Текст книги "Человек-радар"

Я вздохнул. Игра в «вопрос – ответ» начала утомлять.

– Я думаю, ты делаешь из них болванчиков, лишаешь права выбора.

Светлые брови Альбиноса поползли вверх, он громко и искренне расхохотался.

– Лишаю выбора? Я? Ты тоже, что ли, из блаженных? Посмотри вокруг! На нее посмотри! Разве моя вина, что эта цаца с подтянутой попой решила зарабатывать своим телом? Думаешь, это я заставляю ее приходить сюда и просить все новых и новых клиентов? Ты удивишься, сколько девчонок стоит в очереди на работу в «Марте»! Ведь они знают: благодаря мне между безденежьем и пухлой пачкой банкнот в сумочке – лишь мгновение! И плата за это мгновение – ничто. Ни стыда, ни терзаний. Именно поэтому девки Серпейска шли и будут идти ко мне.

– А ты, значит, просто щедрый работодатель?

– Я бизнесмен. Существует спрос – грех не обеспечить предложение.

– А убийство конкурентов входит в бизнес-план?

Белесые брови сошлись к переносице.

– Не понимаю тебя.

– Я про Мазая. Он мертв из-за тебя.

Альбинос цыкнул с досадой.

– Гена… Я читал о нем, да. Досадная случайность.

– Случайность?! Ну конечно, твою мать, случайность! Мужик достает ствол, приставляет к виску, вышибает мозги – досадная случайность, с кем не бывает!

Альбинос покачал головой:

– Моя телепатия… Не все выдерживают фокус. Иногда в них что-то ломается, и наступают неприятные последствия. Развиваются психические отклонения, как у Гены. Я не знаю, в чем причина… Просто не на всех фокус действует так, как надо. – Он поднял глаза. – С тобой тоже не все прошло гладко.

Очевидно, он говорил о психоударе, который я словил в прошлый свой визит в отель.

– Кстати, об этом! Я, знаешь ли, чуть голову себе консервным ножом не вскрыл.

– Ну, извините! Нечего было Жанночку мою просвечивать.

Я нахмурился. Он усмехнулся.

– Думал, я не почувствую? Мы одного поля ягоды, сыскарь. Только идем разными путями.

Беседа явно подходила к концу, но я до сих пор не понимал, к чему была вся эта инсценировка.

– Ну что, мы во всем разобрались? Я теперь могу забрать своего клиента, пока у бедолаги не случился сердечный приступ?

– Конечно, можешь.

– Живым?

– Живым-живым. Но с одним условием.

– Еще бы…

– Видишь ли, в чем загвоздка, сыскарь. Я тут почитал о тебе, у людей поспрашивал… – Он похлопал Герхарда по плечу. – И создалось у меня впечатление, что ты – та еще заноза в заднице. Стало быть, я вынужден принять превентивные меры.

– Собираешься опять применять против меня свой фокус?

Вспомнив, как раскалывалась голова после давешнего похода в «Марту», я внутренне съежился.

– Выход из положения куда проще. – Он задумчиво пожевал резинку. – Ты сейчас берешь это хрякообразное недоразумение, выметаешься отсюда и никогда больше даже косо не смотришь в сторону отеля. Если же продолжишь под меня копать, то вот это вот чмо, – он вновь дважды похлопал по плечу Петрова, который затихарился – ни жив ни мертв, – убедится в тленности бытия и сведет счеты с жизнью. Прыгнет с крыши, повесится на отцовском ремне, вскроет вены – вариантов море. Не бог весть какая утрата для человечества, но для тебя, сыскарь, это будет означать, что ты не в состоянии сберечь своих клиентов!

– Он будет помнить наш разговор?

– Разумеется! В этом-то все веселье! У них же с Кристиночкой любовь-морковь – вот и посмотрим, что изменится после того, как она едва не вышибла ему мозги! Завтра утром Кристя проснется в своей кровати, уверенная, что сутки не покидала квартиру, а ее горе-Ромео запомнит сегодняшний день до конца своей серой жизни. Посмотрим, не остынут ли его чувства.

– Ты больной на голову! – не сдержался я.

– Нет, я просто не терплю, когда ко мне врываются и начинают размахивать пушкой перед носом. Лохов надо учить.

Он склонился к Петрову, щелкнул того по лбу.

– Сегодня тебе повезло. Можешь идти.

Мой клиент сорвался с кресла, запутался в собственных ногах, нелепо повалился на пол. Я помог ему подняться, спрятал за спиной.

Альбинос стоял, вновь противно чавкая и нагло улыбаясь. Из-за его правого плеча выглядывал ствол «макарова», надежно лежащего в руке Кристины.

– А теперь проваливайте. Я и так потратил на вас слишком много времени…

За ворота отеля мы вышли в тягостном молчании. Петров мыслями ушел в себя и едва передвигался на негнущихся ногах, пребывая в полной фрустрации. Перешли через дорогу, сели в «вольво». Я слишком громко хлопнул дверцей и вцепился в руль, глядя перед собой.

– Простите… – промямлил Герхард с соседнего кресла. – Простите меня, я…

– Мать твою! – взорвался я. – Твою мать!!!

Я принялся долбить кулаком по рулю – с каждым разом все сильнее. Затем повернулся к Петрову и дважды засветил бывшему клиенту в плечо.

– За что вы меня бьете?! – завопил тот.

– Какого черта ты сюда полез, идиот?! Что вообще на тебя нашло?!

– Она все мне рассказала…

– Что, мля?!

– После вашего ухода мы разговорились. Она рассказала мне о таких вещах, которые я посчитал… неприемлемыми. Об ужасных вещах! Я… На меня что-то нашло. Как пелена, понимаете? Я поехал в «Шанхай», там есть переулок, где китайское оружие готовы продать за бесценок. Я даже не помню, как расплачивался за пистолет. А потом отправился к Альбиносу. Я собирался его убить – по-настоящему собирался! Кристина уже была там, в кабинете. Возможно, предупредила своего хозяина… Я стал угрожать ему, а он лишь щелкнул пальцем – и вот уже я сижу в кресле, а любимая держит пистолет у моего виска.

Петров достал свой знаменитый замусоленный платок, протер лоб.

– Я все ему рассказал – о вас, о нашем деле. У меня не было выбора и сил сопротивляться. Сил не говорить. Простите меня, я так облажался… Вас подставил…

Он лепетал что-то еще, сокрушенно мотая головой, – я уже не слушал. Просто сидел, вцепившись в руль и постепенно успокаиваясь. Внутреннее напряжение сменяла тотальная апатия ко всему на свете. Мимо проплывали силуэты прохожих.

– Ты не виноват, – хриплым голосом сказал я наконец. – Мой косяк. Зря я взял тебя с собой к Кристине. Это было лишним.

Я завел мотор. Спросил, куда его отвезти. Оказалось, Петров жил в том самом доме, в подвале которого располагалась его скотобойня, или откуда он там появляется с руками по локоть в крови. Доехали минут за семь. В гробовой тишине.

– Как теперь быть? – неуверенно спросил Герхард, открыв дверцу.

– С чем?

– С моим делом.

– Нет больше никакого дела. Контракт закрыт.

– А Кристина?

– Постарайтесь ее забыть.

– Она – любовь всей моей жизни.

– Которая чуть не вынесла вам мозг. Буквально.

– Господи, вы правы… Она чуть не застрелила меня. И даже не вспомнит об этом!

– Прекрасное свойство женской памяти.

– Это не ее вина… Альбинос контролировал нас обоих. Он телепат, да?

– Не знаю. Скорее всего.

– Он – монстр.

Я хмыкнул.

– Вы же разберетесь с ним, да?

– Чего?..

– Как разобрались с сектантами из «Гретель». Они хотели надругаться над подростками. Они тоже были монстрами. А вы разобрались с ними!

– Да, и нажил себе ворох проблем.

– Но спасли детей! С Альбиносом та же история!

– Нет, Герхард, не та же. Он никого не заставляет устраиваться на работу в отель.

– Но как же все те несчастные девушки?..

– Да открой ты уже глаза! Твоя ненаглядная Кристина – проститутка! Про-сти-тут-ка! Она зарабатывает телом! Сама, по собственному решению! Альбинос просто… улучшает бизнес-климат.

Петров плотно сжал губы, мне даже подумалось, что он врежет мне по морде. Конечно, не врезал.

– Когда я прочитал про ваш бой в «Гретель», то решил, что вы герой. Но выходит, вы – выборочный герой! Почему так? Почему одних вы спасаете, а других бросаете на произвол судьбы?

– Вас я не бросаю, Герхард. Я забочусь о вашей безопасности. Иначе сегодня не сунулся бы в отель.

Он долго смотрел на меня, потом выбрался из машины, грустный, как ослик Иа, побрел к подъезду. Я опустил окно и крикнул:

– Оставьте это, Герхард! Для вашей же пользы! Давайте без глупостей!

Он не ответил и вскоре скрылся за ржавой дверью. Я немного посидел, затем развернулся и поехал домой. За окном уже стемнело.

Мне почти удалось добраться до дома. Я уже подъезжал к стоянке, желая лишь завалиться спать, как вдруг в кармане вновь заиграл мобильник. Звонил Женя.

Я не хотел отвечать. Знакомство с Альбиносом выбило из седла. По моей вине едва не погиб клиент, чего бы я себе никогда не простил. Такое, знаете ли, не проходит бесследно. Тем не менее я взял трубку.

– Да…

– Привет, ты свободен? – Голос товарища показался взволнованным.

– Нет.

– Что делаешь?

– Еду домой в надежде предаться сладостному и разрушительному самобичеванию.

– Отложи до завтра. Беда случилась.

– Вот удивил-то.

Женя помедлил и заговорил на полтона тише:

– Помнишь, когда мы лазали в подземелье, какой бардак после себя оставили?!

– Такое не забудешь, – ответил я.

Сам факт, что Женя напомнил столь прекрасные эпизоды недавнего прошлого, заставил меня поежиться. Перед глазами понеслись воспоминания о блужданиях в катакомбах, о газе суперии, об опыте внетелесных перемещений. Честно говоря, не самые приятные моменты.

– Что-то меня кольнуло сходить проверить, не наткнулся ли кто на потайной лаз, маскировку обновить.

– Ностальгия замучила?

– Нет, дурное предчувствие. У тебя такого не было?

– У меня по поводу всего случившегося за последнее время – одно большое дурное предчувствие.

– Да, понимаю… – Женя снова запнулся и выпалил: – Кто-то установил свою дверь вместо старой. Со встроенным замком. И замаскировал на свой лад.

– Ты хочешь сказать, кто-то получил доступ к залежам неизвестного газа, способного из обычных людей делать суперменов?

– Именно так, друже. Именно так…

– Твою медь…

– Я сейчас тут, под мостом. Ты подъедешь?

Я вздохнул, размышляя о том, что высшие силы, кажется, решили испытать меня на прочность.

– Алле! Так ты приедешь?!

– Ладно, оставайся там. Я уже в пути.

Я дал отбой и, развернувшись, погнал к Железному мосту.

Женя дожидался на пригорке под мостом – стоял, привалившись к капоту красной БМВ, и курил электронную сигарету. Я припарковался рядом, заглушил двигатель, выбрался наружу. У воды было прохладно.

– Выглядишь неважно, – сказал Женёк, когда я подошел. – Чего делал?

– Встречался с Товарищем Чжао.

– С помощником мэра?! Вот это да… Что он хотел?

– Харыбин влип в какую-то историю и теперь остро нуждается в помощи частного детектива. Подробности будем обсуждать завтра.

– С кем? С самим мэром?

– Ага. В девять утра меня ждут в администрации.

Женя присвистнул.

– Да ты в гору пошел, раз такие люди обращаются в «Следопыт». Возьмешься за работу?

– Чжао намекнул, что они готовы помочь мне с прокуратурой.

– В смысле – помочь? Отмажут тебя?

Я с прищуром посмотрел в хитрые блогерские глаза.

– А ты не рад, что ли?

– Да конечно рад! Вот только…

– Что «только»?

– Опять коррупция…

– Жень, хватит! Вылези уже из страны единорогов и хоть денек поживи в реальном мире!

Блогер прыснул.

– Это который мир ты называешь реальным? Тот, в котором сектанты пытаются призвать подземное существо силой детских эмоций?

Я вздохнул. После встречи с Альбиносом в душе царило опустошение. Я слишком устал, чтобы брехаться с товарищем.

– Показывай, из-за чего кипеж.

Женя сделал последнюю затяжку, убрал электронную сигарету в карман куртки, достал из машины два фонаря. Один протянул мне. Мы спустились под мост, подсвечивая себе путь. Я поводил лучом из стороны в сторону, осматривая заросли, сквозь которые мы прорубались, чтобы найти вход в подземелье монахов. Ничего необычного не заметил.

– Ну и?.. – спросил я.

– Никаких странностей не видишь?

Я пригляделся еще разок.

– Нет.

– Ладно, я тоже не сразу просек. Смотри.

Блогер аккуратно, стараясь не соскользнуть в речку, прошелся по краю поросли, наклонился, что-то подцепил и резко распрямился. Издав механический щелчок, от общей массы растительности отделился целый сегмент. Широкая квадратная крышка с прикрепленной поверху бутафорией бесшумно поднялась, замерев перпендикулярно земле.

– Маскировочная рамка! – удивился я.

– Знакомая фишка?

– Видел такие, когда служил в ГРУ.

– Прошу заметить: установили ее аккурат в том месте, где мы прорубали наше «окно в Европу». Если особо не приглядываться и не знать, где искать, то и не обнаружишь.

Квадратная рама окантовывала круглый люк, ведущий в катакомбы. Вот только это была уже не та чугунная махина, с которой я спилил замок, а плоская, эстетично выглядящая крышка из светлого металла, в которой имелась лишь замочная скважина. Ни тебе ручек, ни ухватов, за которые можно было бы прицепиться крюком и выдрать механизм с помощью лебедки.

– Что скажешь, друже?

– Чего тут говорить… Либо нас спалили еще в прошлый раз, либо кто-то гулял под мостом, наткнулся на это место и решил укрыть понадежнее.

– Ага, «Добродел».

– Верь в честных людей, Женя. Жить светлее станет.

– Есть еще третий вариант. Эльвира.

Я хмыкнул.

– Девочка-подросток? Пришла, удалила крышку, которую мы с тобой еле подняли, установила новую, да еще замаскировала, как заправский спецназовец? Серьезно?

– Никто ж не говорит, что она сама. Мало ли, какие друзья у ее матери остались… А о расположении люка девчушка наверняка знала – вот и поделилась с кем-нибудь.

Я сел на корточки, провел ладонью по крышке. Если не считать выемки под ключ, поверхность была абсолютно ровной.

– Ты ничего не можешь сделать? – спросил Женёк.

– Что, например?

– Не знаю. Попробуй просканировать биолоком.

– Это просто радар, а не телекинез. Я не могу поднять крышку силой мысли.

Я поднялся, поводил лучом фонаря по брюху моста.

– Можно попробовать установить автономную камеру. Вон там, под сваями. Обзор хороший, аккумулятора дней на пять хватит. За это время кто-нибудь наверняка сюда наведается, и мы получим его «личико».

– Отличная идея! – воспрянул духом Женёк. – У тебя есть такая камера?

– Дома валяется.

– Погнали заберем. И сегодня же установим!

Я направил луч ему прямо в лицо.

– Эй! – прищурился он, отворачиваясь.

– Пошел ты, Женя, на хрен. Время – десять вечера. Я ушел из дома с утра пораньше и до сих пор никак до него не доберусь. То одно, то второе, то третье… Я возненавидел белый свет и хочу спать. Сделаем все завтра. Съезжу к мэру – и сразу махнем сюда. За ночь Армагеддон не наступит.

– Ну, не знаю… В свете последних событий кажется, в нашем городе произойти может все что угодно.

– Завтра, Жень. Все сделаем завтра.

Мы вернули маскировочную панель в исходное состояние, поднялись к машине. У меня уже смыкались веки, бил озноб. Организм отчаянно требовал сна.

– Опасно это, друже, очень опасно, – причитал Женёк. – Там же суперий. А он нехорошие вещи с людскими мозгами творит. Что, если те, кто установил новый люк, пришли именно за ним?

Я призадумался. Суперий. Неизвестный науке газ, выводящий человеческое существо на новый уровень силы. Если некто прознал о залежах, он мог бы… Нет, стоп. Мне не улыбалось прогнозировать перспективы повсеместного использования «сыворотки суперсолдата».

За минувшие пару недель я и так столкнулся с сектантами, призывающими метамонстра, с манипуляцией пространством-временем и телепатом-сутенером. Понятие реальности трещало по швам, казалось, что меня заперли в «Матрице» и агент Смит с наслаждением насилует мой мозг. Добавьте нервотрепку с прокуратурой и мутные делишки, в которые меня собирались втравить мэр с помощником, по совместительству являвшимся лидером городской триады. Как-то это все слишком…

Мы с Женей пожали друг другу руки и разъехались по домам. Я наконец поставил тачку на парковку. Наконец вошел в свой подъезд. Наконец открыл дверь в свою берлогу. Кажется, я успел только скинуть промокшие кроссы и даже не разделся. Рухнул в кровать, на лету поставив будильник на восемь утра, и уснул без малейших намеков на сновидения.

Глава 10. Китайский жадеит

Автомобиль Товарища Чжао прибыл точно к сроку. Выглянув в окно в половине девятого, я обнаружил, что черный «мерседес» помощника мэра уже стоит под окнами. Не стану утверждать, что сей факт меня обрадовал или же, наоборот, сильно удручил, – мысли витали совсем в иной плоскости. Я размышлял о Герхарде Петрове, этом мужичке, пожертвовавшем здравым смыслом ради любви.

Вчера любимая женщина чуть не пристрелила его. Едва ли можно было ее за это порицать, ведь Кристина не могла оценивать ситуацию трезво. Они оба не могли. И Герхард, и девушка оказались в ментальном плену. Кристина подверглась влиянию чужого разума, Герхард – своей страсти. Нам повезло, что все остались живы.

Вот только в каком направлении пойдут их дальнейшие пути? Смирится ли Герхард с подобным положением дел и оставит идею о чистой любви под страхом смерти? Или же вновь попытается вырвать девушку из, как он полагал, оков телепата, рискуя головой? Если бы мне пришлось с кем-нибудь спорить, я бы поставил на то, что рискнет. Такие типы, как он, всегда идут до конца.

Я же пообещал себе присматривать за бывшим клиентом. Не то чтобы мне светила перспектива стать с Герхардом закадычными приятелями. Я довольствовался весьма ограниченным кругом дружеских связей и не желал большего. Но изредка позванивать или же тайно пеленговать его текущее местоположение мне ничто бы не мешало.

Я накинул пиджак и вышел во двор. На улице было пасмурно и прохладно. Накрапывал гнусный дождик. Я уже смирился с мыслью, что тучи над Серпейском не разойдутся никогда.

За рулем мерина находился все тот же бравый молодчик, что и вчера. Судя по тому, что в ответ на мое приветствие он не проронил ни звука, парень не был рад очередной встрече со мной. Я не стал топить лед разговорами о погоде и уставился в глухо тонированное окно, наблюдая знакомые виды Серпейска.

Три минуты спустя мы въехали в серый переулок позади здания администрации, немного попетляли в лабиринте постаментов неизвестного назначения. Возле одного из них рядком стояли восемь банок с зеленой краской. На другом кто-то оранжевым цветом вывел китайский иероглиф «успех». Мы проехали к дальнему крылу здания, притормозили возле решетчатого забора, отделявшего администрацию от детской библиотеки. В закоулке позади храма книг стоял чей-то катер.

Товарищ Чжао ожидал под навесом возле углового входа. Он курил, стряхивая пепел в выцветшую урну.

– Как добрались? – спросил китаец, когда я подошел.

– Нормально.

– Кирилл Андреевич ценит, что вы готовы уделить ему время.

– Что за дело у него?

Чжао кинул окурок в урну, открыл передо мной дверь.

– Пусть он сам вам расскажет.

Мы поднялись на третий этаж, вышли в просторный коридор. Ковер на полу, безликие картины на стенах, чей-то мраморный бюст в конце – стандартное внутреннее убранство стандартного госучреждения. Кабинет мэра Серпейска располагался чуть обособленно от остальных, за дверью чуть подороже прочих.

– Готовы? – спросил Чжао, берясь за ручку.

– Китайская мудрость на дорожку?

Чжао многозначительно промолчал.

– Второй раз уже не смешно?

– Я и в первый не смеялся, – ответил он и открыл передо мной дверь.

Наверное, впервые я видел мэра вживую. Не то чтобы не предоставлялось возможности – мы вполне могли пересечься на каких-либо общественно-политических мероприятиях, если бы я такие мероприятия посещал.

О Харыбине я знал, что он был типичным функционером, и выглядел мэр соответствующе: обычный рост, обычная внешность мужчины «за сорок», обычный говор. Его рабочий кабинет, хоть и был, как мне показалось, чересчур просторным, являл собой отражение личности хозяина – стандартный офис государственного винтика, выдержанный в серо-бежевых тонах.

Харыбин стоял возле широкого шкафа, уставленного в основном различной канцелярской утварью и лишь отчасти – памятными пылесборниками. Темный пиджак висел на спинке кресла, сам мэр, закатав рукава рубашки, был занят тем, что протирал бирюзового цвета тряпочкой статуэтку веселого и пузатого восточного божества.

Когда я остановился в центре кабинета, он мельком глянул на меня и спросил:

– Знаете, в чем основная проблема пылесборников?

– Пыль накапливается?

– Именно. Хотя я и стараюсь регулярно их протирать.

– У вас нет уборщицы?

– Наведение порядка – это моя прерогатива. – Мэр многозначительно улыбнулся.

Мимо меня прошествовал Чжао. Он опустился на диван возле стены и замер, сливаясь с обстановкой.

– А знаете, что мне напоминает о необходимости взяться за тряпку? – спросил Харыбин.

Я покачал головой.

– Моя семья – их фотографии. Вот за ними надо следить в оба. Начнешь протирать их – так и на остальное переключишься.

Я обратил внимание, что семейных фото в кабинете мэра и впрямь хватает. Несколько снимков в неприметных рамках стояли на полках шкафа, два – на рабочем столе Харыбина.

– Хотите кофе, чай? – спросил он, усаживаясь в кресло.

– Нет, спасибо, – ответил я, садясь напротив.

– Вам спасибо, что приехали в субботу. Вы уж извините за некоторую конспирацию. Не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о вашем визите.

– Ничего страшного.

– Верно. Вам ведь не привыкать к конспирации, да? – Он хитро улыбнулся и принялся складывать тряпочку.

Я промолчал.

– Ваше личное дело было довольно непросто собрать. Да и в тех материалах, что легли мне на стол, полным-полно белых пятен.

– Так и должно быть.

– Известно, что после училища вас распределили в военную разведку. Чем занимались, если не секрет?

– Сканворды составлял.

Мэр ухмыльнулся, сложив тряпочку аккуратным квадратом.

– Я ведь сам срочку в радиоразведке ГРУ отслужил, – признался Харыбин.

– «Выше нас – только звезды».

– Только звезды… Как бы то ни было, ваше настоящее интересует меня куда сильнее вашего прошлого. И вот здесь мне вас описали как настоящего волшебника.

– Кто, если не секрет? Админ паблика «Подслушано в Серпейске»?

– Информация собиралась из разных источников. Она прям-таки лилась рекой, учитывая, как вы прогремели с «гретельской бойней».

– Да, я тоже читал заметку в «Ежедневнике России».

Мэр поднял ладонь.

– Сразу хочу сказать, чтобы вы знали: я ни в коем разе не осуждаю вас за содеянное. Более того, ваше мужество вызывает восхищение. Если бы хоть половина граждан нашего города…

Я вздохнул, пряча руки в карманы джинсов.

– Послушайте, Кирилл Алексеевич…

– Андреевич, – поправил мэр.

– Андреевич… Не надо предвыборных речей. Я несколько раз работал с вашей братией, знаю, как мягко вы можете стелить. Я здорово накосячил в деле с «Гретель», и теперь надо как-то отбрехаться от прокуратуры, следственного комитета и прочих заинтересованных инстанций. Ваш помощник сказал, что вы способны оказать мне поддержку, если я помогу вам. Ну так давайте уже начнем делать друг друга немножко счастливее.

Харыбин ухмыльнулся, посмотрел на Чжао, кивнул на меня:

– Прямолинейный паренек.

– Чересчур, – отозвался из своего закутка китаец.

Мэр вздохнул, принялся вновь мять яркую тряпочку.

– Мои слова насчет «Гретель» – не пустая болтовня политика. Я держу руку на пульсе, знаю, что там творилась какая-то оккультная чертовщина. Повсюду – эзотерические символы, этот их круг с точкой… В общем, вы оказались в нужное время в нужном месте. Как вам это удалось?

– Провидение.

– Может быть, может быть. Но я слышал о вас кое-что… другое. Говорят, вы можете отыскать кого и что угодно буквально по фотографии. Это правда?

– Да, если пропустить фотографию через программу распознавания лиц.

Харыбин хмыкнул.

– А я думаю, все дело в ваших экстрасенсорных способностях, благодаря которым, кстати, вы и оказались на той крыше в самый разгар обряда.

– На веранде.

– Что?

– Обряд совершался не на крыше – на веранде.

Мэр перестал мять тряпку, вперил в меня тяжелый взгляд.

– Вы сможете отыскать человека по его личной вещи?

Я поскреб подбородок. Бриться перед визитом к главе города я не стал.

– У вас в распоряжении несколько силовых контор, а вы обращаетесь ко мне?

– Ну, не то чтобы в распоряжении… Но и задействовать их в частном порядке я не имею возможности. Мое дело – личное.

– Кого вы хотите найти?

– Одного бывшего сотрудника. Он выкрал файлы, составляющие государственную тайну, возможно, попытается их продать. Если этот материал всплывет, я могу лишиться должности.

– Понятно. Стало быть, ФСБ не в курсе.

– Ни ФСБ, ни губернатор. Я хочу решить проблему тихо, без огласки, в максимально сжатые сроки. С провинившимся я разберусь сам, а о его проступке никто не узнает.

Я вздохнул, обдумывая услышанное. Дельце плохо пахло. Мэр осознанно шел на нарушение и в случае возможных непрогнозируемых обстоятельств мог утянуть с собой и незадачливого частного сыщика. Словно прочитав мои мысли, Харыбин выдвинул ящик стола, достал папку с бумагами. Не шибко пухлую, но и не тонкую.

– Копия материалов по «гретельской бойне», – пояснил он, бросив папку на стол. – Я ознакомился с ними дважды и, скажу прямо, непоняток там – до хрена. Сложно предвидеть, в какую сторону качнется маятник правосудия. На данный момент пока еще мы можем повлиять на его ход. В дальнейшем, если мне придется отпустить ситуацию, могут возникнуть никому не нужные проблемы.

Мэр внимательно следил за моей реакцией.

– Я уже разговаривал с прокурором. Там вполне найдется пространство для маневра. Основной подозреваемый по результатам предварительного расследования вполне может стать свидетелем. Дадите показания, сходите на пару заседаний – и на этом процессуальный кошмар для вас завершится.

Я тянул время. Новое задание мне отчаянно не нравилось. Дело даже не в биологическом локаторе – он-то как раз предательски молчал. Расклад казался скользким с точки зрения элементарной логики. С другой стороны, я уже приехал сюда за услугой в ответ на услугу. Так чего жать на тормоза, когда перевернулся…

– Насколько точно вы способны определить местоположение разыскиваемого? – спросил Харыбин.

– Вплоть до дома, в котором он живет.

– Хорошо.

– Нужно точнее, – раздался голос Товарища Чжао.

Китаец поднялся с дивана, чинно пересек кабинет, сел в кресло рядом со мной.

– Вы в состоянии вычислить его комнату?

Я покосился на Харыбина. Мэр вопросительно смотрел на меня.

– Да, сумею. Но нужно будет выехать непосредственно в тот район.

– Что еще вам потребуется?

– Фотография объекта.

– Как насчет его личной вещи?

– На крайняк сойдет, но лучше фото – четче толкование.

– Исключено.

Я хмыкнул.

– Только не говорите, что у вас нет фотки вашего же сотрудника. Отдел кадров сгорел?

– Мы не можем показать его вам, чтобы исключить утечку.

– У-у…

– Давайте все-таки попробуем по личному имуществу, – мягким тоном попросил мэр.

Хороший коп – плохой коп, вашу медь…

Я вздохнул, уже не сомневаясь, что меня втягивают в худое дельце.

– Давайте попробуем…

– Что еще вам понадобится? – не унимался китаец.

– Больше ничего. Остальное есть у меня дома.

– Вы будете работать не из дома.

– Да что вы говорите!

Не терпящий возражений тон Чжао здорово меня бесил. Захотелось проверить, знает ли он кунг-фу.

– Отыскать человека необходимо в кратчайшие сроки. Если вы, наконец, решитесь нам помочь, мы сейчас же отправимся туда, где хранятся его вещи. У вас не будет времени ни чтобы заехать домой, ни чтобы выпить чашку кофе. Поэтому, если вам понадобится что-то еще, говорите сейчас. Мы постараемся все подготовить.

– Ребята, вы кого ловите? Джеймса Бонда?

– Я понимаю, как все выглядит со стороны, – вновь вмешался мэр. – Два политика вырвали вас из повседневности и пытаются втянуть в подозрительную историю. У любого здравомыслящего человека возникнут опасения. Но я прошу вас понять: мы не можем назвать имени человека или показать вам, как он выглядит. Ситуация, в которую попал лично я, крайне, крайне щепетильная.

Харыбин изображал доброго дядюшку. Китаец Чжао, кажется, пытался прожечь меня взглядом.

– Дабы подсластить пилюлю, могу заверить, что вы будете играть на стороне добрых, – добавил мэр и улыбнулся улыбкой политика.

– Вам понадобится что-то еще? – вновь спросил Чжао.

– Да. Карты.

– Какие? Таро?

– Карты города. Два-три экземпляра. И прихватите атлас России – на случай, если ваш парниша улизнул из Серпейска.

– Он не улизнул, – сказал мэр. – Это я вам точно могу сказать.

– Карты города и атлас страны, – повторил я.

– Больше ничего?

– Больше ничего.

Чжао достал айфон последней модели, поднялся из кресла и, отойдя в сторонку, начал раздавать указания по-китайски.

– Вы уж его простите, – радушно улыбнулся мэр. – Наш китайский товарищ уже давно не видел дома. Иногда нервничает из-за этого.

– Да, он рассказывал. Давайте еще раз: я нахожу для вас парня – вы оттаскиваете от меня прокуратуру. Все верно?!

Харыбин сделался серьезным, подался вперед.

– Поможете мне – и я выведу вас на следующий уровень.

Он сказал это таким тоном, будто собирался даровать мне бессмертие и замок в облаках. Я хотел было уточнить, что именно мэр имел в виду, но к столу вернулся его помощник.

– Для вас все подготовят. Нам пора ехать.

– Удачи, – сказал мэр. – Отзвонитесь, когда дело будет сделано.

Он поднялся и протянул мне руку. Она оказалась мягкой и влажной…

* * *

Поселение китайской коммуны располагалось в западной части Серпейска. Это был райончик двух-трехэтажных домов, сосредоточенных вокруг разрозненных корпусов старой ткацкой фабрики. В советские времена здесь проживали ударники промышленности с семьями, но с тех пор многое изменилось. Постройки прогрессировали в своей ветхости, жильцы переселялись в более перспективные кварталы. Западный Серпейск превратился в аппендикс города. Здесь остались лишь те, кому совсем некуда было податься, и студенты, снимавшие жилье за копейки.

Когда десять лет назад на периферии был выстроен мощный китайский завод по изготовлению керамики, а из Поднебесной прибыл десант командированных трудяг, администрация приняла решение расселить их в загибающемся районе.

Советские постройки худо-бедно отреставрировали и разместили в них пять сотен легально въехавших китайских рабочих, пилигримов компании «Бай-Хэй» на земле Русской. Конечно, местных жителей тоже никуда не дели, и потому процесс ассимиляции дальневосточных партнеров протекал, скажем прямо, не без проблем.

Но время шло, и национальный вопрос терял свою остроту. Популяция китайской коммуны, получившей среди моих соотечественников прозвище Шанхай, постепенно и неуклонно росла. К легальным китайцам закономерно присоединились китайцы нелегальные. Некогда обветшалые дома реставрировались силами самих азиатов и покрывались «инкрустацией» из традиционной атрибутики вроде цветастых фонариков.

На улице Западной – в сердце района, по своему наполнению ставшего вполне «восточным», – открылся ресторан «Вкусный Дракон», этакая штаб-квартира китайского бизнеса, живущего отдельно от керамического завода. Сам я там не бывал, зато любил перекусить в выездных харчевнях по франшизе. «Драконовских» точек в городе мелькало не сказать чтобы много – штук пять-шесть, – но они были так грамотно расставлены, что свели на нет бум шаурмы. Пока весь остальной регион сходил с ума по мясу, завернутому в лаваш, серпейцы оголтело лакомились китайской лапшой и верблюжьими горбами.