Текст книги "Человек-радар"

Я пересек пустой просторный зал, ухватился за лестничные перила. Подтягиваясь левой рукой, добрался до второго этажа. И вот она – заветная дверь на веранду. Я остановился, прислушиваясь к себе и к окружающему миру. Ни шороха. Биолок молчал. Если снаружи и творились гнусные бесчинства, то происходили они в заговорщической тиши.

Голова раскалывалась. В груди что-то защемило, я едва мог дышать. Правая рука функционировала еле-еле, правая нога не сгибалась в колене. Мой единственный шанс на победу – нелегальный кольт со спиленным серийным номером. Шесть патронов в магазине, один в стволе – достойные карты, если разыгрывать их с умом.

Я просто шел вперед. Потому что начал идти. Потому что, когда ты без сил, значение имеет только сила воли. Или упрямство. Упрямство – оно лишено ореола благородства, зато поближе к правде. Я покрепче сжал рукоятку кольта, распахнул дверь и шагнул вперед.

Улица встретила порывами холодного ветра и проливным дождем. Черное небо, мокрая кладка веранды. Все было точно так, как в недавнем видении. Саяра Бетреддинова, раскинув руки в стороны, стояла в центре широкого круга, аккуратно начерченного белой краской. На ней был прозрачный дождевик, как и на двенадцати подростках, окруживших ее. Их лица пусты, а глазницы – полны тьмы. Детишки никак не реагировали на происходящее, пребывая в трансе. Только один ребенок мог осмысливать происходящее – Эльвира, дочь Саяры. Она стояла подле матери и, когда появился я, одарила взглядом, полным решимости и гнева.

Никто не проронил ни звука. Не было громогласных речей на латыни, призывающих злых духов. Каждый участник спектакля точно знал, что от него требовалось. Подняв голову, я различал некое густое черное облако, кружащее над верандой.

В тусклом свете уличного освещения увидеть его было непросто. И все же, кажется, я и впрямь наблюдал живой организм, круживший и извивавшийся, забиравший юношескую непосредственную энергию из двенадцати мальчишек и девчонок. По крайней мере, казалось, что видел я именно это.

Я не знал, что предпринять. Поэтому просто наставил пистолет на Саяру и прокричал:

– Эй! Прекрати это все!

Эльвира продолжала злобно смотреть на меня. Ни остальные дети, ни Саяра даже не шелохнулись.

– Эй!

Я выстрелил вверх. Минус один патрон… Зато Саяра обратила на меня внимание – взгляд ее стал немного осмысленней.

– Почему ты против нас, Следопыт?! – прокричала она. – Ведь ты же можешь увидеть всю картину целиком!

– Кончай шаманить и отпусти ребят! – Я прицелился точнехонько ей в лоб. – Или я снесу твою башку точно так же, как здоровяку этажом ниже.

– Нет, Следопыт. Больше никто не причинит нам вреда.

Мне почудилось движение слева.

Я резко повернулся и дважды пальнул в темноту. Не знаю, куда или во что ушли пули и чего я вообще хотел добиться. Возможно, мне в тыл и впрямь пробиралось существо из не пойми какого мира, а может, это было мое взвинченное воображение, помноженное на смертельное переутомление. Только теперь осталось всего четыре патрона.

Присмотревшись как следует, я не разглядел ничего, кроме макушек соседних домов, и поспешил вернуть свое внимание к Саяре. Да вот незадача – Бетреддинова исчезла.

Детишки с черными глазницами послушно стояли на белом круге. Эльвира заняла место мамаши в центре и теперь одаривала меня злобной ухмылкой парнишки из фильма «Омен». А самой жрицы оккультных наук и след простыл.

Я крутился на месте, пытаясь разглядеть высокую, тощую фигуру или хотя бы выцепить ее биологическим локатором – безрезультатно.

Сокрушаться по поводу того, что эта тварь куда-то подевалась, пришлось недолго. Что-то жесткое и холодное схватило меня за запястье, сильно развернуло на месте. Я вскрикнул от боли. Мы стояли лицом к лицу с Саярой. Она держала меня за руку, отведя пистолет в сторону. Стрелять смысла не было. Капли дождя струились по ее жесткому худому лицу. Узкие глаза были полны решимости идти до конца.

– Ты не сможешь помешать моей дочери! Я тебе не позволю!

Женщина усилила хватку. Новая порция боли пронзила запястье. Я вскрикнул и выронил кольт. Второй рукой Саяра схватила меня за куртку и, почти столь же легко, как Борис, отшвырнула в сторону. Я пролетел над верандой и грохнулся на самый ее край. Интересно, сколько еще таких полетов я смогу выдержать?

Саяра подняла пистолет и, приблизившись, направила ствол в мою сторону. От вида собственного пистолета в руках противника сделалось совсем уж печально.

– Очень жаль, что ты не с нами, Следопыт. Но таких, как мы, в мире достаточно. И я их найду.

Она собиралась меня расстрелять. Это было ясно как белый день. Я все понял по ее глазам. Она всадит мне пулю в лоб, а потом продолжит ритуал как ни в чем не бывало.

Я успел подумать о некоторых моментах своей жизни, о том, что сделал все, что мог. Глупо, конечно, что сунулся сюда один. Даже в паре с блогером Женей шансы на удачное завершение операции казались повнушительней. Да чего уж теперь говорить. Пора отчаливать…

Ситуация изменилась, как это часто бывает, в мгновение ока. Черное небо над нами вдруг вспыхнуло почти всеми цветами радуги. Суетливо замигали несколько пар красно-синих полицейских маячков. Загорелись бортовые огни воздушного судна. Всю площадь веранды накрыл ярчайший свет мощного прожектора. Дирижабль правительства скинул светомаскировку и собирался обрушить всю мощь государственной карательной машины на девиантов, преступивших закон.

Уверенный голос, чуть искаженный динамиком громкоговорителя, стал настоящей ангельской песней для моих ушей.

– Говорит воздушный патруль полиции Серпейска! Бросьте оружие, опуститесь на колени, ладони сложите на затылке!

Небесные менты применили свою излюбленную тактику. Невидимые благодаря светомаскировке на фоне черных туч, они в какой-то момент подкрались к нам и увидели развернувшееся на веранде представление. Может, по счастливому стечению обстоятельств их маршрут патрулирования пролегал над особняком школы «Гретель». Или же они были привлечены моими выстрелами. Какая разница… Главное, что теперь я стал, пожалуй, единственным рядовым жителем Серпейска, кого радовало правительственное око над городом.

– Повторяю: бросьте оружие, опуститесь на колени, руки – на голову.

Саяра пришла в бешенство. Ярость захватила всю ее суть.

Бетреддинова наставила пистолет на дирижабль и начала стрелять. Плохое решение.

Кольт сорок пятого калибра – шумная игрушка. После стрельбы по Борису мне надолго был обеспечен звон в ушах. Даже сейчас, на открытом пространстве, выстрелы казались настолько громкими, что могли разбудить весь город. Но они не шли ни в какое сравнение с ответным звуком дирижабля правительства.

Про один-единственный выстрел с борта воздушного судна можно сказать просто: громыхнуло так громыхнуло. Я без понятия, что за оружие это было. Возможно, дробовик или охотничья двустволка. Страшный грохот пронесся по округе.

Верхнюю часть туловища Саяры разнесло в клочья, останки тела отлетели к выходу с веранды. Мое лицо окропили горячие капли крови.

Раздался детский крик. Эльвира. Она бросилась к растерзанному телу матери. Ужасное зрелище. Остальные дети встрепенулись, начав приходить в себя. Их лица пока не выражали ничего, кроме легкой оторопи, но я больше не наблюдал глубоких теней на месте их глазниц. Значит, все будет хорошо…

Оператор дирижабля правительства продолжал вещать распоряжения. Я уже не понимал смысла его слов. Великое блаженство завладело моим телом, и я с удовольствием опустил голову на мокрую плитку…

Сквозь полуприкрытые веки я видел, как на веранде началась суета. Размытые силуэты метались туда-сюда, совершая непонятные действия. Возможно, это были полицейские.

Прежде чем отключиться от усталости и безразличия ко всему земному шару, я приметил размытый темный силуэт. Он походил на огромного пса или волка, ставшего на задние лапы. Черная тень возникла всего в метре от меня и теперь возвышалась, будто решая, как поступить.

Не знаю, каков был приговор. На меня навалилась страшная апатия – меня не интересовало даже то, насколько реальным было мое видение. Закрыв глаза, я с удовольствием заснул.

Глава 7. Город кошмаров

К моему немалому удивлению, следователи не сильно меня терзали. В первый раз ограничились снятием свидетельских показаний, во второй – около часа задавали уточняющие вопросы. На этом интерес следственного комитета к моей персоне себя исчерпал.

Я держался официальной версии: клиентка просила привезти домой затерявшуюся незнамо где младшую сестру. Первым делом я отправился в «Гретель». Прибыв на место, услышал детский плач и крики о помощи. Калитка была не заперта, и я вошел. Меня встретил человек, вооруженный ножом и скальпелем. Он казался неадекватным и твердил что-то насчет прихода сатаны.

В какой-то момент безумец сказал, что пора принести жертву, и сам себе вспорол горло. Да-да, я знал, как бредово это звучит, но благодаря тому, что перед смертью Макс Шеллин изрядно облапал мой нож, на рукоятке были обнаружены его отпечатки.

Далее я решил вызвать «скорую» и вбежал в дом в тот момент, когда высокая и худая женщина угрожала крупному мужчине пистолетом. Завязалась перепалка. Женщина выстрелила один раз, но промахнулась. Я попытался завладеть оружием, в какой-то степени мне это даже удалось…

Но женщина была абсолютно не в себе и нечеловечески сильна. Она вновь отобрала пистолет, хорошенько приложив меня об стену, и расстреляла бугая. После чего сменила магазин, побежала на веранду, откуда, как выяснилось позднее, и доносились крики о помощи.

Я последовал за ней и повторно вступил в схватку на глазах детей, которых женщина, очевидно, намеревалась лишить жизни в ритуальном убийстве. Пистолет снова оказался у меня, я даже успел несколько раз выстрелить – потому-то на моих руках и были обнаружены следы пороха, а на пистолете – мои отпечатки, но в конечном счете она второй раз отправила меня в нокдаун и попыталась застрелить. К счастью, парящий недалеко от дома воздушный патруль услышал выстрелы и среагировал достаточно оперативно, чтобы обезвредить женщину до того, как она пустила пулю мне в лоб.

Вот примерно такую сказку я поведал следакам. Биологический локатор подсказывал, что они ни на йоту в нее не поверили. Понятное дело – я бы сам себе не поверил. Изложенная версия зияла пробелами и белыми пятнами.

Как мне удалось выяснить позднее, появление дирижабля правительства не было счастливым стечением обстоятельств. Поздно вечером в дежурную часть поступил анонимный звонок. Пожелавший остаться неизвестным гражданин сообщил о готовящемся ритуальном убийстве на крыше одного из домов. Наверняка это был Женя – больше некому. Принявший вызов дежурный скептически отнесся к сигналу, однако на всякий пожарный передал информацию воздушному патрулю. Не удосужься ребята отклониться от маршрута и не пролети они над школой «Гретель», мне настал бы кирдык.

После событий, окрещенных СМИ как «гретельская бойня», в соцсетях начались настоящие пляски с бубном. Основным локомотивом виртуальной бесовщины являлся, разумеется, Женёк, всячески выставлявший оперативника агентства «Следопыт» героем, спасшим невинных детей от обезумевших сектантов.

Показания двенадцати подростков ясности не внесли. Когда полицейские ворвались на веранду и собрали их в кучу, дети еще пребывали в некотором трансе, бесцельно блуждая в сомнамбулическом исступлении. Единственное, что они помнили, – как пришли на занятие к пяти вечера. Последующие несколько часов оказались стертыми из их памяти. Сейчас с ними вели работу психологи.

Эльвиру Бетреддинову причислили к потерпевшим. Она ловко обвела всех вокруг пальца, прибившись к тем двенадцати детям, чьи души ее мать собиралась использовать для призыва темной сущности, в явление которой неистово верила. Я не стал уличать девочку. На ее глазах родного человека превратили в фарш – не хотелось добивать Эльвиру, каким бы монстром она ни казалась.

Самому же мне пяток дней пришлось проваляться на больничной койке. Не стану давить на жалость, рассказывая, сколько вывихов, смещений, растяжений, рассечений и ссадин я заработал, играя в супергероя. За все это время меня навестили трижды: два раза – ребята из следственного комитета, и один – Женёк с Настей Пашутиной. Глядя на то, как они держались за руки – пускай и робко, – я сделал вывод, что у молодой пары все наладилось. Принесли апельсинов и последние известия.

– Как Алёнка? – спросил я, когда друзья нависли над моей койкой.

– Лучше, – ответила Настя. – Эльвира у нас не появлялась. Мне кажется, они и в школе перестали общаться.

– Следовало ожидать. Все закончилось, вам больше нечего опасаться.

Девушка выдохнула с искренним облегчением.

– Ох, я очень на это надеюсь. И все же мы решили, что сестре будет лучше сменить обстановку. Верну ее родителям, они в Туле живут.

– Это не так далеко от нас. Вы сможете часто ее навещать.

– Ну да… Знаешь, я так тебе благодарна. Если бы не вы с Женькой, Алёнка… да и остальные подростки…

Я кивнул на скромно помалкивающего блогера:

– Это все Женёк! Его стараниями плохиши получили по заслугам. Я только патроны подносил.

Девушка посмотрела на мои многочисленные перевязи.

– Похоже, тяжелые патроны были.

– А еще я обещал, что, когда все закончится, поведаю тебе о том, какой он молодец.

Настя хлопнула парня по плечу.

– В самом деле?!

– Ты сдержал слово, – подмигнул мне Женёк.

– Ты тоже. Спасибо, что звякнул ментам. Если бы ты не набрал дежурную часть, дирижабль бы не прилетел, а меня бы порвали на клочки.

Блогер поправил хипстерские очки в толстенной черной оправе.

– Я не думал, что ты отважишься сунуться туда. Честное слово, не думал.

– Ну… это вышло экспромтом.

– Почему ты передумал?

Я призадумался: а действительно – почему? Логика здравого смысла указывала на то, что сунуться в школу «Гретель» в ту ночь мог лишь отъявленный камикадзе. Теперь, пролежав в больнице почти неделю, я не сомневался, что существовал иной, менее лобовой способ расстроить гнусные замыслы Саяры.

Вот только в ночь «гретельской бойни» я не думал. Совсем. Слова Маляра взывали не к голове, но к сердцу. Благодаря пожилому художнику мне удалось отринуть вечно сдерживающее нас рациональное и начать действовать на чистом проведении. Все подвиги совершаются в состоянии аффекта.

– Послушался дружеского совета, – наконец ответил я.

– У тебя есть друзья?

– Представь себе.

– Бедняги. Надеюсь, я не в их числе.

– И не мечтай, продажная пресса.

– Тебе здорово досталось? – участливо поинтересовалась Пашутина.

– Бывало похуже.

– Я приехал в «Гретель» той ночью, – сказал блогер. – Следом за операми. Ты здорово разошелся – просто мясо там устроил.

Я вздохнул.

– Гордиться нечем, да и вспоминать не хочется. Но дети спасены – это самое главное.

– Огромное спасибо тебе, – сказала Настя. – Ты хороший человек.

Я усмехнулся:

– В следственном комитете явно так не думают, хе-хе.

– Женя тебе поможет. – Она повернулась к нему: – Правда ведь?

– Да, я уже видел пару заметок в «Подслушано…».

– Это только начало! – горячо заявил Женёк.

– Неплохое начало, скажу я тебе. Судя по тому, как снисходительно отнеслись ко мне следаки, твоя шумиха произвела на них впечатление. Так что спасибо. Наверное.

– Пожалуйста, наверное. Только впечатлили их не мои опусы, а волосатая рука мэра.

Я нахмурил брови.

– Харыбин? Он-то тут при чем?

Блогер стрельнул глазами на открытую входную дверь, склонился чуть ниже, переходя на заговорщический шепоток воина революции:

– Мне шепнули, что несколько раз прокурора навещал сам Товарищ Чжао – решать твой вопрос. А китаец – это теневая политика города, где он – там делишки триады. Похоже, в администрации на тебя имеют виды, и здесь абсолютно нечему радоваться.

Женя знал, о чем говорит. Когда лет десять назад пекинский завод по производству керамики «Бай-Хай» получил разрешение на строительство филиала в окрестностях нашего города, бизнесмен Чжао занял должность заместителя директора по общественным связям. Заводской комплекс был возведен менее чем за год. Еще через несколько месяцев филиал заработал в полную силу, а население города увеличилось на пять сотен человек – за счет подданных Поднебесной.

Прибывшие в командировку работники «Бай-Хай» основали в западном районе Серпейска китайскую коммуну, получившую среди местных название «Шанхай». Даже несмотря на иерархическую разношерстность – на одной лестничной площадке могли соседствовать рядовой грузчик и начальник отдела, – жили они сплоченно, по своим законам и обычаям. Ходили слухи, что среди жителей коммуны встречались и суровые парни из триады, присланные контролировать внутренний порядок и соблюдение тех самых обычаев.

Годы шли, китайцы ассимилировались и множились, завод достиг впечатляющих показателей, попутно обеспечивая рабочими местами и рядовых жителей Серпейска. Чжао провел обширную работу с самыми разными социальными прослойками горожан. Поэтому, когда пять лет назад Харыбина назначили мэром, никто особенно не возмущался тем фактом, что себе в помощники он определил чистокровного китайца, получившего среди народа прозвище Товарищ Чжао.

Правда, если бы вы попытались провести анализ деятельности китайского бизнесмена на ниве региональной политики, то наткнулись бы на ряд белых пятен. Чжао каким-то образом умудрялся уклоняться от участия в политических склоках и дрязгах, крайне редко мелькал на общественных мероприятиях. Опять же, если верить слухам, для Харыбина он был палочкой-выручалочкой в решении скользких вопросов. А посему возникновение Товарища Чжао в моей судьбе вряд ли можно было расценивать как явление благоприятное.

– Значит, Харыбину понравилось, как я разобрался с обществом «Гретель»?

– И то, как оперативно среагировал воздушный патруль, – добавил Женя.

Я поморщился, припоминая разлетающееся на клочки тело Саяры.

– Да, мы с летунами неплохо сработались.

– Настолько, что мэр уже распорядился увеличить количество дирижаблей вдвое.

– Широкий жест. Чего это он расщедрился?

– Эксперимент удался, – развел руками блогер. – Всего один дирижабль правительства на ночном дежурстве поставил жирную точку в деле спасения двенадцати подростков. В администрации сделали вывод, что увеличение патрулей еще больше повысит результативность.

– А для городского бюджета не накладно?

Женёк мрачно усмехнулся.

– Тут есть нюанс…

– Нюансы всегда есть.

– Я общался с остальными силовиками… Ходят слухи, им урежут финансирование в угоду воздушным патрулям. В основном пройдутся по уголовному розыску, ДПС и паре других подразделений. А они и так с летчиками в контрах. Теперь и вовсе грызня начнется. – Женёк помедлил и добавил: – Благодаря тому, что ты так «эффективно сработался с властью».

Я беззаботно махнул рукой.

– Все у них будет нормально. Пусть только побыстрее реализуют вещдоки, собранные в «Гретель». Тамошних сокровищ даже на ДПС хватит.

Женя прикусил губу, задумчиво покачал головой:

– Опера не нашли никаких сокровищ, друже.

Я напрягся.

– То есть как? Иконы, чашки, тарелки…

Женя вновь покачал головой.

– Борис, падла! – Я ударил себя кулаком по бедру и тут же скривился от стрельнувшей в колено боли. – Видать, успел-таки все перепрятать!

– Вы о чем сейчас? – спросила Настя, и я понял, что Женя посвятил ее не во все наши дела.

– Да так… – отмахнулся я. – Старые песни о главном.

В палате повисла тишина, во время которой каждый думал о своем. Из коридора доносились голоса других пациентов и посетителей. Женя что-то спросил.

– А? – в задумчивости отозвался я.

– Я говорю, это правда, что Бетреддинову разнес дирижабль правительства?

– Ага.

– На твоих глазах?

Я кивнул.

– Понимаешь, ты единственный житель Серпейска, который видел воздушный патруль в действии. Ну, не считая Эльвиры.

– Единственный, кто теперь рад этой штуке над нами.

– Понятное дело. – Женёк почесал ухоженную бородку, глядя на меня глазами кота, жаждущего лакомств с хозяйского стола. – Расскажешь о нем подробней – для паблика?

– Без комментариев.

– Только ты можешь поведать хоть что-то конкретное.

– Без комментариев.

– Из чего он жахнул? Какой-то дробовик?

– Да, какой-то дробовик.

Пашутина поморщилась.

– Фу, мальчики… Может, хватит? Я и так уже с неделю живу в мире вывернутых кишок и ритуальных преступлений…

Ребята еще немного посидели со мной, порассуждали о том, что «гретельская бойня» долгое время будет считаться главной городской новостью, а затем ушли, оставив меня в размышлениях по поводу итогов расследования.

В режиме овоща мне пришлось провести пять нудных дней. Врач намеревался продержать меня на койке еще столько же, но я остался непреклонен и к концу недели свалил из храма здоровья. Несколько дней провалялся дома, ожидая, что со мной свяжется следственный комитет, но СК и другие ведомства изо всех сил делали вид, что я к «гретельской бойне» не имею ни малейшего отношения. Это казалось странным, даже если слухи о вмешательстве мэра в мою судьбу – правда, но я ничего не имел против того, чтобы остаться в стороне от громкого дела.

Зато различные городские паблики и блоги стояли на ушах. Мне поступала масса звонков с просьбой разобраться с «очень странными делами». В частности, упоминались привидение, живущее в унитазе, и собака-демон с чердака. Сперва это забавляло, а затем начало раздражать. Тем не менее в огромной горе мусора встречались и дела, казавшиеся перспективными. Я понимал, что окончательно мое тело восстановится не раньше чем через месяц, а потому испытывал простое человеческое желание получить несложную работу, за которую удастся срубить достаточно солидный гонорар. И такое дело подвернулось.

Зайдя в контору впервые за две недели, я открыл окно, впуская осеннюю прохладу и шум главной улицы города, включил компьютер, на всякий случай сменил воду в электрическом чайнике.

Вдалеке маячил дирижабль правительства. Сейчас при виде этой махины я не испытывал тревоги и страха. Как раз наоборот, он казался самым настоящим ангелом-спасителем, стоявшим на страже жизней обычных граждан. Забавно, как пережитый опыт способен полностью перевернуть наше отношение к кому– или чему-либо.

Я вспомнил о Маляре. Мы не виделись со дня той самой разборки на веранде. За все прошедшее время созванивались лишь единожды, но разговор получился скомканным и поспешным. А ведь у него дома до сих пор хранился мой портрет, который я был не прочь добавить в свою коллекцию. Надо бы договориться о встрече да и забрать работу.

Я вновь взялся за мобильник, намереваясь звонить художнику, когда входная дверь открылась и на пороге возник низенький мужичок, показавшийся мне типичным бухгалтером: бесформенная тушка, невыразительного оттенка костюм, солидная проплешина на голове и забавные очки на носу. Он неуверенно топтался в проходе, сжимая, надо отметить, выглядящий дорого кожаный кейс.

– Здравствуйте, – немного картавя, произнес он.

– Добрый день.

Мужичок изогнулся, читая табличку на двери, на всякий случай уточнил:

– Детективное агентство «Следопыт»?

– Так точно. Вы на двенадцать часов?

– Что-что? – Он потянулся ко мне правым ухом.

– Вам назначено на полдень?

– Да-да, мне назначено.

– Проходите.

Наконец он переступил порог, прикрыл дверь, засеменил по ламинату. В неуверенности мужичок замер возле стола и в гостевое кресло опустился только после пригласительного жеста.

– Чай, кофе? – предложил я.

– О нет, спасибо! Мне и так жарковато…

Из кармана брюк потенциальный клиент достал замызганный носовой платок, приложил к взмокшему лбу.

– Пепельницу?

– Нет, спасибо, я не курю.

– Прекрасно, я тоже… – проговорил я, подвигая блокнот с записями. – Итак… Герхард Алексеевич Петров – верно?

– Да-да, это я!

– Необходимо разыскать потерявшегося родственника?

– Практически так, да!

Я оторвал взгляд от записей, посмотрел на товарища Герхарда и подумал о том, что Алексею Петрову определенно не откажешь в чувстве юмора при выборе имени для собственного ребенка.

– Что ж, Герхард Алексеевич, я – весь внимание.

– Ох, я так волнуюсь! Никогда прежде не обращался к людям вашей профессии… О вас я прочитал на городском портале. – Глаза клиента вдруг сделались неестественно широкими. – Там пишут, что агентство «Следопыт» пресекло деятельность оккультной секты! Это правда?!

– В какой-то мере.

– Вы в самом деле столкнулись с необъяснимыми явлениями?

– Скорее, с кучкой доморощенных Алистеров Кроули.

– Кого?

– Не важно. Герхард Алексеевич, давайте вернемся к вашей проблеме.

– Дело в том, что именно по этой причине я и решил обратиться к вам! Людям, уже сталкивавшимся со всякой чертовщиной, будет проще меня понять.

Я помрачнел, начиная думать, что ко мне прорвался один из тех городских сумасшедших, что толпами осаждали автоответчик агентства. Пора нанимать секретаршу – такую, чтоб могла и клиентуру привлечь, и послать к дальней тетушке, если потребуется.

– Герхард Алексеевич, ваше дело.

– Ох… Даже не знаю, с чего начать…

– Просто начните – с любого момента. Главное, чтобы сказанное касалось конкретики.

– Да-да-да, конечно-конечно… – Мужичок поерзал в кресле, поудобнее укладывая на пухлых коленях дорогущий кейс. – Вы же слышали об отеле «Марта»?

– Разумеется.

– Тогда вы в курсе, что это не только место, где можно переночевать?

Естественно, я был осведомлен, о чем пытался промычать товарищ Герхард – как и добрая половина всего Серпейска. Отель «Марта» располагался в муравейнике улочек Старого города, а под его неоновой вывеской скрывался настоящий бордель. Это было местечко, где сдавали номера на одну ночь без регистрации документов, а за дополнительную плату постоялец мог заказать «специальных сотрудниц» отеля. «Марта» пользовалась большой популярностью среди скучавших холостяков, утомленных мужей и пребывавших в перманентном стрессовом состоянии воротил бизнеса нашего города.

– Дело в том, что я… как бы это сказать… иногда я…

– Время от времени вы снимаете номер в том отеле, – великодушно подсказал я.

Однако вместо ожидаемого облегчения на круглом лице клиента отразилась глубокая уязвленность.

– Вы считаете это низким и аморальным?!

– Герхард Алексеевич, я – частный детектив. Мой моральный компас уже давно пришел в негодность.

– Просто вы так на меня посмотрели…

– Как я на вас посмотрел?

– С осуждением.

– Ничего подобного.

– Я не женат! – Он вскинул руку, демонстрируя отсутствие обручального кольца.

– Поздравляю вас.

– И в отношениях я ни с кем не состоял уже больше двух лет!

– А вот это печально.

– Нет абсолютно ничего предосудительного в том, что время от времени я посещаю… наведываюсь…

– Проводите время в компании девушек с пониженной социальной ответственностью.

Петров застенчиво опустил глаза.

– Да…

Я прихлопнул по столу.

– Прекрасно, с этим моментом разобрались. Теперь расскажите, какое отношение он имеет к вашей проблеме.

Возможно осознав, что я не намерен читать проповеди о великом благе воздержания, мужичок немного ожил.

– Самое непосредственное! – Он вновь выхватил грязный платок, протер плешь и круглую физиономию. – Понимаете, на протяжении вот уже года дважды в месяц я снимаю в «Марте» номер. Девушки, подрабатывающие там, мне попадались самые разные. Некоторые нравились, другие не очень, и я просил, чтобы их ко мне не присылали. Но вот одна… запала в самое сердце!

Из кармана пиджака Петров достал айфон последней модели, потыкал в экран пальцем-сарделькой, протянул мне. С дисплея улыбалась симпатичная девчушка: приятная улыбка, красивые темные глаза, каре черных волос…

– Листайте вправо.

Я прокрутил несколько фото, демонстрирующих стройное тело девушки с различных ракурсов.

– Она прислала вам фотографии?

– О нет, что вы! Такое девочкам в «Марте» запрещено. Я сам нашел ее в соцсетях и скачал себе несколько.

– Серьезно? Вы узнали ее настоящее имя? – Я вернул айфон.

– На работе она – Амелия, – сказал Петров. – Но на самом деле ее зовут Кристина. Я прикинул примерный возраст, а потом начал просматривать страницы всех подходящих Кристин города.

– Упорный вы человек, – похвалил я.

– Поверьте, Кристиночка стоит всяческих усилий! Мы познакомились семь месяцев назад, но с тех пор я снимал номер, только когда она… когда она…

– Дежурила в отеле.

– Да-да, именно так! – Он внезапно умолк, затравленно поглядывая на меня сквозь толстенные линзы несуразных очков. – Вам это кажется странным?

– Что именно?

– Вот так вот влюбиться в проститутку… искать ее в соцсетях…

Я пожал плечами:

– Вы обычный человек. Испытывать чувства к другим людям – это нормально.

– Вы даже не представляете, насколько разительно Кристина отличается от остальных девушек! Такая воспитанная, такая чуткая! На встречу с ней я не шел – летел!

Он умолк, понурив голову.

– Все изменилось в прошлом месяце. Внезапно она сделалась холодной и отстраненной. Бездушной. Сначала я списал это на плохое настроение – с кем не бывает, верно?! Но с каждой встречей все повторялось. Она как будто забыла меня! Представляете?! То немногое добро, что было между нами, – она позабыла все! Я попытался выяснить, что стряслось! Приходил в «Марту» дважды в неделю, начал писать ей в «ВКонтакте»… Все без толку. Добился лишь того, что в отеле мне начали отказывать во встрече с Кристиной. Я бронировал номера под другим именем, администратор уверял, что Амелия будет меня ожидать, но, когда я приходил, в номере оказывалась совершенно другая девушка!

Я откинулся на спинку кресла, давая возможность товарищу Герхарду выговориться сполна. В моей работе это очень важный момент. Главное, чтобы хватило терпения не ляпнуть нечто саркастическое поперек душеизлияний.

– Но знаете, что еще было не так?! Теперь они все стали одинаковыми! Даже те, к кому я испытывал неприязнь, встали на одну ступень с Кристиной! Милена, Алина, Ангелина – абсолютно все девочки начали вести себя как под копирку! Бездушные роботы с пустыми глазами.

– Может, у них правила поведения с клиентом изменились, – высказал я предположение.

На влажном лбу моего собеседника обозначились морщинки раздражения.

– Я говорю о человеческом нутре! Индивидуальности! О той изюминке, которую никакими законами и правилами не притушить! Я думаю, все намного серьезней. – Герхард Алексеевич посмотрел на меня очень строго. Очень. – Я думаю, из них делают зомби.

Та-да-да-да-а-ам! Вот вам и фанфары под занавес. Парень казался довольно адекватным. Не без причуд, конечно, но рассудительным. И тут, когда я уже почти расслабился, – на тебе, лови подачу! Зомби, твою медь. Зомби!

– «Зомби»? – переспросил я на случай, если вдруг ослышался.

– Ну да… Разумеется, не те ходячие мертвецы, что пожирают плоть, – поспешил внести ясность Петров. – Я говорю о психических зомби, лишенных эмоций и чувств.