Текст книги "Для тебя. Многогранный роман"

Аноним

Много ли в мире найдется людей, которым не нравятся красные розы? Лальен они жутко не нравились. Она их почти ненавидела. Эти цветы стали для нее не символом любви, нет, они ассоциировались у нее только с предательством и обманом. Кто впервые преподнес ей красные розы? Фотограф. Он дарил ей их по одной, и маленькими аккуратными букетиками, и просто-таки нерационально огромными охапками. Он говорил, нет, кричал о своей любви этими молчаливыми цветами, хотя никакой любовью все эти романтические жесты даже не пахли. Ему просто необходимо было, чтобы Лальен считала его любящим. Ему было выгодно, чтобы она шла, ехала, летела за ним туда же, куда и он, чтобы снималась там, где это больше всего приносило ему доход. Она не знала, что он являлся совладельцем агентства, которое ей занималось. На эту информацию Лальен натолкнулась уже будучи студенткой. Совершенно случайно натолкнулась, листая глянцевый журнал, который Мели оставила на своей кровати. Вообще-то ее соседка подобную прессу раньше не покупала, от того Лальен было еще больше интересно заглянуть в журнал. Позже оказалось, что Мели купила его с целью ознакомления с фешн-терминологией, потому как это было необходимо ей для перевода некоторых статей (она подрабатывала фрилансером-переводчиком). В журнале оказалось интервью с двумя владельцами одного из парижских модельных агентств, которое всего за пять лет получило славу одного из лучших во всей Франции. Фотограф улыбался с глянцевой страницы, стоя в обнимку с мадам Веньен. Эту строгую, но, в целом, милую сорокапятилетнюю женщину Лальен считала раньше единственным владельцем агентства. Все формальные вопросы, все, что связано было с документами, она решала только с ней. Улыбка у мадам Веньен была чаще всего деловой, но иногда сменялась и настоящей, искренней, почти материнской. Женщина неустанно повторяла девушке, как ей повезло работать именно с ее агентством, и как благодарна должна быть она Фотографу, за то, что он сделал ей отличное портфолио. И Лальен была благодарна. Всей душой и всем телом. Вот только как же мало на самом деле ей было о нем известно.

Но все это осталось в далеком, неуниверситетском прошлом. И семнадцатая осень ее жизни принесла девушке надежду на новое светлое будущее. И на новую, более искреннею, более настоящую любовь.

Любовь не заставила себя долго ждать и слетела с губ Марка даже раньше, чем Лальен могла что-то такое в нем заподозрить. Она свалилась на нее снегом посреди теплого сентября, и девушка сочла этот факт чем-то ненастоящим. Аномалией, которую природа хоть и допустила один раз, но больше не повторит. Лальен просто не поверила в чувства Марка. Потому что сама к нему ничего не чувствовала. Кроме дружбы. В которую не верил он.

Спасибо Марку, он не внес свою лепту в ненависть Лальен к алым розам. Вместо него это сделал Жак, его близкий, может даже ближайший, друг. В одно прекрасное утро прошлого сентября, уже после того, как Лальен побила горшки с Марком, но до того, как тот собрался ей мстить. Жак встретил девушку утром возле общежития. Она, как обычно, в семь, спешила к Нереко. Парень вырос на ее пути, словно из-под земли, даже немного испугав ее. В руке у него была красная роза на длиннющей ножке.

Их разговор оказался самым нелепым из всех разговоров, которые случались в жизни Лальен. И по окончании его девушка основательно уверилась в том, что она ненавидит красные розы. Цветы чертополоха были бы для нее приятнее и ароматнее, чем этот проклятый цветок.

– Жак? – удивленно спросила она, словно он мог ответить: «нет, я не Жак».

– Лальен, – сказал вместо этого парень.

– Что ты здесь делаешь? – переводя взгляд с его лица на розу и снова на его лицо, она понимала, что ответа на самом деле слышать не хочет. Но и деться от этого уже было некуда, если только не развернуться на 180º и не убежать назад, под надежную защиту общежития.

– Я пришел сказать, Ла… Что… Ну… В общем… Люблю я тебя. Вот, – он протянул ей красную розу.

Лальен пошатнулась на месте, хотя обувь у нее была устойчивая. Ей показалось, что она сейчас рухнет в обморок. Вовсе не от того, что не ела около двадцати часов. Это были мелочи. Нет, ее сразил запах розы, который показался, как никогда резким и отвратительным. Возможно, виной тому был и не сам цветок, а то средство, которым его опрыскивал флорист, чтобы он дольше сохранял свою свежесть. Как бы там ни было, и цветок и Жак лучшими своими намерениями вызвали у нее худшие ощущения.

– Ты, Жак? Любишь меня? – засмеялась девушка. – Ты любишь меня?

– Да, – тихо сказал он, опешив от ее нестандартной реакции. – Люблю.

– Ну ты и сволочь! – Лальен взяла цветок из его рук. – Думаешь, я тебе хоть на секунду поверю? И долго вы с Марком планировали этот спектакль?

– Марк? При чем тут Марк?

– Если ни при чем, это еще хуже, – сказала девушка, отрывая цветок от стебля. – Это значит, что его предал единственный друг, – она смяла пальцами лепестки, чтобы они разделились, и подбросила в воздух. – Если вы с ним действительно друзья.

– Но у вас же с ним ничего…, – замямлил Жак. – Я его не предавал. Просто ты мне давно нравишься. И я подумал, раз уж у вас с Марком ничего не…

– Хватит! – резко прервала его Лальен. – Иди ты к лешему со своей любовью, – она протянула ему оставшийся от розы шипастый стебель. – Мне такого счастья не надо.

Жак ушел быстрыми шагами, швырнув остаток розы за бордюрный куст. Ветер догонял его красными лепестками, и парень спешил еще больше, чтобы они не попадались ему на глаза. Но они попадались, они гнались за ним, кружились возле его ног, словно пытаясь схватить их, пока он не скрылся у Лальен из виду.

Девушка долго переваривала произошедшее сама, никому не рассказывая. Даже Нереко. А Мели посвятила только через неделю, когда нашла в себе силы говорить об этом вслух. Она чувствовала себя виноватой и перед Жаком, и даже перед цветком, который он подарил. Она сломала его. Нет, не Жака. Только цветок. Но вместе с ним сломала и чувства парня. Возможно лучшие из тех, которые когда-либо в нем зарождались.

Месяцы учебы летели быстро. Наверное потому, что жизнь в это время была невероятно насыщенной. У Эндрю вообще было ощущение, словно он несся по скоростной автостраде. И ему вовсе не хотелось сбавлять обороты.

После первого семестра он уже стал звездой местного театра. Ему действительно досталась роль Ромео, в которой он был так очарователен и убедителен, что буквально пленил сердца всех зрительниц женского пола. Правда, среди тех, кто ходил на выступления университетской театральной труппы, большинство составляли преподавательницы лет так за сорок, по меньшей мере. Так что толпы надоедливых фанаток Эндрю не грозили. Но больше всего его интересовало мнение той единственной, которая пришла на «Ромео и Джульетту» впервые и только ради него. Она же оказалась единственной, кто не рассыпался в похвалах и слащавых комплиментах. Даже Марк, который умудрялся и во время представления заниматься своим обычным делом профессионального разведчика, похлопал друга по плечу и сказал что-то вроде комплимента:

– Ты был крут! Серьезно. За два с половиной часа мне даже спать не захотелось.

Мели своим щебечущим голосочком тоже напела что-то лестное. Руэл, которого она буквально затащила на спектакль, ограничился наверное лучшей похвалой, которая ему была известна:

– Трехочковый! Прямое попадание.

И только Лальен скептически поджала губы, потом они расплылись в лучезарной улыбке, она обняла его, в сверкающем костюме и гриме, и прошептала на ухо:

«Срывался голос в сцене под балконом, совсем чуть-чуть, и все же, у кого есть слух, тот заметил. На балу ты немного притоптал Джульетте платье. И еще…, – ее руки заботливо поправили его съехавший берет, – еще на долю секунды замялся, когда говорил с аптекарем. Но я все равно люблю тебя».

– Ты слишком строга к дебютанту, – ответил он. – Но я все равно люблю тебя.

Лальен вообще нравилось покритиковать его, в шутку правда. То приписывала ему чрезмерную идеальность, то обвиняла в избытке заботливости. Он же никогда не мог ей сказать чего-то подобного, даже если ему казалось слишком уж странным сочетание на ней зеленых колгот с коричневой юбкой или чего-то подобного.

«Это постмодельный синдром, – говорил он себе. – И она даже в этом прекрасна».

Лали же нравилось одеваться нестандартно еще и потому, что она замечала, как это действует на Эндрю. Он так ни разу и не упрекнул ее ни в чем, но она абсолютно отчетливо представляла, как в голове его крутиться: «Что ты на себя напялила?!».

Они были заметной парой. Очень заметной. Не только из-за ее странных нарядов. Не только из-за прошлогоднего скандала вокруг фото, подделанных Марком. Но главным образом потому, что эти двое буквально светились всей энергией космоса, излучая в окружающий мир неисчислимые никаким счетчиком киловатты счастья.

Все живое тянется к свету. Вот только это, в первую очередь, какие-нибудь надоедливые паразиты, вроде мух или комаров. Да, на свет летят и бабочки. Те самые, которые потом отложат гусениц в самом неподходящем для этого месте. И эти гусеницы, выбравшись из своего кокона, начнут точить все на своем пути. Даже счастье такие мелкие вредители способны подтачивать.

– Опять! – Лали содрогнулась от резкого сигнала смс-ки.

– Скажи Эндрю, пусть хоть не посреди ночи пишет. Или звук отключай, – недовольно проворчала Мели, переворачиваясь на другой бок и натягивая одеяло на голову.

Было около полуночи, а Мели все никак не могла уснуть, слушая уже пятое подряд «лалаканье» мобильного подруги и ее глубокие вздохи после прочтения каждого сообщения.

– Что он там пишет такого тяжелого? – поняв, что в неожиданную апрельскую жару ей не улежать долго с головой под одеялом, Мели села на кровати и решила допросить подругу.

Раньше ей сообщения по ночам не приходили, но вот последние четыре или пять они пиликали то в полночь, то в два часа ночи, то в четыре. Обычно Лали спала крепко, и читала их только утром. Хмурилась, кусала губу, раздраженно сжимала челюсти так, что казалось, кожа на ее скулах вот-вот прорвется, но подруге ничего не говорила.

– Это не Эндрю, – ответила Лали. – Это… вот, на, сама почитай, – девушка наклонилась и протянула подруге смартфон. Пролет между их кроватями был небольшим, так что Мели достала его, тоже не вставая с постели.

На экране она увидела текст, слишком много текста:

«Ее он бережет от посторонних глаз. Не то, что тебя. Но от меня ничего не скрыть. Вот тебе ссылочка на ее страницу. Знакомься!»

После каждого предложения были расставлены улыбающиеся и хохочущие смайлы.

– Что за фигня? – вырвалось у Мели, которая обычно старалась говорить исключительно литературным языком, ведь готовилась стать книжным переводчиком. – Чей это номер?

– Сама бы хотела узнать, – прошептала Лальен. Ее лицо было повернуто к незашторенному окну, из которого прямо на нее огромными пустыми глазницами смотрела круглолицая Луна.

– Так давай наберем! – Мели решительно нажала зеленую трубку.

– Думаешь, я не пыталась? – девушка слабо улыбнулась. В ней чувствовалось какое-то недоброе пофигистическое спокойствие. – Это длиться уже почти неделю. Каждый раз, когда я набираю этот номер, с ним уже нет связи. Даже если смс пришло буквально полминуты назад.

«Абонент находится вне зоны действия сети. Оставьте сообщение или перезвоните, пожалуйста, позже», – так сказал механический голос и Мели.

– Я посмотрю, что раньше писал. Ты не против? – спросила подруга.

– Не на что смотреть, – ответила Лали. – Я удаляла их все сразу же после прочтения.

– Больше так не делай. Если в сообщениях будет хоть малейший намек на угрозу – этого уже достаточно для обращения в полицию. Кроме того, нам нужно знать номер, чтобы определить, кто этот добрый почтальон, – Мели была заинтригована. От желания поскорей уснуть не осталось и следа.

– И как мы это определим? – по голосу было слышно, что Лальен не верила в подобную возможность.

– Как-нибудь, – не смотря на расплывчатость такого утверждения, ответ Мели прозвучал на удивление бодро и убедительно. – Ну, хоть так перескажи мне, что было в тех других смс-ках? Насколько я понимаю, речь идет о Марке, да?

– О нем, – также тяжело, как и после каждого прочтения анонимных смс, вздохнула Лальен. – Практически в каждой ссылка на его страницу в Facebook или Ask. fm с текстом вроде: «посмотри, что у него спрашивают и как он выкручивается» или «посмотри, какой интересный репост у него на стене, похоже, наш мальчик забыл тебя и влюбился заново».

– Капец, – выдохнула Мели. – Кто-то явно головой ударился. Может это он сам и пишет?

– У меня была такая версия, точнее, сегодня как раз появилась, когда пришла эта ссылка на его девушку. Типа вот, смотри, и без тебя девок хватает.

– Кстати, давай же ж посмотрим, что там за красавица.

– Давай, – Лальен мгновенно подскочила с кровати и включила ноутбук.

– С мобильного быстрее было бы, – заметила подруга.

– Ничего, хочу увидеть ее на большом экране. А ты пока зайди к нему на Ask, почитай.

На несколько минут Мели притихла, погрузившись в чтение вопросов и ответов на странице Марка.

– Не, ну бредово до не могу! – вырвалось у нее. – А это вот только послушай!

– Не надо, я читала, – перебила ее Лальен.

– Все равно послушай, – Мели уже было не остановить. – Звучит это наверняка еще более идиотически, чем читается. Итак, Аноним:

«Как думаешь, кто сейчас очень ждет твоего звонка?»

На это Марк не ответил. Дальше снова от Анонима:

«Если не знаешь ответа на предыдущий вопрос, просто позвони тому, кто мог бы ждать твоего звонка».

«Я и так сейчас с ним/с ней общаюсь», – ответил Марк.

Дальше, думаю, ты и сама разберешь, что от кого:

«Так не позвонишь?»

«Кому не позвонишь?»

«Ты хоть и умный, но так тупишь!»

«Пиши номер»

«Номер у тебя есть»

«Номеров много, пиши в ЛС»

«Пфф… Ну ты и зануда (смайлик) Где твоя догадливость?»

«Догадливость? (три смайла) Ха-ха, не хочу думать»

Дальше через пару дней…

– Мели, я же говорю, читала это все! – снова попыталась остановить подругу Лальен. – Аноним регулярно сообщает мне о малейших обновлениях на странице Марка. И смотри, вот я нашла его девушку.

Это Мели заинтриговало и оторвало-таки от странной переписки.

– Джули Райс, – от маленького экрана она прилипла к большому. – Ага, тоже рыженькая, с челкой, как ты в прошлом году…

– Так, только не надо нас сравнивать! – возмутилась Лали. – Мы с ней ничем не похожи. Ничем!

– Как скажешь, – усмехнулась подруга, что значило: «не спорю, но и не соглашаюсь».

– Милая девочка, – Лальен листала фотографии подруги Марка. – О, а вот и общая.

– Что ж она у них не на аве?

– Не знаю. Красиво смотрятся. Даже на каблуках она ниже его…

– Это так важно? – удивилась Мели. – А вы с ним были одного роста.

– Да, если я в балетках или кедах.

– Ты ж еще помнишь, что он ублюдок, да? – Мели вдруг резко захлопнула ноут.

– Полегче! – Лали отодвинула его от подруги и вернулась на свою кровать. – Я все помню. Просто пытаюсь за него порадоваться.

– А я вот радуюсь, что его тоже достает этот Анонимус, – Мели снова вернулась к чтению переписки. – Вот, еще буквально пару строчек процитирую тебе, и все.

– Мели…

–Пару строчек, – подруга не собиралась отступать. – Слушай!

«Я хочу тебя!!!»

«Хочешь? Ну, если ты не мудак-извращенец и не жирная корова, то пиши в ЛС. И если кишка не тонка».

Пару дней назад, ночью:

«Когда у тебя был последний секс?»

«2 минуты назад. Еще что-то интересует?»

«Интересует. Что нужно сделать, чтобы тебе понравиться?»

«Сори, я занят».

– Мели, давай уже спать, – устало и почти жалобно взмолилась Лальен.

– Все-все, я дочитала. Спим. Спокойной ночи, – подруга поспешно отложила смартфон и свернулась калачиком.

– Да уж, спокойной, – недовольно буркнула Лальен и, не смотря на жару, укуталась в одеяло по самый подбородок. Это был инстинкт из детства, святая вера, что одеяло способно оградить от всех ночных кошмаров и подкроватных монстров.

Однако же эти монстры действительно прятались где-то неподалеку. По крайней мере, один так точно. Зоркими своими глазами он наблюдал за ней. Наблюдал в интернете и в реальной жизни, знал все ее слабые места и знал, как укусить побольнее. Лальен не рассказывала подруге всего, что приходилось ей читать в смс-ках от Анонима. А было там много всяких прелестей, помимо того, что касалось Марка. Прежде, чем удалять сообщения, она с самоотверженностью мазохиста перечитывала их столько раз, что теперь они все мелькали у нее перед глазами, словно надоевшая, но никак не отключаемая бегущая строка в телевизоре.

«Красивые у тебя руки. Только вот шрамов бы еще добавить».

«Дождь не нагоняет депрессию? Если нет, у тебя еще есть я».

«Ромео… Ромео… Джульетта еще не хочет отравиться?»

«До сих пор не спишь? Правильно. После некоторых снов можно и не проснуться».

«Кошмары снились? Хотя, ты сама себе кошмар».

Аноним часто задавал вопросы, но отвечать ему не было никакой возможности. Точнее была, но Лальен сама ее отрезала. Раньше Аноним писал ей на Ask. fm, как и Марку. Но девушка удалила свою страницу и там, и на Facebook.

«Хм, удалилась… Где же ты будешь теперь постить свои новые фотки?» – это было первое смс, которое она получила от неизвестного и вечно не отвечающего номера. И следующее за ним:

«Как же теперь бывшей звезде удовлетворять своё ЧСВ?»

ЧСВ – чувство собственной важности – один из самых расхожих интернетовских мемов. Он часто проскакивал в разговоре у её однокурсников. Но, чаще всего Лальен слышала его от Жака. Однако такого аргумента было меньше, чем недостаточно, чтобы отождествлять его с Анонимом. Но для подозрений – вполне хватало.

У Лальен было всего два кандидата на роль Анонима: Марк и его неадекватный дружок Жак, который тоже когда-то признавался ей в любви.

Из той странной переписки, которую вел Аноним с Марком, следовало бы однозначно заключить, что Марк тоже преследуемый, а не преследователь. Но одно не давало Лальен полностью сбрасывать его со счетов – настолько хорошо, как Марк, ее не знал никто. Даже Эндрю были не известны такие детали, как то, что дождь неизменно нагоняет на нее тоску и самые мрачные мысли. Эндрю она вообще убедила в том, что любит дождь.

Страница Анонима в Facebook была подписана Dr. Anonimus. Фото профиля – снимок Хью Лори со шприцом. И, кроме этого, больше ровным счетом никакой информации. Лали отчаянно пыталась найти в этом докторе хоть какой-то намек на настоящее имя, но вся ее дедукция и индукция в один голос кричали, что исходной информации слишком мало для таких умовыводов.

Единственным очевидным предназначением страницы Доктора Анонимуса было следить и доставать. И он-таки ее достал. Она сознательно сдавала позиции, удалив свою страницу. А теперь всерьез задумывалась о том, чтобы поменять номер. Но удаление страницы можно еще как-то было объяснить Эндрю – она сказала ему, что Facebook съедает слишком много ее времени. А вот смену номера вслед за этим… Ей не хотелось рассказывать ему обо всем. Она знала, что он и так, мягко говоря, недолюбливает Марка. И не только из-за нее, но и из-за того, как зарабатывает в свободное время его сосед. Знала, что и к Жаку Эндрю не испытывает теплых дружеских чувств. Поэтому, если бы он узнал обо всем, то непременно тоже в первую очередь набросился бы на этих двоих. А ведь против ни одного из их не было хоть каких-либо веских доказательств.

– Знаешь, я вот подумала, может это вообще не парень, – подбросила Мели новую версию на следующее утро. – Просто та переписка у Марка… Не знаю, по-моему вопросы были не от мужского лица.

– Если только какое-то мужское лицо не старалось писать их так, чтобы это выглядело по-женски, – Лальен абсолютно точно знала, что кроме самой Мели не было больше девушек, которые бы знали о ней и о Марке настолько много. Если только Марк с кем-то не поделился. И если только Аноним – не сама Мели. Нет, последнее было уж слишком бредовым предположением. Мелисса – счастливая девушка, которая встречается с красавцем-баскетболистом, она отличница в учебе, плюс совсем недавно заключила контракт с одним издательством на перевод любовного романа. Зачем же по всем пунктам абсолютно счастливой девушке доставать лучшую подругу? Кроме того, вчера она была совершенно неподдельно удивлена и заинтригована. Да и лежала на соседней кровати всякий раз, когда приходили смс-ки от Анонима. Нет, подозревать Мели было крайней стадией паранои.

– А если это он сам себе пишет как Dr. Anonimus? – после паруминутной задумчивости выдала подруга.

– Вот об этом я тоже думала, – призналась Лали. – Но мотив… В чем смысл?

– Смысл, по-моему, очевиден! – Мели подпрыгнула с кровати, словно ее вытолкнула оттуда огромная пружина. – Он знает, что написанное им хоть каким-то образом тебя задевает, – она стала носиться по комнате, собирая в сумку хаотично разбросанные по комнате вещи. Да, неприученность к порядку являлась, пожалуй, единственным ее недостатком. – Вот быстро ты вчера заснула? Навряд ли.

Лальен кивнула. Да, она крутилась в постели до начала четвертого, пока сон наконец-таки не взял верх над попытками сложить все кусочки пестрой мозаики смс-ок, вопросов на странице Марка и воспоминаний о двух прошлогодних признаниях в любви в единый пазл, который должен был стать портретом Анонима. Но у нее не получался не то что портрет, даже приблизительного фоторобота не выходило.

– И чего ты сидишь? Мы разве не опаздываем уже? – Мели бросила неодобрительный взгляд, на подругу, застывшую на кровати в позе Будды.

– Опаздываем, – согласилась она, и, словно ломая какие-то внутренние барьеры, тоже выбралась из постели.

Опаздывать было их любимым делом по утрам. Но Лальен обычно не поддавалась панике, в которой металась соседка. Сумка у нее всегда была заранее собрана, одежда висела поглаженной, а завтракала она еще в семь у Нереко. Оставалось только принять душ, одеться и причесаться. Макияж по утрам она считала лишней тратой времени. Таким образом, двадцать минут ей хватало с головой.

В тот день Лальен столкнулась с Марком в коридоре. Она уже дней несколько, как желала такого столкновения, чтобы спросить его сразу в лоб про Анонима и посмотреть на его реакцию. Именно эффект неожиданности должен был помочь вывести его на чистую воду. Если, конечно, он тот, кого следовало туда выводить. Случайное столкновение можно было бы и подстроить, но этого она делать не хотела, считая чем-то ниже своего достоинства отслеживать Марка по расписанию его предметов. Ах да, его расписания она тоже не знала. Это в прошлом году они обсуждали каждый предмет, который стоило или не стоило выбирать. В учет шло все, от количества часов до репутации преподавателя. Что Марк изучал теперь, она представляла смутно. Но это можно было бы узнать у Эндрю. А Эндрю – это тот, кому нельзя знать про Анонима. Поэтому план с выслеживанием казался невоплотимым.

Однако же зверь побежал на ловца. Марк буквально налетел на Лальен в узком подвесном переходе между старым и еще более старым, историческим, можно сказать, корпусами университета. Было уже около пяти часов, в такое время в учебных помещениях оставалось мало студентов и совсем немного преподавателей, которые по каким-то причинам вынуждены задержаться на своих кафедрах. Лальен как раз шла от одного из таких, забрав на доработку свой перечерканный красным проект по подростковой психологии. Откуда летел Марк, известно не было, но он буквально-таки летел, поэтому, поворачивая за угол дугообразного перехода, врезался в Лальен, которая на ходу просматривала ошибки в своей работе.

– Ла? – его голос был полон удивления, когда он осознал, с кем столкнулся. – Прости, извини, – он пытался расправить на ее папке смятый от его налета листок.

– Ничего, все равно это нужно перепечатать, – девушка пыталась быть как можно более непринужденной.

Она подняла на него глаза, и на какое-то время они просто застыли друг напротив друга. Лальен так хотелось наброситься на Марка с обвинениями и может даже врезать пару раз. За все ее полубессонные ночи на протяжении последней недели, за все те часы дневной жизни, отравленные построением гипотез о том, кто же такой Аноним и как его разоблачить. Но она смотрела на него, не в силах сказать хоть что-либо. И у Марка был точно такой же ступор. Потом они одновременно приоткрыли рты, намереваясь наконец рассеять неловкое молчание, но каждый из них решил уступить право первого слова другому. В результате – снова молчание. Затем они также синхронно улыбнулись. Просто от глупости ситуации.

– Ладно, я пойду, – сказал Марк. – Еще раз извини.

Он уже прошел несколько шагов в противоположную сторону, так, что оказался за спиной у Лальен, когда она тоже, хоть и с запозданием, вышла из ступора.

– Да уж, извиняться ты мастер, – коротким эхом отбилось от голых стен и высокого потолка пустого коридора.

Они снова развернулись друг к другу.

– Что-то не так? – спросил Марк.

Его голос мгновенно лишился неловкости, которая звучала в нем всего минуту назад, и приобрел тон чего-то напускного, защитного.

– Не так, Марк. Что-то определенно не так, – Лальен сделала шаг ему навстречу. – Только не пойму пока, с тобой или с Жаком.

– При чем тут Жак? – он окинул ее таким взглядом, словно она перешагнула допустимую черту, вторглась в его личное пространство, на которое давно уже потеряла право. Однако же отступать не стал. Гордость и любопытство удерживали его на месте.

– Вот и я пытаюсь понять, при чем? – девушка всматривалась в его глаза, пытаясь заметить в них хоть что-то, что могло бы выдать или оправдать Марка. Но не видела ровным счетом ничего, кроме самой обыкновенной бледно-серой радужки. Эти глаза казались пустыми и очень-очень чужими. Не верилось, что когда-то в них было столько тепла и… и любви. Наверное. – Неужели вам двоим было мало прошлого года?! – Лальен вдруг прорвало. Все невысказанное, запрятанное в темных чуланах памяти, перебродившее там год и дополненное соком нового урожая, взорвало свою дубовую бочку и фонтаном обрушилось на Марка. – Тебе и твоему дружку не хватило того, что каждый мог показывать на меня пальцем и говорить: «вот та самая шлюшка»? А теперь, когда я наконец чувствую себя счастливой, ты просто не выдерживаешь этого? И тебе непременно нужно отравить это счастье?

– Ла, да что ты несешь? – Марк разыграл искреннее удивление. Либо действительно был удивлен. – За прошлое я готов еще хоть сто раз извиниться, но это ведь ничего не изменит. И все же осталось в прошлом году. Ты сама тогда только посмеялась над всеми моими стараниями превратить твою жизнь в ад. Сделать с ней то, что ты сделала с моей. Но сейчас я в чем виноват? Просвети, а то я правда не понимаю.

Лальен все еще тяжело дышала клокочущим в ней гневом. Но тень сомнения все-таки успела закрасться в ее мозг.

– Смс-ки, – уже более спокойно сказала она. – Уже неделю меня атакуют смс-ки от какого-то Анонима. Начиналось это в Аске еще месяц назад, но потом я удалила страницу. После этого и стали приходить сообщения. Сначала с неизвестного номера. А сегодня утром – вообще не пойму, как такое делают – на месте отправителя значиться только «Internet». Вот, сейчас покажу, – ее рука скользнула в сумку.

– Да зачем мне твои смс-ки? – засмеялся Марк. Но с места, снова-таки, не сдвинулся.

– А зачем мне твои? – в глазах Лальен вспыхнула самая настоящая ярость.

Такой Марк ее не видел. Поэтому решил больше не спорить, а то, чего доброго, не выйти ему из этого коридора с нерасцарапанным лицом.

«С ней он так счастлив. С тобой так не было. Может просто ты – ходячее несчастье», – прочитал он в телефоне девушки.

Она сверлила его взглядом, ожидая реакции. Брови Марка слегка приподнялись, словно он был действительно удивлен, а нижняя губа на секунду поджалась – так обычно у него проявлялась задумчивость. Он поднял глаза на Лальен, и в глазах этих было что-то вроде сочувствия, но уже через несколько секунд все это исчезло без следа.

– Та на кой мне это? – Марк снова засмеялся и вернул Лальен телефон. – Думаешь, ты звезда, вокруг которой вертятся все планеты? Могу дать тебе номер своей девушки, она тебе все популярно объяснит, – он отступил на пару шагов, выказывая явное намерение завершить разговор.

– Зачем мне номер твоей девушки? – тут уже рассмеялась и Лальен. Да, злости больше она в себе не чувствовала, теперь ей было просто смешно. И, странным образом, чем больше Марк пытался отвести от себя подозрения, тем сильнее крепла в ней уверенность, что это ни кто иной, как он. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, – последняя фраза прозвучала у нее как-то почти жалобно. Голос выдал её усталость от всего происходящего.

– Еще раз повторяю, Ла, это не я, – лицо Марка становилось все больше непроницаемым, просто-таки каменным. – Мне это не надо. Меня в Аске тоже кто-то доставал. И у меня тоже была мысль, что это ты.

Лальен удивилась. Неужели он мог заподозрить ее в авторстве тех идиотских вопросов, что красовались у него на странице? Хотя, раз уж она винит его во всех своих бедах… Тем более, на кого еще списать неадекватные поступки, как не на самую неадекватную девушку, которую он знал?

– Но зачем это мне? – возмутилась Лальен.

Разговор получался однотипным: нападение – защита. Только со сменой позиций.

– Значит, это ко-то третий, – уже почти равнодушно бросил Марк. – Кто-то, кто видел меня с Джули. И знает о событиях прошлого года. Но, давай-ка подумаем, кто же о них не знает? Если помнишь, мне тогда тоже досталось. На долгое время я стал просто продинамленым парнем, который провалился в попытках отомстить своей бывшей. Нет, скорее, небывшей.

Лальен слушала его, но почти не слышала. У нее в голове вертелся лишь один вопрос: «Где тот классный парень, с которым она познакомилась в прошлом августе?» Потому что теперь перед ней стоял совершенно другой человек. Какой-то незнакомец, занявший его тело. Хуже, чем незнакомец. Потому что если рассказать кому-то абсолютно чужому о своей проблеме, он ни за что не станет вот так, в открытую, насмехаться над ней, даже если проблема эта покажется ему вовсе несерьезной. Незнакомец сделал бы сочувственный вид, может даже обнял бы в знак утешения или похлопал бы по плечу.

– Накатай заявление фараонам, – в завершение бросил Марк. – Может попустит, – еще один смешок.

И удаляющиеся шаги.

Лальен оставалась там, где стояла добрых минут три. Она приходила в себя. Последние фразы Марка ее окончательно добили. И стали для нее практически стопроцентным доказательством того, что Аноним уже вычислен.

В тот день и даже на следующий смс-ок Лальен не получала. То есть, несколько сообщений ей всё-таки пришло, но все они были не от Анонима.