Текст книги "50 приемов письма от Роя Питера Кларка"

Инструмент 14. Узнайте кличку собаки

Найдите особенные детали, обращенные к чувствам

Писатель Джозеф Конрад однажды описал свою задачу следующим образом: «Чтобы силой написанного слова заставить вас услышать, заставить вас почувствовать – прежде всего нужно заставить вас увидеть». Когда Джин Робертс, выдающийся американский газетный редактор, начинавший в Северной Каролине, читал вслух свои истории слепому редактору, тот ругал юного Робертса за то, что неоперившийся репортер не заставил его их увидеть.

Когда особенности характера героя и окружающая его обстановка обращаются к чувствам, они помогают читателю прийти к его пониманию. Когда мы говорим: «Я вижу», мы чаще всего имеем в виду: «Я понимаю». Неопытные писатели могут выбрать очевидные детали: курящего мужчину, который пыхтит как паровоз, молодую женщину, которая сгрызает остатки своих ногтей. Эти подробности вам ничего не скажут, если только мужчина не умирает от рака легких, а женщина не страдает анорексией.

В американской газете The St. Petersburg Times редакторы и тренеры по писательскому мастерству предупреждают репортеров о том, что те не должны возвращаться в офис без «клички собаки». Перед репортерами не стоит задача прибегать в повествовании к деталям, однако им напоминают держать ухо востро. Когда Келли Бенхэм написала историю о свирепом петухе, напавшем на малыша, она узнала не только кличку петуха – Рокадудл Второй, – но и клички его родителей – Рокадудл и Одноногая Хенни-Пенни.

(Я не могу объяснить, почему так важно, что у матери петуха-преступника была только одна нога, но это так.)

Перед казнью серийного убийцы репортер Кристофер Сканлан вылетел в Юту к семье одного из предполагаемых жертв убийцы. Одиннадцать лет назад молодая женщина ушла из дома и так и не вернулась. Сканлан выяснил, что ее семья до сих пор горюет. Он заметил кусок скотча, закрывающий выключатель рядом с входной дверью:

БАУНТИФУЛ, Юта – Белва Кент всегда оставляла гореть лампочку на переднем крыльце, когда ее дети поздно возвращались. Кто бы ни приходил домой последним, он гасил свет, и однажды в 1974 году миссис Кент сказала семье: «Я оставлю свет, а Деб вернется и выключит».

Свет на крыльце Кентов до сих пор горит и днем и ночью. У самой входной двери полоса скотча закрывает выключатель.

Деб больше домой не вернулась.

Вот ключ ко всей истории: Сканлан увидел заклеенный выключатель и спросил об этом. Любопытство, а не воображение подсказало ему ценную подробность.

Поиски таких деталей длились столетиями, как это покажет любая историческая антология репортажа. Британский ученый Джон Кэри описывает эти примеры в своем сборнике Eyewitness to History («Свидетель истории»):

Эта книга полна необычных, непристойных или случайных образов, которые врезаются в память: посол бросает взгляд на подол платья королевы Елизаветы I и замечает на нем складки; мародер-тамил при падении Куала-Лумпура опрокидывает коробку белоснежных теннисных мячей Slazenger; Плиний наблюдает за людьми, прикрывающимися подушками от вулканического пепла; Мария I, королева Шотландии, внезапно постарела после казни – ее собачка ежится в юбках, а голова болтается на одном хряще; у ирландцев во время Великого голода рты окрашены зеленью из-за того, что люди вынуждены есть траву.

(Я не смог найти ни одной сохранившейся записи о кличке собаки казненной королевы, но узнал, что это был скайтерьер – представитель выведенной в Шотландии породы, известной своей верностью и доблестью. Затем добрая читательница, Аннет Тейлор, отправила мне сообщение из Новой Зеландии о том, что песика звали Геддон. Этот нюанс она узнала, когда помогала дочери с курсовой работой.)

Хороший писатель использует подробности не только для информирования, но и для убеждения. В 1963 году Джин Паттерсон написал колонку для газеты The Atlanta Constitution, где оплакивал гибель четырех девушек при взрыве церкви в Бирмингеме штата Алабама:

Чернокожая мать плакала на улице воскресным утром перед баптистской церковью в Бирмингеме. В руке она держала туфлю, одну лишь туфлю с ноги ее погибшего ребенка. Мы держим эту туфельку вместе с ней.

Паттерсон не позволит белым южанам избежать ответственности за убийство этих детей. Он направляет взоры и слух читателей, вынуждая их слышать плач скорбящей матери и видеть эту единственную туфельку. Автор заставляет нас сопереживать, оплакивать и понимать. Он побуждает нас видеть.

Детали, оставляющие отпечаток, вызывают чувства. Прочувствуйте, как Кормак Маккарти начинает роман «Кони, кони…»[49]49
  Маккарти К. Кони, кони… / пер. с англ. С. Б. Белова. СПб., 2011.


[Закрыть]:

Пламя свечи и отражение пламени в высоком зеркале дважды затрепетали и опять застыли – когда он отворил дверь, входя в холл, и когда закрыл ее за собою. Снял шляпу и медленно двинулся вперед. Половицы скрипели под его сапогами. В темном зеркале, на фоне лилий, бледно склонившихся в хрустальной вазе с высоким узким горлом, возникла фигура в черном костюме. Сзади, по стенам холодного коридора, поблескивали в скудном освещении застекленные портреты предков, о которых он мало что знал.

Он посмотрел на оплывший огарок, потрогал пальцем теплую восковую лужицу на дубовой поверхности, потом перевел взгляд на того, кто лежал в гробу. Странно съежившееся на фоне обивки лицо, пожелтевшие усы. Веки тонкие, словно бумага. Нет, это никакой не сон.

Такая проза требует пристального внимания, с которым мы обращались бы к поэзии, начиная с этой блистательной череды сложных существительных (в английском: candleflame, pierglass, cutglass, candlestub, thumbprint; по-русски: «пламя», «зеркале», «хрустальной», «огарок», «пальцем»). Более мощным по воздействию является обращение Маккарти к чувствам. Он не только являет нам цвета – черный и пожелтевший – для наших глаз, но и одаривает также и другие органы чувств: для обоняния – запах горящих свечей, для слуха – звук скрипучих половиц, тактильные ощущения от воска и дуба.

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

1. Прочитайте сегодняшнюю газету, ищите отрывки, взывающие к чувствам. Проделайте то же самое с каким-либо романом.

2. Кличка моего пса – Рекс, и он настоящий король. Попросите своих коллег или студентов поделиться историями о том, как и почему они называли своих питомцев. Какие из кличек животных говорят больше всего о личности их владельцев?

3. Вместе с друзьями изучите сборник работ какого-либо выдающегося фотожурналиста. Представьте, что вы пишете историю о сцене, запечатленной на фотографии. Какие детали вы могли бы выбрать и в каком порядке предъявили бы их читателю?

4. Большинство писателей обращаются к зрению. В вашей следующей работе ищите возможности задействовать запахи, звуки, вкус и осязание.

Инструмент 15. Уделяйте внимание именам и названиям

Интересные имена и названия привлекают и писателя, и читателя

Тяга к интересным именам, строго говоря, не инструмент, а условие, приятная литературная привычка. Я как-то написал рассказ об имени «З. Зайзор», последнем в телефонном справочнике Сент-Питерсберга. Имя оказалось вымышленным, давно придуманным почтовыми работниками, чтобы члены их семей могли позвонить им в случае чрезвычайной ситуации, просто найдя последнее имя в телефонной книге. Что привлекло мое внимание, так это имя. Интересно, что означало «З»? Зельда Зайзор? Зорро Зайзор? И каково это – всю жизнь быть последним в списке?

Авторы художественной литературы придумывают имена для персонажей, которые становятся настолько близкими, что делаются частью нашего культурного мышления: Рип ван Винкль, Икабод Крейн, Эстер Прин, капитан Ахав, Измаил, Гекльберри Финн, Джо Марч, Скарлетт О’Хара, Холден Колфилд, Форрест Гамп.

Спорт и развлечения обеспечивают нас неиссякаемым источником интересных имен: Бейб Рут, Джеки Робинсон, Микки Мэнтл, Джонни Юнайтес, Золя Бадд, Шакил О’Нил, Винус Уильямс, Тина Тернер, Спайк Ли, Мэрилин Монро, Опра Уинфри, Элвис Пресли.

Писатели тяготеют к историям, которые происходят в городах с интересными названиями: Киссимми, Флорида; Баунтифул, Юта; Интеркос, Пенсильвания; Муз-Джо, Саскачеван; Форт-Додж, Айова; Опп, Алабама[50]50
  Баунтифул – от англ. Bountiful: «щедрый», «обильный»; Интеркорс – от англ. Intercourse: «общение», «связи», «половой акт»; Муз-Джо – от англ. Moose Jaw: «челюсть лося»; Форт-Додж – от англ. Fort Dodge: «уловка», «хитрость»; Опп – от англ. Opp, сокращение от Opposite: «против», «напротив». Прим. пер.


[Закрыть].

Однако кажется, что лучшие имена как по волшебству привязаны к реальным персонажам, которые в итоге создают новости. Успешные репортеры выявляют и используют совпадение имени и обстоятельств. История в The Baltimore Sun раскрыла печальные подробности жизни женщины, чья преданность мужчине привела к смерти двух ее маленьких дочерей. Мать звали Сьерра Суонн, которая, несмотря на лирическое имя, взывающее к естественной красоте, опустилась на самое дно в мрачной среде, «где героин и кокаин доступны на обочине под равнодушными взглядами заколоченных окон». Автор проследил ее падение, но не к наркотикам, а к «зависимости от общения с Натаниэлем Бродвеем». Сьерра Суонн. Натаниэль Бродвей. Вряд ли какой-либо писатель смог бы придумать более внушительное созвучие.

Я произвольно открыл свою телефонную книгу и обнаружил на двух идущих друг за другом страницах следующие имена: Даниэль Молл, Чарли Маллетт, Холлис Малликоат, Илир Маллкази, Ева Мало, Мэри Малуф, Джон Мамагона, Лакмика Манаваду, Кхай Манг, Людвиг Мангольд. Имена могут рассказать предысторию, раскрыть этническую принадлежность, возраст и характер. (Заслуженный американский теолог Мартин Эмиль Марти из озорства называет себя Марти Марти.)

Интерес писателя распространяется не только на имена и места, но и на названия предметов. Роальд Даль, получивший известность благодаря роману «Чарли и шоколадная фабрика»[51]51
  Даль Р. Чарли и шоколадная фабрика / пер. с англ. Е. Барон, М. Барона, Н. Злотниковой; ил. К. Блейка. М., 2017.


[Закрыть], вспоминает свое детство в кондитерских магазинах, проведенное в жажде таких сладостей, как «…“Глаза быка”, старомодные мятные конфеты, клубничные конфеты, холодок, монпансье, грушевые леденцы, лимонные леденцы… Моими любимыми были леденцы на палочке Sherbet и лакричный мармелад в виде шнурков. Не говоря уже о леденцах Gobstoppers и Tonsil Ticklers».

Для поэта Дональда Холла интерес представляют не сладости, а еще одно лакомство из имен, которое захватывает его воображение в веселой оде «О сыр!»:

В кладовой дорогие твердые сыры, Чеддер и суровый Ланкашир; Горгонзола с ее великодушием;

отрывистая речь Рокфора; и головка сыра Стилтон, который говорит на чувственном загадочном языке, подобно друидам.

Трудно вообразить себе писателя с большим интересом к именам, чем Владимир Набоков. Возможно, потому, что он писал и на русском, и на английском языках, а также был блестящим энтомологом; Набоков разбирал слова и образы, выискивая глубинные смыслы. Его величайший антигерой Гумберт Гумберт начинает повествование в «Лолите»[52]52
  Набоков В. В. Лолита / пер. с англ. авт. М., 2009.


[Закрыть] этими незабываемыми строками:

Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.

Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.

В этот прославленный скандальный роман Набоков включает алфавитный список одноклассников Лолиты, начиная с Грации Анджель и заканчивая Леной Шленкер[53]53
  Набоков, лично переводя свой роман на русский язык, изменил некоторые имена и названия. Фраза из этой книги «Роман становится справочником топонимов» справедлива в отношении американских топонимов в англоязычной версии романа. Прим. пер.


[Закрыть]. Роман становится справочником топонимов – от названия мотелей: «…все эти “Закаты”, “Перекаты”, “Чудодворы”, “Красноборы”, “Красногоры”, “Просторы”, “Зеленые Десятины”, “Мотели-Мотыльки”» – до забавных надписей на придорожных уборных: «“Парни” – “Девки” (TM), “Иван да Марья”, “Он” и “Она” и даже “Адам” и “Ева”».

А что, собственно говоря, такого в имени или названии? Для внимательного писателя и страстного читателя ответ на данный вопрос может быть бесконечно многообразен. Имя или название предполагает забаву, проницательность, обаяние, ауру, может определять характер, самобытность, психоз, удовлетворенность, наследственность, благопристойность, нескромность и одержимость. Так, согласно поверью в некоторых культурах, если я знаю ваше имя и могу произнести его, я владею вашей душой.

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

1. В иудейско-христианской истории сотворения мира Бог наделяет человечество особой властью над другими созданиями: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей»[54]54
  Библия. Ветхий Завет. Бытие 2:19. Синодальный перевод.


[Закрыть]. Обсудите значительное религиозное и культурное влияние имянаречения, включая такие церемонии, как рождение, крещение, обращение в иную веру и брак. Не забывайте о прозвищах, названиях улиц, сценических именах и псевдонимах. Какое значение имеет именование для писателя?

2. Джоан Роулинг – известная писательница, автор серии о Гарри Поттере, обладает талантом давать имена своим персонажам. Вспомните, как зовут ее героев: Альбус Дамблдор, Сириус Блэк, Гермиона Грейнджер. И злодеев: Драко Малфой и его приспешники Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Прочитайте один из романов о Гарри Поттере, особое внимание обращая на имена персонажей.

3. Записывайте в ежедневнике интересные имена людей и топонимы, которые вам встречаются.

4. В следующий раз, когда будете изучать одну из своих работ, поговорите с экспертом, который разъяснит незнакомые вам названия: цветы в саду, детали двигателя, ветви родословной, породы кошек. Подумайте, как вы сможете использовать такие названия в своих работах.

Инструмент 16. Ищите оригинальные образы

Уходите от шаблонов и наивной креативности

Мэр хочет восстановить ветхий центр города, но не раскрывает детали своего плана. Вы пишете: «Он держит язык за зубами». Вы написали клише, заезженный фразеологизм. Противники мэра жаждут узнать секреты. Кто бы ни выдумал этот оборот, он был чем-то новым, свежим, пока из-за чрезмерного использования не стал привычным – и избитым.

«Никогда не используйте метафору, сравнение или другую фигуру речи, которые вы обычно видите в печати», – пишет Джордж Оруэлл в эссе «Политика и английский язык». С его точки зрения, использование клише ведет к подмене мышления, форме машинального письма: «Проза все меньше состоит из слов, выбранных во имя их значения, и все больше и больше из фраз, соединенных вместе, как секции сборного курятника». Эта последняя фраза – свежий образ, пример оригинальности.

Язык людей, о которых мы пишем, угрожает хорошему писателю на каждом шагу. Нигде этого нет в такой степени, как в мире спорта. Интервью после соревнований почти с любым атлетом в любом виде спорта представляет целый букет клише:

«Мы бились изо всех сил».

«Мы шагнули вперед».

«Мы просто хотели повеселиться».

«Мы будем играть как в последний раз».

Удивительно, что лучшие спортивные журналисты всегда сохраняли индивидуальность речи. Рассмотрим этот комментарий Реда Смита, одного из самых известных питчеров в бейсболе.

Шла Пасха 1937 года в Виксбурге штата Миссури. Крепко сбитый щекастый парень с глубокой ямочкой на подбородке неуклюже разминался перед игрой за «Индейцев» в показательном матче против «Гигантов». У него были тяжелые плечи, широкие кости и неловкая походка пахаря. Его звали Боб Феллер, и каждый слышал о нем.

Так что же делать самобытному писателю? Как только вы соблазнились тривиальной фразой вроде «белый как снег», прекращайте писать. Прибегните к тому, что специалисты, практикующие естественные роды, называют очищающим дыханием. Затем запишите старую фразу на листе бумаги. Начните набрасывать альтернативные варианты:

белый как снег

белый, как Белоснежка

снежно-белый

серый, как снег в городе

серый, как лондонское небо

седой, как королева Англии

Сол Петт, репортер, известный своим стилем, рассказал мне, что он однажды придумал и отверг более десятка образов перед тем, как мозговой штурм привел его к правильному. Подобная приверженность делу должна вдохновлять нас, но необходимость прилагать такие усилия может отбить все желание. Когда сроки горят, пишите прямо: «Мэр держит свои планы в секрете» – тут не до изысков. А уж если вы решили прибегнуть к клише, убедитесь, что у вас их не скопилась целая пачка.

Губительнее языковых клише те, которые Дональд Мюррей называет «клише видения» – узкие рамки, сквозь которые писатели учатся видеть мир. В работе Writing to Deadline («Пишем в срок») Мюррей перечисляет распространенные «мертвые» фразы: жертвы всегда невинны, бюрократы – ленивы, политики – коррумпированы, наверху одиноко, пригороды унылы.

Я описал одно из клише видения как наивную креативность. Например, не проходит и недели, чтобы в американской прессе не появилась фраза: «Но мечта обернулась кошмаром». Этот шаблон настолько вездесущ, что его можно применить практически к любой истории: гольфист, который совершает 33 удара в первой игре и уже 44 во второй; CEO компании посадили за мошенничество; женщина, которая страдает от последствий неудачной пластической операции. Авторы, которые достигают первого уровня творчества – наивной креативности, думают, что они умны. В действительности же они ограничиваются малым. Подобного драматизма и комичности может достигнуть любой, кто пишет, с минимальными усилиями.

Вспоминаю реальную историю одного жителя Флориды, который шел домой на ланч и упал в канаву с аллигатором. Рептилия покусала человека, но в итоге его спасли пожарные. На семинаре по развитию писательских навыков я дал слушателям набор сведений, на основе которых они должны были написать пять лидов к этой истории за пять минут. Некоторые из лидов были очевидными и громкими, другие – остроумными и оригинальными. Однако практически у всех, включая меня, был такой вариант вводного предложения: «Когда Роберт Хадсон шел домой на ланч в четверг, он и не подозревал, что сам пойдет кому-то на корм». Мы пришли к заключению, что если 30 человек одинаково пошутили, то очевидно, что это наивная креативность. Другой отрывок мы нашли более оригинальным: «Возможно, для десятифутового аллигатора Роберт Хадсон на вкус был как курица». Мы также согласились с тем, что незамысловатый текст лучше первого попавшегося каламбура. Свежая идея бодрит подобно прохладному ветру.

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

1. Читайте сегодняшнюю газету с карандашом в руке и обводите фразы, которые вы постоянно встречаете в печати.

2. Проделайте то же самое с собственной работой. Обведите клише и расхожие выражения. Перепишите их более упрощенными словами или с использованием образности.

3. Проведите мозговой штурм на поиск альтернатив избитым сравнениям: красный как роза, белый как снег, голубой как небо, холодный как лед, жарко как в аду, голодный как волк.

4. Перечитайте отрывки из произведений вашего любимого писателя. Находите ли вы какие-то клише? Обведите наиболее оригинальные и образные выражения.

Инструмент 17. Обыгрывайте креативный язык других людей

Составляйте списки слов, говорите все, что приходит в голову[55]55
  Автор предлагает следовать практике из психоанализа – методу свободных ассоциаций, суть которого – свободно произносить все, что приходит в голову, несмотря на абсурдность и даже непристойность; «накидывать» версии. Прим. пер.


[Закрыть], удивляйтесь языку

На следующий день после дебатов кандидатов в вице-президенты в 2004 году я прочитал умную фразу, контрастирующую с внешностью и стилем обоих кандидатов. Эта фраза, которую якобы произнес радиоведущий Дон Имус, описывает разницу между «Доктором Думом и девушкой с шампуня Breck[56]56
  Доктор Дум – суперзлодей комиксов издательства Marvel Comics, заклятый враг команды супергероев Фантастической Четверки. Прим. пер.
  Девушка с шампуня Breck (англ. Breck Girl) – девушки, снимавшиеся в телевизионной рекламе и для рекламных плакатов американского бренда шампуня Breck Shampoo, названного по имени его создателя Джона Брека. Прим. пер.


[Закрыть]». Конечно, суровый Дик Чейни был Доктором Думом, а Джона Эдвардса из-за его ухоженной шевелюры сравнивали с красивой девушкой из рекламы шампуня.

Уже к концу дня ряд комментаторов обыграли эту фразу. Оригинальная фраза Имуса трансформировалась в «Шрек против Брека», то есть «людоед против модели из рекламы средств для ухода за волосами».

Затем последовал разговор с моим остроумным коллегой Скоттом Либином, который проводил анализ языка политических дебатов. Мы оба обыграли известные различия между двумя кандидатами: «Чейни часто называют “авункуляром”»[57]57
  От лат. avunculus («дядя по матери»). Авункулат – древняя традиция особой духовной близости между человеком и дядей по матери. Суть традиции в том, что племянник селился с дядей по материнской линии, был его наследником, всегда пользовался его защитой, советами и так далее. В современном использовании означает опеку, наставничество по отношению к более молодому, менее опытному человеку, сродни отношениям между мужчинами и их детьми. Кроме того, означает дядюшку, мужчину среднего возраста, утратившего свежесть взглядов, внешнюю привлекательность и совершенно безобидного. Прим. пер.


[Закрыть], – сказал Скотт. Слово означает «наподобие доброго дядюшки». «Прошлым вечером он выглядел скорее карбункулярным[58]58
  От слова «карбункул» в значении «скопление нескольких нарывов, фурункулов на небольшом участке кожи». Прим. пер.


[Закрыть], чем авункулярным», – ответил я, поскольку политик был готов лопнуть, как нарыв.

Скотт и я, подобно двум музыкантам, начали набрасывать варианты нашей импровизации. Вскоре Чейни против Эдвардса сделались:

Доктор Ноу против Мистера Глоу[59]59
  Доктор Ноу (от англ. Dr. No) – персонаж-злодей одноименного романа Яна Флеминга о приключениях Джеймса Бонда. В книге злодея называют доктором, поскольку «докторам больше доверяют». Прим. пер.
  Мистер Глоу (Сияющий) – от англ. Mister Glow – международный конкурс мужской красоты для моделей, которые хотят показать свой талант всему миру и попасть в шоу-бизнес; также титул победителя конкурса. Прим. пер.


[Закрыть]

Холодный взгляд против хороших волос

Взъерошенный против уложенного

Сначала я предложил: «Гравитация против левитации», но, поскольку Эдвардс более благообразный, нежели шутливый, я рискнул: «Гравитация против зубной нити».

Пишущие люди коллекционируют меткие выражения и красочные метафоры, иногда чтобы использовать их в разговоре, а порой и в своей прозе. Конечно, есть риск плагиата – использования плодов творчества других писателей. Никто не хочет, чтобы его называли расхитителем чужих материалов.

Наиболее гармоничный путь здесь пролегает через обыгрывание. Почти все изобретения происходят из ассоциативного воображения, способности взять то, что уже известно, и метафорически применить это к новому. Томас Эдисон решил проблему с электрическим током, представив ток воды в римском акведуке. Подумайте, сколько слов было заимствовано из устаревших технологий для описания инструментов новых медиа: мы храним, просматриваем, бороздим, переходим, прокручиваем – и это лишь только некоторые из действий.

Идея того, что новое знание основывается на древней мудрости, должна избавить писателя от угрызений совести по поводу заимствования слова у других. Таким образом, удачная фраза становится не искушением украсть яблоко в Эдеме, а инструментом, позволяющим выстроить свой путь к следующему уровню изобретения.

Дэвид Браун обыгрывает знакомые политические лозунги, чтобы высказать обескураживающую критику бездумной неэффективности Америки, особенно в период кризиса:

Печальная правда заключается в том, что, несмотря на успех в качестве слогана спортивной одежды, Just do it («Просто сделай это») не очень популярная идея в американской реальности. Мы стали обществом людей, следующих правилам и спрашивающих разрешения. Независимо от нашей самооценки, мы в действительности хотим, чтобы нам сказали, что надо делать.

Писатель превращает знакомый язык в провокационную и противоречивую мысль: Америка – это общество, которое «не может просто взять и сделать».

Позвольте привести пример из моей собственной работы. Когда я в 1974 году переехал из Нью-Йорка в Алабаму, то был поражен распространенностью речевых клише среди местных журналистов. Они совсем не звучали как южане. Кстати, их учили выправлять свой провинциальный акцент для того, чтобы их речь стала более понятной. Эта стратегия показалась мне более чем странной; она виделась мне предубеждением против южного говора, болезнью, формой отвращения к себе.

При написании этой статьи я достиг момента, когда мне нужно было дать название языковому синдрому. Я помню, что сидел на металлическом стуле за столом, который сам смастерил из старой деревянной двери. Какое название? Какое название? Я подумал о слове «болезнь», а потом вспомнил прозвище одного учителя в колледже. Мы прозвали его «Болезнь», потому что его настоящее имя было доктор Юргалайтис. Я начал обыгрывать: «Юргалит. Аппендицит. Бронхит». И чуть не упал со стула, когда в голову мне пришел вариант: «Кронкит!»[60]60
  Аллюзия на фамилию Уолтера Кронкайта (Walter Cronkite, 1916–2009), американского тележурналиста и телеведущего, прозванного за свой респектабельный образ «человеком, которому можно доверять». Прим. ред.


[Закрыть]

Эссе, которое теперь называется Infectious Cronkitis («Инфекционный кронкит»), было опубликовано на обновленной странице The New York Times. Я получил письма от самого Уолтера Кронкайта, Дэна Разера и других известных журналистов, которые жили на Юге. Я давал интервью Дугласу Кайкеру для The Today Show. Пару лет спустя я встретил редактора, который одобрил эссе для авторской колонки в The Times. Он сказал мне, что эссе ему понравилось, но подкупило его именно слово «кронкит».

– Каламбур на двух языках, не меньше.

– Двух? – заинтересовался я.

– Да, слово krankheit на немецком означает «болезнь». В водевилях фармацевтов называли Доктор Болезнь.

Языковое обыгрывание создает замечательный эффект, которого вы и не подразумевали. Что подводит меня к следующей вспомогательной стратегии: всегда ставьте себе в заслугу то, что написали по-настоящему хорошо, даже если вы это сделали не намеренно, поскольку за плохую прозу вас в любом случае будут много критиковать (как заслуженно, так и незаслуженно).

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

1. Читая какое-либо произведение, поищите удачные выражения, подходящие под такое определение плагиата – «грех неоригинальности». Вместе с другом обыграйте эти фразы и сравните результаты. Решите, какой из них вам нравится больше всего.

2. Когда вы находите какую-то фразу, которая вам кажется замечательной и оригинальной, погуглите. Посмотрите, сможете ли вы отследить ее происхождение или найти другие фразы, на которые она повлияла.

3. Найдите в любимых книгах отрывок, который считаете действительно оригинальным. Прочитав его несколько раз, изложите его в свободной форме в блокноте. Напишите пародию на то, что вы прочитали, утрируя отличительные элементы стиля.