Текст книги "На море и на суше"

А дело было так. Одним прекрасным весенним вечером решили они со старшим братом сходить в кино. Чтобы поспеть вовремя, остановили такси и попросили подвезти. То ли у таксиста было плохое настроение, толи ещё какая-то причина, но он довольно грубо ответил, что так далеко не поедет: у него, мол, скоро смена кончается. Парни стали его уговаривать, но тот грубо ответил и, нажав резко на газ, рванул с места, при этом слегка задев Роберта. Тот отлетел в сторону, едва удержавшись на ногах. Видимо, испугавшись, что сбил человека с ног, таксист затормозил и открыл дверцу. Брат Роберта, подскочив к машине, врезал таксисту по физиономии. Увидев, что и Роберт подбегает к машине, таксист не стал рисковать, быстро захлопнул дверцу, крикнув через окошко: «Вы ещё пожалеете!»– и укатил. А парни пошли пешком.

Когда они подошли к кинотеатру, то увидели, что таксист уже поджидает их на тротуаре, помахивая монтировкой. Эту железку ему использовать не удалось: ребята её сразу отобрали и довольно прилично обработали задиристого таксиста. Слегка досталось и Роберту, когда таксист локтем зацепил его. Но синяка от этого не получилось. Зато физиономия таксиста выглядела довольно живописно. На шум подошёл милиционер, чтобы разобраться, в чём дело. Парни начали объяснять, как дело было, а таксист стал всё отрицать, сказал, что эти двое на него напали. Милиционер решил отвезти всех в отделение, чтобы составить протокол. В отделении почти всё уже было решено в пользу ребят.

Но тут зазвонил телефон, и на другом конце провода какой-то полковник милиции сообщил, что видел драку около кинотеатра: как двое парней избили таксиста. Тут больше разбираться не стали, и Роберта с братом задержали, составили протокол и передали дело в суд. А там присудили брату Роберта, как старшему, пятнадцать суток, а Роберту – десять суток содержания на государственных хлебах.

А причём тут декабристы? Как известно, так назвали тех, кто в декабре 1825 года выступили против русского царя. Молодые люди, правда, не выступали против кого-либо, но постановление правительства о наказаниях за мелкое хулиганство вышло в декабре месяце. Такая вот история приключилась.

Сначала Роберт воспринял это как небольшое приключение, но когда после «каникул» вернулся в училище, там его ждал неприятный сюрприз – вызов на педсовет. Там пришлось держать ответ по всей строгости. Он чистосердечно всё рассказал, как оно было. По наивности Роберт был уверен, что ничего страшного быть не может, он чувствовал себя чуть ли не героем (среди однокурсников так оно и было). Но педсовет посмотрел на это несколько иначе. Поэтому, когда ему сообщили, что есть мнение о его исключении из училища, это было для него как холодный душ. Руководство школы стояло перед трудным выбором. С одной стороны, за два месяца до окончания исключить одного из лучших курсантов, без пяти минут корабельного механика. С другой стороны, есть бумаги из суда о хулиганском поступке, драке с избиением человека и т. д. и т. п.

Был созван новый педсовет, на который из другого города пригласили мать Роберта. Сам он был готов провалиться от стыда сквозь землю. Сначала говорили довольно спокойно и хорошо. Отметили хорошую успеваемость и дисциплину, уважение среди товарищей по курсу. Но потом разговор принял другой оборот. Роберт стоял перед этим консилиумом, как воробей, упавший в дерьмо. Лицо пылало, он был бы согласен, чтобы его высекли розгами, только бы не стоять здесь перед всеми. Да делать нечего, пришлось ему эту чашу испить до дна. Наконец ему разрешили выйти. Через некоторое время вышла и его мама. Они остались в коридоре ожидать решения педсовета. К счастью, мама не стала его упрекать и читать мораль. Только сказала:

– Как же так получилось, сынок? Ну я понимаю, брат у тебя вспыльчивый, не удержался. А ты всегда спокойный и рассудительный, и вот такое получилось.

– Ну не мог же я его одного оставить и в стороне стоять, – ответил Роберт. – А отговаривать уже времени не было.

Да, что уж тут поделаешь, и рассудительные порой попадают в переделку.

Наконец Роберта попросили вой ти. Сердце молотом стучало в груди. Что будет? Ведь сейчас может полностью измениться его жизнь. Директор училища встал и начал читать: «Педагогический совет училища единогласно постановил… – он посмотрел на Роберта: ни один мускул не дрогнул у того на лице, – постановил оставить тебя в училище и допустить к сдаче выпускных экзаменов. Завтра можешь приступить к занятиям, на сегодня – свободен». От радости у Роберта перехватило дыхание: этот ужасный сон кончился! Чужим голосом он поблагодарил всех и вышел. Позднее он узнал, что именно мастер Нымм был тот, кто склонил чашу весов в его сторону. Что он там говорил, так и осталось для Роберта тайной, но после этого решение педсовета было единогласным. А когда на следующее утро он вошёл в аудиторию, все встретили его дружным «ура!».

Здесь можно только добавить, что через полтора месяца Роберт успешно сдал экзамены и был направлен на стажировку в Эстонский рыбопромысловый флот. Для того чтобы получить диплом судомеханика, нужно было набрать два года плавательного стажа, то есть провести в море в общей сложности два года. Поскольку за время учёбы Роберт уже не раз побывал в Атлантике, то через полтора года диплом был у него в кармане. Но всё это ждало его ещё далеко впереди.

А сейчас вернёмся назад, туда, где этот самый мастер Нымм зачитывал список распределения на первую морскую практику.

Наконец очередь дошла до Роберта.

– А ты пойдёшь… – он выдержал небольшую паузу, потом слегка улыбнулся и закончил: – Ты пойдёшь в Атлантику.

«Фу-у! Как гора с плеч».

– Завтра всем – в отдел кадров, там узнаете о своих кораблях, а через месяц, после каникул, – все в море.

Месяц пролетел незаметно. Как обычно, во время каникул Роберт съездил в свой родной город к маме, к дедушке с бабушкой. Родные, милые старики. Благодаря им можно было снова прикоснуться к своему детству. Дед был очень тронут, когда Роберт рассказал, как пригодилась его наука в училище, как мастер хвалил егоза хорошую работу. Бабушка беспокоилась:

– Как ты там сможешь несколько месяцев в океане? Ведь будет очень трудно, ты же такой молоденький. Пиши нам, сынок, как дела, чего тебе послать.

Дед попытался успокоить бабушку:

– Ничего, в море мальчишки быстро становятся мужчинами.

Вот и кончились каникулы, пора уезжать. Роберт простился со всеми домашними. Впервые в жизни он уходил так далеко и надолго. Впереди его ждал загадочный, неизвестный и суровый океан. Атлантика – это слово зачаровывало, тогда оно было на слуху в Таллине. В то время океанический лов рыбы только начинался, и, когда на улицах города появлялись суровые бородатые мужчины, всем было ясно: они – с Атлантики. Рейсы были длинными: от трёх до пяти месяцев. И всё это время вокруг только вода, океан; берега можно было увидеть только тогда, когда подходили к базе для сдачи груза и заправки, взять провиант, почту, свежие киноленты. Единственным развлечением в море было кино. Для этого на судне была аппаратура и один человек из команды, который был обучен управлять ею. Поскольку фильмов бывало немного, не больше трёх, то крутили их до тех пор, пока уже всё наизусть не было известно. Потом, уже в море, команды менялись фильмами между собой.

Всё это было известно Роберту по рассказам. А сегодня он стоял перед дверью, на которой висела табличка с надписью «Отдел кадров Эстонской рыбопромысловой экспедиционной базы (сокращённо – ЭРЭБ).

«Ну и название, сразу не запомнишь», – подумал Роберт.

Запомнил до конца жизни. То, что он повидал и пережил за долгие месяцы, проведённые в океане, не забылось и осталось с ним навсегда.

В коридоре перед отделом кадров уже было несколько других курсантов и моряков. В кабинет вызывали по одному. Курсантам, которые шли в море впервые, выдавали трудовую книжку и направление на судно. Когда подошла очередь Роберта, инспектор по кадрам, симпатичный мужчина средних лет, сам бывший моряк, слегка улыбнувшись, предложил Роберту сесть. Задал несколько вопросов, оформил документы, а когда все формальности были выполнены, сказал:

– Вам повезло, молодой человек, в свой первый рейс идёте на совершенно новом судне, которое, как и вы, тоже в первый рейс уходит. Команда хорошая, особенно механики, будет у кого поучиться.

Роберт поблагодарил и вышел, держа в руке направление на судно. Там было написано, что он направлен для прохождения практики на СРТ4559[1]1
  Средний рыболовный траулер.


[Закрыть] сроком на два месяца. Продолжительность рейса была три месяца, и он заканчивался в октябре.

Но к началу занятий, в сентябре, все курсанты должны были быть на месте, поэтому их забирали с промысла и на плавбазе отправляли домой. В тот же день Роберт отправился в рыбный порт. Он был небольшой, и свободных мест у причалов было мало. Суда стояли по два, кое-где по три рядом, борт к борту. Отыскать свой СРТ4559 не составило большого труда. Вот он, совсем недалеко от проходной, стоит первым корпусом, блестя свежевыкрашенным бортом, красивый и чистый. Трудно было поверить, что через несколько месяцев, вернувшись из рейса, он станет таким же, как стоящий рядом, – с помятыми бортами и пятнами ржавчины на обшивке. Ну, когда это ещё будет, а пока…

Немного волнуясь, Роберт взошёл по трапу на борт, показал вахтенному матросу своё направление. Тот объяснил ему, где найти старшего механика. Все механики были в машинном отделении, шли последние приготовления перед выходом в море. Роберт предъявил своё направление. Как это часто бывает, отношения между людьми устанавливаются с первого взгляда. Так случилось и в этот раз. Команда действительно была отличная. Старший механик Алексей Столбов – мужчина лет сорока пяти, невысокого роста, крепкого сложения, с приятным, открытым лицом. Второй механик Валера был моложе, лет тридцати. Третий механик Виктор – примерно такого же возраста. Оба весёлые, симпатичные мужики. Моторист Василий, или просто Вася, как его все звали, был примерно их лет, но серьёзный и неразговорчивый. Как позднее выяснилось, Вася был хороший и добрый мужик, только немного тугодум. Над ним по этому поводу иногда беззлобно подшучивали, но он не обижался. Стармех, или, как его здесь называли, «дед», прочитал направление и сказал, что сегодня машинной команде нужно закончить кое-какие работы, так что Роберт пока свободен, а завтра утром получит рабочую одежду, место для жилья и начнёт знакомиться с кораблём.

Руководителем практики, как обычно, был назначен старший механик – дядя Лёша, как Роберт его потом называл. Когда на следующее утро Роберт пришёл на судно, стармех пригласил его к себе в каюту.

– Жить будешь в моей каюте, спать – вот на этом диванчике, – сказал стармех, указывая на небольшой топчан под иллюминатором. – Ростом ты небольшой, как и я, так что места хватит. После того как мы всё обговорим, подойдёшь ко второму помощнику, получишь у него рабочую одежду, постельные принадлежности и встанешь на довольствие. Он тебя познакомит с судном, покажет, где, что и как, – он сделал паузу. – Что тебе сказать о нашей жизни, Роберт?.. Парнишка ты ещё совсем молодой, сколько лет-то тебе?

– Семнадцать, – ответил Роберт, немного робея.

– Семнадцать, – повторил стармех задумчиво. – Жизнь только начинается. Здесь ведь условия суровые, много работы, простой, физической. Ведь не только в машинном отделении, но и на палубу приходится выходить на подвахту, когда позовут, да и в машине всегда найдётся что делать. Надеяться не на кого – только на себя и на своих товарищей. Здесь все как одна семья; это не для красивого слова, а так и есть на самом деле, скоро сам убедишься. Один за всех, все за одного, по-другому просто невозможно. Двадцать пять человек в тесном пространстве несколько месяцев постоянно вместе– это надо пройти, чтобы понять. Ну как, не сильно я тебя напугал? – улыбнулся стармех.

– Не очень, я постараюсь, – ответил Роберт.

– Ну и молодец, команда у нас хорошая, народ в основном бывалый, дружный. Если иногда солёное словечко сорвётся с языка, так оно так же ветром и уносится, обижаться не надо, иначе труба дело. Тебе повезло: корабль новый, вся документация на месте, чертежи, схемы – всё получишь в своё распоряжение. Но срисовывать ничего не дам. Смотри, изучай, потом поднимай пайолы[2]2
  Металлический настил палубы в машинном отделении.


[Закрыть] и своими руками всё прощупывай. Только, конечно, не все сразу, чтобы всё-таки ходить можно было, – усмехнулся стармех. – И рисуй свои схемы на бумагу сам, как поймёшь. Если уж совсем в тупик залезешь, подходи к любому, спрашивай– поможем, разберёмся. Вахту будешь стоять с Валерой, вторым механиком. Он парень толковый, знающий. Что касается электрочасти, то тут Виктор у нас главный спец. Меня можешь называть просто – дядя Лёша. Договорились?

– Хорошо, дядя Лёша, – ответил Роберт, повеселев.

Между ними сразу установился хороший, доверительный контакт. Роберт не почувствовал никакого стеснения и неловкости. Стармех был серьёзным и в то же время простым в обращении.

От него исходила уверенность и доброта.

– После обеда пройдём вместе в машинное отделение; пока двигатели не работают, проведу с тобой инструктаж по технике безопасности. Это вещь серьёзная, запомни: техника шуток не понимает и промахов не прощает. Ну хорошо, хватит на первый раз, теперь ступай ко второму штурману, Виктору Степановичу, а после обеда сразу в машинное отделение, мы там все будем.

– Спасибо, дядя Лёша, – ответил Роберт и вышел из каюты.

Несколько дней, оставшихся до выхода в море, пролетели незаметно. Роберт старался максимально использовать их для знакомства с кораблём. Кто знает, как там, в море, будет. Наконец все приготовления были закончены, и назавтра было объявлено о выходе в море каравана из четырёх судов. Утром вся команда собралась в салоне, где предстояла самая неприятная процедура– проверка судна и личного состава пограничной службой. Пока в салоне шла проверка документов, другие пограничники проверяли всё судно, чтобы, не дай бог, чего-нибудь не спрятали. Чего именно? А мало ли, может, водку или ещё чего.

Ведь выходили-то в рейс без захода в порты. Чего там прятать? А вот поди ж ты! Больше всего нервотрёпки было капитану. Ведь, если что, судно не выпустят в море, а это просто так не сойдёт с рук. Времена такие были. К счастью, всё обошлось благополучно, и пограничники покинули судно. На причале остались провожающие: родные и близкие, друзья моряков. На палубе – свободные от вахты и палубная команда. Последние слова, улыбки.

– Отдать швартовы! – прозвучала команда с мостика.

Раздался звонок машинного телеграфа: самый малый назад. Судно начало медленно отходить от причала и разворачиваться носом к выходу из порта. Три протяжных прощальных гудка, и судно покинуло акваторию порта. Фигурки провожающих на пирсе становились всё меньше и меньше, пока наконец не растворились в голубой дымке. С этой минуты всё, что связывало моряков с берегом: все эти комиссии, проверки, въедливые инспекторы – определённо нужные, но для моряков надоедливые атрибуты, – осталось там. Здесь же был свой, особый мир со своим ритмом, обычаями и привычками, установившимися с годами, – понятный и точный, как курс корабля.

Судно вышло на рейд и легло в дрейф в ожидании остальных участников перехода. Через пару часов все были в сборе. Караван с флагманским СРТ4559 покинул рейд и взял курс на Датские проливы. Погода стояла чудесная, на море был почти полный штиль. Солнце начинало клониться к закату, огромный шар медленно погружался в море. Гладкая поверхность моря светилась и переливалась багровым цветом. Создавалось впечатление, что она раскалена и пышет жаром, готовая в любое мгновение воспламениться. Много позднее, повидав море и в штиль, и в шторм, и летом, и зимой, полярной ночью и летним днём, Роберт понял, что море прекрасно всегда. Оно зачаровывает и захватывает, бывает ласковым, и дружелюбным, и жестоким, и устрашающе безжалостным, но оно всегда прекрасно.

Идиллия закончилась, стоило только каравану выйти из района островов в открытое море. Погода изменилась, поднялся ветер, вместе с этим и волна; и чем дальше в море, тем сильнее становилась качка, а ветер высвистывал в снастях: добро пожаловать, Роберт, чувствуй себя как дома, подставь мне своё лицо, покачайся на волнах. Но такое «гостеприимство» Роберта не очень обрадовало. Довольно скоро он почувствовал, как внутри у него всё начинает переворачиваться, палуба норовила уйти из-под ног, голова – слегка кружиться. Было такое ощущение, что корабль сам по себе, а он – сам по себе. Всё закончилось тем, что ему пришлось срочно бежать к борту.

– Что, решил рыбу покормить? – засмеялся проходивший мимо матрос. – Ничего, пройдёт.

Роберту было не до шуток. Всё нутро выворачивало наизнанку. В конце концов пришлось уйти в каюту – сколько же тут на палубе простоишь?.. Кто хоть раз в жизни испытывал морскую болезнь, тот знает, что трудно найти что-либо более ужасное. Даже боль переносится легче. На несколько дней вся жизнь Роберта состояла из быстрых переходов из каюты до гальюна[3]3
  Туалет на судне.


[Закрыть] и обратно. В промежутках нужно было успеть выпить стакан воды, чтобы хоть что-то попало в желудок. Попытки выйти на палубу в надежде, что там, на свежем воздухе, будет полегче, не увенчались успехом.

От вида серо-зелёных волн с белыми барашками на гребне становилось ещё хуже. А в помещении другая беда – запахи. Будь то запах пищи из камбуза[4]4
  Корабельная кухня.


[Закрыть] или топлива из машинного отделения, всё это вызывало у него жуткое отвращение. Бедному парнишке казалось, что конца этому не будет. Стармех участливо спрашивал, заходя в каюту:

– Ну как себя чувствуешь? Не полегчало?

– Нет, дядя Лёша. А если и не пройдёт вовсе, может такое быть? – упавшим голосом отвечал Роберт.

– Да нет, я такого не слыхал, обычно дня два, от силы – три.

– А я уже четыре дня тут мучаюсь, – безнадёжно отвечает Роберт.

– Значит, скоро пройдёт, потерпи ещё малость, – успокоил стармех.

На следующий день, как раз перед обедом, после очередного «промывания», Роберт, возвращаясь в каюту, вдруг почувствовал давно забытую ясность в голове. Палуба перестала уходить из-под ног, голова больше не кружилась, а самое главное, исчезло это невыносимое чувство тошноты. Только абсолютная пустота внутри и чувство голода. Во всём теле ощущалась слабость, колени и руки слегка дрожали. Но всё это отодвинуло в сторону чувство необычайной радости. Неужели всё, кончились мучения? Снова всё хорошо, светит солнце, ветер срывает с волн солёные брызги, и море– такое красивое! Когда Роберт подошёл к двери камбуза, кок[5]5
  Судовой повар


[Закрыть] Саша не поверил своим глазам.

– Роберт, ты ли это?

– Как видишь, жив остался, – ответил Роберт. – Кажется, кончилась эта болезнь.

– Ну, теперь тебя откармливать надо, а то от тебя одна тень осталась, – засмеялся Саша. – Только не сразу, ты же почти пять суток ничего не ел, так что сегодня вот, выпей компотику сладкого, к вечеру ещё кружку, а завтра лёгкого супчика тебе сварю. А дня через три-четыре будешь уже как все.

– Спасибо, Саша, тебе видней, – ответил Роберт, возвращая пустую кружку.

В этот день на судне только и разговоров было, что о Роберте.

Саша объявил на обеде.

– Роберт наш оморячился, теперь ему особую диету надо на недельку, а то вон, как рентгеновский снимок, на палубу выйти не сможет – ветром унесёт.

Даже позднее, когда всё уже было позади, кок Саша подкладывал Роберту кусочки получше:

– Давай, давай! Сил набирайся, – по-отечески приговаривал он.

Через несколько дней корабли прошли Датские проливы, Северное море, и наконец Атлантический океан принял их в свои объятия.

Прошло ещё несколько дней, прежде чем караван вошёл в зону промысла. Здесь каждый получил своё задание и район лова, раздались прощальные гудки, и корабли разошлись в разные стороны. Начались морские будни. Иногда случались штормовые дни, но, в общем, океан был довольно спокойным. Когда выдавалась тихая погода и судно стояло на сетях, в машинном отделении начинались профилактические работы.

Однажды меняли масло в главном двигателе. Картина была довольно интересная: огромный двигатель с открытыми люками, из которых торчат четыре пары ног. Внутри нужно было всё протереть вручную, осмотреть и проверить все узлы механизма. Работа ответственная, а времени обычно мало. В любую минуту может прийти сообщение о надвигающемся шторме, да и сети могут наполниться раньше, чем предполагалось. Поначалу Роберту пришлось много полазить по внутренностям корабля, прежде чем он вообще начал что-то понимать: где, что и для чего. Бывали случаи, когда он упирался в тупик, в какую-нибудь перегородку: а что за ней?.. Приходилось лазить, спрашивать, рисовать на листках бумаги, чтобы потом из этого составить полную картину всех систем корабля. Бывали дни, когда рыба шла лавиной, тогда все свободные от вахты люди выходили на палубу, на подвахту[6]6
  Вспомагательные работы после вахты.


[Закрыть] – и механики, и штурманы, – даже капитан, бывало, бочки ворочал на палубе. Хоть Роберт и не был членом команды, но тоже не раз выходил помогать, просто так, добровольно. Как оказалось позднее, это не осталось без внимания.

Время шло, корабельные дела более-менее стали проясняться, продвигался и отчёт по практике. Второй месяц незаметно подходил к концу. Роберту уже доверяли самостоятельно нести вахту в машинном отделении. Правда, кто-нибудь из механиков был всегда где-то поблизости, но чувство, что тебе доверяют всё это большое хозяйство, придавало уверенности в себе.

И вот наступил день, когда судно должно было идти к плавбазе, сдавать очередной груз, а Роберт заканчивал свою практику и переходил на плавбазу, которая вскоре должна была уходить в Таллин. Но тут случилось нечто такое, что в одночасье изменило все планы. Заболел моторист Вася, вернее, он болел уже давно, что-то с желудком у него было. А тут совсем плохо стало. Когда судно подошло к базе, он сходил к врачу. Выяснилось, что дело серьёзное, очевидно, язва, и нужно срочно отправляться домой на лечение в больнице. Лишних людей в море нет. Где взять замену? Ждать, пока пришлют с каким-нибудь попутным рейсом из Таллина, – так на это уйдёт недели две, если не больше. А к тому времени уже и домой собираться пора, какой смысл? Значит, один месяц придётся работать без моториста, а его обязанности распределить на всю машинную команду. Так бы и сделали, если бы не… Роберт был свободен от вахты и пошёл знакомиться с плавбазой, куда ему вскоре предстояло перебраться.

«Ну и махина, – подумал он, – к ней сразу четыре таких СРТподходили для разгрузки. Каково на такой механиком быть?»

Вдруг он услышал, как по трансляции назвали его имя. Он не сразу понял, что это его вызывают. Но, когда его имя назвали во второй раз, он услышал, что его вызывают на своё судно, в каюту капитана. Роберт быстро перебрался на борт своего судна, недоумевая, зачем он мог понадобиться капитану, ведь через два дня он уже отправляется домой. Что-то случилось?

Когда он вошёл в капитанскую каюту, там сидели капитан, старший помощник и стармех. У всех лица серьёзные, на столе – какие-то бумаги. «Что-то дома случилось», – промелькнуло у Роберта в голове. Но, когда «дед» с лёгкой улыбкой повернулся к нему, отлегло от сердца.

– Ну как, Роберт, устал, поди? Домой очень хочется? – спросил он.

– Вообще-то хотелось бы уже, – ответил Роберт, – да и занятия скоро начнутся.

– А если мы тебя попросили бы до конца рейса остаться, ты бы согласился? – спросил капитан.

Такой поворот был неожиданным для Роберта, он сразу не нашёлся что и ответить.

– А как же с училищем быть? Я и так уже задерживаюсь, – спросил наконец Роберт.

– Об этом не беспокойся, руководство базы этот вопрос с училищем уладит. Дело в том, что Васю срочно отправляют домой, очевидно, предстоит операция. Замену взять негде, сам знаешь, так что одна надежда на тебя. За время практики ты себя показал хорошо и вахту самостоятельно можешь нести, мы уверены, что справишься. Всё зависит от твоего согласия.

Роберт почувствовал, как сердце забилось в груди, кажется, и уши покраснели, по крайней мере, так ему показалось.

– Да, ты, конечно, будешь занесён в список судовой команды на должность моториста, и с этого дня зарплата будет перечисляться тебе, а не училищу, – заметил капитан.

– Да-а, это уже что-то. Я согласен, – ответил Роберт.

Все вздохнули с облегчением.

– Само собой, если будут трудности, так ты же не один остаёшься, мы тут все, рядом, – сказал «дед» и похлопал Роберта по плечу.

Иногда судьба делает удивительные повороты. Полчаса назад Роберт был всего лишь практикантом первого курса, а теперь уже – член команды, на самостоятельной вахте, отвечает за работу всех механизмов, самому всего лишь семнадцать лет. А что тут удивляться? В море мальчишки становятся мужчинами куда быстрее, чем на суше.

Дальше всё пошло без всяких происшествий. Были шторма, были штили, приближалась осень, штормовое время. Судно набрало план и направилось в обратный путь, к дому. Наконец показались башни родного города. У причала экипаж встречали с оркестром. Это была такая традиция– встречать с музыкой тех, кто перевыполнил плановое задание. Слегка потрёпанный штормами СРТ4559 отправлялся на текущий ремонт. А через пару месяцев ему снова предстояла встреча с океаном. Роберт собрал свои нехитрые пожитки и собрался уходить. В нагрудном кармане лежало самое дорогое, что он заработал в этом рейсе, – конверт с характеристикой и рекомендациями от капитана и старшего механика. Документы очень важные, так как они во многом определяли дальнейшую судьбу молодого человека. И, хотя конверт был заклеен, Роберт не сомневался в его содержании. В последний раз зашёл в машинное отделение. Стало как-то грустно.

«Здесь моё первое рабочее место, первые шаги в самостоятельной жизни, первые опыты работы в команде».

Роберт ещё не знал тогда, сколько раз он будет с благодарностью вспоминать свой первый корабль, эти суровые месяцы, проведённые в океане, тех, кто стоял рядом с ним в трудные минуты. Когда через несколько дней он пришёл в училище, ребята встретили его дружными возгласами:

– О-о, маленький морской волк наконец-то прибыл!

– Рассказывай, как там было?

Разговоров и расспросов было много. Роберт передал свой конверт руководителю курса. За время, которое он пробыл в море, он кое в чём отстал от остальных, но быстро наверстал упущенное. Зато ушёл далеко вперёд в том, что можно получить и узнать только там, откуда он вернулся. Через неделю был готов отчёт о практике, со всеми чертежами и схемами. Отчёт был удостоен похвалы, а в заклеенном конверте была отличная характеристика и предложение – скорее, просьба – направить Роберта в следующем году на прохождение морской практики снова на рыбопромысловый флот в Атлантику, что и было учтено в дальнейшем, когда подошло время. Так состоялось первое знакомство юного курсанта Роберта с морем – знакомство, растянувшееся на годы.