Текст книги "Больше чем скандал"

Глава 25

– Мисс Миллер! Мисс Миллер!

Кэтрин проснулась. Оглядевшись, девушка поняла, что она находится в своем кабинете, а не на несущемся по волнам корабле, за штурвалом которого стоит Маркус. Боже, ей нужно было заниматься счетами! Интересно, как долго она проспала?

– Немного вздремнули, да? – донеслось от двери. На пороге, беспокойно теребя свою плохонькую шляпу, края которой и без того уже были порядком истрепаны, топтался садовник. О профессии Грейвза неизменно свидетельствовал весь его облик: от запачканных землей пальцев и морщинистой желтоватой кожи, задубевшей из-за многолетних капризов погоды до испачканных травой панталон и вымазанных в грязи ботинок.

– Гм, кажется, я действительно заснула, – пробормотала Кэтрин, вытирая уголки губ.

– Я тоже притомился сегодня, – хмыкнул садовник, – но ради доброго дела.

Кэтрин протерла глаза и спросила:

– Чем я могу вам помочь?

– Я просто хотел известить вас, что уже прополол огород.

Перед глазами Кэтрин неожиданно мелькнул огурец-переросток. Щеки девушки зарделись. Кашлянув в кулак, она постаралась овладеть собой. Весь день она пыталась выбросить Маркуса из головы, но непрошеные воспоминания накатывали на нее в самое неподходящее время.

– А кроме того, – прибавил Грейвз, чуть сгорбившись, – я хотел еще раз поблагодарить за то, что вы снова взяли меня на работу.

– Просто мы решили, что собрать вместе всех тех, кому дорог приют, это лучший способ поддержать его дела на плаву. – Кэтрин не сомневалась в искреннем раскаянии Грейвза, к тому же присутствие посторонних было бы для нее сейчас непереносимо. А садовник Грейвз, несмотря на все свои недостатки, любил Андерсен-холл так же, как и она.

Грейвз извлек из кармана грязную тряпицу и промокнул ею глаза.

– И все равно – спасибо, – грустно сказал он и удалился.

Кэтрин опять опустила глаза в гроссбух.

– Мисс Миллер, – окликнул ее внезапно возникший на пороге мистер Гиллис.

Ее маленький кабинет, где она пыталась найти уединение, начинал походить на городскую площадь в базарные дни. Изобразив на лице улыбку, Кэтрин встала и сделала реверанс:

– Мистер Гиллис.

Седовласый юрист был ненамного выше Кэтрин, однако Кэтрин привыкла почтительно смотреть на большинство мужчин снизу вверх. В особенности – на высоких, темноволосых и красивых. Интересно, чем занимается Маркус, пока она корпит над делами в этом крошечном кабинете?

– Я пришел, как только узнал эту ужасную новость, – скорбно сообщил Гиллис, поправляя очки в золотой оправе одной рукой и прижимая другой набитый бумагами саквояж к груди. В его костюме всегда обнаруживались какие-то недочеты. Однако директор Данн как-то сказал Кэтрин, что Гиллис слишком погружен в серьезные размышления, и поэтому он не в состоянии следить за такими прозаическими мелочами, как криво повязанный галстук.

Продолжая прижимать к себе саквояж, Гиллис шагнул вперед.

– Я вне себя из-за убийства директора Данна, мисс Миллер. Просто вне себя.

– Спасибо, что вы пришли, сэр. Это страшный, страшный для всех нас день.

– Кэт! – пророкотал от дверей знакомый голос.

– Маркус! – Девушке показалось, что кто-то распахнул окно в ее душном кабинете. Бесконечное шарканье ног, утомительные счета, раздражающие вопросы посетителей – все это исчезло без следа, и золотый солнечный свет залил все вокруг.

В дверном проеме стоял Маркус. Он был в голубом, цвета морской волны, сюртуке, украшенном рядами блестящих медных пуговиц, и в безукоризненно белых панталонах. Впечатление от его великолепного наряда лишь немного портила плотная повязка на его ноге. Он возвышался над щуплым юристом, и даже костыль ничуть не умалял его внушительной внешности.

Сознавая, что подле нее находится мистер Гиллис, Кэтрин постаралась взять себя в руки, хотя все в ней затрепетало.

– Мистер Гиллис, майор Маркус Данн.

Приподняв головной убор, Маркус слегка поклонился юристу.

– Давно мы с вами не виделись, мистер Гиллис. – Ноздри Маркуса подрагивали, а его чувственные губы были недовольно изогнуты. Кэтрин удивила неприязнь, которая исказила красивое лицо молодого человека.

– Маркус, – Гиллис поклонился, прикрыв грудь саквояжем, будто щитом.

– Теперь – майор Данн. – Тон Маркуса был ледяным. – Изложите свое дело и уходите, сегодня у нас нет времени для писак-ренегатов.

Кэтрин изумленно заморгала, не понимая, что происходит между этими двумя мужчинами. Напряжение, казалось, пропитывало воздух вокруг них.

– А я-то надеялся, что армия поумерит вашу наглость, – бросил Гиллис.

– Напротив, я теперь с еще большим трудом выношу тараканов вроде вас.

Губы Гиллиса изогнулись.

– Исключительно в память о вашем отце… – юрист замолчал, потом потер лоб и шмыгнул носом. – Он, наверное, был счастлив без меры, увидев вас. Он больше всего жаждал этого… Больше всего на свете… Проклятая чувствительность.

На мгновение гнев на лице Маркуса сменился таким горестным выражением, что сердце Кэтрин едва не разорвалось, но затем его лицо вновь стало непреклонным. Гиллис даже не успел заметить его переживаний. Нахмурившись, он открыл свой саквояж и извлек оттуда продолговатую коробку.

– Я принес вам завещание отца.

Маркус напрягся.

Гиллис рывком сунул коробку ему в руки.

– Я полагал, что вы, быть может, захотите прочесть его, конечно, если воля отца имеет для вас хоть какое-то значение.

Маркус прижал коробку к груди.

Гиллис повернулся к Кэтрин.

– Я зайду позже, мисс Миллер, поскольку мне необходимо обсудить с вами еще один вопрос, но исключительно в приватной беседе. Всего доброго. – Он приподнял шляпу и направился к двери.

Кэтрин и Маркус безмолвно смотрели на коробку, которую принес юрист. Подойдя ближе, Кэтрин положила свою ладонь на его обветренную руку.

Маркус отвел взгляд.

– Дело в том, что… много лет назад Гиллис доставил мне немало неприятностей, – он уставился в пол, – а я не из тех, кто легко прощает обиды.

– Он не должен был так с вами разговаривать, ему следовало бы проявить больше участия. – Кэтрин не знала, как говорить с человеком, на которого навалилось столько горя.

– Это неважно. Как ты себя чувствуешь, Кэт?

Сердце Кэтрин дрогнуло: Маркус подвергся оскорблениям, и все же нашел в себе силы подумать о ней.

– Устала, – честно призналась она. – Впрочем, этого следовало ожидать – день выдался длинным.

Маркус прокашлялся:

– Кухарка сказала, что ты почти ничего не ела сегодня. И я подумал… что тебе стоит передохнуть и подкрепиться.

– Это было бы очень кстати, – тихо ответила она, удивившись, что даже все эти переживания не отвлекли его от забот об ее аппетите.

– Я приготовил в гостевом домике скромный ужин. Наверное, ты сможешь отлучиться туда ненадолго?

– О! – Внутри у Кэтрин все ликовало. Остаться с Маркусом наедине! Ей захотелось станцевать джигу.

Впрочем, она тут же вспомнила, что ее поведение должно служить образцом для прочих обитателей Андерсен-холла. А отправиться с Маркусом в его комнаты стало бы верхом неприличия. Обязательства давили на Кэтрин, будто груда камней.

Но, с другой стороны, она исполняет секретарские обязанности, и почему бы ей не обсудить с одним из членов попечительского Совета проблемы первостепенной важности? В особенности – в столь трудное время. Тем более что Маркус так предупредителен, и, оттолкнув его, она проявит непростительную грубость.

Они кивнула:

– Чудесно придумано. Спасибо.

Когда они вышли на улицу, Кэтрин зажмурила глаза от яркого солнечного света, ведь большую часть дня она просидела в кабинете. Девушка глубоко вздохнула, радуясь возможности хоть ненадолго отвлечься от снедавшей ее тревоги. Постоянное напряжение лишило ее аппетита, и последней едой, доставившей ей удовольствие, были проглоченные в компании Маркуса мятные леденцы.

При одной мысли о событиях прошлой ночи ее обдало жаром, но она постаралась отвлечься и не ждать от приглашения Маркуса слишком многого. Ведь они – просто друзья. А друзья время от времени преломляют свой хлеб бок о бок, не так ли? Возможно, Маркус хочет прояснить их отношения и избавиться от недоразумений.

Но, несмотря на все эти доводы, возбуждение захлестывало Кэтрин с головой. У нее был трудный день, а в обществе Маркуса все казалось более или менее переносимым.

Кэтрин втянула в себя воздух, наслаждаясь красотой окружающей их природы. В небе порхали птицы, листва нежно шелестела под весенним ветром, разносившим запах хвои, и с каждым шагом к домику для гостей воздух становился все теплее. Маркус шел рядом с девушкой, и его костыль выбивал по усыпающей дорогу гальке веселую мелодию.

На ярком солнце волосы Маркуса напоминали черный шелк. Кэтрин с трудом подавила желание высвободить темный завиток, забившийся ему под воротник. Однако, несмотря на утренние события, она не имела на это права.

– Признаюсь, – медленно заговорил Маркус, пока они шли по дорожке, – сегодня я долго боролся с собой, прежде чем к тебе приблизиться.

Сердце Кэтрин упало.

– Почему ты так говоришь?

– Одно дело – просто сказать, что мы друзья, но после сегодняшней ночи… – он пожат плечами.

– Мы всегда будем друзьями, Маркус, – солгала она.

– Рад слышать.

Продолжая идти рядом с ним, Кэтрин попыталась подавить в себе чувство разочарования. Стоило ли ей надеяться на большее? Да и чем бы все это могло закончиться? Маркус – джентльмен из родовитой семьи, и ей вовсе не хочется, чтобы он женился на ней только из чувства долга, этого она просто не могла допустить. «Поэтому нужно рассчитывать только на дружбу», – пыталась убедить она себя.

– Мне бы хотелось поблагодарить тебя, Маркус, – начала она. – Ты нашел время позаботиться обо мне и приготовил ужин…

– Должен признаться, что мной руководила отнюдь не забота о тебе, Кэт. Я просто хотел увидеть тебя снова, – Маркус широко и радостно улыбнулся. – А тебе хорошо известно, что я могу быть на редкость себялюбивым негодяем.

Напряжение спало.

Кэтрин тряхнула головой и улыбнулась:

– Намеки и инсинуации.

– Я – жертва своей репутации! – вскричал Маркус в притворном негодовании.

– Ты и твоя репутация имеют очень мало общего, Маркус Данн. И ты сам в этом виноват.

– Почему ты так считаешь?

– Иногда ты сам себя дискредитируешь, – сказала Кэт и только тут вдруг поняла, что именно это и не нравится ей в Маркусе больше всего. Она искоса взглянула на него, надеясь, что ее честный ответ не вызвал у молодого человека возмущения.

– И каким же образом я это делаю? – с явным интересом осведомился Маркус.

Пожав плечами, Кэтрин пояснила:

– Мне кажется, ты заранее убежден, что к тебе отнесутся с предубеждением, и поэтому сразу же начинаешь нападать.

Маркус резко остановился:

– Значит, я так выгляжу в твоих глазах? Ты считаешь, что я не в состоянии вести себя цивилизованно?

Кэтрин метнула на него быстрый взгляд:

– Нет, конечно, нет. Вот мне же, например, ты доверяешь, и поэтому ведешь себя по-дружески. Но в обществе мистера Гиллиса, Ника Редфорда…

– Ты полагаешь, что я доверяю тебе? – Темные брови Маркуса сошлись на переносице, а в его лазурных глазах мелькнула озадаченность.

– Разве нет? – Удивившись его замешательству, девушка озадаченно заморгала. – Хотя бы чуть-чуть? – Кэтрин поняла, что ожидает его ответа, затаив дыхание. Нет, она не должна вести себя как девчонка, потерявшая голову от любви. Какая разница, доверяет он ей или нет? Или для нее разница все-таки есть?

Несколько секунд Маркус размышлял, потом засунул коробку с завещанием под мышку и поднял руку:

– Чтобы пересчитать тех, кому я безоговорочно доверяю, хватит этих пяти пальцев, Кэт.

Уголки ее губ опустились.

Маркус недоуменно покачал головой:

– И ты каким-то образом умудрилась попасть в их число.

Кэтрин не смогла сдержать довольную улыбку:

– Оказаться в столь немногочисленном обществе – большая честь для меня, майор Данн.

– Благодаря тебе мое мнение о человечестве значительно улучшилось.

– Я всего лишь женщина! – скромно заметила она.

– О, это я успел заметить. – Повернувшись, Маркус направился к маленькой лесенке, ведущей в домик для гостей. – Только после вас, моя прекрасная леди.

Только сейчас Кэтрин заметила, что они уже пришли.

Оказавшись лицом к лицу с необходимостью войти внутрь, Кэтрин заколебалась. Конечно, ей стоило просто радоваться каждой минуте, проведенной в обществе Маркуса. Однако ее продолжали обуревать сложные чувства и желания, которых по идее не должно быть у незамужней девушки. Остаться в комнатах Маркуса, наедине с ним – верх неприличия, даже если никто не снизойдет до того, чтобы осудить ее, но не упадет ли она в собственных глазах, вот в чем вопрос.

Маркус стоял рядом, с интересом наблюдая за ней. Он, по-видимому, понимал, что она решается на серьезный шаг, который будет свидетельствовать о том, насколько она ему доверяет. Рассудок Кэтрин судорожно перебирал разные варианты, но одно было совершенно ясно: ей хочется войти. Она хочет быть с Маркусом, хочет снова ощутить возбуждение, которое переполняет ее, когда он рядом. Ведь, несмотря на все мучения по поводу приличий и недопустимых соблазнов, только с ним Кэтрин может испытать те захватывающие переживания, которых она жаждет.

Глубоко вздохнув, Кэтрин взялась за деревянные перила и начала подниматься по лестнице. О правильности избранного пути она старалась даже не думать.

Глава 26

Пройдя в гостиную, Кэтрин остановилась, ощутив внезапное смущение. Она прекрасно понимала, что испытывает судьбу. Невозможно изображать невинность, если ты решилась остаться наедине с мужчиной, который совсем недавно вознес тебя на вершины блаженства.

Положив на стул коробку с завещанием и поставив рядом свои костыли, Маркус поспешил распахнуть окна.

– Прости, но я предпочитаю, чтобы все было закрыто, когда меня нет.

В комнате пахло хвоей и сандаловым деревом. Интересно, станет ли отныне этот чистый древесный аромат неизменным спутником всех ее желаний? Или он будет вечно напоминать ей об утраченной любви? Но ведь Маркус пока еще не исчез…

О Боже, да она просто-таки помешалась на Маркусе! А что он скажет, если узнает о ее размышлениях по поводу его помады для волос? Кэтрин подавила смешок: пожалуй, она не в меру легкомысленна.

– Тебя что-то рассмешило? – спросил Маркус.

Кэтрин кашлянула в кулак:

– Ну… Твоя помада. Она мне нравится. Сандаловая, верно?

– И это привлекает твое внимание?

– Да. – Странно, но ее возбуждал даже исходящий от него запах. А ведь совсем скоро… Кэтрин не хотела думать о том дне, когда Маркус отправится обратно, на Пиренейский полуостров, а она вернется к своей прежней скучной жизни, и бесчисленные проблемы Андерсен-холла поглотят ее без остатка. Одной только мысли об этом вполне достаточно, чтобы поджать хвост и убежать куда глаза глядят.

– Иди сюда, – позвал ее Маркус. – Присаживайся. У тебя такой вид, будто ты держишь на своих хрупких плечах весь мир. – Откинув со стола салфетку, он начал перечислять: – Свежие булочки. Сыр. Финики. Яблоки. И мое коронное блюдо, предназначенное только для избранных.

Кэтрин с сомнением посмотрела на коричневую кашицу, которая заполняла миску.

– Я не подопытный кролик…

– Это очень вкусно, поверь мне. – Маркус уселся на диван.

– Что туда положено? – она наклонилась и осторожно принюхалась. – Корица?

– Перестань упрямиться и попробуй.

Кэтрин опустилась на диван, стараясь не обращать внимания на то, что ее нога почти касается бедра Маркуса. Интересно, на этом диване вообще когда-нибудь сидели? Он, пожалуй, немного жестковат.

Обводя комнату глазами, девушка заметила край красно-коричневого покрывала, видневшийся за приоткрытой дверью спальни. Кровать была заправлена, и утренние события отошли в прошлое. Стараясь не вспоминать о недавно испытанных наслаждениях, Кэтрин перевела глаза на Маркуса.

Разломив булочку, молодой человек намазал на нее немного коричневатой кашицы и протянул Кэтрин.

– Большое спасибо, – пробормотала она.

Их пальцы соприкоснулись, и по руке Кэтрин пробежала дрожь. Растерявшись, она едва не уронила булку, однако Маркус осторожно поддержал ее руку. Кэтрин была просто выбита из колеи.

– Попробуй, – настойчиво предложил Маркус, убрав руку. Кэтрин постаралась скрыть свое разочарование от того, что он отстранился.

Она поднесла булочку к губам и снова понюхала.

– Ну да, это точно корица, – о Боже, кажется, она бормочет вслух!

Девушка откусила маленький кусочек.

– Впервые в жизни вижу, чтобы ели такими крохотными порциями, – провозгласил Маркус. – Ешь как следует.

Кашица оказалась удивительно вкусной. Кэтрин зачерпнула в ложку побольше. Душистая масса, сладкая, будто мед, и одновременно горьковатая, с привкусом ореха, таяла на языке.

– Восхитительно! – не в силах остановиться, Кэтрин еле и ела. – Ты должен объяснить мне, из чего это приготовлено.

Маркус, несомненно довольный, хмыкнул:

– Но тогда мне придется убить тебя.

– По крайней мере, я умру счастливой, – улыбнулась она ему в ответ.

Маркус вел себя безупречно.

Намазав на маленький кусочек булки ложку коричневой кашицы, он проглотил его целиком, улыбаясь с таким блаженством, будто попал в рай. В этот момент он напомнил Кэтрин прежнего юношу, красивого, веселого и довольного жизнью.

– Тут еще чувствуется вкус яблока, – пробормотала она, проглотив очередную порцию, – и орехов, и меда, и еще чего-то. Немного горчит, но я не могу понять, что это.

– Измельченные финики и мой тайный ингредиент – немного шотландского виски.

– И где ты всему этому научился? – поинтересовалась Кэтрин, зацепив вилкой ломтик сыра и отправив его в рот. Сливочный с горчинкой сыр великолепно оттенял вкус сладковато-терпкой массы.

– Боюсь, что упаду в обморок от переедания, – пробормотала она, облизнув губы.

Она повернулась и увидела, что Маркус пристально смотрит на ее рот. Засмущавшись, Кэтрин поднесла руку к подбородку.

– Что-то не так? Я испачкалась?

Маркус медленно наклонился, и его мускулистое бедро плотно прижалось к ее ноге. Он осторожно провел пальцем по верхней губе Кэтрин, это прикосновение обожгло ее кожу.

– Немножко, – шепнул Маркус, посмотрев на свою руку, и с наслаждением облизал палец.

Ошеломленная подобным фривольным поведением, Кэтрин, непроизвольно раскрыв рот, уставилась на его руку. Маркус улыбнулся, его упругие чувственные губы медленно и соблазнительно изогнулись. Кэтрин ощутила жжение в животе, которое было вызвано отнюдь не обычным голодом.

Их взгляды встретились. Желание, полыхавшее в лазурных глазах Маркуса, притягивало ее, словно огни маяка в ночном тумане. Он хотел ее. Не сомневаясь в своих желаниях, молодой человек не скрывал их от Кэтрин.

Ее сердце гулко забилось, и ей стало трудно дышать. Непонятный жар, сжигающий ее изнутри, нарастал, заставляя жаждать новых прикосновений. Внезапно Кэтрин осознала, что тянется к Маркусу, подчиняясь неодолимому влечению, которое превосходило все доселе испытанное.

– Дружба – весьма растяжимое понятие, как тебе кажется, Кэт? – пробормотал Маркус. Придвинувшись к ней, он взял ее палец и обмакнул в кружку с пивом.

Кэтрин охватила дрожь, но, конечно, не от холода.

– Так что же мы включим в это понятие? – Его низкий, рокочущий голос заставлял все ее тело вибрировать. – Уважение, доверие, сотрудничество… близость.

Подняв ее палец, Маркус лизнул его подушечку. Приоткрыв рот, Кэтрин судорожно вдыхала воздух. Напряжение все нарастало, явно требуя разрядки.

– Но в этом-то и проблема. Близость. Как нам понять, когда наша дружба выходит за допустимые границы? – Он осторожно положил ее палец в рот и пососал его.

Голова Кэтрин пошла кругом. Маркус наблюдал за ней, но ей было трудно сосредоточиться на чем-либо. Отяжелевшие веки закрывались сами собой. Темный водоворот желания затягивал ее. Внезапно Маркус отпустил ее руку. Кэтрин вздрогнула от разочарования. Открыв глаза, она попыталась выровнять дыхание и прийти в себя.

– Я вышел за эти границы, Кэт? – спросил Маркус, вперив в нее пристальный взор. – Ответь мне.

– Я… Я никогда… не испытывала таких дружеских чувств… – Она наконец-то смогла свободно дышать и обрела относительную ясность мысли.

– Но какой близости ты хочешь, Кэт? – проговорил Маркус. Его взгляд затуманился. – Какая дистанция кажется тебе допустимой?

Кэтрин поперхнулась. Несмотря на страх, она была готова прыгнуть с обрыва и полететь. Чтобы вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь.

– Минимальная. Самая минимальаня.

Ноздри Маркуса дрогнули.

– Мне нравится пробовать тебя на вкус, Кэт. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я продолжу. – И прежде чем девушка успела ответить, ее большой палец очутился у него во рту, в теплой и влажной глубине. Кэтрин с трудом овладела собой. Язык Маркуса неторопливо скользил по подушечке ее пальца. Все женское естество Кэтрин содрогалось от желания, напоминая об окрыляющем чувстве, испытанном утром.

Маркус наклонился к лицу Кэтрин, обдав ее щеку дыханием, в котором смешались ароматы корицы и виски.

– Может быть, ты тоже хочешь попробовать? – спросил он, вложив палец Кэтрин в ее собственный рот. Пораженная его предложением, девушка сглотнула, ощутив вкус собственной кожи.

Маркус пристально смотрел на нее, его потемневшие глаза стали почти черными. Кэтрин чувствовала жар, волнами исходящий от него. Возбуждение молодого человека передалось ей, вызвав ответную вспышку. Высвободив свою руку, она обхватила его и притянула к себе.

Кэтрин прильнула к нему, словно Маркус был источником жизни. Она раздвинула его губы, и ее язык проник в рот Маркуса с такой несдержанностью, которая могла бы показаться пугающей, если бы она обратила на это внимание. Он был сладковато-горьковатым на вкус, возбуждающим и опьяняющим.

Обвив руками шею Маркуса, Кэтрин откинулась назад и потянула его на себя. Он испустил глухой стон.

Их языки переплелись, словно в танце, и тело Кэтрин содрогнулось. Желание, пробуждаемое упругой плотью Маркуса, сводило ее с ума. Его руки скользили по ее телу, лаская, сжимая и пощипывая.

– Черт бы побрал эти пуговицы, – пробормотал он, сражаясь с застежками ее платья. Выискивая более удобную позицию, он передвинулся, и его сапог задел поднос, который с грохотом упал на пол.

– Проклятье! – Маркус выругался и сел.

Сердце Кэтрин упало. Неужели он так просто от нее отступится?

– У меня есть идея, – провозгласил Маркус, просунув одну руку под ее колени, а другой обхватывая девушку за плечи. С поразительной легкостью он поднял ее с диванчика.

Быстро поцеловав ее в макушку, он направился к двери, ведущей в спальню. Пока он нес ее, Кэтрин пронзала дрожь восторга. Распахнув дверь ударом сапога, Маркус без церемоний бросил девушку на кровать и в то же мгновение накрыл ее своим мощным телом и впился в обнаженную шею горячим, безудержным поцелуем. Перевернув Кэтрин на живот, он расположился сверху и с поразительной, обескураживающей легкостью одну за другой расстегнул все пуговицы.

– Ты очень искусен, – пробормотала Кэтрин, теребя выбившуюся из покрывала нитку.

– Моя профессия вообще требует проворства, – шепнул он. Потянувшись вперед, он поцеловал ее в ухо. – Но это не значит, что я повеса.

– Хотя ты, бесспорно, гораздо опытнее меня, – возразила Кэтрин.

Приподнявшись на коленях, Маркус снова перевернул девушку на спину и улегся рядом, подперев голову рукой. Его красивое лицо помрачнело.

– Послушай, Кэт. Я отнюдь не горжусь собой. Преследовать невинную девушку, это, наверное, самое худшее…

Кэтрин нахмурилась:

– Ты меня не преследуешь.

– Достаточно уже того, что я не держусь от тебя подальше, а следовало бы, – возразил он, взъерошив свои черные волосы.

– Но я не желаю, чтобы ты держался от меня подальше, – вскричала она.

– Это существенная часть нашей проблемы, – он глубоко вздохнул.

Кэтрин нахмурилась. И зачем она заговорила про свою неопытность и его искушенность. Какая разница, были ли у Маркуса другие женщины? Неужели она так и будет вечно все портить?

Маркус обмотал прядь волос Кэтрин вокруг ее уха и тихо, словно беседуя сам с собой, продолжил:

– Никогда раньше я не испытывал такого искушения. Ты так невинна… Но твоя страсть…

– Я тоже никогда не ощущала ничего подобного, Маркус, – возразила она, – и не хочу, чтобы этому вдруг настал конец.

– Но конец непременно настанет, – он вздохнул, – поскольку я должен уехать… – Он сел. – Черт побери, я не могу совершить такую ошибку…

Она схватила его руку и сжала, притягивая Маркуса к себе.

– Неужели ты можешь вести себя исключительно как самовлюбленный подонок?

– Что?!

– Мне кажется, что я тону, Маркус… – Она отпустила его и села, сжимая и разжимая пальцы рук. – Тону и не вижу ни кусочка земли.

Придвинувшись к ней, Маркус взял ее за руку.

– Ты переживаешь трудное время, Кэт, я знаю. Но я не хочу, чтобы тебе пришлось сожалеть о содеянном.

«Лучше сожалеть, чем не жить вовсе!», – промелькнуло у нее в голове.

Маркус поежился.

– Когда-нибудь ты захочешь выйти замуж и…

– Я не лгала, когда сказала, что даже не помышляю о замужестве, – перебила она его. – И едва ли когда-нибудь этого захочу.

– Однако в один прекрасный день твое настроение может измениться.

– Такой день не настанет, Маркус. – В подтверждение своих слов Кэтрин кивнула головой. – Я не передумаю. – Она подняла на него глаза. – Я не должна думать о будущем. У меня есть только настоящее.

Маркус переплел ее пальцы со своими и долго смотрел на их переплетенные руки. Потом поднял глаза на Кэтрин:

– Ты действительно отдаешь себе отчет в том, чего хочешь?

Она кивнула.

– Тогда будем жить сегодняшним днем, – сказал Маркус и, склонившись над ней, приник к ее губам долгим поцелуем. Его руки скользнули вниз, лаская ее бедра. На Кэтрин вновь нахлынуло желание, но оно было не подавляюще неистовым, как прежде, а очень нежным, от которого даже защемило сердце.

Она с наслаждением перебирала пряди его волос, ощущая их шелковистость и вдыхая сандаловый аромат. Она осторожно провела пальцами по его плечам.

Маркус медленно высвободил плечо Кэтрин из платья, и только в этот момент она осознала, что все пуговицы были уже расстегнуты. Незаметным движением он опустил вниз бретельку ее сорочки. Покрывая поцелуями кожу возле ключиц, Маркус сдвигал ее платье все ниже и ниже, пока оно не соскользнуло со второго плеча и не легло складками вокруг талии.

Смутившись, Кэтрин попыталась прикрыть груди. Но Маркус осторожно убрал ее руки, с трогательной нежностью поцеловав каждую ладонь. Потом, уложив ее на спину, он очень осторожно снял с девушки оставшуюся одежду.

Улыбнувшись, Маркус сбросил ее платье и белье на пол.

Теперь ничто не мешало ему созерцать Кэтрин, совершенно нагую, в ярком свете дня. В замешательстве она подогнула поврежденную ногу.

– Прекрасно, – пробормотал Маркус, целуя ее грудь. Он осторожно провел пальцами по подогнутой ноге Кэтрин, распрямляя и одновременно лаская ее. – И вся ты прекрасна, – продолжил он. Его дыхание щекотало ее обнаженную кожу.

И смущение покинуло Кэтрин.

Целуя, щекоча, пощипывая, его волшебные губы приблизились к напрягшемуся соску девушки и приникли к нему с такой настойчивостью, что Кэтрин чуть не задохнулась от наслаждения. Ее спина выгнулась, бедра содрогнулись, и она, словно в поисках поддержки, вцепилась в плечи Маркуса.

Он был неутомим, приникая попеременно то к одному, то к другому соску. Лаская кожу легкими прикосновениями, его пальцы спустились к животу, бедрам и, наконец, к средоточию ее возбуждения.

Кэтрин закрыла глаза. Гибкие пальцы теребили завитки волос между ее бедрами, вынуждая девушку еще сильнее раздвинуть ноги. Внезапно они скользнули в ее влажное лоно.

Кэтрин вскрикнула.

– Здесь так горячо, – пробормотал Маркус.

Он покрыл весь ее живот нежными поцелуями, и Кэтрин сжалась в предчувствии последних, самых интимных прикосновений.

– Тс-с-с, – прошептал Маркус, ласково поглаживая ее лобок.

Мускулы Кэтрин то напрягались, то расслаблялись, а пах стал обжигающе влажным.

Внезапно рот Маркуса прижался к нему. Стискивая в кулаках покрывало, Кэтрин с трудом подавила рвущийся наружу крик.

Язык Маркуса заскользил по ее коже, и в глазах девушки замелькали звезды. Кэтрин дышала судорожно и коротко, ей не хватало воздуха. Губы и пальцы Маркуса ласкали ее, доставляя мучительное наслаждение. Она стонала и, словно в поисках спасения, хваталась за одеяло. Ноги Кэтрин свела судорога напряжения, а спина девушки выгнулась, будто тугой лук.

Маркус возносил ее все выше и выше…

Волна конвульсий сотрясла ее лоно, и наступило полное изнеможение.

Кэтрин забылась.

Постепенно рассудок стал к ней возвращаться. Совершенно обессиленная она покоилась в объятиях Маркуса. В какой-то момент он успел подняться и теперь обнимал ее за плечи, ласково целуя в шею возле уха.

С ним она ощущала себя так хорошо, так надежно. Ей казалось, что, пока он рядом, никто не посмеет ее обидеть. Необычное, но удивительно приятное чувство.

Руки Кэтрин медленно скользнули вниз. Ей хотелось доставить ему то же наслаждение, какое она сама испытала совсем недавно.

– Ш-ш-ш, – прошептал Маркусм ее ухо, нежно пощекотав шею дыханием. – Расслабься, нам некуда торопиться.

Кэтрин вздохнула и улыбнулась. Нет, она не совершила ошибки. И никогда не пожалеет о том, что пережила удивительные мгновения. Она хотела только одного – чтобы они длились вечно.

Маркус лежал рядом с ней, осторожно пропуская сквозь пальцы ее локоны. И хотя его отвердевший член по-прежнему упирался в обнаженное бедро Кэтрин, молодой человек лениво и неспешно продолжал играть ее волосами.

– Маркус? – окликнула его Кэтрин все еще хриплым голосом.

– М-м-м, – пробормотал он, покрывая ее шею легкими поцелуями.

– А у нас будет десерт?

Губы Маркуса замерли.

– Десерт?

– Ну да. Ведь по твоим словам, то, что мы делаем – это только первое или второе блюдо…

– Все, что ты сейчас можешь получить, – ответил Маркус, обхватив ее за талию и перевернув на живот, – это звонкий шлепок. – Он легонько ударил своей ладонью ее обнаженные ягодицы.

– Прекрати! – взвизгнула Кэтрин, перевернувшись на спину и поглубже забиваясь в постель.

Маркус, встав на колени, придвинулся к ней.

– Никогда не говори мужчине, который подарил тебе поцелуй любви, что хочешь большего.

Поцелуй любви. Эти слова пронзили ее насквозь.

– А если я тоже хочу подарить тебе… поцелуй любви? – спросила она.

Маркус замер. Его горящие неприкрытым желанием глаза потемнели. Кэтрин опустила свой взгляд на внушительную выпуклость между его бедрами.

Возбуждение и ощущение собственной силы завораживали ее. Она улыбнулась, почувствовав себя очень порочной.

– Если я хочу стать той, которая унесет тебя к звездам, Маркус?

– К звездам? – произнес он хриплым шепотом.

– Ну что, так мы летим? – потянулась к нему Кэтрин.