Текст книги "Убийство в «Звезде сафари"

Глава 29
Розовый лоскуток

Перед Холом стояла яичница с беконом, но он почти не ел. Какая-то мысль беспрестанно крутилась у него голове, и он по-прежнему не мог её ухватить. Даже чуть-чуть. Даже за самый кончик. Нет, мысль вырывалась и снова начинала исполнять у него в голове свой причудливый, очень сложный и, честно сказать, уже надоедливый танец.

– Почему ты не ешь? – скосился на него дядя Нэт, отправляя в рот бутерброд с красной рыбой. – Надо поесть. Организму нужна энергия, особенно после такой ночи.

– Я не понимаю, зачем кому-то надо было красть тетрадь мисс Браш.

– Значит, кому-то надо было.

Дзинь-дзинь-дзинь!

В проходе между столиками стоял Лютер Аккерман и стучал вилкой по пустому бокалу.

– Внимание, господа! Итак, леди и джентльмены, сегодня последний день нашей замечательной поездки. Пусть она и была несколько омрачена известным вам происшествием, но сегодня в качестве компенсации, так сказать, вы увидите нечто совершенно потрясающее. Я счастлив вам сообщить, что примерно через полчаса наш поезд будет проезжать по мосту, с которого вы увидите знаменитый водопад Виктория. На нашей планете есть мало мест, которые могли бы встать в один ряд с этим поистине чудом света. Поэтому сразу после завтрака я прошу вас всех пройти в обзорный вагон и занять там лучшие места. Там же мы выпьем на прощание по бокалу шампанского. Скорость движения поездов по мосту очень ограничена. «Звезда сафари» будет двигаться не более пяти миль в час, так что времени у нас предостаточно. Мы будем ехать, веселиться и пить шампанское, господа!

Лютер Аккерман ещё что-то говорил, но Хол его не слушал. Он лихорадочно листал свой блокнот и всё никак не мог найти тот рисунок, на котором он изобразил план поезда.

– Что опять? – озаботился дядя Нэт.

– У меня был рисунок поезда, на котором я отмечал, кто и где находился. Не только в каком вагоне, но и в каком купе или в коридоре, – растерянно проговорил Хол. – А вот сейчас я не могу его найти. Он, конечно, мог выпасть, потому что лист вырывался, я его кому-то показывал…

– А это что? – сказал дядя Нэт и подцепил вилкой розовый лоскуток, что случайно выскользнул на стол.

Хол взял в руки лоскуток и задумался. Потом посмотрел на дядю, потом на чернокожую пару, которая, как всегда, сидела за угловым столиком.

– Дядь, вы мне можете помочь? – вдруг вскочил Хол.

– Да, конечно.

– Пойдёмте и сядем вот туда.

Они оба пошли к столику Порши и Патриса, и Хол тут же взял быка за рога.

– Патрис, могу я с вами поговорить?

– Конечно, – широко улыбнулся актёр.

– Я хочу спросить про рубашки мистера Кросби.

Звякнул нож, упав на тарелку Порши. Улыбка застыла на лице Патриса.

– Откуда вы знаете? – напряжённо проговорил он.

– Мы можем присесть? – сказал Хол и присел первым. В руке у него уже был розовый лоскуток. – Это я знаю вот отсюда.

Порша схватилась руками за голову.

– Я думала, ты избавился от них!

– Да. Я выбросил. В окно.

Дядя Нэт сел рядом с Холом и вежливым тоном потребовал объяснений.

– Но я никого не убивал! Я клянусь! Я… – резко заволновался Патрис, но Хол заставил его замолчать:

– И всё же вы были в купе. Отрицать бесполезно.

Патрис немного подумал, потом кивнул:

– Я был взбешён…

– Это после той ссоры в обзорном вагоне?

– Он меня оскорбил. Я не мог оставить это просто так.

– Вы хотели отомстить?

– Да. – Голос Патриса понизился до хриплого шёпота. – Я был так зол, что готов был уже схватить нож и порезать его в лоскуты. Но я по натуре человек мирный и не тот, кто способен убить человека. Я выместил свою злость на его рубашках. Возможно, со стороны это выглядит очень глупо, но я тогда об этом не думал. Я должен был его уничтожить, и эти рубашки были заменой его самого. Можно сказать, что они были моей куклой вуду. И я их порвал, на куски, в клочья…

– А как вы проникли в соседнее купе? Дверь же была закрыта изнутри.

– Да просто. Я поднял крючок своей кредиткой. Просунул её в щель и поднял.

– Хорошо. Значит, вы порвали рубашки, а потом? Потом вы ушли, услышав, что Кросби возвращается, так?

– Да. Я не знал, что делать…

– И что вы сделали?

– Я схватил все рубашки и побежал с ними в ванную. Я спрятался там.

– И всё это время были в ванной, пока мы барабанили в дверь и просили мистера Кросби ни в кого не стрелять?

– Я был там. Я слышал, как вы стучали и кричали. И ещё я слышал, как он заряжал ружьё. Я перепугался. Потом он что-то кинул в дверь, потом опустил окно… – Патрис надолго замолчал.

Хол его не подгонял, но тут заговорила Порша:

– Это я сказала ему, чтобы он ничего не говорил детективу Лавджою.

Хол улыбнулся Порше и снова обратился к Патрису:

– А что было после выстрела?

– Я выглянул. Увидел, что он лежит, весь в крови, ружьё рядом. Знаете, я хоть и актёр, но всего этого очень не люблю… кровь, оружие. Короче, я побежал к себе. Бросил рубашки в корзину для грязного белья, потом приоткрыл дверь в коридор, чтобы убедиться, что всё чисто. Вы уже уходили, но ваш мангуст увидел меня. Короче, я не успел прикрыть дверь до конца. Я бросился на кровать, достал из-под подушки маску для сна, засунул в уши беруши и сделал вид, что сплю.

– Вы хороший актёр, – сказал Хол. – Мы поверили, что вы действительно глубоко спите. А как вы смогли опустить крючок с той стороны двери?

– Ну это уже потом. Когда вы ушли, я сделал это с помощью зубной нити. В детстве мы часто проделывали этот фокус. Нить я прикрепил сразу, как вошёл в купе Кросби, чтобы порвать его рубашки…

– А потом что вы с ними сделали?

– Выбросил в окно.

– Но не все. То есть не всё. Вот этот лоскуток зацепился за шуруп в гардеробе, а этот мы нашли в ваших джинсах, которые сушились в прачечной.

Патрис посмотрел на лоскутки пустыми глазами, а потом помотал головой:

– Всё равно. Главное, я никого не убивал. Вы должны мне поверить.

– Я верю, – ответил Хол.

Патрис облегчённо улыбнулся, но дядя Нэт выглядел озадаченным.

– Хол, а что это всё значит?

– Ничего. Или только то, что теперь у нас есть свидетель, который может показать, что мистер Сасаки невиновен.

– Мистер Сасаки? – переспросила Порша. – Его в чём-то обвиняют?

– К сожалению. И мистер Лавджой готов его даже посадить в тюрьму. Вы подтвердите свои показания, Патрис? – спросил Хол.

– Если речь о том, чтобы спасти невиновного человека от тюрьмы, я готов.

В этот момент Аккерман снова вышел на середину зала и пригласил всех пройти в обзорный вагон. Скоро поезд выедет на мост с видом на водопад Виктория. Пассажиры стали подниматься и выходить из-за своих столиков. Патрис тоже встал и тут же наклонился, чтобы прошептать Холу на ухо:

– А если всё обойдётся, вы никому не расскажете обо мне?

– Если не будет необходимости, то нет. Но у меня есть последний вопрос к вам обоим. Когда мы первый раз ехали на сафари, я слышал, как вы, Порша, сказали Патрису: «Усмири свой характер. На кону стоит больше, чем твоя гордыня». Мне интересно, о чём шла речь?

– О, это всё просто, – улыбнулась Порша. – Я не хотела, чтобы его отношения с мистером Кросби испортили мои отношения с его дочерью. Николь очень хочет стать независимой женщиной и добиться всего сама. Она умная девочка и…

– И к тому же дочь миллиардера, – добавил Патрис. – А сейчас и его наследница. С почти безграничными возможностями для инвестирования различных проектов. Ничего личного, только бизнес.

Постепенно все пассажиры стали перетекать из вагона-ресторана в обзорный вагон. Дядя Нэт немного задержал Хола:

– Но я всё же чего-то не понимаю. Если Патрис был в купе Кросби и он не убийца, то кто же тогда убил?

Хол вздохнул:

– Мне кажется, я уже знаю, кто это сделал, но пока не знаю как. – И Хол похлопал блокнотом по своей голове. – Что-то тут не складывается, а я не знаю что.

И тут из блокнота выскользнула поделка миссис Сасаки, бумажный лебедь. Хол поднял его:

– Ах, вот он где всё время был!

– Что? – спросил дядя.

– Листок с планом поезда, на котором я отмечал, кто где находился в момент выстрела. Миссис Сасаки сделала из него оригами!

Хол начал разворачивать листок и вдруг замер. Потом начал складывать обратно. Потом снова развернул. Он смотрел на этот листок так, как будто впервые его видел.

– Кажется, я всё понял. – Хол перевёл взгляд на дядю. – Теперь я знаю, кто убил мистера Кросби и, главное, как. Но нам надо торопиться. Если мы не докажем это ещё до того, как пересечём реку и окажемся в Замбии, тогда всё пропало.

Глава 30
Отчаянный прыжок

Хол остановился, немного постоял и вдруг со всех ног бросился обратно.

– Ты куда?! – крикнул дядя.

– В служебный вагон!

– Я не пущу тебя одного!

Проскочив тамбур между вагоном-рестораном и служебным вагоном, он с разбега врезался прямо в Уинстона. Столкновение было таким сильным, что оба отлетели, а Чипо, выпрыгнув из рук Уинстона, метнулся по коридору и сам чуть не сбил с ног дядю Нэта, который от неожиданности аж подпрыгнул, когда ему под ноги бросилось что-то мох– натое.

– Вы в порядке? – потом спрашивал дядя, поднимая обоих мальчиков и рассматривая, насколько они целы.

Хол гладил ушибленный локоть, а Уинстон щупал шишку на голове, не переставая удивляться, а что здесь делают Хол со своим дядей. Всех же приглашали в обзорный вагон смотреть на водопад.

– Нам нужно срочно ещё раз осмотреть прачечную, – быстро объяснил Хол. – У нас теперь есть свидетель, который покажет, что мистер Сасаки не убивал Кросби.

– Как не убивал? – удивился Уинстон. – Ведь же…

– Нет. И он также не занимался контрабандой. Пошли! У нас мало времени.

В прачечной Хол сразу заглянул под раковину.

– Их уже нет.

– Чего нет? – спросил дядя.

– Вчера здесь стояла пара грязных ботинок. Уинстон, ты помнишь?

– Да. Но их уже давно почистили и отдали владельцу. Ещё до завтрака.

– О нет, – простонал Хол. – Эта была единственная улика.

– Улика чего? – не понял дядя Нэт. – Ты о чём?

– О нём. – И Хол быстро рассказал, кого он подозревает.

– Не может быть! – поразился дядя. – Впрочем, на первый взгляд всё вроде бы совпадает.

– Железно! Но когда мы приедем в Замбию…

– Ну это-то да. Это я понимаю. Тогда будет поздно, – сказал дядя и посмотрел на часы. – Правда, у нас в запасе всего десять минут, от силы пятнадцать.

– Надо остановить поезд! – воскликнул Хол. – Нам нужно больше времени, чтобы собрать все доказательства!

– Остановить поезд? Хол, ты в своём уме?

– Это наш последний шанс! Уинстон, не в службу, а в дружбу. Если мы с дядей сумеем остановить поезд, ты сможешь найти то, что мне нужно?

Друг кивнул. Хол дал ему подробные инструкции, что и где надо искать, после чего Уинстон пулей вылетел из комнаты и так же быстро помчался по коридору.

– Хол, значит, так, – рассудительно проговорил дядя. – Чтобы остановить поезд, нам нужно дёрнуть стоп-кран. Обычно это рычаг, но на старых поездах бывает и шнурок.

– Здесь его нет, – быстро огляделся Хол. – Наверное, где-нибудь в коридоре.

Они быстро прошлись по коридору. Стоп-крана нигде не было.

– Надо посмотреть на кухне, – сказал дядя Нэт.

Кухня была пустая, только позванивали стаканы да побрякивала посуда.

– Тут тоже нет. Придётся останавливать поезд как-нибудь самим. Надо пробраться к паровозу.

В следующем служебном вагоне находились спальные места персонала и багажный отсек. Они прошли по коридору до конца и открыли дверь тамбура. Внизу мелькали шпалы и лязгала вагонная сцепка, а прямо перед ними, напротив, чернела глухая задняя стенка тен– дера.

– Тупик! – сквозь шум колёс и вой ветра прокричал на ухо племяннику дядя Нэт. – Нам не пройти дальше. Внутри этого тендера нет сквозного прохода, как на других моделях.

– А если поверху?

– Даже не думай! Слишком высоко!

Поезд начинал входить в поворот, и в широком просвете между вагонами показалось что-то большое и белое. Это был уже водопад Виктория. Поезд заворачивал всё сильнее и одновременно замедлял ход. Он подходил к мосту. Шпалы внизу мелькали теперь медленнее, потом ещё медленнее и наконец уже не мелькали, а лениво перебирались. И тут Хол воскликнул:

– Помните, Аккерман говорил, что поезд по мосту будет двигаться не более пяти миль в час? Это восемь километров. Я спрыгну и добегу до паровоза!

– Никуда ты не спрыгнешь! – схватил Хола за руку дядя Нэт. – Ты останешься здесь. Пойду я.

Раздался гудок, и «Звезда сафари» начала выползать на насыпь, осторожно подбираясь к самому полотну железнодорожного моста. Затем показался и он сам. Мост буквально висел над пропастью, а на самом дне этой пропасти, в глубоком каньоне, с рёвом бушевала вода, сплошь покрытая белой пеной. В воздухе висел туман из водяных брызг.

Дядя уцепился за боковую лесенку, что вела на крышу вагона, и спустился по ней на самую нижнюю ступеньку. Встал и приготовился прыгать. Вероятно, он знал, что прыгать нужно спиной назад, приземляться на согнутые ноги и ни в коем случае не касаться земли руками. Но это по правилам и ещё если бы это был последний вагон. Тогда да. А тут был первый вагон, его самое начало.

Дядя Нэт, по-видимому, всё это хорошо понимал, но положение было безвыходное, поэтому он лишь немного примерился и просто прыгнул в сторону. И сразу упал. В прыжке он приземлился на больную ногу, и та его подвела.

– Дядя Нэт! – ахнул Хол, когда дядя исчез из вида, и на секунду зажмурился от страха. Но это не помогло. Теперь прыгать нужно было ему.

Он посмотрел вперёд по ходу поезда. Да, прыгать нужно прямо сейчас, пока ещё остаются последние метры земляной насыпи. На мосту будет уже поздно, там голые шпалы, там можно не удержаться и улететь в пропасть. Хол перебрался на лесенку и, больше ни о чём не раздумывая, прыгнул. Сразу покатился кубарем, но тут же вскочил на ноги. Дядя оставался довольно далеко, но он тоже встал и теперь ковылял к нему.

– Харрисон! Харрисон! Хол! – без конца кричал он и ещё что-то неразборчивое и всё время махал рукой.

К счастью, машинист Шейла вовремя увидела в зеркало заднего вида, что позади что-то происходит. А Хол уже бежал вперёд изо всех сил, стараясь поравняться с паровозом.

– Стойте! Стойте! Остановитесь! – кричал он и тоже махал руками.

Рядом с лицом Шейлы показалось и изумлённое лицо Грэга, кочегара. А поезд уже выехал на мост. Теперь Хол бежал по узкой бетонной дорожке, которая находилась между чёрными концами выступающих шпал и зелёными железными перилами, прямо за которыми бушевала запертая в каньоне река.

И тут наконец раздался шум выпускаемого воздуха, из-под тормозных башмаков посыпались красные искры, как судорожная дрожь, по всему составу прогремели вагонные сцепки, и поезд начал замедлять ход. Он остановился как раз посередине моста.

Глава 31
Трудный разговор

– Тебе жить надоело? – Это было первое, что спросила Шейла, когда спрыгнула на землю.

Хол всё ещё тяжело дышал, но попробовал объяснить:

– Так надо. Вы просто остановились и теперь стойте. Нам нельзя пересекать границу, пока не прибудет полиция.

– Что? А ты не обнаглел, мальчик? – изумилась Шейла.

Хол ничего не мог на это сказать. Сердце всё ещё сильно билось, ноги были как ватные, футболка мокрая от пота, лицо было влажным, даже волосы. К счастью, ревевший рядом водопад создавал небольшой ветерок и прохладу, дышать стало легче.

К ним уже бежали. Сначала кто-то из проводниц и официантов, потом несколько человек из пассажиров. Эрик Лавджой подхватил дядю Нэта и помог ему доковылять до паровоза.

– Хол! Хол! – махал свободной рукой дядя Нэт. – С тобой всё в поря… – И он скривился, наступив на больную ногу.

– Со мной всё нормально, – подбежал к нему Хол и помог опуститься на землю. – А как вы?

– Тоже, – зажмурился от боли дядя.

– Что случилось? Шейла, почему мы остановились? – с ходу закричал Лютер Аккерман. Начальник поезда был бледен и явно напуган.

– Вот, спросите его, – показала на Хола девушка-машинист.

Хол ничего пока не говорил. Он смотрел, как из служебного вагона на землю спускается Уинстон и бежит к ним. Подбежав, он остановился, оглядел всех присутствующих и набрал полную грудь воздуха. А потом покричал своим тоненьким голоском, перекрывая шум близкого водопада:

– Мистер Сасаки невиновен в контрабанде и убийстве!

От неожиданности все замерли.

– Ты нашёл? – спросил его Хол.

– Да. И именно там, где ты сказал.

Взрослые вдруг разом заговорили и завертели головами, но по-прежнему ничего не понимали. И Лютер Аккерман решил взять инициативу объяснения на себя:

– Кто-то из вас ещё, наверное, не знает, но сегодня утром случилось экстраординарное событие. Детектив Лавджой нашёл в чемодане мистера Сасаки рог носорога! Это контрабанда. А вот виновен или невиновен мистер Сасаки, это установит суд. – И он сделал паузу, окинув взглядом притихших пассажиров, а потом снисходительно посмотрел сверху вниз на Хола и Уинстона: – И неужели вы поверите каким-то глупым мальчишкам, а не такому профессионалу, каким является действующий сотрудник южноафриканской полиции детектив Лавджой?

Снова все зашумели, но Хол и не думал сдаваться.

– Всё правильно, мистер Аккерман, – с вызовом ответил он, – рог носорога действительно был найден в чемодане мистера Сасаки, но только лишь потому, что вы его туда положили сами! Так что контрабандист вы, мистер Аккерман!

– Это совершенная глупость! – захохотал Аккерман, и несколько пассажиров тоже невольно улыбнулись.

– В чём же глупость, мистер Аккерман? Ваша «Звезда сафари» ходит полупустая, туристов практически нет, но вы как-то сводите концы с концами. Интересно, как?

Аккерман не ожидал такого вопроса, и улыбка медленно сползла с его лица.

– Ну да, у нас были сложные времена, но сейчас это в прошлом. Сейчас мы на подъёме, мы процветаем!

Внезапно из-за его плеча вышла Фло. Сделав шаг вперёд, она повернулась лицом к брату и скрестила на груди руки:

– Это ложь, Лютер. Ты плохой бизнесмен. Под твоим руководством компания фактически обанкротилась.

– Вы банкрот, мистер Аккерман, – подхватил её слова Хол. – Не потому ли вы и решили заняться контрабандой и стали перевозить в тайниках поезда запрещённые товары?

– Лютер, – ледяным голосом спросила Фло, – это правда?

– Нет! Нет! Нет! – истерически закричал Лютер и начал показывать на мистера Сасаки. – Это он! Это всё он! Это не я!

– Минуточку. – Хол подошёл к Фло открыл свой блокнот на том рисунке, где Аккерман получал от кого-то деньги. – Это Энцо?

Фло покачала головой:

– Нет, это кто-то другой. Я его не знаю. И потом, Лютер никогда не занимался покупкой запчастей. Эти дела веду я.

Хол повернулся к Лютеру:

– Должно быть, вы испытали сильный шок, мистер Аккерман, когда узнали о смерти мистера Кросби. И поспешили изъять из тайника рог, пока его не нашла полиция, разве нет?

– Но я его не убивал! – снова закричал Аккерман. Его лицо покрылось испариной, глаза нервно забегали.

– Но, видимо, вы очень спешили. От рога отлетел небольшой кусочек, который вы не заметили. А мы его с моим другом нашли. Правда, Уинстон?

Уинстон выпятил грудь и гордо всех оглядел. И лишь потом кивнул. А Хол снова обратился к Аккерману:

– И это вы, мистер Аккерман, подслушивали у дверей, когда детектив Лавджой рассказывал нам, что он действующий полицейский и что полиция проводит операцию «Ураган» по захвату контрабандистов с поличным. Поэтому ночью вы подкинули рог в чемодан мистера Сасаки, а потом, воспользовавшись паникой со змеями, попросили Лиану обыскать весь поезд, заранее зная, что она найдёт подозрительный чемодан и расскажет об этом детективу Лавджою.

Аккерман резко дёрнулся и хотел убежать, но детектив Лавджой уже стоял рядом и был наготове. Ловким приёмом он заломил Лютеру руку и поставил его на колени. Затем достал из кармана наручники и защёлкнул их на запястьях Лютера. Все зашумели.

– О! – воскликнула мисс Браш. – Этого я никак не ожидала. Какой поворот сюжета! Но всё же, но всё же… Да что вы так шумите, дайте же мне сказать наконец! – закричала она на всех сразу. – А теперь объясните мне – смерть мистера Кросби была случайностью или нет?

Хол понял, что сейчас надо всё выкладывать до конца, и внутренне весь напрягся, потому что далее он хотел сказать то, что могло быть шоком для всех.

– Это было убийство. – Он сделал хорошо выверенную паузу и сразу после этого продолжил: – Хладнокровное и хорошо продуманное убийство. Когда я думал над этим делом, я не переставал ломать себе голову, как же этот убийца, тогда ещё возможный убийца, мог покинуть купе убитого незамеченным? А потом понял. Он и не покидал. Потому что его вообще там не было. Выстрел был произведён снаружи.

– Как! – открыла рот мисс Браш. Писательнице такой поворот сюжета, видимо, вообще не приходил даже в голову. – Ты хочешь сказать, что какой-то стрелок находился в кустах и поджидал, когда мимо пройдёт поезд?

Доктор Сасаки тоже не согласился:

– Этого не может быть. Выстрел, скорее всего, был произведён из его собственного ружья.

– Вы сказали – скорее всего, – подчеркнул Хол. – Но это не факт. Да, мы были уверены, что выстрел был произведён из его собственного ружья. Однако мы забыли, что на поезде было два охотничьих ружья!

Снова раздались восклицания, поднялся шум, все начали переглядываться. А Хол невозмутимо продолжал:

– Когда, незадолго до второго сафари, наш поезд какое-то время шёл по одной бесконечной прямой, мой дядя, Натаниэль Брэдшоу, как раз рассказывал мне, что так бывает очень редко. Обычно железнодорожный путь состоит из сплошных поворотов, подъёмов и спусков, но нас сейчас больше интересуют повороты. Один такой был возле Носорог-камня. Железнодорожные пути, собственно, и огибали его, делая в этом месте крутую петлю. Там весь состав изгибался, как… ну, не знаю, как гусеница на листе дерева. И в этот момент из окна первого вагона отлично просматривались все окна последних вагонов. Хотя нам нужен, конечно, только предпоследний.

– Интересно, – сказал вдруг Эрик, покачав головой, – вот никогда бы не подумал…

– Да, это был удобный момент, чтобы выстрелить и убить мистера Кросби через его собственное окно. Убийца так и сделал. Он выстрелил из окна купе миссис Тсотсобе, из её ружья, и убил Кросби в его собственном купе, когда тот стоял у окна и целился в Носорог-камень.

– Так вот зачем нужна была та записка! – воскликнула Лиана. – Чтобы выманить меня из купе и взять моё ружье!

– Да, – кивнул Хол. – Ваше ружьё, оно того же калибра, что и у мистера Кросби, и совершенно не важно, что оно помповое, а не курковое. Один выстрел, и дело сделано. Так что записку писал, конечно, не мистер Кросби. Её написал убийца.

– Не понимаю, – тряхнула головой Амелия Кросби. – Моего мужа убили через окно? Но откуда же они могли знать, что Мервин будет стрелять в какого-то носорога, тем более когда это просто камень?

– Мистер Кросби стоял вместе с нами, на задней смотровой площадке, когда мы там находились вместе с моим дядей и Уинстоном и смотрели на антилоп. Именно тогда он поднёс к глазам бинокль и воскликнул что-то типа: «Чёрт возьми, это то самое место!» Кто-то шепнул ему, что вот именно там он и увидит носорога. А дальше…

– Нет, постойте-ка, – вмешалась Николь. – Хол, я всё же не понимаю. Вы же сами сказали, что находились в момент выстрела за дверью, и вы слышали этот выстрел, и он был внутри.

– Ну это ж элементарно, – повернулась к Николь мисс Браш. – Как только вашему папе в голову попала пуля, он дёрнулся, судорога свела пальцы, указательный палец надавил на курок, произошёл выстрел, пуля улетела в саванну.

– Всё равно ничего не понимаю. Значит, было два выстрела! – воскликнула Николь.

– Два. Я слышала, – скромно сообщила писательница.

– Всё правильно, – подтвердил Хол. – Вы были единственным человеком, который мог слышать сразу два выстрела. – И он повернулся к остальным. – Дело в том, что купе мисс Браш находится ровно посередине состава. В момент выстрела она что-то записывала в своей тетради и засекла время, когда раздалась стрельба. На часах было без трёх минут четыре. Обратите внимание, что, когда с ней беседовал детектив Лавджой, мисс Браш использовала слова «стрельба» и «начали стрелять», что обычно обозначает больше, чем один выстрел. И видимо, эти слова она записала в своей тетради. Я, честно признаться, не обратил на это внимания, а вот убийца всё понял.

– Так вот почему украли мою тетрадь! – ахнула мисс Браш.

– Да, из-за этих слов. А чтобы отвлечь ваше внимание, были использованы змеи. Во время дождя они выползают наружу из нор. При этом убийца запачкал в грязи свои ботинки. Ливень не переставал, и земля к тому времени сильно размокла.

– Злодей! – трагически воскликнула Берил.

– А затем он подбросил вам этих змей, и, пока в темноте вы метались и визжали… простите, мисс Браш, он похитил вашу тетрадь.

– Это просто невероятно, – растерянно пробормотала Берил. – А ведь и правда, мне всё время казалось, что в купе кто-то был. Пусть не призрак, но какой-то сквозняк, и от этого становилось ещё страшнее. Ох! – И она закрыла лицо руками.

– Есть только один человек, – продолжал Хол, – который мог убить мистера Кросби. Но кто он? Чтобы это понять, я считаю, должны совпасть несколько условий. Во-первых, этот человек должен был находиться в будке машиниста в тот момент, когда Шейла рассказывала нам про Носорог-камень и про то, что некоторые люди в него даже стреляют. Во-вторых, он должен был присутствовать на допросе мисс Браш в тот момент, когда та произносила слова «стрельба» и «начали стрелять». Он также должен быть превосходным стрелком и, наконец, уметь обращаться со змеями. И этот человек… – Хол повернулся к нему лицом, – этот человек – детектив Эрик Лавджой.