Текст книги "Социализм и капитализм в России"

После крушения, а затем и запрета КПСС в России было создано несколько левых партий, которые привлекали в свои ряды главным образом недавних членов и активистов КПСС. В названиях этих партий звучало, как правило, и слово «коммунистический»: Российская коммунистическая партия, Коммунистическая партия Российской Федерации, Российская коммунистическая рабочая партия, Союз коммунистических партий, Российская коммунистическая партия большевиков и другие. Появились партии и группы марксистов, марксистов-ленинцев, национал-большевиков. Автор данной книги принял тогда участие в создании Социалистической партии трудящихся, или СПТ. Выступая на Учредительной конференции новой партии, я говорил: «Нам нечего стыдиться своей принадлежности к КПСС, но все же мы собрались здесь для другого – для создания новой партии…

Мы хотим создать партию с новыми программными принципами и новым уставом. Партию, которая ставила бы своей задачей защиту трудящихся, экономический подъем общества, восстановление порушенной во многих регионах дружбы народов. Партию, которая будет бороться за идеалы социализма. Поэтому мы и предполагаем назвать ее Социалистической партией трудящихся»[215]215
  Советская Россия. 1991. 29 октября.


[Закрыть].

Несколько новых социалистических или социал-демократических партий появилось в 1990–1991 гг. и в странах Восточной Европы. При этом у многих из нас менялось и привитое в прошлом отношение к таким понятиям, как «социализм» и «коммунизм».

Я уже писал выше, что понятие социализм означает в переводе с латинского «общественный», или «социальный», тогда как понятие коммунизм переводится как «общий», – разница весьма существенная. Это различие между двумя основополагающими понятиями социалистического движения долгое время не являлось, однако, предметом серьезного анализа. Ленин писал еще до Октября 17-го года, что различие между социализмом и коммунизмом будет со временем, вероятно, громадным, «но теперь, при капитализме, признавать его было бы смешно»[216]216
  Ленин В. И. ПСС. Т. 33. С. 98.


[Закрыть].

Начав свою революционную деятельность как революционные демократы, К. Маркс и Ф. Энгельс перешли вскоре на более радикальные позиции, возглавив небольшой международный «Союз коммунистов». Все главные лозунги этого «Союза», изложенные в «Манифесте Коммунистической партии», носили по преимуществу самый радикальный и коммунистический характер: централизация всех орудий производства в руках пролетарского государства, экспроприация земельной собственности и соединение земледелия с промышленностью, ликвидация противоположности между городом и деревней, общественное воспитание детей и подростков, централизация всего транспорта, отмена права наследования и т. д.

О социализме и социалистах Маркс и Энгельс писали в конце 40-х – начале 50-х годов XIX века с откровенным пренебрежением, лишь как о буржуазных или мелкобуржуазных политических движениях. «Мелкобуржуазным» философом, экономистом и социалистом был для Маркса французский теоретик и политик Пьер Прудон. Еще более пренебрежительно отзывались молодые Маркс и Энгельс о немецких социалистах. «В Германии, – писал Энгельс, – слово социализм не означает ничего, кроме различных туманных, неокрепших и неопределенных фантазий тех, кто видит, что необходимо что-то предпринять, но не может решиться принять коммунистическую систему со всеми вытекающими из нее выводами»[217]217
  Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 530.


[Закрыть].

Первые коммунистические и социалистические союзы и группы, возникшие в середине XIX века, были невелики, и они сошли со сцены после поражения европейских революций 1844–1849 гг. Однако в процессе дальнейшего развития капитализма и появления рабочего движения в разных странах Европы стали возникать новые революционные и рабочие организации, не отличавшиеся прежним радикализмом. Итогом этого процесса стало создание Международного товарищества рабочих, или Первого интернационала, в основных документах которого вообще не использовались понятия «социализм» и «коммунизм». Маркс не только вошел в Генеральный совет новой организации, но и составил «Учредительный манифест Международного товарищества рабочих» (1864), а также большую часть воззваний, циркуляров и решений Первого интернационала.

В переписке между Марксом и Энгельсом, а также в статьях 60-х и начала 70-х годов оба они называют себя не социалистами, а коммунистами. Но уже в книге «Анти-Дюринг», над которой Энгельс работал в 1876–1878 гг. и рукопись которой он прочитал Марксу, перед тем как отдать ее в печать, все фазы будущего общества именуются социализмом, а термин «коммунизм» используется только при разборе утопий и опытов предшественников «научного» социализма. Это было время, когда во всех почти западноевропейских странах создавались различного рода рабочие партии, принимавшие, как правило, название «социалистических» или «социал-демократических». Только появлявшиеся в это же время организации анархистов использовали в своих названиях термины «коллективистский» или «коммунистический». Борьба между марксистами и анархистами была настолько острой, что Генеральный совет Международного товарищества запретил членам Интернационала именовать себя «коммунистами», хотя это и не противоречило Уставу организации (§ 10). В политической агитации и в пропаганде рабочих партий вообще перестали употреблять понятие «коммунизм». Выражение «коммунистическая революция» было заменено выражением «социалистическая революция», появились термины «социалистическая собственность», «социалистическое производство», «научный социализм» (см. работу Ф. Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке», 1892). В конце своей жизни Энгельс писал, отвечая на вопросы К. Каутского и Э. Бернштейна: «Выражение “коммунизм” я не считал бы в данный момент подходящим для всеобщего употребления, а лучше оставлял бы его в резерве для тех случаев, когда необходимо более точное обозначение, и даже тогда оно нуждалось бы теперь в комментариях, после того как оно вот уже 30 лет практически вышло из употребления»[218]218
  Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 39. С. 178.


[Закрыть].

В документах созданного в 1889 г. Второго интернационала употреблялся почти исключительно термин «социализм». Координирующим органом этого Интернационала стало позднее Международное социалистическое бюро, был принят также Устав Международных социалистических конгрессов. В России марксизм стал распространяться как учение о социализме и социалистической революции. «В настоящее время, – писал Г. Плеханов, – слово “социализм” почти заменило собой слово “коммунизм”, но зато оно утратило свою первоначальную расплывчатость»[219]219
  Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. М., 1957. Т. 3. С. 521.


[Закрыть].

Неудивительно, что при образовании марксистской рабочей партии в России она приняла название Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). В Манифесте I съезда РСДРП, который провозгласил, но еще не создал партию, применялся только термин «социализм». Но и в Программе РСДПР, принятой на II съезде, также нет термина «коммунизм». Почти во всех книгах известных теоретиков марксизма конца XIX – начала ХХ века при описании характера будущего общества использовалось понятие «социализм» (см. А. Бебель «Женщина и социализм»; Э. Вандервельде «Социалистический строй»; Фр. Меринг «Очерки социализма» и др.). В первых работах Ленина также говорилось только о социализме и социалистической революции.

Конечно, в менее популярных теоретических работах сохранялось и понятие «коммунизм», хотя особой четкости в определении понятий «социализм» и «коммунизм» все же не было. Даже в главном своем сочинении «Капитал», Маркс ни разу не употребил понятие «социализм», хотя он многократно говорил здесь о новом общественном строе, экономические и социальные предпосылки которого образуются капитализмом. Несколько раз Маркс употребил в «Капитале» термин «коммунизм», но как-то мимоходом. В большинстве случаев он предпочитал говорить, обращаясь к будущему, об «общественном производстве» или о «более высокой общественной формации», не давая этой новой формации более конкретного определения[220]220
  Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 24. С. 153; Т. 24. С. 275, 402.


[Закрыть].

В 1875 году в г. Готе началась подготовка к объединительному съезду двух немецких рабочих партий – Всеобщего германского рабочего союза («лассальянцев») и Социал-демократической рабочей партии («эйзенахцев»). Новая партия получила название Социалистической рабочей партии Германии, и это была тогда единственная из европейских рабочих партий, которая провозгласила своей главной задачей борьбу за победу социализма. Маркс и Энгельс очень внимательно следили за возникновением германской социалистической партии. Получив проект программы новой партии, Маркс составил обширные замечания к этому документу и отправил их одному из лидеров «эйзенахцев» Вильгельму Бракке (1842–1880). Эти замечания вместе с коротким сопроводительным письмом Маркса были опубликованы Энгельсом только в 1891 году под названием «Критика Готской программы». Эта публикация привлекла всеобщее внимание теоретиков марксизма также и потому, что здесь впервые высказана мысль о двух фазах развития коммунистического общества. Маркс писал: «В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов… потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда. Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло… Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества… На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права и общество сможет написать на своем знамени: «Каждый по способностям, каждому по потребностям»[221]221
  Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 19. С. 18–20.


[Закрыть].

Нетрудно заметить, что Маркс не употребляет здесь термина «социализм». Уже на первой фазе коммунистического общества возможно лишь общее владение средствами производства. В «собственность отдельных лиц, – по Марксу, – не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления». Нет здесь и обмена товаров, а деньги заменены «квитанциями». Ясно поэтому, что Маркс в данном случае выдвигает снова лишь более четко выраженную гипотезу о характере будущего общества и некоторых фазах его возможного развития. Показательно, что Энгельс, хорошо знакомый с «Критикой Готской программой», не использовал высказанных там мыслей Маркса в своей брошюре «Развитие социализма от утопии к науке», изданной в 1880 году. Только после смерти Маркса и Энгельса в теоретических работах германских социал-демократов о «первой фазе» коммунистического общества стали говорить и писать, как о социализме, а «высшую фазу» называть коммунизмом, хотя у Маркса и Энгельса такого терминологического различия двух фаз будущего общества не проводилось.

Такое же толкование социализма как первой и еще незрелой фазы коммунистического общества содержалось и в работах Ленина 1916–1920 гг. Представление о том, что коммунистическое общество в своем становлении должно пройти две фазы: социализм как первую, или низшую фазу, и коммунизм – как вторую, или высшую фазу – приобрело постепенно характер непререкаемой догмы, что крайне отрицательно отразилось на теоретическом изучении природы и реальностей пришедшего в нашу жизнь социализма. Изучение коммунизма было невозможно, так как не было на этот счет предмета исследования. Но и на социализм стали смотреть как на нечто временное, не особенно определенное, как на общество, лишенное собственной природы, причудливо сочетающее в себе черты будущего коммунистического общества и «родимые пятна» капитализма. Так, например, в одной из больших коллективных работ о социализме можно было прочесть: «Социалистическое общество представляет собой необходимый и закономерный этап в общеисторическом развитии человечества. Социализм характеризуется коренным преобразованием всей общественной жизнедеятельности людей. Вместе с тем сущность и характер этих преобразований, сама общественная природа социализма обусловлены тем, что он представляет собой не самостоятельную общественную формацию, а лишь первую фазу, первоначальную ступень коммунистической формации. Если по отношению к прошлому социализм выступает как качественно новое общество, то по отношению к будущему он обременен еще остатками старого, является пока неполным коммунизмом»[222]222
  Социалистическое общество. М., Политиздат, 1975. С. 11.


[Закрыть].

Что есть социализм? – спрашивает один из теоретиков Французской коммунистической партии Люсьен Сэв. «Ответ на вопрос, что это такое, – отвечает он, – давно известен. Это переход между капитализмом и коммунизмом, а точнее – совокупность своеобразных форм этого перехода… Отсюда следует, что не может быть особого сущностного определения социализма как такового. Социализм, который по своей сути не есть переход к коммунизму, не является социалистическим. У социализма и коммунизма единый способ производства. Но разница между ними та, что социализм – по аналогии с ранним капитализмом – еще не создал собственной основы и подчиняет себе старую основу формальным образом. Социализм как переходный строй содержит в себе нечто от коммунизма и нечто от капитализма, а то и от докапиталистических формаций. Сейчас многим кажется, что социализм как бы утратил свою сущность. Но у него нет собственной сущности. Его нельзя определить и через такие расплывчатые понятия, как “социальная справедливость”, “демократия” или “гуманистический идеал”. Его формы могут быть весьма многообразны… Единое начало определяется в нем движением к коммунизму, то есть к окончательному разрешению противоречий капитализма, а также докапиталистических укладов… Социализм не должен отрицать свой гибридный характер, наличие в нем антагонизмов, сил, враждебных обновлению…»[223]223
  Seve L. Communisme: quell second soufflé? Paris, 1990. P. 66–81.


[Закрыть]

Представление о социализме как о каком-то гибридном обществе, лишенном собственной сущности, не поддающемся точному определению, как о неполном коммунизме и т. п., – все это не способствовало ни теоретическому изучению нового общества, ни успешной практике социалистического строительства. Возникало естественное желание – побыстрее пройти этот промежуточный этап, устранить все его антагонизмы и войти наконец-то в светлое коммунистическое будущее. Уже в 1915 году Ленин писал о переходе «от окончательно победившего и упрочившегося социализма к полному коммунизму»[224]224
  Ленин В. И. ПСС. Т. 27. С. 253.


[Закрыть]. Не только стремление к размежеванию с западной социал-демократией, которая поддерживала свои буржуазные правительства в годы Первой мировой войны, но и установка на максимально быстрый переход от социализма к коммунизму побудила Ленина и большевиков изменить название своей партии – с «социал-демократической» на «коммунистическую». Вслед за Россией коммунистические партии были созданы в десятках других стран Запада и Востока. Они создавались часто на базе наиболее радикальных социалистических групп, отколовшихся от Социалистического интернационала, восстановленного после мировой войны. После того как большевики стали не социал-демократами, а коммунистами, в их пропаганде и агитации все чаще начало употребляться понятие «коммунизма».

Наиболее популярным изложением идеологии и задач РКП(б) была тогда книга Н. Бухарина и Е. Преображенского «Азбука коммунизма» (1920). Характерные для революции периоды быстрых перемен меняли у людей само представление о времени и возможностях – не только Россия, но весь мир изменился всего за десять лет с 1910-го по 1920 год. Поэтому на вопросы о коммунистическом обществе Троцкий, например, нередко отвечал, что коммунизм придет «в очень далеком будущим, может быть, только через 50 лет» (то есть примерно в 1970–1980 гг.). Но и Ленин, выступая на съезде комсомола в 1920 году, говорил, что то поколение, которому сейчас 20 лет, доживет до коммунизма (то есть опять-таки речь шла о 70—80-х годах). Строительство социализма в России Ленин считал возможным «пройти на хороший конец… в одно-два десятилетия»[225]225
  Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 572.


[Закрыть]. Н. С. Хрущев был искренне убежден, что в Советском Союзе социализм в основном и главном уже построен. Да и весь мир очень сильно изменился между 1941 и 1961 годами. Отсюда и проистекал оптимизм Хрущева, который заявил в 1961 году, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», наметив именно 1980 год как рубеж создания коммунистического общества в СССР. Почетный председатель Коммунистической партии США Уильям З. Фостер еще в конце 50-х годов выпустил в свет книгу «Закат мирового капитализма». Эпиграфом к этой книге автор избрал слова: «Моему правнуку Джозефу И. Колко, который будет жить в коммунистических Соединенных Штатах». 75-летний лидер американских коммунистов был уверен, что если не к 1980 году, то уже к 2000 году в США непременно будет существовать коммунистическое общество.

Но дело не только в неверных прогнозах или неточных теоретических утверждениях. Неверные представления о природе социализма побуждали многих коммунистических лидеров проводить ошибочную политику. Я писал выше о предпринятой в 1918 году большевиками «кавалерийской атаке на капитал» и их попытке ввести в полуразрушенной России непосредственно коммунистические отношения, отменить деньги, наладить прямой продуктообмен между городом и деревней, запретить торговлю, обобществить мелкое производство и т. п. Аналогичная попытка «великого скачка» в деревне и в городе была предпринята Сталиным в 1929–1951 гг. Но сходную картину можно было наблюдать и в Китайской Народной Республике в 1958–1959 гг. и в 1966–1968 гг. Отказавшись от разумных концепций «новой демократии», которые были разработаны в КПК в 1945–1950 гг., Мао Цзэдун положил начало политике «большого скачка» и «культурной революции», которая началась под лозунгом: «Три года упорного труда – десять тысяч лет счастливой жизни», но привела к экономической разрухе и политическому хаосу. Менее заметными были ошибки в политике цен на товары и услуги первой необходимости, которые дотировались из государственного бюджета с таким расчетом, чтобы постепенно перейти к бесплатному распределению «по потребности».

Мало кто помнит, что уже в начале 60-х годов в СССР была отменена плата за хлеб во всех предприятиях общественного питания. Студенты могли заказать себе чай за одну копейку или пятак и запивать им несколько хороших ломтей бесплатного хлеба. Даже в Югославии, по предложению Тито, была введена бесплатная раздача «по потребностям» соли и спичек. При этом предполагалось постепенно расширять списки бесплатно распределяемых товаров и услуг, с тем чтобы к 1980 году более 50 процентов потребностей населения можно было бы удовлетворить за счет бесплатного распределения. Попытки создания отдельных коммунистических общин предпринимались также в США и Западной Европе – и в XIX, и в XX веке. Вероятно, наиболее успешными из этих попыток остается опыт и деятельность израильских кибуцев. Но то, что удалось относительно успешно осуществить в Израиле, было обречено на неудачу в гигантских «народных коммунах» в Китае. Известно, что в Китае после роспуска народных коммун в сельском хозяйстве возобладал семейный подряд, а также различные формы мелких кооперативов и бригад. Здесь появилось и некоторое число крупных частных хозяйств, но в некоторых провинциях сохранились и народные коммуны. Везде есть некоторое число людей, которым и сегодня удобнее и легче жить в условиях коммуны. Здесь нет, конечно, «потоков общественного богатства», но есть уверенность в будущем, защищенность и стабильность, которой нет в мире конкуренции и частной собственности.

Не пришел, конечно же, и в Советский Союз тот коммунизм, который ожидался Н. С. Хрущевым уже в 1980-е годы. Это обстоятельство и породило в нашей идеологии понятия «реального» и «развитого» социализма. В понятиях «реального» и «развитого» социализма, которые стали доминировать в общественных науках, а особенно в толковании этих понятий, было немало сознательной фальсификации, так как именно застойное, авторитарное, очень милитаризованное и весьма бедное с точки зрения материального и духовного потребления полицейское общество определялось как общество «развитого социализма» и «зрелой демократии». Верным было, однако, новое отношение к понятию «коммунизм»; и политики и обществоведы начали понимать, что коммунизм, если он вообще возможен, должен действительно рассматриваться как очень далекая перспектива – в масштабах не десятилетий, а столетий. В ХХ веке и особенно во второй его половине безмерно расширилась как сфера лично-бытовых потребностей, так и потребностей общества. Появились потребности, о существовании которых в прошлом веке и не подозревали. Достоянием простых людей становились телефон и телевизор, кинофильмы и радио, индивидуальный транспорт и возможность путешествий. Возросли возможности избавления от многих болезней. Для удовлетворения всех этих новых потребностей возникали всё новые и новые отрасли производства и услуг – киноиндустрия, телевизионные компании, шоу-бизнес, медицинские учреждения, туристические компании и т. п.

В развитых странах Запада численность работников, занятых в сфере потребления и услуг, оказалась большей, чем численность работников, занятых в сфере производства. Численность работников интеллектуального труда здесь гораздо выше, чем численность крестьянства. В некоторых отраслях число инженеров, конструкторов, техников, ученых было большим, чем число рабочих. Все это никак не соответствовало прежним схемам марксизма. Общество, в котором все его члены могли бы жить по потребностям, то есть потреблять столько, «сколько смогут», как об этом мечтали коммунисты прошлого века, снова стало представляться чистой утопией. Ибо всех ресурсов нашей планеты не могло бы хватить для создания ее быстро растущему населению даже того уровня жизни, который уже достигнут, например, в США и Канаде. Реальными задачами, связанными с улучшением жизни народных масс, снова стала задача создания справедливого и честного общества с потреблением, основанным на труде и на разумной достаточности, то есть социалистического общества. Известно, что в Соединенных Штатах в большей части семей имеется по две-три автомашины, и это по преимуществу крупные модели. Для России с ее большими пространствами можно будет стремиться к увеличению числа личных автомашин, по крайней мере, до одной на семью. Но это никак не может быть целью в Китае и в Индии, хотя и эти страны не могут отказаться от прогресса в автомобилизации. Везде надо улучшать «качество жизни» людей, но никто не может построить рай на земле. В программных документах почти всех сохранившихся в разных странах коммунистических партий есть слова о «коммунистической перспективе». Социалистические и социал-демократические партии таких задач и перспектив перед собой не ставят. И люди, и партии должны ставить перед собой только реально осуществимые задачи.

Нельзя не сказать о том, что новый взгляд на понятия «социализм» и «коммунизм» высказывается теоретиками разных направлений уже не первый год. Венгерские философы Г. Герег и Ц-Й. Хорват писали еще в 1989 году: «Социализм – это не “низшая фаза” коммунизма. Это – самостоятельный, своеобразный способ производства, располагающий собственными, качественно отличными от закономерностей “низшей фазы”, закономерностями»[226]226
  Философские науки. 1989. № 8. С. 107.


[Закрыть]. Известный юрист С. С. Алексеев также утверждал, что «социализм – это никакая не “низшая” фаза, ни некая “промежуточная” ступень, а непосредственная и полная реализация социалистической идеи… А коммунизм как “высшая” фаза? Коммунизм не “высшая” фаза, а более высокая фаза развития социализма»[227]227
  Диалог. 1990. № 9. С. 60.


[Закрыть].

Наиболее убедительное обоснование нового взгляда на социализм содержится в работах одного из старейших советских философов – академика Теодора Ойзермана. Он, в частности, писал: «Современное понимание социализма как системы общественных отношений, адекватной экономической основой которой может быть лишь многоукладная рыночная экономика, выстрадано всей послеоктябрьской историей нашей страны. Оно критически подытоживает историю советского общества и указывает научный подход к объяснению наших поражений на путях социалистического строительства. До недавнего времени мы упрощенно, не диалектически понимали обобществление средств производства, сводя его главным образом к их огосударствлению. Поэтому социалистическая экономика представлялась, по существу, однородной, а товарно-денежные отношения фактически трактовались как второстепенные, значение которых в дальнейшем должно все более уменьшаться. Несостоятельность этой концепции, так же как и ее плачевные экономические результаты, убедительнейшим образом выявлены историческим опытом. Новая концепция социализма позволяет провести четкое социально-экономическое разграничение между социализмом и коммунизмом. Поскольку адекватной основой социалистического общества является, согласно этой концепции, многоукладная рыночная экономика, постольку социализм, по-видимому, следует рассматривать не как первую фазу коммунизма, а как качественно новую, вполне самостоятельную форму посткапиталистического развития. Этот новый, более реалистический взгляд на социалистическое общество исключает его чрезмерное противопоставление наиболее развитым формам современного капитализма, качественное отличие которого от капитализма XIX века было бы неразумно недооценивать»[228]228
  Коммунист. 1991. № 11. С. 26.


[Закрыть].

Нельзя не отметить, однако, что ряд теоретиков, пересматривая сегодня наши прежние представления о социализме, предлагает полностью отказаться от понятия «коммунизм» как высшей ступени развития человеческого общества, ибо развитие человечества бесконечно и никакие стадии в этом развитии не могут рассматриваться как замыкающие. Этот вопрос выходит за пределы нашей темы. Отмечу только, что и у Маркса и у Энгельса можно найти высказывания о том, что они понимают коммунизм не как конец развития, а как бесконечное движение вперед. Это идеал, отдельные элементы которого могут быть достигнуты, в том числе и в сфере духовного потребления.