир охватит тьма. Необъятная тьма, которую не одолеть…

Халорн сдался и обессилено опустился на трон. Взмахнул безвольной рукой, жестом позволив ей уйти. Але приклонила колено и поцеловала дрожащие пальцы отца. Следом поднялась и устремилась к дверям.

– Ваша семья разорена, – взялся за старое управляющий. – Королевство, не вернув обещанный мёд, погрязло в долгах. Вишневые сады сгорели. Ореховые рощи не плодоносят. А вы тратите последние сбережения на оружие из золота и платины. Воистину, всегда найдутся проходимцы, что богатеют на чужих бедах.

Але вскочила в седло единорога, подхватила поводья и тронулась по узкой аллее безнадежно заросшего сада. Напрасно управляющий напомнил об устроенном Виализониями пожаре. Раны ещё такие свежие…

Проснувшись среди ночи и увидев с балкона пылающий квадрат земли, Але выскочила из замка и бросилась в самое пекло. Обжигая руки, боролась с гудящим огнем, напрасно стараясь спасти деревья. Утром, когда пламя удалось погасить, она осталась сидеть на толстом слое теплого пепла. Поначалу долго рыдала, а потом целые сутки бродила по полю и бездумно собирала оставшиеся головёшки. Это было началом конца. Чуть позднее, оставшись без присмотра, потемнели и иссохли на корню медовые колосья. Сколько король не бился, а засадить поля новыми не удалось. Во-первых, не было на это денег, во-вторых, никто не захотел работать в поле, в-третьих, ни один колос больше не прижился. Следом поредел и последний кормилец – орешник, что два года терпеливо держал на своих плечах заметно опустевшее королевство.

– Але? – озадаченно окликнул её жених. – Что с вами?

Погрузившись в воспоминания, она и не заметила, когда к ним присоединился принц Рифрон и десяток его верноподданных.

– Простите. Вы видели чародея? Что он вам ответил?

– Старый упрямец не пожелал говорить с нами.

– Мне он не посмеет отказать, – развернув единорога, уверенно сказала Але. – Ведите меня к нему. Не будем терять зря время.

Они двинулись мимо домов с наглухо заколоченными ставнями. Королевство как никогда прежде выглядело плачевно. Через один темнели пустующие жилища. Шелестели прибитые к бордюрам, не выметенные ещё с осени листья. В злостной тишине стояли безлюдные переулки. Изредка пробегали и прятались живущие в постоянном страхе люди. Разве что глупые дети иногда показывались на лесенках, провожая принцессу затравленными взглядами.

Чародей жил в конце широкой улицы, в двухэтажном особняке с высоким крыльцом. Украшенные золотистыми солнцами ставни, как и у большинства домов, были закрыты. На толстенной деревянной двери, обитой шипами, болталась вывеска.

– «Кто бы вы ни были, идите к бесовой матери», – прочла красноречивую надпись Але и спешилась. – Стучи, Бубен.

Прислужник Рифрона постучал оголовком меча по колючей двери. Разумеется, чародей не поспешил открывать, вынудив стучать снова.

– Вы что, читать не умеете? – спустя не меньше четверти часа, наконец, не выдержал хозяин, заворчав из-за двери. – Никого нет дома! Я в отъезде и буду нескоро! Зайдите попозже, лет через десять-двадцать!

– Где же ваша вежливость, господин Ведун? – насмешливо откликнулась Але. – Неужели и на порог гостей не пустите?

– Принцесса Алеврелийя? – недоверчиво спросил чародей.

– Собственной персоной. Не заставляй меня ждать.

Старик долго скрипел и лязгал замками, а тех набралось не меньше десятка. Справившись с ними, опасливо приоткрыл дверь и пробежался глазами по столпившимся на дороге людям.

– Вы уж не гневайтесь, – раскланявшись перед принцессой, оправдывался хозяин. – Сами знаете, времена сейчас неспокойные. Так и ждешь, что беда в твою дверь постучит.

– Всё понимаю, господин Ведун. Кому, как ни мне об этом знать?

Свет пасмурного утра лентой падал на пол. Але вошла в дом и осмотрела залу, утопавшую в коврах и тяжелых портьерах. Хозяин впустил Рифрона и нескольких его спутников. Остальные остались сторожить единорогов, смертельно боявшихся Виализоний.

– Полагаю, вы догадываетесь, зачем мы здесь? – опустившись в мягкое кресло, повернулась к старику Але. – Нам нужна ваша помощь. Как вы уже знаете, я хочу примирить оставшихся чародеев. Сейчас неподходящее время для разногласий. Избранным нужно сплотиться, чтобы встать на защиту простого народа. После будете выяснять отношения, разбираться, кто был прав, а кто виноват. Поодиночке вы слабы, но если объединить силы и знания… Гильдия распалась, королевство в упадке, люди в полном смятении. Даже я не могу призвать вас к ответу за ваше бездействие. Потому уже месяц, оббивая пороги, лишь прошу посодействовать мне в этом деле.

Ведун, пристыженный и растерянный, втянул шею в плечи. Потупившись, долго смотрел в пол и теребил канты широких рукавов.

– Давайте поговорим наедине, – решился он и поклонился Рифрону. – Не сочтите за дерзость, но будет лучше, если мы побеседуем с нашей покровительницей с глазу на глаз.

Але поднялась с кресла и последовала за чародеем. Они вошли в небольшую читальню, наполненную необычными запахами. Ведун поставил подсвечник на столик и указал на свободный стул.

– Очень сожалею, но вы поймите…

– Почему я должна входить в ваше положение? – оборвала его Але, положив пальцы на резную спинку стула. – Отчего же никто не хочет понять, каково сейчас мне? Пока чародеи ведут между собой войну, народ пребывает в страхе и уже дышит украдкой. Время собирать урожай, а в орешниках – ни одного человека. Мы погрязли в долгах у наших дальних соседей и опускаемся всё ниже. Я одна обламываю ногти, пытаясь выбраться из пропасти и вытащить остальных. Помогите же мне, имейте совесть. Я в ответе за свою семью, за верящих в меня людей. У многих простолюдинов маленькие дети, беспомощные старые родители, кому некуда податься. Подскажите, как мне их защитить? Как продержаться до приезда Избавителей?

– Сомневаюсь, что хоть один из них попадет в наши края. Ведь за три года так ни одного и не дождались. Зря погубили смельчаков, отправляя их с мольбой о помощи. Напрасно вы надеетесь, принцесса, напрасно ждёте чуда. Отвернулись от нас боги. Участь наша – погибнуть. Все смирились, пора и вам смириться.

– Вам легко говорить, – смахнув слезу, дрогнувшим голосом сказала Але, холодно глядя на старика. – Вам нечего терять. Вы одиноки. У вас есть только вы сами. Вы вправе распоряжаться своей жизнью так, как сочтете нужным. А мое сердце сжимается от страха за родителей, за преданных мне слуг, за беспомощных детей.

– Хорошо, я сделаю всё, чтобы помочь вам, – покачав седой головой, не выдержал чародей. – Я знаю способ, как защитить ваших родных и близких. Возможно, вы слышали о таинственном ожерелье, подаренном незнакомцем королеве Илисиде?

– Да, – кивнула Але, подсев к старику ближе.

– Оно принадлежало Даринэй, одной госпоже из знатного рода. С ней были вынуждены считаться, но её никто и никогда не любил. И вот однажды нашелся храбрец, решивший поживиться её богатством. Он влюбил в себя Даринэй и отнял у неё жизнь. Дабы обзавестись протекцией влиятельных людей, преподнес её ожерелье вашей прапрабабушке. Не учел одного – Даринэй была колдуньей, из-за чего с ней и не хотели знаться.

Але, в последнее время рассеянная, постоянно уходящая в размышления, сейчас была сосредоточена и ловила каждое слово. Она собирала сведения о мёртвых девах, но и не думала, что эта Даринэй, если можно так выразиться, была их прародительницей и, желая отомстить сопернице, убила королеву Илисиду. И вот теперь выясняется, что именно её проклятое ожерелье способно защитить владельца от нападения Виализоний!

– Если снять с цепочки подвески, – прокашлявшись, продолжил чародей, – с вправленными в них рубинами и раздать людям, Виализонии не посмеют их тронуть. Ожерелье Даринэй для них вроде реликвии, знака свыше – не касаться избранных. Пока каменья будут при вас, вам не грозит опасность, но если потеряете…

– Вы уверены, что камни не причинят вреда владельцам?

– Уверен. Королеву Илисиду сгубили не сами рубины, а могущество ведьмы, использовавшей их для жестокой мести.

– Благодарю. – Але пружинисто поднялась со стула. – Я немедленно отправлюсь в замок Лауны и привезу это ожерелье.

– Путь туда долог, а уже полдень! – хотел остановить её чародей, заглянув под тяжелую штору. – Отправляйтесь на рассвете, когда бестии впадут в полузабытье, и мчитесь галопом, чтобы успеть до темноты. Сегодня уже поздно. Вечер застанет вас в дороге. Вы рискуете не вернуться в королевство. Погодите…

– Я не могу ждать. Грядущая ночь унесёт ещё чью-то жизнь.

– В таком случае, я переступлю через свою гордыню и пойду договариваться о перемирии с остальными чародеями. Пока вы будете в отъезде, мы призовем простолюдинов и заставим их собирать урожай. Сделаем всё от нас зависящее, чтобы обеспечить им безопасность. А вы тогда поспешите. Мы будем вас ждать.

– Хорошо.

Немного воспрянув, она вышла в приемную. Рифрон поднял брови в немом вопросе, но Але решила разъяснить всё по дороге. Заскочив в седло, нетерпеливо дернула поводья.

Погнала единорога в сторону замка, поглядывая на белесый круг солнца, занавешенного пеленой по-осеннему тяжелых туч.

– Вы с ума сошли! – воскликнул принц, когда Але сообщила, что отправится в замок сестры без сопровождения. – Вы же знаете, что Виализонии в первую очередь охотятся на знатных особ!

– Именно поэтому я и не хочу привлекать внимание стражами. Очередной бегущий из королевства простолюдин не представляет для них интереса и ускользнет без труда.

– Даже не думайте, что я позволю вам ехать одной! – Рифрон преградил ей путь своим строптивым единорогом. – Я непременно отправлюсь с вами. Не напоминайте мне, что я принц, наследник и опора королевства и оттого не смею рисковать жизнью. Мы в равном положении. Оба – надежда наших родителей.

– Я признательна вам, – сжав руку принца, с благодарностью посмотрела на него Але. – Вы всегда рядом и готовы помочь.

– Вы моя невеста и мой долг оберегать вас, – знакомо потеплел свинцовый взгляд Рифрона. – К тому же, мы боремся за наше общее дело.

Узнав, что задумала Але, король Халорн приказал немедля седлать его коня. Не хотел отпускать дочь в компании одного принца. Грозил сойти с ума от горя, если с ней что-то случится. Разделяя опасения мужа, Фиара всё же убедила его отпустить принцессу. Знала, что ни приказы, ни мольбы упрямицу не остановят. Она взвалила на себя непосильную ношу, но и не думала сдаваться.

Сборы заняли не больше часа. Набросив на себя старую накидку прислужницы, Але простилась с родителями и сама оседлала чёрного единорога. Его ей подарил Рифрон, желая утешить и заставить хоть ненадолго забыть о случившемся пожаре.

Чтобы максимально сократить путь, они поехали через лес. Пронеслись вихрями по утонувшей в густой тени просеке. Вырвавшись из мятного плена, свернули на новую дорогу, ведущую в соседнее королевство. Солнце за слоем облаков опускалось всё ниже, постоянно напоминая, что время не ждёт.

Усилившийся ветер корёжил деревья, безжалостно срывая зеленые листья. Под вечер начался дождь, раскрасив серыми кляксами пыльную тропинку.

– Нет-нет-нет! – помотала головой Але, когда они выехали к Пуховым Полям, нынешним владениям Лауны.

От ещё недавно богатых земель, обеспечивавших всю округу лучшим пухом, ничего не осталось. Покачивались на холодном ветру одни пустые стебли – переломанные или вырванные с корнем. Будто чудовищный ураган прошелся, уничтожив почти все растения.

– Они мстят нам, – глубоко вздохнув, не позволила себе расплакаться Але и отстранилась от желавшего утешить её принца. – Мстят, ведь мы – потомки королевы Илисиды – соперницы Даринэй. Но даже моя прапрабабушка была ни в чём не виновата. Ответьте мне, Рифрон, есть ли в этом мире хоть капля справедливости?

Загрохотавший гром заставил поспешить. Передохнувшие единороги с новыми силами продолжили путь. Они двигались самой короткой дорогой, но не успели выехать к замку засветло. Обрушившийся ливень в одно мгновение размыл землю, вынудив придержать коней. Лужи плясали, рисуя круги. Надувались и лопались пузыри. Але, промокнув, постукивала зубами от холода. Из-за шумной пелены воды ничего не видела и не слышала, почти вслепую следуя за принцем.

– Скорее! – крикнул Рифрон, вынудив её очнуться.

Она свезла с лица прилипшие волосы и оглянулась на проплывшую над кронами женщину. В королевстве Медовых Полей все Виализонии носили исключительно белые наряды, а здесь – красные.

Подогнав единорога, Але поравнялась с принцем. Они вместе въехали во двор, промчались по аллее мимо статуй и фонтанов и спешились у дверей. Слуги, садовники, истопники – все давно разбежались. Дворец из восьмидесяти комнат пустовал и выглядел заброшенным.

Але вытащила ключи и поспешно отперла замки. Побоялась оставить единорогов во дворе и завела их в тёмную залу. Принц пощелкал искра-даром, но тот отсырел и не выбивал огонь. На ощупь закрывшись изнутри, они двинулись вдоль окон, дававших толику света. Всматриваясь в контуры мебели, Але свернула к лестнице.

– Я точно не помню, в какой из комнат Солира нашла это ожерелье. Вроде бы это был второй этаж, между трапезной и галереей. Нет, между читальней и залой развлечений.

– Вам нужно отдохнуть и переодеться в сухую одежду. У нас есть время. Мы сможем отправиться в путь только на рассвете, – заметив, что Але хочет возразить, принц продолжил: – Возможно, камни и впрямь могут нас защитить, но лучше не рисковать. К тому же, разыгралось ненастье. В двух шагах ничего не видно. Единорогам нужно отдышаться, да и нам бы не мешало восполнить силы.

– Найдём ожерелье, а уж после будем смиренно ждать утра.

Рифрон не стал спорить. Она думала, что поиски затянутся, но когда дошла до лестницы, вспомнила, в какой из опочивален хранились вещи королевы. Наткнувшись на искра-дар, подожгла свечу и толкнула тяжелую дверь. Увидев стоявший в углу сундук, сразу же узнала его. В нём, на свернутых платьях, лежал плоский ларчик. Але вытащила его и открыла замочек. От ожерелья с вправленными в розетки рубинами хлынули блики и розовыми осколками запрыгали на взволнованном лице Рифрона.

– Это оно и есть? – уточнил принц, указав на ларчик.

– Да. – Але пересчитала каменья и снова впала в уныние. – Всего тридцать три подвески. Их едва хватит на две королевские семьи.

– Вы, так или иначе, не сможете защитить всех наших подданных.

Почти все комнаты были заперты. Открытой осталась зальца покойного деда и кладовая, где нашлись старые вещи Фиары. Пока Рифрон тщился растопить камин, Але переоделась в платье матери и развешала по перилам одежду. Когда вернулась, принц справился с задачей и подтянул к огню массивную шкурку неведомого зверя, что всегда лежала напротив стола.

– Я не нашел кресел, – извиняясь, развел руками принц, и кивнул на сымпровизированное ложе. – Погрейтесь, вы вся дрожите.

Але переминалась с ноги на ногу, не решаясь приблизиться к жениху. Украдкой разглядывала его нательную рубашку, сверкавшую на шее цепочку с оберегом, влажные взъерошенные волосы. С каждым годом он становился красивее. А она и не заметила, когда его лицо потеряло те знакомые ей мальчишеские черты. Взгляд стал дерзким, улыбки – надменными, а голос – пленительным. Але поймала себя на том, что смертельно соскучилась по его поцелуям. Как же хотелось хоть на час забыть о том, что происходит вокруг! Оказаться бы в его объятьях и позволить залечить раны! Заговорить ласковым шёпотом и прикосновениями загладить шрамы.

Но девичья честь – это все, что осталось у принцессы. Для кого и что значит эта честь, когда окружающий мир рассыпается прахом? Кто осмелится осудить её, если она отдастся своему жениху? Всё равно их отложенное объединение уже наверняка не состоится. Они каждый день ходят по краю и в любой момент могут умереть. Какой смысл беречь себя, если уже не надеть наряд невесты?

Рифрон догадался, что её гнетет, и почти развеял сомнения. Нежными словами, умелыми ласками, страстными поцелуями. Але опустилась на теплую шкуру и наблюдала, как отсвет камина дрожит на его щеке, золотит гладкую кожу сильных плеч.

– Нет, – оттолкнув принца, села и отвернулась она. – Нет.

– Принц Рифрон! – донеслось со двора. – Принцесса Але!

Они переглянулись и начали торопливо одеваться. Схватив оружие, выскочили в коридор и спустились в приемную залу. Открыв двери, впустили промокшего, взбудораженного прислужника.

– Скорее! – задыхаясь, повторял парнишка. – Меня прислал Ведун! Виализонии! Они что-то задумали и направляются к вашим замкам! Поторопитесь! Вы должны успеть раздать рубины своим родным и стражникам, пока их не настигло несчастье! Едемте, скорее!

Вскочив в седло, Але погнала единорога во тьму. Не в силах унять бешено колотившееся сердце, молила об одном – успеть вовремя.