Текст книги "Полосатый катафалк"

Глава 23

Я поехал на побережье и стал прочесывать пляжи к югу от 101-го шоссе. Кое-кто из серфистов вспомнил полосатый катафалк, но они не знали, как зовут молодых людей. Серфисты – племя необщительное. Мне больше повезло с дорожной полицией в Малибу. Оказывается, хозяина катафалка на прошлой неделе оштрафовали за то, что он ездил с неисправной фарой. Его звали Рей Баззел, и жил он в одном из каньонов над городом.

На ржавом почтовом ящике я прочитал: «Миссис Слоун Баззел». К ее дому вела зигзагообразная асфальтовая дорога. Это было сооружение из мамонтового дерева и стекла с белой крышей, упиравшееся в крутой склон горы. В гараже на две машины стоял «фиат», но катафалка не было.

Не успел я подойти к двери, ее открыла огненно-рыжая женщина и вышла на улицу. Ее жесткое красивое лицо было нарумянено, словно она ждала гостя. Только какого? Брюки черные в обтяжку. Вырез на майке открывал не только грудь, но и живот. В руках бокал, наполовину наполненный мартини. Судя по ее речи, мартини она уже опрокинула.

– Привет, привет! – воскликнула женщина. – Мы знакомы?

– Нет, просто у меня такое лицо. Как поживаете, миссис Баззел?

– Отлично. – В доказательство она согнула в локте свободную руку и выпятила грудь, которая чуть не выскочила на улицу. – У вас усталый вид. Заходите, угощу выпивкой. Надеюсь, вы пьете?

– В больших количествах, но только не сейчас! Спасибо. Мне нужен Рей.

– Всем нужен Рей, – нахмурилась она. – Он что-то натворил?

– Надеюсь, что нет. Где я могу его найти?

Она сделала рукой движение, обнимающее все побережье. С горы оно было видно на много миль. Словно маленький прожектор, заходящее солнце светило в тучах.

– Я уже не могу уследить за сыном, – призналась она чуть более трезвым голосом. – Мы вместе завтракали. Потом он куда-то усвистел со своей шайкой. У них на уме один серфинг. Иногда я не вижу его по-нескольку дней. – В виде утешения она снова угостилась мартини. – Вы уверены, что не хотите выпить? Я приготовила новый шейкер. Если не поможете, я упьюсь.

– Вылейте в раковину.

– Вы с ума сошли! – Подчеркнуто пристально она уставилась мне в глаза. – Вы бродячий проповедник?

– Бродячий детектив. Расследую убийство. Рей может мне помочь.

– Он замешан? – прошептала она, вплотную приблизив ко мне лицо.

– Вряд ли. Но он может кое-что знать. К обеду его не ждете?

– Понятия не имею. Иногда он закатывается со своей компанией на всю ночь. У них есть спальники. – Она вдруг вспылила: – Готова убить себя за то, что позволила ему купить этот катафалк. Он днюет и ночует в нем. – Она вдруг вспомнила мои слова. – Что значит «кое-что знает»?

– Я сказал, может знать.

– Кого убили?

– Квинси Ральфа Симпсона.

– Никогда о таком не слышала. Думаю, что и Рей тоже.

– Когда Симпсона последний раз видела его жена, у него было коричневое твидовое пальто с оторванной верхней пуговицей. Это было два месяца назад. Недавно я видел такое же пальто на одной девице из компании Рея.

– Мона?

– Крупная блондинка с хорошим бюстом.

– Это девица Рея. Мона Сазерленд. Пальто его. Я помню. Он получил его в подарок от отца, когда последний раз навешал его. Так что вы ошиблись. Это не то пальто.

– Скажите, откуда оно у Рея на самом деле, миссис Баззел?

Проявления материнской любви непредсказуемы. Она запустила в меня пустым бокалом. Тот просвистел рядом с ухом и разлетелся вдребезги о камни. Затем она отступила в дом и заперла дверь.

Я уселся в своей машине. Солнце, похожее на крошечную оранжевую облатку, висело над самым горизонтом. Потом оно исчезло из вида, а всю западную часть неба затянуло чем-то похожим на дым, словно солнце, опустившись, подожгло невидимые костры на краю света. Через некоторое время дверь снова отворилась. Хозяйка появилась с новым бокалом.

– Я только что поговорила по междугородной с моим бывшим, – сказала она, – он готов подтвердить насчет пальто.

– Какой он молодец!

Она взглянула на бокал, словно раздумывая, не запустить ли и им в меня. Но там была выпивка.

– Какое вы имеете право находиться на моей территории? Сейчас же покиньте ее.

Я выехал на шоссе и поставил машину около ее почтового ящика. Я стал смотреть на горизонт. Пожары угасли, и наступили сумерки. В третий раз появилась женщина. Неверной походкой она подошла к почтовому ящику и оперлась об него.

– Я надралась.

– А я советовал вам вылить в раковину, – сказал я, выйдя из машины и подойдя к ней.

– Разве я могу так поступить с джином? Сколько лет это мой самый верный и надежный друг и помощник. – Она вдруг потянулась ко мне, как слепая. – Мне страшно.

– Я не собирался пугать вас и думаю, что ваш сын тут ни при чем, но мне надо знать, откуда у него пальто. Отец ведь не дарил ему пальто, так?

– Так. Рей сказал мне, что нашел его.

– Где?

– На берегу.

– Как давно?

– Месяца два назад. Он принес его домой и отчистил от песка. Потому-то я испугалась, когда вы сказали про убийство два месяца назад. Потому-то я соврала вам.

Одной рукой она опиралась на мое плечо, другой сжимала предплечье. Я не оттолкнул ее.

– Рей не способен на убийство. Временами с ним бывает трудно, но, в сущности, он хороший. И такой юный.

– Его никто и не подозревает, миссис Баззел. Он лишь свидетель, а пальто – вещественное доказательство. Узнав, как оно к нему попало, мы сможем многое понять. Но я обязательно должен поговорить с ним самим. Где мне его найти?

– Утром он говорил, что они могут заночевать в Зуме. Он захватил кое-какую еду. Но часто он говорит одно, а делает совсем другое. Мне уже не уследить за ним. Тут нужен отец.

Она говорила в мой пиджак, все крепче цепляясь за меня. Некоторое время я поддерживал ее, чтобы она не упала. Фары проезжавшей мимо машины высветили ее мокрое испуганное лицо.

Полосатый катафалк стоял пустой среди других машин на пятачке у шоссе над Зумой. Я оставил там свою машину и отправился на берег искать Рея. То здесь, то там виднелись костры – то ли кочевники разбили свой лагерь, то ли уцелевшие от атомной бомбардировки. Начинался прилив. Из темноты возникали волны и рассыпались белой пеной по берегу.

Вокруг одного из таких костров расположились под одеялами шестеро. Я их сразу узнал: на одной из девиц было коричневое пальто. На меня не обратили никакого внимания. Я был привидением из мира взрослых. Стоит вообразить, что меня нет в природе, и я исчезну, как и прочие взрослые.

– Я ищу Рея Баззела.

Один из парней приложил руку к уху и спросил:

– Чего-чего?

– Мне нужен Рей Баззел, – повторил я.

– Кто-кто? – Он оглядел свою компанию. – Никто не знает Рея Баззела?

– Никогда о таком не слыхала, – подала голос девушка. – Я, правда, знала Гелиогабала Рексфорда Баззела. Это был старик с длинной седой бородой, и несколько лет назад он умер от бубонной чумы.

Все рассмеялись, кроме меня и девушки. Я спросил парня:

– Ты Рей?

– А ты кто такой? – Внезапным стремительным движением он вскочил на ноги, скинув одеяло. Три других парня тоже поднялись. – Ты легавый?

– Не надо нервничать, мальчик.

– Я не мальчик.

– Как же тебя называть?

– Как угодно, только не мальчиком.

– Хорошо, мистер Баззел. У меня к вам ряд вопросов насчет того пальто, что носит мисс Сазерленд.

– Откуда ты знаешь, как нас зовут? С кем ты говорил?

Он бесшумно шагнул ко мне. Его маленький отряд сомкнул ряды за его спиной. Молодые люди сложили руки на груди, чтобы продемонстрировать мускулатуру, на их бицепсах играли красные отблески костра.

С помощью дзюдо я мог бы легко разобраться со всеми их бицепсами, но мне не хотелось делать мальчикам больно. Я был мирным парламентарием из стана взрослых. Я показал значок полицейского, оставшийся у меня на память об одном дельце в доках Сан-Педро.

– Я говорил с разными людьми, в том числе и с твоей матерью. Она сказала, ты нашел пальто на берегу.

– Не верьте мамашам, – сказал он, покосившись на девиц.

– Откуда же оно у тебя?

– Я соткал его под водой из побегов морского салата. Я мастер на все руки. – Он пошевелил пальцами.

– Хватит валять дурака, Баззел. Дело серьезное. Ты не бывал в Цитрус-Хиллз?

– Проездом...

– Не для того ли, чтобы убить и закопать человека?

– Убить и закопать? – испуганно повторил он.

– Квинси Ральфа Симпсона. Его нашли в Цитрус-Хиллз на прошлой неделе с колотой раной в сердце. Ты его знал?

– Никогда не встречал, честное слово. Да и пальто у нас вот уже два месяца. – Он говорил, как двенадцатилетний. – Верно я говорю, Мона? – обернулся он к девушке.

Та кивнула. Ее тюленьи глаза были большими и испуганными. Негнущимися пальцами она расстегнула пальто и сбросила на землю. Я протянул руки. Рей поднял пальто и подал мне. В его движениях не было прежней уверенности.

Тяжелое пальто пахло солью и морем. Я сложил его и перекинул на руку.

– Откуда оно у тебя, Рей?

– Нашел на берегу, как сказала стару... мать. Трофей. Я живу дарами моря, подбираю то да се. Верно, Мона?

Она молча кивнула.

– Оно было мокрое-премокрое, – продолжал по-детски частить Рей, – а в карманах камни, словно кто-то нарочно их положил, чтобы утопить его. Но начался прилив, и его выбросило на берег. Пальто было как новое. Из хорошего материала. Я решил высушить его и оставить себе. Это наш улов. Теперь его носит Мона. Она вечно мерзнет.

Мона стояла у костра в купальнике и дрожала. К ней подошла вторая девица и накинула ей на плечи рубашку. Ребята понуро стояли поодаль, словно воины, сошедшие с фриза отдохнуть.

– Где нашли пальто?

– Не помню, мы кочуем по всему побережью.

– Я знаю где, – подала голос Мона. – В тот день прилив был в шесть с половиной баллов, и я не пошла кататься, а вы сказали, что я трусиха. Вы же должны помнить, – обратилась она к остальным, – это маленький частный пляж возле Малибу. Там еще на шоссе закусочная с креветками.

– Верно, – сказал Рей. – Мы ели там на днях. Вшивое местечко.

– Я вас там тогда видел, – сказал я. – Теперь попробуйте вспомнить, когда именно вы нашли пальто.

– Как же тут вспомнить? Это было давно, – сказал Рей.

Девушка встала и взяла его за руку.

– А таблица приливов?

– То есть?

– Тогда было шесть с половиной баллов. Такое в этом году бывало редко. У тебя в машине есть расписание?

– Должно быть.

Мы втроем поднялись к катафалку. Рей нашел затрепанную книжку, и Мона стала изучать ее в тусклом свете приборов.

– Девятнадцатого мая, – уверенно сказала она. – Только тогда.

Я поблагодарил ее. Собственно, я поблагодарил их обоих, но мозги были только у нее. По дороге в Лос-Анджелес я думал, что она потеряла там, на берегу. Наверное, я бы не задавал себе этот вопрос, если бы встретил ее мать или отца.

Глава 24

В доме Блекуэллов было темно. Я нажал кнопку звонка. Послышался бой часов. Я подождал и опять позвонил. Потом опять подождал и еще раз позвонил. Наконец в доме послышались шаги. Над моей головой на веранде вспыхнул свет, и на меня сонно уставилась маленькая служанка. Она была не в форме – в прямом и переносном смысле.

– Что вам угодно?

– Блекуэллы дома?

– Только хозяйка. Его нет.

– Скажите ей, что с ней хочет поговорить Лью Арчер.

– Не могу. Она спит. Я тоже спала. – Она зевнула и плотнее запахнула халат из искусственного шелка.

– Ты рано ложишься, Летти.

– Завтра рано вставать, хочу выспаться. Миссис Блекуэлл приняла снотворное и велела мне ее не беспокоить. Она пошла спать сразу после ужина.

– С ней все в порядке?

– Она сказала, что у нее очень болит голова. Это бывает.

– Сколько таблеток она приняла?

– Две.

– Какие?

– Красненькие. А что?

– Ничего. Где хозяин и повелитель?

– Уехал спозаранку. Ему позвонили насчет Гарриет, и он велел мне встать и подать ему завтрак. Вообще-то это не входит в мои обязанности, но повар здесь не ночует...

Я перебил ее вопросом:

– Где он сейчас?

– Поехал на Тахо, чтобы участвовать в поисках тела. Оттуда-то ему и позвонили.

– Ее еще не нашли?

– Пока нет. А что, по-вашему, с ней случилось?

– Похоже, утонула.

– Он так и сказал. – Летти вышла на веранду, прикрыв за собой дверь. – За завтраком он был совсем плох. Кусок не лез ему в горло, так он расстроился. Я отговаривала его ехать одного. Но он запретил будить миссис Блекуэлл, и я не могла ослушаться.

Она сделала несколько шагов по веранде, взглянула на звездное небо, вздохнула и положила руку на круглую, прикрытую розовым шелком грудь.

– Вы давно здесь работаете?

– Два месяца. А кажется, что дольше. Из-за всего этого...

– Распри между супругами?

– Они хлебнули немало. Не мне их осуждать.

– Они не очень ладят?

– Нет, отчего же. Они женаты только восемь-девять месяцев. Время сделает дело, как говорит мой отец. Да и полковник старше ее лет на двадцать.

– В этом все сложности?

– Нет, конечно. Просто интересно, почему она вышла за него. У миссис Блекуэлл есть свои недостатки, но она не из тех, кого зовут золотоискателями.

– Интересно, какие же у нее недостатки?

– Я не обсуждаю людей за глаза, – сказала она довольно пылко. – Миссис Блекуэлл хорошо ко мне относится, и я плачу ей тем же. Она хорошая хозяйка, да и он ничего.

– Ты ездила с ними в мае на Тахо?

– Тогда я еще у них не работала. Какое невезение! Они собирались туда в этом сентябре, но сейчас, наверное, все изменится. После всего, что случилось, они вряд ли захотят там жить. Лично я бы ни за что не поехала.

– Тебе нравилась Гарриет?

– Да нет. Я редко ее видела. Мне было ее всегда жалко. Она была неудачницей, несмотря на все ее деньги. Бедная – умерла, так и не узнав, что такое счастье. На людях она еще кое-как держалась, но когда оставалась одна, ревела в три ручья. Моя мать – медсестра, и я пару раз пыталась успокаивать мисс Гарриет.

– Из-за чего же она так убивалась?

– Говорила, что она уродина и ее никто не любит. Я отвечала, что у нее прекрасная фигура и много привлекательных черт, но она и слушать не желала. Это было в июне, еще до поездки в Мексику. Понятно, почему она стала легкой добычей того самого художника, который жил под разными именами, а потом ее убил. – Летти снова взглянула на звезды и кашлянула, словно их свет леденил ее. – Недолго и простудиться. Никогда не знаешь, когда тебя прохватит!

Она вернулась в темный дом. Я сел в машину, съехал с горы и отправился к себе на Сансет. Я вел машину автоматически, мой мозг просеивал факты, которые я наскреб, полуфакты и псевдофакты. Один из полуфактов стал реальностью, когда я убедился, что коричневое пальто было найдено недалеко от летнего дома Блекуэлла. Дело Гарриет Блекуэлл, дело Долли Кэмпион и дело Ральфа Симпсона были частями единого целого. Долли, Ральф, а может, и Гарриет погибли от руки одного человека, и коричневое пальто было призвано помочь найти его.

Я включил свет у себя в кабинете и разложил пальто на столе. Кожаные пуговицы были точно такие же, как та, что показал мне Мунган. На месте верхней торчали концы ниток того же цвета, что обрывки на пуговице Мунгана. Да, криминалист с микроскопом мог бы легко пришить ту пуговицу к этому пальто.

Я перевернул пальто вверх подкладкой, засыпав песком и стол и пол. На правом внутреннем кармане ярлык. «Харрис», ниже – этикетка торговой фирмы «Кра-туорт» из Торонто. Мне захотелось немедленно позвонить в Торонто, но там была глубокая ночь и беседовать пришлось бы со сторожем.

Я тщетно искал метки химчистки. Возможно, пальто и не чистили. Несмотря на варварское обращение, манжеты и воротник не были потерты.

Я примерил пальто. Оно оказалось мне маловато – узко в груди. Интересно, подошло бы оно Кэмпиону? Пальто было тяжелым, как и мои думы. Оно тяготило, словно бремя вины. Я начал потеть и снял его.

Я знал человека по имени Сэм Гарлик, который отменно разбирался в одежде и блестяще доказывал в судебных разбирательствах, что она принадлежит тем или иным людям. Сэм был сержантом криминальной полиции Лoc-Анджелеса. Его отец и дед были портными.

Я позвонил ему домой в Западный Лос-Анджелес. Трубку взяла его теща и сообщила, что Сэм с супругой и старшими детьми празднуют годовщину свадьбы. Ее же оставили присматривать за тремя младшими, большими озорниками, которых она только-только загнала в постель. Завтра утром Сэм будет у себя на работе.

Не кладя трубку, я связался с телефонной станцией, обслуживающей меня в мое отсутствие. Оказалось, что днем мне звонили Арни Уолтерс и Изобел Блекуэлл. Совсем недавно – сержант Леонард и миссис Хэтчен, остановившаяся в отеле «Санта-Моника». Миссис Хэтчен – мать Гарриет. Линии замысловато пересекались, и в центре был я.

Я позвонил в отель. Телефонистка после неоднократных попыток вызвать миссис Хэтчен сообщила, что телефон не отвечает. Портье сказал, что она куда-то уехала на машине. Она сняла одноместный номер в конце дня.

Я позвонил Леонарду. Он сразу же снял трубку.

– Это Арчер. Вы хотели со мной поговорить?

– Я думал, это вы хотели. Жена сказала, вы заезжали.

– Появились новые интересные факты. И вещдоки.

– Какие?

– Пальто, которое было у Симпсона, когда он уезжал из дома. Оно может вывести на убийцу.

– Каким образом? – ревниво спросил он.

– Не телефонный разговор. Надо встретиться.

– Ладно. А у меня есть кое-что получше пальто. – Он был простой человек, и в его голосе было плохо скрытое торжество. – Тоже не для телефона.

– Ну так кто к кому?

– Лучше вы ко мне. Потом поймете почему. Мой адрес знаете?

Сержант поджидал меня на освещенной веранде, помолодевший и постройневший. На щеках играл румянец, глаза блестели, словно от новостей у него поднялась температура.

Я подозревал, что он решил поделиться со мной своими догадками, потому что в глубине души сомневался, что сможет с ними справиться в одиночку. Он стиснул мне руку и долго не отпускал.

Его жена принесла лимонад и сандвичи с яичницей, поставив угощение на столе в набитой мебелью маленькой гостиной. Налила два стакана из кувшина, в котором позвякивали льдинки, и удалилась, с подчеркнутым тактом прикрыв дверь. Я не успел поужинать, поэтому, пока Леонард посвящал меня в курс дела, уминал сандвичи.

– Я нашел орудие убийства, – говорил Леонард. – Не я лично, но мои соображения оказались верными. После того как был найден труп Симпсона, я велел команде из арестантов копать на месте преступления. Сегодня утром один из них наткнулся на ледоруб.

– Можно взглянуть?

– Он в участке, в сейфе. Потом покажу.

– Почему вы думаете, это тот самый?

– Сегодня я возил его в Лос-Анджелес, в лабораторию. Они проверили его на следы крови, и реакция была положительной. Кроме того, его диаметр соответствует отверстию в теле Симпсона.

– Как и всякого другого ледоруба.

– Нет, это именно тот самый, – сержант наклонился ко мне через тарелку с сандвичами. – Я все установил. – По отпечаткам пальцев?

– Нет, там были отпечатки только того, кто его нашел. Похоже, его, прежде чем зарыть, как следует протерли. У меня есть кое-что получше, чем отпечатки. Или похуже.

– Вы говорите загадками, сержант.

– Это и есть загадка. – Он покосился на закрытую дверь и сказал, понизив голос: – Ледоруб – часть маленького серебряного набора для домашнего бара. Его продали в нашем городе в прошлом октябре. Я легко нашел магазин, потому что приличные вещи у нас можно купить в одном месте. В магазине Дрейка. Сегодня же Дрейк его опознал. У него был только один такой набор, и он хорошо помнил, кому его продал. Это женщина из местных, жена знает ее много лет...

– Кто она?

Леонард поднял руку, словно опять стоял на перекрестке и регулировал уличное движение.

– Не так быстро. Не знаю, имею ли я право называть ее имя. Вам оно ничего не скажет. Она всю жизнь прожила в Цитрус-Хиллз. И ни в чем дурном не была замешана. Но теперь ее дела плохи. А может, дела ее мужа. Проблема не в одном ледорубе. Их дом как раз напротив того места, где нашли труп...

– Вы имеете в виду чету Стоунов?

– Вы знаете Джека и Лиз Стоун? – удивился он.

– Я допрашивал ее днем. Его не было дома.

– Допрашивали по поводу убийства Симпсона?

– Речь зашла и об этом. Но она вряд ли к этому причастна. В основном мы говорили о ее дочери Долли.

Леонард состроил мрачную мину:

– Это был удар для Стоунов. Психологически – как я это понимаю – гибель дочери оказалась для них слишком большим потрясением. Симпсон мог быть к этому причастен, и они решили отомстить...

– Это возможно, конечно. Симпсон был знаком с Долли и ее мужем. Вы допрашивали Стоунов?

– Еще пока нет. Пока только ледоруб опознан Дрейком. Я говорил с шерифом, и тот считает, что надо подождать возвращения окружного прокурора. То есть до завтра. Не дай бог ошибиться, говорит шериф. – На лбу сержанта выступили прозрачные капли пота, словно дистиллированное волнение. – Стоуны не богаты, но у них есть доброе имя и немало друзей. – Он сделал долгий глоток.

– Кто-то должен спросить у них про ледоруб.

– Согласен. Но пока не вернется прокурор, у меня связаны руки.

– Зато у меня свободны. – Сержант пристально на меня посмотрел. Он допил свой лимонад и встал.

– Может, сперва взглянете на ледоруб?

В участок мы поехали на моей машине. Ледоруб хранился в комнате Леонарда на втором этаже, где висела карта округа во всю стену. Сержант вынул ледоруб из сейфа и положил на стол, наставив на него лупу.

К рукоятке была прикреплена бирка с инициалами Леонарда. Квадратная серебряная рукоятка холодила руку. Конец ледоруба был острым и грязным, словно убийство.

– Еще в наборе был штопор, – сказал сержант. – Если у Стоунов найдется и он, все совпадает.

– Разве они из тех, кто может позволить себе серебряный набор для домашнего бара или вообще что-то в этом роде?

– Я не слышал, чтобы Стоуны попивали, но это не важно. Кто-то из них мог вполне быть тайным алкоголиком.

– Тайным алкоголикам ни к чему дорогие штучки. Могу ли я показать им ледоруб и попросить объяснений?

– Наверное. – Он вытер лоб рукой. – Вы же пойдете к ним не от моего имени. Но только не предъявляйте обвинений. А то они еще запсихуют и ударятся в бега.

Я отвез его домой и поехал в западную часть города. На втором этаже дома Стоунов горел свет. Дверь мне открыл человек в пижаме. Худой, с густыми соломенными волосами и грустными глазами.

– Мистер Стоун?

– Да.

– Сегодня я говорил с вашей женой...

– О Долли? – спросил он монотонным голосом.

– Да. Я бы хотел занять еще немного времени – вашего и вашей жены.

– Вообще-то поздновато. Миссис Стоун уже ложится. – Он взглянул на лестницу, что вела из холла наверх. – Это опять как-то связано с Долли?

– Похоже.

– Может, меня вам будет достаточно? – Он распрямил узкие плечи. – То, что произошло, тяжело отразилось на жене. Мне бы не хотелось, чтобы она снова в это погружалась.

– Боюсь, это необходимо, мистер Стоун.

Он поверил мне и пошел за женой наверх, ступая, как работник на топчаке. Затем они оба спустились в халатах. Он держал жену под руку. Ее шея и лицо лоснились от крема.

– Входите, – сказала она. – Почему ты заставляешь человека ждать на пороге, Джек? Это невежливо.

Мы вошли в гостиную и остановились, молча глядя друг на друга. Неловкость стала перерастать в напряженность. Миссис Стоун ущипнула себя за шею.

– Почему так поздно? У вас какие-то новости?

– Кажется, да. – Вынув из кармана ледоруб, я приподнял его за кончик со словами: – Вы видели раньше эту вещь?

– Разрешите взглянуть. – Она протянула руку и взяла ледоруб. Муж опирался рукой о ее плечо, а другой обнимал за талию. Казалось, физический контакт с женой дает ему силы жить дальше.

– Вроде бы ты покупала его для миссис Джеймет?

– Похоже. А что это за бирка?

– Чтобы не перепутать. Где вы купили это, миссис Стоун?

– В магазине Дрейка. Часть набора, свадебный подарок для миссис Джеймет. Джек считал, что я слишком потратилась, но мне хотелось хоть раз подарить что-то стоящее. Она так любила нас и Долли. Двенадцать долларов пустяк по сравнению с тем, что она сделала для нашей семьи. – Миссис Стоун смотрела на мужа и говорила скорее ему, чем мне.

– Набор стоил шестнадцать долларов, – поправил ее тот. – За шестнадцать долларов я работаю целый день. Но я был не против. Она действительно хорошо относилась к Долли.

Жена подхватила его слова, вдохнув в них больше чувства.

– Она удивительно обращалась с Долли, просто вторая мать! Долли называла ее тетя Изобел. Не всякая женщина в ее положении позволила бы это. Но миссис Джеймет не такая. Она подарила Долли немало прекрасных часов. – Оба они судорожно цеплялись за хорошее в прошлом, но ледоруб упрямо возвращал в сегодняшний мрак. – Откуда это у вас? Я послала набор в подарок. Миссис Джеймет здесь больше не живет.

– А раньше?

– Раньше она жила в доме напротив, – сказал Джек Стоун. – Мы были соседями около двадцати лет. Но после смерти мужа она продала дом Ролинсам и переехала в Санта-Барбару. Лиз переписывалась с миссис Джеймет. Она даже пригласила Лиз на свадьбу, но Лиз не поехала. Я убедил ее, что там ей будет не очень уютно.

– Мистер Арчер приехал сюда не для того, чтобы слушать лекции по античной истории, – перебила его жена. И затем обратилась ко мне: – Вы не ответили на мой вопрос. Откуда у вас это?

Она помахала ледорубом. Я протянул руку, и она вернула серебристый предмет, который я спрятал в карман.

– Я не могу ответить на этот вопрос, миссис Стоун.

– Но я же отвечала на ваши вопросы целый день и полночи!

– Вы преувеличиваете. Извините, что не могу ответить вам тем же. Но скоро вы все узнаете.

– Это связано с убийством в доме напротив?

Я не стал ни отрицать, ни подтверждать. Я только сказал:

– Это может иметь отношение к вам лично. Это может привести к убийце Долли.

– Но как, я ума не приложу...

– Я тоже. Пока. Если бы я мог, то больше не задавал бы вопросов. Но увы. Как давно и как хорошо миссис Джеймет знала Долли?

– Всю жизнь. – Она села на диван. Сеть времени натянула свои ячейки на ее лицо. – До тех пор, как три-четыре года назад не переехала в Санта-Барбару. Но они продолжали поддерживать отношения. Она приглашала Долли к себе. Я советовала поехать. Миссис Джеймет могла бы ей помочь, но Долли отказалась.

– Как она могла помочь Долли?

– Так, как уже не раз помогала. Миссис Джеймет очень образованна. Ее муж был директором средней школы. Она давала Долли книги, брала ее на пикники. Я тогда работала, а она была прекрасной соседкой. Если вы подозреваете ее, то вы не в своем уме.

– Не в своем уме, – поддакнул муж. – Она была Долли второй матерью. У нее не было своих детей.

– В душе она очень из-за этого переживала. Теперь у нее уже их не будет, не те годы. – Элизабет Стоун оглядела себя. Муж обнял ее за плечи.

– Как мне найти миссис Джеймет?

– Она живет в Лос-Анджелесе с новым мужем. Где-то у меня есть адрес. На Рождество она прислала мне открытку. Сейчас поищу в столе. – Миссис Стоун встала, но вдруг застыла, так и не распрямившись до конца. – Если я скажу вам адрес, вы обещаете помалкивать, откуда он у вас?

– Пообещать-то я могу, но в конце концов все тайное становится явным.

– Пожалуй. – Она обратилась к мужу: – Джек, ты не принесешь ее, она в верхнем ящике, где я храню поздравления. Открытка с серебряными колокольчиками.

Он быстро встал и вышел из гостиной, а она снова села на диван. В ее детских глазах было напряженное раздумье.

– И того, кого закололи в доме напротив, убили ледорубом. Об этом писали в газетах. Ледоруб, что вы мне показали, я купила в подарок миссис Джеймет. Не хотите ли вы сказать, что это один и тот же ледоруб?

– Почему бы нет?

– Не понимаю, как такая дама может быть замешана в убийстве?

– Это может случиться с кем угодно.

– Но она настоящая леди!

– Откуда вы знаете?

– Я, конечно, сама не бог весть кто, но понимаю, что такое высший класс. В Изобел Джеймет этот класс есть. Она удивительно держится! Она знакома с очень влиятельными людьми. Ее второй муж был кузеном первого. Я познакомилась с ним давно, когда он гостил у Джейметов. Военный, большой чин. В свое время Джейметам принадлежали земли, где теперь западная часть города, это потом они чуть все не потеряли.

– Как зовут ее второго мужа?

– Сейчас вспомню. Да это должно быть на открытке!

– Не Блекуэлл?

– Точно! Блекуэлл! Вы его знаете?

Отвечать мне не пришлось. По лестнице зашаркали шлепанцы мужа. Он вошел в гостиную с квадратным конвертом, который вручил жене. Она вынула из него открытку.

Под пожеланием веселого Рождества и счастливого нового года стояла подпись: «Полковник и миссис Марк Блекуэлл».