Текст книги "Толстый демон"

Вот кого она не заметила, так это Йеваула. Нет его. Совсем нет.

А потом небо раскололось, принося гром и молнию, и запах леса, и волчий вой под луной. Голова Аллы закружилась. На мгновение она увидела поднимающихся из-под земли призраков и стихийных духов, танцующих между струн силы, поняла шепот дождя и пение птиц. Шум кометы, пролетавшей над лесом, заставил ее зажать уши руками, но грохот нарастал, сопротивляться ему было невозможно, и в какой-то момент женщина не выдержала.

Тихо заскулив, принятая упала в обморок.

Потолок выглядел непритязательно. В доме-дереве женщину вообще поражало ненавязчивое сочетание простоты, даже примитивизма, и ненавязчивого ощущения основательности. Строили, или выращивали, здесь на века.

Плотное переплетение корней исчезло, заслоненное знакомой лохматой головой. Шурик опять что-то жевал. Алла присмотрелась: челюсти работали монотонно, не стараясь поскорее пропихнуть кусок в необъятную утробу. Значит, спешить некуда и волноваться не о чем.

– Пришла в себя?

– Относительно… – Принятая осторожно приподнялась на локтях, переждала легкий приступ головокружения. Уточнила: – Мы ведь победили?

Толстяк не стал спорить насчет «мы» и согласно кивнул, отдавая служанке часть лавров. Никто ведь не оспаривает работы тренера, сумевшего настроить бойца на поединок!

– А с Велусом что?

– Что ему сделается! – фыркнул Шурик. – Слона дробиной не убьешь. Обрадовался, что я его удивить сумел, кольцом золотым на радостях одарил. Тебя его хохотом приложило.

– Чем?

– Ну непроизвольным выплеском силы. Была бы человеком – совсем умишком бы двинулась, а так – легко отделалась.

Нельзя сказать, что услышанное Аллу поразило. Чем глубже она погружалась в мир дханна, тем с большим пиететом и опаской относилась к возможностям старейших из них.

– То есть все хорошо?

Толстяк пожал плечами. Дескать, чего спрашиваешь, если и так знаешь? Женщина нахмурилась. По ее представлениям, сейчас Шурик должен был прыгать от радости, напоминая получившего вожделенную кость щенка, а не сидеть в одиночестве с видом христианского мученика перед казнью.

Что-то не так.

– Что еще случилось? Нам все-таки придется уехать?

– Нет, что ты, – успокоил ее Шурик. – Владение оставлено за мной. Да еще Велус на девяносто девять лет мои земли под свою защиту взял, так что тронуть их никто не посмеет. Во всяком случае, из нашего Дома точно.

– Даже родители Йеваула? Они ведь отомстить захотят.

– Йеваула из-под удара выдернуть успели, он жив.

– Ты не слишком этому рад, – проницательно отметила Алла.

– Он мой враг, – спокойно сообщил молодой дханн. – Я его опозорил. Теперь мира между нами быть не может. Может, лучше бы я его сейчас убил – не пришлось бы потом удара в спину ждать.

Женщина с удивлением подумала, что мысль об убийстве не кажется ей противной. Может, потому, что обсуждали они не человека? Или она действительно начала проникаться жестокой, но по-первобытному справедливой логикой бессмертных демонов.

– Так мы можем ехать домой?

– Да, конечно. Хоть сейчас.

– Так чем ты расстроен? – Алла нутром чуяла подвох, но не понимала, в чем он. – Ты добился, чего хотел. У тебя есть свой собственный дом, относительная свобода, уважение окружающих. Глава семьи тебе благоволит, у недоброжелателей на какое-то время связаны руки. А ты, вместо того чтобы радоваться, забаррикадировался в комнате глупой, необразованной принятой, и веет от тебя тоской и холодом.

Впервые за весь разговор Шурик посмотрел в лицо своей спутницы:

– Сама поймешь.

Ей потребовалось два дня. Она стояла за спиной принявшего, слушала его разговоры с сородичами, иногда даже понимая, о чем они говорят, и постепенно осознавала – Ассомбаэль здесь чужой. Родня его не принимает. Внешне все выглядело благопристойно: его хвалили, поздравляли с победой, желали счастья, давали советы. Но его не считали своим.

Не считали равным. Для дханна выигрыш Шурика был чем-то из разряда счастливой случайности, надеяться на которую в будущем глупо. Он был неправильным демоном. Шурик неправильно использовал магию, не так относился к принятым или ведающим, завязывал со смертными знакомства, бессмысленные с точки зрения родни. Даже испытания на титул подтвердили эту инаковость. И доказывать, что победа была заслуженной, выстраданной, закономерной, – бессмысленно. Не поверят.

Алла иногда видела такое по отношению к некоторым людям. Вроде бы умный человек, общительный, но почему-то в компанию его не принимают. Жестами и мимикой дают понять, что он здесь лишний и рядом с ним остальным слегка неуютно.

А еще она поняла, что здесь они никому не нужны. Разве что в качестве пешек во внутренних интригах пригодятся. Утром третьего дня она предложила уехать домой. Шурик только кивнул, соглашаясь, и отправился прощаться с отцом, старейшиной и немногими союзниками.

Задержаться его не уговаривали.

Эпилог,
который вполне может стать прологом

Через перекресток проносились разные машины – легковушки и грузовики, пожарные и милиция, мотоциклисты и редкие «хрустики»… в смысле скутеристы. Водители поглядывали по сторонам, притормаживали, пропуская торопыг, или, наоборот, прибавляли скорость, стремясь одолеть дорогу побыстрее. На маленькое придорожное кафе-забегаловку не обращал внимания никто.

Но если бы нашелся человек, движимый голодом или другими причинами, который зашел бы внутрь крошечного зала и уселся за один из двух деревянных столов, то его глазам предстала бы удивительнейшая компания. По одну сторону сидели два монаха, причем тот, что поменьше, одной рукой придерживал здоровенный рюкзак едва ли не с себя ростом. Второй святой отец, с куда большими габаритами, ограничился одним резным посохом. В свободных руках он как раз держал листок бумаги, чье содержание зачитывал вслух:

– Сим удостоверяется, что брат Николай и брат Елпидифор из Заволочского скита во время пребывания на подвластной мне территории козней злых не чинили и Соглашения не нарушали. Их активная гражданская позиция и взвешенный, патриотически ориентированный подход оказали положительное влияние в контексте международных отношений, нейтрализовав деструктивные порывы отдельных представителей сопредельных держав. Исходя из вышеизложенного, претензий к брату Николаю и брату Елпидифору не имею. Дата, подпись. Да, примерно такое нам и нужно.

Практически круглый молодой человек, расположившийся напротив, тихо хмыкнул. Текст писал не он. Шурик вообще не понимал, зачем монахам потребовалась характеристика с прежнего места работы, и относил просьбу руководства скита к разряду явлений необъяснимых. Но резюме подписать был готов.

– Про нанотехнологии напиши, – посоветовала сидящая за торцом стола Славомира. – Сейчас это модно.

Высказывание бабки хозяйка ноутбука и мини-принтера Алла проигнорировала. Она уже понимала, когда та говорит всерьез, а когда шутит. Монахи ей нравились, портить им резюме она не хотела, поэтому уточнила:

– Обычно в таких документах полное имя указывают. Вас в миру как зовут?

– Меня – Николаем Васильевичем Носовым, – захихикал отец Николай. – А напарник тебе сам скажет.

Алла обвела взглядом насупившегося Елпидифора, веселого отца Николая, непроницаемую Славомиру и недоуменного Шурика. Кажется, из всей компании только она и ее хозяин не знают чего-то общеизвестного. Не сказать, что совсем непривычная картина.

– Иванов Эн Эс, – мрачно сообщил Елпидифор. Его начальник торопливо извинился и выбежал на улицу – ухохатываться.

– А подробнее? – Принятую обуяло женское любопытство.

– Какая разница?

– Большая. Слушай, кому нужно, все равно знают. Чего стесняешься-то?

Диакон тоскливо вздохнул. Судя по маниакальному блеску глаз, от него не отстанут, надежды нет.

– Носрулло, – сквозь зубы процедил он. – Носрулло Соломонович Иванов.

Внешностью Н.С. Иванов обладал типично славянской, хоть на плакат переноси. О чем Алла и сообщила в по возможности деликатных выражениях.

– Да я чистокровный русский! – получила она брызжущий кипятком и ядом ответ. – Среди предков до восьмого колена инородцев нет вообще! Просто моего отца в Афгане «духи» прижали, и он поклялся, что если выживет, то сына в честь вертолетчика, его вытащившего, назовет. Так я имя и получил.

– А Соломонович?

– Примерно то же самое, только с дедом в Отечественную.

Прояснив столь волнующий момент и оставив диакона вспоминать травмирующие моменты из детской и школьной жизни, Алла принялась перепечатывать документ.

Монахи уезжали, и кого пришлют на их место, неизвестно. Удастся ли наладить контакт со сменщиками? Впрочем, просить Николая и Елпидифора остаться бессмысленно – эта парочка едва ли не плясала от радости, получив известие о переводе на оперативную работу.

Городок с их отъездом станет тише, а уж если уедет и Славомира… Она намекала, что засиделась на одном месте. Нет, конечно, Шурик не даст заскучать, но присутствие вредной и умной ведьмы действовало на нервы Аллы успокаивающе. Все-таки полукровка очень многое сделала для молодого владетеля. Теперь ему придется напрямую править ведающими, разбирать их дрязги, судить и прикрывать от церковного ока.

Зато в городке остается Урзал, и как оценивать этот факт, принятая не знала. Наверное, все-таки в плюс. Колдун собирался съехать, стоило ему увидеть разгромленную квартиру, затем успокоился, прикинул варианты и передумал. Хотя место обитания сменил. Как раз сейчас он встречался с архитектором, который обещал изготовить проект переоборудования дота времен Второй мировой в современное комфортабельное жилище.

Архитектора, чего Алла не знала, разыскал Уральцев. Пашка пошел в гору, под его руководством ресторан расширялся, приносил все большую прибыль, сюда начали наезжать люди из Москвы и других городов. Некоторые из них высказывали мнение, что настолько хорошо управляемый бизнес должен принадлежать не тому, кто владеет акциями, а общительному, ироничному и всегда готовому помочь директору. Пока что Пашка держался, но сущность сатаниста требовала самостоятельности.

Урзал с любопытством естествоиспытателя следил за порывами души работника.

Варварин с Наташей сейчас отдыхали на Мальдивах. Шурик клялся, что врагов в том регионе у него нет, поэтому дочь Алла Борисовна отправила со спокойной душой. В сущности, она просто тянула время. Наташа все активнее начинала задавать неудобные вопросы, отвлекать ее не получалось, и недалек тот день, когда придется выдать ей более-менее правдоподобную легенду. Вот и отправила подальше и надольше. Олег должен присмотреть за ребенком, а заодно и сам отдохнет – это ему своеобразная премия, не самая большая ее часть.

Прощание не затянулось. Скрылась вдалеке «шкода» со счастливыми монахами, напоследок взявшими с Аллы обещание присмотреть за так и не распавшейся группой. Растворилась в воздухе Славомира, спешащая по своим неведомым делам. Принятая уселась за руль, слегка усмехнулась, чувствуя, как качнулся джип под тушей Шурика.

– Ты ремень не пристегнул, – сообщила она, выворачивая со стоянки.

– Ну и что?

– Менты привязаться могут.

– Во-первых, твою машину в округе любая собака знает и даже облаивать не решается. А во-вторых, память жандарму я при нужде затру. Теперь умею.

Женщина нахмурилась. Толстяк говорил монотонно, спокойным, безжизненным голосом. Со дня возвращения домой он пребывал в какой-то полусонной апатии, вяло реагируя на действительность и только величайшим усилием воли заставляя себя делать хоть что-то. В лаборатории не воняло едкими запахами, Шурика не осеняли гениальные идеи, он не требовал денег на покупку дорогих отвратительных снадобий – только ел, спал и рубился в компьютер. Последнее пугало больше всего.

– Ты чем сейчас займешься?

– Не знаю.

– Помнишь, у тебя во флигельке макет города стоял. Ты его доделал?

– Нет еще.

– А зачем он тебе нужен?

– Сигнальная система. Позволяет отслеживать любую магическую активность.

– А когда ты его закончишь?

– Не знаю. – Дханн слегка пожал плечами. – Наверное, никогда. Теперь-то он мне зачем?

– В каком смысле теперь?

– Ну я же урод, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Шурик. – Вот и надеялся использовать макет, чтобы скомпенсировать нехватку врожденных способностей. Только теперь вижу, что зря. Никакой артефакт не заменит живого сознания, врожденной магии. Мне родня это очень убедительно доказала. Я ведь показывал им свои амулеты. Они говорят, глупые людские поделки. А я не могу использовать их методики, они мне не подходят! Ты же сама видела – те заклинания, которые хороши для остальных дханна, у меня в лучшем случае просто не выходят. Или срабатывают как-то не так. А выстраивать новую основу, базу новой школы для существа с моей энергетикой слишком долго. Это работа на тысячелетия, десятки тысячелетий. Мне не успеть. Я так хотел жить в покое, заниматься исследованиями, но они же не дадут мне…

– Так, мне этот скулеж надоел! – Алла решительно ударила по тормозам и съехала на обочину. – Вылезай!

– Что?

Принятая выскочила из машины и резко распахнула заднюю дверь. Шурик с удивлением смотрел, как она настойчиво пытается вытащить его из салона за рукав безразмерной куртки. Силы очевидно были неравны, но дханн подчинился и вылез сам – с такой энергией тянула его женщина, что отказать ей было невозможно.

– Хватит страдать, Шурик! Делай, как я говорю! Подними руку. Подними, вот так! Кулак сожми! Крепче! Еще крепче! Хорошо. А теперь резко выдохнул, быстро опустил руку и громко сказал: «Да пошли они все!» Ну же! Давай! Чего стоишь!

Парень недоуменно посмотрел на маленькую, взъерошенную женщину. Перевел взгляд на правую руку, застывшую в поднятом положении. Пошевелил губами.

И впервые за последнюю неделю широко, от всей души улыбнулся.