Текст книги "Книга формы и пустоты"

20

У Аннабель звонил телефон. Она слышала сигнал, эту мелодию «У моря», которую выбрала когда-то, потому что она напоминала ей веселый саундтрек органа Хаммонда к семейному пляжному отдыху 1950-х годов, о котором она мечтала в детстве: розовая сахарная вата и голубые леденцы, колесо обозрения и автодром, и большие плюшевые мишки, которые мог папа выиграть для тебя, набросив кольцо на горлышко бутылки. У нее в детстве никогда не было таких семейных каникул. Поездка в Диснейленд с Кенджи и Бенни очень напоминала сбывшуюся детскую мечту, и Аннабель надеялась съездить еще раз, но увы… а телефон снова и снова наигрывал «У моря», очевидно, просто издеваясь над ней.

Бенни всегда писал смс, так что это точно не он. Может быть, школа? И где он, этот чертов телефон? Сигнал прекратился. Кто бы это ни был, он мог оставить сообщение. Во всяком случае, можно не сомневаться: это не начальник. Когда Чарли нужно было связаться с ней, он пользовался внутренним программным интерфейсом агентства, и это действовало Аннабель на нервы. Она терпеть не могла то, как он появлялся в углу экрана. Ей начинало казаться, что он всегда там сидит, прячась за тонким слоем жидких кристаллов.

Был уже почти час дня, пора было обедать. Прошли те времена, когда она могла уйти в полдень и сесть на автобус, чтобы забрать Бенни из школы, а по дороге заехать в «Майклс». Во-первых, Бенни ей это запретил. Матери старшеклассников не должны встречать детей после школы, чтобы отвезти домой на автобусе. Старшеклассникам вообще не нужны матери, и точка. Кроме того, у нее все никак не заканчивался испытательный срок, и вдобавок к новостным лентам Чарли поручил ей мониторить социальные сети. У Аннабель совсем не оставалось времени на рукоделие.

Встав со стула и распрямившись, она услышала, как щелкнул коленный сустав, и боль пронзила бедро. Сидячий образ жизни вреден для здоровья. Ей полагалось каждые двадцать минут вставать, потягиваться и ходить, но она постоянно забывала об этом, да и побаивалась за сердце. Кроме того, она боялась высокого кровяного давления, рака молочной железы, повышенного уровня холестерина, диабета и тромбоза глубоких вен. Она боялась преждевременной смерти. Когда Аннабель встала, ее телефон упал на пол. Оказывается, она на нем сидела. Ну, как обычно. Она подняла трубку и посмотрела, кто звонил, но номер был незнакомый. Реклама какая-нибудь. Сообщение на автоответчике было на китайском языке.

На кухне она нашла открытый пакет с кукурузными чипсами и недоеденную банку сальсы. Она отнесла их к себе в спальню и легла на кровать, чтобы дать отдохнуть спине. Кровать была старая, а матрас продавленный. Аннабель читала в Интернете, что матрас нужно менять каждые восемь-десять лет или после тридцати тысяч часов сна. Но это был матрас, на котором она спала с Кенджи и где они занимались любовью и зачали Бенни, и мысль о том, чтобы вынести эту вещь на мусорку и оставить там мокнуть под дождем, казалась ей невыносимой.

Она посмотрела на часы на прикроватном столике. Наверное, в школе сейчас тоже обед. Интересно, как там дела у Бенни. С каким удовольствием Аннабель покупала ему школьные принадлежности! Она достала свой телефон и напечатала: «Хорошо пообедал?» Она подождала, но Бенни не отвечал. «Как тебе новый контейнер для еды?» Может быть, обед уже закончился. «Надеюсь, у тебя все хорошо?» Сын по-прежнему не отвечал. «Люблю тебя!» – написала Аннабель и уставилась в потолок.

Чипсы и сальса – это ерунда. Что ей действительно нужно, так это салат. Хороший такой большой салат с помидорами, морковкой, авокадо и другими полезными продуктами. Неплохо бы поехать на автобусе в магазин натуральных продуктов и купить салат в салат-баре, но для этого нужно на целый час отлучиться с работы, и Чарли тут же заметит это, а кроме того, продукты там до смешного дорогие. Да и перед людьми, которые там закупаются, Аннабель каждый раз испытывала некую неловкость. Или так: чувствовала стыд за свой не вполне здоровый образ жизни. Да ладно, Аннабель, скажи прямо и честно: ты жирная. И ты чувствуешь себя перед ними жирухой. Ну и прекрасно, подумала она, села и опустошила в себя пакет с чипсами, потряхивая его, чтобы не осталось ни крошки. Ну и фиг с ними. Она стала спускаться вниз по лестнице. Не нужен мне ваш салат-бар. Можно купить отличный листовой салат со скидкой в дешевом нездоровом супермаркете и готовить себе салат самой. Прямо сегодня после работы можно пойти. Да, но нужна будет сушилка для салата. Где-то в доме был такая, но давно уже не попадалась. Что ж, всегда можно купить еще одну через Интернет.

Пустая банка из-под сальсы не помещалась в переполненном бачке для перерабатываемого мусора, и Аннабель оставила ее в раковине. Пакет из-под чипсов она смогла запихнуть в переполненное ведро для обычного мусора. Вернувшись в свой «центр управления полетами», она устроилась в эргономичном кресле и уже развернулась лицом к мониторам, но тут ее внимание привлек какой-то предмет на столе. Это оказалась «Чистая магия», лукаво выглядывавшая из-под груды вырезок.

Как странно! Как эта книжка туда попала? В последний раз Аннабель видела ее в постели, когда уснула за чтением. Это было несколько месяцев назад, до Инцидента с Ножницами, когда тревога за Бенни заслонила от Аннабель все остальное. Книга, видимо, была завалена другими вещами – но теперь она каким-то волшебным образом оказалась здесь, чтобы напомнить Аннабель о ее благих намерениях. Аннабель встала и вернулась на кухню.

Так, понедельник – это день обычного мусора или перерабатываемого? Городские власти все время меняют расписание мусоровозов. Раньше за этим следил Бенни, но в последнее время перестал. Наверное, отчаялся. Миссис Вонг тоже иногда напоминала ей про мусор, но недавно старушка упала с крыльца своего дома, сломала бедро и попала в больницу, и теперь по дому бродит ее негодный сын. С годами угрюмый и тощий подросток превратился в угрюмого и тощего парня; он ездил на шикарной машине, носил дизайнерские спортивные костюмы и черные очки и уговаривал мать продать дом. Аннабель слышала через стену, как миссис Вонг кричит на сына по-китайски, а Негодный отвечает ей по-английски, что она идиотка, сидит на золотой жиле и не наживается, и напрасно не верит, что сын о ней позаботится. Аннабель совсем недавно подписала с хозяйкой новый договор аренды, но все эти события вызывали беспокойство.

На тротуаре перед домами стояло несколько мусорных баков, но все они были пусты. Машина уже проехала. Расстроившись, Аннабель понесла мешки обратно во двор, а потом услышала голос Негодного.

– Йоу, Миз-Оу… – Голос у него был высокий и неприятный, не менявшийся с подросткового возраста, а еще Негодный всегда произносил ее имя в одно слово, что тоже было неприятно. Он с важным видом подошел к заборчику, разделявшему их маленькие задние дворы, и облокотился на него, прикрыв одной рукой вишневое родимое пятно на щеке.

– Йоу, Миз-Оу, вы будете здесь позже? У меня для вас письмо от мамы.

– О, замечательно. Как она себя чувствует?

– Нормально. – Негодный пожал плечами и посмотрел на мешки в руках Аннабель. – Она говорит, что вам надо навести здесь порядок. Это опасно для здоровья, в смысле, весь этот мусор, вороны эти, которых вы кормите. Вам надо избавиться от них. Мать из-за них бедро сломала: две вороны так смотрели на нее, что она упала с крыльца.

– Твоя мать так и сказала? – нахмурилась Аннабель.

Она ходила в больницу к миссис Вонг, чтобы отнести ей подписанный договор и чек за аренду, и старушка сказала, что споткнулась о сломанную ступеньку. «Мой негодный сын сказал, что все починит, но… – тут миссис Вонг покачала головой. – Как жаль, что твой Кенджи погиб». О воронах она ничего не говорила.

– Эти птицы – зло, – уклончиво ответил Негодный. – И вся эта еда, которую вы им даете, привлекает крыс и паразитов. Нам надо будет получить справку из Министерства здравоохранения о крысах и паразитах. Вы знаете, сколько стоит получить справку Министерства здравоохранения о крысах и паразитах?

Аннабель не знала, но она не видела в доме никаких крыс и паразитов.

– Вы должны вычистить весь этот хлам и перестать кормить этих ворон!

Оттолкнувшись от забора, он пошел обратно в свою часть дома, а Аннабель осталась стоять во дворе с мешками мусора в руках. Она подумала, не подбросить ли их в мусорный контейнер Благотворительного магазина в переулке, но это было незаконно. Ну что ж, подумала она, оставляя сумки у лестницы, нет смысла ругать себя из-за этого. Попробую еще раз, попытаюсь в четверг. Это все, что тебе нужно сделать, мягко сказала она себе. Просто попробуй попытаться.

Вернувшись в дом, она нашла в холодильнике бутылку тыквенной приправы, купленную на распродаже после Хэллоуина. Аннабель отвинтила крышку и попробовала: приправа была прохладной, сладкой и густой – в общем, вполне съедобно. Она хотела выбросить крышку от бутылочки в мусорное ведро, но в нем теперь не было пакета для мусора, и тогда она вспомнила, что пакеты у нее закончились. Аннабель положила крышку на стопку почты на кухонном столе, чтобы та потом попалась ей на глаза. Нужно обязательно сходить после работы в супермаркет. Мешки для мусора и листовой салат.

Она отнесла бутылочку к себе в «ЦУП», вошла на рабочий сайт и просмотрела каналы. Так, подумала она, открывая поисковую систему, на чем я остановилась? Ах, да. Сушилки для салата.

21

Компьютерные терминалы общего пользования располагались в центре четвертого этажа и были разбросаны среди стеллажей. Стол библиотекаря стоял в сторонке, под вывеской «Общественные науки». В этой части Библиотеки Бенни редко бывал, поэтому надеялся, что библиотекари не будут обращаться к нему с вопросами. Механический голос у него голове продолжал бормотать: «Тревога! Внимание!» Бенни осмотрелся: оранжевого флажка старого бродяги поблизости не было видно. Голос умолк.

Опустив голову, он пошел по периметру в поисках свободного терминала. Пройдя отделы религии, философии и психологии, он посмотрел вверх: «Парапсихология и оккультизм».

«Тревога! Тревога, Уилл Робинсон!»

Наконец-то Бенни узнал этот металлический голос. Это был робот из старого телесериала «Затерянные в космосе», который они с отцом часто смотрели. Что он здесь делает? Бенни спрятался за стеллажом.

«Тревога! Опасность! Приближается инопланетный космический корабль!»

Он выглянул наружу, ожидая, что из-за угла вот-вот покажется электрическое инвалидное кресло, но все было тихо. Он посмотрел на книги на полке. Бенни не знал, что такое парапсихология, но к любой психологии, даже обычной, относился с опаской. Затаившись, он подождал, пока затихнет голос робота, затем нашел свободный терминал и вошел в систему с помощью своего читательского билета. Набрав слова «врач справка пропуск занятий в школе», он запустил поисковик.

Лучшие Поддельные Справки от Врачей, 19+ Документов —

Вы можете заполнить и распечатать их сами, бесплатно!

Образцы Поддельных шаблонов врачебных справок для освобождения от работы или учебы! Гарантия качества!

Всего нашлось 237 000 ссылок на веб-сайты. Бенни нажал на первую и прочел:

«Справка от врача – самое важное доказательство того, что вы отсутствовали в школе по уважительной причине: ходили в больницу. Предлагаемая удобная заполняемая справка в формате pdf может подтвердить этот факт, даже если его не было! Так что вы, конечно, можете воспользоваться ею для оправдания своих прогулов».

На сайте предлагались образцы справок от самых разных врачей: онкологов, урологов, дерматологов, психологов – одни бесплатно, другие комплектом для оптовой покупки. Оформление тоже имело значение. Бенни нашел форму с изображением плюшевого мишки, держащего воздушный шарик со смайликом – рисунок напомнил ему обстановку в кабинете доктора Мелани. Он ввел ее имя и адрес, но поколебался, прежде чем ввести номер телефона. Веб-сайт предлагал услугу проверки телефона с исходящим сообщением, которое звучало так же, как автоответчик врача, но это стоило восемнадцать долларов, поэтому Бенни вписал в шаблон вымышленный номер телефона.

В строке «Имя пациента» он набрал «Бенджамин Оу».

В раздел «Диагноз» он вписал слово «продромальный», затем «шизоафективный»[39]39
  Бенни написал это слово с ошибкой.


[Закрыть], он узнал эти слова от доктора Мелани. Он запомнил «продромальный», потому что ему нравилось его звучание; оно напоминало ему о дронах, дромондах, дромеозаврах и дромадерах, но он ненавидел «шизоафективный» – ужасное слово, с гроздьями неровных букв, похожих на кинжалы и силки, которые только и ждут, чтобы вонзиться в тебя и заманить в ловушку. С такими словами, как «шизоафективный», нужно быть осторожней. В раздел для заметок он скопировал свой текст: «Бенджамин Оу находится в отделении детской психиатрии Детской больницы под моим наблюдением. О времени, когда он сможет продолжать занятия в школе, мы сообщим дополнительно».

Он распечатал письмо на принтере-автомате – пригодились монеты, которую дала ему мать на газировку. Бенни помнил, как выглядела девчачья подпись доктора Мелани на рецепте, и, попрактиковавшись на клочке бумаги, подписал письмо, сделал скан и прикрепил к ответу на письмо директора. Он уже собирался отправить его, но случайно посмотрел на часы. Вся операция по подделке справки заняла меньше двух часов, а доктор Мелани так быстро никогда не отвечала. Все педиатры такие. Мама говорила, что они любят заставлять людей ждать, чтобы показать, насколько они занятые и важные люди. Бенни сохранил черновик электронного письма и вышел из системы. Он подождет. Он будет терпеливым больным. Или больным терпеливым? Он потряс головой: ему не нравилось, когда слова так себя вели. Они словно издевались над ним. Бенни встал и выглянул из-за монитора компьютера. Горизонт чист. Пора набирать высоту.

Вернувшись на Девятый этаж, Бенни немного расслабился. В его укромном уголке все было на своих местах. Машинистка сидела в своей кабинке в окружении книг и печатала. Она подняла глаза и кивнула, встретившись с ним взглядом. Негромкий синкопированный стук пальцев по клавишам напоминал шум дождя. Студент по обмену с Ближнего Востока все еще спал и тихо похрапывал, положив голову на раскрытый учебник астрономии. Прямая веб-трансляция звездного скопления из чилийской обсерватории на экране его ноутбука перезагружалась каждые несколько секунд, в такт его выдохам, и казалось, что его дыхание управляет частотой обновления звезд. На столе рядом с ним лежали недоеденный сэндвич с фалафелем и калькулятор.

Тут Бенни почувствовал, что проголодался. Он достал свои запасы и разложил по кабинке принесенные раньше книги по истории. Уровень его тревожности опустился до «синего», но вновь поднялся до «желтого», когда раздался сигнал телефона. Пришло сообщение от матери. Потом еще одно. Потом третье. Зеленые пузырьки слов, накапливаясь на экране, звучали все громче. Бенни отключил звук и откусил кусок бутерброда, а затем наугад открыл «Средневековые щиты и оружие» и стал читать о требушетах и петардах. Описания боевых машин успокоили его, и голоса в голове утихли. Да и бутерброд был вкусным. «Да, – написал он матери. – Обедаю».

Последующие три четверти часа он читал и оторвался лишь, закончив главу. Все звучавшие ранее голоса, даже негромкие, умолкли, и вместо этого он был окружен мягким акустическим одеялом – тишиной, в которую вплетался тихий храп иностранного студента и еще что-то, некое отсутствие звука, тонкая нить молчания. Чего недостает? Бенни, вытянув шею, выглянул из-за перегородки и понял, какого звука не хватает. Машинистка исчезла.

Все выглядело так, будто она только что отошла от своего стола, возможно, в туалет или взять ещё книг. Ноутбук и рюкзак ее тоже исчезли, но скорее всего, она просто захватила их с собой: недавно в Библиотеке произошло несколько краж, и посетителей предупреждали, чтобы они не оставляли ценные вещи без присмотра. Но ее свитер еще висел на спинке стула, показывая, что место занято, а на столе лежали стопки книг. Бенни, наклонив голову вбок, попытался прочитать названия на корешках. Одна – «Сказки братьев Гримм», вторая называлась «Сад Расходящихся Тропок», а третья – «Произведение искусства в эпоху механического воспроизведения». Было еще несколько книг, названия которых он не смог разобрать.

Бенни встал. Вокруг никого не было. Он осторожно подошел к соседней кабинке и взял «Сказки братьев Гримм». У них дома была книжка с таким названием, но та была тонкой, и обложка у нее была яркой и жизнерадостной, на картинке принцесса робко убегала через заросли розовых роз от злой ведьмы. А здесь был толстый том в кожаном переплете с темно-красной обложкой цвета засохшей крови. Тиснение на коже изображало угрюмую рощу: корни и ветви деревьев напоминали переплетенные под кожей вены. Наверху между страницами торчала бумажка. Бенни раскрыл книгу в этом месте – на сказке о Гензеле и Гретель – и закладка выпала на пол. Он поднял бумажку и прочитал на ней:

Гензель и Гретель живы и здоровы

и живут сейчас в Берлине.

Это было написано аккуратными печатными буквами, похожими на шрифт старой пишущей машинки. Быстро сложив листик, Бенни сунул его в карман, положил книгу обратно в стопку и вернулся в свою кабинку. Он взял свою тетрадь для сочинений и сравнил новый листочек с теми, что были там наклеены. Почерк был точно такой же. На обороте Бенни увидел длинную цепочку цифр: «791.43/0233/092» – в которой он сразу же узнал библиотечный номер, адрес книги в Библиотеке. Бенни с опаской относился к длинным рядам цифр. Он знал, как они легко выходят из-под контроля и начинают шуметь, но он все же встал и пошел по указанному адресу.

Библиотечный номер привел его на Седьмой этаж, в отдел спорта, игр и развлечений, в котором он никогда раньше не был. Число 791.43/0233/092 указывало на раздел кинематографа, и вскоре Бенни нашел там книгу с этим номером.

ПОНИМАНИЕ

РАЙНЕРА ВЕРНЕРА

ФАССБИНДЕРА:

ФИЛЬМ КАК ЧАСТНОЕ

И ПУБЛИЧНОЕ ИСКУССТВО[40]40
  Книга искусствоведа У.С.Уотсона, изданная в США в 1996 году.


[Закрыть]

Он внимательно рассмотрел обложку. Если обложка книги – это ее лицо, то у этого тома было суровое лицо художника. Под заголовком с черно-белой фотографии озорно смотрел на читателя поверх черных очков в толстой оправе мужчина средних лет с пухлыми щеками и жидкой бородой. Глаза его сияли безумным блеском, и этим он напомнил Бенни старого бродягу Славоя. Хитрые глаза, припухшие, как у Кенджи по утрам, после того как он поздно приходил вечером. Реденькая жесткая борода тоже была немного похожа на бороду Кенджи. Бенни сел на пол, открыл книгу, перевернул ее и потряс. Книга пошелестела страницами, но оказалась пустой. Ничего, никаких бумажек. Он начал листать книгу в поисках новых подсказок, но вскоре увлекся иллюстрациями. Их было немного, всего лишь несколько старых фотографий немецких актеров. На одной из них была пышная девушка с волнистыми светлыми волосами, отчасти похожая на Аннабель, когда та была еще молодой и хорошенькой. Мужчина с обложки был с ней на некоторых фотографиях, но Бенни решил, что в целом он все-таки не похож на Кенджи. Этого человека звали Фассбиндер. Он был кинорежиссером. Но ни один из его фильмов не заинтересовал Бенни, и он быстро пролистал книгу до конца. Может быть, они интересны только немцам.

Уже закрывая книгу, он заметил, что на внутренней стороне задней обложки приклеен старомодный библиотечный карман, какими пользовались до появления штрих-кодов. В кармане торчала открытка, и Бенни ее вытащил. Такие открытки с изображениями великих произведений искусства продаются в музейных сувенирных ларьках, но на этой был какой-то схематичный рисунок непонятного существа, а открытка по краям испачкалась и потемнела. У существа была копна вьющихся волос и юбка, но, изучив длинное лицо и квадратную челюсть, Бенни решил, что это все-таки мужчина. Его широко расставленные миндалевидные глаза смотрели поверх правого плеча Бенни, в ту сторону, откуда часто доносились голоса. Бенни на всякий случай обернулся и посмотрел туда, но увидел лишь книги, спокойно стоящие на полках. Он снова посмотрел на открытку. Руки мужчины были раскинуты и подняты вверх, как будто кто-то направил на него пистолет. Губы его были открыты, и между ними виднелись длинные редкие зубы. На его одежде были какие-то непонятные узоры, а кудри на голове выглядели как разворачивающиеся бумажные свитки.

А ноги у него были босые, всего по три пальца на каждой.

А пальцы выглядели так, словно их отрезали по самые костяшки.

А широко расставленные руки на самом деле оказались крыльями.

Бенни перевернул открытку. «Ангелус Новус» – гласила подпись. Художник: Пауль Клее, 1920 год. Акварель, смешанная техника. Музей Израиля.

Все-таки это был не детский рисунок. Это было произведение искусства, но Бенни не стал читать, что про него дальше написано, потому что его внимание привлекла надпись на открытке, сделанная от руки теми же печатными буквами, похожими на шрифт пишущей машинки.

Вот так изображают Ангела Истории.

Его лицо обращено к прошлому.

Там, где мы видим цепочку событий,

он видит одну сплошную катастрофу,

которая продолжает нагромождать обломки

на обломки и швырять их к его ногам.

Ангел хочет остановиться, пробудить мертвых,

восстановить то, что было разрушено.

На правой стороне открытки, в том месте, где указывают имя и адрес получателя, текст продолжался:

Но из Рая дует ураган;

он так раздувает его крылья,

что Ангел больше не может их закрыть.

Ураган неудержимо гонит его в будущее,

к которому он повернут спиной,

а груда обломков перед его лицом

поднимается к небу.

Этот ураган мы и называем…

Здесь слова прекращались, предложение осталось незаконченным. Ну и как называется этот ураган? Бенни перевернул открытку и снова посмотрел на картинку. Совсем не похоже на ангела. Он сунул открытку в свою тетрадь для сочинений и поставил книгу про Фассбиндера на полку. «Ну, и что дальше?» – подумал он.

22

Найти подходящую сушилку для салата оказалось сложнее, чем думала Аннабель. Интернет-магазины предлагали самые разные изделия: из пластмассы и нержавейки, приводимые в действие ручками, шнурками и рычагами, наконец, было одно стильное швейцарское устройство с храповым рычагом. Сравнив цены и функциональность, почитав отзывы пользователей, Аннабель остановила свой выбор на той сушилке, которая показалась ей достаточно прочной и недорогой. Это был разумный выбор, но у нее осталось чувство какой-то смутной неудовлетворенности. Она посмотрела на часы. Уже пора было возвращаться к работе, но с другой стороны обеденный перерыв у нее сегодня был коротким, она толком не поела, потому что не имела возможности приготовить себе здоровой пищи (хотя теперь-то она у нее будет), и, задумавшись обо всем этом, она неожиданно для себя оказалась на сайте eBay. Только пять минут, подумала Аннабель. Всего пять минуточек.

Что заставляет человека хотеть так много? Откуда у вещей такая колдовская власть над ним и есть ли предел желанию большего?

Книги хорошо знакомы с подобными вопросами; они составляют генетический код древнейших человеческих историй, повествующих на наших страницах о ревнивых богах и их садах, говорящих змеях и соблазнительных сладких яблоках.

Взять, к примеру, это яблоко – предмет, существовавший отдельно от Евы, своей ужасной магией завлекший ее в себя – или себя в нее, что привело их обоих к утрате себя в этом слиянии. Но в чем заключалась волшебная сила очарования: в сладкой мякоти розово-красного плода или в раздвоенном языке змея, который так аппетитно о нем рассказал? И не было ли яблоко точно так же обмануто?

А сама эта история? Являются ли слова проводником, по которому распространяется наше желание, или они – не более чем задняя мысль, довесок, попытка вашего разума оправдать невербальный зуд, который его предвосхищает?

А взять проблемную тему «большего». Для большинства людей на протяжении всей истории даже не было такой опции: «больше». Их целью было «достаточно» – и этого им, по определению, было достаточно. Промышленная революция изменила положение дел, и к началу 1900-х годов американские фабрики выпускали больше товаров, чем когда бы то ни было, а рекламная индустрия, получившая незадолго до этого новые возможности, использовала свой двусмысленный язык, чтобы превратить граждан в потребителей. Но даже когда эта новая экономика переживала период расцвета, стоило появиться признакам замедления роста, как те же самые вопросы начали терзать умы американских промышленников.

Что заставляет человека хотеть так много и есть ли предел желанию большего? Иначе говоря, существует ли точка насыщения, при которой американскому потребителю станет «достаточно» – и рынок постигнет крах? Тогдашний министр торговли Герберт Гувер получил от президента Кулиджа поручение найти ответы на эти вопросы, и в 1929 году Президентский комитет по последним экономическим изменениям опубликовал радостное заключение:

Исследование убедительно доказало то, что долгое время считалось теоретически верным: потребности почти ненасытны; удовлетворение одного желания открывает дорогу другому. Вывод состоит в том, что в экономическом отношении перед нами открыто безграничное поле: существуют новые потребности, которые будут бесконечно уступать место более новым потребностям, как только они будут удовлетворены.

На eBay не было недостатка в снежных шарах. Там имелись шары самых разных цветов, тематик и ценового диапазона, и Аннабель была очарована их огромным разнообразием. Люди проявили такую изобретательность, сначала придумав снежные шары, а потом создав так много их разновидностей! У нее были и другие коллекции: старинные игрушки, книги, бутылки и открытки, каждая со своей историей. Она не собиралась начинать собирать еще и снежные шары, но ведь та маленькая черепашка, которую она купила в Благотворительном магазине, так ее утешала. Она стояла у подставки главного монитора, и всякий раз, когда Аннабель начинала уставать от новостей, она брала снежный шар, переворачивала его и смотрела, как кружатся и оседают радужные искорки. Внутри стеклянного шара не было никаких новостей и никогда ничего не менялось. Там мир оставался точно таким же, каким раньше, и ее это успокаивало. Конечно, жаль черепашонка, который оказался в ловушке и плавает в своем шаре в полном одиночестве. И грустно, что черепаха-мать, наблюдающая за происходящим со стороны, не может до него дотянуться. Но все-таки они видят друг друга через стекло – и каким-то непонятным образом из этой мысли родилась другая: возможно, этим двум черепашкам нужен друг.

Первое, что она купила на eBay, – музыкальный шар с изображением Ноева ковчега. На крыше ковчега внутри шара сидели пары медведей, оленей, жирафов и голубей, а снаружи, на основании, в пластмассовых волнах плескались дельфины, черепахи и рыбы. Музыка была из «Доктора Дулиттла», одного из любимых фильмов детства Аннабель. Когда Бенни был ещё маленьким, она купила видеокассету с этим фильмом на дворовой распродаже, и они смотрели ее, лежа на полу, и вместе пели «Поговори с животными». Бенни был уверен, что, когда вырастет, тоже сможет разговаривать с животными, и они долго обсуждали, какой язык ему следует выучить в первую очередь. Язык кенгуру или бегемотов? Орангутангов или блох? Лучше, пожалуй, начать с языка скунсов, сказал тогда Бенни, чтобы он можно бы вежливо поговорить со скунсом и попросить его уйти, если он появится в переулке. Аннабель вспомнила, с каким восторгом она слушала его рассуждения, и поэтому, увидев музыкальный ковчег на eBay, она сделала на него ставку.

С тех пор глобусы стали быстро размножаться. Был один с очаровательным шотландским терьером, потом винтажный с красивой балериной, зашнуровывающей туфельку, а ещё один исторический, посвященный настоящему затонувшему пиратскому кораблю «Уайда», с крошечными золотыми дублонами, которые плавали в воде. Аннабель сосредоточилась на сказочных мотивах, поставив перед собой задачу искать такие, которые были бы не слишком диснеевскими. У нее появилась одна Рапунцель и одна Белоснежка, и вот теперь она торговалась за чудесную парочку: Гензеля и Гретель. Ставка уже поднялась до 27,45 доллара. Дороговато, но братик и сестричка, которые держались за руки и смотрели на пряничный домик, были неотразимы, а если присмотреться повнимательнее, можно было даже увидеть ведьму, выглядывающую из сахарного окна. Она посмотрела на время. Было 3:52. Аукцион заканчивался через восемь минут, и ее ставка все еще была самой высокой.

3:53. Эти последние несколько минут – самые важные. На последних секундах ставку иногда перебивают аукционные «снайперы». Аннабель уже упустила так несколько вещей.

3:55. Пока что ее ставка – самая высокая. Она установила максимум в 35 долларов, но потихоньку начинала трусить. Может быть, маловато? Она набрала 40 долларов, и как только нажала «Enter», раздался звонок в дверь. Вот досада! Это, наверное, Негодный, принес письмо от миссис Вонг. Интересно, что ей нужно? Когда Кенджи был жив, старушка иногда приносила гостинцы – то длинную белую редьку дайкон с грядки, то пучок китайской листовой горчицы, то рыбью голову. Она работала на перерабатывающем заводе, разделывала рыбу и приносила домой головы, а Кенджи их готовил. Солил их и жарил на гриле или готовил суп из рыбных голов, отделяя глазные яблоки или мякоть со щек этими своими палочками для еды. Он говорил, что головы – это самое вкусное.

После смерти Кенджи миссис Вонг перестала приносить гостинцы. В дверь снова позвонили. Аннабель подняла свою ставку до 45 долларов, а потом подошла к окну и, перегнувшись через стопку газет, отодвинула занавеску. Негодный стоял на парадном крыльце с конвертом в руке.

– Эй, Миз-оу! – позвал он, колотя в дверь. – Откройте!

Она отпустила занавеску. Заметил ли он ее? Она услышала какой-то скребущий звук. Негодный пытался просунуть конверт под дверь, но они давно не пользовались парадной дверью: в фойе скопилось так много вещей, что ее было трудно открыть. Аннабель слышала, как он выругался, а затем позвонил в звонок в третий раз.

– Я знаю, что вы дома, Миз-оу! Я слышу ваше радио. Послушайте, я оставлю это письмо от мамы на крыльце. Прочитайте его. И почту из своего почтового ящика заберите. У вас там счета накапливаются. А то вам электричество отключат.

Стоя за закрытой занавеской, Аннабель слушала, как он спускается по ступенькам. Как много шума от такого маленького мужчины! Хотя насчет почтового ящика он прав. Иногда она оставляла там важную почту, чтобы хотя бы знать, где ее искать. Аннабель вернулась к компьютеру, набрала 50 долларов и откинулась на спинку стула, чувствуя облегчение. Теперь уж наверняка. Если ее максимум не перебьют, она выиграет.