Текст книги "Толстый демон"

– Значит, «просто заехал»? Значит, «понятия не имеешь»?

Демон развернулся и с негодованием упер руки в боки:

– Ты еще скажи, я тебе должен весь расклад на блюдечке поднести! Ты монах-труженик или кто? Сам-то работать когда будешь?! Ты для чего сюда поставлен, а?

Отец Николай опешил от неожиданного заявления и молча смотрел, как нечистый и его слуги забираются в нутро «мерседеса». Даже когда машина скрылась за углом, он продолжал стоять, переваривая обвинение. Всякое в его карьере случалось, но чтобы так… И главное – от кого? Должно быть, мир рухнул.

Столь же обалдевший Боди подергал друга за рукав:

– Что это было?

– Нелюдь, – не выдержал и сплюнул на землю Мозг.

Подобно Шурику, господин Уральцев не любил вставать рано. Он, во-первых, как всякий уважающий себя сатанист, предпочитал вести ночной образ жизни, а во-вторых, будучи программистом, часто засиживался за компьютером до утра. Сейчас многие зарабатывают фрилансом, и предводитель городских дьяволопоклонников тоже предпочитал вольные хлеба твердому окладу. Однако в последнее время заказов поступало мало, деньги заканчивались, поэтому некоторые незыблемые прежде принципы пришлось пересмотреть – очень уж кушать хотелось, и не только хлеб с маслом.

Тем не менее себе Уральцев был верен и раньше одиннадцати на улице не появлялся. Просто не мог головы от подушки оторвать.

Вот и сегодня вышел он из дому часов в двенадцать, не слишком утруждаясь поиском оправданий для начальства. В городе системщиков его уровня нет, фирме профессионал-программист до зарезу нужен, поэтому увольнение ему не грозит. Хотя особо наглеть тоже не стоит – если припрет, директор работника в Москве наймет. Фирмочка поднялась в последнее время, обороты за последний квартал раза в три выросли. Кризис им только на пользу, словно ворожит кто… Кстати сказать, эту мысль надо бы обдумать. Выяснить для начала, откуда они такие точные прогнозы колебаний курса валют берут.

– Извините, можно поговорить с вами о Боге?

Сатанист с интересом и симпатией осмотрел подошедшую к нему женщину. Он любил развлекаться за чужой счет и не видел в этом ничего дурного.

– Безусловно. – Уральцев принял позу, многажды отрепетированную перед зеркалом. Как ему казалось, так в его облике появлялось нечто инфернальное. – Меня давно и основательно привлекает тема религии.

– Скажите, верите ли вы в Бога?

– Верю, – согласно кивнул Павел. – Если есть Дьявол, значит, есть и Бог. Скорее всего.

Женщина осеклась и недовольно поджала губы. Она не любила всяких умников, справедливо ожидая от них разного рода пакостей. Вот и этот длинноволосый: говорит вроде серьезно, но кажется, будто издевается.

– Читали ли вы Библию?

– Читал. И Ветхий Завет, и Новый, и Евангелия.

Иеговистка вновь почувствовала раздражение. Руководство секты прямо указывало не связываться с православными или верующими других конфессий, поэтому разговор следовало закруглять.

– А вы часто ходите в церковь и молитесь?

– В церковь я не хожу. – Точнее говоря, в городские церкви его не пускали, о чем сатанист решил умолчать. – Что касается молитвы… Вы задали довольно сложный вопрос. Обычно я возношу хвалы своему Господину в компании нескольких близких друзей, но сейчас они разъехались, и я, можно сказать, остался без духовной поддержки. Должен сказать, сложившаяся ситуация действует на меня угнетающе.

– Вы можете посетить наше молитвенное собрание, – немного поколебавшись, предложила проповедница. Все-таки что-то ее в вежливом молодом человеке смущало… – Наше общество собирается в «Факеле», мы вместе читаем Библию, обсуждаем ее, слушаем проповедь. Ближайшее собрание завтра вечером, в семь часов.

Верховный Иерарх в ответ на предложение мило заулыбался:

– Обязательно приду. Обязательно.

Обед, с точки зрения «офисного планктона», понятие святое. Рабочий день делится на два периода – до и после приема пищи, и не дай бог какому-либо событию помешать сему сакральному действу! Рядовые сотрудники обедать любят. Зато руководители зачастую считают время, потраченное на обед, потерянным впустую и тихо бесятся, не видя возможности как-то избавиться от ненавистного часового промежутка. Останавливает их, как правило, опасение вызвать бунт среди подчиненных.

Алла считала себя неплохим предпринимателем и на людях не экономила. С ее точки зрения, лучше пусть сотрудники питаются на заводе качественно приготовленными блюдами, чем бегают в ближайшее кафе и тратят там свои деньги. Как ни странно, так дешевле выходит. Заводская столовка помимо кормежки работников предприятия торговала еще и навынос, частично окупая затраты, а оставшиеся затраты компенсировались сэкономленным временем и возможностью манипулировать социалкой. Ну и зарплату повышать пореже. Сама госпожа директор предпочитала обедать в своем кабинете, но еду ей отдельно не готовили – поварята горячую приносили.

Сегодня поесть спокойно не удалось.

– В общем, дела-то неплохо идут.

Дверь не скрипнула, в кабинет никто не входил. Секунду назад Алла готовилась приняться за салат, рассчитывая хотя бы минут двадцать посидеть в тишине, покое и одиночестве, не слыша телефонных звонков и забыв о длиннющей очереди посетителей в приемной. Увы, приходится отложить вилку в сторону – на ближайшем стуле, задумчиво почесывая бородавку на носу, сидит Славомира. Откуда она взялась, непонятно.

– Злобствуют монахи не сильно, чаровникам иноземным отлуп дали, гости дорогие и не шибко завтре приедут. Только вот, – сложила бабка губки бантиком, – придется тебе, девонька, без меня справляться. Одной.

– Чего так?

– Зол на меня Ассомбаэль, – вздохнула старая ведьма. – Я, вишь, в переговоры сдуру вмешалась и разрешение по его земле ходить дала, вот хозяин твой и злобствует. Оскорбила его, выходит.

– В первый раз, что ли? – усмехнулась Алла. – Ты и раньше за него решала, так?

– Так, да не так. Одно дело – родичу младшему по башке слегка настучать, и совсем иное – за владетеля решения принимать и тем власть его умалить. Может, зря я влезла? Ты не видишь, а Шурик к этой земле уже привязался и уезжать отсюда не собирается. Мог ведь и наброситься, мог…

Младшая женщина из короткой сумбурной речи поняла немногое, в чем с легкой душой и призналась. Славомира вздохнула и принялась объяснять. По ее словам, вмешавшись в проводимые переговоры, ведьма изрядно подпортила Шурику реноме, и теперь тот заимел на нее большой зуб. Ибо каким бы мягким и незлобивым характером дханн ни обладал, попытки, пусть и малой, перехватить власть над доменом проигнорировать не может. Да и не хочет. Демоны – существа в значительной степени территориальные, диким инстинктам подверженные и при вторжении на свою землю реагируют никак не рассудком. Шурик хоть и мямля, а наброситься на чужаков вполне мог. Были у Славомиры в практике таковые случаи, были. Поэтому и решилась древняя полукровка вмешаться, не допустить совершенно не нужного конфликта. Однако тем самым нанесла Шурику обиду. И теперь толстяк наверняка сидит где-нибудь в укромном уголке и тихо мучается, изобретая месть поизощреннее.

В последнем Алла сильно сомневалась. Скорее, сидит и страдает.

– В общем, опасаюсь я ему глаза мозолить, – подвела итог рассуждений ведьма. – Уйду на дно до лучших времен. Митьку я уже к тебе домой отправила, присмотри за мальцом, сделай милость.

Все решила, старая ведьма. Интересно, на сколько минут ничегонеделания ее хватит?

– Если что, звони на мобильный или проси о помощи Эвиар – она девка умная, – подытожила полукровка.

Спустя мгновение она исчезла. Алла моргнула и недоверчиво помахала в воздухе рукой над тем местом, где только что сидела Славомира. Раз – и нету. Здорово. Никаких спецэффектов, ритуалов, воззваний к небесам или чего еще. Свидетельством реальности пребывания бабки служили только старательно выцарапанная на лакированной дубовой столешнице «Кнопка выключения директора» и двенадцать рублей семьдесят копеек, оставленные в виде платы за мимоходом утащенный с тарелки шницель. Как расценить полученные деньги, Алла не знала. К тому, что у нее регулярно пропадает еда со стола, она после появления в доме вечно голодного демона привыкла, но компенсации за покраденную пищу ей еще не предлагали.

Принятая неплохо знала своего «повелителя» – он действительно заперся в лаборатории и привычно, профессионально страдал. Понимал, что впустую тратит время и только себя накручивает, но ничего поделать не мог. Его трясло. Толстяк метался по маленькой комнатке, сшибая мебель, судорожно пытался понять, как жить дальше. Почему его не оставят в покое?

То есть, как видим, вопросы «кто виноват?» и «что делать?» Шурика не миновали, а значит, существом он все-таки был интеллигентным. Несмотря на манеры.

Одним словом, в тот момент, когда тишину комфортабельного подземелья нарушил громкий звонок, толстяк находился в не самом уравновешенном состоянии.

– Чего надо?! – рявкнул он, распахивая дверь.

Дима Смирнов, герой и причина свалившихся на Шурика несчастий, в страхе попятился и, не устояв на ногах, шлепнулся на пятую точку. Выглядел он так потешно, что гнев дханна слегка утих.

– Чего пришел-то?

– Славомира Савраковна сказала, что мне лучше какое-то время пожить у вас, – не рискуя вставать с земли, ответил подросток. – Домой мне возвращаться нельзя, а за ее домом следят.

Шурик фыркнул. Упоминание о полукровке опять его разозлило, но он не мог не признать, что смысл в ее словах был: парню действительно лучше пожить у него под присмотром. Хотя насчет слежки бабка наверняка соврала. Да даже если и не соврала… В ее доме Диме ничто не угрожало.

– Ну заходи, гостем будешь. – Тон, использованный демоном для приглашения, никак не вязался со смыслом слов. Тем не менее маленький маг предпочел подчиниться.

Уже внутри, сидя перед открытым холодильником, Шурик поинтересовался:

– Бабка тебя просветить-то успела? Я ж с тобой на тему иноземцев не разговаривал.

– Да. – Сесть без приглашения парень не решался, да и смотрел с почтением. Интересно, чего она ему наболтала? – Она сказала, что в город приехали иностранные агенты, которые хотят меня использовать в своих экспериментах по выведению новой породы сверхлюдей и…

Дханн зарычал.

– Она сказала неправду, – без особого удивления сделал парень правильный вывод.

– Кошелка старая, – ругнулся толстяк. – Садись, чего стоишь! Маги в город действительно приехали, но не за тобой. Хотя если смогут увезти, от подарочка не откажутся. Тебе не чаровников иноземных опасаться надо, ты лучше священников Христа сторонись.

Ассомбаэль ожидал удивления, вопросов, недоверия со стороны человека, но тот отреагировал совершенно неожиданным образом. Просто согласно кивнул. Поневоле в памяти демона всплыл рассказ, точнее говоря, рассуждения одного из спутников отца, касавшиеся отношения русского человека к православной церкви. «В былые времена, – поведал тот молодому господину, – на Руси жили иначе. Это сейчас говорят: дескать, деньги на монастырь жертвовали, чтобы при нужде укрыться самим, спрятать семью. Ничего подобного. О себе тогда думали намного меньше, чем сейчас. Церкви и монастыри содержали от души, вовсе не потому что так принято. Сейчас сложно сказать, когда отношение к священникам и православной вере начало меняться, но, думаю, истоки нужно искать в никоновском расколе. Царь Алексей доверился не тому человеку – и в результате пострадал весь народ. Его сын, Петр, пошел еще дальше. Он ненавидел монашество, считал жизнь в монастыре бездеятельной и бесполезной и сделал все возможное, чтобы понизить авторитет монахов среди простого люда. В его царствование бывшая прежде независимой православная церковь фактически превратилась в одно из государственных учреждений. Патриарх Адриан пытался сопротивляться, но что он мог поделать против царя? А к властям у русского народа отношение неоднозначное. Искренняя вера начала иссякать, все меньше людей рассматривали церковь как носителя духовной, сакральной традиции. Революция, провозгласившая своей религией атеизм, всего лишь завершила долгий процесс гниения. Хотя она же послужила средством, очистившим заржавевший механизм от различного рода дряни – карьеристов, мздоимцев, лизоблюдов. Правда, сейчас они опять пришли, и как бы не в больших количествах».

За семьдесят лет агитации советская власть сумела привить людям презрительно-скептическое отношение к религии. Кроме того, Дима жил в одной квартире с фанатичкой, что тоже сильно влияет на мировоззрение. Встречаться со священниками паренек совершенно не хотел. А придется.

– Пообщаться с монахами ты должен, – уведомил Диму толстяк. – По договору. Они имеют право пытаться «спасти» твою душу и убедить остаться среди людей; взамен мы, дханна, можем инспектировать их монастыри. С ограничениями, конечно.

– То есть как – остаться среди людей?

– Ну в человеческом обществе, – уточнил Шурик. – Связавшись с нами, ты обязательно изменишься. Психологически или психически, не знаю, как точно сказать. Мыслить станешь иначе. Система ценностей-то у нас другая, не людская. Правда, она у всех долгоживущих ведающих своеобразная и с моралью смертных общего имеет мало.

– Маги… ну ведающие… они долго живут?

– Не «они», а «мы». Хотя тебе еще учиться и учиться, конечно. По-разному бывает. Срок жизни зависит от силы дара и мастерства, причем опыт важнее. У иных ведающих возраст столетиями считается, – только почти все такие дханна служат. – Шурик довольно усмехнулся. – Людишки-то знаниями небогаты.

– А учиться надо много? Ну чтобы ведающим стать?

– Ведающим нужно просто быть. – Демон почесал затылок и попытался объяснить подробнее: – Учиться ты можешь бесконечно долго, но при этом остаться долбаком. Сумма знаний не имеет значения. Ведающего создает умение видеть закономерности в происходящих событиях и умение применять их на практике. По большому счету, ведуну даже дара иметь не обязательно – достаточно просто быть мудрым человеком.

Шурику надоело метаться по кухоньке, он уселся на стул и подытожил:

– Короче говоря, в первую очередь тебя начнут учить думать. Иначе ты не проживешь. Вот скажи, какая у тебя сейчас текущая цель?

– Да нету у меня никакой цели! Разобраться бы, что происходит вообще…

– Именно. – Толстяк воздел вверх указующий перст. – Именно! Потому-то от тебя сейчас ничто и не зависит. Ты добровольно стал объектом чужих воздействий и не пытаешься самостоятельно оценить ситуацию. Запомни, ведун всегда точно знает, чего он хочет.

– Я хочу нормально школу закончить. И чтобы все это, – Дима неопределенно помахал в воздухе руками, – успокоилось.

Несмотря на некоторый сумбур изложения, Шурик прекрасно понял, о чем идет речь. Сам не раз был обуреваем схожими чувствами.

– Может, жизнь и успокоится, но не так, как думаешь. Из города ты неминуемо уедешь. Да-да, – покивал демон, глядя в испуганные глаза подростка. – Прощай, отчий дом. Присматривать за тобой постоянно возможностей у меня нет, а сам ты в случае чего защититься не сможешь. Это на рядовых травниц всем плевать – к будущим сильным ведунам счет совсем иной. В покое тебя не оставят.

У каждого своя правда. Зло с точки зрения одного вполне способно обернуться добром в глазах другого. Шурик не лгал, описывая Диме будущее, – но и всего не рассказывал. Например, он умолчал о том, что с недавних пор монахи перестали настаивать на обязательном постриге всех сильных неофитов, попавших им в лапы, да и требования к уровню религиозной подготовки у них значительно ослабели. Фанатизм пусть медленно, постепенно, но отходил в прошлое. Не было ни слова сказано о том, что Диму с распростертыми объятиями приняли бы в любом из крупных магических орденов, причем сразу обеспечили бы все мыслимые для подростка блага. Вообще, юноше каждая сторона могла предложить многое. Вопрос стоял в цене. Священники традиционно упирали на спасение души – между прочим, очень серьезная мотивация, – маги предлагали богатство, тайную власть и прочие блага, дханна же… Ну чем обычно соблазняют демоны в сказках? Знаниями. Просят-то у них разное, зато сами они больше всего ценят информацию, коей и приторговывают.

Молодой и неопытный мальчишка должен выбрать путь. Решить, что является для него важнейшим. Душа, о которой толкуют священники? Деньги и власть? Или возможность поспорить с судьбой, отказавшись от рода, к которому принадлежишь с рождения? Дескать, прощай, старый мир, мы расстаемся навсегда! Перспектива совершить пусть глупый, но красивый поступок для подростка всегда привлекательна.

К вечеру Шурик смирился с судьбой.

Непонятно по какой причине, но происходящие в его владениях события теперь воспринимались толстяком с олимпийским спокойствием. Ему было плевать и на Мозга, приславшего официальное уведомление с требованием организовать встречу с Димой, и на шныряющих по городу магов, враждовавших с его Домом более пятисот лет. Кстати сказать, шныряли «гастролеры» не просто так, а с определенной целью, и целью этой был Урзал. Самостоятельно снять наложенное пособником Тьмы заклинание с иеговистов не удалось, поэтому маги просто жаждали пообщаться с колдуном сколь можно скорее. Ибо подопечные уже начинали чудить.

Однако седалищным нервом почувствовавший неприятности Урзал сразу после ритуала свалил в Москву, только пятки сверкали. Насчет него волноваться не стоило.

Одним словом, вернувшаяся домой Алла застала Шурика в состоянии духа, приличествующем скорее христианским подвижникам или достигшим просветления махатмам, но никак не представителю легендарных адовых сил. Дальнейшие ее предположения вполне естественны.

– Чего это у тебя за запашок странный стоит? – Женщина уже успела оглядеть стол, углы и сейчас шарилась по ящикам, высматривая бутылки. – Сладенький такой.

– Благовония случайно на спиртовку уронил. – Спокойствие толстяка оставалось нерушимым. На суетящуюся помощницу он смотрел без малейших эмоций, чем изрядно ту нервировал. – Готовился ритуал на равноденствие провести, но отвлекся в связи с последними событиями. Решил прибраться, но слегка намусорил. Бывает.

Принятая окончательно уверилась, что с ее «повелителем» не все в порядке.

– Мальчонка пока у нас поживет?

– Да. Огради его от своего дитяти – парню и так тяжело.

– Ничего, потерпит. – Алла наконец перестала обыскивать кухню и уселась на стул. – Может, все-таки отправить Натульку на учебу?

Дети, не только цветы жизни, но и очень, очень любопытные животные. Они постоянно задают вопросы. Они лезут в каждую щель, откуда не всегда могут выбраться самостоятельно. Они отвлекают от работы, прибегая похвастаться достижениями и влезая в важный разговор. Но самое главное – они делают выводы. Которыми потом делятся с окружающими.

То, что в доме происходит нечто необычное, Наташа поняла давно. Однако обилие новых впечатлений, вызванное свободным выходом за пределы уютного мирка усадьбы, на время отвлекло девочку от исследования личности Шурика и творящихся вблизи странностей. Она училась в школе, налаживала контакты с одноклассниками, открывала для себя неизвестные прежде грани жизни обычного школьника. Ей впервые за долгое время было весело. И не встреть она плачущей на дороге подружку недавним ранним утром, кто знает, сколько бы еще Наташа прожила в счастливом неведении.

– Да отправляй, мне-то что… – Могучие плечи дханна слегка подпрыгнули вверх-вниз. – Согласен, правду ей знать рановато. Только не вздумай дите в Англию посылать – тамошние наши кровники ее мигом в оборот возьмут. В Америку тоже не стоит… Да вообще в западных странах лучше не появляться.

– Что, предки отметились?

– Ага.

– Тогда где ребенка пристроить, если не в Европе? – задумалась Алла.

– У нас всегда были очень хорошие отношения с гималайскими родичами.

– Вот сам в Непал и езжай!

Если бы женщина не взорвалась, то, может статься, получила бы впечатляющую лекцию о древней вражде и нанесенных тысячелетия назад, но по-прежнему нежно лелеемых обидах. Или, возможно, Шурик рассказал бы, как по глупости пропустил мимо ушей предупреждения старших родственников и сунулся в ознакомительный вояж по считающимся мирными местам, причем едва ноги унес. Еще он мог бы поведать о не столь радостных судьбах менее везучих путешественников, но тоже не стал. Ибо воцарившаяся тишина и странное, полусонное состояние разума позволили ему ощутить легкую вибрацию опутывавшей дом системы предупреждения.

– Ничего не понимаю, – высказался вслух толстяк.

Что Шурик по-настоящему ненавидел, так это сюрпризы. Они происходили вокруг него постоянно, предсказать их не получалось, последствия поражали воображение. Сейчас, когда по городу разъезжали чужаки, а вскоре ожидалось появление дражайших родичей, неожиданности грозили особо суровыми последствиями.

Настроение стремительно портилось.

– Чего там еще? – сварливо поинтересовалась Алла. Ей жутко хотелось сказать какую-нибудь гадость и устроить небольшой, минут на пять, скандал. Пока что женщина сдерживалась.

– Такое чувство, что кто-то пытается обмануть мое заклинание.

Дханн уже нырнул в подвал, его голос вперемежку со звяканьем и шумом падающих вещей доносился из лаборатории. Принятая с силой сдавила пальцами переносицу, постояла так мгновение, затем тоже отправилась вниз. Проконтролировать.

Толстяк занимался уже привычной деятельностью, то есть не пойми чем. На полу громоздилась куча предметов самого разного назначения, в то время как сам Шурик, высунув от стараний язык, ползал рядом на коленях, вычерчивая мелом кривые загогулины. Закончил он, вопреки предположениям Аллы, быстро. Уверенными движениями небрежно раскидав перья, комки ниток, камушки и прочий мусор по результату своей чертежной деятельности, демон обежал вокруг получившейся композиции, что-то поправил, передвинул, удовлетворенно кивнул и только теперь обратил внимание на принятую:

– Сейчас узнаем, кто у нас такой наглый.

– Тебе не показалось? – Женщина была настроена скептически.

– Не, сюда точно кто-то ломится, – заверил ее толстяк.

Он раскинул руки, словно удерживал перед грудью большой невидимый шар, и с резким выдохом хлопнул ладонями. Женщина отшатнулась, рефлекторно отворачивая лицо в попытке защититься от могучего напора энергии, возникшего из-за простого жеста дханна. Когда она проморгалась, Шурик сидел на корточках и тихо поскуливал. Глаза его были прикованы к мягко сияющему комочку света, висевшему точно над центром чертежа.

– Шурик, – Алла осторожно потыкала патрона пальцем, – ты чего? Что случилось-то?

– Они уже здесь!

Толстяк внезапно вскочил на ноги и заметался по комнате, натыкаясь и сворачивая мебель на пути. Женщина проворно отскочила в сторону, из относительно безопасного уголка наблюдая за мятущимся демоном.

– Кто они-то?

– Йеваул и Морген! Мои братаны трехрядные!

– А, ты о них рассказывал, – припомнила Алла. – Так они вроде должны были завтра приехать.

– Да! Завтра!

– Ну… так чего ты нервничаешь?

– Мы же их встретить не сможем! Обиду нанесем!

– Шурик. Шурик, остановись.

Принятая улучила момент и ухватила обеими руками бицепс толстяка. Попытка остановить почти двести килограммов живого веса закончилась плачевно и смешно: Шурик не заметил возросшей массы. Сильная, но легкая и потому игнорируемая женщина так и моталась в воздухе, поджав ноги и вереща. Наконец толстяк обратил внимание на странное положение Аллы.

– Блин, тебе бы хиханьки-хаханьки, – с возмущением укорил он свою ношу, – а мне не до развлечений.

– Чего ты волнуешься-то? – Принятая осторожно сползла на пол. – Ну приехали, ну не встретишь ты их, как там по вашему протоколу полагается. Так не фиг рано приезжать. Шурик, это не твои проблемы. И вообще, я тебя не понимаю – в твой дом заявились два каких-то хама, с дороги попытались взломать систему безопасности, которую ты делал не пойми сколько времени! Поведение свинское, а ты думаешь, как будешь выглядеть в их глазах!

– Не в их глазах, – поправил ее толстяк.

Тем не менее он прекратил суетиться и задумался. Принятую он уважал, даже слегка побаивался, и к словам ее всегда прислушивался. Вот и теперь Алла заставила его встряхнуться, посмотреть на появление родни с непривычной точки зрения. Действительно приличные гости так себя не ведут! От Рамиааля он бы еще мог ожидать какой-нибудь выходки – тот зачастую действовал импульсивно, не обдумывая последствий, однако серьезных гадостей не делал. Взломай он чужую систему безопасности, первый бы поделился результатами, указал на ошибку, посмеялся и забыл.

Братаны, или на французский манер кузены, наверняка бы этим не ограничились.

– Ладно, пошли, – почесав в затылке, подытожил дханн свои рассуждения. – Комнаты-то хоть в порядке?

– Да готово все давно.

Шурик выбрался из подвала не оглядываясь, углубившись в собственные мысли. Действительно, чего это он? По старой памяти испугался? Дханны появлялись на свет редко, но так уж совпало, что сразу трое потомков Велуса почти одновременно обзавелись детьми. Йеваул родился первым, с юного возраста демонстрировал успехи в овладении даром и пользовался хорошей репутацией у наставников. Однако он принадлежал к младшей ветви и в семейной иерархии стоял ниже Ассомбаэля, отчего сильно злился. Морген глядел старшему подростку в рот и копировал его во всем. В результате детство Шурика омрачилось рядом крайне неприятных, не столько болезненных, сколько обидных и позорных воспоминаний. Йеваул не упускал случая понасмехаться над «бездарностью».

Короче говоря, не сложилось у Шурика со сверстниками.

– Да… – Приотставшая Алла поднесла к уху трубку мобильника. – Спрашивают господина Зверева? Шурик, на охране две машины с твоими гостями.

– Пропускай, – дернул плечами толстяк. – И прислугу убери подальше.

К тому времени как слегка ускоривший шаг Шурик подошел к особняку, его родня уже успела вылезти из салона и слегка размять ноги. Всего приехало пятеро – два дханна, которых Алла опознала неким сверхточным чутьем, один принятой, несущий отпечаток чьей-то очень старой и могучей силы, и шоферы. При виде хозяина вперед выступил более высокий из демонов – черноволосый крепыш с резкими, грубыми чертами лица:

– Ты слегка задержался, Ассомбаэль. Неужели тебе приходится пользоваться поделками смертных, чтобы почувствовать родню?

Алла ощутила, как Шурик еле заметно вздрогнул. Со стороны его реакция вряд ли была заметна, но образовавшаяся между принятой и принявшим связь исправно доносила малейшие колебания толстяка. Если тот не пытался их скрыть конечно же. Сейчас его конспирация не волновала. Женщина нутром ощущала, как больно ужалили Шурика слова родича. Да, он действительно не сразу заметил появление посторонних на его территории. Но ведь заметил же! Инстинктивно она сделала крохотный шажок вперед, выбирая позицию за левым плечом патрона и стараясь поделиться своей уверенностью, силой, волей к борьбе.

Сгорбившаяся было спина дханна вновь распрямилась.

– Я приветствую спутника моего прародителя на своей земле. Он и его сопровождающие всегда найдут кров под крышей моего дома.

Судя по злобно сузившимся глазам и втянутому сквозь зубы воздуху, брюнет хотел что-то сказать в ответ, но осекся. Заговорил принятой. Алла не знала языка, на котором тот изъяснялся. Тем не менее она прекрасно поняла и вложенный в слова смысл, и то, кто является реальным главой немногочисленной делегации нелюди.

– Мой повелитель был счастлив узнать, что семя его не оскудело силой. Он дарует тебе свое благословление, могущественный Ассомбаэль. – Шурик почтительно поклонился. Посланец продолжал: – Твоя весть пришлась ему по сердцу, ибо никто из его потомков не принимал сильного ведуна за последние две сотни лет.

– Я не заслуживаю благодарности, – покачал головой толстяк. – Этот юноша даже не новик. Неизвестно, подойдет ли он кому-то из нас.

– Для того мы и здесь.

Шурик склонил голову, одновременно освобождая проход и делая приглашающий жест рукой:

– Моя принятая, Алла, проводит вас в комнаты. Сожалею, что внезапное появление голоса старейшины не позволило нам подготовить достойное гостя жилье.

В голове женщины словно сама собой возникла мысль:

«Не разговаривай с ними. Не общайся. Даже не смотри. Все переговоры только через меня или через принятого Велуса».

Алла удивленно вскинулась. В последнее время ее патрон избегал мысленного общения, после каждого случая жалуясь на головные боли. Надо думать, у него есть веская причина отдавать приказ практически неперехватываемым способом.

Однако войти в дом не получилось. Тот же крепыш вновь подал голос:

– Раз уж мы здесь, я хочу взглянуть на кандидата. Где он?

– Я представлю его вам завтра, – не согласился Шурик.

– Зачем же упускать время?

– Смертный растерян и напуган. Я не хочу тревожить его лишний раз.

– И чего же он боится? – заинтересовался второй приезжий дханн. – Быть может, своего хозяина?

Интонацией он выделил последнее слово, вложив в него изрядную долю издевки. Шурик нахмурился и перевел взгляд на посланника:

– В городе не только монахи Заволочского скита. Вчера приехали маги из Общества Розы. Мальчишка не знает, чего ждать.

Принятой кивнул с бесстрастным лицом. То ли сведения не стали для него новостью, то ли просто не взволновали.

– Не понимаю, чем нахватавшееся крох со стола великих отребье может напугать человека, находящегося под покровительством одного из могущественных. Морген, ты можешь себе представить? – снова влез первый дханн.

– Неужели этот могущественный не совсем могущественен?

– Да, и такое случается, оказывается… – Тяжелый вздох, исполненный ложного сожаления.

– По крайней мере, я сижу на своей земле, а не в материнских покоях, – тихо, но отчетливо сказал Шурик.

– Своей земле? Может, ты еще и владетелем себя провозгласишь?!

– Всему свое время.

– Йеваул, брат, наш родич сошел с ума, – картинно всплеснул руками Морген. – Неужели эта бедная пустышка действительно верит в то, что говорит?

Йеваул скривил губы в неприятной усмешке:

– Похоже на то. Интересно, как ты рассчитываешь защищать свою землю, Ассомбаэль? Нацепишь сотню побрякушек по примеру людских бездарей?

– Не тебе судить, как я вершу дела!

– Ну почему же! Может, мы хотим ознакомиться с новым опытом!

– Да, и правда. Просвети неразумных.

– Ты думаешь, я обязан перед тобой объясняться?

– О, мне просто интересно! Как вообще можно считаться Слушающим Вечность, дханна, не владея даром?! Покажи мне что-нибудь, чего не мог бы сделать я!

В то время как голоса приезжих дханнов становились громче, Шурик, наоборот, говорил все тише. Почти шептал. Поэтому последняя его фраза была едва слышна:

– Значит, ты считаешь себя сильнее меня?

– Конечно! Ну давай покажи, на что ты способен!