Текст книги "Семья по соседству"

33. Эндж

– Эндж! Это ты, дорогая?

Эндж уже собиралась идти на занятия по пилатесу, когда зазвонил телефон. Теперь она проклинала себя за то, что ответила. Ее свекровь всегда звонила по стационарному телефону, вероятно, потому, что Эндж настроила переадресацию на свой мобильный. В первые дни ее отношений с Лукасом Эндж заставляла его перезванивать ей. «Твоя семья – твои проблемы», – говорила она. Но в какой-то момент она перестала говорить ему подобные вещи. В какой-то момент его семья стала ее проблемой. Все стало ее проблемой.

– Привет, Леони, – сказала Эндж, стоя со свернутым ковриком для йоги у ног. Она никогда не садилась, когда звонила свекровь. Лучше было оставаться начеку.

– Приятно слышать твой голос, Эндж. Честное слово. Сколько мы уже не общались?

Не очень долго.

– Я собиралась позвонить вам целую вечность, – продолжала она без паузы.

У Леони была мерзкая привычка заполнять малейшую паузу бессмысленной болтовней.

– Как поживают мои внуки? Растут, как сорняки? Пора мне к вам заглянуть.

– Уилл и Олли в порядке, и мы всегда рады вам, Леони, – сказала Эндж, уверенная в том, что Леони покинет Перт только на Рождество, чтобы приехать в Мельбурн, где остановится в апартаментах с завтраком, забронировнных через Airbnb. Она отказывалась ночевать в комнате для гостей, потому что «не хотела мешать», что было бы замечательно, если бы она не говорила об этом через каждые пять минут. Ее свекровь приезжала и требовала, чтобы ее внуков холили и лелеяли, пока она здесь. Ясно, что она не намеревалась всегда быть такой, и, что более важно, все это знали. Несмотря на это, Леони была замечательной бабушкой. Когда бы она ни приезжала, ее всегда можно было застать за занятиями с детьми. Она читала книги, играла в ролевые игры и часами участвовала в самых скучных затеях. Из-за этого мальчики обожали ее, и из-за этого Эндж обнаружила, что не может заставить себя ее ненавидеть.

– А как поживает мой мальчик? – спросила она, разумеется, имея в виду Лукаса.

– С ним все в порядке, – ответила Эндж на автомате.

Эндж практически увидела, как она улыбнулась.

– Ну, я полагаю, что он очень занят. Своей работой, мальчиками и хозяйством.

Однажды, когда Леони была в гостях, Эндж сидела на табурете у стойки бара с бокалом вина, пока Лукас укладывал посуду в посудомоечную машину. Леони так до конца и не оправилась от увиденного.

– Позволь мне сделать это, – настаивала она, бросив взгляд на Эндж. – Ты весь день был на ногах, тебе не следует этим заниматься.

Похоже, ей было все равно, что Эндж работает и зарабатывает львиную долю денег. По мнению Леони, забота о мужчине в доме была обязанностью женщины.

– Мы все устали, но счастливы, – бормотала Эндж, все время думая: почему я играю в эту игру со своей свекровью? Какое чувство – стыда или гордости – так глубоко укоренилось во мне, что я не могу быть настоящей?

Она представила себе, как бы выглядел честный разговор с Леони.

– Как поживает Лукас? – спросила бы Леони.

– Ну, у него был один роман, о котором я знаю…

– О боже.

– Еще у него есть секретный телефон, и я почти уверена, что у него ребенок на стороне.

– Господи.

– И я думаю о том, чтобы бросить его, но, несмотря на то что он сделал, я не могу вынести эту мысль, и, честно говоря, я не уверена, почему именно я должна принимать решение, когда это он сходил налево!

Но нельзя так разговаривать со своей свекровью. Ни с кем нельзя было так разговаривать.

– Как на работе? – спросила ее Леони.

Разговор подходил к концу. Обычно Леони расспрашивала о детях, потом о Лукасе так, что Эндж чувствовала себя неполноценной, а потом наконец переходила к сути разговора, который обычно заключался в том, чтобы попросить совета по недвижимости для своего друга. Только один раз она спросила Эндж о работе, чтобы напомнить ей, что та слишком много работает.

– Неплохо, – начала Эндж. – Хотя я считаю…

– Хорошо, что ты работаешь, – перебила она. – Мозг не любит бездельничать. От этого начинаешь слишком много обо всем думать.

Эндж помолчала. Это было похоже на намек.

– О чем, например?

– Ну, ты же знаешь. О разном. Я помню, когда мои дети были маленькими, а отец Лукаса был все время на работе, я часто сводила себя с ума разными мыслями. О моих друзьях, о детях… о моем браке. Но ведь так можно и рехнуться, правда?

На этот раз Леони не стала заполнять тишину болтовней или шумом. Эндж опустилась на сиденье рядом с телефоном. Говорил ли с ней Лукас? Это было маловероятно, но не невозможно. Внезапно Эндж задумалась о замужестве Леони. Может быть, оно тоже было связано с изменой? Неужели она сделала своей философией закрывать на это глаза? Люди, живущие по такому принципу, любят, чтобы и другие следовали ему. В противном случае существовал риск того, что их философия окажется неверной.

– В жизни все зависит от нашего отношения, Эндж, – продолжила Леони. – Если ты будешь часто говорить себе, что жизнь прекрасна… так или иначе, так и будет.

Может быть, подумала Эндж. Или, может быть, в конечном итоге ты окажешься посреди идеально выглядящей лжи.

34. Барбара

Барбара стояла у окна, когда увидела, как машина Эсси свернула на подъездную дорожку. Она помедлила, раздумывая, стоит ли ей выйти. С одной стороны, ей хотелось проверить, не стало ли Эсси лучше после визита к парикмахеру. С другой стороны, она хотела, чтобы Эсси наслаждалась своим выходным без какого-либо вмешательства с ее стороны. Наблюдая, как она выходит из машины, Барбара почувствовала, что погружается в это внутреннее противоречие, которое часто возникало у ее подруги Лоис по поводу дочери.

– Она хочет, чтобы я навещала ее или держалась от нее подальше? – часто плакалась Лоис.

Барбара никогда не давала Лоис мудрых советов. Эсси всегда сообщала ей, чего она хочет. Если Барбара звонила дочери, а та была чем-то занята, она просто говорила: «Мама, не могу говорить, у меня Френ», – и Барбара вешала трубку без малейшего намека на обиду. Но теперь Барбара понятия не имела, чего хочет или в чем нуждается Эсси.

Барбара наблюдала за ней через окно. Голова Эсси мелькала на заднем сиденье – по всей видимости, она доставала продукты. Наверное, она может подойти под предлогом помочь с сумками? Обе девочки уже легли спать; не мешало бы на минутку выскочить на улицу. У Барбары было такое чувство, что если она только увидит Эсси вблизи, то получит представление о ее душевном состоянии. Но когда Эсси вышла из машины, у Барбары встал комок в горле. У дочери были короткие темно-каштановые волосы. До подбородка. С челкой.

Мать вышла через переднюю дверь и направилась к ней.

– Эсси! – крикнула Барбара, когда была уже в нескольких ярдах от нее.

Эсси обернулась, и у нее перехватило дыхание.

– О, – смущенно произнесла Эсси. – Да. Я решила сменить стиль. Что думаешь?

Она прикоснулась к своим волосам с гордостью или, возможно, со смущением. Она напомнила Барбаре тех женщин на телевидении, которые проходили через полное преображение, а затем должны были выступить на подиуме, чтобы показать свой «новый стиль». Барбаре нравились эти шоу. Но Эсси, похоже, не понимала, что у нее нет нового стиля. Теперь у нее был стиль Изабелль.

– Бабушка? – Голос Мии донесся от входной двери. – Я проснулась!

Миа неслась по дорожке в футболке, трусах и босиком, ее худые бледные ножки были как идеальная пара спичек, а волосы вспотели и растрепались после сна. В нескольких шагах от них она остановилась и нахмурилась.

– Мамочка?

– Привет, милая.

– У тебя другие волосы. – Миа моргнула, глядя на мать и рассеянно почесывая зад. – Ты выглядишь как Итавел.

Хорошо, подумала Барбара. Я не параноик.

– Похоже на то, – призналась Эсси. – Но мне нравится. В любом случае у Изабелль ведь нет авторских прав на челку, правда?

Эсси попыталась рассмеяться, но смех не получился. Это было жутко странно. Перед Барбарой стояла ее дочь, но это была не ее дочь. Она даже не была похожа на ее дочь. Ей нужно позвонить Бену.

– Мы можем пойти домой, мама? – сказала Миа.

– О нет, Миа, – быстро сказала Барбара. – У мамы выходной день. Ты можешь остаться у бабушки еще немного.

– Нет! Я хочу остаться с мамой. – Она обвила руками ногу Эсси.

– Все в порядке, мам, – сказала Эсси, но Барбара потянулась к плечу Мии и отдернула ее от матери. Она не хотела, чтобы Миа куда-то уезжала с Эсси.

– Бабушка! – взвизгнула Миа. – Мне больно!

– Мам, отпусти ее.

Но Барбара не отпускала. Возможно, это была реакция Мии или странное выражение глаз Эсси, но Барбара почувствовала, что впадает в истерику.

– Правда, я думаю, будет лучше, если я…

– Мам! – Эсси шлепнула Барбару по руке, убрав ее с плеча Мии. – Ради бога, что с тобой? – Она взяла Мию на руки и посадила к себе на бедро.

Барбара отступила назад, затаив дыхание.

– Смешно. Я собиралась спросить то же самое у тебя.

Эсси озадаченно покачала головой, потом повернулась и пошла с Мией в дом. Барбара последовала бы за ними, но Полли все еще спала у нее в доме. Вместо этого она стояла на улице между домами, и ее охватило странное чувство дежавю.

Она поняла, что происходит. Демоны ее дочери снова вылезают наружу.

35. Изабелль

– Алло?

Уже начало темнеть, когда телефон Изабелль зазвонил. Она схватила его, не глядя на экран.

– Привет, – сказала Эсси. – Неподходящее время?

– Конечно, нет. – Изабелль выпрямилась. – Что случилось?

– Вообще-то, я хотела спросить, не могла бы ты зайти. Я хочу тебе кое-что показать.

– Правда?

Голос Эсси звучал как-то по-другому: она говорила слишком громко, как-то не так. Изабелль услышала, как на заднем плане бормочет Миа.

– Что ж, хорошо. Надеюсь, это тебя не пугает…

– Ладно, теперь я заинтригована.

Эсси хихикнула. Изабелль почувствовала шепот беспокойства – дрожь в ногах. Когда она видела Эсси в последний раз, та боролась изо всех сил. Измученная и на грани бреда. И что-то в ее голосе подсказало Изабелль, что ситуация, возможно, ухудшилась.

– Хорошо, тогда дай мне всего лишь несколько минут. Я сейчас кое-что закончу и приду к тебе…

– Не задерживайся, – сказала Эсси.

Изабелль не собиралась задерживаться. Она повесила трубку и откинулась на спинку стула, страстно желая узнать все как можно скорее. Может быть, Эсси еще одну ночь почти не спала? Это, конечно, может заставить человека говорить странным голосом. Едва она поднялась на ноги, как раздался стук в дверь.

– Я же сказала, что сейчас приду! – шутливо отозвалась она.

Она распахнула дверь и резко остановилась. Он был одет в джинсы, серую футболку и джинсовую куртку, черные волосы были зачесаны назад за одно ухо. Темно-синие глаза светились озорным блеском. Жюль.

– Что… Что ты…

– Я сказал, что приеду на мотоцикле.

– Да, сказал, но… я… Я не ожидала этого…

Жюль толкнул ее обратно в дом. Он снял с нее платье, просто сбросив его на пол. Через несколько мгновений они оба были голые.

– Я должна встретиться с Эсси, – запротестовала она, отталкивая его губы.

Но к тому времени, когда он опустил их обоих в кресло, Изабелль совсем забыла об Эсси.

36
Френ

Френ сидела на полу в темной комнате, обхватив голову руками. Они с Найджелом весь день притворялись, что все в порядке. Они разговаривали странными веселыми голосами на разные повседневные темы вроде еды и ванной, и кто будет читать сказки на ночь – своеобразное маленькое шоу, которое они устроили ради Рози. Неужели он делает ей одолжение, подумала Френ, не будучи с ней честным? Очевидно, были некоторые темы, слишком взрослые для трехлетнего ребенка, но должны ли они вот так ходить с фальшивыми улыбками и весельем на лицах? Френ не знала. Она больше ничего не знала.

Перед сном Рози была суетливой и прилипчивой, так что, возможно, они не так уж хорошо сумели скрыть от нее свои секреты. Дети все чувствуют, разве не так все считают? Она просила еще одну сказку, еще одно объятие, еще попить. Френ и Найджел потакали ей, возможно, желая отложить то, что должно было произойти. Но в конце концов им ничего не оставалось, как выключить свет и пойти поговорить.

Как только начались вопросы, его было не остановить. Найджел хотел знать все. Как это случилось, сколько было раз, какие чувства за этим стояли. Собиралась ли она рассказать ему об этом? Собиралась ли рассказать Марку? (Она не собиралась. Странно, но ей казалось, что все это не имеет к Марку никакого отношения.) Настроение Найджела скакало от спокойного к сердитому, от шока к апатии. Были периоды молчания. Потом еще вопросы. Казалось, что они никогда не закончатся. Они начинались широко и расплывчато, а затем становились гротескно конкретными. Они занимались оральным сексом? Он ей? Она ему? В какой позе? Как долго это продолжалось? У нее был оргазм? Френ задумалась, зачем ему это знать, но почувствовала облегчение от того, что ей больше не придется решать за него.

– Хватит, – сказала она наконец. – По-моему, мы уже все обсудили. Может быть, нам стоит поговорить о том, что делать дальше.

Найджел встал и подошел к окну. Френ хотела подойти, положить руку ему на плечо, но могла ли она это сделать? Имела ли право? Он был похож на статую, так что она даже не видела, как он дышит. Френ не была уверена, что дышит сама.

Когда Ава заплакала, Найджел быстро вышел из комнаты – прежде чем Френ успела подняться на ноги. Когда он ушел, она посмотрела в окно. На улице начали зажигаться огни, и Френ представила себе, как соседи в своих домах смотрят сериалы, чистят зубы, заполняют документы для школьных экскурсий, оплачивают счета. Интересно, оглядывается ли кто-нибудь из соседей на ее дом, гадая, что она задумала.

Его не было уже несколько минут, когда Френ поняла. Найджел был с Авой. Ребенок, о котором она только что сказала, что он может быть и не его.

Она побежала.

Найджел сидел в кресле-качалке в темноте, с Авой, распластавшейся на его груди, точно так же, как и несколько недель назад.

Френ прижала руку к сердцу.

– Ты думала, я могу причинить ей боль, – усмехнулся он.

Френ не ответила. Очевидно, именно так она и думала. Но внезапно она поняла, как это нелепо. Она соскользнула на ковер и прислонилась спиной к стене.

Найджел встретил пристальный взгляд Френ.

– Ты думаешь, она моя?

– Даже не знаю.

– Я знаю, что ты не знаешь. Я спрашиваю, что ты думаешь.

Он пристально смотрел на нее. Вдруг он перестал раскачивать кресло. Глаза Авы были закрыты, и ее дыхание было громким в тишине комнаты.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказала она. – Какая разница, что я думаю?

– Для меня это важно.

И это было очевидно. Она слышала дыхание Авы, поняла Френ, потому что не дышал Найджел.

Френ на мгновение задумалась.

– Иногда я думаю, что да. Но иногда…

– Черт возьми! – Спокойствие Найджела лопнуло.

Френ вдруг поняла, что за время их брака видела его сердитым всего несколько раз. Даже когда он был в депрессии, это случалось редко. Она не искала мужа с мягким характером. Она искала другие качества, и его спокойствие было удачей.

– Я правда думаю, что она твоя. Если бы меня заставили гадать, я бы сказала, что она от тебя. Но…

– Но ты не знаешь.

– Да.

Тишина. Не обращая внимания на то, что происходит вокруг нее, Ава счастливо вздохнула.

– Мы сделаем тест на отцовство, – сказала Френ. – Теперь, когда ты знаешь… мы можем это сделать. И тогда мы узнаем.

– Что мы узнаем?

Френ поняла, что он имеет в виду. Они могут узнать, от кого Ава. Но все равно так многое они уже не узнают… Например, как жить дальше, если она не от него. И если от него.

– Знаешь, что самое страшное? Хуже, чем твой роман или, возможно, чужой ребенок? Хуже, чем стать отцом для Рози на полставки и, возможно, вообще потерять Аву? Это то, что из-за всего этого я могу потерять отношения с тобой. А ты – единственный человек, без которого я не могу жить.

Это был самый красивый нож, которым ее когда-либо пытались убить. Френ закрыла глаза и уткнулась лбом в колени.

37. Эсси

На улице уже стемнело, а Изабелль все еще не было. Эсси стояла у окна, рассматривая собственное отражение. Ее парикмахер была права, новая прическа и правда шла ее форме лица и цвету кожи. Вернувшись домой, она переоделась, надела майку и длинную юбку, чтобы чувствовать дуновение ветра вокруг своих лодыжек, но ей все еще было жарко и тревожно. Где же, черт возьми, Изабелль?

Эсси переступала с ноги на ногу, не в силах устоять на месте. Она чувствовала, как у нее перехватило дыхание и сердце заколотилось в груди. Было ли нормально чувствовать себя так при мысли о визите подруги? У нее было немного друзей в жизни, поэтому она не была уверена. Она также не была уверена в некоторых из своих… мыслей. Женщины, конечно, восхищались телами друг друга. («Ты тощая сучка» или «Я сделаю все что угодно ради твоих сисек»). Но было ли нормально думать о том, чтобы протянуть руку и погладить скулу своей подруги? Нормально ли задаваться вопросом, на что похож поцелуй ее розовых, как лепестки, губ?

На улице зажглись огни, и Эсси увидела, как к дому Изабелль подъехал мотоцикл.

– На что ты смотришь? – спросила Миа, появившись рядом с ней. Она забыла свой бутерброд с ветчиной и сыром на маленьком столике.

– Ни на что, милая. Ешь свой бутерброд.

Эсси вытянула шею, чтобы увидеть человека, стоящего у входной двери Изабелль.

– Мама! Можно посмотреть? – Миа потянула занавеску.

– Миа! – Эсси вернула занавеску на место.

Это была небольшая улица, и даже маленький шум мог привлечь внимание соседей. Эсси снова выглянула из-за занавески как раз вовремя, чтобы увидеть, как входная дверь Изабелль закрылась. Кто это?

Эсси бросилась к двери, не в силах делать что-либо еще. Это было то же самое чувство, которое она испытывала несколько месяцев назад, когда была далеко от Полли в течение нескольких часов, и ее тело буквально болело, пока она не смогла вернуться к ней. Теперь она тосковала по Изабелль. Она не могла ждать.

– Я сейчас вернусь, – сказала она Мии.

Выйдя на улицу, Эсси перешагнула через кусты, разделявшие их дома, и направилась к дому Изабелль. Она вдруг поняла, что бежит босиком. Подойдя к двери, она подняла руку, чтобы постучать, но тут же остановилась, вглядываясь сквозь тонкую полоску стекла рядом с дверью. Туфли и нижнее белье Изабелль лежали на полу, разбросанные по направлению к гостиной.

Эсси опустила руку.

Она пошла вдоль стены дома, ее сердце бешено колотилось. Она протиснулась мимо кустов и наступила в садовую клумбу рядом с окном. Оттуда открывался прекрасный вид в гостиную. Эсси придвинулась ближе. Изабелль лежала поперек кресла, перекинув одну голую ногу через подлокотник. Ее тело было под углом, длинное, худое и бледное. Она вдруг пошевелилась, и в этот момент Эсси заметила стоящего перед ней на коленях мужчину.

Она отпрыгнула назад. Она почувствовала острый укол, как будто ей дали пощечину.

А потом в одно мгновение все стало ясно. Она любила Изабелль. Она любила ее. Не так, как Бена. Она любила Изабелль чисто, безукоризненно.

Она любила Изабелль больше.

– Эсси.

Эсси резко обернулась. Ручной фонарик отбрасывал ослепительный свет, но по его размерам Эсси сразу поняла, что это Бен. Она моргала, пока глаза не привыкли к свету.

– Что ты делаешь?

Эсси снова посмотрела в окно, и его взгляд, должно быть, последовал за ней, потому что секунду спустя он зажал рот рукой.

Свет фонарика погас.

– Эсси, – настойчиво прошептал он. – Нам нужно уходить.

Она затрясла головой. Она не пыталась сопротивляться. Она просто не могла уйти. Она была уверена, что если ее ноги оторвутся от этой почвы, то она перестанет существовать.

Почему она так себя чувствует?

– Эсси. Пойдем. – Голос Бена звучал не то чтобы сердито, но взволнованно. Он схватил ее за руку чуть ниже плеча и потащил обратно на улицу. Эсси уперлась пятками.

– Нет.

– Эсси, – сказал он уже мягче. – Пойдем домой. Мы можем поговорить там, хорошо? Эсси, я помогу тебе…

У входной двери мелькнуло какое-то движение, а потом зажегся свет… Зашуршали листья. А потом появился кто-то.

– Эсси? Это ты?

Эсси потребовалось несколько секунд, чтобы ее глаза что-то разглядели. Это была Изабелль. Ее рубашка и юбка были перекошены.

Я люблю тебя, подумала Эсси. Я люблю тебя, Изабелль.

– Что происходит? – спросила Изабелль. – Ее голос звучал настороженно. – Бен?

– Я не знаю, – ответил Бен.

Все было совершенно тихо и неподвижно. Эсси почувствовала на себе их взгляды. Ей хотелось, чтобы Бен ушел. Эмоции нахлынули на нее так быстро. Всплеск гнева, шквал нервов, взрыв паники. Это придало ей смелости. Она оттолкнула Бена и посмотрела Изабелль прямо в глаза. Просто посмотри, сказала она себе. Посмотри в глаза Изабелль. Ты все поймешь. Ты поймешь, если она тоже это чувствует.

Изабелль бросила взгляд в сторону двери, где стоял полуодетый растрепанный мужчина. Человек на мотоцикле. Тот, что был внутри. Эсси наблюдала за молчаливым разговором, который произошел между ними. И через несколько секунд она поняла, что получила свой ответ.

Эсси всхлипнула.

На этот раз, когда Бен попытался увести ее, Эсси позволила ему это сделать. Он повел ее мимо Изабелль и растрепанного мужчины обратно к их дому. Эсси не была уверена, что ей это показалось, но когда она проходила мимо Изабелль, она услышала ее шепот:

– Прости меня.