Текст книги "Человек-радар"

У Маляра мой пассаж не вызвал ни единой эмоции. Он преспокойно достал кружку, налил загодя приготовленной заварки.

– И как, нашли?

– Нашли…

– Похоже, не только спуск, – заметил он, взглянув на меня.

– Типа того.

– За сокровищами полезли?

– Слышал о них?

– Ну а кто из местных не в курсе главной городской легенды?

Художник подлил кипятка в кружку, поставил ее передо мной. За стол сел с небольшой баночкой мутной жидкости. Чифирь.

– Я ж здесь родился, – сказал Маляр. – Мы с пацанами в детстве тоже лазали под землю, клад искали.

– Успешно?

– Нет. Мы не знали, где конкретно искать. Так, шарахались по церковным задворкам. Однажды нас заметил батюшка. Пацаны успели смотаться, а меня он изловил.

– За тобой гонялся настоятель монастыря? – хмыкнул я.

– Гоняться ему не пришлось. Он застал меня врасплох.

– Наказал?

– Поговорил. Я рассказал, почему мы там бродили. И он поведал мне кое-что интересное.

– Батюшка знал, где располагается настоящий спуск в подземелье? – спросил я.

– Где располагаются шесть спусков в подземелье, – поправил Маляр.

Я присвистнул.

– Удачное знакомство. А ему откуда известно?

– Из древних церковных летописей.

– М-да, всегда должны быть «древние летописи»… Сами-то монахи сейчас пользуются переходами?

– До двадцатых годов прошлого столетия они поддерживали катакомбы в исправном состоянии. А потом нашли что-то… И попросили чекистов взорвать перекрытия.

– Что нашли?

– Ты мне скажи.

Я промолчал, отхлебнув чаю. Маляр отпил из банки, глядя на меня с хитрым прищуром.

– Пошли. – Он поднялся с табурета и направился в комнату.

Я подхватил кружку, последовал за художником в помещение, служившее ему, очевидно, мастерской. Здесь присутствовал некоторый беспорядок, но и он казался каким-то… структурированным.

– Хочешь посмотреть на себя со стороны? – спросил Маляр.

Он подошел к мольберту, стоявшему в углу, скинул белое покрывало. Мой портрет оказался окончен. На холсте я восседал в вальяжной позе, высокомерно поглядывая с листа ватмана. Голову венчало непонятное искрящееся облачко, а на лбу красовался узор, по форме напоминающий перепелиное яйцо. Фоном моей персоне служили непонятные визуальные образы и оккультные символы. В правой части композиции я узнал силуэт эмиссара тьмы из недавних видений. Сверху красовался широкий круг с точкой посередине. Точно такой же рисунок я наблюдал на полу веранды школы «Гретель».

– Что-то я не припомню всего этого в твоем переулке.

– Я рисую, что вижу, – пожал плечами Маляр. – Временами это всего лишь внешний облик. Но порой приходят ребята вроде тебя, и тогда портреты получаются по-настоящему любопытными.

– Ребята вроде меня?

Он поднял руку и ткнул пальцем в рисунок.

– Эта штука в твоей голове… Я называю ее «жемчужиной». Ты ведь знаешь о ней?

– Имею представление.

– Используешь?

– Для работы.

Маляр понимающе кивнул:

– Конечно… Ведь ты же сыщик. Тогда, юноша, ты счастливый человек.

– Мои помятые внутренности с тобой не согласятся.

– Жизнь в гармонии со своим даром – это счастье. Бог дал инструмент и условия, в которых ты его используешь. Великое благо, между прочим. А ведь многие носят жемчужину в себе и даже не догадываются о ее существовании.

– Ты рисовал меня восемь раз. Почему раньше не было подобных портретов?

Маляр пожал плечами:

– Время еще не пришло. Когда небеса открывают свой замысел перед человеком, он все только портит.

– А-а-а…

– Ты давно живешь в Серпейске?

– С рождения.

– Чем, по-твоему, примечателен наш город?

– Уровнем преступности.

– Вот именно! – довольно улыбнулся Маляр, словно радовался такому сомнительному достижению. – Серпейск – самый криминогенный город Московской области, но при этом у нас по региону наибольшее количество церквей, храмов и монастырей. Разгул пороков при невообразимой концентрации религиозных пристанищ. Взрывоопасная смесь! Любопытно, правда? Серпейск лег между молотом и наковальней. Поэтому люди здесь ходят пришибленные и постоянно творится всякая чертовщина.

Я фыркнул.

– Главное, не упоминать об этом в путеводителе.

– Как ты стал сыщиком?

– Ну, я несколько лет прослужил в военной разведке. А после ухода выяснилось, что работа в салоне сотовой связи не для меня.

– Почему ушел из ГРУ?

– В то время министр обороны был забавный. И реформа у него – обхохочешься. Контору пообрезали, не хотелось продолжать вариться в тогдашнем бардаке.

– Да, припоминаю. Но я о другом спрашивал… Почему ты изначально пошел в силовики?

– Хотел что-то полезное для своей страны сделать.

Маляр несколько раз кивнул:

– Я вижу человека, идущего по вполне конкретному пути.

Я покачал головой.

– Ты же не начнешь заливать про уникальную судьбу?

– В твоей судьбе нет ничего уникального, – отмахнулся собеседник. – Как и в чьей-либо еще. У каждого из нас свое предназначение, вот и все.

– Эх, а я-то надеялся…

– Но жемчужина, – он ткнул пальцем в портрет, – может сослужить добрую службу.

– Биолок.

– Что?

– Эту штуку в своей голове я называю биолок – биологический локатор.

Маляр улыбнулся.

– Изобретательно. В чем его суть?

– Я использую биолок, когда необходимо отыскать исчезнувших людей или предметы.

– И все?! – искренне удивился Маляр.

– Иногда удается предвидеть развитие событий, но нечасто и не по своей воле.

– Как-то негусто.

– «Негусто»?! – возмутился я. – С этим неказистым джентльменским набором мне уже удалось спасти несколько жизней!

– Мне показалось, ты можешь больше.

Я понуро опустил голову.

– Этого все равно будет недостаточно.

– Для чего?

И я рассказал ему все подчистую, разве что имена да названия опустил. Почему? Потому что накипело… Меня охватывало безразличие. Хотелось лишь одного – избавиться от груза на душе.

Маляр слушал очень внимательно, лишь изредка показывая знаками, чтобы я не забывал про напиток. К концу моего монолога кружка опустела.

– А ты уверен, что видел то, что видел?

– В смысле? – не понял я.

От неизвестного чая мне вдруг стало очень жарко, на лбу проступила испарина, мысли начали путаться.

– Когда ты смотрел на мир глазами той женщины, она на самом деле видела темную сущность или просто убедила себя в этом?

– Думаешь, она умом тронулась? Даже если так, остаются двое приспешников. А на что способны они, я наблюдал собственными глазами. Один разгоняется так сильно, что практически исчезает из виду! Я едва могу его видеть, да и то лишь размытый силуэт.

– Зачем тебе видеть?

Я лишь посмотрел на художника, оставив вопрос без ответа.

– У тебя в голове – настоящая машина! Ей не требуется визуальный контакт, чтобы успевать реагировать. Используй локатор. И станет совсем не важно, насколько быстрым будет твой соперник, потому что биолок считает его намерения еще до того, как тот сам их осознает.

Господи, а ведь Маляр оказался уже вторым человеком, который указал мне на это. Даже Женёк подметил: я предвидел удар Макса до его нанесения и сумел защититься, невзирая на запредельную скорость противника.

– О чем задумался? – спросил художник. – Было уже такое?

– Было…

– Тогда чего терзаешься, как дева? Ты можешь любого уложить на лопатки – и не вспотеть. Главное, психуй поменьше. Эмоции вечно сбивают восприятие.

Я чувствовал себя потерянным.

– Так что мне делать-то?

Маляр усмехнулся.

– А я откуда знаю, что тебе делать? Лишь Господь Бог ведает, какое решение ты примешь. Но я точно знаю, что где-то там невинные детишки, которым собираются причинить зло. И есть человек, способный это пресечь. Но он почему-то жалеет себя и продолжает прятать голову в песок.

Слова художника резанули по самолюбию.

– Я же сказал, Серпейск – любопытный город, сынок, – продолжал он. – Разгул криминала при огромном количестве церквей. Это весы, не иначе. Молот и наковальня. Ты рассказал мне о метафизическом зле, которое не уравновесить обычными методами. Нужно нечто равнозначное. И другого обладателя сверхъестественной силы на стороне «наших» я не наблюдаю. Как чаек?

Маляр хитро смотрел на меня, и на его лице загуляла улыбка человека, подталкивающего глупца к очевидному решению.

Слова художника подействовали на меня странным образом. Не то чтобы я вдруг почувствовал прилив сил или мне захотелось воспарить в небо и мчаться на борьбу с драконами – ничего подобного. Но он открыл передо мной понимание ситуации, доселе ускользавшее в потоке эгоизма и беспокойства за собственную шкуру. Есть подростки, они в беде, и так уж вышло, что только я в состоянии им помочь. Все просто, как дважды два.

– Мне пора.

– Очевидно.

– Сколько я должен за портрет?

– Это подарок.

Я потянулся за работой, но Маляр остановил меня:

– Погоди. Потом заберешь.

– «Потом» может и не наступить.

– Наступит. В нашем городе хватает бесовщины, с которой тебе только предстоит разобраться.

– Слабовата гарантия.

– Ты и есть гарантия. Следуй себе.

Странный он, этот художник. Но сейчас его иносказательность придавала уверенности. Я ушел, искренне надеясь, что в будущем смогу вернуться за картиной.

Глава 6. Мой пистолет быстр

Приехав к себе во двор, я достал из багажника саперную лопатку и отправился в заросли позади дома. Я совсем недолго проработал в Главном разведуправлении, но успел уяснить одну простую истину: у каждого сотрудника может наступить момент, когда прошлое придет за ним. И на подобный случай неплохо иметь небольшой схрон. Мой располагался прямо под моим балконом. Даже в полумраке я без труда нашел куст-ориентир, у которого зарыл старую жестяную банку из-под сахара, сохранившуюся еще с советских времен. Пара минут работы лопаткой – и вот уже я иду к подъезду с настоящим кладом под мышкой.

После чайка от Маляра я испытывал небывалый подъем. Тело вновь позабыло о многочисленных травмах и рвалось сокрушать бетонные стены.

Мой нестираный камуфляж по-прежнему был испачкан запекшейся кровью. Я надел его, не особенно брезгуя. Если сегодня все пойдет не так, мне станет в принципе безразлично, во что облачено ставшее бесполезным тело.

Я разложил на кухонном столе содержимое жестяной банки: пара медицинских перчаток, горсть патронов сорок пятого калибра в герметичной упаковке и запаянный в пластиковый пакет разобранный кольт М1911. Это был до бесстыдства нелегальный пистолет со спиленным регистрационным номером. Данный продукт американского оружейного конвейера я раздобыл в ходе рейда на территории одной из стран ближнего зарубежья. Черный пистолет с коричневой рукояткой до того приглянулся, что именно его я выбрал на роль «нычки для особого случая».

Я нацепил перчатки, вскрыл пластиковую упаковку и, не оставляя отпечатков пальцев, расставил патроны в два аккуратных ряда. Четырнадцать штук – по семь на каждый магазин. Детали кольта были смазаны еще несколько лет назад, когда я организовал свой собственный схрон, и сейчас находились в прекрасном рабочем состоянии. Я провел сборку пистолета, снарядил оба магазина. Один вставил в рукоять, передернул затвор, досылая патрон в патронник. Шесть в магазине, один – в стволе… Я был вооружен хорошей игрушкой и готовился пустить ее в ход по малейшему поводу. Далее принялся за тактический ремень.

Помимо стандартной укладки, я прицепил нож с коротким лезвием и набедренную кобуру, в которую вложил кольт. На руки надел любимые штурмовые перчатки, на голову – шапку-маску. Она пахла моей кровью. Странно, но это не вызвало дискомфорта. Наоборот, в голове будто щелкнул дополнительный триггер, мобилизующий волю и толкающий на решительные действия.

Я был готов к бою и не видел причин откладывать хорошую заварушку.

Уже совсем стемнело. Вновь пошел дождь. Улицы потихоньку пустели. Я вернулся к школе «Гретель». Снова эта вечно безлюдная улица, свет лишь в паре домов, уродливые деревья. Меня тошнило от одного их вида. Если все закончится более-менее сносно, ноги моей здесь больше не будет.

Я традиционно остановился чуть дальше по дороге. Впору расчертить на асфальте парковочное место с моим именем. Кольт удобно лежал в кобуре на правом бедре. Я чувствовал, что готов. Сделал свой выбор. Страха не было. Лишь цель – вытащить двенадцать подростков из чертовой передряги. Любой ценой. И да поможет мне биологический локатор…

Я заглушил двигатель, вылез под дождь, направился к трехэтажному особняку. Мобильник оставил в машине – мне некому было звонить. На ходу раскатал шапочку в маску.

Разумеется, меня ждали. Чтобы это понять, не нужно было быть экстрасенсом. Благодаря своей способности я оказался посвящен в планы плохишей. Видимо, Саяра о чем-то таком догадалась и решила ускорить призыв темной сущности. Предположить, что я заявлюсь на огонек именно сегодня и попытаюсь сорвать ритуал, ей сам черт велел.

Я открыл калитку, перешагнул через порожек. Вот он – мой Рубикон. Макс ждал под навесом – широко расставленные ноги, руки на груди. Возможно, он улыбался, точно не знаю – я неважно видел в свете всего лишь одной лампочки. Я закрыл калитку на засов и замер на месте.

– Мне вот интересно, – заговорил я, – долго ты тут простоял, чтобы пафосно встретить меня в самурайском молчании?

– Саяра предупредила, что ты явишься, да, – проскрипел Макс. – Я сомневался. Думал, ты еще неделю проваляешься на больничной койке.

– Как бочок? Корочка хрустит?

Макс оскалился – теперь я точно видел.

– А ты шутник, да…

– Давай так, Макс. Я знаю, что у вас там: дюжина подростков, с которыми ваша полоумная шайка задумала сделать нечто нехорошее. Отдайте их мне, и мы уйдем. Честно. Я даже лично развезу всех по домам.

Макс лишь ухмыльнулся.

– Смелый, да…

Я пожал плечами:

– Попробовать стоило.

Макс сделал один шаг, другой, а затем стерся. Но это уже не имело никакого значения. Я перестал воспринимать мир посредством традиционных пяти чувств, постаравшись максимально дать волю биологическому локатору. Внутренний голос повел меня. Я ушел влево и рубанул воздух правым предплечьем, исполнив классический каратистский блок ути-укэ – рука отразила удар ногой в грудь. Ладонью защитил пах от тычка коленом, а отклонив корпус назад – горло от удара в кадык.

Макс возник метрах в двух от меня. Его лицо выглядело растерянным. Он не понимал, что происходит.

– Вот так вот, да, – сказал я. Еще и ухмыльнулся, да только под маской не видать. Жаль. Улыбочка наверняка бы взбесила Макса.

Он совершил рывок, вновь скрывшись из виду. Сменил тактику, став осторожней. Больше противник не позволял себе безрассудных выпадов и подолгу кружил возле меня, подбирая момент для атаки. Это лишь усиливало мою веру в биолок. Я знал, что в состоянии справиться с соперником, которого почти не вижу, но чьи действия наперед просчитывает телепатический дар.

В даосизме существует принцип пустоты, к которому в свое время частенько апеллировал мой тренер по карате. Применительно к боевым искусствам это значит, что в схватке ты обязан отринуть все мысли о поединке, не выстраивать тактику и не планировать действия. Быть свободным от догм, опустошить разум. Чувствовать, а не думать. Биологический локатор, к которому я прислушивался, становился принципом пустоты, возведенным в абсолют.

Я двигался в одном ритме с Максом, хотя в физическом аспекте он был на порядок быстрее меня. Я просто предвидел планируемые им выпады еще до момента их осознания самим Шеллиным. Да, он развивал нереальную скорость, но я опережал его в ментальном порыве, что с лихвой компенсировало разницу.

Я уклонялся, парировал и отбивал любую атаку или обманный финт. Удары руками и ногами, попытки зацепиться за одежду или пройти мне в ноги – стопроцентная защита от любой техники нападения. Я плыл по течению, растворился в потоке. Стал сторонним наблюдателем, индифферентно подмечая, как внутренняя сила управляет телом. Однако никаких эмоций по этому поводу не испытывал. Все было отринуто, выброшено за пределы оценочных категорий. Я обрел баланс внутри себя, став частью огромного целого… Может, именно это называется Дао?..

Биолок в точности предсказал следующее атакующее движение противника, а именно прямой в голову. Тело само ушло с линии атаки, правая рука выполнила классический отводящий блок сюто-укэ, а левый кулак отправился в область ребер Макса. Ускоренный охнул, материализовался в паре метров от меня и, морщась, схватился за ушибленный правый бок.

– Да как ты…

Его глаза были полны удивления. Я спокойно держался в стойке, готовый работать от защиты. Макс не понимал, что делать дальше. Он впервые встретился с человеком, способным предугадать его сверхбыстрые действия.

– Мне плевать, кто ты такой! – прошипел Макс.

Он сделал короткое движение – в руке возник уже знакомый скальпель. Я решил не тупить, из ножен на поясе достал клинок с коротким лезвием – идеальное оружие для ведения ножевого боя.

– Не надо. – Я предостерегающе покачал головой.

Макс не стал слушать. Он ринулся в бой очертя голову. Я уже чувствовал его намерение – противник не мудрил и просто прыгнул на меня, норовя полоснуть острым лезвием по горлу.

Тело ответило независимо от разума. Колени подогнулись, корпус просел, а рука, вооруженная ножом, выстрелила вперед и вверх. Тот факт, что клинок вошел во что-то мягкое и податливое, я осознал уже после – когда Макс квакнул.

Ускоренный возник передо мной, запрокинув голову и держась за шею. Я выпустил нож. Макс попятился, вновь гаркнул, изо рта брызнул фонтанчик крови. Из-под ладоней побежали красные ручейки. Его тонкие ноги задрожали, начиная слабеть.

– Не вынимай, – сказал я.

Макс не послушал. Трясущимися руками он вытащил нож из горла. Кровь хлынула, обильно заливая белоснежную рубашку. Макс упал на спину. Руки бессмысленно заскользили по мокрой шее. Он хрипел, пытаясь то ли сделать вдох, то ли что-то сказать.

Я поморщился и отвел глаза. Неприятное зрелище. Передо мной умирал человек. О том, что он стал жертвой моей руки, думать не хотелось. Начался ливень. Яростные потоки воды смывали брызги крови с лица Макса.

Я поднялся на крыльцо и вошел в дом. Закрыл входную дверь, отсекая шум осадков и предсмертные всхлипы. Щелкнул замком, привалился к стене. Ноги едва держали. Руки охватил тремор. Меня бил озноб. Полное осознание содеянного еще не пришло, но о концентрации и вселенской гармонии уже не могло быть и речи. Я тонул в волнах адреналина и утрачивал контакт с биологическим локатором.

В приемной, где я находился, было очень тихо. В коридоре горел слабый свет. Ни души. Однако не было ни малейших оснований полагать, что засады мне не устроили.

Стараясь дышать глубоко и размеренно, я достал кольт, тихонько щелкнул предохранителем. Я не торопился идти вперед, хотя точно знал: ритуал на веранде вот-вот начнется. Уж об этом биолок свидетельствовал однозначно.

Держась стены по правую руку и выставив пистолет, мелкими шажками я таки двинулся вперед. Когда преодолел пару-тройку метров, биологический локатор дал о себе знать. Я остановился, побуждаемый внутренней силой. Прямо за стеной ощущалось что-то могучее, грозное, яростное. Борис. Огромный сукин сын подстерегал меня на входе в актовый зал.

Не мудрствуя лукаво, я повернулся лицом к стене и громко прокричал:

– Я знаю, что ты там, Борис! Забейся в дальний угол, дай мне пройти – и я тебя не завалю!

Да-да, понимаю, фраза получилась пафосной и киношной, но… Что бы вы прокричали в подобной ситуации, м?

Разумеется, ответа не последовало. Я пару раз стукнул по стене рукоятью пистолета. Это оказалась дешевая перегородка из гипсокартона.

– Слышишь меня? Я вооружен. Вякни чего-нибудь в ответ или стрельну через стену!

Внутренний локатор заверещал, подавая сигнал тревоги. Я резко повернулся к проходу в зал, готовый полить свинцом любого, кто рискнет напасть из темноты. Корректное толкование направления угрозы пришло с запозданием. Бежевого цвета стена взорвалась брызгами стружки. Жесткий таран ударил в плечо. Я дернул спусковой крючок, пальнув в пустоту. Минус один патрон.

Я врезался в левую стену, сполз на пол, роняя кольт. Сквозь огненные круги перед глазами увидел торчащую из стены ногу в джинсе и обескураживающих размеров ботинок. Стоявший по ту сторону шкаф решил не проверять правдивость моих обещаний шмальнуть и просто отвесил смачный пендель через стену. Без видимых усилий он пробил разделявшую нас преграду и вышиб из меня дух. Гениальное – просто.

Пока я корчился от боли в плечевом суставе, стена затрещала, разламываясь до потолка. Между прихожей и залом образовался второй проход, сквозь который мне и явился Борис. Покрытый слоем строительной пыли, с грозной мордой, второй компаньон Саяры проломил стену – что паутину смахнул. Мои шансы на счастливый исход операции по спасению подростков таяли, словно ваши накопления в разгар инфляции.

– Да ты, гребаный мутант… – прохрипел я.

Борис возвышался надо мной непоколебимой скалой. Мрачный взгляд маленьких глазок не сулил ничего хорошего.

– Я тебя предупреждал, – пробасил исполин.

Мое правое плечо вылетело из сустава и висело бесполезным балластом. Кое-как извернувшись, я запустил левую руку за спину, ухватился за ручку электрошокера. Когда Борис наклонился и потянул ко мне конечности, больше похожие на совковые лопаты, я улучил момент и с удовольствием приставил контакты к широкому предплечью.

Я был уверен, что девяносто тысяч вольт если и не парализуют бугая, то хоть заставят ойкнуть. Ничего подобного не произошло. Вообще. Разряд мерцал в полумраке коридора, слышался электрический треск, а Борис оставался угнетающе бесстрастен.

С невозмутимым видом он забрал у меня игрушку, демонстративно сжал в могучем кулачище. Средство индивидуальной защиты жалобно хрустнуло. Сломанные детальки присоединились к ошметкам стены на полу. Вот здесь мне стало по-настоящему страшно. Нож остался на улице, пушка затерялась в мусоре, электрошокер обратился в пыль. Было о чем переживать…

– Ты хоть знаешь, сколько стоила эта хреновина, кусок идиота? – поинтересовался я.

Борис наклонился, схватил меня за грудки и швырнул в сторону. Мое бренное тело пролетело через весь коридор, впечаталось в деревянную дверь подсобного помещения. Громкий треск, скрежет сорванных петель – так я попал в царство швабр и половых тряпок. Довольно болезненный способ проникновения.

По щеке побежала кровь – острые щепки располосовали лицо. Опять. Бедная моя головушка. Возможно, внутри у нее и нечему страдать, но вот на поверхности точно образуется с десяток шрамов.

Борис отряхнул ладони, щелкнул выключателем на стене. Загорелись дополнительные лампы в коридоре, освещение зала. По идее, мир вокруг должен был стать светлее, но я наблюдал за ним будто через светофильтры. Темновато, короче. Я поплыл.

– Зря ты пришел, парень, – прогремел старший из братьев Шеллиных. – Нас не остановить. Только сам подставился.

– Ну, ты знаешь, как оно бывает, – прохрипел я, предпринимая попытку подняться. – Долго запрягаю, но быстро еду…

Здоровой левой рукой я ухватился за раскуроченный дверной косяк, подтянулся, кое-как встал и вышел в коридор. Борис прищурился.

– Неслабо я тебя помял.

– Хреново выгляжу? – уточнил я.

– Как говно.

Я чувствовал, насколько бесполезной веревкой мотается правая рука. Плечевой сустав, твою медь. Я поднял указательный палец – дескать, дай мне минутку, пристроился к косяку.

– Ты чего задумал? – спросил Борис.

– Есть одна идейка… Ты же видел «Смертельное оружие»? Помнишь, там у Мела Гибсона постоянно вылетало плечо?

– Я не смотрю американские фильмы.

– Жаль. «Смертельное оружие» – это классика. А в озвучке Андрея Гаврилова – вообще топчик!

Я со всего маху приложился плечом о косяк. Сустав хрустнул, вставая на место, а тело пронзила острейшая боль. Я заорал, едва не теряя сознание. Ноги подкосились, я вновь очутился на полу. Из глаз градом полились слезы. Кажется, я пару раз всхлипнул. М-да, не очень героично, скажете вы – и будете глубочайше правы. Зато теперь я как Мел Гибсон.

– Парень, ты себя изводишь, – покачал головой Борис. – Больно?

– Даже не представляешь насколько, – сказал я, привалившись к стене.

– Помогло?

Я попробовал поднять правую руку.

– Да не особо.

– Завязывай с этим. Иди домой. И никогда не возвращайся.

– Я братца твоего прикончил! – громко объявил я. – Ты, мразь тупая, даже не подумал, как я ухитрился пройти в дом. А ведь мне нужно было миновать этого ускоренного ублюдка. Я пригвоздил его. Воткнул нож в горло и бросил подыхать под дождем.

Борис мгновенно набычился.

– Невозможно. Макс быстрее всех!

– Тогда как, по-твоему, я сюда проник, дебил? Выгляни за дверь и сам посмотри! Может, он еще харкает в предсмертной агонии. Хотя вряд ли. Крови много было.

Борис развернулся, весьма проворно для своей могучей комплекции, пошел к выходу. Я начал подниматься с пола. Правая рука постепенно возвращалась к жизни.

Борис распахнул дверь и выглянул под козырек. Наверное, полминуты он стоял неподвижно, разглядывая тело братца. Черт, я надеялся, он побежит к нему! Тогда можно было попытаться закрыть дверь и отыскать пистолет в обломках стены. Но у всех у нас различные реакции на потрясение. Кто-то впадает в ступор, кто-то начинает биться в истерике, кто-то надевает «морду-кирпич» и делает вид, что ничего не случилось… Борис просто стоял и смотрел.

Впрочем, этой заминки мне вполне хватило, чтобы твердо встать на ноги. Заняв позицию в дверном проеме подсобного помещения, я наблюдал за Шеллиным. Бежать наверх, на веранду, не собирался. Нет смысла вступать в схватку с боссом игры, пока не разделался с его приспешниками на начальных уровнях. Это вам любой геймер подтвердит.

Наконец Борис захлопнул дверь и развернулся. В его перекошенном гневом лице уже не прочитывалось ни малейшего желания отпустить меня домой. Чудовище превратилось в бездушного берсерка, опустившего забрало.

Он побежал в мою сторону. Не пошел, а именно побежал. У меня сжалось нутро. Представьте себе локомотив, несущийся прямо на вас, и поймете, каково мне было в тот момент. Я закрыл глаза, полностью доверившись биологическому локатору. Требовалось безошибочно вычислить момент, когда Борис уже не успеет отреагировать на фортель. Поспешу – он изменит маневр и сцапает меня. Замешкаюсь – размажет по стенке.

Я не сомневался, что в критической ситуации биолок не подведет – и он не подвел. Повинуясь инстинктам, мое тело выпрыгнуло из дверного проема. Мимо просвистел охреневших размеров ботинок Бориса. Бугай скрылся в подсобке, а его нога впечаталась в стену. Раздался оглушительный грохот. Кажется, дом содрогнулся. Не удивлюсь, если по торцевой стене побежала трещина.

Я метнулся к выходу. Но не затем, чтобы позорно ретироваться с поля боя, нет. Мне чересчур сильно и много накостыляли, чтобы вот так сдаться на полпути.

Упав на колени, я принялся судорожно выискивать кольт в обломках порушенной Борисом стены. Мелкие обломки царапали и впивались в пальцы, но я не чувствовал боли. Уровень адреналина просто зашкаливал. Казалось, еще чуть-чуть – и он полезет из ушей. Проклятый пистолет никак не находился. Забавно: эксперт по поиску потерянного не способен найти ствол в жалкой кучке гипсокартона.

За спиной началось шевеление. Я обернулся. Борис появился из темноты подсобки. На этот раз я был лишен пространства для маневра, да и «Невероятный Халк» наверняка поведет себя осмотрительней.

Он двинулся на меня. Маленькие глазки горели нечеловеческой злобой. Он собирался не просто убить меня, а разорвать живьем на куски, превратить в кровавое месиво, раздавить мои бедные останки своими огромными ботинками… Я не мог отвести взгляд. Было нечто чарующее в гигантской, неотвратимо надвигающейся туше. Может, так ощущают себя грызуны, увидев приближающегося удава?! Просто смотрят и в исступлении позволяют себя сожрать… Но я-то не грызун!

Ладонь сама легла на гладкую рукоять пистолета. Я вцепился в кольт, как в последний и единственный шанс. Растянулся на полу, переваливаясь на спину. Борис уже был в паре метров от меня. Он странным образом изогнул спину, готовясь наброситься и растоптать.

– Ублюдок, мать твою! – заорал я и начал дергать спусковой крючок.

В замкнутом пространстве пистолет сорок пятого калибра громыхнул подобно гаубице. В груди Шеллина образовалась внушительная дыра. Первая пуля лишь замедлила его, но не остановила полностью. Я жал на спуск, нашпиговывая ребра Бориса свинцом.

Наконец терминатор замер – у самых моих ног только после пятого попадания. В стволе оставался последний патрон. Я поднял пистолет повыше и выстрелил в голову. Затвор встал на затворную задержку.

Свинцовая болванка снесла половину черепной коробки казавшегося неубиваемым исполина. Болтающиеся ошметки запрокинулись от шеи назад, могучее тело рухнуло на пол. Очередная волна прокатилась по дому. Со стены слетела дешевая картина. Все, алес.

Разряженный пистолет вдруг стал слишком тяжелым. Я разлегся посреди мусора, смакуя запах пороха и собственное бессилие. Энергии не осталось. Я одолел апгрейднутых черных копателей, но с Саярой мне не совладать. Какой же я идиот, что сунулся сюда без подмоги! Супергерой, да? Ну что ж, я тебя разочарую, друже: в реальном мире семизарядного кольта и развитой интуиции для подобных подвигов недостаточно.

Может, Женёк все-таки сделал анонимный звонок в полицию и сюда уже мчится областной СОБР?! Вот-вот раздастся вой сирен и топот полицейских берцев! Зло будет повержено дюжими ребятами в бронниках и с «калашами» наперевес, а не побитым кем только можно частным детективом!

Но полночь близится, а Германа все нет… Я продолжал лежать, созерцая проплывающее надо мной облачко пороховых газов. В ушах звенело, в глазах стелился туман, а тело болело так, словно меня как следует изваляли в куче озлобленных ежей-мутантов.

Кажется, я даже отключился. Не знаю, сколько длилось забытье, но за это время ничего не изменилось. Где-то там, всего лишь этажом выше, творилось ужасное. На веранде под открытым небом невинных детей лишали душ. И так уж вышло, что только я мог им помочь. Ох уж это ваше супергеройство…

С неимоверным трудом я поднял пистолет, выщелкнул пустой магазин. Из кармашка на левом боку достал запасной, вогнал в рукоятку. С ласкающим ухо щелчком снял затвор с задержки, досылая патрон в патронник. Еще семь свеженьких свинцовых «патриков»… Достаточно, чтобы приструнить завравшуюся стерву и ее потусторонних дружков, да.

Я повернулся на бок, уперся в пол более-менее здоровой левой рукой и стволом пистолета, отжался. Давление ударило в голову, но я все же поднялся. Эх, сейчас бы домой… Принять душ, развалиться на диване и включить сериал на двадцать два эпизода. Но нет же, надо идти истреблять нечисть! Пора переезжать, Следопыт. Надо сваливать из этого проклятого города.

Хромая на одну ногу, я прошел мимо трупа, стараясь на него не смотреть. Но краем глаза все же различил густую лужу крови, растекшуюся под телом.