Текст книги "Толстый демон"

Выдав сию загадочную фразу, он приблизился к окончательно растерявшейся принятой и пытливо заглянул ей в глаза:

– Видишь его? – Сосискообразный палец ткнул в кисло улыбнувшегося Мефистофеля. – Опиши.

– Ну… – замялась принятая, – мужчина, лет сорока на вид. Высокий. Глаза черные, красивые…

Шурик выслушал смущенный лепет так, словно был психиатром, анализирующим поток сознания пациента.

– Ага, хватит. А теперь искоса, краешком глаза посмотри. Да не на меня, на него! Слушай, просто сделай что говорят – и сразу сама все поймешь!

Алла уже привыкла к самым неожиданным требованиям своего принявшего. Почувствовав вкус стези наставника и ощутив себя гуру-просветителем, Шурик в последнее время увеличил количество заданий и их сложность. Процесс ненадолго прервался в связи с приездом старших родичей, но сейчас, кажется, грозил начаться заново. Впрочем, женщина подозревала, что на самом деле поганцу нравится издеваться над ней. Ничем другим она не могла объяснить требования дышать исключительно по записанной на шпаргалке методе или приказ «представить улыбку величиной с Млечный Путь». Причем осенить Шурика могло в самый неожиданный момент, а спорить с ним было бесполезно. И справедливости ради, смысл в его действиях по некотором размышлении обнаруживался.

Короче говоря, Алла Борисовна Незвольская, владелица завода, радиостанции и собственной яхты на Средиземном море, спорить не стала. Просто сделала, как было сказано.

– Ой!

Рядом стоял с выражением снисходительного терпения на лице Рамиааль. Именно такой, каким она запомнила дханна во время прошлого визита в Москву. Высокий зеленоглазый красавец с густым хвостом ярко-рыжих волос до лопаток, одетый в короткую меховую безрукавку, оставляющую на виду перевитые узлами мышц сильные руки.

– Запомни это ощущение, – продолжал командовать Шурик. – Теперь медленно поверни голову и постарайся не разглядывать Рамиааля. Не сосредоточивайся на нем, вообще не обращай внимания на детали!

– Я не понимаю…

Толстяк уселся в кресло и принялся объяснять косящей, как дуре, Алле, с чем она столкнулась на сей раз:

– Это личина, маска. Несложная, рассчитанная только на людей, – обмануть технику она неспособна. Принятых она тоже смущать не должна, только попервости привыкнуть надо и знать, на что смотреть.

– Не смотреть, – мягко поправил старший дханн. – Видеть.

– Да. – Смутившийся толстяк полез пятерней чесать затылок. Он, кажется, слегка увлекся и забыл о причине визита. Откашлявшись, Шурик поинтересовался: – К слову сказать, почему ты носишь личину?

– Я надел ее буквально перед вашим приходом. – Рамиааль не обратил внимания на легкое нарушение этикета со стороны родича. – Собираюсь на встречу.

– С людьми?

– С довольно необычными людьми. Или я просто от жизни отстал, не успеваю за смертными? Они вечно выдумают что-то новенькое. – Рамиааль тоже уселся, только за стол, сложил пальцы домиком и принялся рассказывать. – По сложившейся традиции мы время от времени являемся оккультистам. Иногда имеет смысл приблизить не обладающего от рождения даром, но упорного в поисках человека. Это своеобразный тест. Не каждый осмелится призвать демона, далеко не все обладают необходимой храбростью, настойчивостью, образованностью и честолюбием. К сожалению, с появлением Интернета старые методы грозят отправиться на свалку. Последние лет двадцать к Сатане обращаются совершенно ничтожные личности. Не готовые продать душу в обмен на знания вечности фанатики науки, а какие-то заросшие, пропитые юнцы, впадающие в ступор при моем появлении. Хотя и среди грязи иногда попадаются настоящие алмазы.

Неделю назад я случайно забрел на кладбище и наткнулся на компанию начинающих демонологов. Отвратительное зрелище, скажу вам откровенно. Кучка размалеванных подростков начертила на земле кривую пентаграмму, натыкала по углам свечей и принялась распевать псалмы на жутчайшей латыни с диким акцентом. Если бы Гермий увидел, как извратили его науку, он бы устроил бойню прямо на месте. На их счастье, я не настолько привержен устоям, да и настроение в тот день было хорошее, поэтому я захотел немного позабавиться. Накинул личину, устроил вспышку огня и явился: дескать, радуйтесь, ничтожества, Князь Тьмы услышал ваш призыв!

– Они сильно испугались? – справился с хихиканьем Шурик.

– Судя по запаху – очень. Даже пошевелиться не могли от страха. Но когда я уже думал, что на сегодня развлечение закончилось, вперед выскакивает крохотная пигалица – как сейчас говорят, метр с кепкой – и срывающимся голосом выдает просьбу. Угадай какую.

– Попросила власти над миром? Или приворожить кого-нибудь?

– Если бы! Она, – дханн воздел руки к потолку, призывая небо в свидетели, – захотела стать высшей вампиркой!

Рамиааль перешел на немецкий язык, используемый им в особых случаях. Шурик кивал и хихикал. Сам он в подобные ситуации еще не попадал по малолетству, но был немало о них наслышан. Люди в последнее время словно с ума сошли, воображая себя различными существами из темного пантеона. Готы, псевдодемонопоклонники, любители собачати… простите, оборотней и прочие подростковые секты плодились словно грибы после дождя. Консервативные дханны приходили в ужас, некоторые даже перечисляли деньги церкви для очистки юных мозгов от шлаков современного кинематографа. Хотя обвинять только кино несправедливо – первыми в деле популяризации темной силы отметились литераторы. Они же первыми и пострадали. Брэм Стокер, превративший славянские легенды про живых мертвецов в романтическую историю о вечной любви, горько пожалел о своем желании прославиться. Ибо не нужно распускать слухи о том, о чем ничего не знаешь. Особенно когда дело касается сверхъестественного.

На Руси упырей не любили особенно сильно, отчасти из соображений безопасности. Дом Поющего Зверя жестоко боролся с этим типом нежити вплоть до конца тринадцатого века, причем первые союзы с церковью были заключены именно для войны с общим врагом. Некоторые язычники предпочитали приносить жертвы и молиться именно упырям. С тех пор прошло довольно много времени, пожирателей мертвечины – а настоящие, не киношные вампиры одной кровушкой не довольствовались – успешно истребили, но на упоминание старых противников дханны реагировали очень остро. Память у них была хорошая.

– Я еще не определился, что с ними сделаю, – подытожил рассказ Рамиааль, – но это будет что-то страшное. Глупость надо наказывать.

Какие указания давала Алла Олегу, Шурик не слушал. Он вообще с какого-то момента выпал из разговора. Что-то его цепляло в прошедшей встрече… Реакция Рамиааля на вопрос о дальнейших планах? Нет, родич совершенно правильно отказался от деликатно предложенной помощи. Во-первых, могущественный дханн должен сам решать свои проблемы, если намерен добиться мало-мальски весомого статуса, а во-вторых, чем он, Ассомбаэль, может помочь? Связей серьезных у него нет, магии – тоже.

Короче говоря, пока Олег рассказывал, как изворачивался, объясняя работникам автосервиса причины странного состояния стукнутой толстяком машины, а позднее Алла созванивалась с дочерью и назначала место встречи, Шурик молчал. Он тихо развалился на заднем сиденье автомобиля, застывшим взглядом пялясь в окно, и, судя по мученическим гримасам и периодическому почесыванию затылка, что-то усиленно вспоминал. Из прострации он вышел не скоро, причем, по мнению Аллы, зря.

Транспортно-пробочная проблема Москвы стала настолько общеизвестным явлением, что распинаться о ней нет смысла. Машин в столице много, машины дорогие, но ездить на них умеют и город знают далеко не все. Да и улочки, по которым иной раз можно было бы объехать многокилометровые пробки, зачастую настолько узки, что разъехаться двум водителям иной раз нет никакой возможности. Как правило, дорогу уступает менее наглый, то есть тот, чья «тачка голимее». Поэтому со стороны пассажиров темно-красного BMW X6 было вполне естественно ожидать, что не первой свежести «мерседес» даст задний ход и пропустит торопящуюся по своим делам молодую компанию.

Олег, однако, считал иначе.

– Чего вы ручками машете? – поинтересовался он. – Вон знак висит: одностороннее движение.

Водитель «бэхи» высунулся в окно и принялся что-то эмоционально доказывать. Олег, не вслушиваясь, слегка качнул головой:

– Ничего не знаю. Сворачивай давай.

Из машины вылезли трое хлопцев. Олег тоже приоткрыл дверь и собирался выйти, когда сзади раздался голос очнувшегося Шурика:

– Сиди.

Алла подумала было, что ее «повелитель» захотел сам разобраться с обнаглевшими людишками и сейчас выползет из салона, но угадала только наполовину. Толстяк приоткрыл дверцу, оторвал с костюма пуговицу – он их с десяток лично нашил, непонятно зачем – и метко бросил ее в БМВ. После чего закрыл дверь и опять впал в ступор.

Молодые люди настойчиво приглашали Олега выйти разобраться. Впрочем, недолго.

Первыми прилетели воробьи. Огромная птичья стая, спикировав, словно сотни самонаводящихся ракет из голливудского фильма, ковром покрыла алое изделие немецкого автопрома. Мелкие птахи долбили в стекла, царапали крохотными клювиками полировку, влетели в салон и старательно рвали дорогую кожу сидений. Недолго рвали – пока не прилетели их старшие коллеги. Голуби и вороны оказали на машину куда более разрушающее воздействие не столько за счет ударно-силового воздействия – хотя вороний клюв оказался необычайно эффективной в данном плане штукой, – сколько благодаря толстому слою дерьма, в считаные секунды покрывшему «бомбу» сверху донизу.

Птицы улетели столь же быстро и неожиданно, как и появились. За какую-то минуту они превратили машину из сверкающего, дорогого чуда на колесах в кучу грязи, которая, возможно, и могла передвигаться самостоятельно, но вот садиться в нее точно не стоило. Ибо грязновато, очень. Молодые люди в шоке и прострации смотрели на БМВ, отказываясь верить собственным глазам и громко однообразно матерясь. Олег и Алла одинаковым жестом вытянули шеи, стараясь повнимательнее рассмотреть невероятную картину. Увидеть нечто подобное они не ожидали.

В этот момент сзади раздался задумчивый голос:

– Знаешь-ка что, Олег… Поворачивай назад. – Шурик еще немного помолчал, затем уверенно кивнул. – Не договорили мы со стрыйчичем двухрядным.

Оставалось развернуться и последовать полученным указаниям.

На сей раз подниматься наверх Ассомбаэль не стал. Он даже в подъезд не входил, ограничившись телефонным звонком родичу и предложив ему спуститься вниз. Дескать, возникли мысли и хочу ими поделиться. Поэтому Рамиааль сам вышел к гостям, удивленный и слегка настороженный.

Шурик сидел на лавочке, перебирая в ладонях горстку камней. При виде кузена он кивнул, приглашая присесть:

– А за твоим домом следят, знаешь ли.

Старший дханн, ничем не выражая удивления, огляделся по сторонам. Прикрыл глаза, к чему-то прислушиваясь, его сила легкой волной прошлась по окрестностям, заставляя Аллу зябко передернуть плечами.

– Ты уверен?

– Шагов через триста в ту сторону, – Шурик махнул рукой, указывая направление, – стоит черный джип. Посмотри на него внимательнее. Только осторожно.

Рамиааль хмыкнул, но вновь закрыл глаза и сосредоточился. На сей раз молчал он намного дольше, когда же заговорил, в его голосе слышался гнев:

– Проклятье! Почему же я…

Толстяк испытал сильнейшее желание довольно потереть ладошками и захихикать. Ему нечасто удавалось обставить других дханна, тем более в области магии. Или в вопросе слежки за себе подобными, что означает для них примерно одно и то же.

– Если тебя утешит, я тоже ничего не почувствовал и не заметил. – Шурик все-таки расплылся в улыбке. – Я просто машину и одного из пассажиров узнал. Не сразу, но вспомнил, где их видел.

– Пойдем. – Рамиааль поднялся со скамейки. – Не стоит говорить о серьезных вещах на улице. Мой кабинет куда более удобное и защищенное место.

Уже наверху, в квартире, Шурик поведал кузену о слабенькой ведьме Настасье, ее глупой попытке укрыться от слежки во владениях демона и собственном участии в короткой, но получившей нежданное продолжение истории. Слушали его внимательно. Алла уже успела подзабыть обстоятельства, при которых начальник ее охраны узнал о существовании оккультного мира; Дэвида, старшего помощника и первого из принятых Рамиааля, встревожила слежка, замеченная сразу после убийства одного из побратимов.

– …Одним словом, обнаружил я их по чистой случайности, – подвел повествованию черту Шурик. – Почуял смутно знакомую ауру и решил проверить.

– Дэвид?

– Они не принадлежат к Домам, во всяком случае, знаков клятвы на них нет. – Принятой непонятно когда успел провести короткий анализ наблюдателей и сейчас говорил уверенно. – Энергетика у них чисто человеческая, характерная для старых южноевропейских школ. Этруски, Рим, Греция… Между собой говорят по-итальянски. Думаю, наемники.

Рамиааль оперся локтями на столешницу, сцепил пальцы и принялся мучительно вспоминать, чем же он мог привлечь внимание жителей полуострова-сапога к своей персоне. Помогать память отказывалась.

– Ничего не понимаю, – пробормотал старший демон. – Не за секту же они на меня ополчились?

– Какую секту?

– Да так, ничего особенного, – поморщился Рамиааль. – Время убивал. Провозгласил себя старшим иерархом неаполитанского филиала ордена Дракона Пустоты и собрал двадцать пустых голов под крылышком. Ну разыскал с их помощью пару полезных вещиц… Нет, должно быть что-то еще.

Шурик сложил ручки на животе и принялся активно играть с братом в гляделки. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. В действительности сейчас Рамиааль активно уламывал младшего родича на одну из столь любимых авантюр, а общался мысленно, чтобы в случае отказа не выглядеть в глазах подданных дураком. Выбор у него был не очень велик. Во-первых, Рамиааль мог сообщить о факте слежки хозяину земли, на которой сейчас находился. Но ничего конкретного предъявить наблюдателям он не мог, кроме того, выставил бы себя слабым и боязливым, что на репутации сказывается нелучшим образом. Во-вторых, он мог сбежать домой. Однако над ним еще висел нерешенный вопрос с убитым принятым – к слову сказать, нет ли связи между этими двумя случаями? – и уезжать из Москвы он не хотел.

Имелись и личные мотивы, мешавшие переезду. Семья Рамиааля с давних пор владела землями Северо-Западной Руси, то есть Новгородом, Псковом, Санкт-Петербургом и другими. Сам демон родился и вырос под Питером, числил его домом, но с недавних пор старался там не бывать. Несколько лет назад на Невском проспекте должен был состояться парад геев, первый за всю историю города. Зрелище обещало стать во всех смыслах необыкновенным, потому что навстречу им собиралось двигаться другое шествие, только состоящее из бывших десантников. Пропустить такого демон не мог. Он отложил все дела, отменил несколько важных встреч – и что же? Парад запретили. С тех пор город на Неве Рамиааль не посещал. Слишком велико оказалось разочарование.

Таким образом, оставался третий вариант. Самому разобраться с возникшей проблемой. Как говорится, взять за жабры наблюдателей и поспрошать болезных, чего им от мирного демона надобно. Вот только подобное деяние может быть превратно истолковано, ибо не стоит заниматься самодеятельностью на чужой территории. Санкций, конечно, не воспоследует, но… Осадочек останется. Зато если Ассомбаэль, потомок владетеля Москвы и, следовательно, его уполномоченный представитель, согласится помочь старому другу и примет участие в коротком следствии, никаких разговоров о нарушении чужих прав не возникнет.

Одним словом, Рамиааль усиленно пытался втравить кузена в авантюру, а тот в меру опыта сопротивлялся.

Излишне говорить, за кем осталась победа.

Алла с детства понимала, что жизнь любит преподносить сюрпризы. Поэтому ни знакомство с Шуриком, ни выкрутасы подчиненных, даже чудесное выздоровление дочери – сногсшибательное впечатления на нее не произвели. Нет, она, конечно, поразилась, и сильно, но ее внутренний мир не пошатнулся.

– Что от меня потребуется в следующий раз? – холодно отреагировала женщина на предложение Шурика. – Танцевать стриптиз вокруг собственноручно купленного шеста?

Толстяк насупился. Мало того что непонятным образом его уболтали ловить каких-то людских ведающих, хотя сам он предпочел бы тихо-мирно почивать в любимом флигельке. Так еще и принятая гадости говорит!

– О тебе же забочусь, неблагодарная!

– Это теперь так называется? – искренне изумилась Алла. – Мне, приличной женщине, предлагают стоять на стреме, пока ты и твой сумасшедший родственник будете избивать ни в чем не повинных людей! И за это я должна еще и благодарить?!

Шурик, недовольно пыхтя, забегал по узкой комнатушке. Точнее говоря, забегал он по бетонному полу полуподвального магазина, волей его кузена и толстой пачки денег превращенного во временный штаб предстоящей операции. Рамиааль не стал строить сложных схем или закручивать многоходовой интриги – он просто тупо проследил за машиной наблюдателей и собирался сегодня же ночью устроить облаву. Или штурм, смотря как карта ляжет. Подобный стиль планирования был для него характерен и прежде сбоев не давал.

Шурик испытывал в отношении предложенного образа действий некоторые сомнения, но вслух ничего не сказал. Во-первых, сильных ведающих среди будущих жертв вроде нет, а во-вторых, Алла ему всю плешь проела, настаивая на сколь можно срочном возвращении к родным пенатам. Да он и сам хотел.

– Тебе представляется возможность наблюдать за схваткой обладающих даром! – наконец остановился толстяк. – Это ценнейший опыт! Смотреть будешь издалека, тебе просто ничего грозить в принципе не может! Вот держи.

Алла непонимающе смотрела на толстую медную пластину, украшенную непонятными значками. Зачем ей предлагают надеть какую-то дешевку, она не понимала.

– Это амулет, – пояснил Шурик. – На всякий случай.

– И что он делает? – на всякий случай отступила на шажок женщина. – Ты его сам изготовил? Он точно работает?

Дханн от последнего вопроса пришел в еще худшее настроение, чем раньше:

– Подарок. Работает. Надевай.

Злобное шипение Аллу не смутило:

– Так все-таки зачем он нужен?

– Останавливает пули, – послышался от дверей чарующий голос. – Я бы сказал, вообще устраняет угрозу жизни владельца, но лучше всего защищает от ударного воздействия металлов. Полезная вещь и довольно редкая.

Рамиааль спустился по ступенькам и остановился перед Шуриком. Слегка покачался на носках, засунув руки в карманы, пристально оглядел родича, затем недовольно покачал головой:

– К сожалению, твой господин забыл упомянуть, что у него самого таковой защиты нет. Первый же выстрел проделает в нем более-менее аккуратную дырку. Кузен, ты сошел с ума?

– Ничего со мной не случится, – бросил Шурик в ответ. Лицо его нахмурилось еще больше, хотя, казалось бы, некуда. – Ты собрался?

– Я-то готов, в отличие от тебя. Поэтому я пойду, а ты нет.

– Без меня ты никуда не уйдешь. – Младший дханн уселся в кресло и принялся обстоятельно объяснять. Обращался он к Алле, но искоса поглядывал на родственника. – Находясь во владениях чужой семьи, дханн обязан представиться ее главе и в дальнейшем действовать с учетом его интересов. Грубо говоря, не подставлять. Он свободен в своих поступках, но не может причинять вред слугам хозяина или, к примеру, устраивать войну с людьми без уведомления представителя хозяина. То есть в одиночку, без меня, Рамиааль никуда не поедет – если только не хочет навлечь на свою голову серьезные неприятности.

Шурик перевел взгляд на помрачневшего кузена и ехидно добавил:

– Хотя он любит острые ощущения, и его может привлечь перспектива сразиться с самым буйным старейшиной нашего рода.

– Тогда мы оба останемся здесь, в этом уютном подвале, – раздраженно бросил Рамиааль. – Лишнего амулета у меня нет, а позволить тебе подвергаться опасности я не имею права. Ты думаешь, те пятеро макаронников простыми автоматами вооружены? Как бы не так! Ран от их патронов ты залечить не сумеешь. Ты слишком молод, не обижайся.

– Не будет никаких ран.

Рамиааль собирался разразиться саркастической тирадой, когда его младший родственник потянул вверх край безразмерной футболки. Показалось белое, не тронутое загаром тело. На груди у Шурика красовался рисунок – переплетение черных линий, образующих сложный асимметричный узор, внешне напоминавший искусную татуировку. Неведомый художник словно ударил чуть повыше солнечного сплетения покрытым ядреной едкой краской рифленым молотком да прошелся потом острым скальпелем, завершая начатое, и получил странный, непонятный, но чем-то притягательный рисунок. Рамиааль провел над жирным пузом ладонью:

– Настоящая…

– Вот именно. – Шурик одернул футболку. – И мне очень хочется, чтобы о ней никто не узнал.

– Но почему?! – На лице Рамиааля было написано искреннее изумление. Он экспрессивно всплеснул руками и заговорил громко, яростно, желая убедить в своей правоте: – Ты же не надеешься раскрыть ее в одиночку? Сам? Запечатанный бутон до добра не доведет!

Неуклюжий парень в ответ помрачнел еще больше – хотя куда бы уж – и злобно огрызнулся:

– Сам знаю. Обряд Славомира через две недели проведет.

– Слава богу! – удовлетворился ответом старший демон. И заинтересованно спросил: – Кстати, каким образом ты получил посвящение?

– Вот потому я и прошу тебя помалкивать, – засопел Шурик, – что не хочу отвечать на этот вопрос.

– Ну мне-то можно, – лучезарно улыбнулся Рамиааль. – Ты же знаешь, у меня как в могиле.

– При должном умении и могилы разговаривают.

– Извините, что перебиваю… – Алле надоело чувствовать себя игнорируемой, и она вклинилась в разговор. – Так мне возвращать железку или нет?

– Нет!

– Действительно, нет нужды. Ассомбаэлю амулет скорее будет мешать.

– Почему? – Женщина ткнула пальцем куда-то в область живота своего якобы хозяина: – Из-за вот этого?

– Вот это, – передразнил ее Шурик, одновременно слегка хлопая по руке Аллы, – называется «бутоном ожидания» и свидетельствует о посвящении одной из граней Вечности. Тупые смертные называют грани стихиями и считают их происходящими из разных источников. Конкретно увиденный тобой знак означает принятие землей, и теперь никакое оружие из металла или камня мне не страшно. Разве что заклятое, да и то не всякое.

– Как и любое явление, принятие гранью имеет как отрицательные, так и положительные стороны, – приосанился Рамиааль. Он, кажется, любил читать лекции по поводу и без. – Говорить будем исключительно о земле. Плюсами является интуитивное знание свойств различных материалов и умение работать с ними, многие посвященные становятся хорошими мастерами-артефакторами. Они хорошо чувствуют места залегания руд, ценных камней, умеют создавать подземные тоннели усилием воли и обладают многими другими «вкусными» способностями. В частности, им нельзя причинить вред материальным оружием за исключением – внимание! – изготовленного из дерева или кости. То есть бывшего некогда живым. Вообще, основным недостатком стихии земли считается уязвимость перед заклинаниями из сферы живой природы. Посвященные плохо чувствуют себя в лесу, деревья высасывают из них энергию, в редких случаях начинают мутировать, и все в том же духе.

– Понятно, – кивнула Алла. Она мгновенно вспомнила выросшие возле флигелька гигантские лопухи и квадратную морковку, стоившую ей уволившегося садовника. – Вы упомянули о каком-то обряде?

– Совершенно верно, милая. Я уже говорил, что с тобой необыкновенно приятно беседовать?

– Возвращаю комплимент с легким сердцем, господин Рамиааль. Всякий раз, общаясь с тобой, я получаю несказанное удовольствие.

– Приятно слышать, очень приятно. В таком случае ты не станешь возражать, если я осмелюсь пригласить тебя куда-нибудь? После того как нынешние неприятности разрешатся, естественно.

– Я подумаю над этим заманчивым предложением. Однако же ты не ответил.

– О, прошу прощения, совсем заболтался! – Демон комически закатил глаза. – Итак, обряд принятия сути, он же раскрытие. Аналогии всегда неточно отражают происходящее, но в данном случае можно провести довольно верную. Представь себе, что имеется шланг, по которому течет вода, то есть энергия, накапливаемая посвященным. На конец шланга надет мешок с клапаном, открывающимся только при достижении определенного давления, – это внутренний резерв моего дорогого родственника. Мешок, между нами говоря, очень большой и объемный, потому что в энергетическом плане Ассомбаэль силен необычайно. Вода течет с более-менее постоянной скоростью и напором. В тот момент, когда резервуар переполняется и вода выхлестывает наружу, возникают всякие непредвиденные эффекты. Реки меняют русла, телята двухголовые рождаются или происходят другие, не более предсказуемые явления.

Снизить ток невозможно. Даже если установить кран, способный выдержать напор первозданной силы, рано или поздно вода проложит себе дорогу. Поэтому единственным способом избежать проблем является регулярное стравливание излишков жидкости. Попросту говоря, Ассомбаэль должен научиться открывать и закрывать тот самый пресловутый клапан по собственному желанию, а не по воле случая.

– То есть контролировать стихию вы не можете, – перевела описание на доступный для себя язык Алла. – Скорее, это она повелевает вами.

– Конечно. Речь идет о силе, существующей вне времени и пространства, одной из опор мироздания. – Рамиааль неожиданно прекратил ерничать. – Служение ей – честь и великое бремя. Посвященные вынуждены использовать даруемую им энергию, иначе она сама находит себе применение. Можно, конечно, отречься от столь неоднозначного подарка, но рано или поздно разрыв аукнется предателю крупными неприятностями. Поэтому большинство дханна предпочитают не связываться с гранями. В отличие от смертных, мы понимаем истинную цену силы и редко готовы ее платить.

– То есть среди людей посвященных больше?

– Было бы больше, имей они подходящие способности, – фыркнул демон.

И вот теперь она, взрослая умная женщина, как последняя дура стоит в глухом дворе рядом с тонированным микроавтобусом и ждет, чем дело кончится. В смысле когда вернется любимый «повелитель», так его растак. Отвратительное настроение Аллы усугублялось отсутствием под боком объекта для сброса негативной энергии, то есть Олега. Безопаснику вручили автомат, усадили в «гнездо» на крыше и велели не путаться под ногами, но перед тем приказали провести с нанимательницей короткий инструктаж. Дескать, остальные принятые заняты, а опасность минимальна.

Инструктаж Аллу разозлил окончательно.

Женщина ожидала долгих объяснений. Подробного рассказа об оружии, его изготовителях, марке, патронах, отличительных особенностях и многого другого, как любят делать герои из разных книжек и боевиков. Вместо этого Олег пристально посмотрел на нее, чуть поморщился – еле заметно, но она уловила! – и дал в руки малюсенький пистолетик с коротким тупым стволом.

– Все очень просто, Алла Борисовна… – В его голосе привычное к переговорам с ушлыми бизнесменами ухо почувствовало обидное сомнение. – Рукоятку сожмите покрепче, наведите ствол в сторону цели да постарайтесь при выстреле оружием по лбу не получить. Хорошо бы в тире пострелять, только сейчас времени не осталось. Остальное я сам с крыши сделаю.

– А если я в кого-нибудь попаду, тогда что делать?

– Не волнуйтесь. Не попадете.

Последнее предложение Алла посчитала явно лишним, и теперь верному, но не очень дипломатичному опричнику грозило снижение зарплаты.

Ждать оказалось сложно. Основное место событий, сиречь съемная квартира в сталинском доме, находилось довольно далеко, искусно наброшенное заклинание успешно отводило глаза гуляющей ночью молодежи, телефонный разговор с дочерью и Славомирой закончился давно – словом, делать было нечего. И скучно, и страшновато, и напряжение не хочет отступать. Одним словом, легкое щекочущее чувство в затылке, сигнализирующее о применении сильной магии, она восприняла с облегчением. Шурик объяснил ей час назад, что они с Рамиаалем входят в квартиру, в то время как принятые обеспечивают общественную тишину и покой. За себя дханны не опасались – нет сейчас в Москве ведающих, способных повредить дханну. Но практически сразу связь между Аллой и ее принявшим донесла сложный букет эмоций, преобладали в котором боль и ярость, отчего женщина опять встревожилась и принялась нервно суетиться возле машины.

Успокоилась она только при виде двух знакомых фигур. Первая, высокая и худощавая, без видимых усилий тащила на плечах какие-то набитые тюки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся человеческими телами. Вторая, низкая и толстая, переваливалась рядом, прижимая руки к левому глазу и вполголоса матерясь. Алла мысленно отметила, что впервые слышит нецензурщину от Шурика, и поспешила подойти поближе:

– Что случилось? Все нормально прошло?

Шурик зарычал. Рамиааль белозубо улыбнулся:

– Сейчас мои принятые зачистят следы, и можно уезжать.

– А с глазом что?

– Вот что! – Толстяк ненадолго отнял руку, показывая лицо.

Аллу замутило и повело в сторону. На месте глазницы зияла окровавленная дыра, из которой медленным ручейком сочилась кровь. Женщина торопливо сглотнула и перевела взгляд на Рамиааля, старательно не смотря на вновь прижавшего комок ткани к ране хозяина.

– Мелкая неприятность, – пожал плечами старший демон. – Заклятая пуля. Кому другому голову бы разнесло, но кузен отделается легким испугом.

– Хрена себе – легким испугом! – выругался Ассомбаэль. – Он мне прямо в глаз попал! Знаешь, как больно!

– Там же мозг… – пролепетала Алла.

– Во-во, и мозг тоже болит, – согласился Шурик. – Откуда только взялся, снайпер!

Рамиааль небрежно сгрузил пленников в микроавтобус, посмотрел под ноги, подобрал небольшую железку. Обдул ее от грязи и без особых усилий согнул, получив нечто вроде спицы с крючком на конце.

– Не переживай. – Дханн усадил младшего родственника в кресло и отодвинул руки, примериваясь. – Сейчас пулю выковыряем – и к завтрашнему будешь как новенький. Даже следов не останется.

Алла торопливо отбежала в сторонку.

Отец Николай всегда серьезно относился к принятым на себя обязательствам. Даже если никто, кроме него самого, об этих обязательствах не знал. Кроме того, он не страдал провалами в памяти и прекрасно помнил небольшую компанию гопников, с которой познакомился едва ли не в первый же день своего пребывания по новому месту службы. И девушку, чей чистый тембр голоса тогда отметил, он тоже не забывал.

Святой брат вполне логично считал, что любой подросток без присмотра по уровню угрозы равен обезьяне с гранатометом. Некоторые – с двумя или даже больше гранатометами. С другой стороны, армейский опыт однозначно советовал бороться с болезнями психики путем усиленной трудотерапии. Вот исходя из этих двух положений, Мозг и принялся составлять коварный план по приведению юных, но плохо воспитанных и излишне горячих отроков в достойный Божьего творения вид. Причем действовать кнутом он права не имел – не казарма же и не монастырь, – поэтому приходилось обходиться пряником. Как ни странно, помог Боди. Застав однажды щупленького диакона за тренировкой, без одежды, и полюбовавшись на игру сухих каменно-крепких мышц, хулиганье прониклось уважением и стало выслушивать непроизвольные проповеди с большим вниманием.