Текст книги "Велий ветер. Книга вторая"

И, захохотав, бог зла растаял в воздухе, на прощание насмешливо помахав Драко рукой.

– Нет! – в отчаянии Рамха снова и снова открывал и закрывал дверь, ведущую в никуда. – Нет!!!

***

Какая забавная штуковина получается, раздумывал Чернобог, наблюдая за тем, как Стрига пытается заговорить то с одним, то с другим пациентом. Каждый новый собеседник шарахался от него как от прокаженного, и тому приходилось бросать на санитаров умоляющие взгляды: мол, не сердитесь на меня ребята, знаю, что у вас работа такая, но я ничего плохого не делаю.

Забавная штуковина заключалась, по его мнению, в том, что все вокруг, не сговариваясь, обложили его со всех сторон, причем каждый считает себя абсолютно оригинальным и ни от кого не зависящим. Лира с Паном подбираются все ближе, Стрибог того и гляди заявится в обществе Хлоптуна, Велес опасен, хоть и медлителен. А ведь остаются еще и остальные – Белун и компания, несмотря на свое смехотворное следование правилам и инструкциям, с помощью Посвиста кое на что способны. Ах, да, еще и эскулап со своей стороны копает – и ведь докопается, будь он неладен. Конечно, никакой опасности он не представляет, но признаваться себе в том, что его раскрыл обычный смертный, демону не хотелось.

– Так вы говорите, госпожа Флейшер, что он внезапно изменился? – доктор Ройфе внимательно наблюдал за женщиной неопределенного возраста, которая сидела рядом с ним.

– Ой, вы не поверите, как я за него переживаю, – запричитала та, вытирая глаза. – Бедный мальчик! Ведь все было хорошо – он ни капельки не был похож на своего покойного отца, представляете? Кстати, называйте меня просто Лираз – или даже Ли. Это так по-европейски. Обожаю эти современные тенденции – они так все упрощают.

– А что с его отцом… Ли? – поинтересовался доктор.

– Это очень грустная история, – всхлипнула женщина. – Вот так вот сидел, как мы с вами сейчас, а потом бах – и уже под столом. И, представьте себе, лежит он, а у него в руке бутерброд с маслом и сыром. Он-то у меня всегда чистюлей был, а тут я вижу, что масло-то ему прямо на белую рубашку упало, а он на это внимания не обращает. Тогда я все поняла, – Лираз поджала губы. – Он умер.

– Это я уже понял, раз вы назвали его покойным, – терпеливо уточнил доктор Ройфе, который никак не мог определить, то ли мать Шая ломала комедию, то ли на самом деле была идиоткой. – Я хотел спросить, почему вы подчеркнули тот факт, что мальчик никогда не был похож на своего отца. Почему это так важно для вас?

– Так ведь я и говорю: не все в порядке было с головой у моего муженька, – Лираз сокрушенно покачала головой, цокая языком. – Бывало, будто найдет на него что-то – никого не признает, несет всякую околесицу. Наверное, это какая-то генетическая аномалия, которая и передалась моему сыночку. Ах, бедняжка!

– Скажите, пожалуйста, госпожа… то есть Ли, не было ли у вас в роду или среди знакомых кого-нибудь, кого звали бы Стригой?

– Как? Стр… Нет, не припоминаю. Стрига – какое странное имя. Наверное, славянское? Да? Тогда точно нет. Наша семья, знаете, из сефардов.

– Да? А по фамилии не скажешь.

– Ну, фамилия имеет обыкновение трансформироваться, – поспешно объяснила женщина. – Главное – традиции, верно?

– Не стану спорить, я не силен в истории, – примирительно поднял руки доктор. – Я навел справки в местной лечебнице Ор-Акива, и там мне сказали, что к ним ни разу не обращалась семья Флейшер. Не расскажете мне, почему ваш сын не стоит на учете по месту жительства?

– Ох, ну, вы же знаете бюрократическую систему, – вздохнула Лираз. – Стоит прикрепить мальчика к какому-либо отделению, как потом не открепишься при всем желании – а у нас городок-то небольшой совсем, провинциальный. Как можно рассчитывать на профессиональную помощь в таком захолустье? Здесь – другое дело. И условия другие, и персонал.

– Ну, я бы не назвал Ор-Акив захолустьем – между прочим, я как раз там начинал свою профессиональную карьеру.

– Однако вы ведь уехали оттуда в конечном итоге?

– Да, но именно там я прожил большую часть своей жизни. Странно, что мы ни разу не сталкивались ни с вами, ни с вашим супругом. Как, вы говорите, его звали?

– А я не говорила, – взгляд женщины вдруг из придурковатого превратился в злобный и пронзительный. – Да и откуда вам было знать нас, милейший доктор Ройфе? Мы проводили время совершенно иначе, не так, как вы.

– Что вы имеете в виду? – мужчина поперхнулся от неожиданности.

– Ну, как же, – заговорила вкрадчивым голосом Ли. – Разве вы забыли красавицу Хану? Неужели у вас такая короткая память?

– Откуда вы знаете? – доктор побледнел.

– Ну, кому-то дано грешить, а кому-то – знать об этом. Вот вы, к примеру, тот еще фрукт, а где-то в вас сидит червяк, который пожирает вас изнутри. Чувствуете его? Прислушайтесь к себе.

– Прекратите! – доктору Ройфе на самом деле показалось, будто у него внутри что-то шевелится, и он схватился за грудь. – Я не знаю, кто вы и откуда вам известны подробности моей прошлой жизни, но я давно заплатил за все свои ошибки!

– Заплатил? – расхохоталась женщина. – Кому и чем ты заплатил, человек? И как можно заплатить за чужую жизнь? А ведь она верила тебе, любила тебя. Что ты ей обещал? Увезти ее, чтобы она могла забыть о том, кем была? Ты помнишь, кем была твоя Хана?

– Прекратите! – доктор поднялся, но ноги не слушались его, и ему пришлось опереться о стол, чтобы не упасть. – Вы ничего не знаете!

– О, как самонадеянно! – госпожа Флейшер закатила глаза. – Как говорил классик? Каждая несчастная семья несчастна по-своему? Чушь! Все вы одинаковы в своем нытье о том, что вы намеревались сделать, и что получилось в итоге. Главное – результат.

– Извините, я, наверное, не вовремя, – в кабинет директора заглянул молодой человек, в котором доктор Ройфе, с трудом оставаясь в сознании, узнал брата Стриги. – Мамочка, нам, кажется, уже пора?

Женщина сразу как-то сникла и приняла покорный вид:

– Да, милый, конечно. Уже иду. Мы тут заболтались немного.

– Вот и хорошо. А к вам, доктор, я позже еще зайду, – из уст молодого Флейшера эти слова прозвучали, как угроза.

У доктора Ройфе не осталось сил на возражения – и он просто кивнул в ответ, и, как только сын вывел мать за дверь, буквально рухнул в кресло. Ему понадобилось больше получаса, чтобы прийти в себя, и даже когда после этого он встал, чтобы налить себе воды, то едва не упал от головокружения.

– Что это было? – спросил он вслух, хотя прекрасно знал, что ответить на него некому. – Гипноз? Нейролингвистика? Чушь какая-то.

Несмотря на то, что доктор, как многие врачи, довольно скептически относился к возможности подобного воздействия на человеческий мозг, другого объяснения произошедшему он найти не мог, как ни старался. Но зачем это было нужно Лираз? Здесь явно что-то нечисто. К тому же госпожа Флейшер обладала той информацией, которая могла быть известна только ему и еще паре ближайших друзей – только они знали о Хане.

Доктор Ройфе закрыл лицо руками и попытался прогнать болезненные воспоминания, которые, как ему казалось, давно затерялись где-то в закоулках его подсознания. Она была так молода, строила планы на будущее. И он – начинающий врач, еще полный идеализма и с надеждой смотрящий в будущее. Большинство чопорных жителей Ор-Акива считали таких, как она, падшими женщинами, но он видел в ней человека, который пытается выжить. Его ничуть не беспокоило то, чем она занималась – он готов был дать ей все, что мог, но проблема заключалась в том, что у него тогда еще ничего не было – молодой врач сам едва сводил концы с концами. Тем не менее, они встречались – и те немногие минуты, когда они были вместе, были для него самыми счастливыми мгновениями. Прошло какое-то время – и его дела пошли в гору. Ему больше не приходилось экономить на элементарных вещах, и он решился на важный шаг – сделал Хане официальное предложение руки и сердца. Конечно, об этом стало известно его родителям, которые тут же поставили его перед выбором: или он расстается с «этой потаскухой», или они больше не считают его своим сыном. Молодой человек выбрал любовь. С тех пор прошло больше двадцати лет, и он ни разу не пожалел о своем решении, несмотря на то, что произошло позже. Когда Хана объявила ему о своей беременности, он был на седьмом небе от счастья. Он будет отцом! Доктор работал по двадцать часов в сутки, чтобы обеспечить своей любимой и их будущему ребенку безбедное существование. Наверное, именно поэтому он вовремя не разглядел угрозу, которую, не будь он таким уставшим, можно было вовремя диагностировать.

Когда она почувствовала себя плохо, то первым делом позвонила мужу, но его не было на месте – он в это время спасал жизнь шестнадцатилетней девчонки, которая наглоталась таблеток из домашней аптечки из-за безответной любви. Позже коллеги будут его успокаивать: эклампсия, друг, ты ничего не мог сделать. Родители той девочки, которую он спас, несколько раз приезжали к нему, просили прощения, будто были в чем-то виноваты. А он не винил их. Они были там, где должны были быть – рядом со своим ребенком. А он? Его не оказалось рядом с Ханой именно в тот момент, когда он был ей так нужен.

Доктор Ройфе никогда больше не женился и не заводил длительных отношений. В течение года он завершил все свои дела и уехал, навсегда вычеркнув из своей жизни родной город. И вот сейчас, спустя столько лет, Ор-Акив настиг его.

– Вы позволите? – дверь открылась, и в кабинет вошел Мика.

– Я немного занят, – с трудом выговорил доктор.

– Я знаю, – кивнул молодой человек и, отвечая на недоумевающий взгляд Ройфе, объяснил: – Вам, насколько я понимаю, моя многоуважаемая мамаша наговорила много чего лишнего. Не переживайте, она уже получила свое. Никогда не знаешь, что выкинут эти мелкие бесы. Наделишь их властью, так они и рады стараться. Беда с ними.

– Простите? – мужчине показалось, что он ослышался.

– До этого момента мне было совершенно не интересно общаться с вашей породой, – Флейшер продолжил как ни в чем не бывало. – Действительно, все одно да потому. Любит – не любит, купит – не купит. Скукотища. А вот вы – совершенно иной случай. В вашей жизни есть все – и жертвенность, и страсть, и определенная доля отваги, и, раз уж на то пошло, сострадание, которое, согласитесь, не так часто встретишь среди представителей вашей профессии. Не подумайте – я всегда с уважением относился к лекарям, но ваша деятельность требует определенной степени циничности, не так ли? А вам как-то удалось остаться человеком. Что в вас есть такого особенного?

– Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите, – потряс головой доктор, чтобы собраться с мыслями. – Кто вы такой?

– Демон, – молодой человек произнес это таким обыденным тоном, каким обычно заказывают кофе в придорожной забегаловке.

– Демон? – доктор Ройфе окончательно уверился в том, что его восприятие действительности окончательно нарушено.

– Он самый. Чернобог. Я не уверен, что вы когда-либо слышали обо мне, док, у вас меня называют иначе. Но, поверьте, я существую, а вы – не спите.

– Мм… Приятно познакомиться, – мужчина положил руку себе на запястье.

– Сто двадцать на восемьдесят, – похвалил Мика. – С такими показателями, как у вас, можно в космос лететь. Впечатляет.

– Да что здесь происходит, в конце концов? – доктор снял руку с пульса и яростно сверкнул глазами. – Я не знаю, что вы задумали с вашей матерью, но или вы сейчас же уберетесь из моего кабинета, или я вызываю охрану!

– Не утруждайте себя, док, – молодой человек поудобнее устроился в кресле и дважды хлопнул в ладоши. – Я уже вызвал.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась – и в проеме, полностью его занимая, возникла фигура здоровенного детины:

– Все в порядке, доктор Ройфе? – вежливо поинтересовался он.

– Выведите, пожалуйста, отсюда этого человека, – доктор указал на посетителя, мечтательно глядящего в потолок.

– Простите, кого? – не понял охранник, но на всякий случай еще раз внимательно оглядел кабинет.

– Его! – Ройфе ткнул пальцем в Мику. – И сообщите, куда следует.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – растерянно развел руками тот. – Здесь, кроме нас, никого нет. С вами все в порядке?

– Да, простите… Наверное, я переработал. Извините.

Охранник с пониманием кивнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

– Итак? – молодой человек закинул ногу на ногу. – Будем и дальше делать вид, что меня нет – или поговорим?

– У меня галлюцинации, – неуверенно проговорил доктор Ройфе.

– Если вам удобнее считать меня галлюцинацией, то я не возражаю, – улыбнулся Чернобог. – Тогда можно я вас буду называть просто и без обиняков – Давидом? Вас ведь так зовут?

– Не возражаю, – доктор закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.

– Вы меня удивили в тот момент, когда решили встретиться со Стригой. Да, это на самом деле его настоящее имя. Обычно ведь доктора видят не пациента, а его историю болезни. Вы не такой, как все. В другом случае я бы просто избавился от вас, но вы… Вы заинтересовали меня, а когда я покопался в вашем прошлом, то даже зауважал вас. Если бы вы верили в мое существование, то, наверное, оценили бы то, что я сейчас говорю.

– Угу, – автоматически кивнул доктор, стараясь прийти в себя.

– А что бы вы сказали, если бы я предложил вам вознаграждение за вашу самоотверженность? – неожиданно спросил Чернобог. – Вы ведь не окончательно разочаровались в этом мире? Есть еще что-то, ради чего стоило бы жить?

– Я больше ничего не жду, – Давид открыл глаза и взглянул на галлюцинацию, которая не желала исчезать. – Все, что у меня было, я потерял по собственной глупости. Мне некого винить.

– Ах, вот вы о чем, – рассмеялся демон. – Это как раз не проблема.

– Что вы хотите этим сказать? – доктор решил, что, раз видение не исчезает, то делать вид, будто его нет, бесполезно.

– Представьте на секунду, что все, что сейчас происходит, не является плодом вашего больного воображения. Представили? В данной ситуации единственный способ доказать вам, что я говорю правду, это убить вас, а мне очень не хочется этого делать. К тому же, как мне кажется, смерти вы не боитесь, так что эта процедура вообще превращается в бессмысленный фарс. Но вот если бы вы поверили – тогда совсем другое дело.

– Допустим, я верю, – Ройфе на самом деле с удивлением осознал, что молодой человек, сидящий напротив, был слишком настоящим для игр подсознания, правда, от этой мысли ему не стало легче – скорее наоборот. – Вы – демон. Дальше что?

– Ну, наконец-то, – обрадовался Чернобог. – А то в такие моменты я сам начинаю сомневаться в том, что существую. Представляете, Давид, как это сводит с ума?

– Вполне, – взяв себя в руки, спокойно ответил доктор.

– Ах, да, вам ведь не привыкать, – улыбнулся бог зла.

– Что вам нужно от меня?

– От вас – ничего. Ну, или почти ничего. Вопрос в том, что я могу вам дать.

– И что же?

– Счастье, – торжественно заявил молодой человек, на лице которого неожиданно проступил шрам, немного портящий его почти идеальную внешность.

– Что вы знаете о счастье? – Давид решил, что над ним насмехаются.

– О, я знаю больше, чем вы можете себе представить, – Чернобог очертил руками круг, словно хотел охватить всю вселенную. – Например, я могу точно определить момент, когда вы утратили вкус к жизни.

– Это несложно, – пожал плечами доктор. – Особенно если знать предысторию.

– Да, здесь я промахнулся, – поджал губы демон, – это на самом деле просто. А если я скажу вам, что могу все исправить?

– Каким образом?

– Ну, представьте себе, что возвращаетесь домой – а там вас встречает любимая жена и сын. Или дочь? Нет, сын. Сколько ему было бы сейчас? Девятнадцать? Столько же, сколько было вам, когда вы познакомились с Ханой.

– Это подло, – Давид пристально посмотрел в глаза Чернобогу, но тот нисколько не смутился – напротив, заговорил возбужденно и убедительно:

– Я не просто предлагаю, я – могу! О, вы не представляете, уважаемый доктор Ройфе, какими жалкими мне видятся ваши так называемые научные достижения. Против любого вашего открытия у меня есть сотни, тысячи, бесконечное множество способов прервать ваш прогресс и превратить его в регресс.

– Только зачем вам это нужно? – поинтересовался доктор, внимательно слушавший своего собеседника и все больше убеждавшийся в его реальности.

– Вот именно, – удовлетворенно кивнул тот. – Я рад, что вы меня понимаете. Тогда поймите и то, что я сейчас вам скажу. И помните: второго предложения не будет. Ваш пациент, Стрига, очень важен для меня. Можно сказать, что я им дорожу, как близким родственником. Но его ищут – и, боюсь, очень скоро найдут. Мне нужно, чтобы вы помогли ему стать человеком.

– Не понял.

– Объясняю. Вам, материалистам, сложно представить структуру мироздания, если она не умещается в ваших шаблонах. Однако сейчас вам просто стоит поверить в то, что помимо ваших лито– и стратосфер существует еще бесчисленное количество измерений, о которых вы не имеете ни малейшего представления. Ваши предки во многом были умнее вас – они не обрывали связей с более высокоразвитыми сущностями. Вы же решили, что сможете обойтись собственными силами. Что ж, в чем-то вы оказались правы. Но, согласитесь, глупо предполагать, что вещь исчезнет, если закрыть глаза и не видеть ее. Как-то это слишком по-детски.

– Допустим, – согласился доктор.

– Хорошо. Помимо нас с вами, то есть людей и богов – именно так, не делайте удивленное лицо – существуют переходники. Они не относятся ни к тем, ни к другим – они что-то среднее. Стрига не был рожден богом, но он им стал. Однако существует то, что вы называете генетической памятью. Если Стрига вспомнит о том, что он был когда-то человеком, то, возможно, станет бесполезным для моих врагов и сможет вести нормальную жизнь. Я не могу этого сделать, но вы – можете.

– И что случится, если я выполню вашу просьбу? Он перестанет быть… богом? – Давид задумался. – А что он сам думает по этому поводу?

– При чем здесь это? – нахмурился Чернобог.

– Выбор. Кажется – это основная категория, которая издревле ставится выше любой религии.

– Это только в теории, – рассмеялся молодой человек. – Дался вам всем этот выбор. На практике он не так важен, если на карту поставлено многое.

– Не согласен с вами, – возразил Давид.

– Это все софистика, – Чернобог нетерпеливо взмахнул рукой. – Мы можем потратить весь день на бесполезный спор, а у меня нет времени.

– Этого не потребуется, – доктор Ройфе скрестил руки на груди, приняв решение. – Я не стану помогать вам.

– Я удивлен, – поднял брови бог зла. – Вы отказываетесь, несмотря на то, что я могу вернуть вам смысл жизни? Вы что, настолько привыкли к страданиям и самоистязанию, что готовы пожертвовать собственным счастьем?

– Можете называть это, как угодно, – Давид сжал кулаки до боли в суставах. – Слишком многие пытались построить собственное счастье за счет чужих страданий. Я не готов становиться одним из них.

– Это ваше последнее слово? – молодой человек поднялся.

– Да.

Понимая, что это решение далось его собеседнику непросто, Чернобог посмотрел на него с уважением и сказал:

– Возможно, сейчас вы сделали правильный шаг. А может быть, и нет. Время покажет. Что ж, прощайте, док.

Дальше доктор Ройфе работать не мог – сославшись на плохое самочувствие, он вызвал такси и поехал домой. Пугающая пустота, образовавшаяся внутри него, не позволяла думать ни о чем, кроме того, что он потерял – медленно поднимаясь по лестнице, он пытался понять, прав ли был демон, когда говорил, что страдание стало жизненно необходимым для него, превратившись во вторую сущность. Почувствовав в кармане вибрацию, он достал мобильный телефон и ответил:

– Доктор Ройфе слушает.

– Добрый вечер! Это я, – голос инспектора Ваймана звучал встревоженно. – То, что ты мне прислал на днях… Послушай, я вообще ничего не понимаю – у нас здесь не зарегистрированы никакие Флейшеры. Здесь вообще никогда не жили люди с такой фамилией. Думаю, это мошенники. Срочно отсылай фото в местное отделение полиции – у меня там друг работает, он быстро рассмотрит заявление, без всяких обычных проволочек. Только поторопись, а то упустим их. Ты слушаешь?

– Да, да, – пробормотал доктор, ковыряясь ключом в замке, который не желал нормально функционировать. – Я понял. Спасибо тебе, я прямо с утра этим займусь…

Не договорив, он замер на месте и выронил телефон – кто-то открыл дверь изнутри.

– Ты зачем меня пугаешь, дорогой? Я ведь дома, мог бы просто постучать, – Хана, взяв из рук потрясенного супруга портфель, чмокнула его в щеку и притянула к себе. – Дети на вечеринке, у нас есть пара часов, чтобы побыть вместе, пока они не вернутся.

В телефоне, который так и остался лежать снаружи, встревоженный голос продолжал звать:

– Давид! У тебя все в порядке? Давид?

В это же время Чернобог, прогуливаясь под окнами многоэтажки, в которой жил доктор Ройфе, пинал мелкие камешки и размышлял вслух, ничуть не опасаясь быть услышанным:

– На любой вопрос должен быть ответ. На каждый ответ должен быть вопрос. Допустим, Стрибог действительно так важен, как говорят. Пусть. И что? Ничего. Сменится Рамха, угу. И вот Велес захочет узнать, зачем ему это? Устал? Ну, глупость ведь. Значит, что-то еще. Элементарно надоело? Почему бы и нет? Чем мне это грозит? Ничем. Тогда к чему его прятать? Разменная карта, да. Хорошо. Но сначала нужно поговорить. Душевная беседа еще никогда и никому не повредила.

Приняв решение, он закрыл глаза и резко выдохнул – в то же мгновение во всей округе оглушительно и на разные лады завыли автомобильные сигнализации.

– Ты это почувствовал? – Лира стремительно вбежала в комнату Пана, когда тот поливал растения. От неожиданности молодой человек выронил из рук кувшин с водой, который приземлился на какой-то свежевысаженный цветок.

– Моя мухоловка! – в отчаянии завопил он. – Смотри, что ты наделала!

– Забудь, – девочка схватила Пана за руку и потащила за собой, несмотря на его причитания. – Я знаю, где Стрига. Нельзя терять ни минуты!

***

Комната, в которой содержался Стрига, теперь больше напоминала салон парижской модницы девятнадцатого века, чем палату уважаемого медицинского учреждения. На стенах висели старинные гобелены, в каменном камине, источая дивный аромат леса, потрескивали дрова. Вместо больничных коек стояли удобные кресла с резными ручками – да и само пространство как-то раздвинулось, став шире и вместительнее.

– И что это все значит? – удивился Пан, с удивлением оглядываясь вокруг.

– Пока не знаю, – ответила Лира. – Но, думаю, скоро все выяснится.

Стоило ей произнести эти слова, как в комнату ворвался Велес в сопровождении Лады – быстро осмотревшись, он заметил девочку и отступил в смущении.

– Лира? – бог сделал движение руками, будто сканируя ее, и, удостоверившись в том, что перед ним была именно она, воскликнул: – Ты что здесь делаешь? И где Марана?

– Марана дома, – вместо Лиры ответила Лада. – А здесь она делает, наверное, то же, что и мы с тобой. Спасает друга.

– Да, я почувствовала, как он зовет меня, – смущенно отозвалась девочка. – Не сердись, великий Велес, но я не могла сидеть сложа руки.

– Поговорим об этом позже, – нахмурился бог и обратился к Пану, который задрожал под его сердитым взглядом: – И с тобой поговорим.

– Не трогай его, он помогал мне только потому, что я не оставила ему выбора, – Лира встала на защиту друга.

– Нам нельзя здесь оставаться! – Велес с тревогой оглянулся. – Если я правильно понял, то это ловушка, которую подстроил Чернобог. В любую секунду сюда может явиться Стрибог – и если вы с ним встретитесь, может случиться все, что угодно.

– Ты скоропалителен в своих выводах, – раздался ровный насмешливый голос. – Впрочем, как всегда.

Все вздрогнули от неожиданности и обернулись – прямо перед ними, развалившись в кресле, сидел Чернобог и спокойно покуривал трубку.

– Ты! – Велес вытянул перед собой руки, испепеляя бога зла взглядом, но через несколько секунд опустил их и с недоумением посмотрел на свои ладони.

– Что, не получается? – улыбнулся Чернобог, указывая на соседние кресла. – Присаживайтесь, в ногах, как говорится, правды нет. Ты удивлен, бог небесных стад? Успокойся, вам ничего не угрожает. Во всяком случае, пока. Добро пожаловать в мое личное зазеркалье. Удобно, правда? Хотя, должен признаться, у этого места есть и свои минусы – здесь невероятно скучно. Почти как у Рамхи дома. Тем привычнее ему будет у меня в гостях.

– Рамха здесь? – удивился Велес, опасливо опускаясь в кресло – остальные последовали его примеру.

– Да, сидит себе в соседней комнате, – неопределенно махнул рукой демон. – Впрочем, пусть посидит. Возможно, он не так представлял себе будущее, зато нам мешать не будет, правда?

– Выкладывай, – буркнул Велес, поняв, что в создавшейся ситуации дерзить Чернобогу не только неблагоразумно, но и опасно. – Что происходит?

– И где Стрига? – добавила Лира.

– О, не беспокойтесь, с ним все в порядке, – ободряюще улыбнулся бог зла, но, не дождавшись ответных улыбок, вздохнул. – Ну, что ж… В общем, позвал я вас вот за чем. Рамха – не тот, за кого себя выдает. Нет, он, конечно, самый-самый и вообще прародитель всего. Однако цели, которые он вам озвучил, немного отличаются от того, к чему он стремится.

– Продолжай, – кивнул Велес, которому этот разговор даже начал нравиться.

– Спасибо, – весело отозвался Чернобог. – Я не берусь утверждать, но мне кажется, что он хочет посадить на свое место Лиру только для того, чтобы скинуть с себя груз ответственности.

– Меня? На свое место? – искренне удивилась девочка.

– Так ты ничего не знаешь, дитя? – расхохотался повелитель преисподней. – Ай-яй-яй, господа боги, как вам не стыдно? – так использовать ребенка.

– Не слушай его, Лира, – обратился Велес к девочке. – Мы сами недавно узнали, просто не успели рассказать тебе обо всем.

– Допустим, допустим, – примирительно проговорил Чернобог. – Отложим объяснения на потом. Сейчас мне важно донести до вас мысль о том, что Рамха жаждет перемен. Он так долго оставался за ширмой, что его это стало тяготить. Захотелось славы и признания, понимаете?

– Это мелко, я не верю тебе, – Лира осуждающе покачала головой. – Не знаю, зачем ты это говоришь, но боги не способны на такие низкие чувства.

– Дитя, как мало ты знаешь о богах! – воскликнул Чернобог и кивну в сторону Велеса. – Спроси вот лучше его, он многое тебе может рассказать. Хотя почему бы и мне не просветить тебя? Люди – лишь гипертрофированное отражение богов, своих создателей. А боги, в свою очередь, есть ничто иное, как размноженные копии Рамхи. Не каждая копия, конечно, идентична оригиналу – двух одинаковых вещей вообще не бывает. Но фактически любое качество, свойственное человеку, имеется и в Рамхе. Улавливаешь мою мысль? Представь себе, что в тебе есть зачатки гордыни, которую ты сдерживаешь, не позволяя ей прорастать и захватывать тебя целиком. Но вот ты остаешься наедине с самой собой на протяжении сотен, тысяч, миллионов лет – за это время даже в невсхожих семенах могут появиться зачатки жизни, как это ни парадоксально. Рамха, удалившись от своих творений, сделал фатальную ошибку – он заболел одиночеством. Кого-то такая жизнь делает мудрецом, а кого-то – сумасшедшим. Впрочем, границы между этими двумя состояниями слишком размыты. Ему не повезло. Сейчас он пытается исправить свои ошибки за счет нас – и тебя в частности. Так что все, что делает великий и могучий, продиктовано не заботой о нас, а стремлением стать прежним. Доступно я изъясняюсь?

– Вполне, – кивнула девочка. – Но почему я должна верить тебе?

– Ты и не должна, – пожал плечами бог зла. – Однако ты здесь. И, заметь, в обход прямого приказа Рамхи. И Велес тут как тут оказался вместе со своей подружкой.

– Я не его подружка, бесстыдник, – рассмеялась Лада.

– Ой, извини, забыл, что тебя такими шуточками не проймешь, – в тон ей ответил Чернобог. – Однако не будем отвлекаться. Как ты думаешь, дитя, планировал ли Велес поставить своего нового хозяина в известность о том, что собирается искать Стригу без его участия? Очень в этом сомневаюсь. Не горячись, – обратился он к богу, заметив, что тот готов возмутиться, – по поводу нового хозяина – это я так, де-юре, как говорится. А твой отец, Лира? Он ведь тоже, если мне не изменяет память, пошел против Рамхи. То есть, получается, все вы так или иначе противопоставляете себя ему, но при этом из какого-то глупого принципа упорствуете, стараясь найти изъян в моих словах. Зачем, позвольте спросить.

Несмотря на то, что все знали о способности Чернобога извращать правду и запутывать собеседников, собравшиеся были вынуждены признать, что на этот раз он был настолько логичен и последователен, что сложно было не верить ему. Велес, которому политика Драко была не по вкусу с самого начала, мысленно даже пожал руку своему извечному врагу – настолько он был прав в своих измышлениях. Лире сложно было оценить то, что она услышала – ведь она не была лично знакома с Рамхой, однако и она посчитала, что на этот раз Чернобог если и не был на их стороне, то уж точно не планировал очередную гадость. Скорее он представлял собственные интересы.

– А что со Стрибогом? – неожиданно вспомнил Велес. – Ты говорил, что он здесь не появится.

– Ну, может быть, и появится, но не скоро, – отмахнулся Чернобог. – Я послал сигнал только вам.

– Так это ты? – удивилась Лира.

– Ну, а кто же еще? Не Стрига же. Я подумал, что пришла пора нам пообщаться в спокойной обстановке – а что лучше психиатрической лечебницы способствует расслабленной атмосфере? У меня даже какие-то таблеточки здесь завалялись, хотите? Девочке, конечно, не предлагаю – ей еще рано, но мы могли бы… Нет? Не хотите – как хотите, – увидев, что Велес нахмурился, Чернобог принял обиженный вид. – Так что будем делать, божественные мои? Мир?

– Перемирие, – уточнил Велес. – Временное.

– Тоже хорошо, этого вполне достаточно, – бог зла хлопнул себя по коленям и поднялся. – Итак, что мы имеем? Рамха нам не помеха, о нем вообще можно забыть. Стрибог ищет, но не найдет. Если ему, конечно, Посвист не поможет. Однако я слышал, что братья поссорились. Жаль, конечно, но нам это на руку. О, я слышу, что ваш медлительный соратник все же соизволил появиться. Я уже думал, что он не придет. Нет, нет, не переживайте, этот к ветру не имеет никакого отношения.

Все присутствующие автоматически повернулись в сторону двери – спустя мгновение она распахнулась, и в проеме показалась могучая фигура Радигаста, держащего в руках свой верный меч. Из-за его спины выглядывал Чур, с интересом рассматривая чудную компанию – увидев Чернобога, он крякнул от удивления и толкнул великана в бок локтем: