Текст книги "Больше чем скандал"

– Все хорошо, – выдохнула Кэт. Отбросив с лица волосы, она села, с силой вжимаясь в него, и Маркусу показалось, что он сейчас взорвется. Она сглотнула. – Просто это слишком…

Маркус не знал, как сможет сдержаться, но он должен был спросить:

– Может, остановимся?

– Обожди одну минуту.

Кэт задвигалась и застонала. Каждую клеточку его тела, с головы и до пят, пронзила дрожь.

– Тебе больно? – проговорил он.

Кэт покачала головой, и пряди ее золотистых волос засверкали в солнечных лучах.

– Нет, – выдохнула она. – На самом деле… – она снова переменила позу, – удивительно хорошо.

Бедра Кэтрин дрогнули.

Тело Маркуса отзывалось на каждое ее движение, словно она была музыкантом, а он – ее инструментом. Это было так замечательно, что Маркус боролся с желанием закрыть глаза. Однако ему очень хотелось видеть ее лицо, любоваться ее восторгом.

Спустя пару минут девушка двигалась уже с улыбкой. Ее откровенная радость восхищала Маркуса. Кэт вела себя как ребенок в магазине сладостей: поначалу она оробела, а потом отбросила опасения и предалась удовольствиям.

Внезапно ее движения стали быстрее. Улыбка исчезла. Брови сосредоточенно нахмурились. Веки смежились, губы раскрылись. Ее груди подпрыгивали в такт ускоряющемуся темпу, и Маркус начал ласкать их мягкие округлости и теребить твердые розовые соски.

Кэт часто задышала и оперлась руками о его грудь.

– Я делаю что-то неправильно?

– О нет.

– Но ты наблюдаешь за мной.

– Ты неподражаема, – прошептал Маркус. – И мне хочется видеть твое прекрасное лицо, на котором написано наслаждение. – «В первый раз в твоей жизни», – мелькнуло у него в голове. Однако он точно знал, что этот раз был не последним…

– Но я не хочу, чтобы ты на меня смотрел. Я хочу, чтобы ты… – Расположившись поудобнее, Кэт восхитительно возбуждающими круговыми движениями стала перемещаться то вперед, то назад. Острое наслаждение сотрясло Маркуса, он почти задыхался.

– Боже Всемогущий!

– Я хочу, чтобы ты вместе со мной оседлал ветер.

– Не останавливайся, – выдохнул Маркус, стискивая ее талию.

Он не видел выражения ее глаз, они были закрыты, но он точно знал, что она поняла его. Ее бедра с удвоенной силой заходили взад и вперед, и Маркус наверняка бы закричал, останься у него в груди хоть немного воздуха.

Красный туман окутал его. Сейчас Маркус ощущал только жар, животную страсть и нарастающее, требующее разрядки напряжение.

Маркус ухватил девушку за талию и перевернул на спину. Его член выскользнул из нее, и Кэт разочарованно застонала. Накрыв девушку сверху своим телом, Маркус нащупал ее промежность.

Послышался сдавленный крик, горячее лоно Кэтрин затрепетало, возбуждая Маркуса и лишая его рассудка. Приподнявшись, он вонзился в нее и хрипло застонал, изливая семя. Мир перестал существовать.

С трудом двигая отяжелевшими руками, Маркус обнял Кэт и притянул ее к себе. Ему казалось, что он никогда не испытывал ничего подобного. Он чувствовал себя… дома.

Глава 35

Маркуса разбудил звук шагов. Еще толком не проснувшись, он вскочил с постели и бросился к своей одежде: сказалась многолетняя привычка. Однако на краю кровати, то есть там, где полагалось быть панталонам и рубашке, Маркус ничего не обнаружил.

Он заморгал, пытаясь собраться с мыслями. Ну конечно же, его одежда лежала на полу гостиной, ведь именно там Кэт практически сорвала ее с него. Самой девушки уже не было.

Маркус настоял на том, чтобы она ушла почти сразу же после того, что между ними произошло. Он сделал это ради ее же благополучия, но теперь почти жалел об этом. Сейчас Кэт наверняка навещает Эви или Девейна.

Сквозь деревянные стены до Маркуса донесся звук низких голосов. Снаружи находились три, нет, четыре человека. Входная дверь открылась, а потом закрылась. Люди вошли в гостиную.

Возблагодарив небеса за то, что Кэтрин здесь нет, Маркус схватил простыню и завернулся в нее. Нет, все-таки хорошо, что Кэт здесь нет. Не хватало, чтобы ее обнаружили в его постели! Правда, подобный скандал мог принести и некоторую пользу, поскольку Кэтрин вынуждена была бы выйти за него замуж. Впрочем, чтобы заполучить ее руку, требовалось определенно нечто большее!

Облаченный только в простыню, Маркус дотянулся до сабли. Он извлек ее из ножен и занял позицию недалеко от двери, прямо напротив входа.

На пороге возник Там.

Маркус испустил вздох облегчения и расслабился.

– Рад видеть тебя, Там.

– Я тоже, сэр. – На лице верного сержанта застыло выражение озабоченности. По его глазам Маркус догадался: случилась какая-то беда.

– Кто в гостиной?

Прикрыв дверь, Там приблизился к нему и, понизив голос, сообщил:

– Там три человека, они хотят переговорить с вами.

Вложив саблю в ножны, Маркус отбросил простыню.

– Дай мне панталоны.

– Позволю заметить, сэр, что для этого разговора больше подойдет военная форма.

Положив саблю на шкаф, на расстоянии вытянутой руки, Маркус открыл дверцу и извлек оттуда свои белые лосины.

– Где Кэт?

– В здании приюта.

– Она видела этих людей?

– Нет, конюх Тимми сказал, что вы здесь, и они направились прямо сюда.

«Будь он проклят!»

– Один джентльмен представился как королевский дознаватель, – пояснил Там, помогая Маркусу надеть рубашку. – А двое других – судебные приставы с Боу-стрит.

– Они любят, чтобы их называли констеблями или офицерами.

– Я знаю. – Там подошел к шкафу и достал пурпурный кивер Маркуса. Распушив плюмаж, он поправил золотой позумент, – А кстати, чем занимается этот дознаватель?

Маркус выхватил из шкафа свой ало-золотой мундир и быстро надел его. Странно, но, облачаясь в этот наряд, он почувствовал неловкость. «Возможно, из-за того, что слишком долго его не носил», – решил Маркус.

– Он доверенное лицо короля и надзирает за соблюдением законности.

– И что это значит?

– Ничего относящегося к военному делу. Он является официальным представителем короля в тех делах, которые касаются общественного порядка. Консультирует и допрашивает в суде, осуществляет правосудие и так далее.

– Гм, юрист.

– Подобные люди наполняют мир множеством слов, – проворчал Маркус. – Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Вместо того чтобы везти, проклятая лошадь меня заездила. – Там протянул ему саблю. – Но я уже немного отошел.

– А скоро совсем поправишься. – Маркус осмотрел оружие, удивляясь тому, что он зачем-то понадобился королевскому дознавателю. – А как его зовут?

– Дагвуд.

Маркус ощутил внезапную злость.

– Итак, он больше не полицейский судья…

– Вы с ним знакомы?

– Я давно с ним не встречался. Около семи лет. – Их последняя с Дагвудом встреча была ужасна. Предательство отца так потрясло Маркуса, что он едва держался на ногах.

Но сейчас он – не разъяренный юноша двадцати одного года. Он мужчина, он пользуется большим уважением, и у него есть женщина, которая его поддерживает и любит. Он до сих пор ощущал поцелуи Кэтрин как награду, а в его ушах все еще звучал ее влюбленный шепот.

Впервые за долгое-долгое время Маркус не чувствовал себя так, будто почва в любой момент готова уйти у него из-под ног. Он примирился с собой и обрел покой. И даже Дагвуд не мог вывести его из равновесия.

– Мы должны хорошо принять наших гостей, не так ли? – Маркус улыбнулся.

Он чувствовал себя как никогда великолепно.

– Судья Дагвуд! – воскликнул Маркус, открывая дверь и входя в гостиную.

Он с облегчением отметил, что верный Там успел подобрать разбросанную одежду, и ничто не свидетельствовало о тех невероятных сценах, которые разыгрывались здесь несколько часов назад.

Не выпуская из рук трости, Дагвуд расположился за диваном. Позади него, возле закрытой двери, стояли два пристава. Один был желтоволосым, другой – рыжим и напоминал Маркусу Прескотта в детстве. Их руки свободно висели вдоль бедер, а лица выражали такое спокойствие, словно они не ждали никаких неприятностей. Интересно, что сказал им Дагвуд? Впрочем, Маркус даже не стал развивать эту мысль дальше. Дагвуд всегда умел хранить тайны и вряд ли бы стал посвящать в них своих подчиненных.

– Теперь я заместитель министра юстиции, Данн, – перебил его Дагвуд с явным раздражением. Если не считать поседевших висков, он выглядел почти так же, как и семь лет назад. Его короткие волосы, подстриженные на греческий манер, были черны как смоль, а на бледном лице появилось всего несколько морщин, которые неизменно оставляет возраст. Глаза Дагвуда по-прежнему напоминали раскаленные угли, пылающие огнем честолюбия. Глядя на них, можно было с уверенностью сказать, что этот человек упорно продвигается к вершинам власти.

Маркус улыбнулся. Если у него возникнут неприятности из-за Дагвуда, он в свою очередь тоже подкинет ему что-нибудь неожиданное. По сравнению с ним, волком, Дагвуд – овца.

– Чему мы обязаны таким неожиданным удовольствием?

– Вы прекрасно знаете, почему я здесь.

Маркус потеребил ухо.

– Нет, но я уверен, что в самом скором времени вы меня просветите. – Он указал на диван. – Вы не присядете?

Усевшись, юрист картинно расправил свой элегантный наряд. Видимо, его сюртук был от Уэстона: темно-синий, с золочеными пуговицами, со стоячим воротником. Под сюртуком находился бледно-розовый жилет, а шею Дагвуда украшал пышный шейный платок бежевого цвета. Черная трость и шляпа выглядели не менее изысканно.

– Судя по вашему виду, вы изрядно преуспели, Дагвуд. – Маркус расположился напротив него на деревянном стуле с прямой спинкой.

– То же самое можно было бы сказать и о вас, майор. – Дагвуд приставил к глазу монокль. – Но у меня иные сведения.

– Что вы имеете в виду?

Дагвуд вздернул подбородок:

– Куда подевалось ваше ранение? Когда я в последний раз видел вас, вы были самым настоящим инвалидом. Что это – счастливое исцеление? Вы вдруг поправились или это какие-то хитрости?

– И где же это вы меня видели?

– На Бонд-стрит.

– И вы не подошли, чтобы поприветствовать своего старого друга? – Маркус прижал руку к груди. – Я весьма огорчен.

Дагвуд нахмурился:

– Так что же произошло с вашей ногой?

Он долго и придирчиво разглядывал Маркуса сквозь монокль. «Наверное, он считает, что подобное поведение вызывает у его собеседников страх», – подумал Маркус. Это было забавно, но, к сожалению, сейчас у него больше не было времени играть в подобные игры. У него есть женщина, которую еще необходимо завоевать.

– Очень мило, что вы посетили нас, Дагвуд, но я опаздываю на встречу… – Маркус встал, намекая на то, что их беседа завершена.

Дагвуд опустил монокль.

– Я еще не закончил!

– Тогда, быть может, вы сделаете одолжение и изложите наконец свое дело?

Представитель правосудия нахмурился. Ситуация приняла непредвиденный оборот.

– Я не простой полицейский судья, Данн. Не забывайте: мое нынешнее положение наделяет меня весьма существенными полномочиями, которыми я могу воспользоваться в самых разных целях.

Маркус не знал, что конкретно имеет в виду Дагвуд, и поэтому призвал себя к осторожности. Дагвуд мог стать источником ненужных бед для Андерсен-холла, а Маркус вовсе не хотел, чтобы Кэт и дети пострадали от его наглости. Все могло зайти очень далеко.

– Вам не стоит тратить на меня свое драгоценное время, да и я немного спешу, – Маркус старался говорить спокойно, – поэтому для нас обоих будет лучше, если вы поскорее изложите суть проблемы.

Прищурившись, Дагвуд уставился на Маркуса, словно на ожившую головоломку. Немного нервничая, он повернулся к приставам и махнул им рукой, после чего вновь обратился к Маркусу:

– Ваш человек может обождать снаружи?

– Да, сэр.

Маркус кивнул Таму. Сержант проводил приставов из гостиной и закрыл за собой дверь.

Юрист снова оправил сюртук и переменил положение, несомненно готовясь к словесной схватке.

Маркус подавил нетерпеливый стон.

– Как я слышал, за вами стоит лорд Уэллингтон. – Судя по тону Дагвуда, это известие произвело на него впечатление.

– Чего вы хотите, Дагвуд?

Темные глаза Дагвуда удовлетворенно блеснули.

– Что, по-вашему, скажет генерал Уэллзли, когда узнает о вашем аресте?

Маркус улыбнулся:

– Это зависит от того, в чем меня будут обвинять.

– В грабеже, конечно.

– Ваше продвижение по карьерной лестнице приостановилось и, чтобы исправить это, вы решили обратиться к призракам прошлого? – с издевкой поинтересовался Маркус, сняв кивер и положив его на колено. Он провел рукой по волосам: запах лимона, смешанный с ароматом любви, источаемым Кэт, все еще витал вокруг него. Боже, он уже по ней соскучился!

– Так это призраки прошлого орудовали в городе минувшей ночью? – Дагвуд поднял брови.

Маркус раздраженно нахмурился:

– О чем вы толкуете?

– Прошлой ночью Вор с площади Робинсон ограбил дом добропорядочных граждан и скрылся с… впрочем, вам хорошо известно, с чем именно он скрылся. – Дагвуд с подчеркнутым значением подался вперед. – Ведь этот вор – вы!

– И вы пришли сюда, полагая, что я упаду перед вами на колени и покаюсь в содеянном? – Маркус недоверчиво покачал головой. – Таков был ваш грандиозный замысел?

Лицо Дагвуда покрылось красными пятнами.

– Скоре всего, так оно и есть, но ведь вы не располагаете уликами. – Он поежился, вспомнив о предательстве отца. – Впрочем, семь лет назад у вас тоже не было улик, только показания моего отца.

– Я мог бы представить доказательства…

– И тогда бы мой отец раскрыл бы всему миру ваш грязный секрет. – Осмотрительность Данна вызывала уважение. Он донес на собственного сына, однако сумел спасти его от судебного преследования. – Все ваши угрозы – пустой звук…

– Отнюдь нет. Вы нарушили клятву, а ведь у нас была договоренность…

– Которую вы сами нарушили. Что же касается вчерашнего дня, я никоим образом не замешан в том, о чем вы говорите.

– Но доказательства! – защищался побагровевший Дагвуд. – Тайное вторжение, визитная карточка, то есть перо…

– Почерк Вора известен всем лондонцам.

– Но вы были здесь.

– Я был в Дувре. А потом – в Рэйгейте. В поместье Хартсов. – «А ведь Кэтрин так и не расспросила о результатах его визита к Хартсам», – удивившись, внезапно подумал Маркус. Вероятно, ее, как и молодого человека, отвлекли события, последовавшие сразу же по его возвращении.

Дагвуд откинулся на спину дивана. Он уже не выглядел таким уверенным.

– Когда вы вернулись?

– Сегодня утром.

– Но кто знает, где вы были…

– Многочисленные свидетели могут подтвердить, что я посещал постоялые дворы, отдыхал там и менял лошадей. – Маркус вскинул руки над головой и потянулся. Он еще не отдохнул от поездки в Дувр, да и от сладостной скачки с Кэт – тоже. – Мне жаль разочаровывать вас, Дагвуд, но на сей раз вам придется заняться поисками настоящего вора.

– Но…

Маркус опустил руки.

– Никаких «но», Дагвуд. Я этого не делал. Более того: если вы попытаетесь обвинить меня еще раз, то мне придется объяснить всем и каждому, почему семь лет назад вы были вынуждены меня отпустить.

Дагвуд выглядел так, словно наелся незрелого винограда.

– Но если это сделали не вы, то кто же?

– Не знаю и знать не хочу. – Впрочем, Маркус понимал, что лукавит. Он был весьма обеспокоен: ведь кто-то, совершенно очевидно, пытался подставить его.

На лице Дагвуда застыла маска безысходности. Что ж, по крайней мере, ему хватило сообразительности не подвергать сомнению сообщенные сведения. Покачав головой, он пробормотал себе под нос:

– Сначала Боумонт, теперь – это…

– Боумонт? – переспросил Маркус.

– Сначала я пошел по неверному следу, – признался Дагвуд, вздыхая. – Правда, меня нельзя упрекнуть: улики были на лицо… – он покачал головой. – Там все тщательно обыскали, но ничего не нашли, мне нужно было присутствовать лично и быть немножко проницательнее… – Дагвуд почесал в затылке. – Дело казалось настолько очевидным, что мое вмешательство вообще не имело смысла… Я был так уверен. Так…

– Амбициозен? – предположил Маркус.

Дагвуд нахмурился, но потом пожал плечами.

– Тот, кто почивает на лаврах, никогда не станет заместителем министра юстиции. – Он шумно вздохнул. – Если бы я не владел ситуацией, то мог бы подумать, что кто-то подкапывается под меня.

Маркус кивнул:

– Мне кажется, это вполне возможно.

– Конечно, меня очень волнует моя карьера, Данн, – Дагвуд поднял брови, – однако это не значит, что я воображаю, будто весь мир вращается вокруг меня.

Маркус постарался скрыть свое удивление. Раньше Дагвуд не был столь рассудителен. Впрочем, и сам Маркус немало переменился за минувшие семь лет.

– Вы ведь выполняете здесь какое-то задание, не так ли? – внезапно спросил Дагвуд.

Маркус даже и не подумал ответить.

– Представляю, каким образом столь решительный человек, как лорд Уэллингтон, может использовать ваши… уникальные способности.

Маркус выпрямился. В его голове зазвенели тревожные колокольчики.

– Не стоит ничего представлять, Дагвуд…

Опершись локтями о колени, Дагвуд наклонился к нему:

– Мне известно, что под личиной Вора с площади Робинсон скрывались вы. Неужели вас не беспокоит, ну хотя бы чуть-чуть, что кто-то пытается переложить на ваши плечи ответственность за свои преступления?

Маркус вынужден был отдать Дагвуду должное: тот умел находить уязвимые места. Однако Маркуса не так-то просто было запугать. Дагвуд похлопал себя по коленям.

– Конечно, это вас беспокоит! Вы видели заголовки газет? «Вор с площади Робинсон возвращается». Одному Богу известно, в чем еще вас могут обвинить.

Маркус досадливо поежился:

– Я действительно слишком занят…

– Ведь если и дальше так пойдет, вас еще чего доброго сделают ответственным, – продолжал Дагвуд, – за подготовку какого-нибудь очередного заговора! А поскольку вы предпочитаете бездействовать, настоящие виновники останутся безнаказанными. Если только… – он потер подбородок, внимательно разглядывая Маркуса, словно тот был новой блестящей саблей и находился в его полном распоряжении, – если вы не поможете поймать вора, посягнувшего на ваш титул. Не сомневаюсь, что лорд Уэллингтон охотно подарит королевскому дознавателю немного вашего драгоценного времени, в особенности когда я объясню, как сильно в вас нуждаюсь.

Маркус сдержал улыбку. Юрист очень неплох, а его предложение куда привлекательней, чем можно было ожидать. И пожалуй, оно послужит ему неплохим оправданием, если он задержится в Лондоне, возле Кэт, и немного отложит возвращение к своим воинским обязанностям. Возвращение на Пиренейский полуостров. Эта мысль вгоняла его в дрожь.

Оставить Лондон – значило оставить Кэт. А ведь ему нужно было еще заручиться ее согласием на их брак. Но детальная разработка плана этой кампании требовала времени, и это необходимое время предоставит ему Дагвуд.

– У меня есть всего несколько дней, – заявил Маркус тоном, не терпящим возражений. Дагвуд не должен догадаться, что на самом деле оказывает ему услугу.

– Блестяще! – Дагвуд снова хлопнул себя по колену. – Кому же еще ловить вора, как не человеку, который долгое время сам им был?

– Ну да, – пробормотал Маркус. И как он мог ввязаться в такую историю? – Кому же еще его ловить?

Глава 36

Маркус и Дагвуд отправились прямо на место преступления, в особняк сэра Дики Каддихорна и леди Фредерики Каддихорн. И хотя Маркус никогда с ними не встречался, судя по расположению дома и шикарной меблировке, он понял, что они были люди со средствами.

Их с Дагвудом проводили в портретную галерею, предоставив в распоряжение одного из лакеев, который долго рассказывал им о блистательной родословной этого славного семейства. Слуга явно пытался впечатлить посетителей величием своих хозяев и их потрясающих предков. Впрочем, Маркус подозревал, что славословие входит в его обязанности. Свою коричнево-золотую ливрею слуга носил как знак особого отличия.

– Итак, леди Маргарет проявила милосердие к падшему. – Лакей перешел к следующему портрету, и его гнусавый голос эхом разнесся по длинной прямоугольной галерее. Темноволосая сероглазая леди, изображенная на портрете, казалось, была измучена этими историями не меньше, чем Маркус.

Драматически вздохнув, лакей двинулся дальше. По подсчетам Маркуса, они осмотрели уже примерно семь портретов и выслушали столько же преданий.

– Куда, черт побери, подевались хозяева? – тихо, обращаясь к одному лишь Дагвуду, произнес Маркус. – Я-то думал, что они поторопятся встретиться с человеком, который расследует дело об их ограблении. Тем более вы не кто-нибудь, а заместитель министра юстиции.

Лицо Дагвуда выражало бесконечное терпение. Лакей застыл перед очередным портретом, поджидая их.

– На эту должность назначают, Данн. – Он покашлял в ладонь. – А некоторые из тех, кто принадлежат к благовоспитанному высшему обществу, полагают: все прочие должны ждать, пока их соблаговолят принять. – Он скривился. – Впрочем, должен признать, это действительно уже слишком.

Они подошли к лакею, и тот затянутой в перчатку пухлой рукой указал на следующий портрет:

– А это – последний барон Коулридж.

Маркус взглянул на картину. На него смотрел темноволосый сероглазый джентльмен в охотничьем зеленом с золотыми пуговицами костюме. У барона было привлекательное лицо – прямой нос, твердая линия рта и подбородок с ямочкой. Маркус снова перевел свой утомленный взор на говорливого слугу.

Лакей шмыгнул носом:

– Он был родным братом мистера Каддихорна.

Маркус перевел глаза на портрет. Что-то в облике барона показалось ему очень знакомым.

– Барон погиб при ужасных обстоятельствах, его карета опрокинулась…

Маркуса терзали смутные воспоминания. Он никогда не встречался с покойным бароном лично, но, может быть, последний был одним из благотворителей, посещавших его отца? Впрочем, барон Коулридж не состоял в Совете попечителей, в этом Маркус был уверен. Молодой человек все пытался понять, что же его тревожит, но у него ничего не получалось.

– Барон был единственной жертвой? – спросил Маркус, внимательно рассматривая портрет. Барон Коулридж немного напоминал брата Кэт. Но серые глаза и ямочка на подбородке есть у многих людей.

– К сожалению, нет. На следующий день от полученных ран скончалась его жена.

Маркус огляделся.

– А где же ее портрет?

Лакей деликатно покашлял в белую перчатку.

– Его переместили в восточный вестибюль, – он указал вправо. – Это за углом в дальнем конце коридора, я провожу вас, если вы желаете на него посмотреть.

Однако мужчины не выразили желания куда-то идти.

Дагвуд уставился на дверь, которая находилась напротив, словно его упорный взгляд мог призвать отсутствующих Кадди-хорнов. Обернувшись, он рассеянно поинтересовался:

– Почему? Разве она не принадлежала к почтенному семейству?

– Ее родословная заслуживает уважения, но ее отец подвизался в торговле. – Слово «торговля» прозвучало как диагноз опасного заболевания.

– У них были дети? – продолжал расспрашивать Маркус. Какое-то непонятное чувство по-прежнему не давало ему покоя. Правда, многие жители Лондона состоят в дальнем родстве и сходство лиц – самое обычное дело.

– Обождите, – обратился Дагвуд к лакею, явно заинтересовавшись, – насколько я слышал, мистер Каддихорн претендует на титул своего брата. По какой причине?

– Трагедия… – по тону лакея было понятно, что он рассказывает эту историю не в первый раз. – Маленький сын барона Коулриджа утонул…

Маркус почувствовал разочарование. Однако посетившие его подозрения почему-то не желали исчезать.

– Он был единственным ребенком?

– Нет.

– А что произошло с другим?

Лицо приземистого лакея порозовело.

– Это была девочка, она была постарше, но ее тоже уже нет в живых.

Маркус приподнял брови и посмотрел на Дагвуда. Похоже, над семейством Каддихорнов пронесся ураган смерти.

– И как же она умерла?

– Она утонула. – Лакей изменился в лице: видимо, он только сейчас осознал, как дико звучат его объяснения.

– Срузу два ребенка утонули? – в голосе Дагвуда звучало подозрение.

Маркус с радостью отступил в сторону, предоставив расспросы Дагвуду.

– Когда? Где? – не отступал Дагвуд.

– Они утонули вместе. – Лакей поперхнулся. – Я тогда здесь не работал, но слышал разговоры…

Дагвуд подошел ближе и внимательно посмотрел на слугу через монокль. Маркус вынужден был отдать должное своему спутнику: лакей просто-таки задрожал.

– Какие разговоры?

На лбу лакея выступили капельки пота, и он оглянулся на дверь, словно оттуда могла прийти помощь.

– Ну, дети… они убежали из дома…

– Когда?

– Около пятнадцати лет тому назад или вроде того. – Лакей потер лоб затянутой в перчатку рукой. – Может быть, лет тринадцать назад. Я не знаю наверняка.

– В какое время года? – спросил Маркус, пытаясь выснить обстоятельства побега.

– Около Рождества.

– В самый разгар зимы, – пробормотал Маркус. – Наверняка их что-то вынудило так поступить, вам не кажется?

– Говорили, что девочка была сумасшедшая, – слуга подергал жесткий воротник своей ливреи, – дурнее дурного. И в зимнюю ночь вытащила братишку из дома.

– И что же с ними произошло? – требовательно спросил Дагвуд.

– Следы вели к реке, но детей так и не нашли.

Маркус поднял на него глаза:

– Ни брата, ни сестру?

– Нет. Поговаривали, что их растерзали волки.

Могло ли такое произойти? Впрочем, это было так давно…

Дагвуд бросил на Маркуса скептический взгляд и повернулся к слуге.

– Но ведь все это случилось так давно, кому же теперь понадобилось подавать прошение о передаче титула?

Лакей затрясся с головы до ног, а его лицо стало очень несчастным.

– Я мог бы выяснить все эти сведения из пятидесяти различных источников, – бросил Дагвуд. – Никто и не заподозрит, что именно вы мне их сообщили.

– Леди Хантингтон.

Дагвуд поперхнулся:

– Ах вот как.

– Что значит «вот как»? – спросил Маркус.

– Леди Хантингтон славится своим упрямством, и если уж она решит кому-то противостоять, то приложит к этому все силы. Кроме того, ее муж – влиятельный член Палаты лордов.

– Но какое ей дело до Каддихорнов?

– Она дальняя родственница моих хозяев. – Лакей прокашлялся. – К тому же она была близкой подругой жены последнего барона Коулриджа.

– Портрет которой переместили в восточный вестибюль? – уточнил Маркус.

– Да, той самой.

– И так, наблюдая за тем, как ваши хозяева обращались с баронессой Коулридж при жизни, леди Хантингтон сделала определенные выводы и теперь хочет помешать им извлечь выгоду из смерти подруги, – заключил Маркус.

– Да, суть именно в этом. Нельзя сказать, что она желанная гостья в этом доме, – сообщил лакей, понизив голос.

– А, вот вы где! – раздался у входа низкий голос.

Маркус обернулся.

Прижимая к груди неизменный саквояж, к ним ринулся мистер Гиллис, сопровождаемый лакеем в коричнево-золотой ливрее, который старался от него не отставать. Черные башмаки Гиллиса скользили по блестящему деревянному полу, и он с трудом остановился перед мужчинами.

– Не говорите ни слова, Маркус! – зашипел он. – Ни одного слова.

Дагвуд обратился к лакеям:

– Вы не могли бы нас покинуть? Казалось, слуги шли к двери целую вечность.

– Успокойтесь, иначе ваше сердце не выдержит, Гиллис, – предупредил юриста Маркус.

Это было весьма своевременное замечание. Пухлый мистер Гиллис задыхался и обливался потом, его широкое лицо раскраснелось, а одежда, измятая и сидящая, как всегда, криво, выглядела так, будто по ней проехала карета.

Дагвуд нахмурился, явно недовольный тем, что его дела станут достоянием еще одного человека.

– Не нужно драматизировать ситуацию, мистер Гиллис. Данн не под арестом.

Продолжая пыхтеть, мистер Гиллис водрузил на свой нос-луковку очки в золотой оправе.

– Он не арестован?

Дагвуд повернулся к Маркусу:

– Я намерен прогуляться. Может быть, мне удастся «случайно» повстречать хозяев дома, а вы пока объяснитесь с мистером Гиллисом.

Вытянув шею, Гиллис устремил взгляд на Маркуса:

– Это правда? Вас не арестовали?

– Я ценю, что вы кинулись защищать меня, Гиллис. Но почему вы так недоверчивы? – Маркус передернул плечами. – Я просто решил немного помочь Дагвуду.

Рот юриста открылся, потом захлопнулся, но его взгляд все еще оставался недоверчивым. Маркус нахмурился:

– Я не собираюсь нарушать клятву, Гиллис. Я сбросил маску Вора с площади Робинсон и ни разу за прошедшие семь лет к ней не возвращался.

– Однако я думал… – Гиллис запустил руку в свои густые седеющие волосы и почесал голову. – Я слышал, что Каддихорнов ограбили, а на месте преступления нашли птичье перо, вашу, если можно так выразиться, визитную карточку. Ну, я и подумал, что это ваших рук дело. Или, может, по крайней мере, вы скажете мне, кто…

Маркус выпрямился, призвав на помощь остатки благовоспитанности и свою прославленную выдержку.

– Вы предполагаете, что я знаком с преступниками?

– Так значит, вы еще не знаете о… – голос Гиллиса сорвался, и Маркус с трудом поборол желание схватить его в охапку и вытряхнуть из него всю правду. Вместо этого молодой человек сжал зубы.

– Будьте любезны, просветите меня, мистер Гиллис.

– Я полагал, мисс Миллер рассказала вам… – забормотал Гиллис, качая головой.

Внезапно Маркус похолодел.

– О чем она должна была мне рассказать?

Гиллис посмотрел на молодого человека, его глаза увлажнились. Он кусал губы, пытаясь сдержать слезы.

– Мне так не хватает вашего отца. Очень не хватает… – Продолжая сжимать саквояж, Гиллис сдвинул очки и вытер глаза. – И если Каддихорны имеют к этому отношение…

– Пожалуйста, объясните мне, что вы имеете в виду, мистер Гиллис, – потребовал Маркус.

Юрист снова надел очки и фыркнул, взяв себя в руки.

– Ваш отец оспаривал прошение Каддихорнов, которые претендуют на титул покойного барона. И он попросил, чтобы я сохранил все собранные им свидетельские показания… на всякий случай. – Гиллис поперхнулся. – На тот случай, если с ним что-нибудь произойдет.

Словно сраженный громом, Маркус замер. В памяти всплыл разговор с Ренфру. Но если убийц его отца нанял не он…

Гиллис продолжал:

– Насколько я знаю, отец вернул вам дневник, вот я и вообразил, что вы снова надели личину…

– Мой дневник? – Маркус отшатнулся, словно его ударили. – Но ведь отец сжег его!

– Но ведь об этом упоминалось в… – Гиллис вздохнул. – Вы так и не прочли завещание.

Глядя в сторону, Маркус с трудом выговорил:

– Я не смог… заставить себя.

– Многие боятся читать завещания своих родственников, – сказал Гиллис строгим голосом, – страшатся узнать, какова их посмертная воля или не могут смириться с самим фактом смерти… Достаточно распространенная реакция… – он покачал головой. – Но если вор – не вы, то кто же?

Маркус посмотрел ему прямо в глаза:

– О чем говорилось в завещании, мистер Гиллис?

– Это исключительно деловой документ. Некоторые пункты касаются конкретных друзей и работников приюта, а все наличные деньги завещаны Андерсен-холлу. Но что касается вас… – Гиллис поднял палец, – то вам отец завещал, во-первых, свою прославленную библиотеку…

Сердце Маркуса дрогнуло.

– Он завещал мне свои книги?

Его отец любил эти тома, словно они были его плотью и кровью.

– Я предлагал ему пожертвовать книги приюту, но он пожелал передать их вам.