Текст книги "Пригвожденное сердце"

27

– Готов?

– Готов. – Крис застегнул «молнию» кожаной куртки. В руке он держал топорище; длиной с его руку, оно было успокаивающе тяжелым. – Закрой за мной дверь и запри.

– Не волнуйся. Так и сделаю.

– И не открывай, пока я не вернусь, ни при каких обстоятельствах.

Крис поцеловал жену, почувствовав, как напряжено ее лицо.

– Само собой. Осторожнее. Если что-нибудь покажется не так, если что-нибудь на побережье – что угодно! – сразу же возвращайся. Тогда поступим по-твоему: запрем ворота и отсидимся.

Он посмотрел на фургон. Из крайнего окна выглядывал Дэвид, его лицо было бледным и испуганным.

– Меня не будет примерно с час, – сказал Крис. – Пятнадцать минут туда, пятнадцать минут обратно. Остается полчаса, чтобы позвонить в полицию и поговорить с Гейтманом.

– Осторожнее, любимый.

Озабоченное лицо Рут скрылось за воротами. Крис не двигался с места, пока не услышал, как засовы задвинулись, а потом спрыгнул с насыпи на берег.

Отлив. Море отступило на добрую сотню ярдов от морского форта. И все равно, уходя быстрыми шагами, он чувствовал внутри нарастающее напряжение.

Крис держался середины берега. Быстрее было бы добраться до Аут-Баттервика через дюны, но там слишком много ям, где могло прятаться это... в общем, могло скрываться что-то неприятное. Воспоминание о приключении двухдневной давности по-прежнему оставляло омерзительный осадок.

Со стороны моря надвигался туман, однако на линии прибоя различались семь темных голов. Отсюда они могли сойти за головы тюленей, высовывающихся из воды.

Могли сойти.

Криса передернуло, и он ускорил шаг. Позади морской форт превратился в огромную глыбу, покоящуюся на берегу; его очертания в надвигающемся тумане все более расплывались. На какой-то миг показалась Рут, стоявшая на стене. Она подняла руку и медленно помахала; Крис махнул в ответ.

Потом все поглотил туман.

Крис посмотрел на часы. Семь.

Он стал обдумывать, что скажет деревенским, когда придет. Им грозит опасность. Он точно знал – ощущение накатывало из моря невидимыми волнами. Он почти мог окунуть руки в эту полутвердую субстанцию, от которой волосы по всему телу и на шее вставали дыбом. Но в чем заключалась опасность? Как объяснить местным? Как убедить преимущественно пожилых людей бросить уютные дома и отправиться спать на каменном полу в полузаброшенном морском форте? Да они его засмеют!

Крепче сжав топорище, Крис зашагал быстрее. Скоро начнется прилив. И что бы там ни находилось в воде, оно вернется вместе с наступающим морем.

* * *

Дэвид взбирался по каменным ступеням на галерею, которая шла по верху стен морского форта. Он знал: папа с мамой чем-то озабочены. Знал он и то, что это как-то связано с тем, что они увидели в море.

Добравшись до верха, мальчик повернулся. Мама, подперев голову рукой, глядела на берег.

– Мам... А куда ушел папа?

– В деревню. Повидаться с Тони Гейтманом.

– Чтобы поколотить его палкой?

– Нет... Чтобы поговорить.

– Зачем?

– Спускайся и поиграй в фургоне. В хлебнице лежат леденцы.

Погрустнев, Дэвид пошел в фургон.

* * *

Крис размышлял, как убедить жителей деревни, что они в опасности. То, что он увидел, выйдя на главную деревенскую улицу, подсказало ему, что проблемы с этим не будет.

Прямо посреди дороги в озере крови, превращавшейся из красной в черную, лежали изувеченные останки лошади.

Крис остановился как вкопанный. В животе все сжалось, стало трудно дышать, во рту пересохло. Что еще он увидит в деревне?

В этот миг ему мучительно захотелось повернуться и без оглядки бежать в морской форт.

Рядом с лошадью стояла машина. Дверца, сорванная с петель, свисала с ветвей росшего поблизости дерева.

Теперь Крис шел медленно, держа топорище наготове у груди.

Никаких признаков жизни.

Дома выглядели пустыми. Некоторые двери были распахнуты настежь. На тротуаре валялся розовый шлепанец, словно он потерялся, когда владелец бежал по улице.

Крис заглянул в машину. Вся обивка была в темных пятнах.

Кровь.

Он облизнул сухие губы.

Вдруг на другом конце деревни послышался шум. Мешанина звуков – рычание, завывание, задыхающиеся, высокие вопли, как будто кому-то очень больно. Собаки... Что-то привело их в бешенство. Они бежали по улице тесной стаей, выпучив глаза и сверкая белками, высунув языки, по которым стекала слюна. Собаки кусали друг друга, вырывая клочья шерсти и прокусывая уши.

Крис поднял топорище. Но собаки даже не обратили на него внимания и промчались мимо как обезумевшие, кусая одна другую и даже самих себя, словно у них по спинам бегали невидимые крысы.

Ну и ну, сказал себе Крис. Быстро осмотреться, самое большее – пять минут; и сразу назад в морской форт. Похоже, жители покинули деревню.

Он быстро шагал по улице. Напротив магазина на тротуаре валялась кучка банкнот. Мертвая собака лежала перед садом. Тело ее было на лужайке, а голова – поодаль на клумбе; за оскаленными губами виднелись клыки.

Что, если он вот так увидит мужчину или женщину?.. По лбу потекли струйки пота.

Сквозь густеющий туман уже показался конец улицы. И тут донесся голос:

– Крис... Эй, Крис! Сюда.

Он огляделся. В дверях домика из рифленого железа, который служил административным зданием деревни, стоял Марк Фауст. Жестом подзывая Криса, большой мужчина с беспокойством посматривал в оба конца улицы.

Крис не стал ждать повторного приглашения; он рванулся через дорогу и заскочил в домик. Дверь за ним с шумом захлопнулась, щеколды задвинулись.

Ему приходилось видеть подобное на фотографиях, обычно сопровождавших репортажи о беженцах.

В зале на оранжевых пластиковых стульях молча сидели примерно двадцать мужчин и женщин. С большинством из них Крис уже встречался. Сейчас у них были усталые, изможденные лица. Они глядели прямо перед собой, видимо, безразличные ко всему, кроме собственных мыслей. Шевелилась одна лишь простоватая девочка Тамворт. Она грузно сидела в старом кресле и листала детскую книжку про животных, называя вслух тонким детским голосом каждого зверя:

– Утка... Каровка... Две утки... Мистер Кролик...

В дальнем конце зала стоял майор. На его лице появилось осмысленное выражение лишь тогда, когда он заметил, что рядом беспокойно кружит терьер. Он нежно погладил собаку и проговорил низким голосом: «Хороший мальчик... Хороший мальчик, Мак. Не волнуйся, скоро пойдем домой, малыш».

Когда старый солдат выпрямился, в кобуре на кожаном ремне тускло блеснула рукоятка армейского револьвера. Крис быстро огляделся. Мужчина средних лет с рыжими волосами – похоже, фермер Ходджсон, – сидел около окна с ружьем на коленях. Тони Гейтман нервно курил сигару на низком помосте.

«Интересно, – подумал Крис, – уж не вообразил ли лондонец, увидев топорище, что я пришел закончить дело?»

Он почувствовал, как тяжелая рука взяла его за плечо. Жест был дружелюбным.

– Пойдем, – пробасил Марк. – Тони хочет сказать тебе пару слов.

Они двинулись по проходу между стульями к сцене. Никто даже не поднял головы.

Тони настороженно кивнул в знак приветствия; его проницательные глаза изучали лицо Криса сквозь толстые стекла очков.

Крис кивнул в ответ.

– Тони, что происходит?

– Могу ответить вам одной фразой. – Он пыхнул сигарой. – В сущности, мы по уши в дерьме.

Крис присел рядом с ним на помост.

– Тони, я знаю, что вам известно обо всем этом больше, чем мне. Но я видел достаточно, и... как ни странно, я все почувствовал и понимаю, насколько это опасно... Послушайте, там, у Мэнсхеда, люди. Они стоят в воде вокруг морского форта.

Марк схватил стул и уселся на нем верхом.

– Они что-нибудь делали? Пытались напасть на вас?

– Нет... Ничего такого не было. Хотя кто-то устроил заграждение из камней поперек прибрежной дороги. На машине не выбраться. А что касается тех, которые в море, то с приливом они просто появляются и исчезают. Стоят с закрытыми глазами по плечи в воде. Нелепо, конечно, но они будто следят за нами.

– Именно следят.

Крис посмотрел на него.

– Вы знаете, кто это?

– Скажем так, – проговорил Тони, – наш дружище Марк повздорил с ними лет тридцать назад. И поверьте мне, Крис, эти ублюдки ужасны. Ужасны.

Тони затянулся сигарой.

– Рут и Дэвид в порядке?

– В полном. Ворота морского форта заперты. Ничто туда не проберется. – Крис заметил, как Тони с Марком обменялись взглядами, которые ему совсем не понравились.

– Ведь вы знаете Фокса? – Тони говорил низким размеренным голосом. – Он, между прочим, так и не вернулся в деревню.

Крис почувствовал сухость во рту.

– Понимаете, Крис, я полагаю, он сейчас вместе со своим братом.

– Вы хотите сказать, что он мертв?

– Я хочу сказать, Крис, что он со своим братом. А мертв ли он – вопрос спорный.

– Послушайте... Тони, я не знаю, что вы имеете в виду. Вам придется объяснить.

Едва Тони начал говорить, как из глубины зала раздался грохот. Крис вздрогнул и вскочил на ноги.

– Это всего лишь мальчишки Ходджсоны, – успокоил Марк. – Они были на улице со своим дядей. Собирали мешки.

Крис смотрел, как два парня лет двадцати пяти укладывают на дощатый пол мешки, действуя больше руками, нежели головой. У обоих были апельсиново-рыжие волосы и лица, усеянные веснушками. И оба были такими тучными, что Крис невольно подумал, дотянут ли они до сорока пяти, прежде чем тромбоз разорвет им аорты.

– Мы укрепляем дом мешками с песком, – объяснил Тони. – Заделываем окна и двери.

Вернулся дядя Ходджсонов, держа под мышкой стопку мешков. В другой руке он нес двустволку.

Крис обвел взглядом хрупкие жестяные стены домика. Эти люди уже и раньше готовились к отражению нашествий. Тогда была Вторая мировая война. Точно такие же приготовления они предпринимали и сейчас: заготавливали провиант, заваривали галлоны чая, обкладывали здания мешками с песком и формировали ополчение, вооруженное ружьями, старыми армейскими револьверами и вилами. Они опять столкнулись с чем-то таким, что грозило вторгнуться в их жизнь, только на этот раз не с помощью морского десанта, вооруженного винтовками с примкнутыми штыками.

Никто в точности не знал, в чем состояла угроза. Ясно было одно: опасность – смертельная опасность – обязательно придет.

И придет скоро.

Крис наблюдал за приготовлениями, а Тони тем временем рассказывал, что случилось предыдущей ночью.

– Проснулся часа в три. Услышал, как взревел мотор... Джон Уэйнрайт пытался в спешке убраться ко всем чертям.

– Это его машина стоит на улице? Видел ее.

Тони кивнул на человека, сидящего в дальнем конце зала. Седой, тощий, как будто высушенный; голова у него была забинтована, а на щеке чернело пятно запекшейся крови. Крис узнал в нем партнера бухгалтерской фирмы в Манби. Лицо человека было безучастным.

– Последние несколько дней я взял за правило спать, не раздеваясь. До двери мне удалось добраться раньше, чем вырубился свет. Во всей деревне – темень. Говорю вам, это был сущий ад, чертова преисподняя. Не могу даже рационально объяснить... просто множество людей мечется повсюду, не в силах ничего увидеть. Ни криков, ни воплей, только топот бегущих ног. Вдруг – бух! – разбивается окно, потом собаки начинают лаять как бешеные. Кромешный ад, хаос, бедлам – называйте как хотите. Но я вам вот что скажу, Крис: в жизни не чувствовал такого ужаса. Ну, у нас было наготове несколько фонарей, и удалось собрать всех в этом деревенском зале. Двадцать три человека. Все опрошены. Что само по себе уже чертово чудо.

– Кто на вас напал?

Тони Гейтман сглотнул.

– Собственно, было слишком темно.

– Те люди, которых я видел в воде в Мэнсхеде?

– Нет... Просто люди. На этот раз они не причинили никому из нас вреда.

– А может, Тони, нам просто повезло. Не думаю, что эти штуки так уж хорошо видят.

Штуки?.. Крис собирался еще порасспросить Марка, но подошел, тяжело пыхтя, один из мальчишек Ходджсонов:

– Мы тут хотим подвезти на тачках песку с берега. Куда его ссыпать, мистер Гейтман?

– У двери, Ян. Только держитесь поближе, когда снова наступит прилив.

Парень затрусил по проходу к выходу; его мешковатые джинсы наполовину сползли с массивного зада, обнажив чуть ли не акр розовой ягодицы.

Губы Тони растянулись в вымученной улыбке.

– Они отличные работники. Через пару-тройку часов завалят все двери мешками с песком.

Крис следил за проницательными глазами Тони, когда тот осматривал зал, проверяя готовность, и понял: этот человек отлично знал, что через несколько часов все они умрут. Он просто старался чем-нибудь занять дееспособных обитателей деревни, чтобы отвлечь их мысли от безнадежности положения.

Собака майора опять нервно залаяла.

– Тони, – проговорил Крис, – это пустая трата времени. Стены такие тонкие, что я сам могу проломить в них дыру.

– Ну и?..

– Ну и... Я предлагаю всем, кто захочет, вернуться вместе со мной в морской форт.

У Криса возникло впечатление, будто кто-то снял со спины Тони бетонную плиту. Он глубоко вздохнул, подался вперед и, схватив Криса за руку, потряс ее.

– Спасибо! Мы очень благодарны.

Крис застегнул куртку.

– Отлично, мистер Гейтман. Ведите людей в безопасное место.

* * *

Дэвид наблюдал за матерью. Она по-прежнему с тревогой вглядывалась в пески. Туман стал совсем густым и полз вдоль берега плотными белыми клоками. Море давало о себе знать свистящим звуком, усиливавшимся по мере того, как начинался прилив.

Дэвиду хотелось, чтобы папа побыстрее вернулся домой.

Мальчик сбежал по ступеням к фургону, а через пять минут вновь забрался наверх с полным стаканом разведенного апельсинового сока. Он хотел подогреть его в микроволновке, но пока не умел устанавливать время, поэтому сок был почти холодный.

– Вот, пожалуйста, – сказал Дэвид, протягивая стакан матери. – Тебе будет получше.

Мама как-то странно посмотрела на мальчика, потом крепко обняла его и прижала к груди. Она стояла на коленях, и ее лицо намочило ему голую шею.

– Не плачь, ма, – мягко проговорил Дэвид. – Я о тебе позабочусь.

* * *

Все оказалось не так-то просто.

Крис смотрел, как толпа деревенских ковыляет к берегу. Одна дама сидела в инвалидном кресле; двое супругов лет по пятьдесят, каждый взявшись за одну ручку, усердно толкачи его вперед. Майору приходилось постоянно напоминать, куда они идут. Через каждые несколько шагов он озадаченно останавливался, словно не понимая, где находится. Мак скулил и лаял, а иногда вообще отказывался идти, упираясь передними лапами в песок.

Семейство Ходджсонов – фермер с женой, двое их сыновей и дядя – оказалось наиболее дееспособным. Сыновья толкали мопеды, нагруженные мешками с провизией, фермер и дядя тащили огромные рюкзаки и ружья. У Марка Фауста в левой руке было ружье, в правой – вещмешок и рюкзак за спиной. Другие волокли полиэтиленовые пакеты, хозяйственные сумки, корзины. Рози Тамворт шла вприпрыжку, словно на прогулке.

Они являли собой странное и трогательное зрелище. Вереница испуганных мужчин и женщин, бредущих вдоль берега и бросающих взгляды в сторону моря, скрытого туманом.

Крис догнал Тони, возглавлявшего колонну.

– Вы были к этому готовы, не так ли, Тони? Вы готовились...

– Мистер Стейнфорт, сейчас не время и не место. Обещаю все объяснить позже. Мне просто... просто хочется убраться с этого чертова побережья...

Они шли в полной тишине, если не считать случайного лая собаки. Перевязанный Уэйнрайт, мрачный, одетый в костюм и при галстуке, отказался нести что бы то ни было – в отличие от преподобного Рида, который выглядел не менее угрюмым, однако тащил кожаный чемодан в одной руке и пальто в другой. Чемодан на вид был тяжелым. Впрочем, Крис сомневался, чтобы его содержимое составляла святая вода и Библия.

Когда они приблизились к устью одного из ручьев, пересекавших берег, из воды поднялся какой-то темный предмет.

С очертаниями человека.

Крис покрепче сжал топорище.

Тот же профиль идолов острова Пасхи; тот же приоткрытый рот и те же глаза – закрытые, как у крепко спящего. Однако темная гранитовая кожа приобрела другой оттенок: темно-красный цвет стал более красным.

Крис замедлил шаг.

Вдруг рядом возник Марк.

– Продолжайте идти, Крис. Это один из них. Ради Бога, продолжайте идти. Пожалуйста.

Упрашивать Криса не требовалось.

Пройдя дальше по берегу, они перешли ручей, вымочив ноги в ледяной воде.

Крис изо всех сил всматривался в густеющий туман, опасаясь увидеть призрачные фигуры, преграждающие путь. Один раз ему показалось, будто он увидел кого-то, стоящего на вершине дюны и сверху глядящего на них. У него было круглое белое лицо. Ужасающе белое.

Вдруг Крис поймал себя на том, что думает о Фоксе. Что же все-таки с ним могло произойти? И что имел в виду Тони Гейтман, когда сказал, что, хотя Фокс и находится где-то в море, вопрос о том, действительно ли он мертв, остается спорным? Теперь вспомнилось множество самых разных вещей; маленькие кусочки мозаики вставали на место, образуя единую картину. Криса пробрала дрожь от макушки до самых пяток. Чудовищный сельдерей в старом рукомойнике... разросшееся растение было не чем иным, как мутантом. Деревянный стул в сырой грязи – ножки пустили корни, а подлокотники начали пускать ростки. Золотая рыбка... она-то точно была мертва, потом через несколько часов уже носилась кругами по чаше, словно торпеда, а теперь и вовсе как будто начала меняться. Тварь, с которой он столкнулся в дюнах прямо лицом к лицу... она не тронула его физически, однако с такой легкостью все перемешала у него в мозгу, с какой ребенок сминает пластилиновую фигурку. И вот в море какие-то люди со зловещими ликами изваяний острова Пасхи.

В голове у Криса громоздились все новые вопросы, которые необходимо задать Гейтману и Фаусту.

Он поглядел на Тони. Маленький лондонец возглавлял беспорядочную группу деревенских жителей. Он упорно тащился вдоль берега, дергая головой вверх-вниз и сжимая тонкими пальцами пианиста лямки рюкзака. Марк Фауст замыкал шествие; он шел длинными легкими шагами, как мог бы шагать по прериям Дикого Запада со «стетсоном»[13]13
  Фетровая шляпа с очень широкими полями и высокой тульей; названа по имени американского шляпного мастера Дж.Б. Стетсона. – Примеч. пер.


[Закрыть] на голове и двумя кольтами за поясом.

Наконец сквозь клубы тумана Крис различил остов разбитого рыбацкого баркаса. Он ускорил шаг и догнал Тони.

– Тони, я пойду вперед. Если ворота будут уже открыты, мы сможем запустить эту толпу внутрь быстрее.

– Ладно, Крис... Осторожнее. В таком тумане и динозавр может спрятаться.

Крис перешел с шага на бег. Ему не терпелось убедиться, что с Дэвидом и Рут все в порядке. Все должно быть в порядке. Но шум прибоя усилился – прилив наступал, к тому же очень быстро.

В мозгу вспыхивали картины: ворота морского форта распахнуты, внутри – никого, где-то плачет Дэвид, заблудившийся в тумане; Рут навзничь лежит на песке, и одна из этих морских тварей склонилась над ней и терзает...

Крис отогнал видения прочь. Но они вернутся, и очень скоро, если он не увидит, что жена и сын живы и здоровы.

Он бежал по насыпи, и темные размытые очертания обретали форму каменного здания.

– Рут!

Прошло не менее двадцати тревожных секунд, прежде чем над стеной появилась голова.

– Рут, отвори ворота.

Через несколько секунд раздался металлический лязг засовов, ворота дрогнули и распахнулись.

– Папа! – Дэвид бросился Крису на шею с такой силой, что отец чуть было не упал.

– Ух, подожди, малыш.

Рут обняла Криса и крепко прижала к себе.

– Тебя не было будто целую вечность.

Крис улыбнулся.

– Ну, я все-таки возвратился, и не один. – Он повернулся к толпе, приближающейся к воротам. Не проронив ни слова, люди входили во двор. Последним был Марк Фауст с ружьем на плече. Он важно кивнул Крису и прошел внутрь.

Крис еще раз бросил взгляд вдоль берега, который медленно поглощала белая дымка, закрыл ворота и задвинул засовы.

Теперь они в безопасности.

Пока.

28

Крис распахнул главную дверь в здание морского форта. Воздух, обдавший его, был прохладным, но сухим. Он вошел, за ним – Тони и Марк. Здесь предстояло разместить приблизительно двадцать человек.

– Сюда. – Крис провел мужчин по коридору и вверх по лестнице.

В фургоне поместятся восемь человек. Они с Рут и Дэвидом могут жить в спальне с двумя кроватями. Кто-то из деревенских будет спать в комнате со сдвоенной кроватью, которую занимал Дэвид, где еще двое могут лечь на диване. Это для тех, кто болен, или для самых старых. Остальным придется устраиваться здесь.

Крис вошел в самую большую комнату на втором этаже.

– Как только они немного придут в себя, мы их организуем делать себе постели из одеял. – Тони внимательным взглядом осмотрел комнату. – По крайней мере спать будем на деревянном полу. От лежания на камнях пользы еще никому не было.

– Надолго?

– Я полагаю, самое большее – день-два.

Марк Фауст пожал плечами.

– Крис, с нами такого еще никогда не случалось.

– Все-таки вам что-то известно. Во всяком случае, вы знаете больше, чем я.

Улыбка Тони могла показаться искренней.

– Нам казалось, будто мы знаем многое, однако события, как видно, превзошли все наши ожидания.

– И чего же вы ожидали?

– Чего мы никак не ожидали, так это прихода морских тварей. Что они явятся и все разрушат.

– Не могу понять, – проговорил Крис, которому не терпелось получить ответы, – почему вы просто не уехали? Там, в деревне, вы сказали, что оказались по уши в дерьме. Вы знали: что-то происходит, нечто такое, что подвергнет вас – нас – опасности, потому что готовились к этому. Запасали еду, готовили ружья, спали в одежде.

– Да, мы кое-что предполагали, но... но не ожидали, что это будет... плохое.

– Тем не менее вы могли бы уехать. Сегодня утром, с первым же светом.

– Я пробовал, – ответил Марк. – Единственная дорога из деревни перекрыта возле моста. Они завалили ее камнями.

– Вы могли уйти пешком.

– Могли бы, – согласился Тони. – Но видите ли, Крис, одна из этих тварей, наподобие отвратительного старого тролля из сказки, сидела в ручье под мостом. И хотя мне стыдно в этом признаться, я испугался – чертовски испугался – идти по мосту, когда эта штука находится на расстоянии вытянутой руки.

Крис вздохнул.

– Значит, мы в западне по крайней мере на несколько дней. На сколько? До понедельника?

– Почему до понедельника?

– Ну, сегодня суббота. Если не принимать во внимание случайных проезжих, то первым, кто наверняка появится в деревне рано утром в понедельник, будет почтальон.

– Спаси Господь беднягу. – Тони снял очки и потер красные вмятинки на переносице.

– Спаси Господь и нас, – тихо добавил Марк.

Крис уже собирался выкачать еще какие-нибудь сведения из этой парочки, как вдруг услышал шарканье ботинок по каменным плитам. Явился преподобный Рид. Выражение его красного, покрытого пятнами лица было совершенно похоронным. Он ничего не сказал, словно бы даже не заметил их троих. Медленно обошел большую комнату по периметру, осматривая ее. В руке он держал пухлый кожаный портфель, вцепившись в ручку так, что побелели костяшки пальцев.

Сознательно меняя тему разговора, Тони сказал:

– Стало быть, это и есть наш дортуар. Принесем все, что годится для изготовления постелей, потом соберем всех тут и разместим как можно удобнее.

Видимо, Рут, входя, услышала несколько последних слов.

– Правильно, Тони, нам действительно нужно устроить что-то вроде общего собрания.

– Зачем?

– Мне кажется, каждый имеет право знать, что происходит.

– Извини, Рут, но мы не знаем, что происходит. Кроме того факта, что те твари снаружи загнали нас в ловушку. Полагаю, всем и так ясно, что эти существа не хотят нас выпускать.

Впервые за все время подал голос викарий:

– А также яснее ясного, что ни вы, ни ваши соседи-язычники не намерены уходить сейчас – как раз тогда, когда ваш омерзительный божок вот-вот явится.

– Извините, преподобный Рид, – озадаченно проговорил Крис, – что вы имеете в виду? Я не понимаю.

Викарий изобразил подобие улыбки.

– Спросите вот его, Гейтмана. Это его рук дело.

Преподобный Рид вышел из комнаты.

– Что он хотел сказать? – спросила Рут у Тони.

– Он говорит чертовски глупые вещи... Хочет выставить все так, будто мы – языческая секта. А мы ничего не делали. Просто случайно оказались здесь. И что бы ни случилось... мы не сделали ничего, чтобы это произошло.

– По-моему, прежде чем что-нибудь предпринять, – сказала Рут, – мы вчетвером должны сесть – и вы расскажете нам все, что знаете.

– Согласен, – кивнул Крис. – Послушайте, Тони, кончайте темнить. Мы не дети. Выкладывайте.

Марк улыбнулся.

– Тут все дело в вере. Вы нам поверите?

– Не беспокойтесь, поверим, – ответил Крис. – Теперь рассказывайте.

Тони начал сдирать целлофан с сигары, и тут в комнату, громко топоча ногами по доскам и задыхаясь, вбежал один из мальчишек Ходджсонов.

– Мистер Гейтман! Мистер Гейтман! Папа говорит, чтобы вы поглядели. – Лицо парня пылало от возбуждения. – Они там, мистер Гейтман, они там!