Текст книги "Толстый демон"

И дханны, и люди враждовали между собой. Дома мстили друг другу за обиды тысячелетней давности, заключали союзы против общих врагов, интриговали, чужими или собственными руками убивали соплеменников. Смертные чародеи занимались примерно тем же, только более шустро. Для них ничего не стоило разорвать договор, заключить другой со старым недругом, затем вновь предать и вернуться к прежнему союзнику, причем на протяжении одного года! Естественно, такая активная жизненная позиция долгому сроку жизни не способствовала.

Но если раньше в Великой Игре участвовали две стороны, то с недавних пор к ним добавилась третья. Прежде существовали дханны, покровительствовавшие своим потомкам-ведающим, и различные жреческие организации, владевшие тайными знаниями. Ватикан, патриархи православных церквей, суфии, китайский Сын Неба – все они имели возможности влиять на скрытый от простого человека мир чародеев и не стеснялись этими возможностями пользоваться. Хотя на Востоке дела обстояли неоднозначно. Там издавна существовали организации магов, объединенные не столько по религиозному, сколько по идеологическому признаку. Однако они не вели самостоятельной политики, предпочитая либо служить демоническим Домам, либо объединяться в громоздкие и инертные системы – могущественные, но из-за внутренних противоречий совершенно неспособные к экспансии.

Примерно шесть веков назад ситуация изменилась. Чародеи Европы, казалось бы окончательно изничтоженные христианством, сумели создать несколько сильных орденов и, воспользовавшись междоусобицами простых смертных, вышли из сферы влияния католической церкви. Их лидеры оказались неплохими дипломатами, сумевшими убедить дханнов в своей полезности, а также в том, что попытка их уничтожения обойдется слишком дорого. Вербуя сторонников, правдами и неправдами добывая новые знания, маги постепенно наращивали мощь и влияние. Активная колониальная политика государств Запада способствовала распространению орденов по всему миру, даже в странах Востока начали появляться организации, независимые от привычных структур и группировок, новые по своей сути.

Православная церковь долго сопротивлялась нашествию ведунов-реформаторов. Но, увы, миазмы вольтерьянства и либерализма ослабили некогда могучий организм, а революция семнадцатого года окончательно поставила крест на попытках Московского патриархата выдавить идеологических диверсантов из страны. Надо сказать, что организации магов пользовались и пользуются большей нелюбовью священников, чем дханны. Парадокс? Ничуть не бывало. Демоны прекрасно вписываются в мировосприятие верующего человека, в то время как безбожники-маги сложившиеся стереотипы часто стремятся опровергнуть. Кроме того, Дом Поющего Зверя жил на Руси всегда. К нему успели привыкнуть, отношения его членов и монахов были пронизаны сотнями невидимых связей и регулировались сложившимися неписаными обычаями, понятными обеим сторонам. Это как мальчишки из соседнего двора – вроде с ними деремся, но зареченских ходим бить вместе.

На следующее утро Наташа ехала в школу в приподнятом настроении. Вообще-то говоря, отношения у нее с одноклассниками и особенно с одноклассницами сложились непростые. Будучи очень болезненной с момента рождения, девочка редко общалась с другими детьми, поэтому не могла развить свои коммуникативные навыки. Попросту говоря, знакомиться и общаться с людьми не умела. Раньше в школу она не ходила, вместо учителей с ней сидели нанятые медсестры, отсюда плохие знания по всем предметам и срочная необходимость восстанавливать пропущенное.

Еще она была дочкой самого богатого человека города, на ее мать работали родители многих других одноклассников, а на уроки Наталью Незвольскую сопровождал телохранитель.

К счастью, девочкой она была неглупой и богатством не бравировала. Может, самой ума и не хватило бы, но мать провела беседу и на пальцах объяснила, как относятся к самозваным принцессам дети. Постепенно живой характер взял свое, у Наташки появились если не друзья, то хорошие знакомые. Она начала чаще принимать участие в организуемых в школе мероприятиях, иногда – по согласованию с Варвариным – могла посидеть в кафе с новыми подружками, ходила в кино и на дискотеку. Жизнь стала яркой, полной событий.

– Дядя Володя, остановите здесь, – попросила она водителя и по совместительству персональную няньку. – Я на минутку.

– Далеко собралась?

– Не, я к Ленке, вон она сидит.

Наташина одноклассница вблизи выглядела не очень хорошо. Сама бледная, губа закушена, лицо усеяно мелкими бисеринками пота. Она крепко обхватила правой рукой локоть левой, повисшей словно плеть. Рядом с растерянным видом стоял парень-старшеклассник.

– Лен, чего случилось? – встревожилась Наташа.

– Травма случилась, – буркнула девочка. – Из-за этого вот.

– Но я же не мог видеть…

– Смотреть надо, куда идешь!

Дядя Володя сзади тихонько хмыкнул. Кажется, парень, тащивший в руках большую коробку, не заметил идущей в школу Ленки и налетел на нее. Девочка упала, неловко ударилась о землю, повредила руку…

– Надо врачу показать. Идти можешь?

– Не знаю, – растянула губы в дрожащей улыбке Лена. – Коленки трясутся.

– Это шок, – заявил старшеклассник, которому сейчас лучше было бы помолчать. – Временная слабость. Дай локоть посмотреть.

– Иди на фиг!

– Я немного разбираюсь, хоть что-то скажу!

– Действительно, покажи, Лена. – Оглядевшись по сторонам, телохранитель подошел поближе. – Может, у тебя простой вывих. Тогда прямо сейчас и вправим.

– Да-а?! Знаете, как больно?

– Знаю.

То ли авторитет взрослого, то ли уверенный тон подействовал – Лена с неохотой протянула руку. Наташка невольно присвистнула. При падении локоть скользнул по асфальту, и, хотя крови было немного, содранная кожа выглядела отвратительно. Дядя Володя еле слышно вздохнул и скомандовал:

– Пошли к медсестре.

– Зачем?

– Йодом смажет и забинтует.

Ленка испуганно вытаращила глаза и активно замотала головой. Адекватная во всех прочих отношениях, врачей она боялась панически.

– Дайте посмотрю, – опять влез виновник трагедии. На него зашипели, но не очень активно. – Если ничего серьезного, то прямо здесь и вылечим, никуда ходить не нужно.

В школе учились разные дети. Вместе, в одном классе, с тоской пялились на доску дочка мелкого олигарха и сын простого инженера, дети богатых родителей ходили в одну столовую с едва ли не бедняками. Город маленький, школ мало. Алла могла бы теперь, после выздоровления Наташки, отправить ее на учебу за границу или в Москву, но не захотела. Пусть лучше дитя будет под присмотром. Учителя здесь хорошие, продукты повара закупают на местном рынке и за качеством следят, нужные материалы закуплены и помещения отремонтированы понятно на чьи деньги… Да и территория камерами утыкана.

Юноша, судя по внешнему виду, происходил из не слишком зажиточной семьи. Если бы Ленкины родители, особенно мамаша, возжелали наказать обидчика любимого чада, неприятностей парень мог бы огрести немало. По крайней мере, нервы бы точно потрепали. Поэтому сейчас он надеялся «минимизировать ущерб».

– Ерунда, – наконец получив вожделенную конечность, заявил пацан. – Достаточно кровь оттереть и бинтом перевязать. К следующему утру даже следов почти не останется. Сейчас все сделаем.

Не сомневаясь в правильности своих действий, он полил водой пострадавшее место – Наташка пожертвовала на благое дело бутылку французской минералки из бара машины – и принялся аккуратными, но уверенными жестами стирать кровь. Его руки двигались от локтя вниз, к ладони, плавно, словно зачерпывая нечто невидимое, чтобы тут же стряхнуть на землю. На лбу у паренька выступил пот, как от тяжелой работы. Наконец, закончив процедуру и наложив повязку из неизвестно откуда взявшегося бинта, он поинтересовался у Ленки:

– Ну что, болит?

Ленка прислушалась к себе, открыла рот… Боли не было. Конечно, дискомфорт остался, тем не менее рука слушалась и отваливаться не собиралась. Поэтому ответила девочка исключительно из вредности, и все это поняли:

– Болит!

– Тогда идем в медкабинет.

– Вот еще, – насупилась Ленка, вскочила с поребрика и проворно закинула на плечи ранец. – Так похожу. Но имей в виду: если у меня начнется заражение крови и я умру, виноват будешь ты! Как тебя зовут?

– Дима Смирнов, – с неохотой ответил юноша. – Из одиннадцатого «Бэ».

Алла не могла не признать, что наличие под боком персонального, большую часть времени поддающегося нехитрым манипуляциям демона сказывается на бизнесе наилучшим образом. Причем Шурик приносил пользу не столько впрямую, сколько косвенно. Его прогнозы движения курсов валют сбывались не всегда, хотя и достаточно часто, чтобы существующая за счет игры на бирже фирма-дочка серьезно укрепила свои позиции на рынке. Остальные успехи носили спорадический, непредсказуемый характер, денег с них едва-едва хватало окупить куда чаще случающиеся неудачи и ежемесячный ремонт лаборатории.

Иное дело – возможности, даруемые статусом принятой. Знакомство с Рамиаалем и его спутниками имело куда более весомые последствия, чем могло показаться на первый взгляд. Ряд банков внезапно начал предлагать кредиты на льготных условиях, появились выгодные контракты, прежде немыслимые. С другой стороны, неожиданно зачастили налоговые и иные проверки, а в сейфе прочно обосновался длинный список организаций и личностей, сотрудничать с которыми нельзя ни в коем случае. Ибо контролируются враждебными Домами. Поскольку почти все они обосновались за рубежом и в Россию не совались, Алла считала обмен выгодным.

Однако деньги и связи ничего не значили по сравнению с изменениями, произошедшими с ее организмом. Во-первых, намного лучше начали работать органы чувств. Поневоле вспоминалась старая песенка: «Нюх как у собаки, взгляд как у орла». Именно с обонянием были связаны наиболее впечатляющие изменения. И дело не только в появившейся остроте реакции на запахи бензина и прочей современной химии. Оказывается, как с изумлением обнаружила Алла, люди не просто потеют – они делают это постоянно! Просто жуть. Ладно, притерпелась и даже научилась получать пользу, определяя по уровню исходящего от собеседника амбре, насколько с ней правдивы. Во-вторых, пугало, манило и дразнило появившееся экстрасенсорное восприятие. Или, по словам Шурика, «наполовину истинное» зрение. Наполовину потому, что принятая воспринимала в лучшем случае десятую часть диапазона, доступного дханна, и теми огрызками пользоваться не умела. Поэтому заниматься, заниматься и заниматься… После первых же уроков Алла твердо уверилась в существовании у нее развитой интуиции и обрела понимание, что если раньше она бывала на кладбище редко, то теперь не будет приезжать туда вообще.

Еще женщина заполучила возможность напрямую работать с энергетическими потоками, сиречь «дар». Каковой теперь активно портил ей жизнь.

– Спокойно, – уговаривал Шурик то ли Аллу, то ли себя. – Первые шаги всегда самые трудные. Я же жив остался… – Он вздохнул, набираясь решимости. – Еще раз пробуем.

– Может, не надо? – тихонько пропищала из угла принятая.

В углу она оказалась, пытаясь укрыться от взбесившейся рублевой монеты. Первый опыт по части использования свежеприобретенных мистических сил проходил в Шуриковой лаборатории, благо та всякое пережила. Толстяк полагал – теперь ему казалось, полагал ошибочно, – что подвал флигелька выдержит и экзерсисы его принятой. Для начала решили попробовать что-нибудь простенькое, примитивное. Мучимый невнятными предчувствиями учитель положил перед трепещущей от осознания значимости момента ученицей клочок ваты и предложил его сдвинуть.

Ватка вспыхнула и сгорела.

Уверив, что все нормально, просто нужно слегка перенастроиться, эксперимент повторили. На сей раз – удачно. Алла с восторгом ощущала, как, повинуясь ее воле, маленький легкий кусочек танцует и подпрыгивает в воздухе. Она еще долго бы забавлялась, поднимая и опуская вату вверх-вниз, если бы демон не выложил на стол небольшую денежку, предложив подвигать ее. Дескать, усложним задачу. Принятая, уверившись в своих силах, уже знакомым мысленным усилием потянулась к вычеканенному кружку металла…

К счастью, занятие проводилось не просто в подвале, а в специально подготовленном закутке. Здесь наученный горьким опытом дханн проводил особо опасные эксперименты, для чего установил отдельную вытяжку и отгородился от основного помещения толстой, украшенной тускло светящимися знаками стальной стенкой. Кроме того, развивающие интуицию упражнения оказали должный эффект, и Шурик решил подстраховаться – чай, не дома. Это в Змиевой Норе он мог плевать на технику безопасности. Здесь, в обычном мире, эффект от неправильных действий заклинателя ничем не сдерживался.

Поэтому внезапно выстрелившая в стену монета особого вреда не принесла. Так, срикошетила пару раз от стенок да застряла в дубовой Шуриковой шкуре, откуда он ее почти сразу выковырял. Жировая прослойка в его теле только казалась жировой.

– Надо, Алла, надо. – Демон с неудовольствием просунул палец в дырку на практически новом спортивном костюме, еще ни разу кислотой не травленном и неудачной модификацией организма не порванном. – Твоя энергетика во многом копирует мою, хотя и не полностью. Чем раньше заметишь закономерности, тем проще будет в дальнейшем. Работаем.

Впрочем, по независящим от участников причинам им пришлось приостановиться на тернистом пути познания. Сработал вторичный контур оповещения, предупреждая о появлении визитера. С удивлением опознав в трезвонящем у входной двери существе Наташу, Шурик, а следом за ним и Алла слегка встревожились – без веской причины ребенок запрета не нарушил бы и в лабораторию не пришел.

– Привет!

– Угу. – Толстяк взмахом руки предложил пройти на кухню, где за столом уже сидела Алла. – Случилось чего?

– Вы не поверите, что я сегодня видела! – Девчонка захлебывалась эмоциями. – Я сама не сразу поняла!

Наташка торопливо принялась рассказывать, как сегодня утром незнакомый парень на ее глазах вылечил подруге руку. С ее слов выходило, будто бы Ленку не то что следовало поместить в больницу – с такими ранениями даже зомби не шевелятся. Шурик слушал внимательно. Поначалу, призналась Наташа, ей показалось, будто старшеклассник просто стер кровь, а опасный вид травмы объяснялся пугающим первым впечатлением, и Ленка думать забыла о неприятном происшествии. Однако к концу занятий рана не просто покрылась корочкой и начала зарастать – она исчезла совсем, оставив вместо себя молодую кожицу. Тогда-то девочка и поняла, что настолько быстро исцелиться человек неспособен.

– Мама, прикинь, я познакомилась с самым настоящим экстрасенсом!

– Думаю, тебе показалось, – со скепсисом заметила женщина. – Следы ведь все-таки остались, правильно? И регенерация у всех людей разная, иногда царапины зарастают очень быстро.

– Да нет же, нет!

– Слово-то какое нерусское – экстрасенс.

Шурик уныло вспоминал, как вчера и позавчера вкалывал в лаборатории, изготавливая датчики. Двое суток на них угрохал. Только-только решил слегка передохнуть, в соответствии с рекомендациями врачей сменить область деятельности, как прибегает дочка его принятой и сообщает, что видела того самого типа, которого он ищет. То есть собирается искать.

Нет, «следилки» в любом случае стоило по городу развесить, но… Эту на скорую руку сбацанную халтуру придется переделывать.

– А как тогда его звать? – задумалась девочка. – Маг? Волшебник?

– Никак. Может, тебе и впрямь показалось, – тяжко вздохнул толстяк. – Проверить надо. Я давно хотел на вашу школу посмотреть, заодно и на парня полюбуюсь…

Насчет человеческой системы образования Шурик испытывал чувства неоднозначные, хотя превалировал скепсис. Смущала концепция совместного обучения несколькими наставниками сразу двух, а то и трех десятков учеников. Логически он понимал, что представители короткоживущей, часто плодящейся и с трудом добывающей необходимые для жизни ресурсы расы не могут тратить драгоценное время на обучение собственных отпрысков – и себя любимых – всей совокупности начальных знаний. Поэтому идея создать учебные заведения и собрать в них специально подготовленных людей, чьей задачей станет обучение детенышей нужной базе, в том числе поведению в обществе, казалась достаточно разумной. Но вот исполнение…

Пословица «У семи нянек дитя без глазу» очень хорошо описывает школьную жизнь. Человеческие детеныши фактически предоставлены самим себе, никто за ними не следит. Учителя – а талант педагога столь же редок, как и любой другой, – озабочены своими собственными проблемами и часто относятся к работе формально, ограничиваясь ведением уроков и выставлением оценок. Система образования стандартизована и не учитывает индивидуальных особенностей ученика. Кроме того, жизненный опыт таких «наставников» подчас откровенно недостаточен.

Короче говоря, Ассомбаэль не испытывал желания посещать человеческие школы – рассказов хватило. Он был принципиальным сторонником индивидуального воспитания. Его самого с детства учили всякому, многому и полезному, даже тогда, когда убедились в неспособности использовать дар. Отец, во всяком случае, до самого совершеннолетия подсовывал древние хроники… Хотя и не скрывал разочарования сыном.

– Стало быть, это она и есть? – глубокомысленно заметил Шурик, слегка дернув подбородком в сторону двухэтажного белого здания.

– Ага, – подтвердила Наташка. Она встала на цыпочки, взглядом выискивая назначенную на роль экстрасенса жертву, за что тут же удостоилась замечания:

– Не верти головой – отвалится. Пошли по этажам побродим. Хочу на классы ваши посмотреть.

Колоритная парочка привлекала внимание, даром что к сопровождавшему Наташку телохранителю в школе успели привыкнуть. Но слишком уж необычно они выглядели рядом: низенькая, хрупкая зеленоволосая девочка в школьной форме и мрачный, насупленный, почти круглый толстяк в линялом спортивном костюме. Плохое настроение Шурика объяснялось ранней побудкой и многочисленными шепотками за спиной. Кому приятно, когда в тебя пальцем тыкают?

– Здесь у нас класс химии, – давала необходимые пояснения Наташа. – Только нам ее еще не преподают.

Дханн открыл было рот, чтобы предложить помощь в овладении простейшими реакциями, но вспомнил Аллины когти и быстренько захлопнул его обратно. Все та же жуткая картина заставила молча пройти мимо кабинетов физики и биологии, но возле кабинета литературы поневоле пришлось задержаться – из плавно распахнувшейся двери величаво, словно выплывающий из бухты линкор «Ямато», появилась учительница.

Школьники считали Людмилу Ивановну в целом теткой неплохой, хотя и с закидонами. Примерно того же мнения придерживалось руководство. Специалистом она была хорошим, дети ее слушались, репутация безупречная – чего еще требовать от преподавателя? А разные странности… Ну нравится учительнице русской словесности упражняться со штангой и гирями – так и пусть себе упражняется. Существуют хобби значительно менее приятные для общества или его конкретных представителей. Тем более что страстишке своей Людмила Ивановна отдавалась в свободное от основной работы время, успехов добилась немалых (являлась единственным в городке кандидатом в мастера спорта) и попутно вела кружок, отвлекая детишек от тлетворного влияния улицы.

Училка мгновенно сделала стойку, стоило ей многоопытным взглядом окинуть фигуру Шурика. Несмотря на толстый слой жира, мощные мышцы шеи у дханна просматривались довольно хорошо, поэтому Людмила Ивановна вполне логично заподозрила в стоявшем рядом с Натальей Незвольской – предметом особого внимания всего педагогического состава школы – молодым незнакомцем коллегу. Ибо на бодибилдера, в просторечии качка, Шурик совершенно не походил. Поболтать же с новым человеком, особенно на излюбленную тему, всегда приятно.

– Здравствуй, Наташа, – для затравки поздоровалась Людмила Ивановна. – Разве у вас сейчас не рисование?

– Да, скоро начнется, – подтвердила девочка. – Я хотела дяде Саше школу показать. Дядя Саша, разрешите представить вам нашу учительницу литературы и русского языка Людмилу Ивановну.

– Очень приятно.

– Угу, – кивнул в ответ Шурик.

– Решили посмотреть на место, где учится племянница?

– Что-то вроде того, – согласился дханн. – Интересно стало.

– У нас хорошая школа, лучшая в городе. Охрана, для детишек несколько кружков работает, спортивный зал с различными снарядами. Взглянуть не хотите?

– Не, я к спорту равнодушен, – активно замотал головой Шурик, забросивший тренировки после ухода из родного дома. Воспоминания были столь ужасны, что он предпочел перевести разговор на другую тему: – У вас там крики какие-то раздаются.

– Ничего страшного, – улыбнулась учительница. – Наташа Махно опять поругалась с Антошей Деникиным. Они на прошлой неделе с Лешей Корниловым вдвоем в кино сходили, их там Саша Кутепов заметил, рассказал другу – и с тех пор в классе началась натуральная война.

Шурик не собирался просвещать дочь своей принятой насчет своей природы – по крайней мере, не сейчас, – равно как и разговаривать с искомым Смирновым на ее глазах. Может быть, позднее, но не сейчас. Поэтому от девочки следовало избавиться, и демон стоял, трепался с училкой, не обращая внимания на умоляющие взгляды и подергивание рукава куртки. Наконец-то произошло долгожданное событие – прозвенел звонок. Наташка в расстроенных чувствах пошла на урок, на каждом шагу оглядываясь с насупленным видом. Тепло распрощавшись с неожиданно интересной собеседницей и отказавшись от сопровождающего, Шурик пошел в сторону выхода из школы. Однако, спустившись на первый этаж, он резко изменил маршрут. Воровато оглядевшись, толстяк поразительно тихо забежал в туалет, где снял со стены обычное, в гнусной пластиковой рамочке зеркало. Совершив сей акт клептомании, он спрятал добычу под курткой и, довольно насвистывая, направился в местный садик. Территорию школа занимала большую, огороженную чугунной оградой, поэтому укромный уголок нашелся быстро.

Перед тем как присесть на укрытую в тенечке скамейку, Шурик пристально осмотрел окрестности. В школу он приехал, собираясь проверить Наташкин рассказ, и свидетели проверки ему были совершенно не нужны. Он вообще собирался до поры до времени свести возможность утечки информации к минимуму, поэтому даже не затребовал у Олега фотографии Смирнова и вообще планировал все сделать самостоятельно. Кроме того, задуманное толстяком в глазах прочих дханна выглядело чем-то неприличным. Его раса почти не использовала артефактов, считая их принадлежностью слабых человеческих магов. Поэтому Шурик, вынужденный самостоятельно изучать и применять эти искусственные «подпорки» для мастерства – коль природные способности регулярно сбой дают, – старался по мере возможности своих действий не афишировать. Если бы предстоящий скромный ритуал увидели живущие в городке маги, репутация толстяка могла бы пострадать.

Положив зеркальце на песок у ноги, Шурик принялся рыться в карманах. Один за другим на свет божий появлялась всякая всячина вроде четок, перьев, корешков причудливой формы, алюминиевой ложки, пивных пробок, засушенной куриной лапы… Кое-что шло в ход и занимало свое место вокруг зеркала, большая часть отвергалась. Наконец, удовлетворившись созданной композицией, демон вернул, откуда достал, лишние предметы и взял в руку заботливо отложенный в сторонку деревянный шарик. На его правом указательном пальце за доли секунды вырос длинный коготь. Слегка скривившись, Шурик кольнул левую ладонь, после чего принялся катать по ней шарик, вымазывая его в выступившей крови. Все эти действия сопровождались мерным тихим речитативом.

Когда деревяшка оказалась достаточно извозюканной, толстяк осторожно, двумя пальчиками, положил ее на зеркальную гладь. Выглядел он довольно забавно – сидит широко расставив ноги и опустив голову, рассматривает непонятную кучу мусора. Правда, выражение лица больно уж сосредоточенное, серьезное. Словно повинуясь взгляду дханна, шарик с середины зеркала откатился к краю, пошел вниз, вправо, вверх… В глубине зеркала замерцали маленькие разноцветные огоньки, и Шурик облегченно выдохнул. У него, во-первых, ауры искомого Димы Смирнова не имелось, во-вторых, следовало проверить всю школу, чтобы в будущем детишки ему сюрпризы не подносили. Поэтому молодой демон решил соорудить слегка модифицированный артефакт видения, чтобы одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Правда, он немного сомневался, получится ли затея удачной или дела пойдут как обычно, но на сей раз удача изменила выбранной в отношении толстяка традиции и повернулась к нему лицом.

– И что тут у нас? – прошептал под нос Шурик, изучая открывшуюся картину.

Зеркало еле заметно светилось, шарик, словно заведенный, продолжал кататься по кромке, разноцветные огоньки перемигивались между собой и дханном. Толстяк корчил гримасы и тихо чертыхался себе под нос. Наконец, издав довольный возглас, он сунул палец прямо в зеркало – как ни странно, оно не разбилось, а пошло от тычка волнами – и подцепил чем-то понравившийся огонек. Крупный, яркий, мерцающий чистым белым светом. С очевидным удовольствием оглядев добычу, Шурик заботливо перенес ее на заранее приготовленную дудочку и принялся активно втирать пальцем. Удивительно, но метод сработал. Крошечный лепесток пламени словно впитался в деревяшку, не оставив различимого узора.

Еще немного попялившись в зеркало и не разглядев чего-либо достойного своего внимания, демон снял шарик и сунул его в карман. Картинка пропала, будто бы ее и не было, но Шурик на бесполезный теперь артефакт внимания не обратил – он сосредоточивался. Предстояла самая ответственная часть операции. Дханн прокашлялся, облизал пересохшие губы и осторожно, потихоньку подул в дудочку.

Ответом ему было еле слышное сипение.

Не отчаявшись, толстяк примерился еще раз и подул сильнее. Видимо, когда-то давно играть он умел или просто общие принципы знал, потому как звук получился неожиданно чистым, хотя и немелодичным. Следующая попытка оказалась успешнее. Наконец, приноровившись, Шурик принялся наигрывать простенькую мелодию, старательно выводя примитивные рулады и не забывая зорко поглядывать по сторонам. Мало ли что! Мало ли кто!

Этот самый ожидаемый «кто» появился минут через пятнадцать после начала наигрыша, когда толстяк понемногу начал уставать. Прервать мелодию он не мог – иначе вся работа пошла бы насмарку, – а привычки к долгой игре у него не имелось. Так что вид одетого в школьную форму мальчишки послужил своеобразным сигналом к окончанию ритуала. Дудочка издала последний звук и замолкла, Шурик положил ее на колено и помассировал рукой губы.

– Ненавижу в трубки дуть, – пробурчал он под нос фразу, с которой согласились бы миллионы отечественных автомобилистов. – Эй, парень! Здесь я!

Издалека молодой дханн опасным не выглядел – низенький, кругленький, на голове прическа в стиле «воронье гнездо». Поэтому пусть и не совсем уверенно, но подошел к нему подросток без боязни.

– Дима Смирнов? – для проформы поинтересовался толстяк. То, что перед ним стоит необычайно сильный маг, пусть и неинициированный, он уже определил.

– Да. А вы кто? – напрягся тот.

– Имя мне Ассомбаэль дар Велус дар Тха из Дома Поющего Зверя, можешь называть просто «могущественный Ассомбаэль». Все городские ведающие ходят под моей рукой.

Мальчишка попятился.

– Ладно, попробуем медленно и методично, – вздохнул демон. – Сюда почему пришел?

– Ну…

– Позвало что-то, так?

– А вы откуда знаете?

– Это я тебя приворожил, – похвастался Шурик. – В хорошем смысле. Нашел самую яркую душу в школе и приманил. Хочешь, скажу, что в последнее время странного с тобой делается? Иногда вокруг людей или вещей свечение видишь, языки животных понимаешь, камни и деревья с тобой будто бы говорят… Угадал?

– Да… – Дима сглотнул. – Но откуда вы знаете?

Дханн не сдержал самодовольной улыбки. Мальчишка вел себя правильно, именно так, как рассказывал отец и наставники-принятые: настороженно смотрит, может убежать в любую секунду, но хочет узнать побольше и готов к диалогу. Не то что Алла, с первых минут начавшая угрожать охраной (между прочим, не слишком умелой), да и потом… не слишком-то почтительно себя женщина вела.

– В общем, так. – Толстяк упер кулаки в окорока и наклонился вперед, становясь похожим на любопытствующего медведя. – Времени до переменки почти не осталось, а поведать тебе надо многое. Где Семеновна живет, знаешь?

Вопрос в общем-то формальный. Место жительства крупнейшей скандалистки знали все жители городка, причем многие избегали появляться поблизости. Кстати сказать, дома и квартиры в этом районе стоили дешевле, чем во всем остальном городе.

– Знаю.

Шурик прикинул:

– Приходи к ней сегодня в семь часов. Там говорить будем.

– А-а-а…

– А чтоб сомнения развеять, будет тебе от меня подарочек малый.

Дханн легко и плавно вскочил на ноги и в пару шагов приблизился к недоумевающему пареньку. Двигался он настолько быстро, что сбежать Дима не успел, хотя и дернулся, стоило широкой ладони мягко и неотвратимо лечь ему на лицо. На мгновение голову молодого ведающего пронзила острая боль. Когда он наконец-то пришел в себя, то первое, что увидел, это встревоженная Шурикова морда.

– Цел?

– Д-да… Вы чего?!

– Ну извиняй, первый раз человечку истинное зрение открываю, – без особого усердия повинился толстяк. – Вроде нормально вышло. Ты, главное, ничему, что увидишь, не удивляйся. Вечерком мы с бабкой все объясним. Бывай, парень.

Сочтя предварительную консультацию законченной, Шурик с легким сердцем и сознанием выполненного долга направился к выходу. Ему еще предстояло объясняться со Славомирой и решать, кому из родственников сообщить о нежданной находке. В том, что паренек придет, он не сомневался. Во-первых, сегодня ему предстоит сделать немало открытий чудных – и никто, кроме дханна, оставившего на нем метку, объяснений новоиспеченному магу дать не осмелится. Во-вторых, при нужде Диму можно приманить, как в первый раз, теперь даже дудка не понадобится.

Сегодня на бабульке красовалась ярко-красная футболка с портретом Лаврентия Берии и надписью «Хочешь похудеть – спроси меня как». Впрочем, юмора толстяк не уловил. В человеческой истории он был несилен, а те познания, которые мог бы предъявить проверяющей комиссии, могли произвести переворот в умах профессоров или (более вероятно) отправить Шурика в сумасшедший дом. Дханна обладали собственным взглядом на подоплеку многих событий…

– Чегой-то не поняла я. – На демона уставились две пары подозревающих подвох глаз. – Зачем сюда мальца тащишь? Будто без меня про великие Дома и про ведающих рассказать не можешь.