Текст книги "Для тебя. Многогранный роман"

– В конверте? – удивился Эндрю, приподнимаясь с кресла.

– В конверте, – Лальен помахала голубым прямоугольником.

Эндрю был более, чем удивлен, – обычно Рэм не писал писем, хоть писательство и было его родной стихией. Все их общение происходило исключительно через Skype. Виделись они редко, только когда Эндрю с Лальен приезжали на каникулы в Украину. Теперь же, после их окончательного переезда, эти две пары еще никак не могли встретиться – Рэм с Анитой как раз уже уехали на остров. Но об этом Эндрю еще не было известно.

Он встал и потянулся к Лальен за конвертом.

– Не так быстро! – отскочила она. – Танцуй!

– Что?

– Ну, от радости. Или ты не рад? Так я заберу его, – девушка, пританцовывая, направилась к двери.

– Стой! Смотри, я танцую, – Эндрю сделал несколько па на подобии степа.

– Супер! – Лальен положила конверт на стол и захлопала в ладоши. – Какой талант пропадает тут, за мониторами!

«Андрюха, дружище, рад сообщить тебе, что моя самая огромная мечта наконец-то воплотилась в жизнь, – слова Рэма просто-таки искрились светом его счастья. Мы с Ани приглашаем вас с Лали к себе на остров. У него еще нет названия, поэтому точный адрес указать не могу (смайлик). 29-го мая в шесть утра за вами приедет Виктор, который займется доставкой вас к нам.

У меня маленькая просьба – напиши Росу. Просто здесь, откуда я тебе пишу, немного проблемно с почтовой службой, вот, к примеру, марок нашлось только на один конверт (смайлик).

Жду не дождусь, когда мы все наконец-то соберемся вместе!

P. S. Андрей, попрошу тебя еще об одной услуге. Хочу, чтобы ты перевел с этого счета (данные карты) все, что на нем, в благодарность твоему профессору Клердеру. Ведь тем, что у меня теперь есть остров, я обязан его алгоритмам. И тебе, конечно же».

Эндрю с удовольствием выполнил просьбу друга. Сам он ежегодно, начиная еще с первого курса, переводил Клердеру 10% от прибыли, которую ему удалось нарастить благодаря науке профессора. Если хотя бы каждый десятый из его студентов делал то же самое, тогда никого совсем не должен удивлять вопрос, как этот скромный человек за преподавательской кафедрой стал самым богатым (не по версии «Форбс», но по неоспоримым фактам, которые мог накопать только Марк) человеком Швейцарии.

К новому горизонту

Впервые Росу и Элин удалось провести вместе ночь (именно ночь, а не украденные у дня часы, во время отсутствия Владимира) лишь за неделю до выпускного девушки. Ее дедушка уехал во Львов на три дня, чтобы представить свои картины на международной выставке. Он не отдавал никаких строгих наставлений перед отъездом, понимая, что никто им следовать все равно не будет.

– Ты за нее в ответе, – это было единственным, что он сказал Росу.

Впрочем, парень и так не забывал о своей ответственности ни на миг. Он, как и Владимир, знал, что Элин – это роза под стеклянным куполом, о которой необходимо непрерывно заботиться.

Укутавшись теплым одеялом, Элин лежала в полумраке комнаты и широко раскрытыми глазами смотрела на бледнолицую Луну.

– О чем задумалась? – спросил Рос, крепче прижимая девушку к себе.

– Думаю, о чем всегда поет Луна?…

– Что? – на его лице появилась непонимающая улыбка.

– В полнолуние у нее всегда округлен рот. Видишь, два больших глаза и круглый рот. Она поет… – попыталась объяснить Элин. – Хотя, быть может для тебя, это всего лишь лунные кратеры…

– Да, были до последнего момента. А ведь вправду, похоже… – согласился Рос. – А ты о чем бы пела, смотря на нашу маленькую планетку из космоса?

– О любви, несомненно, – последовал мгновенный ответ. – О том, что где-то, на этой маленькой планетке, в маленькой кроватке, укутавшись маленьким одеяльцем, лежат в обнимку двое маленьких людей, которые пытаются разгадать тайну величественного ночного неба. Как думаешь, ей не одиноко там?

– У нее ведь есть звезды…

– Да, но они другие. Они совсем не похожи на Луну.

– Ей не может быть одиноко. Она ведь неразрывно связана с Землей. Вместе они кружат в вечном танце вокруг Солнца.

– В самом деле, они всегда вместе, – рука Элин нашла под одеялом руку Роса, их пальцы переплелись.

– Поспи, – парень чмокнул девушку в лоб.

– Не хочу. Все равно скоро утро.

– Вот именно. Ты же не собираешься проходить все воскресенье как зомби?

– Но сон не идет ко мне, – промурлыкала Элин, повернувшись на бок и упершись лбом Росу в грудь.

– Просто полежи с закрытыми глазами и постарайся ни о чем не думать, – он провел рукой по мягким прядям волос. Как же он обожал это струящееся золото!

– Будто все так просто! – пожаловалась Элин.

– А ты постарайся, – настаивал Рос.

– Тебе придется рассказать мне сказку.

– Сказку? – переспросил он.

– Ну да.

– У тебя такой тон, словно я и удивляться не должен.

– Конечно, не должен, ты же знаешь – я их обожаю.

– О тебе самой можно писать сказки.

– М-м-м, не уклоняйся, девушка легонько ударила его кулачком в плечо. – Рррасскажи!

– Только первую, которая на ум придет.

– Ладно.

– Жили-были дед и баба, – торжественно начал Рос.

– Дед и баба? – недовольно переспросила Элин. – А нельзя ли о ком-нибудь помоложе?

– Нельзя ли. Я же сказал, первую, которую вспомню, – безапиляционно заявил парень.

– Ладно, – обреченно вздохнула девушка, и покрепче прижалась к рассказчику. Она слышала, как тембр его голоса отдавался легкой вибрацией во всем теле. Это приносило некое умиротворение. И очень скоро ей удалось уснуть под сказку о Колобке.

Рос не успел еще добраться даже до встречи Колобка с Волком, как услышал рядом мирное посапывание. Не было сомнений, Элин уснула. Больше никакой тени раздумий на милом личике – полное умиротворение. Светлая прядь выбилась из-за ушка, куда заправлял ее Рос, и укрыла щечку девушки. Парень остался лежать на боку, любуясь этим милым созданием рядом с собой. Каждая черта лица, изгибы тела, струящиеся волосы – все вызывало в нем восхищение. Парень был уверен, что ни через год, ни через десять лет он не сможет перестать любоваться Элин. Ведь существует красота, к которой невозможно привыкнуть, которая не может надоесть. Она продолжает восхищать раз за разом все больше и больше, раскрывая новые свои грани.

Когда Рос получил приглашение на остров, он не спешил радовать Элин. Ему хотелось дождаться её выпускного, поэтому заранее парень не стал ничего рассказывать. У Элин и так не было желания идти на самый ожидаемый праздник школьников. А после известия об острове она вообще могла бы тот же миг заехать в Борисполь и оставаться в аэропорту столько, сколько оставалось до вылета. Впрочем, ей даже понравилось выбирать платье и туфли, записываться на макияж, маникюр и прическу. В этом ей помогала Юти, которая перед свадьбой уже изучила город на предмет, что и где лучше достать или сделать. Тем не менее, мысль о самом выпускном вечере немного пугала Элин. Впервые она пожалела, что в классе у нее совсем не было друзей, ну или хотя бы одной вроде как подружки, с которой можно было бы переговариваться за столом, выходить в уборную, попросить посмотреть, в порядке ли сзади прическа и платье. Нет, безусловно, с кем-то она будет сидеть рядом, с кем-то переброситься парой слов. Ее партнер по выпускному вальсу – Никола, веселый парень. Он не даст ей совсем заскучать. Их поставили вместе потому, что Никола был новичком в их классе, проучился с ними только год. С ним все общались и многие дружили. Он нравился девушкам. Но пары для выпускного были расформированы еще с прошлого лета.

Для Элин Никола был просто подарком судьбы. Если бы не он, неизвестно, где она вообще бы взяла пару. Обычно, в случае недостачи, партнера выбирают из класса помладше, но… кого бы выбрала Элин, если она даже не удосуживалась общаться с теми, кто учился в десятом классе. Впрочем, у девушки еще с прошлого года было желание, о котором она говорила только Коту, чтобы вопрос с партнером на выпускной разрешился сам собой. Ни молитв, ни мантр, ни визуализации, только непонятно откуда взявшаяся уверенность, что так оно и будет, словно Элин уже побывала в будущем, в том будущем, где все сложилось для нее наилучшим образом. Она обожала свою жизнь за то, что все ее желания осуществлялись в самом ближайшем времени после того, как их выслушивал Кот. Иногда даже этот рисованный сказочный зверь, слушая ее, ухмылялся как-то неоднозначно, словно не очень-то верил, что придуманное ею возможно осуществить. Однако же желания исполнялись. Вот даже такое, казалось бы, совсем нереальное, как «начать встречаться с классным парнем». Кот закатывал глаза и лениво зевал, слушая ее подростковые стихи о том, как надоело ей быть одной и как хотелось бы поделиться с кем-то своим волшебным миром.

– Что для одних волшебство, то другим кажется явными признаками шизофрении, – мурлыкал он со стены.

– Значит, мне нужен тот, кто способен видеть чудеса, а не симптомы психологических отклонений, – отвечала ему Элин и свято верила в существование на одной с ней планете такого человека. И пусть она еще не встречала его и не вполне представляла, каков он из себя, но в своих мыслях девушка неустанно тянулась к нему, выливая это и на бумагу, свято веря в могущественную силу слова.

В некотором роде Кот был воплощением ее скепсиса, выселенного на стену, дабы не мешал тот исполнению ее самых смелых желаний. Да, ей приходилось выслушивать все его замечания и аргументы, но ведь они были уже его, а не ее, поэтому повредить делу никак не могли. А сомнения – это самая страшная, самая разрушительная, самая ядовитая сила для исполнения желаний. От сомнений Дед Мороз может застрять где-то в сомнительной болотистой местности, из-за чего не доставит загаданный подарок. От них же джин бывает закупорится в лампе и наотрез отказывается из нее вылезать, потому как воздух, наполненный сомнениями для него непригоден и даже ядовит. О том, что золотые рыбки в водах сомнения не водятся и говорить уже не стоит.

Элин ничего так и не узнала об острове до того самого дня, когда они с Росом на него отправились. Это было утро после выпускного, ей казалось, она засыпает на ходу, но Рос настаивал, что погода замечательная для поездки на природу и обещал дать отоспаться на заднем сидении его авто. Поскольку он и сам не спал всю ночь, за руль усадили Кира. Переодетая в любимую полосатую футболку с якорем и короткие шорты, Элин улеглась на достаточно широком (по крайней мере, для нее) заднем сидении золотистого «Hyundai». Вместо подушки у нее были колени Роса. Он гладил ее волосы, а она постепенно проваливалась в сон.

Проснулась Элин от того, что тело ее куда-то перемещали без ее участия и разрешения. Немного сонно попротестовав и добившись того, чтобы ее опустили на ноги, девушка с ужасом осознала, что погрузить ее хотят в самую страшную, опасную и огромную штуку – в самолет. Если Элин чего-то и боялась в жизни, так это самолетов. Ее пугало даже когда они просто пролетали над головой, разрезая небо белыми полосами и свистом-гудением. О том, чтобы лететь в такой штуковине самой, она даже думать не решалась. Но пользуясь тем, что ее сознание, а вместе с ним и страх, еще не до конца проснулись, Росу удалось более-менее спокойно взвести ее по трапу на борт лайнера, который прислал за ними Эндрю.

«Рос, эта птичка доставит тебя ко мне и Рэму. Отказ по любым даже самым мега-важным причинам не принимается. Надеюсь, ты наконец-таки нашел себе девушку. Обязательно бери ее с собой. У нас будет сборище а-ля Ноев ковчег», – было на открытке с фото самолета, которую Рос получил за неделю до их вылета.

Следующая открытка пришла через пять дней. На ней он увидел своих закадычных друзей с очаровательными девушками. И были они все, вроде как, на острове. Но объяснений никаких не прилагалось, только одна единственная строчка: «Ждем с нетерпением!»

Рос, в отличии от Элин, был привычен к воздушным перемещениям. Правда, он не летал на частных авиалайнерах и не привык к тому, что самолет прилетает за тобой, подобно обыкновенному такси. Но, что ж. к хорошему привыкаешь быстро и легко. Чаще всего летать ему доводилось эконом-классом, в который поджарые танцоры всегда удобно утрамбовывались. Но раз летел и первым, когда полгода назад его пригласили проводить мастер-класс в Осло. Его. Из Украины. В Осло. Который не так далеко от родины степа – Ирландии. А пригласили его, из Украины. Это было для Роса огромной честью. Кроме того еще и хорошо оплачивалось. Конечно, не настолько хорошо, чтобы летать на частных самолетах на личный остров… Но Рос был счастлив тем, что имел. Он обеспечивал себя, занимаясь любимым делом. Что могло быть лучше? Да, Эндрю предлагал ему какие-то хитроумные финансовые схемы, придуманные им самим по методике какого-то мудрого профессора из Швейцарии и множество раз оправдавшие себя. Они предписывали, где и когда стоит покупать валюту и куда, как, по какой цене ее потом продавать. Легко восприняв науку друга, Рэм тоже стал этим заниматься. И в скорости наращивания капитала даже превзошел учителя. Но Рос знал, абсолютно точно ощущал в себе, что не хочет заниматься финансовыми оборотами. Ни к чему ему биржа и все ее прелести. У него была школа танцев и Элин. Все доллары, евро и юани Земли не могли сравниться с этим богатством. Он не хотел стать одним из тех костюмированных мэнов, которые вечно ходят, уставившись в свой смартфон, чтобы неусыпно отслеживать изменения в котировках. Он и Рэма таким себе не представлял. Чтобы парень с фотоаппаратом, карандашом и блокнотом превратился в биржевого игрока? Эндрю – другое дело. Серьезностью намерений и глобальностью планов от него веяло еще с раннего подросткового возраста. Сколько же он не виделся со своими друзьями (Skype не в счет)? Пять лет. Да, ровно пять лет. С их школьного выпускного.

В лучах заката на мелких лазурных волнах раскачивалась лодка. Крупная белая лодка, которая шла на веслах. Рос старался грести синхронно с худющим, но проворным, бронзовотелым индусом, которому Рэм поручил доставить гостей на остров. Он радовался, что Элин сидит к нему спиной и смотрит на океан. Иначе ей пришлось бы любоваться его раскрасневшимся лицом с прилипшими к нему волосами, которые потемнели от пота. Рос слишком очевидно уступал в своей физподготовке кормчему. Был бы это катамаран, а не лодка, вот тогда бы они могли потягаться на равных – ноги у Роса сильные. Но руки… Степ не предполагает для них большой нагрузки, тем более сравнимой с греблей двумя веслами. И все же в этих руках непонятно откуда бралась сила продолжать работать. Просто изумрудно-золотистая дуга острова уже маячила на горизонте. Даже ближе, чем на горизонте. И там его ждали друзья. И Элин, которая всего несколько часов назад узнала, куда они направляются, пылала нетерпением попасть поскорее в новую Страну Чудес. Она специально развернулась лицом в противоположную сторону, чтобы не смотреть, как далеко еще до острова. Ей больше нравилось наблюдать, как отдалялись они от континента. И думала она лишь о том, как благодаран она своей жизни, миру, вселенно за встречу с Росом.

Он любил ее без видимых на то причин. Даже без причин вообще, просто любил. У нее часто случались истерики – смех, переходящий в рыдания. Но он знал, как с этим справляться – крепко-крепко сжимал ее в объятиях, и все проходило. Раскрасневшееся от слез личико снова приобретало свой естественный персиковый цвет. Она часто страдала нерешительностью, то ли в силу своего характера, то ли под влиянием знака зодиака. Он мог сказать ей одно только слово, и она сразу же вдруг понимала, что ей в действительности нужно. Как же раньше эта девушка жила без него? А жила она с чувством, будто ей не хватает целой половины, и, как только она найдет ее, все сразу же станет по-другому. Ей нужен был некто сильный и решительный, надежный и нерушимый. Тогда не так страшны будут все ее странности, не таким тяжелым будет все то непосильное, что с раннего детства свалилось на хрупкие девичьи плечи. Погибшие родители больше не будут приходить к ней в кошмарных снах, не будут звать с собой в непонятные, залитые холодным голубоватым светом дали, похожие на угрюмую каменистую пустыню, из которой никто ещё не возвращался. Они могли подолгу сидеть и смотреть друг другу в глаза, не произнося ни слова, изучая те глубины душ друг друга, на которых слова уже не нужны. Эти двое были диаметрально противоположны, и, в то же время, имели столько общего. Она любила его больше себя самой, больше всех и всего, что встречала когда-либо в жизни и больше самой жизни. У него было много дел, нерешенных вопросов, организаторских обязанностей. И все же, главным с недавних пор стала она. Теперь что бы он ни делал, было уже не для него одного, для них. Он любил держать ее лицо в своих ладонях, смотреть в ее глубокие, как Тихий океан, глаза. И думал в такие моменты о том, что для любви вовсе не требуется никаких причин.