Текст книги "Decoctum"

Сейчас или никогда.

Она пришла к Избавителю не для того, чтобы пожертвовать своей честью и не представлять особой ценности для Виализоний. Она пришла, поскольку уяснила, что Джийллиэн Дарнет первый и последний мужчина, кому она будет принадлежать.

Приложив палец к губам, Але запретила Избавителю говорить и помогла ему выбраться из рубахи. Расстегнула ремешки на его митенках, сняла с шеи цепочку с медальоном, стянула с волос кожаное кольцо. Казалось, Джийллиэн видел в ней ожившее божество и поначалу не решался даже прикоснуться. Поняв, что она ему не пригрезилась и не изменит принятое решение, осторожно провел пальцами по её спине и привлек к себе. Охотно отвечая на требовательные поцелуи, плавно опустился на покрывала. Всё ещё не выпустив Але из объятий, перевернул её на спину. Нависнув, улыбнулся и бережно убрал с её лица разметавшиеся локоны.

Они ни одним словом не нарушили тишину. Да слова были и не нужны. Вполне неплохо они объяснялись взглядами и прикосновениями. В каждом движении – оголенные чувства, в каждом вздохе – признание, в каждом стоне – необъяснимая мука восторга.

Бережно охраняя молчание, Але покинула дом Избавителя. Смахнув побежавшие по щекам слезы, опустилась в седло и прикрикнула на единорога. Нужно спешить, ведь солнце уже поклонилось горизонту. Миновав обвитые плющом столпы, она пролетела мимо развалин и круглого колодца, уставившегося в небо глянцевитым оком. Стоило приблизиться к замшелым развалинам замка с уцелевшим крылом и башней, единорог заплясал и попятился. Выходит, Але не ошиблась.

Спешившись, она поднялась по каменистой тропинке к порталу, черневшему среди тонкоствольных берез, искривленных ветрами.

– Я здесь! – громко сказала Але, ступив на заметенные песком ступени и опасливо заглянув в тёмное брюхо башни. – Я пришла одна.

Порыв ветра подбросил волосы и обдал спину песочным крошевом. Але развернулась, пробежавшись глазами по возникшим всюду девам в белых и красных нарядах.

– Как низко ты пала, принцесса Медовых Полей, – принюхавшись, скривилась золотоволосая Виализония с массивными серьгами. – Снизошла до Избавителя, боясь превратиться в одну из нас.

– Я вас не боюсь. – Але смело посмотрела в лицо девы. – Мне вас жаль. Где Солира?

– Ты принесла ожерелье?

Але расстегнула ворот блузы и показала обвившее шею украшение, заигравшее в тусклом свете каплями рубинов.

– Получите его после того, как Солира вернется домой.

Виализонии захихикали, подступая всё ближе. Але заметалась, поскольку отступать, кроме как к дыре портала, было некуда. Её схватили за волосы, запрокинув голову и заломив за спину руки. Заставили опуститься на колени и выгнуться. Одна дева сорвала с её шеи ожерелье, полюбовалась гранеными камнями и улыбнулась.

– Наследница королевы Илисиды, – взяв Але за подбородок и впившись в него острыми ногтями, осмотрела её золотоволосая.

– В твоих венах течет кровь соперницы Даринэй. Тебя не спасет проведенный с Избавителем час любви. Ты всё равно будешь принадлежать нам. Научишься убивать тех, кто тебе дорог.

Девы подхватили Але и поднялись в воздух, собираясь влететь в одно из уцелевших окон замка. Снизу долетел окрик: «отпустите её!». Виализонии зависли над тропинкой и кустарниками. Але увидела подбежавшего к башне Избавителя, замершего в растерянности. Девы, державшие добычу за руки, испугались и разжали пальцы. Принцесса с криком полетела вниз, мельком заметив метнувшегося к ней спасителя. Он поймал её, и они вместе повалились на моховые кочки. Не дав им опомниться, Виализонии опустились на землю. Белые и красные фигуры, подавшись вперед, оскалились и зашипели.

Избавитель помог Але подняться и выставил перед собой меч. Принцесса тоже, встав к нему спиной, наставила острие на дев. Всё, что оставалось, это не позволять полумёртвым приблизиться. Виализонии опомнились, что враг их сейчас не особо опасен. Окруженный, притесненный со всех сторон, он не мог сделать смертоносную ловушку. Поэтому они не стали терять зря время.

Одних обжигала платина, других – золото. Тех и других ранил посеребренный меч с позолоченными знаками. Но Виализоний только злили полученные раны, что моментально затягивались, не доставляя особых неудобств. Але сорвала с корсета бутылек с настоянной на серебряных монетах водой. Изо всех оставшихся сил бросила под ноги девам. Склянка угодила на моховую кочку и не разбилась. Прокатившись по тропинке, сгинула в кустах.

– Прочь! – крикнул кто-то и тем самым отвлек Виализоний, позволив их пленникам вырваться из дьявольского круга.

Это был Рифрон, бросившийся выручать своенравную невесту.

Он срывал с ремня висевшие гроздьями мешочки с чародейской водой и разил ими дев. Вода, попадая на кожу, заставляла её дымиться, прожигала дыры в телах двух визжавших Виализоний. Остальные, увидев, что творится с их сёстрами, бросились в бега.

Пока Але приходила в себя, не в силах подняться с колен, Избавитель и Рифрон что-то не поделили и, забыв о своем положении, готовились сцепиться. Догадавшись, что дело в ней, Але протиснулась между ними и взмахнула руками.

– Довольно! – выкрикнула она, посмотрев на одного и на другого. – Вздумав драться, как охотники за добычу, вы оскорбили меня! Мое сердце не горсть монет, чтобы раздавать его всем страждущим!

Решив, что сказанного недостаточно и парни ещё готовы вцепиться друг в друга, Але разыграла кратковременный обморок. Избавитель и принц забыли на время о вражде, одновременно подхватив её и не позволив слететь с покатой тропинки.

– Вы слышите меня? – похлопав невесту по щекам, заставил её открыть глаза Рифрон. – Солира нашлась. С ней всё в порядке. Разве что не помнит, где была это время.

Вернувшись в замок, Але поднялась в комнату сестры. Родители, весь день просидевшие возле дочери, нехотя поднялись и вышли. Солира лежала на кровати и выглядела нездоровой. Румянец исчез, лучистые глаза потухли, щеки утратили задорные ямочки. Больно видеть её такой потерянной и безразличной ко всему. Она запомнилась всем жизнерадостной и никогда не унывающей.

– Как же ты нас напугала, родная, – погладив её по вялой руке, натянуто улыбнулась Але. – Где ты была? Что с тобой произошло?

– Не заставляй меня вспоминать. – Солира обвела затравленным взглядом комнату и воззрилась на дрожавший огонек свечи. – Убери подсвечник. Он меня слепит. Я хочу отдохнуть.

– Конечно. Отдыхай и набирайся сил. Мы все будем поблизости.

Солира кивнула и закрыла глаза, сложив руки на груди. Але распахнула дверь и задержалась на пороге, глянув на сестру. Таинственным образом из опочивальни улетучился привычный уют. Больше не хотелось входить в покои, откуда будто выкачали жизнь.

Вскоре Але заметила, что не у неё одной возникало неприятное чувство, когда она оставалась у постели больной. Родители начали навещать дочь всё реже, а потом и вовсе справлялись о её здоровье у лекаря да прислужниц. Лауна искала различные отговорки, чтобы не засиживаться в комнате Солиры. Все надеялись, что она пойдет на поправку, но врачеватели не знали, отчего её лечить. Не знали, с какой болезнью связать имеющиеся признаки. Эта светобоязнь, непонятные боли во всем теле, низкая температура…

– Она ведет себя странно, – пожаловалась как-то Лауна. – Порой я не узнаю в этой девушке нашу неунывающую сестрицу.

– Мою жену точно подменили, – в свою очередь сокрушался оставшийся в королевстве Лашар, приказавший свите уехать.

– Меня беспокоит её состояние, – вздыхала Фиара, беспомощно глядя на расстроенного Халорна. – Ей с каждым днем становится хуже.

Але не меньше остальных беспокоило состояние Солиры. Она даже собрала чародеев и побеседовала с ними об этой болезни. Ведун перебрал десяток книг, выискивая схожие симптомы и способы излечения. Испробовал несколько приемов, но всё было тщетно. Две недели Солира не вставала с постели, а потом сама начала выздоравливать и набираться сил. Удивительно, поскольку по-прежнему ничего не ела и отказывалась принимать снадобья.

– Раз начала интересоваться нарядами, – улыбнулась Але, застав её перебиравшей платья, – значит, опасность миновала.

Але помогла сестре привести себя в порядок и уложила в постель. Они проговорили до позднего вечера. Солира поведала о своей нелегкой жизни, о ссорах с мужем, о кознях его наложниц. Со слезами на глазах рассказала и обо всех унижениях, на какие обрекла себя, влюбившись во владыку Чёрных Гор.

– Я не хочу есть! – выбив у слуги поднос, на следующий день закричала Солира. – Меня воротит даже от запаха еды! Але, хорошо, что ты пришла. Всё делают мне назло! Раздвигают шторы, ставят рядом подсвечники, набивают вазы этой отвратительной сиренью!

– Но ведь ты всегда обожала сирень, – жестом велев слуге уйти, Але присела рядом с сестрой. – Я думала, ты соскучилась по цветам, ведь в пустыне такие не растут.

– Але, – Солира взяла её за руку и заглянула в лицо, – со мной что-то не так. Я слышу шорохи и голоса, что каждую ночь витают в этой комнате. Вчера я поняла, что ненавижу солнце. Я боюсь огня, так как он даже издалека меня жжёт. Скажи, что со мной?

Если бы кто знал! Но даже лекари и чародеи пожимали плечами. Шагнув очередной раз в комнату, Але осмотрела освещенные стены и вздрогнула, когда Солира выплыла из-за шкафа. Взяв Але за руку, она улыбнулась и поднесла её к лицу, собираясь поцеловать, но вместо этого впилась зубами в палец.

– Что ты делаешь?! – с трудом вырвавшись, прокричала Але.

Солира посмотрела на неё исподлобья и резко задернула шторы. Пиная на ходу мебель, добрела до кровати и залезла под одеяло. После этого случая Але не навещала её два дня. Солира сама нашла её в саду, когда она сидела у склепа с Избавителем.

– Я вспомнила! – не взглянув на Джийллиэна, подбежала она к Але. – Меня держали в подземелье Виализонии! Я узнала, что они объединились и готовятся напасть на королевство в час затмения! Мне отбили память, чтобы я никого не успела предупредить!

– Затмение, – Але стиснула пальцы и повернулась к Избавителю, – через три дня. Если Виализонии нападут сообща, то нам ни за что не выстоять.

– За три дня нам не удастся даже перебраться в другое место!

– Да, но за эти три дня я смогу привести подмогу, – поднявшись с постамента, задумчиво посмотрел вдаль Джийллиэн. – Я немедля отправлюсь в городок, где наши ребята получают направление. Соберите деньги, кто сколько сможет. Уверен, плата вперед поможет уговорить Избавителей и значительно ускорить их сборы.

Але и её верные слуги объехали всё королевство. Народ, узнав о надвигающейся беде, не скупился и отдавал последние монеты. Некоторые бросились в бега, некоторые покончили с собой.

Мало кто верил, что им посчастливится увидеть солнце после затмения.

– На тебя одна надежда! – обняла на прощание Избавителя Лауна, негаданно признав в нем давнего друга. – Возвращайся поскорее!

– Держитесь, я обязательно приведу помощь.

Джийллиэн отстранился от Лауны и посмотрел на Але. Та подошла к нему ближе и дрогнувшей рукой сжала его пальцы.

– Будь осторожен, – привстав на цыпочки, шепнула она. – Судьба всего королевства отныне зависит от тебя. Прошу, не подведи нас.

– Обернусь за три дня, обещаю вам. – Избавитель поцеловал руку Але и, не в силах отвести от нее взгляда, впервые признался: – Я люблю тебя, Алеврелийя.

Он кивнул сёстрам и устремился к дверям. Але постояла у окна, а потом собрала чародеев и велела готовиться к защите от Виализоний. Работа закипела: слуги таскали воду, помощники бросали в них серебряные и золотые украшения, а после разливали по флаконам и кожаным мешочкам. Солира и двое стражников пожертвовали свои защитные рубины, чтобы Ведун истолок их в песок и создал из него круг. В нем могло отсидеться сразу несколько обитателей замка.

– Как же вы наивны! – поразился Рифрон, застав Але у окна. – Неужели не понимаете, что Избавитель не вернется? Узнав о надвигающейся опасности, он обманул всех и попросту сбежал. Обнадежил народ, забрал у него последние деньги и откланялся.

– Он не мог так поступить, – не поворачиваясь к принцу, замотала головой Але. – Не старайтесь напрасно уверить меня в его подлости.

– Опомнитесь! – ухватив за плечи, встряхнул её Рифрон. – Вы часами не отходите от окна и всё ищете его глазами. Он предал вас. Если всё так, как вы говорите, почему же мои люди видели, как он мчался в противоположную от названного городка сторону?

– Что? – тихо спросила Але, наконец, посмотрев на принца. – Нет.

– Мы все обречены, – отпустив её, отвел глаза Рифрон. – Никто не спешит нам на помощь. Даже Избавители признали своё бессилие. Они бы всё равно не согласились ехать сюда. Хранители уже вычеркнули наш район из списков заказов. Дарнет прекрасно всё знал, но для своей выгоды умолчал об этом.

Але упрямо не хотела в это верить. Твердила самой себе, что не могла так ошибиться и вверить судьбу королевства подлецу. До последнего не отходила от окна и вопреки всему ждала.

Надежда таяла вместе с меркнущим светом. Зловещая тень надвигалась на солнце, погружая замершую округу в красноватый полумрак.

Стражники стояли наготове, смазав мечи зачарованной водой. Прислужники с детьми столпились в рубиновом круге. Фиара, прислушиваясь, сжимала на бедрах рукояти кинжалов. Ведун хрустел пальцами, нервно прогуливаясь вдоль окон и давая наставления. Рифрон не хотел оставлять Але, но она убедила его ехать домой. Его отец заболел и мог полагаться только на сына и старого чародея.

Солнце превратилось в тонкий полумесяц. Налетел ветер и безжалостно гнул кроны, рвал летящие шлейфом листья. Последний лучик, дрожавший на стене, стремительно померк и исчез. По миру расплескалась тьма, заполнила собой каждый уголок сада.

– Начинается, – откликнулась Фиара на донесшийся со двора хохот и сумасшедшие завывания. – Лауна, где твой рубин?

Королева отстегнула свою подвеску, но отдать её дочери не успела. В этот момент всех обдало порывом ветра. Стражников откинуло к стене, раскатившиеся шандалы разметало по полу. Почти все свечи погасли, съежились огоньки даже закрытых светилен. Чудом уцелел один магический круг, словно рубиновое крошево впилось в плиты. Зала утонула в полумраке и в этом полумраке начали умирать люди.

Але видела, как упала королева и выронила подвеску. Как подлетел к потолку вопивший чародей и рухнул с огромной высоты. Как Халорна окружили белесые смерчи, следом ставшие багряными. Как Лауна врезалась в колонну и осталась лежать в расползавшейся луже крови. Видела, как Солира набросилась на Лашира и вонзила в него кинжал. Видела, как подрагивали разбросанные всюду тела слуг, стражников, детей.

Казалось, она билась в одиночку. Бросала под ноги Виализоний флаконы с чародейской водой, сыпала в глаза порошок, метала отравленные ножи. При этом успевала орудовать золотым кинжалом и платиновым мечом, не замечая, что надрывает горло диким криком. Она одолела больше десятка бестий, но их собралось слишком много.

Её сразили двумя ударами, заставив припасть к телам убитых. Спокойно перешагнув через рубиновое крошево, перед ней встала та дева, что сдернула с её шеи ожерелье. Але поняла, что сама всех погубила, велев вправить в него один настоящий камень. Именно он и послужил ключом, каким Виализония легко вскрыла магический круг и смогла войти в него.

Они забрали Але с собой, но далеко не сразу. Дали осознать произошедшую трагедию и рассмотреть сотворенное ими. Обескровленный король, напоминавший сброшенную шкурку ящерицы. Королева, уставившаяся остекленевшими глазами на подвеску, до которой так и не дотянулась. Лауна, белой бабочкой влипшая в озерцо крови. Солира, обезглавленная умиравшим мужем.

А ещё переломанное тело Ведуна и многих, многих других.

– Отныне мы твоя семья, – взяв Але за подбородок, улыбнулась брюнетка. – Мы не позволили ночным девам убить тебя. Мы подарим тебе власть и научим наслаждаться ею.

– Неееет…

…Очнулась она в зале полуразрушенного замка. Не могла пошевелиться, так как висела под потолком, прилипнув спиной к гигантскому кругу серой паутины. Виализонии пускали себе кровь, собирали её в маленькие чаши и поили ею пленницу. Але приходила в себя и снова теряла сознания, потому не знала точно, какие ещё обряды проводили над ней похитительницы. Поняла лишь, что начала меняться. Сердце билось слабее, мучивший голод отступал, по телу расползался холод, а разум всё чаще мутился. И боль, боль, боль…

Когда Виализонии сняли её с потолка и подвели к принцу, Але посмотрела на него сквозь спавшие на лицо волосы.

– Слава небесам, вы уцелели, – обрадовано сказал Рифрон.

Але глянула на протянутый ей кинжал. Бездумно приняла его, сжала рукоятку окрепшими пальцами и ударила принца в сердце. Зарычав, выдернула клинок. Глядя на упавшего жениха, перевела взгляд на окровавленную ладонь и провела ею по щеке. Умылась кровью, как это делали Виализонии, отнимая энергию своих жертв. Стоявшие вокруг девы довольно улыбнулись.

Уронив кинжал, Але оттолкнулась от пола и подлетела. Опустившись на перила, присела на корточки, привыкая к приобретенным способностям и чувствительной коже.

– Чтобы сохранить силу, тебе придётся отбирать её у других, – возникнув у неё за спиной, заговорила старшая сестра Изельфрена. – Отныне – ты одна из нас. Отныне ты Виализония. Если бы не поспешила отдаться Избавителю, сейчас могла бы обращаться в смерчи и управлять ветрами. Ну что ж, ты будешь особенной.

Она вспомнила, как подвешенная к паутине, шептала имя Избавителя и ждала, что он отыщет и спасет её. Перед глазами встала зала с разбросанными телами. Мысли прояснились, тело убитого ею парня приобрело знакомые очертания. Серые глаза, смотревшие на неё с радостью, принадлежали Рифрону! Кошмар, что она наделала?!

Закричав от досады, Але ударила кулаком по перилам. По мрамору побежали трещины, раскрошилась и упала вниз балясина. Взмах руки, и погасли все факелы на противоположной стороне залы. Перевернулись, растеряв огарки, напольные подсвечники. Осыпались осколки битых витражей, закачались на потолке жирандоли.

– Ты привыкнешь к своей дивной силе, – удержав за локти, попыталась успокоить Изельфрена забившуюся в истерике Але.

– Поверь, скоро ты её боготворишь и уже ни на что не променяешь.

– Джийллиэн… – сжавшись в комочек, простонала Але.

– Теперь Избавители и твои заклятые враги, – погладив её по вздрагивавшим плечам, шепнула в самое ухо Изельфрена. – Твой Джийллиэн не посмотрит на то, что ты даровала ему свое сердце. Получив очередной заказ, поступит с тобой так же, как поступал с остальными Виализониями. После возьмёт награду и поедет дальше. Он жестоко предал и подло бросил тебя.

Научись же его ненавидеть.

– Научусь, – пообещала Але и решительно вытерла слезы.

Глава 29. Пустыня Обреченных. Осень. 131-й год Века Отчаяния

Днем, уже привычно пасмурным, застланным промозглым мороком, они сделали привал у зигзага огненной реки. Для объяснений очередной загадки Пустыни Обреченных иссякла фантазия. Да и не до загадок им было. Уже два дня они держались исключительно на заглушающих усталость отварах и придающих силы порошках.

Закружившая стая птиц вывела их из оцепенения. Выстроившиеся уголком пернатые, опускаясь на берег, обернулись полуголыми девушками в юбочках из пестрых перьев.

– Я же обещала, что мы ещё встретимся, – надменно улыбнулась Ишира, возглавившая стаю соколиных оборотней.

– Деньги ты мои присвоила. Что ещё тебе от меня нужно?

– От тебя? – переспросила Ишира, склонив голову. – Ты заблуждаешься, если полагаешь, что это сведение личных счетов. Не думай, что я тебя иначе отличаю. Ты ничем не лучше и не хуже остальных Избавителей, на кого мы много лет охотимся.

Ишира подошла ближе, заглянув Дарнету в лицо. На губах притаилась улыбочка, но в антрацитовых глазах, жирно обведенных чёрной краской, пробуждалась ярость.

– Ваша братия истребила всю мою семью, – продолжила она, оскалив стиснутые зубы. – Отняла друзей и возлюбленного. А вина их была лишь в том, что они уродились оборотнями. Они не причиняли никому вреда, селились высоко в горах, жили обособленно. Так нет, однажды явились люди и надумали захватить наши земли. Им, видите ли, захотелось стать хозяевами горных озер с лечебными водами. Захотелось разжиться, вырывая драгоценные каменья из наших пещер. Надумали подчинить соколиных оборотней. Но мы – народ свободолюбивый. Мы отказались служить захватчикам. Тогда они заплатили Избавителям, чтобы те расчистили им дорогу к богатству. И пришли грозные, всемогущие герои в чешуйчатых костюмах! Безжалостно истребили десятки оборотней. Получив свою плату за пролитую кровь, с чувством исполненного долга отправились дальше. Губить, крушить, уничтожать всех неугодных людям.

Дарнет, опустив голову, молчал. Даже если бы он сказал, что не участвовал в этих походах Избавителей, Иширу бы это не остановило. Она оглянулась на девушку с длинным пером в облепивших голову косичках и та, подняв руку, посмотрела на Дарнета. У того отнялся язык, занемели ноги, налились тяжестью руки. Он хотел двинуться с места и понял, что не может пошевелиться. Тело не слушалось, застыв на месте каменной глыбой.

– Ты знаешь, каково это, – продолжила Ишира и провела пальцем по груди Избавителя, – когда на твоих глазах убивают близких? А ты, проклиная себя за бессилие, ничего не можешь сделать.

– М-м-м! – в отчаянии промычал Дарнет, догадавшись, к чему она клонит, и посмотрел на Алеврелийю.

– Ты правильно понял, – склонившись к нему, шепнула Ишира и вытянула из его ножен меч. – Но ты убедишься, что в нас благородства больше, чем в людях и Избавителях.

Она осмотрела знаки на клинке и бросила меч под ноги Алеврелийи. Сама взяла свои одноручные и встала в стойку. Была уверена, что утратившей свои способности Виализонии её не одолеть. Дарнет оставил напрасные попытки сойти с места. Колдунья с пером в косах продолжала сверлить взглядом. Направив в его сторону руку, ставшую похожей на птичью лапу, сжимала невидимую добычу. На самом же деле добычей был Избавитель и не мог противостоять её чарам, вынужденный наблюдать отступление Алеврелийи. Она уступала Ишире в силе и скорости, едва успевая уклонятся от ударов. Та теснила её к огненным волнам, навязывая бешеный темп.

Неожиданно Алеврелийя пошла в наступление. Изменилась в лице, зарычала и набросилась на противницу как истинная Виализония. Она застала Иширу врасплох, поскольку та уже поверила в скорую победу. С криком выбив у неё из руки меч, отбила второй и пронзила соперницу насквозь. Окровавленный клинок вышел со спины, и пару мгновений Ишира, широко расставив ноги, безмолвно покачивалась. Алеврелийя рывком дернула на себя рукоять и резко отвернулась. Ишира припала на колени, а потом повалилась на лопатки, подвернув под себя ноги. Её спутницы завопили, обернулись соколихами и взмыли в небо.

С Дарнета слетели чары, и он подошел к застонавшей девушке. Присев рядом, приподнял её голову с нацеплявшими песка косичками. Она зажала рану на животе и мелко дрожала. По пальцам неумолимо бежали бурые кривые струйки.

– Треклятое мое благородство, – усмехнулась Ишира и поморщилась от боли. Подняв глаза, посмотрела на склонившегося над ней Избавителя и коснулась его щеки, оставив на ней липкий мазок крови. – Я… я… ношу… носила… твое… дитя. Треклятая судьбина… Думала, смелая, как десять чертей…. а сама… Дарнет?

– Слушаю.

– Мне страшно… я не хочу умирать…. Помоги мне…

Ишира сжала зубы и закричала, впиваясь пальцами в песок. Распахнутые во всю радужку зрачки сверкнули малахитом. Застонав, она обмякла на руках Дарнета и затихла. Тот осторожно опустил её на согретую огненной рекой землю и посмотрел на стоявшую к нему спиной Алеврелийю. Её плечи слегка дергались, в низко опущенной руке подрагивал меч, рисуя на песке чёрточки. Она всё поняла, и взвившийся гнев помог ей выстоять.

– Надо идти, – подхватив аск и накидку, сухо проговорила она.

– Её пернатые подруги скоро вернутся и позаботятся о ней.

Избавитель провел ладонью по лицу Иширы и закрыл ей глаза. Поднявшись с корточек, водрузил на спину мешок и пошел за Алеврелийей. Впереди виднелся маленький городок. Хорошо, если удастся добраться до него засветло. И плевать, что его нет на карте!

Низенькие каменные дома стояли в низине. Фасады тонули в песках, что в ураганы волнами били в двери. Городок выглядел нежилым, но Дарнет уже не верил этой мнимой пустоте. Поджег факел и всматривался в окна, но кроме хвостатого шара огня и собственного отражения ничего не видел. Назойливо моросивший дождь перешел в ливень. Хотелось закрыть глаза на всё, лишь бы укрыться и стянуть с себя промокшую одежду!

Кожу всё сильнее щипало, а потом и вовсе начало разъедать.

Толкнув железную дверь одного из незапертых домов, Дарнет вошел в квадратную приемную и обвел стены факелом. Пустая, тесная комната с низким потолком и крошечным окном показалась невероятно уютной и теплой. Бес с ними, с удобствами.

Дарнет сунул факел в подернутый тенётами держатель и поспешно сбросил отяжелённую влагой накидку. Отжав и раскинув её на стоявшей в углу скамье, выбрался из сырого кафтана. Собираясь снять шемиз, повременил с этим и прислушался. Посмотрел на Алеврелийю. Она снова выглядела безразличной ко всему и никак не отреагировала на долетевший снаружи смех.

Это визгливое хихиканье с другим не спутать.

Дарнет ринулся к открытой двери, но та резко захлопнулась. Подергав ручку, он не смог её открыть и вернулся к оконцу. На крыше дома, на крыльце, на песочной дорожке стояли Виализонии. Алый атлас облеплял мокрые тела, по сосулькам волос струился дождь, а безумные глаза светились в сумерках.

– Подай скорее аск. Посвети мне. Да что с тобой?

Не дождавшись от Алеврелийи помощи, Дарнет повернулся в её сторону. Девушка стояла в углу, погруженная в свои мысли. Тогда он сам вытащил из кармана остатки толченого зеркала, притянул её к себе и принялся сыпать порошок, рисуя защитный круг. После поджег лучины, и серебристый дым образовал купол. Следом в приемной одна за другой возникли Виализонии. Вильтавирра, увидев круг, злобно зашипела, показав острые клыки. Принялась кружить поблизости, не решаясь коснуться дымной пелены.

– Неужели думаешь, что нас остановит твой зловонный круг? – насмешливо проговорила она и вонзила длинные ногти в дым. Приложила немало усилий, чтобы сделать в нем дыру. – Те преграды, что не по силам одному, мы всегда преодолеем сообща.

К ней присоединись ещё четыре Виализонии и начали раздирать купол, чтобы пролезть в лазейку и ступить в защитный круг. Дарнет, прижав к себе Алеврелийю, одной рукой выдернул пробку флакона.

– Мы вдоволь порезвились, – Вильтавирра с мстительной улыбкой посмотрела на сестру-отступницу. – Игра в прядки порядком затянулась. Пора объявить победителей.

– Прости меня, – заговорила Алеврелийя и виновато глянула на Избавителя. – Я сделала ошибку, оставив вас. Вы были во всем правы.

Вильтавирру рассмешило выражение лица Дарнета. Добилась своего, окутав страхом небьющееся сердце предательницы! Сумела-таки загнать в угол, растоптать надменную принцессу! Припомнила Алеврелийе, как та клялась никогда не пожалеть о своем выборе. Мечта утратила свое яркое сияние и перестала слепить.

– Наконец-то ты всё осознала. – Вильтавирра взяла сестру за протянутую руку и сказала Дарнету: – Ты проиграл, ничтожество. Она навсегда наша.

– Опомнись! – ухватив Алеврелийю за локоть, в панике взмолился Дарнет. – Я не отдам им тебя! После всего, через что мы прошли? Але…

Она разрывалась между жизнью и смертью. Колебалась, не зная, чью руку отпустить, в какую сторону шагнуть. Повернуться к призрачному свету, что может в любой момент погаснуть? Или к вечному мраку, распрощавшись в безумной мечтой?

Виализонии торжествовали, предвкушая падение Избавителя. Уже не сомневались, что их сестра предпочтет вернуться к ним.

И Алеврелийя нехотя отпустила руку Дарнета и шагнула к Вильтавирре. Осмотрев, поправила её золотистые локоны и ласково обняла за голову. А в следующий миг резким движением рук свернула ей шею. В остальных завопивших дев метнула бутылек. Склянка ударилась о пол и разлетелась вдребезги. Настоянная на серебре вода облила, обрызгала, окропила атласные наряды. Девы взвыли, в ужасе закружились, окутываясь клочками дыма. От визга, наполнившего дом, задрожали стекла. Дарнет даже зажал ладонью ухо, застонав и поморщившись от боли.

Обернуться смерчами девам не удавалось. Вода прожигала их насквозь. Они метались и кричали, безумными глазами глядя на расползающиеся по телам сквозные дыры. Через двух уже просвечивала дальняя стена. Третья с ног до головы напоминала решето, беспомощно хватаясь за таких же несчастных сестёр.

Виализонии умирали страшной смертью. Алеврелийя, прижавшись к обнявшему её Избавителю, содрогалась от всхлипов и повторяла:

– Простите меня… простите меня…

Когда стихли крики и Виализонии остались лежать на полу, Дарнет выбил подпертую снаружи дверь и вывалился на улицу. Ступив на песочный, подозрительно сыпучий гребень, начал проваливаться в пустоту. Алеврелийя ухватила его за руку, но не удержала и тоже сорвалась с крыльца. Песок торопливо ссыпался, образовывая бездонную воронку. Ноги стремительно затягивало, и чем больше Дарнет пытался выбраться, тем глубже увязал.

– Какая славная картина. Век бы смотрел и любовался.

Дарнет поднял голову и разглядел сидевшего на крыше эльбирса. Постукивая полосатой трубой хвоста, тот облизнулся и моргнул зелеными глазами.

– Жаль девушку. Она ни за что страдает.

– Спаси её! – отплевываясь от песка, прохрипел Дарнет. – Спаси!

Господин Хлад, наблюдая за тонущей в песке парой, лениво поднялся и, зевая во всю пасть, всласть потянулся. После отряхнулся, ловко спустился по стоку, сняв с него когтями стружку, и спрыгнул на плоское крыльцо. Какое-то время стоял, виляя хвостом, и вдруг обернулся человеком и подал Алеврелийи руку. Держась за столб, вытянул её из воронки. Дарнет облегченно вздохнул и прикрыл глаза, чувствуя, как зарывается всё глубже.

– Он не убил ни одного эльбирса! – вцепившись в Хлада, затрясла его в отчаянии Алеврелийя. – За что вы ему мстите?

– И впрямь, за что? Он же невинен. Просто святой Избавитель…

Хлад долго любовался, как того покидают силы, как он медленно утопает в сыпучих песках, и как мечется и ничего не может сделать его возлюбленная. Когда Избавитель начал задыхаться, а Алеврелийя собралась броситься к нему, Хлад оттолкнул её и мгновенно вернулся в звериный облик. Обвив хвостом столб, дотянулся до Дарнета и ухватил его зубами за ворот. Пятясь и впиваясь когтями в крыльцо, с урчанием вытянул его на твердь.

– Ты как? – затеребила Избавителя Алеврелийя.

– Я в порядке, – пытаясь отдышаться, отозвался тот.