Текст книги "Decoctum"

Повернулся к эльбирсу и неуверенно протянул ему руку. – Благодарю.

Оборотень с неохотой подал ему лапу и разрешил её дружески пожать. Немного посидев, предложил вывести их из городка.

– Почему вы помогли нам? – тихо спросил Дарнет.

– Сам не знаю, – глядя вдаль, равнодушно дернул плечом Хлад. – Думаю, все имеют право на последний шанс. Вот я и решил дать вам его.

Обходя стороной песочные ловушки, они двинулись на запад. По обе стороны от дорожки выползали из-под земли люди с горящими свечами и провожали чужаков взглядами. Тех, кто пробовал приблизиться, эльбирс отгонял грозным рыком. Некоторые, особенно смелые, умудрялись перепрыгивать через него. Двигаясь вприсядку, хватали путников за руки и норовили утянуть за собой. Остальные же вели себя совершенно иначе.

Ни живые, ни мёртвые – застрявшие между двумя мирами – оставляли на песке послания и указывали на них пальцами. «До скорой встречи, – невольно читал надписи Дарнет. – Возвращайтесь, мы вас ждём. Обязательно примем и приютим».

Все они были уверены, что среди живых эти двое долго не задержатся. Предвидели дурной исход их рискованного похода? Хотели тем самым растоптать ослеплявшую надежду? Пытались ослабить веру Алеврелийи и сделать легкой добычей? На эти вопросы могли ответить лишь сами застрявшие меж мирами.

Поднявшись из низины и оставив позади мерцающий огнями городок, они простились с господином Хладом. Тот посмотрел на них с сочувствием и огромными скачками устремился во тьму.

– Хочу, чтобы пошел снег, – распластавшись на постилке и глядя в пасмурное небо, проговорила Алеврелийя. – Пусть бы крупными хлопьями закружился в воздухе, тонким кружевом застилая землю.

– Почему? – устраиваясь рядом, спросил Дарнет.

– Не хотелось бы умереть осенью.

Он прижал её к себе и поцеловал в висок. Не нашел в себе сил заверить, что задуманное непременно сладится. Впереди их ждёт степь, что зовётся дорогой в один конец, и Грозные Скалы.

– Падение отряда Оссэ и смерть Наблюдателя не гарантирует того, что мы подберемся к Дому Знаний незамеченными. Может, Хранителям уже всё известно?

– Вряд ли. Сообщить им об этом могла одна Озерин. – Дарнет боролся со сном, разговаривать сейчас совсем не хотелось. Он так устал, что даже ворочать языком было в тягость. – Я поднимусь на вершину Грозных Скал один, а ты останешься в долине.

– Нет, – поспешно возразила Алеврелийя. – Мы отправимся к Хранителям вдвоем. Либо вместе погибнем, либо вместе спасемся. Оставив здесь одну, ты бросишь меня на растерзание муэртам. Они же только и ждут случая, когда ты отвернешься. Ты же обещал больше не оставлять меня одну.

– Пусть будет по-твоему, – сонно согласился Дарнет и заснул.

Глава 30. Обитель Разбитых Сердец. 125-й год Века Отчаяния

Лучи солнца золотили новенькие особнячки, стелились дорожками на вымощенных коричневой брусчаткой аллеях. Посреди удивительно чистой улочки, неподалеку от Гостевого Дома, толпился галдящий народ. Джийллиэн задержался возле стоявших на пути людей и посмотрел на привязанную к столбу девушку.

– Что происходит? – кивнул он в сторону пленницы, стоявшей на трехступенчатой возвышенности. – За что её наказали?

– Ворожейка, – отмахнулся незнакомец, будто это всё объясняло.

Джийллиэн хотел пройти мимо, но когда толпа разошлась, не выдержал и подошел к еле державшейся на ногах девушке. Убедившись, что поблизости никого нет, перерезал путы и помог ей спуститься с местного пьедестала бесславия. Так как пленнице некуда было податься, Джийллиэн привел её в свою комнату, снятую в Доме – Разбитые Сердца. Чтобы хоть как-то её утешить, купил новое платье и белый плащ с золочеными пуговицами.

– Покровительство гадалке может дорого тебе обойтись, – равнодушно осмотрев обновки, предупредила девушка. – Пожалуйста, дай мне время. Мне нужно для начала хотя бы вымыться. Я в подобных делах стеснительна.

– Не понял, в каких делах? – оглянулся на неё Джийллиэн.

– Ты ведь ждешь плату за поднесенные мне дары, – безжизненным голосом отозвалась девушка и подняла на него бездонные омуты тёмных глаз. – Мужчина не делает женщине подарков просто так. Обычно он ждёт в ответ… признательности.

– Тебе встречались не те мужчины, – не позволив ей расстегнуть при нем платье, холодно сказал Джийллиэн. – Если хочешь знать, чего я от тебя жду, раскинь свои гадальные камешки и всё поймешь.

Она жила в его крошечной комнате втайне от всех. Её разыскивали власти этого богатого городка, потому скрываться приходилось и от хозяина, и от постояльцев. Вечерами они сидели у окна, потягивали горячий взвар и думали каждый о своем. Джийллиэн уступил ей кровать, а сам несколько дней спал на полу.

– Чем ты провинилась, Ихелина? – решился спросить Избавитель, посмотрев на девушку, раскинувшую исписанные знаками камни.

– Я нагадала сыну главы города скорую смерть. Отказываясь в это верить, он пригласил к себе других ворожей. Те в угоду ему сообща твердили, что у него впереди долгая и счастливая жизнь.

– Ясно.

Джийллиэн застрял в этом городке и неделю сидел без работы. Условившись встретиться с Бибалем, уже с месяц дожидался его, чтобы отдать копилку. Наконец, тот соизволил пожаловать. Многие, наслышанные о его честности, оставляли у него на хранение деньги. Раньше он служил экономом в Доме Знаний, а когда ушел на отдых, за небольшую плату держал у себя сбережения Избавителей.

– Недурно! – взвесив в руке кожаный мешочек с монетами, удивленно присвистнул Бибаль. – Больше чем в прошлом году. Открой секрет, как удалось столько зарабатывать?

Они не спеша спустились в приемную и расположились за столиком. Избавитель велел разносчику принести еды и кувшин хмельного мёда.

– О-о, видать не из жадности ты хватаешься за все поступающие заказы, – осмотрев мрачное лицо Джийллиэна, покачал головой Бибаль. – И не служба сделала тебя таким молчаливым и угрюмым. Не думы как убить болотника сотворили эту морщинку меж бровями. Расскажи, в самом-то деле, что тебя так изменило? Мы же не чужие.

И Джийллиэн решился рассказать. Осознал внезапно, как ему необходимо выговориться и хоть немного облегчить душу. То, что пять лет старался забыть, моментально всплыло в памяти. Улочки городка, Приёмная Зала с маленькими окнами, сидевшие за столами Избавители, привычно натиравший стаканы связной.

– Чёрт подери! – ударив мешком с деньгами по столу, распрямился Джийллиэн и обвел взглядом соучеников. – Беспомощный народ, загнанный в угол нечистью, несколько лет напрасно молил Хранителей прислать в королевства Избавителей. Держался из последних сил. В час затмения эти силы иссякнут. Виализонии обратят половину жителей в себе подобных. Остальных просто уничтожат, чтобы напитать силами новых сестёр. Скоро мёртвых в мире станет больше живых. А вы сидите здесь и ждёте максимально выгодных заказов с минимальным риском для жизни.

– Существуют правила, которые не следует нарушать, – не глядя на него, ответил Ойли Вайгур и покрутил в пальцах кружку. – Ты же подбиваешь Избавителей перешагнуть условности и неоправданно подвергнуть себя опасности. Тебе лучше уйти, Дарнет. Пока я не счел твою настойчивость попыткой поднять бунт против сообщества. Полагаю, нет нужды напоминать, что подобное карается?

– Значит, никто? – осмотрел потупившихся Избавителей Джийллиэн.

– Деньги оставь, – велел Ойли, когда тот собрался забрать мешок. – Считай, что ты оплатил наше молчание. Мы не скажем о том, что слышали в этой зале, а ты избежишь заслуженного наказания.

– Я пойду с тобой, – убедившись, что никто больше не пошевелится, решительно поднялась Дива. – Плевала я на правила.

Ойли Вайгур пригрозил доносом Хранителям, но девушка даже не взглянула в его сторону и догнала Джийллиэна в дверях.

– Дива, – опустившись в седло, окликнул он подругу. – Благодарю.

– Сочтемся, – улыбнулась девушка и подмигнула. – Веди, нужно спешить.

Рискуя переломать лошадям ноги, они ехали лесной тропой всю ночь. Едва начало светать, оседлали припрятанных заранее единорогов и помчались наперегонки с клубящимися тучами. Порывы ветра сдирали с земли гребни пыли, кружили резные листья. Выплывшее из-за облака солнце уже напоминало полумесяц. Вся округа погружалась в необычный сумрак, а Избавитель был ещё так далеко от королевства! До этого послушные единороги испуганно заржали. Обезумевшие, заметались и сбросили всадников. Джийллиэн выбрался из колючего кустарника и поискал взглядом Диву. Из высокой травы показалась лохматая сивая голова, послышались невразумительные ругательства.

– Ты цела? – помогая ей подняться, спросил Избавитель.

Дива кивнула, осмотрела порванную штанину и, подняв глаза, схватилась за меч. Вокруг них завертелись белесые смерчи, через миг ставшие девами в белых нарядах. Все ликовали, предвкушая долгожданную победу над живыми. Обычно любители покуражиться над своими жертвами, сейчас Виализонии торопились в королевства и решили не заигрываться. То и дело превращаясь в пылевые воронки, они разделили Избавителей.

Джийллиэн кружился, орудовал мечом и кинжалом, но лезвия проходили сквозь застилавшую глаза пыль. Он не успевал полосонуть по появлявшимся на мгновение и снова терявшим плоть девам. Они же наносили удары со всех сторон, пока не оглушили его. Дикий вихрь, засыпав глаза песком, вырвал из руки и откинул в сторону меч.

Невероятная сила подхватила Избавителя и ударила об осколок стены. Подняла с камней и опять швырнула, но в этот раз на обломки заросших вьюном колонн. Снова падение с высоты на острые глыбы, вырвавшийся из горла стон, горячая струйка по лицу. Стоило продрать глаза и выплюнуть обагрившийся кровью песок, как рядом встала босоногая дева с браслетами на белых лодыжках.

Они подняли его в воздух и набросились. Драли волосы, с треском разрывали кожаный костюм, впивались зубами в спину. Перевернувшись через голову, Избавитель упал в пыль. Пинок, заставивший опрокинуться на спину, острая боль и дерущий горло хрип. Тонкий ободок багряного солнца, столпившиеся рядом белые фигуры.

Тишина.

Ветер стих, высокие травы успокоились. Виализонии превратились в тягучую дымку и поплыли белыми змеями в сторону королевств. Избавитель посмотрел на свою руку и заподозрил, что она сломана. Левая нога тоже странно смотрела пальцами в обратную сторону. Лицо заливала кровь, каждый вздох отдавался свирепой болью в груди. Если ещё и ребро сломано, то скоро осколки порвут легкое.

– Джил, – услышал он рядом с собой сдавленный голос Дивы.

Она лежала на примятой траве и мелко подрагивала. Похоже, ей в нескольких местах сломали позвоночник. Вены на одной руке до сгиба локтя вспороты, а половины лица… просто не стало.

– Боги, – простонал Джийллиэн, дотянувшись до её руки. – Прости.

– Ты прости. Подвела я тебя. Джил, думала, не успею сказать.

– Она, часто моргая уцелевшим глазом, посмотрела на солнце, почти скрытое тенью. – Я… люблю… тебя…

…Бибаль отодвинул от себя тарелку, окончательно потеряв аппетит. В голубых глазах мелькнули слезы, надутые щеки порозовели. Он всегда неизвестно за что любил Диву. Джийллиэн вытащил из кармана подвеску в виде граненой капли. Покрутил между пальцами и положил её на стол.

– Тогда я не понял, что помешало Виализониям добить меня. Оказалось, вот этот рубин. Его мне в карман сунула Лауна, обняв на прощание и попросив воротиться скорее.

– Как же ты выжил?

– Напоминая раненого паука, я полз в кромешной тьме затмения. Разум окончательно помутился, я не соображал, что делаю и зачем. Просто подтягивался, кувыркался на кочках, застревал в траве, но продолжал двигаться в сторону королевства. Думаю, я прополз всего шагов тридцать и потерял сознание. После приходил в себя и увязал в темноте с небывалым постоянством. Очнувшись в очередной раз, увидел склонившуюся надо мной девушку. В тёмном одеянии, с повязанной тряпицей головой, с вуалью на лице. Я смог разглядеть только её глаза – большие, чёрные, блестящие.

То, что увидел после, он принял за видение. Палящее солнце, раскаленные песчаные холмы и вереница одинаковых фигур.

Сам Избавитель, покачиваясь, лежал в причудливой повозке, запряженной огромным ящером. Загребая растопыренными лапами песок, тот послушно следовал за ведущей его на цепи женщиной. Когда Джийллиэн открыл глаза снова, с синего неба подмигивали звезды, а поблизости потрескивали костры.

Девушка в вуали, приподняв его голову, напоила из маленькой чаши теплым отваром. Джийллиэн не почувствовал вкуса, жадно утоляя мучавшую его жажду. Потеряв счет времени, он будто вечность провел в этом полузабытье. Открывал глаза, выхватывал возникавшую во мгле картинку и надолго исчезал. Во сне или наяву он лежал в хлопавшем на ветру белом шатре. Рядом, прижавшись с двух сторон, дремали обнаженные подростки. Прикосновения их теплых тел облегчали мучения, гладкие ладони высасывали боль, щекотавшие кожу волосы погружали в дрему.

Однажды Джийллиэн вырвался из вязкого забвенья. Стоило поверить, что сознание, наконец, прояснилось, как выяснилось… Он не помнил ничего до момента, когда над ним впервые склонилась черноглазая спасительница. Кто он такой, что с ним произошло, откуда взялись эти женщины – всё в густом тумане.

Дотянувшись забинтованной рукой до головы, он поскреб ногтями повязку: кожа под ней нестерпимо чесалась. Тогда же заметил, что рядом с ним спит такая же голая, как и он, девочка лет тринадцати. Светлый полог распахнулся, впустив свет солнечного дня. В шатер вошла девушка в чёрном балахоне и с чашей в руках. Глянув на проснувшуюся девочку, кивком велела ей выйти. Та поспешно собрала вещи и выскользнула наружу. Избавитель подтянул к себе кусок полотна и прикрылся.

Девушка улыбнулась, опустилась рядом на колени и велела выпить принесенный отвар.

– Где я? – не отличился оригинальным вопросом Джийллиэн.

Названия владычеств, лежавших вокруг дышащей жаром пустыни, ему ни о чем не говорили. Конечно, ведь он не помнил даже своего имени.

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы меня нашли?

– Два месяца и неделя, – с трудом подсчитала девушка и продолжила ощупывать сквозь повязку его ногу. – Напрасно мы опасались. Кости срослись правильно, трещины в ребрах исчезли. А вот шрам на скуле… Уж не обессудь, сделала всё, что могла.

– Кто вы? – пошевелив пальцами некогда сломанной ноги, посмотрел на девушку Джийллиэн. – Как вам удалось за два месяца…

– Мы – Целители. Наш долг – врачевать раненых Избавителей.

– Избавителей? – нахмурился он и поерзал. – Кто они такие?

…Бибаль кашлянул и махнул разносчику, указав на опустевший кувшин. Прислужник кивнул и принес ещё хмельного мёда. Джийллиэн подался вперед, уперся локтями в столешницу и зажал голову руками.

– Пять недель я пребывал в беспамятстве. Весь мир для меня сузился до пустыни, выстланной песочными коврами. В нем существовали только палящее солнце, бездонное синее небо, дивные холмы и ухаживавшая за мной Целительница.

– Она же и помогла тебе всё вспомнить? – скорее сказал, чем спросил Бибаль, отхлебнув мёда и вытерев пушистые усы.

Джийллиэн кивнул и пододвинул к себе наполненную кружку.

– Однажды она пришла под вечер…

…Целительница вошла в шатер на закате и, серьезно глядя на Избавителя, выдернула из ворота аграф. На застеленные покрывалами пески упал просторный балахон. Перешагнув через него, девушка подошла ближе и легла рядом. Взяв Джийллиэна за руку, провела его ладонью по своей груди, дабы тот не терялся относительно её намерений. На этот раз он не растерялся. Уже несколько дней гнал от себя непотребные мысли, возникавшие при виде спасительницы. Похоже, его неравнодушие стало заметным.

Без головной повязки и наряда Джийллиэн не узнавал девушку, но это только распаляло желание познать её заново. Он пропускал сквозь пальцы её каштановые волосы, ласкал молочно-белую кожу, степенно изучал каждый изгиб податливого тела. Пока не увидел выколотый на округлом бедре красный цветок – розу пустыни.

Воспоминания обрушились подобно лавине. Избавитель даже зажмурился и прижал кулак ко лбу в попытке остановить эту пытку. Как ураган разрушает всё на своем пути, так пронесшиеся чувства разметали и уничтожили крошечный, уютный мирок забвения.

Нет-нет-нет, – забило по мозгам. Он обещал умиравшему Виндеру, что никогда не коснется его любимой девушки Озерин, а сам нарушил клятву! Он не простит себе этого.

Избавители? Затмение? Королевство… Дива… Алеврелийя!

Ничего не соображая, он похватал свои вещи и собрался бежать. Целительница остановила его и заставила сесть. Пояснила, что спешить в королевства ему незачем, так как королевств больше нет. Венценосные особы в день затмения все до одной погибли. Те люди, кому удалось пережить нашествие Виализоний, побросали дома и бежали кто куда.

– Нет, – мотал головой Избавитель, отказываясь верить. – Не может быть. Я должен сам в этом убедиться, увидеть своими глазами…

– Королевства стоят в безмолвии. Ты никого там не найдешь. – Целительница замялась и Джийллиэн это сразу заметил. – Джил, твоя возлюбленная… принцесса Алеврелийя… теперь одна из них.

– Что?

– Она – Виализония. Она не уступает приобретенным сёстрам ни в коварстве, ни в жестокости, ни в ненависти ко всем Избавителям.

– Ты знаешь, где она сейчас? Озерин, ответь же мне!

– Все Алые Виализонии перебрались в Идингор.

У него не было причин не верить её словам. Подобный исход он и предвидел, когда в полубреду полз по кочкам раненым пауком. Возвращаться в опустевшие королевства бессмысленно. Но и оставаться в пустыне он больше не мог ещё и потому, что чувствовал вину перед покойным Виндером.

Этим же вечером он собрался уйти.

– Вы видели Диву? Диваниду Лапикус? Она умерла недалеко от того места, где вы меня подобрали. Скажи, её останки предали земле?

– Дива? – переспросила Озерин и помотала головой. – Её там не было.

Джийллиэн вышел из шатра, водрузив на плечо аск. Стоял и не знал, как проститься, чтобы не обидеть Целительницу. Но как бы ни откланялся, всё одно – получалось скверно. На помощь пришла сама Озерин, поправив ворот его заштопанной куртки.

– Ты мне ничем не обязан. Спасать Избавителей мой долг.

– Озерин…

– По глазам вижу, что ты свернешь с выбранного пути.

– Нет, всё кончено. Ничего нельзя изменить. Надо смириться.

Озерин сочувственно улыбнулась, словно знала, что однажды он поддастся соблазну завернуть в далекий город Идингор. Где бы ни охотился Избавитель, по каким бы селениям ни гонял бесов, рано или поздно он поймет, что окольными путями только туда и шел…

– Надеюсь, – с подозрением глянул Бибаль, – она ошибалась?

– Веришь ли, я отчаянно боролся с собой, – вздохнул Избавитель и потер шрам на скуле. – Два года жил как в бреду. Разумом-то понимал, что ничего не изменить, что нужно смириться. Но сердце словно жило отдельно и рвалось из груди. Чувство вины не давало покоя ни днем, ни ночью. Я бежал от мыслей, а они гнались за мной. Чтобы хоть ненадолго забыться, я брался за самые опасные заказы. Убивал, убивал, убивал. Будто бросал вызов всем чудищам. Мстил Виализониям, расчетливым Хранителям, самому себе и всему миру. Да-да, я искал свою смерть. Хотел, чтобы меня прикончили и остановили эту нескончаемую муку – испытание душевной болью.

– Понимаю, – огорченно вздохнул Бибаль. – А что стало с Дивой?

…Окраина небольшого городка славилась различной нечистью. Оторванный от мира люд ждал Избавителя уже несколько месяцев. Никто не хотел ехать в такую даль, в бедный край простолюдинов. Один Джийллиэн отправился туда, поскольку ему было без разницы, куда податься и за какую плату. Главное – не сидеть на месте, не думать о прошлом, не задыхаться от ненависти к себе и всем вокруг.

Как он и предполагал, и там людей притесняли Виализонии. Выслушав причитания заказчиков, он пошел в горы. По словам очевидцев, в небольшой пещере и нашли пристанище мёртвые девы. Джийллиэн поднялся по извилистой тропинке, осмотрел кустики и обнаружил вход в пещеру. Вытянув из ножен меч, встряхнул светильню и шагнул в темноту. Гора проглотила замок? Внутри виднелись колонны, перила смотровых балконов, ведущая в глухую стену искривленная лестница. Всё искореженное, причудливо перевитое, наполняющее пещеру архитектурным хаосом.

С приличной высоты кто-то почти беззвучно спрыгнул. Джийллиэн вскинул меч и поднял фонарик выше. Свет окропил бледное лицо, обрезанные по плечи светлые волосы, блестящие губы цвета перезрелой вишни. Насмешка в голубых глазах, неестественный румянец на широких скулах…

– Дива? – шагнул к ней Джийллиэн. – Ты жива! Что ты здесь…

Ей не было нужды отвечать: он уже и так всё понял. Впрочем, она и не думала объясняться с тем, кого люто ненавидела. Виализонии частично отняли у неё память и, воспользовавшись её умением обращаться с оружием, натравили на охотников за нежитью. Избавитель и Виализония в одном лице – самый опасный мутант. Дива ещё будучи человеком представляла серьезную опасность для противника, а уж когда обрела силу и способности ночной девы…

Он не смог поднять на неё меч. Она же огрела его так, что он отлетел к дальней стене, врезался в колонну и свалился на пол. Через миг Дива уже стояла рядом. В том же чешуйчатом костюме и в сапогах с заткнутыми за петли ножами, что и до своей смерти. Джийллиэн нашарил выскользнувший из руки меч и неуверенно встал.

– Что же они с тобой сделали, Диванида Лапикус?

Девушка занесла над плечом руку, собираясь ударить снова. Помедлила, склонив голову, и повторила свое имя. Так её называл Хранитель, чье доверие она мечтала заслужить. Нет, память к ней не вернулась, и Джийллиэна откинуло к стене. Отползая от идущей к нему девушки, он сорвал с ремня мешочек с платиновой водой. Незаметно раздавил его, и на бугристом полу образовалась лужица.

Перевернувшись на спину, он успел вскинуть меч. Бросившаяся к нему Дива напоролась на острие. Избавитель оттолкнул её от себя. Она шагнула в уготовленную для неё лужу и вспыхнула. Длинные ленты пламени разбежались по телу, опутывая всё крепче.

– Прости, – прошептал Джийллиэн и отвернулся, чтобы не видеть предсмертных мук вопившей на всю пещеру девушки.

Когда на пол осыпалась горстка пепла, Избавитель пересилил боль и принялся чертить ловушки для остальных Виализоний. Не прошло и часа, как проглоченную горой залу осветили живые факелы. Одна дева уцелела и сделала всё, чтобы отомстить убийце сестёр. Обожженная, искалеченная, она билась, пока не иссякли силы. Джийллиэн уже не сопротивлялся. Даже вздохнул с облегчением, решив, что пришел конец его никчемному существованию.

– Я совсем не ожидал, что меня выходят селяне, – кивнув разносчику, принесшему обед, продолжил Джийллиэн. – Уж не знаю, чем я им так приглянулся, что они не хотели меня отпускать. Даже женить собирались на одной молодой особе. Очень удивились, что между мной и лечившей меня девчонкой ещё ничего не было.

– А что, и в самом деле ничего не было?

– Ну, как бы сказать…. – смущенно опустил глаза Избавитель.

…Смотревшие на него с подобострастием селяне вытянули лица. Пожилой хозяин дома, где водворился Избавитель, переглянулся с женой. Та пожала плечами и растолкала толпившихся соседей.

– А мы уж думали, что быть скоро свадьбе, – поник хозяин и с сочувствием глянул на «невесту», замершую на крыльце. – Я и бочонок с вином для этого случая припрятал, а женка моя приданое начала собирать. Мы ж вас порознь уже и не представляли.

– Мне жаль, что я вас напрасно обнадежил.

– Да уж ладно, – удрученно махнул рукой хозяин. – Мы-то переживем. А вот что с девчонкой будет – боюсь даже представить. Влюбилась она в тебя. Днем и ночью одним тобой грезит. Ты-то уедешь, найдешь себе пару, а она здесь завянет от тоски. Алида!

Девушка смекнула, что к чему, заметалась и бросилась прочь. Джийллиэн догнал её, собираясь покончить с возникшим недоразумением. Предложил войти в его маленькую комнату. Алида нехотя согласилась, прошла к лежавшей на полу подушке и села. Джийллиэн устроился недалеко от двери, на низкой, жесткой лежанке. В оконце сочился серый свет пасмурного вечера. Пахло деревом, свежей травой, свечным дымом. И шалфеем, которым Алида обычно ополаскивала волосы. Обняв колени, она нервно кусала губу и слегка покачивалась. В больших карих глазах, полных тоски, дрожали слезы.

Избавитель молчал, не зная с чего начать. Сам не заметил, как всё зашло так далеко. Ещё недавно, не знавшая жизни девчонка с интересом слушала рассказы о чудовищах, выпытывая новые подробности нелегкой доли Избавителя. Проявила интерес к оружию, и Джийллиэн показал ей несколько стоек и защит. Он и не думал, что она узрит в этих разговорах и прогулках нечто большее. Она стала для него отдохновением и помогла хоть ненадолго отвлечься от тягостных мыслей, от дум о развеянном по ветру прахе Дивы.

– Твое молчание красноречивее слов, – первой заговорила Алида и грустно улыбнулась. – Выходит, сказать тебе и нечего.

Что ж, тогда позволь высказаться мне. Обещаю, впредь я тебя не потревожу.

Алида порывисто вздохнула, собрала в хвост копну русых волос и принялась накручивать их на палец, рассеянно глядя в пол.

– До того, как ты появился в нашем селении, я смеялась над девицами, что закатывали глаза, вздыхая по соседским парням. Надменно морщила нос, когда со мной пробовали заигрывать. Не понимала стенаний кузины – я не могу без него жить! Твердила ей – всегда можно прожить без того, без кого жила до этого. Я не верила в существование столь коварного чувства как любовь.

– Не надо, Алида… – попытался прервать её Избавитель.

– Позволь мне договорить, – закрыв глаза, повысила голос девушка. – Да-да, я влюбилась. Считала, что со мной этого никогда не случится. И уж тем более, не предполагала, что однажды буду вот так унижаться, надеясь на взаимность. Но это произошло. Такое чувство сродни урагану: нежданно налетело и перевернуло мой безмятежный внутренний мир, жестоко разметав осколки гордости.

– Прошу, не продолжай, – взмолился Джийллиэн, так как эти признания его ко многому обязывали. Он же не мог ответить ей взаимностью.

– Вот я смотрю, – в отчаянии взмахнула руками Алида, – как ты сидишь, уперев локти в колени и сцепив пальцы, и ужасно хочу тебя! Ты заполнил меня собой, поселился в моих мыслях, отравил душу! Теперь мне понятны страдания кузины. Я не смогу без тебя.

Избавитель обхватил пальцами сжатый кулак и смотрел в пол. Больше всего боялся встретиться взглядом с этой несчастной, ожидавшей от него невозможного. Она всё понимала, но продолжала надеяться.

– Вот, – убедившись, что Джийллиэн не остановит её, решительно поднялась Алида и вытерла слезы, – я сказала, что должна была. Теперь, опозоренной и отвергнутой, мне остается одно – пойти и утопиться.

Она быстрым шагом направилась к двери. Избавитель подался вперед и ухватил её за руку, излишне резко дернув на себя. Девушка не удержалась на ногах и повалилась на него, опрокинув на лежанку.

– Что же мне с тобой делать, глупая? – склонившись над ней, ущипнул её за щеку Джийллиэн. – Ты ведь меня без веревки душишь.

Она притянула его к себе и вынудила поцеловать. Надо сказать, Избавитель не особо сопротивлялся, отвечая на её неуклюжие ласки. В этот момент в комнату, с ужином на подносе, вошел хозяин. Замерев на скрипучей половице, вскинул сизые метелки бровей.

– Так что, всё ж быть свадьбе-то? – расплылся он в улыбке.

Джийллиэн посмотрел на привставшую на локте девушку. Та улыбнулась и смущенно уткнулась ему в плечо.

– Пожалуй, что быть, – обняв её за шею, кивнул Избавитель.

…Бибаль ополоснул пальцы в чаше с водой и тщательно вытер их тряпицей. Разносчик составил на поднос посуду и удалился на кухню.

– Выходит, всё у тебя с ней было…

– Было, – угрюмо прервал его Джийллиэн. – И с другими было. С утонченной, надушенной и напомаженной замужней дамой. С глуповатой, веснушчатой прислужницей в одном из Гостевых Домов. С броской падшей красоткой, промышлявшей воровством. После проведенной ночи с любой из них я чувствовал себя просто паршиво. Я пытался забыться, но понял, что мне нужна одна Алеврелийя. Во всех женщинах я невольно искал её черты. Искал и не находил, проклиная свою судьбу. Лучше бы я не знал, куда перебрались Виализонии королевств. Идингор сиял единственной звездой в непроглядно-чёрном небе. Я сворачивал в сторону, но продолжал идти на этот бриллиантовый свет… свет погасшей звезды.

– Так ты не женился на Алиде?

– Скажешь, что я поступил подло и будешь прав. В какой-то момент я и впрямь помышлял бросить свое ремесло. Хотел осесть в том живописном краю, где дышит прохладой озеро, и алеют в маках луга. Я мог бы стать простым смертным, обзавестись женой, воспитывать детей и довольствоваться этим размеренным существованием. Но потом я понял, что такая жизнь не по мне.

– Сбежал, – осуждающе покивал Бибаль.

– Сбежал, – подтвердил Джийллиэн.

– А что стало с твоей несостоявшейся невестой?

– Не прошло и месяца, как она вышла замуж за богатого кузнеца. У них родились близнецы. Думаю, у неё всё сложилось благополучно.

– Я тут кое-что слышал. Что на самом деле произошло в Цаире?

Чего там только не произошло. Вначале Джийллиэну поручили расправиться с пауком, оплетшим паутиной половину леса. Заказчик, желая убедиться, что деньги не пропадут зря, увязался следом. Действуя на нервы, всё ворчал и проклинал обнаглевших Избавителей, наживавшихся на людских бедах.

– Осторожнее, – оглянувшись на него, предупредил Джийллиэн.

– Даже не надейтесь, что я развернусь и уйду! Раз уж плачу такие деньги, то должен убедиться, что этот проклятый хихимир издох!

Покачнувшись, толстый, неуклюжий заказчик навалился на белый круг. Прилипнув к нему, завопил и задергался в ужасе. Соединенные между собой паутины закачались, обрадовав выскочившего из убежища паука. Избавитель не знал, то ли спасать заказчика, то ли сражаться с рогатой тушей, вмиг обросшей длинными иглами.

В итоге Джийллиэн получил ожог ядовитой слюной хихимира, пока высвобождал задыхавшегося в липком коконе заказчика. После, закинув в пасть пауку флакон с ядом, ещё волок спутника на себе, так как тот от пережитого потрясения систематично терял сознание. Заплатить он ему не заплатил, но так охаживал, признательный за спасение, что Джийллиэн больше не напоминал об обещанной награде.

По пути в город его угораздило свернуть с дороги. На мосту, попав колесом в проломившееся бревно, застряла повозка. Толкавшие её двое стражников и конюх попросили помочь в их непростом деле. Откуда ж было знать, что эти взмокшие бедолаги – разбойники, не только ограбившие казну Цаира, но и похитившие внука важной персоны? Там, возле дремучего леса законники их и поймали. Подбежавшая к спасенному сыну женщина в голубом шелке, с причитаниями осыпала мальчишку поцелуями. А потом подошла к разбойникам и отвесила каждому по звонкой пощечине. Избавителю в том числе.